Текст книги "Анатомия Комплексов (СИ)"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Он болел сильно: лицо восковое, губы фиолетовые.

– Жалко, да?

– Да. Но потом он взял меня и выздоровел…

– Это как? – Саша забыл о сигарете. Ему словно в душу плюнули. В груди заклокотала ненависть, и он процедил, еле сдерживаясь, чтоб не закричать на сестру. – Ты сама-то понимаешь, о чем говоришь? Этот скот изнасиловал тебя, а ты таким тоном это говоришь, словно он тебе жизнь спас!

– Так и есть. Если бы не он, меня бы другому продали. Я ведь рабыней была – кто б церемонился…

– А он церемонился? У вас по обоюдному согласию все да?!

– Нет, я ведь тогда не понимала.

– Что?! Какое счастье тебе привалило?!

– Да, пойми ты, я многого тогда не знала, и мне тоже казалось все возмутительным, диким. Вертикальные зрачки одни, чего стоили. Он как посмотрел меня, словно воздуха лишил. И он сильный оказался неимоверно, а с виду – подросток. Пойми, они не такие, как мы, но не хуже.

– Потому что с вертикальными зрачками, – кивнул согласно Саша, чувствуя, что ему уже ничего не поможет.

– Ну, а как бы они энергию у доноров видели?

– Доноров? – нахмурился Ворковский, не понимая, и похолодел, услышав ее ответ.

– Да. Они чужой энергией питаются, и если ее не хватает – умирают. Они, как мы, не могут. И детей иметь не могут, а у нас появились. Двое. Рэй радовался, а я сначала не понимала – чему? В ужасе была. Они ведь другие совсем, у меня и мысли не возникало, что от такого может ребенок родиться.

– А деточки классные, да? – с идиотской улыбкой спросил Миша.

– Прелестные. Умные, крепкие, красивые.

– "Чудные" малютки

– Уникальные, гениальные…

– И добрые. Все в папу, да?

– Да. Они очень на него похожи, особенно Рэнни, Эйфия в меня характером, а внешне в него, а сын – наоборот, – в восторге рассказывала она. И смолкла, смутившись под взглядами мужчин: Миша откровенно изучал ее физиономию на предмет глобальных повреждений, Саша словно впал в ступор.

Минуту молчания прервал Саблин:

– В смысле: тебе редкостно повезло. И деточки замечательные уродились – гениальные вампиры с вертикальными зрачками щуплого телосложения атлантов. В папу они. А тот – греза твоя. Очень добрый, милейший инопланетянин, который насилует женщин, питается их энергией и приносит человеческие жертвы. Но ведь это не от плохого воспитания, упаси господи, а от чистоты помыслов. Добрый он, но больной. Чуть-чуть, на весь отросток, что на плечах носит. Но это не недостаток, не-ет – огромное достоинство. И ты любишь его всем сердцем и скорбишь неустанно по его геройской личности.

Взгляд Алены налился гневом.

– Вот только не надо на меня так смотреть. Я – не он. Я менее добрый и совсем не умный, оттого пытаюсь открыть тебе глаза, а не изнасиловать физически и морально, как это сделал он! – Миша отодвинул тарелку и насуплено воззрился на вазу с фруктами, только бы не видеть уничтожающий и обиженный взгляд девушки. А хотелось взвиться и заорать: что ты городишь, дура?!

Саша резко встал и, сложив скатерть вместе со всем содержимым, молча вышел и выкинул все в мусоропровод. Вернулся и навис на Аленой, как учитель над нерадивым учеником:

– Теперь слушай меня. Внимательно! Твой рассказ о несчастном Дракуле потряс меня до глубины души, но больше я не желаю о нем слышать. Никогда. Его нет. Запомни это, вызубри, занеси во все мозговые файлы – нет его и не было! Он такая же фантазия, как тот сероглазый, что тебе снился.

– Сероглазого зовут Иллан. Он брат Рэйсли и погиб вместе с ним, – спокойно заметила Алена.

У Саши от этого известия начался тик, лицо вытянулось, глаза налились гневом. Так по наши души не один «покойник» явился?!! – чуть не воскликнул он, но потерял слова. Из оставшегося запаса в наличии были лишь междометья да предлоги.

Миша выручил, заполнил паузу:

– Ты скорбишь по обоим?

– Нет…Да. Нет, Иллан как вы: ты, Саша, а Рэй – это часть меня. Самый близкий, самый любимый человек.

– Ах, ты его любишь?! – взревел Саша. – Этого урода с вертикальными зрачками, убийцу, насильника?!!

– Да! Люблю! – вскочила Алена. – Он мужчина, он…

– А другие импотенты? – спросил уязвленный Михаил.

– Идиоты! – выдохнула ему в лицо девушка. – К твоему сведению, мужчина это не член, а характер! Дух, внутренний стержень!

Саблин обиженно покосился на нее, но промолчал, не желая развивать тему. Алена разнервничалась не на шутку и готова была без оглядки пройтись не только по паху, но и по голове. А у него всего лишь две больные точки и желания получать по обеим – не было. Хоть что-то из его достоинств должно остаться целым?

– Все, хватит! – не выдержал Александр. – Мне надоел этот маразм! И мне плевать, кем ты его считаешь: мужчиной, женщиной, ангелом, сатаной. Мне все равно, какими добродетелями ты наделила его нетленный образ! Потому что его нет! Нет!Понимаешь? И ты забудешь о нем, я тебе обещаю! Забудешь, как страшный сон, как фантик от конфеты! Все, кончилась любовь, и любимый твой весь вышел, с вещами! Из души, из мыслей – навсегда! Я вытряхну его из тебя! Завтра же билеты в руку, чемоданы и вон – на Кипр, на Мальту, в Китай, Исландию, в Арктику, чтоб и времени на глупости и капризы не осталось и сил на мысли!

– Ты не понял, – упрямо качнула головой Алена. – Ты ничего не понял. Я знала, что не поймешь, поэтому и говорить не хотела. Жаль…Ты не видел его, не знаешь, но судишь – это твое дело, но не смей…Никогда не смей его оскорблять! Он мой муж!

– Он покойник!! Артефакт!! Дохлый гомункул!!

– Не смей!! – взъярилась Алена, и кулаки сжала так, словно готова была кинуться с ними на брата, но увидела его глаза и лишь укоризненно покачала головой. – Он жив в моем сердце. Для меня он жив и будет жить, пока я дышу. И ни ты, никто другой не убьет его второй раз. Только со мной. Только вместе со мной.

И вышла с кухни. Саша проводил ее расстроенным взглядом и посмотрел на Саблина, взывая о помощи.

– Кажется, мы уже проиграли. Она вся – его. Помани пальцем и…. Бесполезно доказывать что-то, поперек вставать, – вздохнул парень. – Грустно. Бывает же такая любовь на свете? Вроде – глупость чрезвычайная, безрассудство и нелепость, а завидно.

– Это просто морок какой-то! – впечатал в стол ладони Ворковский и в бессилии скрипнул зубами.

– Синдром жертвы. У нее зависимость от вампира если все это правда.

– И что? Чесноком обвеситься и осиновый кол заточить? Так он уже мертв – слышал ведь!

– Да, какой кол? – поморщился Михаил. – Чушь это все. И инопланетяне, и вампиры. Голову забили сказками. Лапши по килограмму на ухо навесили, а она и поверила.

Саша сложил руки на груди и внимательно посмотрел на парня:

– Я тоже… – протянул в раздумьях, припоминая гиганта.

ГЛАВА 31

Всю ночь Сашу мучили кошмары с покойным атлантом в главной роли. К утру он ненавидел его до душевного тремора, а увидев сервированный к завтраку стол, искренне пожалел, что не имеет в своем арсенале более мощного оружия, чем газовый пистолет. Вот бы закупить ма-аленькую установку «Град» в компактном варианте. На этой минорной ноте он оставил Михаила наслаждаться заморскими деликатесами и вылетел из квартиры, боясь не поспеть в турагентство. Саблин даже не обратил внимания на хлопок двери, самозабвенно посвятив себя общению с черной икрой и лангустами.

Лифт не работал, что, понятно, не прибавило Александру настроения. Пришлось в быстром темпе спускаться ногами. К первому этажу ускорение стало значительным, и он бы просто влетел в объятья вчерашнего гостя, если б резко не притормозил. Но высокие каблуки сапог скрипнули и разъехались в разные стороны. Ворковский неуклюже приземлился на утрамбованный снег и скривился от унижения. Рэй насмешливо прищурился и фыркнул, глядя на него сверху вниз:

– Ты так спешил навстречу мне? Похвально.

Саша скрипнул зубами с досады, встал, проигнорировав поданную Лоан ладонь, и зло спросил:

– Я вчера недоходчиво объяснил?

– Те негативные эмоции, которыми ты исходил вчера, называются объяснениями? – неподдельно удивился мужчина и снисходительно усмехнулся. Для Ворковского один вид этой наглой физиономии был сродни спичке у запала, а уж уничижающая усмешка сработала, как мгновенный катализатор, и он ринулся на мужчину, желая подправить изгиб блеклых губ. Ладонью сграбастал витую цепь с ножнами, заставляя того склониться, и процедил угрожающе:

– Я сейчас свистну своим людям, и они тебя….

Рэйсли пришлось чуть наклониться к оппоненту, чтоб порадовать призрачной победой. Увечить желания не было, вразумить – да, но, учитывая наследственный уровень благоразумия, заложенный в характере Ворковских – идея была бесперспективной. Поэтому Лоан договорить не дал, насмешливо посмотрел на задиру и прервал полет его фантазии, чуть кивнув в сторону:

– Этим?

Саша покосился в сторону и увидел двух плечистых атлетов, прикомандированных ему" Патриотом", застывших по стойке «смирно» у своей машины. Они вымучили жизнеутверждающие улыбки и дружно кивнули:

– С добрым утром, Александр Владимирович.

– Здравствуйте!

Ворковский смерил их обвиняющим взглядом и увидел их начальника, сидящего в соседней «Волге». Тот кивнул ему через стекло и, виновато скривившись, развел руками: извини, мол, но сам глянь. Рядом с его «Волгой» стояли еще две. Черные.

– Мэр и прокурор, – охотно пояснил Лоан.

– Всех купил?

– Легко, – с серьезным видом кивнул тот. И протянул цветной проспект по странам дальнего зарубежья. Саша выпустил цепь, взял постер и, понимая, что ни билетов, ни путевок не будет, выкинул его.

– Молодец, оперативно работаешь, – кивнул обессилено.

Он лихорадочно искал выход из создавшегося тупика. Но не находил. На все минусы лишь один слабенький плюс, как ложка сахара в цистерне с лимонным соком: Алена еще спит и не видит триумф этого монстра над родным братом. Впрочем, еще не факт: Наполеон, вышагивая по Красной площади, тоже думал, что победил.

Саша направился к начальнику охранного агентства за объяснениями. Магрулиса он знал с момента основания фирмы и считал его человеком порядочным и честным.

Тот нехотя вылез из машины и встал, обнимая дверцу: вид покаянный, взгляд растерянный.

– Что происходит? – спросил Ворковский, обвиняющее разглядывая его.

– Ты, главное, не горячись, Сань. Я сейчас все объясню, – Вячеслав Анатольевич торопливо вынул из внутреннего кармана куртки стопку документов и протянул Ворковскому. – Это копии, конечно. Не поверишь, Саня, но этот Король одной весьма богатой страны Востока.

Вчера, как ты позвонил, я напряг своих, и вот результат. Остановился он в доме пионеров в парке. К его появлению здание полностью реконструировали – не узнать. И он его не арендовал – выкупил. А городу, не поверишь, кинул миллион долларов! Просто так. От широты душевной. Жена здесь у него сестра твоя, то есть, родилась. Вот за это, – помолчал, потер шею, вздохнул. – Чумная история какая-то. Говоришь, ненормален? Но, честно говоря, не заметил, если опустить странные пристрастия в одежде. А в остальном, характеризуется самым лучшим образом – не дурак, сам видишь, богат, как ихний Соломон, 36 лет. В Москве о нем в курсе: просили содействовать и не перечить, чтоб, значит, оскорбления их менталитету по незнанию не нанести. А просили, сам знаешь, как. В общем, весь город по стойке смирно. Галушкин вон, – кивнул на машину мэра. – Чуть ли не вальс-бостон вокруг него танцует. Ты что взвелся-то?

Александр пожал плечами, чувствуя себя идиотом, и вернул документы.

– Ну, все? Претензий нет? – спросил Моргулис. – Бойцов оставить?

– Нет.

– Тогда пока?

– До свидания.

Мужчина скользнул по напряженному лицу Ворковского задумчивым взглядом и сел в машину. Волга плавно тронулась с места.

Рэй подошел к Александру и лениво спросил:

– Еще вопросы будут?

– Масса. Король, значит? – кивнул тот, провожая взглядом «Волгу». Потом повернулся и в упор уставился на Лоан. – Интересная версия. Прав Михаил, обострение по весне шагает семимильными шагами. Вобщем так: я не пятнадцатилетняя гимназистка, чтоб бумажкам верить, а купить их у нас не проблема, тем более в деньгах, я вижу, ты не ограничен. Короче, повторяю второй раз и последний: еще раз увижу – убью. Сам. И отсижу с глубоким удовлетворением за содеянное, а также, с чистой душой и спокойной совестью.

– О сестре подумал? Одну оставишь?

– Отчего ж одну? С Мишей, – бросил Ворковский с долей превосходства и смолк, тут же пожалев, что по неосторожности вмешал в эту историю ничего не подозревающего Саблина.

Аленин «покойник», по всему видать, был патологически ревнив. Его взгляд стал суровее заполярных ночей и острее перца «чили». Снисходительная улыбка превратилась в хищный оскал:

– Миша, – сладко протянул он и подтянул Александра к себе за воротник дубленки. – Кем он вам доводиться?

Саша просто въехал безумцу в челюсть, посчитав этот добрый жест самым лучшим ответом на все вопросы. Неудачно. Кулак словно встретился с бетонной стеной. Еще две попытки в том же духе, и его, как пацана, откинули пятерней в лицо и сопроводили предостерегающим взглядом.

– Рэй, – укоризненно качнул головой Дэйкс, выбравшись из машины.

– Что?! – рявкнул тот, развернувшись к троуви.

– Родственник все-таки, – пожал он плечами.

– Этот – да! – и открыв дверцу машины, выхватил с водительского сиденья Сергея, как тряпичную куклу, и прижал к машине:

– Кто такой Миша?!

– Э-э…

– Ну?!!

Рэй не шутил. Сергей лишь минуту изображал Рихарда Зорге и выдавил:

– Их жилец.

– Жилец, – с сарказмом кивнул сегюр. – А не подскажешь, почему я узнаю о нем не от агноликов?

– А-э. не хотели без причины беспокоить…

– Значит, думать они не могут, а вот решать за меня и утаивать информацию – вполне, – мужчина грозно посмотрел на троуви. Тот вздохнул и заскучал.

– Все! – кивнул сегюр, выпуская Сергея. – Больше ни слова. Головы им я сниму сам. Какой-то мужчина живет в одном помещении с моей женой…

По лицу Рэйсли прошлась судорога. Он развернулся к Саше и спросил зловещим тоном:

– Где сейчас находится эта «незначительная» для моих людей личность?

– Не знаю, – поспешно ответил тот, жалея, что не прикусил язык и теперь Михаилу придется ходить в институт через чердак, не иначе.

Рэй презрительно фыркнул, правильно разгадав выражение Сашиного лица, и быстрым шагом направился в подъезд. Ворковский проводил его испуганным взглядом и рванул следом, предчувствуя серьезные увечья для всего состава квартиры. По времени они разминулись на секунду, две, но когда он нагнал Рэйсли, тот уже вскрыл железную дверь, с легкостью отогнув ее от косяка, и шагнул внутрь.

Миша, увидев материализовавшегося, словно из воздуха, гиганта с устрашающей физиономией и взглядом маньяка – убийцы понял, что зря позарился на икру. Она встала в горле, не желая ни проходить в желудок, ни возвращаться обратно. С полминуты он боролся с ней и, наконец, победив, даже смог изобразить хозяина положения. Встал, и с трудом нахмурив брови, сердито спросил у гостя:

– Кто вы такой?

– Сейчас расскажу, – спокойно кивнул Лоан, и одним прыжком преодолев разделяющее их расстояние, оказался напротив парня. Выхватил его за шиворот из-за стола, сметая сервировку на пол, попытался схватить за горло, обезумив от негодования:

– Значит, это ты не стоишь внимания? Живешь в одной конуре с моей женщиной и смеешь спрашивать, кто я?!

Парень отбивался, как мог, но лишь молотил кулаками воздух и собирал встречные предметы. Саша рвался ему на помощь, но был зажат в тиски объятьями лысых мужчин. Лоан сам подошел и в буквальном смысле сунул Михаила ему в лицо, придерживая того за горло:

– Давно он живет с вами?! У них что-то было?! – рявкнул грозно и замер.

– Рэй?

Прошелестело за спиной еле слышно.

Алена, услышав шум, спешно оделась и вышла в коридор. Первое, что бросилось ей в глаза, показалось продолжением сна: спина мужа. Мощная фигура, светлые локоны. "Господи, только не буди меня! И если я сошла с ума, то пусть так и будет!" – мелькнуло в голове и в груди сдавило. Ее качнуло, ноги забыли, как стоять, руки сами вцепились в косяк, спасая тело от падения, и лишь губы продолжали выполнять свои функции – шептать его имя. Ни брата, пытающегося стряхнуть с себя агноликов, ни полупридушенного Михаила, она просто не заметила. Рэйсли – вот единственное, что она видела.

– Алена, уходи!! – в отчаянье закричал Саша, и из последних сил рванул из рук агноликов, желая защитить сестру от чудовища. Но тщетно. Лоан уже повернулся к ней, шагнул.

– Кто это? Алена, я спрашиваю, кто это? – сунул ей Михаила, пытаясь быть твердым. Но голос предательски дрогнул, теряя ярость и приобретая смятение. Ее глаза, ее аромат, припухшие от сна губы, уже отдаляли окружающих, смиряли гнев и рождали лишь одно желание – впиться в эти губы и взять накопленное для него, зарыться ладонью в волосах, ощутив их мягкость, и еще массу сходных желаний.

Ее дрожащая рука потянулась к желанному лицу, желая прикоснуться и удостовериться, что это не призрак, ни суккуб, рожденный беспросветной тоской. Но удостовериться, не представлялось возможным – мешало перекошенное лицо Саблина.

– Отпусти ребенка, – тихо попросила она, и, наконец, смогла дотянуться до мужа.

Рэй, как только услышал, кем она считает парня, тут же потерял к нему интерес, и откинув за ненадобностью, жадно обнял жену.

Вовремя. Алена уже падала от переизбытка чувств, когда ее подхватили сильные руки мужа, и теплые губы легли на ее.

Миша сполз по стене и затих, в смятении разглядывая колоритную парочку.

Саша опешил и почувствовал, как заныло сердце в груди. Боль была еще незначительной, но не предвещала ничего хорошего. Из ступора его вывело чье-то истерическое похрюкивание.

Миша тыкал пальцем в целующихся и пытался что-то сказать, но не мог. Ворковский посмотрел на него, потом вновь на Алену, затерявшуюся в объятьях мужчины и, увидев ее безвольно свесившуюся руку, вообразил самое худшее, и тут же почувствовал дурноту и обволакивающую разум пустоту. В груди, словно что-то лопнуло, и хоть руки еще тянулись к сестре в попытке спасти, а из горла вырывался то ли агональный хрип, то ли бессильный стон, но ноги уже не держали.

Ярко-сапфировые глаза смотрели равнодушно и отстраненно и принадлежали не менее индифферентной особи мужского пола с коротким ежиком волос. Саша огляделся и понял, что лежит на диване в Мишиной комнате. Тот сидел рядом, в кресле, с несколько испуганным видом. Напротив сервированный стол, во главе которого восседал незнакомый мужчина с бирюзовыми глазами. У входа в комнату стоял лысый с татуировкой, с сиреневыми глазами. «Они в линзах!» – попытался уверить себя Саша и сел. Сапфировые глаза моргнули, и их хозяин протянул мужчине стопку зеленых пластинок, похожих на жвачку:

– По одной в день, – то ли попросил, то ли приказал, и пока Ворковский соображал, куда его послать вместе с ними, покинул комнату.

– Н-да-а, – протянул мужчина за столом. – Не бережете вы свое здоровье, господин Александр. А сердечко-то слабое, стрессами подточенное. Вы пластинки-то принимайте, не помешает. Кафир, конечно, сделал, что мог, из руин вашу сердечно-сосудистую систему поднял, но за три часа всю патологию не исправишь.

– Вы кто? – прервал его тираду Ворковский, начиная нервничать.

– Дэйксклиф, – приложив к грудине ладонь лодочкой, сообщил мужчина. Саша посмотрел и увидел за его спиной будильник. 12.45. – показывал он. В груди похолодело – трех часовой провал во времени был необъясним и навевал массу вопросов.

– Не понял – протянул Саша.

– Что ж непонятного? Имя у меня такое. Родители дали… – удивился троуви, и по взгляду мужчины понял – не о нем речь. Покосился за плечо, часы увидел и догадался. – Вас интересует трехчасовой провал в вашей памяти? Это специально, чтоб успеть восстановить ваш организм. Удачно получилось. Теперь вы фактически здоровы. Пару недель на пастилки и станете, как новорожденный. Очень у вас, землян, хрупкий организм, а вы ему еще и помогаете прийти в негодность: отвратительное питание, загрязнения атмосферы,…

– Он кто такой? – спросил Саша у Михаила. Тот пожал плечами:

– Сам в ступоре третий час.

– А где Алена?

– Спроси еще что-нибудь, – кивнул парень.

– Вас интересует ваша сестра? Думаю, скоро она присоединится к нам. Как раз и горячее подадут. Их ждем, – влез бирюзовоглазый.

– Их – это кого? – Саша чувствовал себя неадекватно. Чем больше смотрел на странного собеседника, тем больше озадачивался состоянием психического здоровья присутствующих.

– Господина и госпожу.

И до Ворковского дошло:

– Того гоблина и мою сестру?! Так он с ней?! – и взвился, желая сейчас же спасти Алену, а заодно и вендетту свершить.

– Сядьте, молодой человек, все равно не пустят, уверяю, – предупредил Дэйкс, но тот, понятно, не внял и устремился из комнаты до выхода. Лысый дальше не пускал. Минут пять Саша пытался отодвинуть его с дороги, но тот словно врос в пол – даже не шевелился и только смотрел предупреждающе. Наконец, его терпение, видимо, лопнуло. Он попросту обхватил Ворковского и без видимых усилий поднял над паласом, донес до дивана и кинул, как котенка.

– Да-а-а, характер-то у вас с сестрой – один, – протянул троуви, очищая банан.

Саша злобно зыркнул на него и поднялся, решившись на повторение пройденного маршрута.

– Сань, не надо, – попытался остановить его Саблин и удостоился неприязненного взгляда:

– Аленка там неизвестно как!

– Зря вы беспокоитесь, ваша сестра в объятьях своего мужа и господина. Что с ней может случиться, кроме наслаждения? – пожал плечами Дэйкс.

Алена блаженно улыбаясь, лежала на груди мужа и водила пальчиками по упругим мышцам. Что тело, что голова, словно плыли в невесомости. Запах корицы и имбиря щекотал ноздри и дурманил не меньше опытных ласк Рэйсли. Ей было все равно – жив он или мертв, главное, в его объятьях, главное – с ним. Время умерло в стенах этой комнаты.

Она счастливо вздохнула и повернулась к нему лицом, заглядывая в глаза:

– Рэй…

Тот перебирал ее волосы и внимательно смотрел, словно еще не мог поверить, что это она. Губы блестели от сытости, лицо потеряло свою жесткость…

Алена широко распахнула глаза, приподнялась, провела ладонью по щеке, по груди и замерла: чуть выше соска виднелось синеватое пятно – звездочкой с тонкими кривыми углами. Все. Ничего не напоминало о страшной ране на груди.

– Ты жив…

Рэй нахмурился не понимая.

– Жив, – кивнула девушка, обвиняя, и брови сами сошлись на переносице. – Лжец! – прошипела она злобно и, вскочив, начала одеваться, выкрикивая обвинения. Гнев мгновенно захватил ее разум, переполнил сердце. – Ненавижу! Значит, все это время ты был жив! А я…Ты… Ненавижу! Гад!

Рэй приподнялся на локтях, с удивлением разглядывая дрожащую от негодования жену и по-своему расценив ее поведение, спросил:

– Я не удовлетворил тебя?

– Что?!! – женщину подкинуло от ярости, кулачки непроизвольно сжались. – Ты издеваешься, да?!

Она не знала – заплакать ей от этой непробиваемой черствости или придушить его, чтоб не мучиться. Рэй сел и покосился на нее, пытаясь понять суть претензии, но вид полуобнаженной и столь желанной женщины не помогал умственной деятельности, зато рождал тревогу по поводу ее отдаления на целый метр. Руки требовали возвращения собственности. Он схватил ее за пояс расстегнутых джинс, подтянул к себе, обнял, пресекая сопротивление, и немного успокоился:

– А теперь объяснись внятно.

– Ты жив! Ты все это время был жив! – сверкнула глазами Алена.

– Ты огорчена этим фактом?

– Я?! Ты!! – у нее слов не было от возмущения. С минуту она искала подходящие определения и как всегда не нашла – не придумало их человечество. Пришлось довольствоваться тем, что имелось. – Ты уверил меня что погиб! Ты отправил меня на Землю! Выкинул! Да!! Ты выкинул меня, бросил!! И еще посмел явиться!

– Ты решила, что я умер?

– Я?!! А кто бы решил по– другому?!

– Я. И ты. Если б была чуть внимательней. Сколько раз я говорил тебе, что флэтонца не так легко убить? Сколько раз предупреждал, что умру не раньше тебя? Сколько раз напоминал, что наш союз нерасторжим?

– Ты непробиваем, – обессилено взмахнула руками Алена. – Он мне говорил. А где ты был все это время? Зачем ты отправил меня сюда? Ты хоть знаешь, что я пережила? Я чуть не повесилась, чуть не умерла от тоски!

– Я три месяца провел во сне, чтоб восстановиться. На Флэте бушевала война, Монтррой мы не смогли взять, как планировали. Естественно, что тебя удалили…

– Значит, ты обо мне беспокоился? А я о тебе! Ты меня спросил, ты…

Рэйсли просто впился ей в губы. Минут через десять пыл Алены прошел. Она притихла, потерлась щекой о плечо мужа:

– А если б я вышла замуж? Ты ведь умер на моих глазах…

– Этого бы не допустили. И к тому же ты любишь только меня, – самоуверенно заявил мужчина.

– Значит, Агнолики мне не привиделись.

Лоан нехотя отпустил жену, натянул брюки, небрежно накинул рубаху.

– Конечно, не привиделись. Естественно – были рядом. Не мог же я допустить, чтоб ты жила без охраны, в этом мире.

– А что с детьми, Рэй? – щурилась Алена, расправляя рукава водолазки.

– Они дома, ждут нас, – и подхватил ее на руки.

– Значит, Монтррой погиб?

Мужчина скривился: "Легкая смерть не для него".

– А Иллан?

– Жив, со здоровьем еще не очень, но через год восстановится, – Лоан шагнул в коридор, и два агнолика, склонив головы в низком поклоне, отодвинулись к стене, пропуская сегюр.

– Значит, домой? – тихо спросила Алена, грустно стало. – А как же Саша?

Рэй молча толкнул дверь в комнату родителей, взглядом согнал с кресла Дэйкса и сел вместе с женой. Алена попыталась высвободиться, пересесть, но руки мужа пресекли эту вольность, крепче прижав ее к своей груди. Она вздохнула и смущенно посмотрела на брата. Тот рассматривал Рэйсли, видимо, мечтая испепелить его взглядом.

– Бесполезно, много раз пыталась, – с улыбкой сообщила ему сестра и с нескрываемой гордостью добавила. – Познакомься, мой муж – Рэйсли Лоан.

Саша переменился в лице, Миша побледнел, а Рэй с невозмутимым видом пододвинул к себе вазу с виноградом и начал пихать зерна в рот жены.

– Я не хочу, – попыталась противиться та, но уже через секунду сдалась.

– Это он, погибший инопланетянин? – осторожно спросил Саша, указав ладонью на наглеца. Тот и не моргнул в его сторону, а Алена смущенно улыбнулась и кивнула.

– А дети?

– Имеются. Дома, – снизошел Лоан. Еще вопросы?

– А дальше-то что? – растерялся Александр.

– Дальше? – выгнул бровь мужчина – а более вразумительного вопроса нет? Впрочем, интеллект землян не обременяет себя излишней деятельностью. – Дальше – мы летим домой.

– А Саша? – забеспокоилась Алена. – Как он один?

– Он мужчина.

– Он мой брат. Единственный. Рэй, пожалуйста. Я очень, очень тебя люблю. Ты все можешь – реши этот вопрос. Я больше ни о чем не попрошу. Буду тиха и послушна. Правда. Может, мы сможем прилететь сюда? На Новый год? Детям понравится праздник. Или Сашу к нам. Ну, Рэй… – умоляла Алена. Лоан недоверчиво покосился на жену и понимал, что не изменилась она и не изменится, покоя не даст и послушания от нее не увидеть, но ее близость дурманила разум, а молящий взгляд, полный обожания толкал на подвиги.

– Хорошо, – кивнул мужчина, сдаваясь. – Прилетим.

– Обещаешь? – беспредельно обрадовалась Алена.

– Обещаю, – буркнул, стараясь выглядеть серьезным, но глаза лучились любовью и довольством.

– И Сашу к нам?

– Хорошо.

– Обещай.

– Обещаю.

Ворковский насуплено смотрел на них и пытался понять – откого он спасал сестру? Монстр казался абсолютно ручным рядом с Аленой. "Может, и правда, не так все плохо?" – подумал он и покосился на Саблина. Тот не спускал глаз с парочки и тоже что-то силился понять.

Арвидейф проводил взглядом платформу гоффита и, облегченно вздохнув, посмотрел на товарищей. На четыре лица одно выражение – обошлось!

Действительно, остаться здесь, чтоб присматривать за братом кьяро и сыном наложницы троуви, и ждать следующего прилета царственной семьи – это не наказание – награда.

Флэтонцы повернулись к машинам.

Тайклиф поспешно достал сотовый и набрал номер Анжелы:

– Мы остаемся. На год – точно. Но переезжаем. Дом пионеров в парке. Да. Жду. – И сел за руль.