Текст книги "Сила есть Право"

Автор книги: Рагнар Редбёрд

«Весь мир» теперь в долгу, и никаких человеческих усилий не хватит на уплату процентов (хотя бы основных) наличными. Бизнес живёт под облаком залогового долга, и однажды он должен быть ликвидирован выстрелом, чтобы наложить узы – узы рабства.

Всё добытое богатство есть перерождённая сила, и её недостаток есть явный признак стерильности и дегенерации. Промышленность есть манипуляция силы – силой. Мозги и мускулы есть часть механизма гравитации. Потомки «военнопленных» веками росли в служении, и из них получаются наиболее умные механизмы – специалисты и служащие.

Капитал концентрируется в силе, и он также предназначен для получения и накопления дополнительной силы. Он может управляться своим владельцем как угодно – как тот только пожелает. У него нет никаких обязательств перед другими, только перед своими запросами и своим правом собственности. Он может «поступать, как он хочет, с тем, что ему принадлежит», пока он обладает силой. Он может, если хочет, овладеть землёй посредством какого-то своего агентства, и он может покупать и продавать людей и нации, если у него есть к этому склонность, или он думает, что это выгодно. В природе нет ограничений его энергиям или амбициям. Всё, что требуется, это сила, соответствующая цели. Но эти же принципы работают и с любым другим человеком или ассоциацией людей, так что в складывающемся в результате этого конфликте доказывается достоинство – абсолютно и без сомнений. «Права богатых» это то, что они могут удерживать во владении, а «права бедных» меньше, чем ничто. На накопление собственности не налагается никаких ограничений, так же, как и на её перераспределение. Игра по правилам несущественна и даже не требуется. Она может быть установлена, если обоюдно желаема обеими сторонами, но можно обойтись и без неё. В реальной жизни «без неё» всегда обходятся те, кто обладает преимуществом в материальном могуществе.

Равенство может существовать лишь между равными. Цивилизация подразумевает разделение труда, а разделение труда подразумевает зависимость, а зависимость подразумевает несправедливость и неравенство. Горе мне, если я говорю неправду!

На такие слова как эти, малодушные застенчиво бледнеют, собираются в молельнях своих идолов, взывая: «Господи, смилуйся над нами! Христос, смилуйся над нами! Защити нас от зла!»

В древних сообществах философия силы полностью понималась и применялась среди всех классов, даже среди прислужников (servi).[332]332
  Латинский корень слова «слуга» (servant). Применялся без разбора к мулам, евнухам, рабам, философам, историкам, писцам, военнопленным и рабочему скоту в целом (прим. автора).


[Закрыть]

Идеи абстрактного правосудия, правильности, непротивления не могут найти никакого прибежища в неразвращённом мозге. В лагере охотников и воинов жизнь слишком сурова, и притворство не может встретить там никакой иной оценки по достоинству, кроме как хорошего естественного сарказма. Более чем вероятно, что тот, кому приходится охотиться для пропитания своей семьи каждый утренний час (и захватывать землю, чтобы построить на ней своё убежище), не проглотит с энтузиазмом развращённую теорию самоотречения и не поклянётся в безмерной верности самопровозглашённому кругу собирателей податей – маскирующихся под политических филантропов. Он сам поддерживает собственное наследственное величие независимости так долго, как он может, и никогда не сдастся, кроме как перед абсолютно превосходящей силой. Но даже в этом случае он клянётся в безграничной мести и обязывает своих сыновей и сыновей своих сыновей вечно ненавидеть завоевателей, их владычество и их грабёж.

10

В эволюции нет завершённости. В какой-либо форме она работает всегда, стараясь вычеркнуть низшие организмы и увековечить более совершенные типы. Как боги древности, она одновременно разрушительна и созидательна. Сильные прошлого были низвергнуты более сильными настоящего, и, как прямое следствие этого, сильные сегодняшнего дня должны быть низвергнуты – более сильными завтрашнего дня.

Все «моральные» догматизмы и религиозности являются несомненными препятствиями эволюции высшей мужественности, поскольку те люди, которые незамедлительно хватаются за мораль, не так энергично хватаются за силу – существо силы по сути аморально. С моралью, следовательно, борьба между имущими и неимущими классами не так остра, как предполагает её природа. Моральный человек является слабым противником аморального властителя. Он глупо позволяет словоохотливым личностям (с более коварными приспособленческими чертами) обладать неограниченной властью над ним – посредством бесчисленных благовидных предлогов – и обдуманно присваивать его собственность.

Слишком, слишком много плаксивой mae culpa[333]333
  Mae culpa – моя вина, моя ошибка (лат.)


[Закрыть] у среднего человечка. Отсюда следуют все горести мира! Отсюда происходят отвратительные желания вырожденцев того, что они называют «мирным решением социальной проблемы». Слабые существа ужасаются при мысли о том, «что может произойти» в смертельной схватке с обороняющимися противниками – равными им по силе, а то и сильнее их. В этом кроется истинная причина того, почему богатые люди во все времена так страстно избегают дискуссий и «поддерживают мир», и почему бедные люди «голодают при изобилии вокруг них и умирают от жажды, хотя вода течёт рядом с ними, ибо закон божий и евангелие прокляли их, и страхом притупили все их чувства».

Несомненно, обе стороны боятся друг друга – боятся единственного здравого решения.

Моё проклятие малодушным и покорным, позорным вырожденцам – которые называют себя «добродетельными», «законопослушными», «праведными», «благочестивыми» и «покорными»! Да накачает цивилизация своим отвратительным наркотиком дряблые желудочки их голубиных сердец! Да навдыхают они мозговую проказу через открытые окна своих храмов сажи,[334]334
  Храмы сажи (Temples-of-Soot) – очевидно, пародирование словосочетания «храм святого…» (Temple-of-Saint…), которое, впрочем, чаще используется в названиях неофициальных религиозных культов.


[Закрыть] и да будут их вонючие свинарники и роскошные хоромы прижизненными могилами! Да будут они «зарабатывать» свой хлеб (и ещё для своих завоевателей) в липком поту, выступающем на их обесчещенных лбах, и да погибнут они, наконец, как вышвырнутые дворняжки! Да будут они прозябать в бедности, да умрут они в позоре. Да будет злобная работа их «гения» уничтожена вместе с Вавилоном и Ниневией, Анахуаком[335]335
  Анахуак – общее название территории Центральной и Северной Америки (Мексика, западная и южная часть США), на которой до европейского вторжения располагались государства индейских цивилизаций – майя, ацтеков, ольмеков и т. д.


[Закрыть] и Римом! Да станут летописи их мрачного владычества сказками о страшном кошмаре, который однажды прокрутился в мозгу человечества – и в конце концов рассеял сам себя «среди грома и молний и разверзнутой великой бездны!» Истинно! Истинно! Пусть они получат своё вознаграждение!

Для отравленных атропином умов (подобно Блюнчли[336]336
  Иоганн Каспар Блюнчли (1808–1881) – швейцарский юрист, специалист по государственному и международному праву и по истории права, основная работа – «Современное международное право цивилизованных народов» (1868).


[Закрыть]) привычно убеждать, что обнародование таких мрачных мыслей «подвергает опасности основы общества». Даже если предположить, что это так, то что есть общество, чтобы его «основам» нельзя было угрожать? Является ли «общество» чем-то безупречным, чем-то божественным, чем-то помазаннически сверхчеловеческим – чем-то, что следует защищать, правильно оно или неправильно? Это очередная Гора Мориа, урим и туммим, Ковчег Завета, Sanctum Sanctorum[337]337
  Гора Мориа («видение», евр.) или Храмовая гора – гора на северо-востоке от Иерусалима, на которой Соломон выстроил Храм (II Пар. III:1), здесь же совершил своё жертвоприношение Авраам (Быт. XXII: 2); урим и туммим («свет» и «совершенство», евр.), – по наиболее распространённой версии драгоценные камни на наперснике первосвященника, посредством сияния которых вопрошалась и определялась воля Божья (Исх. XXVIII: 30; I Цар. XXVIII: 6 и др.); Ковчег Завета – отделанный золотом ящик, в котором хранились ветхозаветные священные скрижали евреев; Sanctum Sanctorum («святая святых», лат.), или давир – помещение в Иерусалимском Храме, где хранился Ковчег Завета.


[Закрыть] или просто «голова осла, укрывшаяся за вуалью»? Почему фраза «общество в опасности» должна быть эквивалентна провозглашению сурового табу или фанатического крестового похода? Почему?

В целом общество есть вопрос удобства – средства – практической целесообразности. Это создание человека, и то, что человек создаёт, он может подправить или разрушить.

Общество может быть определено как объединение плотоядных и травоядных животных, соответственно ищущих свою естественную жертву и ощипывающих всё, что можно съесть. Это не более, чем «стадо» двуногого скота, и в этом стаде нет никакой сверхъестественной богоподобности. Несомненно, слово «стадо» всегда предполагает Гадару.[338]338
  Гадара – главный укреплённый город Гадаринской области за Иорданом на юго-востоке от Тивериады, знаменит своими известняковыми пещерами, в которых хоронили умерших, в Гадаре Иисус Христос исцелил бесноватого (Мр. V: 1-21; Лк. VIII: 26–40).


[Закрыть] Человеческие толпы интегрировались и дезинтегрировались десятки тысяч раз центростремительной и центробежной энергией индивидуумов.

Общества возносились и общества рушились, но человек, единица – зародышевая плазма – продолжает существовать с каждым восходом солнца, с каждым приливом и отливом. Человек не только «глина», но также и «гончар», главнейший фактор. Его судьба всецело в его руках, в длине его привязи.

«Для сильных все законы – паутины» (Солон), и когда общество становится утомительным для сильных, они должны разрушить его, в противном случае оно становится их хозяином и, следовательно, их врагом и угнетателем. «Общество в опасности», следовательно, обычная истерия больных манией величия.

Общество (в какой-либо форме) должно существовать до тех пор, пока остаются хотя бы два человеческих существа, потому что объединение так же естественно для человека, как роение – для пчёл. Когда, однако, слово «общество» превращается в синоним социального ограничения, тогда оно становится угрозой для эволюции личности и должно быть незамедлительно разрушено – без особых церемоний. Дружба необходима, она облагораживает, но безличный деспотизм разрушителен для всякого величия и мужественных добродетелей.

Истинная опасность заключается в том, что безвредные и естественные объединения, созданные ради взаимного удовольствия, дружбы, выгоды и защиты, могут постепенно трансформироваться в организованную тиранию избирательной урны – порабощающие институционализмы самого что ни на есть диктаторского и предосудительного характера. Когда общество превращается таким образом в огромные корпорации шантажа, жизни и собственность составляющих его единиц оказываются абсолютно в его власти, и, следовательно, оно должно быть раздроблено – осмысленно, намеренно, безжалостно, и любой ценой. Свобода не может быть куплена слишком дорого, ибо жизнь без свободы есть ад.

Правительство и общество есть две различные сущности, и следует заботиться о том, чтобы они не смешивались. Общество есть плод взаимной толерантности, дружбы и долга, но «правительство» возникает из физической силы, применённой сильными для управления и эксплуатации побеждённых врагов. Санкция правительства та же самая, что во все времена должным образом удерживает все зоологические и гелиоцентрические иерархии – санкция материальной силы. Эта «санкция» должна постоянно подвергаться испытанию, потому что даже самое презренное ничтожество может угрожающе размахивать мечом, но мы не узнаем, что оно ничтожество, пока другой меч, зажатый в руке мужчины, не направится к его горлу.

Беовульф,[339]339
  «Беовульф» – поэма из древнего англо-саксонского эпоса, повествует о подвигах Беовульфа, короля геатов (скандинавского племени на юге Швеции), в основе поэмы лежат народные героические сказания VI века, в VIII–IX она подверглась обработке книжника, внёсшего в неё христианский элемент.


[Закрыть] саксонский бард, обращаясь к «мечу», провозглашает первичную систему познания, которое инстинктивно осознавалось нашими предками.

«Вещь для войны! Друг! Отец чести и даритель королевского сана! Слава кузнеца! Певец! Прозрачно поющий! Чисто режущий! Сладко говорящий! Мягко завершающий! Делающий смерть прекрасной – жизнь не стоит гроша, чтобы быть пронзённым во время потехи! Тот, чья игра больше, чем перемещение бытия. Архивождь! Главный строитель! Князь и евангелист! Я есть воля Бога! Я – Меч!»[340]340
  «Вещь для войны!..» – в тексте «Беовульфа» цитируемый отрывок отсутствует.


[Закрыть]

Лишь в века, пропитанные атмосферой разрушающей мозг искусственности – в презренных сообществах, погрязших по самое горло в элементарных ошибках – эти дряхлые, деградировавшие, антропоморфные мифы и мании заменили собой тяжёлый, горький здравый смысл. (Все великие истины «тяжелы» и «горьки», но ложь ради болезненных отклонений слаще, чем дикий мёд).

Один за другим мы отвергает реализм – чтобы следовать fata morgana.[341]341
  Fata morgana – мираж (ит.), редко встречающаяся форма миража, при которой на горизонте появляются сложные и быстро меняющиеся изображения предметов, находящихся за горизонтом.


[Закрыть] Мы закладываем наши судьбы ростовщикам упадка. Узрите! – мошенничество Востока, обесценивающее мужественность Запада!

 
Мы сражаемся, как женщины, и чувствуем так же,
Помыслы наших сердец мы защищаем —
Которые едва ли презрение бога может достать,
Насмешка глупца бьёт больно,
Коварный язык и трусливое перо,
Оружие ничтожеств решает —
Они встречались друг с другом и боролись, как люди,
В те дни, когда мир был велик.[342]342
  Генри Лоусон, издательство «Ангус и Робертсон», Мельбурн, Австралия (прим. автора). Генри Лоусон (1867–1922) – австралийский поэт и новелист.


[Закрыть]
 

Но всё же мир прекрасен, как смущённая девушка, мечтающая о своём первом возлюбленном. «Красавица смеётся, словно дует утренний нежный бриз», а мужчины ждут лишь того, чтобы главенствовать, чтобы – пленять и обладать.

Мужественность обесценена

Этот маленький памфлет был издан не ради личной выгоды, но для того, чтобы способствовать искоренению чуждых пагубных идеалов, которые долгие века гноили кровь и разъедали мозг[343]343
  «Гноили кровь и разъедали мозг» – в оригинале игра слов: «corrupting the blood and corroding the brain».


[Закрыть] Европы и Америки.[344]344
  «Европы и Америки» – достаточно очевидно, что если бы автор был гражданином или по крайней мере выходцем из Австралии, он не преминул бы упомянуть и её в этой фразе.


[Закрыть] Общепринятые моральные догмы и политические стандарты ценностей, как и деревянные идолы, есть работа человеческих рук. У них нет никакой реальной основы в природе, и нет никакого сверхъестественного одобрения. Каждый из них был вырезан из поеденной червями лжи, из бесстыдного притворства и из мечтаний безумца. Они обманывают необычайно нагло. Почему мы обязаны склоняться даже в формальном подобострастии перед имбецильными и неестественными принципами, выдуманными тысячи лет назад для порабощения опустившихся людей Востока? Разве не достаточно мы выражали лицемерную преданность фальшивому героизму и глупым евангелиям? Зачем притворяться в обладании рабскими добродетелями? Почему следует продолжать прославлять неправду, зная, что это неправда? Почему люди подлинного достоинства должны подчиняться любым «делай так» других? Позвольте нам вернуться к природе и нашим моральным стандартам!

Позвольте нам искать нашими собственными сердцами и разумами истинное значение правильного и неправильного.

Мы живём и умираем (в основном умираем) в отравленной среде глубоко укоренившегося морального помешательства, социальной болезни и политических иллюзий.

«Праведные и справедливые»! – лицемеры! обманщики! Враги всего, что благородно, отважно и мужественно!

Разрушители самоутверждения! Истребители героизма! Ах, если бы был у меня легион демонов, чтобы свернуть вам шеи.

Распятый еврейский раб (погубленный властью) принят за бога, за стандарт для оценки всего человечества. Вот почему личная доблесть и благородство мыслей в таком ужасном упадке.

Христианские государства в рабстве! Мужественность обесценена! Наша раса предана!

Глава VI
Любовь, женщины и война[345]345
  Шестая глава «Силы есть Право» является своего рода развёрнутым толкованием речи Заратустры «О старых и молодых бабёнках» из «Так говорил Заратустра» Фридриха Ницше.


[Закрыть]

Лучшие борцы есть лучшие производители расы. Это вердикт биологии и инстинктивная вера всего женского мира.

При отлитии органической природы во все её разнообразные формы, любовь и война (с сопутствующими им проблемами и связанными с ними последствиями) есть два самых сильных фактора. Битва есть печь, которая с полным пониманием была предусмотрена для химического отделения одушевлённого шлака от золота. Сексуальное влечение есть сплав, который впоследствии объединяет золотые крупицы, из века в век увековечивающие отобранные качества – физическую красоту, силу, храбрость, выносливость – или наоборот. «Я убеждён, – пишет Дарвин, – что естественный отбор был главным, но не единственным средством модификации».

Та же мысль была озвучена Драйденом[346]346
  Джон Драйден (1631–1700) – английский поэт, драматург, критик, один из основоположников английского классицизма.


[Закрыть] в более сентиментальном, но в равно заставляющем задуматься сочинении:

 
Счастливая, счастливая, счастливая пара,
Никто кроме храброго,
Никто кроме храброго,
Никто кроме храброго не достоин красавицы.
 

Гераклит[347]347
  Гераклит Эфесский (р. 544 до н. э., г. смерти неизв.) – древнегреческий философ-материалист.


[Закрыть] сжал это в менее многословное заключение: «Борьба есть родительница вещей». Даже Соломон (убелённый сединами царь) воспел это в типичных восточных строфах: «Крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её – стрелы огненные; она – пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её».

Битва является методом, посредством которого достойные завести потомство убедительно доказывают своё право. Животные, растения, птицы, рептилии и рыбы – все существуют в окружении нескончаемой половой конкуренции и войны – точно так же и люди. Органическая жизнь есть один непрерывный круг любви и войны. Сексуальность и убийство идут рука об руку.

Бактерия терзает бактерию – микроорганизм воюет с микроорганизмом – акула ест акулу – тигр борется с тигром – лев разрывает льва – орёл убивает орла, а человек сражается с человеком – за благосклонность самки – или для разграбления побеждённых. «Мир на земле и кроткое милосердие»[348]348
  «Крепка, как смерть, любовь…» – Сол. VIII: 6–7; Соломон – царь Израильско-Иудейского царства в 965–928 до н. э.; «Мир на земле и кроткое милосердие» – строка из рождественского гимна «Слушай! Ангелы-предвестники поют» на слова Чарльза Уэсли (1708–1788) и музыку Феликса Мендельсона (1809–1847).


[Закрыть] – не что иное, как лепет сумасшедшего. Даже овца, самое «христианское» животное, устраивает жуткие дуэли – в надлежащий сезон.

Нет иной земной страсти до такой степени свирепой, дикой, эгоистической, как сексуальная страсть, и она является телесным базисом всей человеческой «любви» – даже самой неземной и романтической. Повсюду «сезон любви есть сезон сражений», и когда огонь сексуальности тускло тлеет в человеческой нации, её представители недостойны свободы, потому что они недостойны воспроизводить своё потомство.

Топинард[349]349
  Поль Топинард (1830–1911) – французский антрополог и врач, ввёл классификацию человеческих рас и типов.


[Закрыть] объясняет, как сексуальность работает среди обитающих в море позвоночных: «В ноябре самцы Atrocephali (морского котика[350]350
  Морской котик – современное латинское название морского котика Callorhinus ursinus.


[Закрыть]) прибывают на Фолклендские острова и рассеиваются по побережью. В декабре прибывают самки, и незамедлительно повсюду начинают проводиться жестокие битвы за обладание ими. Семейная жизнь протекает у них так же, как у людей. Если самки ведут себя плохо, самец наказывает их, тогда они припадают к его ластам, просят у него прощения и проливают обильные слёзы. Временами самцы и самки плачут вместе».

Географ и натуралист с мировой репутацией (А. Р. Уоллес[351]351
  Альфред Рассел Уоллес (1823–1913) – английский натуралист, создавший одновременно с Чарльзом Дарвином теорию естественного отбора.


[Закрыть]) указывает на серию сходных фактов – фактов, которые не новы для наблюдательных умов:

«Для высших животных весьма характерно то обстоятельство, что самцы дерутся за обладание самками. Это ведёт … к тому, что более сильные и хорошо вооружённые самцы становятся родителями следующего поколения, которое наследует особенности родителей, таким образом сила и используемые для нападения средства у самцов непрерывно укрепляются, сказываясь в мощи и рогах быка, в бивнях и защитной шкуре вепря, в рогах и проворстве оленя, в шпорах и бойцовском инстинкте петуха. Но сражаются практически все самцы, даже если они не снабжены специальным вооружением: даже зайцы, кроты, белки и бобры дерутся до смерти. То же самое правило приложимо к самцам птиц. Из этого весьма распространённого феномена проистекает необходимая форма естественного отбора, который повышает мощь и бойцовскую силу самца животного, тогда как более слабое существо бывает либо убито, ранено, либо – изгнано», – как и среди людей.

В своём «Происхождении человека»[352]352
  «Происхождение человека» – полное название работы – «Происхождение человека и половой отбор» (1871), в этом труде Дарвин рассматривает многочисленные доказательства животного происхождения человека.


[Закрыть] Дарвин делает сходное утверждение: «У социальных животных молодые самцы должны пройти через множество состязаний до того, как они получат самку, а старые самцы должны отбивать своих самок в повторных сражениях. Также они должны, как и в случае человека, защищать своих самок, равно как и свой молодняк, от всякого рода врагов и охотиться для их совместного пропитания».

Среди позвоночных вожак стада (или стаи) отбирается через доблесть сражений – следуя тем же самым «общим принципам», которые побудили Наполеона водрузить на своё чело корону – своей рукой. Все королевские фамилии мира были основаны сражающимися людьми, и поддерживаются они сражающимися людьми – так же, как и у «скотины». Главный козырь, как у животных, так и у человеческих предводителей – это способность сражаться. «Обычное стадо» инстинктивно чувствует, что хороший боец обладает всеми необходимыми достоинствами хорошего лидера, а лидер – это именно то, чего они хотят. Только в битве может быть низложен король у животных, а его победитель всегда является его преемником. Пока его зрение, слух, сила и отвага выдерживают, он – абсолютный господин, судья, главный производитель – но ни мгновением более. «Король умер, да здравствует король!»[353]353
  «Король умер, да здравствует король!» – традиционный возглас в Англии при получении известия о смерти короля и объявлении имени его преемника.


[Закрыть] – биологическое утверждение.

Это естественный порядок. Неестественный порядок – это делать слабых, но голосистых краснобаев верховными судьями (или конституционными королями). Этот более поздний план принимается только человеческими толпами в века слабоумия и всеобщего упадка.

Политики бесконечно «сражаются» друг с другом (если верить сенсационным заголовкам нашего «Ежедневного лжеца»), но этот тип войны – притворство, предназначенное для того, чтобы ввести всех в заблуждение. На самом деле никакой «драки» между ними не происходит. То, что они называют «дракой» – это делание ставок «за» и «против», игра в «кинь и подбрось»[354]354
  «Кинь и подбрось» (pitch-and-toss) – азартная игра типа орлянки.


[Закрыть] за трофеи, которые другие люди завоевали, и за урожаи, которые другие люди собрали. Слушайте! Слышите ли вы, как они во весь голос с пеной у рта провозглашают свой «божественный энтузиазм во имя человечества»? Зачем? Для того, чтобы они (грязные негодяи, вот кто они) могли сидеть на своих тёпленьких местечках и направлять нации в ад, набивая при этом свои кошельки прибылью с налогов и шантажа. Нации всегда достигали вершин славы и процветания под предводительством сильных и отважных людей, избранных самими собой, и падали на самое дно деградации и бесчестия под дьявольским господством избранных массами ораторов. (Произведённые ими разрушения не так бросаются в глаза в Америке, как в Европе, потому что здесь очень обширная территория – практически безграничная).

2

Женщины инстинктивно восторгаются солдатами, атлетами, королями, дворянами, и вообще воинственными мужчинами, предпочитая их всем остальным соискателям – и это правильно.

Нет ничего хуже для возлюбленного в его оценке зрелой девушкой, чем быть «побитым» в личной схватке с соперником. Это убеждение распространено среди женщин всех классов. Лучшее, что может сделать мужчина, чтобы привести в восторг любую женщину (даже самую благочестивую), это продемонстрировать бесстрашие и физическую удаль.

Молодые женщины испытывают инстинктивное омерзение к типу поклонников «славный молодой человек, что умер» и питают отвращение к жалкому трусу – даже если он состоит с ними в кровном родстве. Превыше всех остальных качеств, вместе взятых, уважает женщина в своём будущем муже силу, энергичность характера, жестокость и отвагу. Быть взятой силой не так уж и отвратительно для её чувств, если «наглый плохой мужчина» приятен во всех остальных отношениях.

Она жаждет, чтобы её «добивались и завоёвывали» (или как там было), ей нравится чувствовать, что ею управляют, что её завоёвывают, что ею овладевают – что мужчина, который взял приступом её сердце, является во всех отношениях мужчиной среди мужчин. Эта говорящая о многом женская черта была поэтически отражена анонимным поэтом:

 
По извилистой дороге в старом саду,
прекрасная дева бродила, но было сердце её холодно,
Явился принц свататься к ней, сказал, что искренне любит её;
но дева ответила, что это не так, и он прекратил сватовство.
 
 
Явился надушенный дворянин – встал перед ней на колено одно,
сказал, что любовь его глубже самого глубокого моря,
Но молвила дева премилая, что мертва его любовь,
и смирился надушенный дворянин со словами её.
 
 
Явился лихой Незнакомец и увёл её силой;
Сказал, что заставит её себя полюбить, и она полюбила – конечно.
 

Воинственные личности, получая в своё распоряжение самых лучших и самых красивых женщин, как правило, дают жизнь воинственному потомству. В этом и заключается происхождение великих рас. Мужчины второго класса движимы необходимостью жениться на женщинах второго класса, и в строгом порядке очереди мужчины третьего класса выбирают партнёрш из того, что осталось. (Отсюда шаблонная природа рабских каст.)

Самцы высшего качества берут лучших с расовой точки зрения женщин, а низшим самцам позволяется дублировать себя посредством низких самок. Каждый класс производит себе подобных (в среднем), и если предопределённая борьба за блага земли искусственно не прерывается, то главенствующие классы периодически призываются для защиты своего высокого положения – силой, – или для того, чтобы быть искоренёнными, порабощёнными, вытесненными и лишёнными права собственности более сильными и отважными животными.

Аристократии всегда имели своё происхождение в войнах. Фальшивки всегда вырастали (как грибы) во времена мира. Никакой «аристократии» не должно быть позволено главенствовать ни секундой более после того, когда она не смогла поддержать себя остриём меча. И, опять же, подчинённые классы не должны позволять себе управляться узурпаторами, которые не могут сражаться. Естественный порядок для людей первого класса – доминировать над людьми второго класса, а для людей второго класса – доминировать над людьми третьего класса – но классы отбираются сами собой в конфликте. Однажды низшие породы будут без малейшего сожаления уничтожены, как бесполезные и отвратительные паразиты. Узрите! Я выношу приговор будущему развитием прошлого.

Женщины собираются на состязания по атлетике и на гладиаторские бои, побуждённые тем же универсальным инстинктом, который заставляет львицу выжидающе созерцать, как два или более соперничающих самца рвут друг друга на части в драке – за обладание ею. Львица как предмет выбора подчиняется объятиям победителя; и в самом фешенебельном обществе крепкий футболист или лихой солдат имеют практически неограниченные возможности выбора на свой вкус девиц на выданье.

Ни одна нация, ни одна империя не приходила к упадку – ни одна раса не бывала порабощённой из-за того, что находила удовольствие в мужских видах спорта – в охоте на вепрей и львов, и на людей тоже – в смертельных поединках – в дуэлях – в сражениях за приз – в гладиаторских боях – в «жестокой и кровавой» обстановке. Нет! Ни одна! (Природа жестока – в миллион раз больше, чем когда-либо был человек.) Но дюжины «цивилизаций» погибли позорно, недостойно, из-за распространения язв личной трусости – порождённых изнеженностью, роскошью, ростовщичеством, тяжким трудом, государственностью, религиозными предрассудками, «культурой» и мирным существованием.

Недостаток отваги – физическое одряхление – скудость разума – страх перед опасностью и ужас смерти (явные признаки расового упадка) никогда не происходили из атлетических турниров, завоевательных войн или гладиаторских игр. Когда клерикализм отменил «смертельный поединок», гордость северных земель тихо сошла на нет, когда он отменил Олимпийские игры, Греция загнила в распаде. А когда он запретил гладиаторские схватки, Вечному Городу «пришёл конец».

Через долгое время достоинства бульдогов обречены восторжествовать, сейчас же они могут быть только развиты (если вообще развиты) ежедневной практикой с самой юности. Отсюда вытекает необходимость в «брутальном» футболе, «брутальной» войне, «брутальных» личных схватках, «брутальных» мыслях и «брутальных» объединениях. (Здесь употреблено слово «брутальный», потому что зачастую оно понимается неправильно и используется как ругательство.[355]355
  Brutal – бесчеловечный, жестокий, зверский (англ.).


[Закрыть]) «Брутальные» расы всегда были победоносными расами – величайшие люди всегда были в высшей степени «брутальными». (Александр,[356]356
  Александр – имеется в виду Александр Македонский, Александр Великий (356–323 до н. э.) – полководец и государственный деятель, проводил многочисленные войны, империя, созданная в результате его завоеваний, простиралась от Дуная до Инда.


[Закрыть] Сесострис, Цезарь, Тит, Нерон, Бонапарт, Кромвель, Грант, Бисмарк, Сесил Родс.)

Слово «брутальный» в реальной жизни имеет смысл, обратный изнеженности. Тот мужчина брутален, который не подставит другую щёку. Что делают животные, что было бы неверным с точки зрения природы?

Эмерсон[357]357
  Ральф Уолдо Эмерсон (1803–1882) – американский философ-идеалист, поэт и эссеист, крупнейший американский романтик, родоначальник трансцендентализма, рассматривал природу как воплощение духовного абсолюта, по его мысли каждый человек должен жить наедине с природой простой и мудрой жизнью свободного фермера или ремесленника.


[Закрыть] осознавал этот основной анахронизм ясно, когда объявил: «Природа держится прямо, но человек пал». Христиане вечно используют слово «брутальный», чтобы пугать друг друга, но кто они, в конце концов? Разве они не подонки, не шлак, не отбросы, не ползучие твари арийского видоизменения – обычные визжащие жирные идиоты, смердящие ничтожества с самым низким уровнем интеллектуального развития? Пусть Эмерсон вновь станет свидетелем. Он может быть признан совершенно беспристрастным. Слушайте, что он говорит:

 
Волны бессовестные, в споре сладкозвучные,
Играют весело с бризом – встретились детства друзья.
Путешествующие атомы первичных материй,
Решительно перемещаются, твёрдо направляются своими животными полюсами.
 
 
Море, земля, воздух, тишина; растения, четвероногие и птицы —
Все одной музыкой очарованы, одним богом (природой) взволнованы,
Один другого украшает, бесшумно аккомпанирует,
Ночь скрыла утро, и туман, и холмы.
 
 
Человек сжимается и заливается краской, убегает и прячется,
Он ползет и змеится, он плутует и крадёт,
Дряхлость, меланхолия, зависть мелькают вокруг;
Уродец, соучастник, он отравляет землю.
 

Атлетические соревнования (и битвы всех видов) оказывают сильное влияние на формирование лучших качеств личного состава всех участвующих сторон. Тот, кто должен встретить достойного противника лицом к лицу и победить его – или самому быть побеждёнными, облагораживает своё сознание – подсознательно. Отвага, хладнокровие, бесстрашие, чистота крови, умственный баланс – первичные необходимости атлета. Он, следовательно, должен быть индивидуалистом, самоуверенным и находчивым, то есть, он должен быть мужественным.

Мужественный человек всегда великодушен, искренен, чистосердечен, бесстрашен. Его чело открыто – его поступь тверда и бесстрашна – его манеры уравновешены, благородны. Он смотрит на тебя без дрожи – оценивает тебя с первого взгляда, а в деловых операциях его «слово чести» гарантирует больше, чем все скреплённые печатями долговые обязательства Шейлока.[358]358
  Шейлок – бессердечный, жадный ростовщик из пьесы Уильма Шекспира «Венецианский купец».


[Закрыть] Он может не быть эрудированным философом – усидчивым студентом – или выдающимся оратором (а также не особенно заботиться о «спасении» своей души), но он больше, чем всё это – он мужчина. Поэтому повсюду он – первый фаворит, особенно у женского пола – чьи сексуальные инстинкты так же верны природе, как стрелка компаса – полюсу.

Какое огромное различие можно заметить между сдержанными манерами загорелого солдата и раболепствующей вкрадчивостью бледнокожего владельца магазина – подлостью еврейского кредитора – сладкой молочно-медовой ядовитостью пастора – низменным раболепием нищего наёмника – грубостью неуклюжего крестьянина – и жирным лоснящимся коварством питающегося налогами политика! Кто сможет, посмотрев на них (собранных вместе), не признать честно, что борьба способствует совершенствованию стойкости, красоты, мощи и семени расы?

Здоровая животность есть основа всех достоинств. Заражённые тела порождают заражённые разумы. Отсюда проистекает пагубная дегенерация среднего «гения». Отсюда также проистекает визжащее безумие слепого большинства. Средние «цивилизованные» люди в большей или в меньшей степени являются жертвами аборта – предрождёнными психами с манией величия. Здравомыслящих людей никогда нельзя заставить поклоняться идолу (сотворённому из нищенствующего еврея), они не станут сознательно воздвигать во имя прогресса и государства сосисочные фабрики для перемалывания их собственной плоти и высасывания из их детей костного мозга. (Помешанные умы, будучи весьма восприимчивы к внушению, не обладают никакой инициативой.)

Это бессвязно лопочущие «гении», которые завлекают человечество в вечное проклятие. Если бы эти уродливые маттоиды были удушены в тот день, когда они родились – земля и воздух были бы гораздо чище. Разве они не заразили человеческую расу всеми мыслимыми недугами, провозглашая панацеи и «надёжные средства» от каждой неизлечимой болезни?

С кафедры, с трибуны и из библиотеки они испускают свой маниакальный лепет, и чернь, более безумная, чем мартовские зайцы, впитывает всё это с раскрытыми от удивления ртами.