Текст книги "Игры олигархов"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Глава 2

Неделя прошла как всегда – скучно до зевоты, рутинно и размеренно.

Утром в пятницу, вместе с завтраком Лешинскому подали папочку с собранными документами. Он бегло просмотрел бумаги и уставился на

Боксера:

– Интересно. Проследи.

Мужчина согласно кивнул.

Ярослава Суздалева мучила голову зубрежкой, но извилины плавились на первых абзацах – было до странности жарко. В итоге она так ничего и не выучила. Потащилась в институт в надежде, что никто ее сегодня не спросит.

Жару она переносила очень плохо: давление падало, голова раскалывалась, мозг не соображал, тупея от всего разом. Лицо бледнело, потом краснело, перед глазами плыли мушки, нарушалась координация движений. Одолевала тошнота, лень и депрессия. В общем,

Ярослава становилась похожа на вареную косиножку у которой восемь лап запинались друг о друга. Поэтому одна мысль о выходе на улицу, в царство раскаленного бетона, превращала ее в ярую домоседку. В тот момент, когда ее подруги мечтали о Кипре, Мальдивах и Канарах, она грезила Ирландией, Исландией, и прозаической Чукоткой. В то время когда эти же подружки жарили свои мощи под солнцем, превращаясь в шоколадных очаровашек, Ярослава, спасаясь от солнца, мокла в ванне и сидела в любимой за один факт присутствия кондиционера, квартире.

Осенью подруги все как одна предстали пред очи институтского сообщества в возмутительно привлекательном загорелом виде, а

Ярослава в столь же возмутительном, молочно-белом состоянии.

Лариса Лысова, длинноногая, загорелая блондинка и чудный человечек, обняла ее за плечи, потащила к аудитории.

– Ну, чего ты вареная такая, Славка? Выучила хоть?

– Не-ет. Жара, не могу. Осень, а толку ноль. Хоть бы быстрее холод.

– Бр-р! Терпеть не могу холода, зиму, толстые сбруи, что приходиться на себя напяливать. Ты, наверное, потомок северных племен.

– Она самая, – согласилась. – Уеду после окончания института куда-нибудь в Якутск, иначе точно рехнусь.

– Держись. Еще четыре года таким темпом и ты получишь диплом специалиста.

– Счастье!

– Кстати, о тебе Рома спрашивал.

– Логутов? – вспыхнули надеждой глаза девушки.

– Жди! Ну, ты махнула, красивая! Логутова Жанка пасет, так что ручки, глазки и мечты – прочь. Я тебе о друге своего Димы говорю.

– А-а, – разочарованно протянула Ярослава. Помнила она того

Романа – субтильный, весь какой-то белесый от ершика волос на голове до ресничек. И молчун. Пялился на нее весь вечер и молчал.

Напоследок поп-корном усыпал. Сходили в кино, ага. Если еще один раут намечается, то она лучше дома посидит.

– Извини, Лара, мне он никак, – призналась честно.

Девушки юркнули в аудиторию, порадовавшись опозданию преподавателя, расположились на своих местах, поприветствовав сверстников и друзей – подруг.

– Совсем значит, не понравился? – поинтересовалась Лариса.

– Совсем.

Люба Тимофеева влетела в аудиторию и, не увидев препода, ринулась к подругам:

– Спасайте! Девчонки, конспекты!

– Сейчас-то смысл?

В помещение вошел Воронков и хлопнул дверью:

– Всем здравствуйте!

– Все, – осела Люба. – Мне конец.

– Авось, – прошептала Ярослава и сложила "фигушку", спрятав руки под стол.

– Чур, не меня, чур, не меня, – пролепетала Лара, напряженно следя за Воронковым.

– Гипноз, да? – с уважением покосившись на нее, спросила девушка.

– Ага.

Леший покачиваясь на диванчике под тентом, читал Ремарка. Жара, аномальная для осени, не располагала к суете мыслей, но и к классику не приобщала. Алекс откинул книгу прямо в клумбу роз и сжал переносицу пальцами: черт те что. Почему ему в голову настойчиво лезет Расмус с мадам Перцовой оной же – Хелен?

Зацепило?

Прав, Расмус, прав – зацепило. Еще как. Но он свяжется с

Перцовой, если только та сыграет по-честному, предоставив клиенту не актрису.

Не верил он… и верил. Судя по связям мадам, характеру, типу личности и пятнах на биографии что евро дензнаки почти добела вытравили, она способна на что угодно. И сам факт, того, что женщина может ради денег доставить ничего не ведающую, никому не знакомую девочку на утеху садистам – говорило о многом. Сам этот факт уже был интересен, рождал любопытство и ощущение предвкушения перемен, новизны. Игра на грани фола, игра за которой он мог проследить, которую сам мог устроить и поучаствовать при желании – это уже встряска, это уже что-то.

И все-таки Расмус не гурман. Плебейские у него замашки и пристрастия соответственные, фантазия убогая.

Леший бы другую партию сыграл, более интересную, многоплановую комбинацию.

Может и сыграет.

– Может вечером с нами в кино? – спросила Лариса, складывая конспекты в сумку.

Ярослава неопределенно пожала плечами – с опросом повезло – не вызвали. Значит, до следующей пятницы она живет. Выучит, успеет. Но в жару никуда идти не хотелось, кроме как домой. И потом общество

Ромы ее не прельщало, мешаться Ларе с Димой не хотелось.

– Дома сегодня. Поучу.

– Ты б проверилась, Славка, что ли? Чего тебя от тепла развозит?

Ненормально же.

– Некогда.

– Это нормально, у меня тоже от жары голова болит, – сказала

Люба. Девушки двинулись из аудитории. – Я вот все думаю, ну выучимся мы, и что, будем учителями истории?

– Я – да. Мне нравится, – сказала Ярослава.

– Я в науку пойду, – сказала Лариса.

– Девчата! Сегодня в "Стрипе" ребята джаз будут давать! – объявил Семен Голубцов, приобняв девушек. – Идем? Своих поддержать святое дело!

– Не люблю джаз, – бросила Ярослава.

– А я рэп, – поддакнула Люба.

– Да вы че? Я вам о чем? Ну, не хотите, как хотите, – обиделся парень.

– Я со своим парнем приду! – выставила руку, будто к ответу на уроке приготовилась Лариса.

– Ладно, – вздохнула и Ярослава. – Приду. Во сколько начало?

– В семь! – повеселел Семен и помчался вперед, оповещая на ходу. – Сегодня в "Стрипе" в семь!! Джазовая группа второго курса

"Махаон"! Всем быть! Поддержим отечественных музыкантов, надежду института!!

– Больной, – качнула головой Светка Гнездевич, обгоняя подруг.

– "Махаон" еще больнее! – заверила Инна Замятина, пристраиваясь за девушками, подхватила под руку Марину Васнецову. – Я их солиста терпеть не могу, кастрат какой-то, Витас, блин. Как взвоет, уши закладывает. "Надежда" тоже мне.

– Просто ты ничего не понимаешь в музыке.

– В джазе!

– Аццтой!

– Она просто не умеет его готовить!

Девушки вышли на улицу и, дурачась, двинулись на остановку маршрутки:

– Может, в кафешку? – предложила Лариса. – Кушать охота.

– Ой, я пас девочки, – протянула Света.

– И я никак, свидание в пять. С таким мальчиком познакомилась – обалдеть! – поведала Марина.

– Меня мать ждет, на дачу тащит картошку -моркошку убирать, – уныло протянула Люба.

– Слава, совесть имей хоть ты, пошли, – потянула девушку Лара в сторону вывески молодежного кафе "Робинзон".

– Идем, все равно спешить некуда. Девочки, пока! – махнула рукой.

– Пока.

– Пока!

Толпа перебежала дорогу, а пара ушла налево, под сень деревьев аллейки, в конце которой виднелась вывеска.

Лариса достала сигареты:

– Зажигалка есть?

– Спички, – отдала коробок.

Девушка закурила и смяла пачку:

– Надо сигарет купить, закончились.

– Димка не ругает?

– Не-а. Сам курит.

– Паршивая привычка.

– Ой, кто бы говорил, Суздалева! Так, вижу ларек без толпы нашего брата за куревом!

– У меня есть.

– У тебя Winston, я такие не курю. План! Слав, ты столик забей, а я за сигаретами. Хорошо?

– Давай. Что брать на тебя?

– Как обычно. Только пончики не надо.

– Салат, кофе и мороженое.

– Ага.

Лариса ушла в сторону ларька, а Ярослава прямо – в кафе.

Она взяла поесть, заняла столик и даже съела порцию салата с креветками, но Ларисы все не было.

"Странно", – глянула на часы. Двадцать минут уже нет. Сколько можно сигареты покупать? Сколько идти от ларька до кафе? Может, она через пригород рванула?

Девушка доела свою порцию. Выпила кофе, и набрала номер мобильного подруги – та не отвечала.

"Полтергейст, блин", – забарабанила пальцами по столу: "Может, передумала? А мне слабо было позвонить?"

Ну, Лара!

Прошло еще тридцать минут. Суздалева в тоске и задумчивости выпила кофе Лысовой и, расплатившись, двинулась на выход, на ходу набирая номер подруги повторно. Тот же эффект.

"Что на Ларку нашло?" – озадачилась. И решив, что та либо языком с кем запнулась, либо познакомилась с дублем Билана, прошлась к ларьку. Тот оказался на замке, а в окошке висела табличка: "обед".

Девушка прочесала сквер в поисках подруги. Пара мамаш прогуливали детишек в колясках, толпа старшеклассников оккупировала скамейку и пила пиво, тренькая на гитаре. Горбоносый и очень неприятный с виду мужчина читал газетку. Больше никого не было.

Ярослава на второй круг обошла сквер, начиная все больше сердиться. Села и снова набрала номер Ларисы – ноль. Девушка надулась и достала сигарету, спичек нет – у Ларисы.

Убила бы ее!

Покосилась на мужчину с газеткой и вздохнула: спросить зажигалку, не спросить? Пошлет, не пошлет?

– Извините?

Мужчина вскинул на нее хмурый взгляд неприглядных, каких-то уж больно маленьких, почти невидных меж веками глаз и, увидев сигаретку в руке девушки, достал зажигалку, поднес огонек.

– Спасибо, – дичась поблагодарила Ярослава.

– Не за что, – буркнул вполне приятным, глубоким голосом и вновь уткнулся в газету. "Скандалы" – прочитала Суздалева: "надо же, взрослого дяденьку интересуют сплетни. Умора".

Мужчина отложил газету и уставился на нее:

– Что?

– Э… Ничего, – отвернулась. И буркнула невпопад. – Меня

Слава зовут.

Мужчина прищурился так, что от левого глаза вовсе щелочка осталась:

– Как?

– Ярослава. Слава.

– Гордитесь своим именем?

– Горжусь.

– А мне к чему сообщаете?

– Так, – пожала плечами: чего она, правда? – Вы тут девушку не видели? Высокая, загорелая, прямые светлые волосы, клетчатая юбка, тряпичная сумка.

Мужчина с минуту рассматривала собеседницу беспристрастно и холодно. Складывалось впечатление, что он не услышал ее. Слава уже плюнула на его ответ, как услышала:

– Нет.

– Ясно, – поджала губы, сделала последнюю затяжку и выкинула окурок в урну. – Спасибо, – бросила вставая. – Вы очень приятны в общении.

– Не дай тебе Бог, со мной общаться, детка, – услышала в спину и притормозила – послышалось, что ли? Обернулась – мужчина смотрел на нее:

– Что вы сказали?

Тот опять удава изобразил – с полминуты смотрел и молчал. И выдал:

– Будь осторожна.

– Не поняла?

– От курения умирают. А бывает – от общения с незнакомцами.

Ярослава моргнула – ненормальный?

– Я с незнакомыми не общаюсь.

– Мудро. Придерживайся той же политики, – и, развернув газету, вновь углубился в занимательные сюжеты сплетен.

Точно, псих, – решила девушка и поспешила к остановке. Хватит – домой! В душ и под кондиционер!

Подходя к дому Ярослава скорей уже из вредности набрала номер

Ларисы и снова не получив ответа, озадачилась – куда же она могла провалиться?

Но подумать не удалось – у подъезда сидела "банда", как называли их местные пенсионеры. Трое парней – дембелей из ее дома. Ребята хорошие, спокойные, а что вместе всегда – так что плохого?

– Привет, Ярослава, – бросил Костя.

– Посиди с нами, – легонько придержав ее за руку, попросил

Веня. Гриша просто улыбнулся, а улыбался он как солнышко – не устоять было перед такой улыбкой. И сдавались девчонки без боя.

Шатались по двору школьницы, на него косясь, студентки взгляды мозолили, даже молодые, замужние кокетничали. Куда Ярославе?

Села.

– Как дела?

– Нормалек. Как твои?

– Вроде тоже ничего.

– Не заела учеба?

Девушка плечами пожала.

– Время на что-то кроме зубрежки хватает? – спросил Веня.

– Вполне. А что?

– Вечером на трассу собрались. Хочешь с нами?

– Серьезно? – загорелась девушка.

– Ну. Рванем под двести, ралли устроим.

– Менты повяжут.

– Не-а.

– Во сколько?

– В восемь.

Ярослава загрустила.

– Чего скисла? Не можешь?

– Да наши джаз дают, надо поддержать, обещала.

– Своих поддерживать святое, – сказал Костя.

– Где? – спросил Гриша.

– В "Стрипе", недалеко от института.

– Знаем.

– Лады. Туда и заедем за тобой, – решил за всех Гриша. – Концерт во сколько начинается?

– В семь.

– Отвезти?

Ярослава ушам своим не поверила:

– Меня?

– Нет, меня! – засмеялся Костя.

– Пол седьмого в дверь стукну, идет?

Девушка только кивнуть смогла, смутилась.

– Пойду.

– До вечера.

Суздалева в подъезд бегом и подпрыгнула: ессс!! Вот Ларка обалдеет, когда ее с Гришей увидит на "харлее"! Блииин, а что одеть-то?!

И ринулась к себе домой.

Гардероб был перерыт, лицо на пять раз накрашено в разном стиле и столько же раз краска была смыта.

Ярослава все больше скисала, понимая, что сколько не красься, не наряжайся, а такой стройной, яркой как Лариса не станет. И с чего ее

Григорий решил в "Стрип" отвезти? Пожалел что ли?

Раздумья над своим блеклым отраженьем в зеркале были прерваны звонком Димы:

– Привет, ты Ларису не видела?

– Я?! – удивилась Ярослава. Что ответить? Почему он спрашивает?

Сердце сжалось – неужели что-то случилось? Но что могло случиться, когда?

– Ты! Найти ее не могу, звоню – трубу не берет.

– Мы с ней в кафешку пошли, она за сигаретами свернула и как слизали ее. Тоже звонила – ноль.

– Когда это было?

– Сразу после занятий.

– Куда он исчезнуть могла?

– Бог его знает. Сама в недоумении. Сквер весь обыскала.

Дима тяжело задышал:

– Блин, найду, убью, козу! – и отрубил связь.

Суздалева хмуро посмотрела на мобильник и набрала номер Ларисы в сотый раз. Она не отвечала.

Что за чертовщина?

Девушка натянула кофту, джинсы и, запихав остальные шмотки в шкаф, рванула к городскому телефону, позвонила родителям Ларисы. Те знали о дочери не больше чем подруга и очень удивились звонку

Ярославы. Чтобы не полошить их зря, девушка наплела, что в голову пришло, и положила трубку, извинившись.

О плохом Слава не думала – ей представлялось, что Лариса познакомилась с каким-нибудь очень интересным парнем и дала себе свободу, наплевав на подругу, начхав на Диму. Вот из-за этого девушка переживала – наломает Лысова дров, потом жалеть будет. Но с другой стороны, своего ума не дашь, да и жизнь не ее, а Ларкина.

Но могла ведь позвонить, сказать, чтобы подруга прикрыла?

Точно ума нет!

Звонок Гриши вывел ее из раздумий и поставил точку на них.

Это был чудесный вечер. Ярослава была счастлива и буквально порхала. Сам факт явления Суздалевой с высоченным, здоровенным и симпатичным парнем в косухе на «харлее» вызвал фурор среди однокурсниц. Люба, которая явилась в «Стрип» вопреки уверениям, что не придет, коктейлем подавилась. Весь вечер силилась что-нибудь выдать, но видела настойчивое, но ненавязчивое ухаживание Григория за Ярославой и теряла от зависти речь. Часа, что они были в кафе, хватило понять, что подруга начала пользоваться большим успехом у очень интересной части мужского населения, но выяснить причину этому явлению, не успели. Пара сбежала в разгар завывания джазмена.

– Кишшмар! – выдал, посмеиваясь парень. – Неужели тебе нравится это фуфло?

– Не-а, – засмеялась Слава – ей было хорошо, как никогда. Гриша казался богом, вечер чудом, а она сама себе – Золушкой в обществе принца. – Но надо было явиться.

– Ага, "поддержать", – парень закурил, поглядывая с улыбкой на цветущую девушку – красивая. Не яркая, бросающаяся в глаза красота, а что-то иное, более глубокое, необъяснимое и не ординарное. – Поехали к нашим?

– Только коктейлей мне больше не брать! – засмеялась. Легко было, так легко, что казалось, она взлетит в небо, как воздушный шарик.

Гриша подтянул ее к себе, обнял, откинув сигаретку:

– Опьянела, что ли? Так не боись, я с тобой.

– А я и не боюсь… с тобой.

Она понимала – сейчас он ее поцелует, и хотела этого, ждала. И дождалась.

Губы Григория были горячими, сухими и поцелуй получился грубоватый, больной, чего Ярослава не ожидала. Отодвинулась, отвернулась, но из рук его не вырвалась.

– Чтооо? – пропел он.

– Ничегооо, – засмеялась она.

– Тогда двинулись?

– Двинулись.

Они сели на мотоцикл. Второй раз Суздалева ехала на мотоцикле, второй раз прижималась к сильной широкой спине и в полете по городу, когда ветер свистит в ушах, теряла ощущение реальности. Ей хотелось выставить руки ветру и кричать от радости.

А почему нет? – мелькнула шалая мысль и девушка не сдержалась.

Приподнялась, опираясь на плечи парня, поставляя лицо ветру и казалось, полетела в неизвестность, в небо. В жизнь, в беззаботность и свободу. На встречу любви, будущему огромному как мир и светлому как солнце.

– "По дороге к Амстердаму я еще жива, с тобой пока жива! По дороге к Амстердаму я жива!!" – закричала и чувствовала себя живой как никогда.

Гриша засмеялся и закричал в ответ:

– "С тобой еще жива!"

Они летели по городу и было все равно куда, лишь бы путь был бесконечен, и это пьянящее ощущение полета, свободы и риска не покидало, сжилось, сплелось с кожей, мышцами, веной, проникло в каждую клетку души и тело, напитало, как напоило иссохшую от засухи рутины землю.

Гриша припарковался у какого-то клуба и подтолкнул девушку внутрь:

– Вторая часть марлезонского балета! Отрываемся!

Рок гремел, срывая перепонки, но не отталкивал, привлекал, взбадривал, зажигал. Сидеть за столиком было невозможно и, пара протиснулась к сцене, слилась с массой остальных любителей драйва.

Слава просто провалилась в какой-то водоворот феерий, в бесконечность, где только радость и праздник. Ей каждый казался родным и знакомым, близким, понятным – братом, другом. Она ощущала себя частью толпы, а толпу частью себя, свободной, легкой как пушинка, беззаботной, бесконечной и всемогущей. Это ощущение не оставляло ее, когда она с Гришей возвращалась домой, летела на

"харлее" по горящим неоном улицам. Вечный праздник – только так она могла назвать происходящее.

Но он закончился на самом интересном месте – когда они целовались у подъезда. Телефонный звонок раздался как гром среди неба.

– Не бери, ну их, всех, – прошептал Гриша, и как только девушка согласно моргнула, вновь приник к ее губам. Но телефон смолк лишь на пару минут – потом опять настойчиво запиликал.

– Хочешь, пошлю? – предложил парень.

– Нет, сама, – засмеялась. Достала мобильный из сумочки и ужаснулась – пять пропущенных звонков и все от Димы. Нет, ну почему она должна разруливать их с Ларой отношения, начхав на свои? Или ее личная жизнь не имеет ни для кого значения? А если она вообще уже в постели и не одна – время три ночи, между прочим, она совершеннолетняя, свободная – право имеет.

– Да! – рыкнула в трубку.

– Славка, Ларки нет нигде, домой не пришла! – почти истерил

Дмитрий.

– Ну и? Думаешь, у меня под подолом сидит?

– Ты пьяная что ли?! Ларки нет!!

– Не ори! Я причем?!

– Ты последняя ее видела!!

– Хочешь сказать, что я ее утопила?!!

Гриша понял, что ссора с неизвестным приведет к тому, что запланированный им вечер ухнет в никуда, и вместо приятного общения с девушкой в ее постели, превратиться в одинокое маструбирование в своей, забрал трубку и ласково сообщил истерящему абоненту:

– Малыш, приходи завтра, а сегодня не мешай общению влюбленных.

И отрубил телефон вовсе.

"Влюбленных" – унесло Славу в облака, в такую высь, что подумать больно, а представить что вниз – смерть. И забылось все – Ларка,

Димка, институт, завтра, сегодня. Только губы Гриши, его руки, объятья.

– Пошли к тебе, – прошептал. Глаза блестели в полумраке и манили, ломали сопротивление которого и было-то – чуть от благоразумия.

Сколько она ждала этого момента?

Ей нравился Роман, но от близости Гриши, его образ мерк, бледнел и отступал, пропадая напрочь.

Парень не стал ответа ждать, подхватил на руки и понес на третий этаж. Прижал у квартиры, так, что Ярослава с трудом дверь открыла.

Ввалились и как провалились, с ума сошли – одежда в стороны, в неизвестность темной квартиры. Только он и она и никого не надо, ничего. Затмение.

Тепло его тела, упругость мышц и сила, что не оставляет шанса на спасение. И как приятно попасть в его руки, отдать себя в его власть, целовать кожу, от которой идет запах пота и одеколона. И кричать от счастья, глядя в его глаза. Лететь безумной в пропасть безумия.

Пусть день. Пусть вечер, час, миг, но было, есть.

И канула ночь в забытьи, а будильник грянул громом и разделил быль на небыль, провозгласив окончание сказки и начало обычной жизни.

– Это что? – замер над ней Гриша.

– Будильник, – прошептала так же очумело. У обоих глаза с блюдца.

– Блина!

И засмеялись. Стало до коликов смешно, что канул вечер, ночь – они не заметили, и спали ли, жили в эту ночь – все равно.

Ярослава вскочила и, смеясь, пошла в ванную.

– Я провожу тебя, – даваясь смехом, крикнул ей Григорий.

Ярослава глянула на часы и, вихрем промчалась по квартире, подбирая и натягивая раскиданные вещи:

– Гриш, я опаздываю!!

– Угу, – вырулил тот с кухни уже одетый, с бутербродами в зубах и руках.

Девушка прыснула со смеху, осела на пуфик у стены, и получила в руки хлеб с колбасой:

– Жуй! – постановил парень, а сам натянул ей на ноги легкие сапожки и одел курточку. Вытащил из квартиры, отобрав один бутерброд. Девушка только успела сумку с конспектами схватить и ключи с мобильником с тумбочки сгрести. Скинула все в сумку, не заботясь, что в ней и что надо. Как-нибудь сегодня – две пары всего-то.

– Ты до скольки сегодня? – заводя мотоцикл, спросил Гриша. Его взгляд исподлобья, искрящийся озорством и довольством, улыбка заманивающая, соблазнительная вызывала желание прогулять день в институте, послать все к чертям. А может, именно этого он хотел, ждал? Вполне возможно. Но Ярослава подумала, что не стоит форсировать события и отношения нужно закрепить, значит надо отодвинуть желание и вернуться нанемного в действительность.

– Примерно в час освобожусь.

– Да? – улыбка стала шире и соблазнительней, взгляд игрив. – Может ну его, институт?

– Отрабатывать пропуск замучаюсь.

– Аа.

Разочарование проступило на лице парня слишком явно и девушка обрадовалась – все правильно, все верно она сделала! Пусть немного отойдет, без нее побудет – сильней тянуть станет.

– Садись, помчались, – усмехнулся Гриша.

"Харлей" взвыл, унося пару к альма-матер.

Славку мотало – бессонная ночь давала о себе знать. От лекций клонило ко сну, действительность не воспринималась, на вопросы подруг, что за классный парниша у нее завелся, отвечать не хотелось.

На перемене она просто спала, устроившись на сумке с конспектами.

Был кто вокруг – не был, все казалось сном.

После занятий она, зевая и слабо соображая, куда идет, вывалилась на ступени института и была подхвачена Гришей:

– Привет! – впился ей в губы. Посвежевший, бодрый, чистенький, опрятный и будто выспавшийся.

И потащил ее к мотоциклу.

Краем зрения Ярослава заметила Димку, злого нахохлившегося, оттирающегося возле парадного входа в здание. Но тут же отмахнулась от него, как от видения, только взгляд его больной, осуждающий и злой, будто клеймо впился в сознание и остался в нем.

– Ну, хорош спать, – протянул парень.

– Гриш, сил нет, спать охота. Вообще ничего не соображаю, на лекциях спала.

– Ой, соня! – засмеялся он, усаживая ее на мотоцикл. – Ладно, программа на сегодня – есть, спать…

– Душ.

– Душ. После сна – едем на трассу. Наши собираются в десять.

Успеешь выспаться?

– Угу.

– Эх, ты! – засмеялся, взъерошив ей волосы. – Неженка.

И еще один день канул в лету. Еще одна ночь-сказка досталась

Ярославе и, она млела от счастья, отдаваясь без преград и запретов пьянящему чувству свободы и радости любви.

Конечно – любви. Спроси ее любой в тот момент и она бы не думая ответила – я люблю Григория!

И не знала, что в тот самый момент, когда она целовалась в Гришей после тусовки в рок-клубе, Лариса пришла в себя и поняла, что лежит голая и распятая в незнакомой квартире, а перед ней стоят трое нагих мужчин в кожаных масках, закрывающих даже волосы. В тот момент, когда Славка кричала от счастья, Лариса кричала от ужаса и боли.