Текст книги "Вернись домой (СИ)"

Автор книги: Рая Рост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

– В храм, если хочешь, конечно, можешь пойти, – усмехнулся Денли. – Там все каменное, из цельного гранита, так что, я думаю, выстоит.

– Денли! – возмутилась я от такой наглости.

– Мы, если хочешь, можем вместе сходить, – промурлыкал и не думающий одеваться Белир. – Там как раз сейчас Риар, думаю, он будет рад нашему визиту.

– Белир! – я смотрела в его такие добрые глаза, в которых до сих пор плясали чертенята.

– Кстати, хорошая идея, – поддержал Алан. – Помолиться сейчас будет очень кстати.

– Алан! – вот этого я уже вообще не ожидала.

– Что «Алан»? Я что-то плохое говорю? – он искренне удивился, усаживаясь со мной рядом. – Мы, правда, пока не знаем, что с тобой такое происходит, а так как Богиня тебя приняла в нашем мире, то она за тобой присматривает. И было бы неплохо, если бы она объяснила, что за магия в тебе.

– Вот так снизойдет и все объяснит! – я отвернулась от Алана, складывая руки на груди, отчего и без того немаленькая грудь приподнялась под жадными взглядами моих мужчин.

Ну а я что, я, женщина слабая, а как оказалась, и сексуально озабоченная, задышала сильнее, взмахивая своими веерами ресниц.

Алан с Денли молча принялись раздеваться, видимо, все же боялись за свою одежду. А Белир, отложив подальше свою, уже вовсю проверял на упругость вишенки на груди, разрывая окончательно остатки рубашки.

Глава 44

Белир са Оксон, синий дракон

Мой дракон внутри просто урчал, не думая успокаиваться. Такая сладкая, страстная и ненасытная девочка досталась мне. С ней было настолько легко и свободно, что хотелось дышать полной грудью. Я первый раз за все свои годы отпустил не только себя, но и свою сущность. Мы вместе с драконом сжимали ее в объятиях, вместе целовали и вместе вбивались в ее нежное тело.

Я глотал ее крики, наслаждаясь страстью, я взмывал к небесам, лелея ее душу. Любимая, сладкая и такая нужная мне девочка, которую, волею Богини, нам подарил этот мир.

Она смотрела такими ошарашенными глазками на разрушенную часть библиотеки, ну а мне просто хотелось продолжения. Крутясь возле нее, словно необученный самец, первый раз вскарабкавшийся на самку, я просто млел от нее, такой горячей и желанной.

Барсы не стали возражать против моей компании и даже стали отдавать мне лидирующую роль – все же их она измотала изрядно, и они, в принципе, были не против просто отдохнуть. Но, видя возбуждающуюся нашу жену, они быстро разделись, представая перед ней в полной боевой готовности. Все же выносливые эти барсы, удивился про себя я.

– Белир, – застонала Мари мне в губы, когда я в очередной раз накрыл собою ее тело. – Не останавливайся только.

Да я ни за что на свете не собирался останавливаться, у меня в распоряжении целый день, а потом еще и ночь, так что малышка еще не знает, на какого изголодавшегося дракона нарвалась.

Уже в спальне, лежа на простынях и прижимая к себе жену, я все не мог поверить, что мне так улыбнулась удача. Я обрел не только красивую, ласковую, добрую жену, но и семью. Барсы показали мне, как умеют любить Мари, как она их любит и как она готова любить меня. Мы действовали слаженно, дополняя друг друга, они помогали вести и брали ведущие роли, когда я уже был без сил.

– Я хотела бы сходить в храм, – она приподнялась на локтях, удобно разлегшаяся на моем тебе.

– Тебе нас мало? – пошутил я.

– Нет, что вы! Просто хотела бы понять ваш мир, а увидеть своими глазами то, во что верят ваши народы, – это первый шаг к пониманию.

– Ты права, малышка, я почему-то забываю, что ты из другого мира и что твоя головка работает немного иначе.

– Ты на что намекаешь? – она попыталась надуться.

– Не намекаю, а говорю. – Я приподнялся и поцеловал ее в эти надутые губки. – В нашем мире в твои годы ты все еще сущее дитя. Мы не стараемся быстро жить, потому и размеренно растягиваем каждый этап своей жизни. Двадцать один год – это все равно что сидеть еще под крылом своей мамки и ждать, когда она положит тебе в рот еду.

– А где твоя мама? – неожиданно она спросила о том, что уже давно болело у меня.

– Ее уже давно нет, как и отцов.

– Прости, – она искренне прижалась к моим губам, пытаясь прогнать боль, появившуюся в моих глазах.

– Это было давно, и я смог это пережить, ты не должна об этом беспокоиться, – ее поцелуй был нежным, дарующим тепло и заботу.

– Как это произошло? – она легла ко мне на грудь и обняла меня руками.

– Это было еще до войны, тогда было открыто множество миров, куда мы могли перемещаться – ну, как сейчас порталами по краям, а тогда по разным мирам, – я перебирал ее светлые локоны, и это меня успокаивало. – Наши предки бывали в таких мирах, в которые сложно поверить. Знания текли к нам полноводной рекою. Та библиотека, которую ты уже успела увидеть, – это лишь крохи от всей библиотеки замка. Я магически запросил у замка все книги, содержащие хоть какую-то информацию об инородной магии в нашем мире. А на самом деле вся библиотека – это что-то потрясающее. Если захочешь, я тебе ее покажу.

– Конечно, – Мари кивнула, но так и не подняла голову от моей груди, продолжая слушать мое сердце.

Я какое-то время молчал, собираясь с мыслями, а Мари, да и барсы, просто навострили ушки, ведь для них эта информация будет тоже новой.

– Наш народ тогда был самым высокоразвитым в этом мире, мы помогали другим народам настраивать быт, учили их, строили им замки.

– Не может быть! – выдохнул Денли. – Мне рассказывали, что замок строился нашими предками, моими, от кого я и унаследовал сильную кровь. Да и замок завязан на моей магии.

– Да, все верно ты говоришь, только вот задумайся, Денли, почему все замки всех четырех государств одинаковые? Конечно, в архитектурном плане отличаются, да и материалы использовались те, которые встречаются на данной территории. Но вот магическая составляющая у всех одна.

– Не знаю, –честно признался он.

– Потому как древние драконы, побывав в одном из миров, где замки не только были живыми, но умели еще и передвигаться, впечатлились настолько, что принесли эту частичку магии и себе. Есть рукописи, очень древние, где описан сам процесс создания такого замка. Если будет интересно, думаю, Фарго разрешит вам их посмотреть. Так вот, там одна из составляющих – это пламя дракона, а вот другая – это сильная кровь главы расы.

Барсы, приподнявшись, во все глаза смотрели на меня, а я, поглаживая свою жену, продолжил:

– Это были золотые времена для нашего мира. Тогда барсы, наги и эльфы только начали развиваться, мир был поделен на четыре равные части, чтобы у каждого народа был свой дом. Барсы взяли предгорья, наги – равнины, эльфы – леса, ну а драконы – горы. Конечно, за все эти тысячелетия вокруг еще не раз все преображалось: реки меняли свои устья, там, где раньше были луга, вырастали леса, ну а горы равнялись с морями. Сейчас сложно увидеть именно ту природу, какой изначально был наделен этот мир. Но вот суть осталась.

– Так, а что же случилось с мирами? – не выдержала все же Мари, приподымаясь и заглядывая мне в глаза.

– Этот мир стал развиваться очень стремительно, драконы тоже все чаще летали в миры, а потом в одном из миров древние драконы столкнулись с… чем-то, что смогло вслед за драконами проникнуть в этот мир. Войны не было, мир не заливало реками крови, да другие края ничего и не узнали об этом. Но драконам пришлось заплатить за свою самонадеянность, безрассудство и жадность. Ведь из каждого мира мы брали что-то, что использовали здесь, в Расшарде, мы обогащались не только знаниями, но и достижениями других миров.

– Как вы заплатили? – уже догадываясь, все же спросила Мари.

– Наши предки провели обряд и вернули то неизвестное, что невозможно было убить в нашем мире, в его собственный мир, где оно и было создано. А потом запечатали все порталы, отрезав наш мир от других.

– Твои родители из-за этого погибли? – у нее блестели бисеринки слез в глазах, а я лишь целовал их.

– Да, они отдали все свои силы, как и все остальные драконы. Тогда у нас остались лишь старцы, у которых не было сил, чтобы они смогли отдать их этому миру. И дети, которых берегли и не вмешивали во все это.

– А потом вы закрылись ото всех, – не спрашивал, а лишь дополнил Денли.

– Да, это были страшные времена для нашего народа, мы едва смогли возродиться, чтобы хоть как-то восстановить свою численность. Но ваша война, которую так бессмысленно вы начали, – она погубила нас. Мы не виним Богиню за ее решения. Конечно, кто, как не мы, должен был предотвратить, остановить все это? Но мы сами были растеряны, не понимая, как дальше жить.

Я тяжело задышал, пытаясь привести мысли в порядок.

– Наверное, только сейчас, когда ты, Мари, появилась в нашей жизни, мы поняли, насколько справедлива была Богиня. Мы те, кто мы есть, мы драконы, мы сила и ум этого мира. Мы не должны были жалеть себя за свою же глупость, мы должны были двигаться дальше. Ведь именно наш мир поглощался войной, ведь именно народы нашего мира истребляли друг друга. А мы закрылись ото всех, погрязая в своем горе.

– Мне нужно в храм, – настойчиво сказала Мари, подымаясь. – Я хочу увидеть ее.

Глава 45

Марина Шиляева

В храм я попала уже ближе к вечеру, мои мужчины меня нехотя отпустили, убеждая, что делают все только на пользу мне, и вообще, было решено меня не выпускать из постели, куда все же мы переместились после очередного марафона. Но я настояла, так как действительно хотелось познакомиться с самой Богиней и узнать, что же вообще происходит.

Пришедший Риар и пошел меня сопровождать, потому как все мои три котика, хоть один из них и не котик, разомлели и не желали двигаться. Откуда во мне столько энергии, я вообще не могла понять.

– Риар, а ты видел Богиню? – мы шли уже по саду, а охрана на небольшом расстоянии двигалась вслед за нами.

Причем охрана состояла из всех четырех рас: эльф так и не отозвал своих, а мужья и нареченные настояли, чтобы я ходила только так.

– Конечно видел, – он держал меня за руку, делясь своим теплом.

– А какая она? – посмотрела я в его такие притягательные стальные глаза, которые утром были дымчатыми, а к вечеру стали более острыми и глубокими.

– Она Богиня, – протянул завороженно он, приподнимая мою руку к своим губам и нежно целуя каждый пальчик. – Я не знаю, что о ней можно сказать… когда ее видишь, на душе становится тепло. Словно ты вернулся туда, где тебя ждали всю твою жизнь. Ее каждый видит по-своему. Перед одними она собирает черты матерей. У других любимых. Когда-то мне рассказывали, что она приходила ребенком, которого потеряли еще малышом. Это нельзя объяснить словами, это можно только почувствовать. Когда все проблемы уходят, заботы, тревоги, ты освобождаешься от всего бренного, чтобы воспарить душою к ней.

– А она – это женщина?

Риар остановился, уже почти подведя меня к небольшому, но очень красивому храму – казалось, он был построен из цельного белого ракушечника и переливался, как жемчужина, множеством цветов.

– У нас принято считать, что да, – он опять поцеловал мне пальчики, но уже и второй руки, беря мои ладошки в свои, согревая своим теплом. – Идем.

В самом храме оказалось не так и тесно, как мне показалось со стороны. Вокруг было много цветов и зажженных ароматических палочек. Было видно, что о храме заботятся и берегут. В самом центре был большой прямоугольный камень, на котором можно было при желании и поспать. А над ним – статуя Богини. Ее лицо было закрыто капюшоном, а одежда укрывало все тело, оставляя только кисти рук и босые стопы ног. Никаких украшений или же знаков на ней больше не было. Этакая в два раза больше меня женщина… или же не женщина. Но кисти рук были тонкими и нежными на вид, даже камень не портил чистоту ее кожи.

Все вокруг было белым: белые колонны, окружающие центр храма, белые своды и даже пол. Казалось, что я могу с улицы нанести грязь в это изобилие стерильности, но, оглянувшись, я не обнаружила за собою следа – все же это паранойя.

– Риар, – позвала я задумчивого дракона.

– М-м-м? – он наклонил ко мне голову, словно я отвлекла его от важной беседы.

– Я могу тут побыть одна? – не хотелось его обижать, но я надеялась, что он меня поймет. – Мне это нужно.

– Конечно, Мари, – он неловко наклонился к моим губам, словно ожидая, что я могу оттолкнуть, и мимолетно поцеловал, согревая своим дыханием. Все же горячие эти парни, драконы. – Я буду ждать тебя снаружи.

– Спасибо, – улыбнулась я своему мужу. Обалдеть, вот это я обложилась.

Он нехотя разъединил наши руки и широким шагом пошел на выход. Странно, но никаких звуков от его высоких сапог я не слышала, хотя во дворце они отчеканивали громкое эхо.

– Ну здравствуй, Марина Шиляева, – я оглянулась на женщину, которая сидела на том самом камне, тихонько болтая голыми ступнями в воздухе. – Я давно тебя ждала.

– Почему же сами не пришли раньше? – я стала приближаться к ней, желая заглянуть под тот самый капюшон, за которым она прятала свое лицо.

Она была, как и изображающая ее статуя, в белом бесформенном балахоне, закрывающем тело с ног до головы. Только размером с обычного человека.

– Обращайся ко мне на ты и присядь, пожалуйста, рядом со мной.

Я нерешительно приблизилась и села на камень, заранее готовясь почувствовать его холод, но, к моему удивлению, он был теплым – словно сидишь на кресле с подогревом.

– Открой свое лицо, – зачем именно это попросила, я, наверное, никогда не смогу себе объяснить. Когда море вопросов были невысказанными и более важными.

Под капюшонном оказалась девушка, лет семнадцати, не больше. С красивыми кудрями каштановых волос, немного закрученных на кончиках в волны, с серыми глубокими и умными глазами. Прямой маленький и аккуратненький носик, алые губки бантиком, идеальная белая кожа.

Я смотрела на нее и не могла поверить, что вижу себя – в те годы, когда солнце светило ярче. Когда, проснувшись однажды утром, я поняла, что хочу изменить свою жизнь. Когда, не обращая внимания на материны крики и злой взгляд отца, я собирала чемодан, чтобы уехать учиться. Эта была именно та девчонка, у которой светилась душа, где еще никогда не было боли, а лишь одна надежда.

Это потом она узнает, что матери умеют верить в своих детей и любить их – видя, как нежно поздравляет Иру ее мама с первой сданной сессией. Это потом она разочаруется, когда придет папа Тани и решит ее ссору с преподавателем, чуть ли не закрывая дочь собственным телом. Не потому, что на нее нападали, а потому, что он так привык и по-другому не умеет. Это потом душа перевернется, когда брат в очередной раз выставит из квартиры, потому что к нему очередная девушка на ночь заскочит. Это потом потухнет взгляд, когда любимый скользнет по ней глазами, как по пустому месту.

Но вот сейчас я сидела и смотрела на такое живое и радостное лицо. «Все же я красавица», – где-то на подсознании я сама себе произнесла это вслух.

– Милая Мари, – улыбнулась Богиня. – Я рада, что ты поняла это. Ведь любят не за красивые глаза, а за красоту души.

– Вы можете мне вернуть то, какой я была вот тогда? – почему-то я понимала, что Богиня меня поймет с полувзгляда, с одной только сбивчивой мысли.

– Мне жаль, Мари, но это мир изменил тебя: когда ты проходила сквозь его грани, он увидел тебя именно такой, какой ты была на момент перехода. Считая все инородное на тебе твоим, он просто спроецировал тебя, только уже вот такую.

– То есть я не перешла в этот мир, а меня тут создали? – я действительно удивилась такому.

– Как бы да и нет одновременно. Твое тело растворилось в мироздании, а уже тут собралось по той памяти, которую сохранил этот мир.

– Так, получается, это не ты меня сюда перенесла? – мне почему-то стало важно узнать, кто захотел, чтобы я тут оказалась.

– Я, – она улыбнулась так искренне, что улыбка отразилась в душе, отчего у меня все сразу потеплело внутри, и захотелось улыбнуться в ответ, даря похожую улыбку. – Скажем так, я позволила этому миру вернуть его потерянную душу, а то, что на тот момент душа была еще в живом теле, – это уже мелочи.

– Я душа этого мира? – тут я совершенно опешила.

– Да, – согласилась Богиня. – Ты, как и многие души, была потеряна этим миром. Было время, когда слишком многие попадали за грань и, не находя себе места, растворялись, переходя в другие миры. Любой мир с удовольствием принимает души, потому как это источник силы каждого мира.

– А как же этот мир?

– Тогда я думала, что раз этот мир не нужен моим детям, то я его уничтожу, создам новый и начну все сначала.

Мне стало страшно, ведь в этом мире я узнала, что такое забота, сострадание, поддержка и любовь. Этот мир для меня стал новым домом, где, может, и не все было еще понятно мне, но вот то, что он мне нужен, было правдой.

– Все к этому и шло, пока ты не постучалась в него. Я видела, как сильно светится твоя душа, с какой любовью ты смотришь на моих детей, как ты искренна, как добра. Вот тогда я и стала опять считать, что мир не так уж и плох, как мне показалось.

– Он очень неплох, – с жаром принялась я доказывать Богине. – Это прекрасный мир, наполненный замечательными созданиями. Моя душа смогла отогреться только тут, – уже тише прошептала я, не зная, что еще сказать.

– Но ты не приняла моих детей нагов, – она утверждала, а не спрашивала.

– Мне страшно: в другом мире, где я росла, змеями пугали маленьких детей, а тут это разумные существа, которые имеют такое же сердце, как и у меня. Думают, переживают, любят.

– Да, наги полюбили тебя, я это вижу, но сможешь ли ты себя пересилить, чтобы посмотреть своим страхам в глаза ради них?

– Да, – твердо произнесла я.

Потому как душою уже приняла их и посчитала своими, так что примириться с их хвостиками – это уже меньшее из того, что осталось. Конечно, вопрос о том, как они размножаются, еще открыт, но дети же как-то рождаются, значит все должно и с ними как-то быть.

Богиня засмеялась переливчатым смехом – видимо, она все же знает мои мысли.

– Да, Мари, – она вытерла набежавшие слезки. – Думаю, мужья тебе помогут с этим сложным вопросом разобраться.

Я закусила губу, чтобы не провалиться со стыда за свои мысли.

– Так ты простила своих детей, и теперь девочки будут, как раньше, рождаться? – я стала представлять своего ребенка. Пока этот образ был размыт, но мне почему-то представлялся мальчик, который вырастет и с грустными глазами у меня спросит, для чего я его родила – чтобы он мучился на этом свете и не смог найти свою пару? Родила в мире, в котором нет счастья обретения истинной.

Меня аж передернуло от той боли, которая сковала мое сердце.

– Я уже давно простила своих детей, но этому миру нужно равновесие.

– Какое равновесие и могу ли я чем-то помочь? – мне было очень важно помочь этому миру, который так – с открытыми объятиями – меня встретил.

– Именно ты, Мари, и сможешь помочь. Собери в своей семье всю сильную кровь четырех краев, и тогда у тебя родится новая кровь. Смешение сильной крови этого мира с тем, что ты приобрела при переходе из своего старого, сделает будущих детей одними из сильнейших правителей, когда-либо возглавлявших свои народы. И лишь в гармонии и процветании сможет родиться первая девочка, одна из вернувшихся душ, покинувших когда-то этот мир. Она и потянет души других, она будет маячком для всех утраченных этим миром. Как бы другие миры ни пригревали эти души, но отогреться им дано только тут, где они были рождены.

– Богиня Энелия, а что за магия у меня? – я не понимала ее и скорее чувствовала что-то такое инородное в себе.

– Нет, дорогая моя душа, оно не инородное для тебя, а твой дар, которым тебя наградило мироздание за то, что до конца не растворилась в нем, а все же смогла преодолеть все грани, оставаясь собою. Твоя душа так ярко сияла! Тогда многие наблюдали за тобою, но никто из нас не мог вмешиваться, хоть я этого очень и хотела. И смогла лишь дать добро миру на твое принятие.

– И чем же меня наградили? – я как-то с сомнением уже воззрилась на богиню, не чувствуя ничего хорошего.

– Ты на Земле выбрала интересную картинку, украшая свою руку.

– Да? – удивилась я, смотря на свою татушку, которая сейчас не двигалась.

Богиня опять усмехнулась и провела пальцами по моей птичке – та сразу ожила, словно стараясь подставить спинку и головку под нежные пальцы праматери.

– Птицу феникс еще до создания первых граней было принято считать прародительницей вечности. Она всегда возрождалась, как бы доля ни поступала с ней. Восстать из пепла – это именно то, что делаем мы, боги. Мы поднимаем утраченные миры из небытия, мы возрождаем то, что было утеряно. Думаю, что когда ты проходила по граням, идя уверенно в свой родной мир, где родилась твоя душа, то сущность феникса выбрала тебя хозяйкой. А может, тоже видела, как ярко сияет душа, и ее выбор был сделан.

Теперь она уже гладила меня по голове, как могла бы гладить мама, которая всегда тебя ждет.

– Развивая свой дар, ты сможешь путешествовать сквозь грани, ты неподвластна будешь времени и его законам. Думая о своих желаниях, ты сможешь материализовывать их в жизни. Так что захоти возродить свой мир. И у тебя все получится.

Она ушла так же быстро, как и появилась: один взмах моих невероятных ресниц – и Богини уже нет.

– Спасибо, – прошептала я в пустоту. А на голове все продолжала чувствовать ее материнскую руку.