Текст книги "“Цесаревич” Часть II. Линейный корабль. 1906-1925 гг."

Автор книги: Рафаил Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

10. Четвертая маневренная группа

Исподволь готовившаяся, но с легкостью вспыхнувшая мировая война застала врасплох Россию. Не был готов к войне и флот. Новейшие дредноуты, эскадренные миноносцы и подводные лодки только еще готовились вступить в строй. Линейные («броненосные») крейсера типа «Измаил» и легкие крейсера типа «Светлана» и вовсе безнадежно запаздывали. И опять «Цесаревич» с его сотоварищами-додредноутами оказывался, как в Порт-Артуре, в ряду главных сил флота.

Весь предвоенный месяц, словно предчувствуя угрозу войны, корабли первой бригады линейных кораблей (дредноуты, еще совсем не умевшие воевать, числились во 2-й бригаде) энергично форсировали программу боевой подготовки. Синдром предвоенной порт-артурской спячки, в каком флот застало когда-то японское нападение, отсутствовал уже напрочь. Все главнейшие соединения – бригады линкоров и крейсеров, отряд заградителей и минная дивизия – неустанно отрабатывали искусство и навыки владения своим оружием.

В июне 1914 г., базируясь в основном на Ревель – вблизи места постановки Центрального заграждения, "Цесаревич" вместе с напряженной боевой учебой продолжал нести обязанности флагманского корабля бригады. Не ожидая мобилизации, начали разгружать корабль для боя. 1 июня сняли запасной якорь и знаменитые на весь флот "рамовые шлюпбалки". Их уже во время шхерных стоянок 1915 года заменили стрелами завода Крейтон (Або). Тем самым корабль приобретал также и важное тактическое достоинство – "одновидность" со "Славой". Выходя в море, управление кораблем переводили в боевую рубку, ночью переходы делали без огней, на рейдах тренировались в ночном сигналопроизводстве, проводили учения в отражении минных атак и стреляли, стреляли.

24 июня/7 июля "Цесаревич" с Ревельского рейда уходил на стрельбу № 9. 28 июля с бригадой и крейсером "Рюрик" проводил стрельбу № 17. Корабль вел огонь по щиту, буксируемому крейсером "Рюрик". Израсходовали в этот день на "Цесаревиче" "ядер чугунных 12-дюймовых – 24, 6-дюймовых – 136". 30 июня с бригадой на линии Реншер-Нарген провели интенсивные маневры. Противника изображал отряд заградителей. 13–14 июля состоялась "призовая стрельба плутонговых командиров по щиту. Огонь вели при трех скоростях: 9, 12 и 14 уз. 3/16 июля вышли с бригадой на стрельбу № 18. По щиту, буксировавшемуся у Наргена "Императором Павлом I" пушки "Цесаревича" выпустили 40 305-мм и 204 152-мм снаряда.

Затем буксировали щит для стрельбы "Паллады" и "Рюрика". 4, 5 и 6 июля на Ревельском рейде ружейными пулями из стволов, вставленных в орудия, стреляли по "звонким щитам". Расход за день составлял 800-2000 патронов. 7/20 июля на состязательной орудийной стрельбе по выставленным в море щитам выпустили из 305-мм орудий 34 чугунных снаряда, а также 126 и 223 снаряда калибрами 152 и 75-мм.

"Андрея Первозванного" в отряде не было – он ремонтировался после аварии.

9/22 июля "Цесаревич" совместно со "Славой" перешел в Гельсингфорс. В авральной погрузке приняли 852 т угля, часовая скорость составила 182–206 т. 11 июля перешли в Ревель. 13-го – в Гельсингфорс. Учения и тревоги не прекращались. В 8 час. утра 17/30 июля корабли бригады '17 выстрелами салютовали должностному флагу командующего флотом, которым на "Рюрике" был заменен прежний флаг адмирала. Все объяснила речь Н.О. Эссена, прибывшего на "Цесаревич". Адмирал предупреждал об угрозе войны с Германией и призывал экипаж исполнить свой долг.

Корабли приступили к мобилизационным работам. Убирали дерево, готовили к свозу на берег имущество и оборудование, подлежащее сдаче в порт. В 19 час. 25 мин. все четыре корабля перешли к о. Нарген. Ночь провели в готовности отразить минную атаку. В 4 час. 20 мин. утра корабли, как записано в вахтенном журнале "Цесаревича", "снялись с якорей для следования на постановку минного заграждения". Любой ценой связав противника самым решительным и отчаянным боем, они должны были дать отряду заградителей время для постановки минного заграждения. Только так можно было предотвратить вторжение германского флота в воды Финского залива. В исходе четырех часов тревожного ожидания на бригаде и напряженной образцово проделанной работы заградителей залив был перекрыт мощным полем из 2144 мин.

Немцы не появились и упустили шанс нанести русским чувствительнейший, а может быть, и решающий удар. 19 июля/1 августа 1914 г. в 8 час. 40 мин. утра на корабле получили известие об объявлении Германией войны России. Так провидческим оказалось выступление на корабле Н. О. Эссена, состоявшееся накануне выхода в море. Об этом и напомнил в своей речи перед командой командир Рейн. Музыка играла гимн, все кричали "ура" и пели "Боже, царя храни". В 9 час. 30 мин. на юте провели молебен о даровании победы и подняли исторический кормовой флаг, пробитый осколками снарядов в бою 28 июля 1904 Т. Это был высокий час подлинного патриотического единения матросов и офицеров;в их общей готовности исполнить свой воинский долг.

Кто же были эти люди, кого война застала на палубе "Цесаревича" и кто теперь, вдохнув в корабль новую жизнь, должен был повести их в действительный, а не в учебный бой? По списку, приведенному в вахтенном журнале, команда насчитывала до 620 человек. Ее до штатной численности 730 человек еще предстояло увеличить за счет призванных из запаса.

Их судьбы – предмет особого исследования будущей социологической истории флота. Пока же не всегда удается проследить даже судьбы офицеров. Их, считая чинов штаба начальника бригады, прикомандированных, четверых юнкеров и гардемарина флота, по штатным должностям (вместе с врачом и священником) числилось 25 человек.

Командир капитан 1 ранга, Г. Рейн (1870–1917) был одним из опытнейших и заслуженных офицеров. Герой войны с Японией, удостоенный ордена Георгия, он в прошел путь служебного продвижения, давшего многообразную практику. "Цесаревичем" командовал в 1913–1915 гг… после чего был назначен начальником отряда заградителей. Эту должность он принял от вице-адмирала В.А. Канина, который после смерти Н.О. Эссена стал командующим флотом.

Старшим офицером был капитан 2 ранга В.А. Киселев, старшим артиллерийским офицером лейтенант А.В. Ракинт, окончивший артиллерийский офицерский класс в 1912 г. С 1915 г. он был старшим офицером корабля. Вторым артиллерийским офицером (эта должность – тоже знамение перемен) был барон лейтенант В.А. Вреде. Старшим минным офицером был лейтенант В.А. Белли – потомок старинной морской фамилии выходцев их Англии (в 1799 г. Генрих Белле удивил мир взятием Неаполя) и выпускник "Цесаревича" 1907 года. Семью потомков выходцев из Шотландии представлял старший штурманский офицер "Цесаревича" лейтенант В.В. Огильви, младшим штурманом был лейтенант С.И. Франковский, водолазным офицером лейтенант Г.А. Зилов, также выпускник "Цесаревича" 1907 г.

Обязанности ротных командиров и вахтенных начальников совмещали лейтенанты Ю.В. Герберт, Г.В. Штернберг, мичманы А.Н. Павлов, Г.М. Веселаго, князь И.Г. Гагарин, О.Ф. Дункер. Ревизором был мичман А.В. Макаров. Новое поколение флота представляли мичманы Н.В. Ганенфельд и А.И. Берг (1893–1979), который на "Цесаревиче" в последние предвоенные дни плавал еще гардемарином.

Энергетикой корабля по должности судового инженер-механика командовал герой войны с Японией (на крейсере "Варяг") инженер-механик капитан 2 ранга С.С. Спиридонов (1880–1932). Должность трюмного механика занимал инженер-механик старший лейтенант И.И. Александров. В чинах инженер-механиков мичманов были А.Г. Гильдебрандт, С.И. Клиндух, В. М. Реклайтис. Старшим судовым врачом в чине коллежского асессора был Н.А. Добровольский. Штатного судового священника о. Александра Лебедева, переведенного на "Петропавловск", с 8 ноября 1914 г. заменил о. Федор Корчинский.

Преимущественным вероисповеданием среди офицеров было, конечно, православное (атеисты и иудеи вовсе на флот не допускались). Однако командир Рейн был лютеранином, барон Вреде и мичман Берг принадлежали к евангелическо-лютеранской церкви, мичман Рейклатис – к римско-католической. Но православными были и лейтенант Белли, и офицеры с явно немецко-шведскими фамилиями. В разное время – сообразно перемещениям двух начальников – командира бригады линейных кораблей и командующего флотом – на "Цесаревиче" плавали и чины их штабов. Записанными в вахтенный журнал корабля были с 8 по 20 ноября и с 28 декабря адмирал Н.О. Эссен, начальник штаба командующего контр-адмирал Л.Б. Кербер.

Но перемещения офицеров не прекращались и во время войны. Продолжавшаяся нехватка кадров заставила приказом КМС сократить на плавающих кораблях число офицеров-неспециалистов. Их переводили на дредноуты с других кораблей, где они были нужны в качестве вахтенных начальников, вахтенных офицеров и ротных командиров. Флот, как и прежде, заставляли изворачиваться собственными силами. В такой обстановке "Цесаревич" вступал в мировую войну (с объявлением мобилизации).

На кораблях, распечатав оперативные пакеты, осваивали задачи, предусмотренные еще в 1912 г. "Планом оперативных морских сил Балтийского моря". Теперь важно было выиграть время, необходимое для освоения своих кораблей экипажами уже начавших испытания дредноутов и прохождения ими ускоренного курса боевой подготовки. Это были дни ни с чем не сравнимого крайнего напряжения на бригаде линейных кораблей.

В продолжение первых месяцев войны почти каждый день бригада линейных кораблей, бригада крейсеров (их по плану операций вернули из резерва) и 1-я минная дивизия обычно развертывались близ минной позиции и занимались учениями по отражению вторжения противника. На ночь возвращались в Гельсингфорс или Ревель.

Подходы к Финскому заливу охраняли дозоры крейсеров, впереди центрального минного заграждения держались подводные лодки. Миноносцы 2-й минной дивизии скрывались в шхерах, чтобы успеть нанести противнику первые удары. Не довольствуясь отведенной флоту пассивной ролью – обороны подступов к столице – Н.О. Эссен, как когда-то и С.О. Макаров, стремился выйти в море для поиска противника. Повод к этому давала и двойственная политика Швеции. Ее флот в случае присоединения к Германии (такой исход дела не исключался) мог постоянно угрожать флангам русской позиции. Этого Н.О. Эссен допустить не мог.

26 июля/8 августа флот вышел к Наргену. 28 июля/10 августа Н.О. Эссен повел корабли в известный "шведский проход". Невольно напрашивалось сравнение с отрядом японских разведчиков, которых З.П. Рожественский почему-то не захотел перед Цусимой уничтожить решительной атакой превосходящих сил. Н.О. Эссен с подобными же (потенциальными) разведчиками в лице шведского флота намеревался теперь решительно покончить. В 5 час. 15 мин. одновременно с "Рюриком" снялись с якорей и вступили ему в кильватер один за другим "Император Павел I", "Цесаревич", "Слава". Оставалось лишь получить (уже в море) разрешение на проведение этой превентивной операции (от Швеции ожидался ответ на ноту России, Англии и Франции).

Ночью того же дня "Цесаревич" в составе бригады линкоров крейсировал в открытом море на широте входа в Финский залив. 1-я бригада крейсеров держалась между флотом и о. Готланд. К западу и югу от главных сил заняли позиции завесы три крейсера резервной бригады и эсминец "Новик". Но условного сигнала "Гроза" получено не было и в 20 час. 55 мин. легли на курс ост.

Вместо похода в Швецию флот чуть было не столкнулся с отрядом немецких крейсеров, совершавших набег на русское побережье и о. Даго. Взаимно не опознавшие один другого ночью встретились германский легкий крейсер "Магдебург" и русский эсминец "Новик". Находясь в завесе, "Новик" не счел возможным покинуть свое место, а других миноносцев (для преследования противника) не оказалось. Крейсера не заметили.

На Большом Кронштадтском рейде

Судьба, впрочем, вскоре исправила свою ошибку – в новом немецком диверсионном набеге на русские берега 18/26 августа «Магдебург» все же попал нам в руки. Непоправимо вылетевший в тумане на скалы о. Оденсхольм, он был взорван немцами и принес союзникам бесценный клад. На грунте под днищем крейсера быдла обнаружена трехфлажная сигнальная книга, а в каюте командира шифровальные таблицы, с помощью которых по этой книга кодировались радиопереговоры. Система немецких шифров была раскрыта. С секретом познакомили и англичан.

26 августа "Цесаревич" из Ревеля перешел на Гангутский рейд. Но выход с флотом для боя не состоялся. Сведения о появлении в море отряда германских дредноутов не подтвердились. Утром 27-го вернулись в Ревель. Вслед за удачей с "Магдебургом" большая беда пришла к союзникам, 9/22 сентября три английских дозорных крейсера ("Абукир", "Хог", "Кресси") один за другим, как на показательных стрельбах, были потоплены устарелой подводной лодкой U-9. Рутина и здесь затемнила сознание Генмора, который не оценил известную с довоенных времен (атака "Цесаревича" в 1906 г. лодками Э.Н. Щенсновича) подводную опасность. Русские не нашли нужным учесть горький опыт англичан), не отменили крейсерские дозоры. Расплата пришла 28 сентября/11 октября. В тот день от торпеды U-26 взорвался и в мгновении ока со всем экипажем затонул возвращавшийся с дозора крейсер "Паллада". Погибли все 597 человек экипажа.

Флот в мировой войне действовал смелее, грамотнее и удачливее, чем 10 лет тому назад. Борьбу с германским флотом вели на равных и все-таки что-то продолжало мешать реализации целого ряда вполне, казалось бы, выигрышных ситуаций. 4/17 августа 1914 г. непростительную ошибку совершили дозорные крейсера "Громобой" и "Адмирал Макаров". Их вел начальник бригады контр-адмирал Н.Н. Коломейцов (1867–1944). Герой Цусимского боя упустил шедший прямо им в руки германский отряд во главе с крейсером "Аугсбург". Тем самым входившему в состав немецкого отряда заградителю "Дейчланд" позволили в русских водах поставить заграждения из 200 мин.

Опережая ход событий, заметим, что спустя год, 19 июня/2 июля 1915 г. другой отряд под командованием контр-адмирала Бахирева (1868–1920) в бою у о. Готланд дал возможность улизнуть тому же немало досаждавшему нам крейсеру "Аугсбург". Вместо того, чтобы просто "раздавить" своего противника (М.А. Петров. Два боя, Л., 1926), безнадежно уступавшему в силах русскому отряду, адмирал, следуя слепо канонам приобретенной после войны с Японией "науки", занялся сложными, вовсе не требовавшимися в той обстановке маневром "охвата". Из-за этого потери немцев ограничились выбросившимся на берег заградителем "Альбатрос". "Аугсбург" же снова сумел уйти.

Точно так же и "Рюрик", встретив германский отряд и вступив с ним в бой, не довел его до конца и тем упустил возможность покончить с другим германским крейсером – "Роон". Без достаточных оснований был сделан вызов к месту "Цесаревича" и "Славы". Не раз и в дальнейшем русские флагманы (исключая Н.О. Эссена), попадая в нестандартные ситуации, проявляли недостаток тактического и стратегического мышления, решительности и инициативы. Необъясним и отказ от начатых было работ (в них в октябре участвовала и группа матросов "Цесаревича") по съемке с камней и восстановлению крейсера "Магдебург". Наследие прошлого продолжало себя проявлять. Выручали неукротимая энергия и боевая решимость Н.О. Эссена. Вырвать у противника инициативу было главной его целью.

Видя, что немцы не собираются предпринимать вторжение в русские воды большими силами, командующий флотом еще более активизировал свои действия. Начались активные минно-заградительные операции у берегов противника. Море все более переходило во власть миноносцев и крейсеров, начавших выполнять роль заградителей. Продолжались и поиски противника в море.

С приходом 6 августа в Гельсингфорс закончившего ремонт "Андрея Первозванного" на него перенесли с "Цесаревича" флаг начальника бригады. 26 августа/8 сентября и весь следующий день "Цесаревич" в составе бригады участвовал в так называемых "тральных походах" флота (И.А. Киреев. Траление в Балтийском море, Л., 1939, с. 26). В них вышедший из Ревеля флот сопровождали не только штатные тральщики (миноносцы типа "Циклон"), но и приученные к траловой службе миноносцы 2-го и 7-го дивизионов. Во главе с "Рюриком" шли эсминец "Новик", крейсера "Паллада", "Баян". Они вместе с дозорными крейсерами "Россия" и "Олег" выполняли разведку и охраняли тральщики при обследовании ими подозрительных квадратов моря. В полдень находились в широте 59°33′ и долготе 82°28′. Скорость доходила до 16 уз, под парами – все 20 котлов. Ночь провели на рейде Ганге, затем продолжали крейсерство. От маяка Бенгшер, идя вдоль кромки будущего передового заграждения, повернули к о. Даго (маяк Такхона). "Новик" по поручению командующего флотом произвел разведку у шведских берегов и в Оландсгафе, но противника не обнаружили. Лишь в отдалении показались шведские броненосец "Один" с миноносцем "Магне". С бывшими друзьями, не раз приходившими с визитами в Россию, сближаться не стали.

У острова Оденсхольм, где продолжались работы по съемке с камней германского крейсера "Магдебург", расстреляли несколько плавающих мин. С встретившейся а море подводной лодкой "Акула", совершавшей первое самостоятельное крейсерство, узнали о немецких крейсерах у о. Готланд, атаковать которые ей не удалось.

Внешне безрезультатный – противник обнаружен не был (потому, наверное о тех днях в "Боевой летописи" упоминаний не встречается) – поход имел решающее значение для характера всех последующих боевых действий на море. Н.О. Эссен окончательно убедился, что немцы форсировать центральные заграждения не собираются и лишь имитируют видимость активных действий. Свои корабли они сберегают для решительного сражения с Гранд Флитом и рисковать ими на Балтике не хотят. И даже временно переведя из Северного моря часть флота Открытого моря (включая крейсер "Блюхер", 4-ю, а затем уже совместно с 4-й и 5-ю эскадры) они ограничились лишь обстрелом русских дозорных крейсеров. Даже при подавляющем превосходстве (14 дредноутов против 4 русских) противник намерений вступить в бой не проявил. (А.В. Томашевич. Подводные лодки в операциях русского флота на Балтийском море в 1914–1915 гг. М.; Л., 1939, с. 34).

Поход позволил окончательно изжить синдром глухой обороны за центральным заграждением, на чем продолжало настаивать командование русской 6-й армии (флот находился у нее в оперативном подчинении). Так состоялось окончательное решение вернуть флот на те рубежи, от которых его неосмотрительно заставили отказаться перед войной. В Моонзунд перевели базы первой Минной дивизии и подводных лодок, крейсерскую завесу выдвинули на линию Дагерорта, откуда на ночь корабли уходили в Лапвик, а впоследствии в Эре. Одновременно началось оборудование Або-Оландского района, который вместе с позициям в Моонзунде образовал фланги будущей Передовой позиции. Они же стали исходными пунктами для готовившихся И.О. Эссеном активных минно-заградительных операций у берегов противника.

Реальным становился и более выгодный встречный бой перед главным заграждением, а не только позади него. Опыт такого боя и состоялся 1 сентября 1914 г., когда бригада, покинув Ревель, под охраной крейсеров "Богатырь" и "Олег" проложила курс в глубь Финского залива. Противника изображал крейсер "Диана". В вахтенном журнале "Цесаревича" в этот день было записано: "Маневрирование происходило согласно секретной инструкции начальника бригады, в случае встречи с неприятелем в открытом море". Тот же маневр повторили каждой Полубригадой в отдельности, затем отразили "примерную атаку", произведенную эсминцем "Новик". К вечеру после 148-мильного плавания пришли в Гельсингфорс.

С прежней интенсивностью продолжали учения и занятия – от тренировок у зарядного станка (где отрабатывали предельно возможную, сопровождающуюся даже травмами, скорость заряжания) до стрельб и маневров в море. Вместо Ревеля, чтобы еще более затруднить деятельность германских шпионов, переходы теперь делали вглубь Финского залива: к острову Гогланд (8 октября), в бухты Папонвик (29 октября. 16 ноября, 2 декабря) или, придерживаясь маяка Экхольм, в расположенную восточнее бухту Монвик (4 декабря).

В плавании 16 ноября "Цесаревич" под флагом командующего флотом вел левую колонну: "Слава", "Император Павел I", "Андрей Первозванный" (дистанция между кораблями 2 каб.). В правой колонне шли "Россия"(флаг начальника бригады крейсеров, 1 резерва), "Севастополь", "Рюрик" (дистанция 3 каб.). В этой колонне с увеличенной до 3 каб. дистанцией между кораблями дредноут-новичок получал первые уроки сплаванности с флотом. Уроки усваивались успешно – ведь офицеры и команды в большинстве имели опыт службы на додредноутах. И уже 2 декабря, перенеся свой флаг с "Цесаревича", Н.О. Эссен испытал дредноут в качестве своего флагманского корабля. Так зримо совершалась историческая смена поколений кораблей флота.

Готовность кораблей к опасностям войны повысила и научно-исследовательская работа по девиации компасов, которую, заинтересовавшись проблемой еще в гардемаринском возрасте, провел на "Цесаревиче" его младший штурманской офицер А.И. Берг. Осложнявшиеся и увеличивавшиеся минные фарватеры требовали особой точности кораблевождения. Так впервые проявился незаурядный талант одного из молодых офицеров флота.

Попутно уточним два существенных обстоятельства затронутой в книге войны на Балтике: флот, как можно видеть, не "стоял в бездействии". Вступление в строй первых дредноутов ("Гангут" в конце сентября, "Полтава" – в конце декабря 1914 г.) не изменило интенсивности нагрузки на "Цесаревич" и остальные корабли бригады. Они еще нуждались в боевой подготовке. Ставка по-прежнему требовала сберегать дредноуты исключительно для боя за центральной позицией. Не странно ли, что при такой наперед заданной тактике не было принято мер для создания более ей соответствующих мобильных, но не столь дорогих кораблей – охранителей заграждения со сверхдальнобойной артиллерией.

9/22 ноября 1915 г. на стоявшем в Гельсингфорсе "Цесаревиче" приветствовали присоединившийся к флоту первый завершивший свои испытания дредноут "Севастополь". Находившийся тогда на "Цесаревиче" И.И. Ренгартен в своем дневнике войны записывал: "Стоит рядом "Севастополь" – когда-то мы думали, что его присоединение к нам составит целую эру, на самом же деле сейчас его приход лично не меняет роль флота…". После смотра кораблю (проведенному Н.О. Эссеном) И.И. Ренгартен отмечал: "Впечатление грандиозное, но чувствуется, что еще не наладилась жизнь, не образовалась душа корабля". А пока в ожидании готовности дредноутов к бою старые корабли продолжали составлять все еще единственную реальную силу флота, ускоренно отрабатывали предложенную Н.О. Эссеном тактику встречного боя.

Свой первый бой флот готовился принять уже перед линией центрального заграждения. Готовились корабли и к более дальним встречам с противником – при осуществлении прикрытия разворачивавшихся по замыслам Н.О. Эссена активных минно-заградительных операций. Уже в 1914 г. с миноносцев, крейсеров "Рюрик" и "Адмирал Макаров", заградителей "Амур" и "Енисей" в 10 минных постановках в водах противника было выставлено более 1200 мин. В 1915 г. мины начали ставить также крейсера "Олег", "Богатырь", "Россия". Всего в 1914–1916 гг. в активных постановках было выставлено 4085 мин.

Наиболее крупной потерей для немцев стала гибель на двух минах броненосного крейсера "Фридрих Карл". Всего же до февраля 1916 г. насчитывалось до 50 подрывов кораблей противника на русских минах. Они действовали безотказно, но их заряд часто оказывался недостаточным для гибели даже малого крейсера. Еще более широкий размах имели постановки для формирования собственных оборонительных заграждений и их периодического обновления, особенно после массовых (до нескольких сотен) взрывов из-за движения льдов.

С окончательным вступлением в строй дредноутов в силу приказа по флоту и морскому ведомству от 1 мая 1915 г. они образовали 1-ю бригаду, "Цесаревич" и остальные додредноуты составили 2-ю бригаду линейных кораблей.

Для более оперативного их использования применили новый вид боевых соединений – маневренные группы. В основе их оставался прежний принцип деления на полубригады. На Балтике 1-ю маневренную группу составили линейные корабли-дредноуты "Гангут", "Петропавловск" и крейсер "Олег", 2-ю – "Севастополь" и крейсер "Россия", 3-ю – "Андрей Первозванный", "Император Павел I" и крейсер "Богатырь", 4-ю – "Слава", "Цесаревич", 5-ю – "Рюрик", "Адмирал Макаров", "Баян", 6-ю – "Громобой", "Аврора", "Диана".

Вместе с необходимостью контроля над Рижским заливом война обнажила и задачу обороны остававшегося неприкрытым побережья Финляндии в Ботническом заливе и прилегавшего Або-Оландского шхерного района. Все более утверждалось понимание, что самой природой он призван служить системой хорошо скрытых и далеко выдвинутых в море передовых пунктов базирования. Они обеспечивали флоту связь с внутренними материковым побережьем и гарантировали не поддающиеся контролю со стороны противника выходы кораблей и их групп в море.

Достоинства позиций оценили и немцы. Уже в 1914 г. их миноносцы напали на наблюдательный пост на маяке Богшер, высаживались у Логшера и обследовали подходы к Мариенхамну. Не оставались немцы в долгу и перед русскими минами. Удачная диверсия их умело переоборудованного железнодорожного парома "Дейчланд" в ноябре 1914 г. поставила под угрозу (мины обнаружили перед Раумо и Бьернеборгом) судоходство между Финляндией и Швецией. Охрана Ботнического залива, не предусматривавшаяся прежними планами операций, требовала от флота нового напряжения его далеко не многочисленных сил.

Спустя месяц немецкие легкие крейсера контр-адмирала Беринга (историки оценивают его как деятельного и способного флотоводца) пытались совершить набег и на Утэ. Вместе с Эрэ эти бухты, как справедливо подозревали немцы, должны были служить передовыми базами, откуда уходили в свои крейсерства русские подводные лодки.

Нельзя было допустить и того, чтобы немцы, как о том поступали сведения, могли для своих подводных лодок устраивать стоянки в укромных уголках шхер. Находились в Финляндии и лоцманы, готовые послужить Германии. (Как тут не поверить в слухи о базах немецких подводников на русской Новой Земле в годы войны СССР с фашистской Германией). Немецкие подводные лодки все чаще начали появляться на подходах к обоим архипелагам, и с их охраной медлить было нельзя.

Так зимой 1914–1915 гг. было найдено новое назначение для 4-й маневренной группы. В помощь им придавались крейсера "Диана", "Аврора", отряд канонерских лодок, два дивизиона миноносцев, два минных заградителя. К лету ожидалась готовность шхерного стратегического фарватера от Гельсингфорса до Пипшера. В дни вынужденного бездействия первой военной зимы офицеры "Цесаревича", как остальных трех дредноутов, разделившись на "красную" (немцы) и "синюю" (русские) партии, каждая на своем корабле, провели серию тактических и стратегических игр. Перед войной 1904–1905 гг. такое можно было представить только в стенах Николаевской Морской академии.

Нетерпеливо ожидая готовности дредноутов. Н.О. Эссен не упускал ни одной возможности для отработки их предстоящего наиболее действительного боевого применения. Условия игр были суровы. Живучесть германских дредноутов типа "Кайзер" оценивалась в 120 условных единиц, русских – в 100. Германскому линейному крейсеру "Мольтке" (вот когда приходилось пожалеть об отказе от его приобретения у Вильгельма II) назначали 90 единиц, додредноутам типа "Дейчланд" – 60, типа "Виттельсбах" – 40. Два типа русских додредноутов оценивались в по 80 и 50 единиц. Главными темами были "Встречный бой" и "Бой на позиции".

В РГА ВМФ в Петербурге сохранился объемистый том с отчетами об этих беззвучных сражениях, разворачивавшихся на карте Балтийского моря по всему его пространству от Киля до Ревеля. Особенно широкой была "операция", разыгранная офицерами "Цесаревича" в июне 1915 г. По заданию, утвержденному начальником штаба флота вице-адмиралом Л.Б. Кербером, в игру вовлекался весь состав "красной" и "синей" сторон. Русские корабли должны были выйти в море, чтобы решительной атакой баз и побережья противника отвлечь на себя по возможности весь германский флот. Предполагалось, что тем самым английский флот получит возможность неожиданного нападения с целью захвата Киля и форсирования проливов Бельт.

За "красную" сторону играли лейтенанты Г.В. Штенберг ("командующий флотом") и барон Б.Э. Майдель, мичманы О.Ф. Дункер, А.В. Макаров и Берлинг. Главным посредником был 2-й артиллерийский офицер барон В.А. Вреде. В этой игре "Цесаревич" в составе своей бригады входил в третью из пяти групп флота. Главной задачей этой группы было поддержать 2-ю бригаду (дредноуты) и в случае боя с главными силами 2-ю бригаду крейсеров при бое с вражескими крейсерами.

Сопровождаемая прокладками на карте, схемами построения отрядов и отдельных "боев", игра при всей условности задачи (вряд ли англичане хотели форсировать Бельты) выявила много полезных тактических уроков. Офицеры получили возможность почувствовать себя командирами и флотоводцами.

С началом навигации, чтобы опередить выход в море немецких подводных лодок, "Слава" и "Цесаревич" составили первый эшелон первого ледового похода и уже 1/14 апреля 1915 г. пришли из Гельсингфорса в Ревель. Отсюда под проводкой ледоколов "Ермак" и "Царь Михаил Федорович" проложили курс в Балтийский порт и далее через Оденсхольм.

5/18 апреля "Слава" и "Цесаревич" благополучно миновав все опасности (мины, поставленные ранее "Дейчландом" и состоявшийся лишь двумя ранее заход в эти воды U-26) пришли к новому месту службы. Немцы и в дальнейшем не оставляли намерений заблокировать минами или подстеречь подводными лодками столь опасно выдвинувшиеся к морю корабли. Здесь "Цесаревич" и "Слава" вместе с интенсивной боевой подготовкой (включая стволиковые и торпедные стрельбы) и охраной подходов к стоянкам дозорами собственных паровых катеров занимались активным освоением постоянно совершенствовавшихся систем десятков шхерных фарватеров.

Новые и новые их трехзначные номера, сменяя и повторяя один другого, вместе с названиями островов, рейдов, проливов, навигационных знаков обширнейшего шхерного района в их специфическом шведско-финском написании (Юнгфрузунд, Люперте, Дегерэ, Лендзунд, Чепангрунд, Гюссэ и др.) переполняли в те весну и лето страницы вахтенных журналов кораблей.

Редкое отдохновение находили увольняющиеся на берег и в близлежащий Або команды. По красоте и живописности шхеры тех мест напоминали норвежские, виденные в гардемаринских плаваниях.