Текст книги "Код Альфа"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Так не бывает.

– Вот, вот. Такого в принципе не бывает, – махнул в сторону женщины рукой доктор и облокотился на край кресла, внимательно оглядел Русанову. Она молча смотрела на мужчин, пребывая в неожиданном для себя ступоре. Она знала, что Стас похож на нее, но что до такого, действительной полного внешнего сходства – не предполагала, к тому же, надеялась, что вовсе с ним не увидится. Ведь встреча означала бы однозначный провал и вот он, в образе самой себя, при том, что это не она – здравствуйте! Что и говорить, переваривалось это с трудом, не воспринималось реальным фактом, скорее иронией самой линейной диаграммы будущего, насмешкой ребят из отдела оуроборо, искривлением собственного сознания – чем угодно, только не действительностью. И передернулась, чувствуя, как мурашки пошли по коже, и вовсе потерялась, увидев, что парень передернулся точно так же.

– Убери его, Фил, – попросил глухо.

– Ее, – поправил. Стас крякнул и огромными от удивления и растерянности зрачками уставился на Стасю:

– Она? – прошептал. – Женщина?

– Угу, – заверил Фил. – В ней обнаружены неизвестные системы. Явно высоко технологического свойства, но мы такое не изготовляем.

– Намек на что? – перевел на мужчину взгляд парень.

– Смотри: встроенные инородные системы, органически почти родственно вжившиеся в ткани. Раз. Два – это невозможно, нужно иметь слишком высокий уровень развития, недосягаемый даже для нас, плюс наш организм неспособен чужое воспринимать своим – а у нее воспринимает. Три – ни одного факта нулевого сканирования не было до сих пор. Ни одного! Это тоже невозможно, как ваше сходство при разном наборе кластерных соединений, генотипе и поле. Но факт перед нами. У вас даже энергоуровень одинаков!

– Ну, и? – протянул парень, вслед за доктором поглядывая на Стасю, которая молча смотрела на них и силилась сообразить, что делать, понять, что от нее ждут, спрогнозировать не то, что час наперед свое будущее – на минуту. Ничего не получалось.

– Похоже, она имеет отношение к истоку.

– Информационно организованная сущность с другой планеты?

– Угу.

Стас недоверчиво нахмурился – Стася следом:

– Кто?

Ей не ответили. Доктор встал и, вытащив из ниши одного аппарата железную трубку, подошел к Стасе, приставил прибор к ее руке. Укол был почти неслышным. Манипуляция заняла не больше доли секунды. Нано-чип остановился, считывая и определяя тип появившегося образца в его «хозяйстве» и обрабатывая своим техническим разумом полученную информацию. Последнее что запомнила клетка воды – его пиксельный глаз. И ушла в иглу, потом в контейнер.

Фил отошел, поглядывая на шкалу в приборе. Стасе оставалось лишь наблюдать и ждать.

– Сейчас проанализируем и дефрагментируем, попытаемся ассимилировать с твоей. Но сначала снимем информацию.

– Что это даст?

– Что вы хотите?

Два вопроса одним голосом в одной интонации создали эффект камертона с повторяющимся, вибрирующим отзвуком, завораживающим в своей своеобразности.

Фил замер на минуту, вслушиваясь в отголосок бродящий по помещению и заинтересованно посмотрел на Стасю. Подошел к ней и, подвинув кресло сел, вглядываясь в ее лицо, сравнивая с лицом Стаса. Тот напротив, нахмурился, вжался в спинку, обдумывая происходящее, как и Стася, желая молчать.

– Поговорим? Кто ты: производное информационного поля?

– Кто? – и покосилась на Стаса, тот на нее. Они притягивали друг друга как магнит и мешали не только самим себе сообразить, что-то сложить, но и доктору.

Он кивнул парню:

– Выйди. Подожди в лаборантской, я позову как понадобишься.

Аржаков словно того и ждал – рванул из помещения как заряд из ствола. Женщина проводила его взглядом и вздохнула: так бывает? Конечно. Есть. Факт. Но как это сложить, понять, принять? К чему, почему, зачем?

– Предлагаю для начала познакомиться, – посмотрел на нее доктор. – Фил Локтен. Как зовут тебя?

– Догадайся, – буркнула. Мужчина отпрянул, подумал и головой качнул:

– Не говори, что Станислава.

– Чем плохо?

– Э-э-э… Н-да-а-а.

– Ты кто и что тебе надо? Что вы хотите от меня?

– Ты на станции секретных исследований.

– Фрактал?

Мужчина вовсе отпрянул к спинке кресла, прищурился, разглядывая женщину.

– "Фрактал", – протянул.

– И чего надо? – за грубостью скрывая тревогу, вновь спросила Стася. Радости от того, что попала прямиком куда хотела, она не испытывала. Мерещилось ей нехорошее, что терпеть, учитывая, извлеченные контролеры и переговорники, толку и смысла не видела. И жалел что именно сейчас, когда наконец-то что-то ценное информативно наметилось – она ничего ребятам передать не может. Это ее больше своего положения нервировало.

– Глупый вопрос. А ты вообще, не удивлена, что здесь оказалась, нет?

– Меня больше «почему» интересует.

– Легко удовлетворю любопытство. Хотя, по-моему, ты сама ответ знаешь.

– Следили.

– Конечно.

– "Конечно". Привычка у вас такая, норма жизни. Почему?

– Любимый вопрос? – выгнул бровь, немного удивляясь женщине. – Курсант Аржаков три недели здесь, не выходя, и вдруг, на контрольном визире академии появляется второй курсант Аржаков. Как двое могут находиться в разных местах одновременно? В том, что Стас это Стас, я уверен, а в тебе – нет, хотя данные один в один. Дальше дело техники.

– С этим у вас хорошо, не отнять. Столько сил затрачиваете на изобретение и внедрение очередной железки для слежения и формирования тупой биомассы, что просто диву впору даваться, – Стася покрутила запястьем, на котором ей поставили магнитный «штамп». – А это клеймо контроля, чтобы биоробот не вздумал вспомнить, что он существо мыслящее и чувствующее.

– Ага, – подтвердил Фил. – Статистика данных за неделю не выявила отклонений биологического порядка в твоем организме, он работал слаженно, мобилизовано, несмотря на серьезные перегрузки. А вот отклонений поведенческого, мыслительного и нейро-психического порядка – масса. Однако мотивационная подоплека твоего явления была неясна. Мы ждали, смотрели и дождались.

– Чего?

– Всплеска. Нет – вспышки. Хочешь посмотреть? Сам то и дело любуюсь, честное слово!

Нажал кнопку на пульте у подлокотника и на стене вспыхнул экран – Стася увидела себя в многомерном изображении: одновременно в форме и без, с кожей и без, живым человеком и анатомическим пособием.

– Смотри, – отщелкал параметры на несколько дней назад. – Регенерация тканей без вмешательства тестера сжато и произошло в кратчайшие сроки. Нонсенс. Но факт. Раны после экзекуции на плацу – регенерация за пол суток. Общее состояние – нулевая реакция на физическое повреждение.

– И что?

– Хм, – глянул на нее. – Для тебя это норма?

– Для вас нет?

– Представь, – улыбнулся умиляясь. – Как это тебе удалось?

– Вера.

– Кто? – качнулся к ней.

– Что. Вера.

– Н-да?… Во что?

– В себя, в свое дело, в нужность свою, правильность поступков.

– Чувства? – уточнил, сверля ее пристальным взглядом. – Твое мышление и мироощущение, как и поступки, базируется на чувствах? Ты даже не скрываешь, что не от мира людского, – восхитился.

– Вашего? Нет. Благодарю покорно, – взгляд стал холодным, тяжелым.

– Что так?

– Лучше я не нормальной буду числиться, чем такой нормальной как вы стану.

– Но согласись, чувства зыбкий фактор для осознания, тем более, действия, логики в них нет и ведут они в тупик.

– А вы где?

– У нас прекрасное, высокоорганизованное общество, слаженное, именно из-за отсутствия ненужных эмоций в достижении целей. Мы почти совершенны.

– Но «почти» беспокоит, – усмехнулась.

– Немного мешает в определенных аспектах.

– Например?

– Неважно. Придет время, возможно расскажу. Мы с тобой ча-астно общаться будем. Откровенно.

Стася прищурилась: намек, что на подопытной еще не все средства воздействия апробировали?

– Ну, ну, – немного смягчился мужчина, не зная, что может выкинуть женщина, но предполагая, что угодно. Судя по ее данным, она способна на самые фантастические действия, границ возможностей фактически нет, организм уникальный, сдержанный лишь неизвестной Филу зоной, светящейся как грозовой разряд, если смотреть на него в спектральном отображении. – У меня нет желания конфликтовать. Давай жить мирно? Ты очень интересный экземпляр. Если и мы интересны тебе, лучше мирно сосуществовать и больше понять друг о друге, чем уходить в инвекцию психики. Согласна? Вижу, у тебя есть вопросы ко мне, а у меня точно масс вопросов к тебе – поговорим?

– Смотря о чем.

– О свечении. Это норма? Смотри, – переключил изображение и Стася увидела цифры внизу, сообразила, что они означают дату, время: вчера, примерно, когда они с Тео остались одни, а если судить по метаморфозе галлограмного отражения с ярким белым светом вокруг – как раз тогда они разговаривали о любви. Именно это пришло ей в голову, а другое и не складывалось: аура выдавала, расточая мягкий, но удивительной яркий свет, образуя огромную зону за которой не видна была анатомия тела, мышцы, кости, суставы, кровеносные русла.

– И что?

– Значит – норма, – понял Фил, отключил экран. – Н-да-а-с! А для нас нет!

"Тоже – не новость. Физика изучающая материю не подозревает о наличии энергетических полей, тонких планов, но это не исключает их влияние на нее, как на весь мир, миры. Физика ищет законы физические, она их находит, а законы высшего порядка проявляют себя в ней, не показываясь, не замечая ее, и только в тупик ставят. Правильно, нечего бисер перед свиньями метать. Сами в грязь залезли, сами духовную эволюции из пути развития человека и общества вычленили и уничтожили. Сами себя в роботов превратили, а теперь удивляются банальному проявлению ауры, для которой и названия-то у них нет!", – подумала Русанова.

– В этом и изюм! Я сразу понял – ты редкостный материал, возможно, тот долгожданный провыв, к которому мы идем столько лет…

"Еще пару веков побродите", – мысленно посоветовала женщина.

– Твое излучение я назвал эффектом Локтен! И ждать не стал, ты уж извини, сюда тебя пригласил. Пора познакомиться ближе, не находишь? Ты могла ускользнуть так же внезапно исчезнуть, как появилась. Упустить возможность было бы преступно. Мой эксперимент важен для всего человечества, для Великой Федерации.

"Естественно! Чего ждать, если подопытный кролик готов"? – тяжело уставилась на доктора женщина.

– Чего ты хочешь?

– Да собственно, ничего, – развел руками. – Все что нужно, я получу. Но если ты не против, можно занять время ожидания приятной и познавательной беседой…

– Ожидания чего?

– Подготовки к началу эксперимента.

– В чем его суть?

– О-о! – выставил палец, довольно заулыбавшись. – Мы освоили планеты, но мы не освоили исток, потому что фактически ничего не знаем о нем. Если его, центр Творения всего сущего, взять под свой контроль, изучив и заставив работать на наши нужды, будет совсем другое дело. Но в исток не может отправиться ни один корабль, ни одно лицо будь асур он или сур, он находится не в плоскости космического пространства и не пускает к себе инородные частицы, как наш организм бунтует против чужеродных внедрений. А у тебя этого нет, значит ты от него, от истока, прямой потомок, посланник, называйся как хочешь. Дорогу к нему может найти лишь его частица, идя обратно по фрактальным образованиям. Я не могу найти твой дом, а ты сможешь.

Что за ерунда? – нахмурилась Стася.

– Нам точно известно, что ты лазутчица, и чья, уже не важно, потому что теперь ты будешь нашим разведчиком в стане своих. Тебе создадут максимально комфортные условия существования…

Обеспечат сыром на век вперед, – скривилась, не сдержавшись: какая забота о лабораторных крысах! Какое внимание и… какое меткое определение их интеллекта! Только идиот недооценивает других и переоценивает себя.

И это Теофил? Разумный, добрый, благородный человек?…

О! Самолюбие и тщеславие! Вот оно! Им возможно, как этим, двигает самолюбие, возведенное до уровня избранности. Тот как катар мечтал о личном общении с богом и получил его… в виде Стаси, далеко не ангела, но кто б на месте дремучего средневекового жителя это заметил? Там все просто: ангел – демон, и если ты не с этой стороны значит с другой, а где какая – как угодно психике. Здесь еще проще – есть Великая Федерация и еже с ней, а кто не с ней, того нет, даже если он тесть. И Теофил – Фил понятно, мечтает уже не только о личном контакте с Высшим, он сам хочет стать Высшим. Того гипотетический Бог интересовал, этого реальный исток, но и тот и другой желают быть Избранными, считают себя таковыми.

"В графе дело", – в этом Стася был теперь уверена, полностью: "Хоть бы ребят его убрали! Хоть бы послушали меня и отправили домой"!

Что задумал этот Локлей? Чем это обернется для мира Русановой? Для их мира, других миров?

– Ну, вот, отделение произошло, – посмотрел на прибор.

– Чего от чего?

– Крови от воды, воды от крови. Теперь я запрограммирую ее и отправлю в исток в виде пси-частиц.

Стася замерла, мгновенно сообразив, что к чему и рванула путы. Ленты на руках треснули, как ветошь, но женщина о том и не думала, ей не было дело до преград, поэтому они перестали существовать. У Фила зрачки расширились, когда он увидел, как легко женщина порвала прорезиненный пластик, материал, выдерживающий десять атмосфер. Он успел лишь кинуться к панели, чтобы вызвать охрану, как получил ногой по челюсти и улетел к трещащим приборам, сметая по пути робота– нализатора.

Русанова подняла выпавший из руки доктора контейнер, глянула на светящееся деление, за стеклом которого как пузырек воздуха в стакане минералки, была заключена капелька воды, и с силой впечатала его в стену. Прибор дзынькнул и отлетел в сторону, ничуть не повредившись.

Черт бы их побрал, с технологиями вместе! – в отчаянье подумала Стася. Подобрала контейнер, попыталась его вскрыть, одновременно отправив поднимающегося Фила в нокаут. В этот момент в помещение влетел взвод мужчин, крепких и отмороженных, как курсанты в знакомой ей академии. Что биться бесполезно, было ясно, но также понятно, что контейнер нужно уничтожить во чтобы то не стало. Вода с ее клетками, набором ее информации не должна стать бомбой и уйти из этого мира. Никогда Стася не была так решительна – она всерьез приготовилась биться до последнего. Это было единственно правильным решением. Лучше погибнуть самой, чем стать причиной гибели других людей, целых скоплений миров и цивилизаций. А что такое случится, дай Локтен возможность довести задуманное до конца, она не сомневалась. Мрак живущий в мире технократии грозил покрыть все пространство, вырваться из границ своей вселенной, не понимая, не желая понимать, что угрожает не одной плоскости космического пространств, а всем измерениям, всем плоскостям вместе.

Эффект бабочки, теория Хаоса, вода, фракталы и исток – Абсолют, связались в одно. У Стаси было достаточно знаний, чтобы понять – доктор не бредил, а говорил правду, не фантазировал – действовал обоснованно.

Структуру воды, ее характеристики, Русанова проходила вместе с сокурсниками еще в первый год обучения. Это было потрясающее, удивительное зрелище, смотреть как обычная прозрачная капелька воды, в добрых, бережных руках расцветает под наноскопом как бутон хризантемы, как резонирует, гармонизируя клетки ткани, проникает внутрь, подчиняя себе остальные клетки, мгновенно обмениваясь информацией и заставляя организовывать регенерирующие заслоны в поврежденных клеточных кластерах. Как маленькая капелька реагирует на мелькнувшую мысль и тут же передает ее своим собратьям, как полученная информация легко и просто считывается, разноситься со скоростью пси-частицы. Как происходит обмен знаниями меж мельчайшими взвесями, как реагирует молекула воды на эмоции и чувства, как чувствует сама и «разговаривает». Поет, сопереживет, помогает. Живет как целое, вмещая в миллиардную долю себя целую вселенную – фрактал той, с которой познакомилась. Она разумна как любое существо с мозгом, но обладает еще более развитым сознанием. Она творит, она и есть Творец.

Капля воды – мелочь, малость, но лишь для тех, кто не знает ее истинные свойства. На деле эта малышка способна изменить мир, вместить в себя целый сонм галактик.

Она и жизнь, и смерть, она начало и конец. Вода способна поднять умирающего и убить здорового, способна впитать в себя и желчь разочарования, беды и печали, и наполнится любовью от края до края, беззаветной, чистой, первозданной. И что она взяла, то и разнесет.

Напитай ее злобой, черными мыслями и пусти по каналам – она убьет все живущее по берегам, передаст черноту дальше и как чума, неслышно и невидимо ступая опустится на мир мрак болезней, конфликтов, войн, грызни, пойдет гулять, заражая и разлагая все живое пока не вымрет земля. Но пусти в океан, напитанный злостью, каплю талой воды с любовью и позитивной мыслью, и чернота осядет, постепенно сойдет на нет.

Стася помнит лабораторную работу, когда она с подругой только подумали заморозить воду, утяжеленную дейтерием. Одна мысль и клетки рванули в сторону, необъяснимым образом почуяв, что их ждет до того, еще далеко до того, как чужая им мысль оформилась. Они образовали кластеры, как человек образует сообщества по интересам, оставшиеся фракции пошли на самопожертвование, осознанно оставшись, чтобы через смерть – заморозку, преобразоваться и избавиться от негатива дейтерия. Размороженная вода уже была мало безобидна – она сверкала и гармонизировала, исполняя свое истинное назначение, лечила и возрождала, как возродилась сама.

Это было истинным чудом, неповторимым.

Никогда Стася не думала, что более похожие на забаву исследования настолько запомнятся ей и пригодятся. Но благодаря им и своим учителям, сейчас Русанова ясно представляла возможности воды, понимала всю опасность затеянного технократами эксперимента.

Зарядить негативом каплю воды, выделенную из организма человека, все равно, что начинить его самого взрывчаткой. Только разнесет не квартал, а весь конвейер миров. Пусти эту бомбу в исток и пойдет цепная реакция, последствия которой катастрофически скажутся на всех. Это будет уже не легкий резонанс, не отголосок, а прямое попадание. Тряхнет от начала до конца, никого не обойдет.

Стася хотела запустить вирус жизни в этот мир, но доктор опередил ее, придумав как запустить вирус смерти во все миры.

Здесь не мелочились, не останавливаясь перед «глупыми» преградами ответственности перед другими, здесь видели цель и шли к ней напролом, как настоящие биологические роботы, следующие заданной программе. А они и были роботами с запущенной программой саморазрушения. Но она не должна коснуться остальных. Смерть – личное дело каждого, человек выбирает ее по своему вкусу и никто не может лишить его права выбора, как не может родиться за него, прожить и умереть.

– Не стрелять, не убивать! – кричал очнувшийся Фил, пытаясь увернуться и уцелеть на поле боя, и сохранить "драгоценный экземпляр" не испорченным.

Стася же не мерила силы, не пыталась сохранить чью-то жизнь – она пыталась уничтожить контейнер и себя, чтобы ничего не досталось техногенным мутантам. И самих не жаловала – людей здесь не было да и цель женщины была выше сохранности десятка отморозков, себя – тупицу, что вкусив отвратительную воду, подивившись ее кошмарным качествам, не смогла сразу сообразить, что иного быть не могло, как люди пьющие отраву не могут быть здоровыми как психически так и духовно. Вода – еще одна система управления населением. Утяжеленная негативом, «мертвая», она и рождала мертвых, убивая в человеке человека, подтачивала сознание, отупляя его. Влияла как обычно на самые тонкие поля человека, но негативно, потому что несла в себе негатив. И устраивала цепную реакцию сгибая, подминая под низкие частоты мышления живущих, мстила за отвратное отношение к себе, миру, за то количество грязи, что множили люди. Она наказывала их, а они не замечали, не хотели замечать. Их интересовала материя, а вода при всей материальности еще и фрактал энерго-информационного поля, что связывает биологические системы с его создателем.

Замкнутый круг в маленьком «королевстве», как малый круг кровообращения в организме – мечтал стать большим, посягнул на высший порядок. Ему было мало резонанса в торсионных полях – ему нужен был контроль над ними. Воистину малым здесь не обходились.

Но пока вирус находился в одном «файле» мирового компьютера, его можно было уничтожить без особых последствий, совсем другое, если он проберется в систему, в ядро.

– Хря-п, тс-с…

Еще один «страж» впечатался лицом в стену и сполз по ней, оставляя следы крови на поверхности. Большая половина бойцов уже вышла из строя, сломом биомассы корчась на полу. Остались двое. Она сшибла их, повторив маневр, что уже применяла при конфликте с курсантами и с размаху въехала одному контейнером в зубы, другому в висок. Рухнули оба.

Стася же повертела прибор: цел, чтоб ему пусто было!

И поняла, что лучший способ сломать контейнер, что никак не разбирался, не разбивался, положить под пресс, которого здесь, увы, не наблюдалось.

Подхватила доктора за шиворот и пояс брюк, поставила в проем выхода, под сканирующие лучи. И как только он открылся, зажала мужчине локтем шею, намекая, что жизнь понятие относительное в его случае. Фил понял, семенил на полусогнутых по коридору и косил с любопытством и легким испугом на Стасю.

– Мне нужно уйти. Где выход?! Быстро! – ткнула контейнером в бок, видя что в конце коридорного тоннеля собирается маленькая армия.

– Не стрелять!! – замахал им руками Фил, и указал Стасе на стену. – Сюда.

– Уверен? – чуть сильней сдавила горло.

Гладкая поверхность ее не впечатлила.

– Да-а! – хрипя, задергался мужчина.

– Ладно, поверю, – пихнул к стене.

Локтен похлопал пятерней по матовым зеркалам и, одна панель отъехала, открывая проход в другой отсек, где стояли замысловатые минипланеры обтекаемой формы.

– Гражданский транспорт? Замечательно. За управление, быстро! – пихнула к первому. Доктор открыл дверцу и плюхнулся на водительское сиденье, Стася рядом. Пара секунд – набор кода на дисплее управления и перед планером открылся выход в прямоугольный тоннель с трассирующими линиями направляющего света. – Вперед, ну! – прикрикнула на Фила Стася.

– Это бесполезно…

Она впечатал контейнер в бедро.

– Аа! – планер взял старт с места и рванул по тоннелю.

– Как открыть контейнер?!

– Никак!

– Не лги!

– Никак!

– Прибавь скорость!

– Нет! Разобьемся!

Стася увела стрелку тумблера до предельной цифры и планер загудел, пролетая повороты и переходы, так быстро, что деления световой направляющей слились в одну линию.

– Аааа, – мужчина невольно зажмурился.

– Смотри куда летишь! Как открыть контейнер?! Быстрее!!

– Защелка на сенсоре! Папиллярный рисунок!

– Давай свой палец, резвее!! – подставила прибор. Фил с трудом оторвав одну руку от оси управления ткнул пальцем в круг наверху и контейнер щелкнул, открываясь.

– А говорил "никак", – буркнула Русанова, вытаскивая стеклянную капсулу с каплей. Хлопнула ею по панели, проверяя на прочность и поняла, что попала – овал стекла намертво взял в кабалу каплю.

– Промоцентринон – программный материал, прочнее ничего нет!

Стася поморщилась разглядывая капсулу: что делать?

– Как открыть?!

– Не знаю!! – взвыл мужчина – планер шел на вираж, очередной крутой поворот вел их по спирали вверх на скорости. Миг, треск и скрежет и планер вскрыл горизонтальные ворота, ушел в небо.

– Ладно, – что мучиться? Женщина сунула пробу в карман форменной куртки и рванула ось управления на себя, уходя от появившихся преследователей вниз, вправо, в темноту.

– Самоубийца!!

– Угу.

Три планера пошли над головой на вираж, один чуть занесло, но он упрямо последовал за угнанным.

К Шульгину пришли файлы от аналитиков. Он подумал, что те нашли путь вывода группы из параллели, но оказалось что это последние данные по изменениям этого мира. Все указывало на стабилизацию. Пока медленно и не везде четко, но выявлялась картина выравнивания поля, деформация будущего и временной ленты сглаживалась. Нашлась пропавшая в зеро почти месяц назад группа, без всяких накладок пошла работа патрульных.

На севере затих ураган, наводнение прогнозируемое климатологами, не случилось. Смещение магнитных полей Земли прекратилось. И масса других нюансов, весьма портивших настроение начальника оуроборо в своем летальном обвале, испарились сами собой.

Это радовало.

Значит, не зря рисковали, не зря операцию затеяли. И случись потерям, они не будут пустыми.

Пара недель и все нормализуется.

Другое плохо – этих недель у четверки нет, как у Шульгина нет связи с Вубсом и «зеленки» для альфа.

Мужчина позвонил аналитикам.

– Капитан, новости хороши, ничего не скажу. Но мне сейчас как вода рыбе нужен план по выводу группы из параллели. Сейчас это важнее, понимаешь?

– Понимаю. Но так же точно знаю – выхода нет. Мы не сможем их вытащить не дестабилизировав наше время и нашу реальность. Вот такая ерунда, Валерий Павлович, – вздохнул тот.

– Поясни? – насторожился полковник.

– Пока они там, бразды правления нами, тем миром и собой у них. Почему – пока понять не могу. Произошли какие-то подвижки из серии "эффекта бабочки".

– Кто у нас бабочка?

– Подозрения есть, но подтверждений ноль. Четверка полностью отключена и я не могу продолжить анализ.

– Хорошо, давай свои подозрения.

– Либо подарок из другой параллели либо сама Русанова.

– Старые данные.

– Отнюдь. Я выявил несколько интересных фактов, что и натолкнули меня на эту мысль. Вернее мысль эту мне подкинул академик Северин.

– Выкладывай.

– Первое: выкладки генетиков. Дело в том, что первый клон «Ева» создан на основе генома Русановой. Северин обмолвился, что из всех пригодных фракций наиболее жизнеспособной и быстрореагирующей оказалась фракция Е-ВА – 6 – 2340078К.

– Я в курсе, – отрезал Шульгин, мрачнея. – Дальше.

– А дальше вовсе занятные вещи: у проявленной, Х-Русановой нестабильное, но очень мощное энерго поле, способное саморегулироваться и проявляться. Однако при всей реальности женщины, она всего лишь сгусток частиц, не больше. Я бы не назвал ее человеком, она скорее фантомное поле, которое, уплотняя частицы, проявляется в реальности, копируя привычную форму.

– В смысле?

– Она скорее всего мертва. Эту же теорию выдвигает ученый совет.

– Что?!!

Ничего себе, новости! – опешил полковник.

– Ты мне только сейчас об этом говоришь? – прошипел недовольно.

– Мы еще не сталкивались с настолько хорошо проявленной проекцией…

– Как можно не отличить живого от мертвого?

– В том-то и дело. Случай уникальный, его бы изучить.

– Мать твою, Симаков! Какое изучение, кого, когда?! Нам о живых нужно думать! Ты хоть понимаешь, что все это значит?!

– Да…

– "Да"! Как же! Мы отправили живую праеву черти куда, заменив ее мертвой, и потом удивляемся чему-то! Ты, бога, душу, мать, соображаешь, что произошло?!!

– Примерно.

– "Примерно"?! Да грош цена твоим данным по стабилизации! Ты же все под сруб ставишь, живое на мертвое поменяв!

– Нет, если убрать вторую Русанову…

– Куда?!! В ад, извини, не могу, потому как настоящая Русанова там!

– Не знаю… Куда угодно, желательно подальше…

– Я тебя самого сейчас подальше отправлю!

– Есть одна задумка, академический совет подсказал. Если ее убрать в нестабильное время, в очень глубокий пласт временной зоны, то скорее всего она не сможет существовать. Фантом держится на проявлении отрицательных энергий, она буквально фонит отрицательными зарядами, а там где чистые энерго поля, существовать не сможет. Плюс зона удаления и перегрузка. После кластеры не смогут группироваться настолько плотно и долго. Фантом исчезнет.

– Самоликвидируется?

– Возможно.

– Слушай, Симаков, меня твое «возможно» не интересует! И уж тем более не представляет интереса для ребят, что в капкане другой параллели застряли, как не будет интересовать человечество, которое самоликвидируется твоими молитвами!

– Северин уверил, что у нас есть сутки.

– Благодарю! Успокоил!

– Есть еще вариант. Два: рассказать Х-Русановой о том, что она мертва или… столкнуть с живой.

– Еще не лучше! Как ты себе представляешь оба варианта?

– Ну-у-у… А что? Прийти, сказать…

– И она поверит и с горя уйдет в депрессию дефрагментации! Ты этими сказочками корми юных кроманьонцев, а мне факты давай!

– Тогда отправить ее в начало времен, как и говорил.

– Фантом?

– Фантом. Он очень плотный, видимо сама не понимает, что мертва, цепляется за оболочку.

– Угу. Какой уж ей понять, если и мы только сейчас определили!… Отправим эту, останется вернуть Русанову домой.

– Да. Правда, это теория. Сказать определенно невозможно, данных мало, они все из серии неизученного.

– Тьфу! Откуда она взялась, ты хоть можешь сказать? Почему у нас-то проявилась, да еще в боксе, как при переходе!

– Понятия не имею.

– А как?!

– М-м-м… скорей всего граф, да, я почти уверен. Он важная фигура в истории и исчезнув с арены, он искривил пространство и время. По роковому стечению обстоятельств, видимо, в тот же момент, в какой-то параллели произошел переход Х-Русановой. Ее проявление здесь, скорее всего спонтанно.

– Это уже решили. И с графом все ясно. Ты мне про Х-Русанову скажи.

– Параллель…

– Это я уже слышал!

– Параллелей масса…

– Ближайших две!

– Ну… если она не из технократии, что уже ясно, значит из другой.

– Спасибо! – прошипел Шульгин. – Мне стало легче! Без тебя я бы не догадался!… Короче, капитан, достал ты меня со своими теориями без подтверждений. Еще одну такую выдашь, вылетишь из отдела. Я из-за твоего разгильдяйства и непомерной фантазии людьми рискую, теоретик фигов! Даю тебе два часа, не сможешь найти пути возвращения праевы, пиши рапорт. Х-Русанову я уберу, остальное – за тобой. Свяжись с «Индиго» пусть пришлют выкладки по фантомам.

– Уже.

– А почему я их еще не вижу?!

– Так я не стал напрягать…

– Сейчас же перешли!! И если еще какая-нибудь «мелочь» вдруг пройдет мимо меня… Раздолбай!!

Грохнул переговорник о стол и уставился перед собой, не замечая поникшие взгляды дежурных. Дисплеи по-прежнему выдавали рябь, в эфире так же стояла тишина. С группой альфа так и не было связи. Скверно – не то слово. Ведь в начале операции никто не предполагал, что ставка настолько высока и не один отрезок времени и пространства, ни изменения в реальности на данном отрезке, а вся реальность вместе с соседними, включая существующие человечества, зависят от трех биороботов и действий одной патрульной.

Бред. Но факт.

Удивления не было, с подобным уже сталкивались, оуроборо и не такое видывал. Другое нервировало – на своем отрезке они вполне справлялись, а тут чужая зона, мало неизученная, так еще и влияющая на их реальность. И дали они ей такую возможность сами, отправив группу, которую ни при каких обстоятельствах не должны были отправлять. «Вовремя» выяснилось, ничего не скажешь.