Текст книги "Последний Герой. Том 9 (СИ)"

Автор книги: Рафаэль Дамиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Если закапывать, – заметил я, – то проще в лесу, где никто не видит, а не везти на свалку.

– Ну и правда, – поддакнул Черноусов.

Кажется, говорить ему не хотелось, да и думать над всем этим тоже. Но деваться было совершенно некуда.

– А как это он от тебя сбежал? – обратился я к майору.

– Макс, ну я тебе уже говорил, – начал он. – Этот придурок дернул руль, машину занесло, мы слетели в кювет, а он дал деру.

– В кювет? – нахмурился я. – В городе есть кювет? Интересно… Где у вас в городе такие ямы?

– Ну, не в городе, – сдержанно ответил он. – Мы были за городом.

– А зачем ты его повёз за город? – спросил я.

– Слушай, Яровой, ты что – меня подозреваешь или что? – вскинулся Черноусов. – Я не понял?

– Да не, – сказал я. – Я просто хочу прояснить ситуацию. Да и потом, мне же нужно докладывать Мордюкову. И почерк похож на нашего людоеда. Смотри, от пояса до груди – мощный удар ножа. Почерк тот же, что у того, кто убил Васильченко. И раз уж так, нам важна каждая деталь – тебе ли не знать, товарищ майор.

– Ну да, да, Яровой, это самое… – сбавил тон Черноусов.

Он подошел ко мне поближе и добавил, чтобы никто не слышал:

– Извини, я тут это, что-то сам накрутил себе просто, видишь, сейчас Вика вся в истерике, переживает сильно, всё-таки брат её родной. Вот, хоть и был никчёмная душонка, хоть и пил нам всем кровь, отдал Богу душу или дьяволу. А мы все на взводе. Нужно найти того, кто его убил, чтобы я мог Вике в глаза смотреть. Она, конечно, мне ничего не говорит, знаешь, но смотрит так тихо, всхлипывает, и я вижу этот укор.

Он сглотнул и опустил глаза.

– Понимаю, – кивнул я. – Возможно, это и не наш людоед, не тот, кто убил Васильченко – это лишь предположение.

– Товарищи! – позвал вдруг Студент. – Обратите внимание. Смотрите, это похоже на налёт соли, а вот это – песочек. На одежде у жертвы.

Я выдохнул. Подошел, посмотрел. Вспомнил, как стоял в секционной, Саша тогда уже выбежал на воздух, а Студент показывал мне… соль и песок.

– Совсем как на тех двух расчленённых трупах, – сказал я уже вслух. – Мы думали, что они какие-то приезжие. Но Андрей-то не приезжий. Скорее всего, и те тоже не приезжие. Искать надо местных, тех, кто пропал – и тех, кого не заявили.

– Думаешь? – переспросил Черноусов, нахмурившись.

– Уверен, – ответил я. – И вот его фирменный знак – соль и песок.

– О! Тут ещё что-то есть! – воскликнул Студент, обшаривая одежду и ощупывая карманы трупа. Он вытащил листочек, вырванный из какого-то блокнота, свернутый вчетверо. – О, это записка!

– Что там? – подскочил к нему Черноусов. – Дай сюда!

Он выхватил листочек из рук судмеда.

– Ну ладно, забирайте, – смутился Студент.

– Так, это надо изъять и приобщить к вещдокам, – сказал Аполлон Самсонович, отрываясь от протокола осмотра. – Что там, Вадим Владимирович?

– Да ничего, – отмахнулся Черноусов. – Каракули какие-то, писульки бессмысленные. Заберу для Вики, на память.

– Там точно ничего? Покажите, – сказал следователь.

– Слушай, Аполлоша, – раздражённо бросил Черноусов. – Ты мне не веришь, что ли? Всё, проехали, – и майор быстрым шагом направился к машине.

Я подошёл к судмедэксперту и тихо шепнул:

– Ты же успел прочитать записку. Что там было написано?

Тот испуганно выдохнул:

– Я даже не знаю, как реагировать.

– Костя, реагируй правильно, – урезонил я его. – Говори правду. Мне можешь доверять.

– Да не знаю… – замялся он. – Может, прикол какой-то это…

– Говори уже, прикол – не прикол, я разберусь.

Судмед опустил глаза, помолчал и тихо сказал:

– Там было написано всего три слова. Три слова, в конце с тремя восклицательными знаками и подчёркнуто тремя чертами.

– И что за слова? – поднял я бровь.

– Фраза, – пробормотал Студент. – Коротко: «Меня убил Черноусов».

Глава 6

Черноусов укатил удивительно быстро, и вправду спешил спрятать эту записочку. Мы закончили осмотр места происшествия, как полагается. Вернувшись в отдел, я направился прямиком к нему в кабинет.

Тот совсем не выглядел огорчённым по поводу смерти родственничка.

– Заходи, Максим. Всё, отработали там?

– Отработали, – сказал я, – только вот записку ты увёз.

– Да там ерунда… Что она тебе далась?

– Покажи. Если ерунда, какая разница, просто гляну…

– Ты что, Макс, не доверяешь мне? – нахмурился он.

– Хм. Понимаешь, Вадим Владимирович… Я знаю, что там написано.

Черноусов даже ладонью прихлопнул по старому столу, но быстро осёкся.

– Будем считать, что тебе показалось. Нет этой записки больше. Зачем вводить в заблуждение следствие? – процедил майор. – Это бред наркомана. Вот и всё!

– Ну, наркоман этот мертв… А там всё-таки было написано, что убил его ты, – уставился я на него испытывающим взглядом.

– Да ну? Бред! Ничего такого там не было. Всё, забудь про неё. Может, еще скажешь – и Васильченко я… я убил…

– Я этого не говорил. Слушай, Вадим, нам нужно поймать людоеда. Честно говоря, я как-то не думаю, что людоед – это ты.

– Хм, – хмыкнул Черноусов, – И на том спасибо.

– Но вот Андрюшеньку ты вполне мог убить. Потому и с места обнаружения тела уехал.

– Мало ли, кто что мог. У тебя нет доказательств. И не будет.

– А мне они зачем? Я людоеда ловлю… но, знаешь… если попутно всплывёт что-то, я отреагирую по закону. Просто привык так поступать.

– Ты что, меня пугаешь? – прошипел тот.

– Да нет, Вадим. Просто если тебе есть, что рассказать, расскажи. Я же докопаюсь всё равно.

Он посмотрел на меня, кивнул, будто соглашаясь с моей оценкой, ещё помолчал, потом проговорил:

– Откуда ты такой умный взялся? Надо же, зря я согласился на эту вашу командировку.

– Не перегибай, майор, – сказал я. – Я тебе не враг. Если ты не преступник, то тебе нечего меня опасаться.

– Да не убивал я его, не убивал, – тихо проговорил Черноусов. – Зачем бы я всех поднял его искать, если б его смерти хотел? Так бы и оставил в притоне загибаться.

– Ладно. Подождём экспертизы состава соли и песка. Если он совпадёт с тем, что на трупах от людоеда, то, наверное, я соглашусь с тобой.

Он уставился на меня.

– Ну, а если не совпадет, – сказал я, – то у меня будет версия такая, что кто-то… Заметь, я не говорю, что ты, а кто-то убил Андрея и сымитировал при этом почерк людоеда. Значит, это был тот, кто знал про подробности о наличии на телах соли с песком. Только вот есть одна нестыковочка.

– Какая? – поднял глаза Черноусов.

– Там тела были голые, расчленённые, какие-то части он сварил и, очевидно, употребил в пищу. А тут тело в одежде, да и соль была на одежде, не на теле. Ни одна часть не отделена. То есть в пищу он его не употреблял, что на людоеда не похоже.

– Ну, похоже, не похоже, – буркнул Черноусов. – Может, он увидел, что мясо непригодное.

– В каком смысле – непригодное? – уточнил я.

– Ну… – он задумался, отвёл взгляд. – Наркоман же… Гниёт заживо, считай. Убил, а потом посмотрел, что «дичь» ему попалась не та. Не его деликатес, так сказать.

– Неплохая версия, – сказал я.

– Да не версия, – мотнул головой Черноусов, – это, скорее всего, так и было. Какому дураку надо имитировать убийство Андрюхи под жертву людоеда?

– Ну, например, тебе, – ответил я.

Он тяжело вздохнул, поднял глаза на меня исподлобья.

– Опять двадцать пять. Никого я не убивал.

Потом помолчал и пробормотал:

– Ну, по крайней мере… Андрюшу я не убивал.

– Здрасьте. А кого убивал? – спросил я. – Что за оговорочки у тебя, товарищ майор?

– Никого, – дернулся он, нервно заёрзал на стуле. – Всё, мне работать надо. Если у тебя всё…

– Да, у меня всё, – кивнул я.

Я вышел из его кабинета, оставив начальника местной полиции в размышлениях. Пока прощупал его, так сказать, боем, но не продвинулся в догадках. Всё оставалось туманным и неясным.

* * *

Внизу я встретил нашего старого знакомого – того самого кавказца, что довозил нас с Мордюковым от автовокзала. Акбар, кажется, его звали. Тот что-то горячо спорил с дежурным, размахивал руками, доказывал:

– Прими заявление, я тебе говорю!

Дежурный лениво отмахивался, даже не поднимая головы:

– Ты кто ей, родственник, что ли? Нет? Ну и всё… Гуляй давай.

– Я её директор! – авторитетно заявил Акбар. – Она у меня работала. А теперь на работу не выходит!

– Ну так обращайся в трудовую инспекцию, – вздохнул дежурный, – или в гражданский суд. Это ваши правовые отношения. Работала, не работала – не к нам.

– Она мне денег должна! – не унимался Акбар. – Я ей заплатил за три месяца вперёд! Она сама просила аванс, говорила, отработает, а теперь нету её, уже несколько дней на работе нет! Прими заявление, будь человеком!

– Денег должна? Тем более, – проворчал дежурный. – Я же говорю, это всё ваши гражданско-правовые отношения.

– Да что ты, не слышишь? – повысил голос Акбар, – Ещё раз скажу, там какой-то мужик её всё караулил! Поклонник, наверное! Может, случилось что-то с ней, беда какая! Она боялась после смены выходить, когда кафе закрывала – звонила мне, просила встретить, довезти…

– Вот нам ещё вашими амурными делами заниматься, – вздохнул дежурный. – Иди уже, Акбар, не мешай работать.

– Ой, придёшь ты ко мне в кафе шашлык поесть – фиг я тебе хороший дам! Дам тебе самый жилистый, самый холодный дам!

– Да не хожу я к тебе в кафе, дорого у тебя там, – отмахнулся дежурный.

– У меня дорого⁈ – вспыхнул Акбар. – У меня самые дешёвые цены и самая вкусная еда во всём городе!

Я подошел ближе.

– О, начальник! – воскликнул Акбар, увидев меня, и замахал руками на дежурного. – Вот скажи ты этому человеку, надел форму, а не помогает людям хорошим. А если форму надел, помогать должен.

Я отвёл его в кабинет и сел напротив. Сальников уже был там же.

– Что случилось? – спросил я.

Акбар сделал театральный вдох и начал.

– Ты понимаешь, – жестикулировал он, – Катя, Катерина, ягода-малина. На работу не выходит, а денег мне должна. Взяла аванс и пропала.

– Где она жила? – спросил Сальников.

– Не местная. Квартиру снимала. Я дал аванс, она исправно работала. Хороший работник. Не могла она так просто взять да сбежать.

Я посмотрел на Сальникова. Он пожал плечами.

– Есть у неё поклонник, – продолжил Акбар. – Всё караулил. На чёрной машине подъезжал, не заходил внутрь, потому что я бы ему там рога пообломал. Звал её в кино-шмино. Эх, сама виновата, ходила в этих нарядах вызывающих.

– В каких? – переспросил я.

– Пузо наголо, топики-шмопики, мини-юбки, родинка возле пупка, как цветок для пчёл. На мужиков действовала родинка.

Я на секунду застыл. Слово «родинка» в такой беседе звучало как маячок. Я залез в стол, вытащил пачку фотографий, что криминалист в морге отснял. И положил их на стол. Нашел ту, на которой изображено крупным планом туловище найденной в лесном домике женщины. В самом центре кадра – та самая родинка, чёрное пятнышко у пупка.

Акбар отшатнулся, закрыл глаза.

– Уф, шайтан, – воскликнул он. – Это что, труп? Убили её, что ли? Ах! Что творится!

– Труп, – ответил я. – Возможно, это пропавшая Катерина. Родинка такая?

– Я не помню… – растерянно произнёс он. – Не приглядывался особо. Помню только, что родинка была. Так-то похожа. Уф, нимагу смотреть!

Он схватился за голову, чтобы только ничего не видеть.

– Где она жила, знаешь? – спросил я.

– Знаю, – сказал Акбар. – Я же её довозил, часто – когда просила. Я знаю адрес.

Надо было действовать быстро.

– Поехали. Нужно там осмотр сделать, – проговорил я, обращаясь уже к Сальникову. – Пусть дежурный регистрирует заявление и комитетского следака подтягивает, мы пока вперед двинемся.

Мы вышли из кабинета и направились к машине. В голове вертелась одна мысль – если это Катя из кафе, там, в морге, то у нас теперь есть личность потерпевшей… Это уже что-то… Но об этом думать еще рано. Сначала нужно осмотреть квартиру, где жила девушка. Изъять ее ношенные вещи на генетику и провести экспертизу. А это дело небыстрое.

* * *

Мы приехали с Сальниковым по тому адресу, который нам указывал Акбар, и втроём поднялись на этаж. Дверь – закрыта, ни звука, ни шороха, будто в квартире давно никто и не жил. Тишина такая, что даже шаги на лестнице казались громкими.

Вызвали слесаря из ЖЭКа и вместе с понятыми вскрыли квартиру. Пустая однушка – сразу видно, съёмная. Всё напоминало «бабушкино» жильё: старый сервантик, полированный стол с отбитым углом, выцветшие розовые занавески. Пыль на полках ровным слоем, воздух спертый. Девушка снимала квартиру вместе со старыми вещами и мебелью – всё досталось в придачу.

Но видно было – давно тут никто не бывал. Из крана на кухне тонко капала вода, и на месте, куда падали капли, уже проступило рыжее пятно – ржавчина окрасила эмаль раковины. В холодильнике – просроченное молоко, пара старых сосисок. На плите кастрюля с супом, поверхность которого уже покрыта шапкой плесени.

– Вот! – махал руками Акбар. – Я же говорю, пропала! Никто не заявляет, потому что родственников у неё здесь нет. А от меня заявление не хотят брать! Говорят, кто я такой! А я…

– Теперь мы, Акбар, будем этим заниматься, – заверил я. – Не волнуйся. Расскажи, как выглядел тот тип, который за ней бегал.

– Да я ж откуда знаю, – развёл руками он. – Я не видел ни разу. Говорят, на чёрной машине к кафе подъезжал.

– Камеры наблюдения есть?

– Да откуда у меня камеры? Это ж кафе, а не тюрьма! – возмутился он.

Некогда было даже удивляться этой странной логике – в этом городке просто привычно экономят на всём.

– Ладно. Тогда кто видел его?

– Подружка её, – спохватился Акбар. – Напарница. Официантка. Она, говорит, того ухажёра видела.

– О! А вот это уже интереснее. Рассказывай.

– Да что рассказывать, – пожал плечами Акбар. – Сам с ней поговори, она сейчас на смене.

– Ну, поехали, поговорим.

* * *

Кафе Акбара оказалось просторным, с кавказским колоритом. Внутри чисто, стены украшены коврами и медными тарелками. Запах жареного мяса и специй висел в воздухе. Заведение было из тех, что днём работает как столовая, а вечером превращается в бар. Свет приглушают, включают подсветку, играет музыка – и вот уже атмосфера немного другая.

– У нас даже живая музыка бывает, – с гордостью сказал Акбар, кивая на крохотный уголок сцены. – Я сам пою иногда.

Официантка по имени Элла сновала между столиков, ловко разнося заказы. Акбар махнул ей рукой:

– Элла! Иди сюда! Это Максим, хороший полицейский. Он найдёт твою подружку.

– Правда? – вздохнула Элла, хлопая нарощенными ресницами. – Вы найдете этого… того, кто её украл?

– А кто её украл? – спросил я.

– Ну, я не знаю… Она рассказывала, что один мужик всё караулит её, поклонник. Она его отшивала.

– Внешность описывала?

– Ну да.

– И что говорила?

– Ну… сказала, мерзкий такой.

– Ага, мерзкий, – повторил я. – И всё?

– Ну да…

– А лет-то ему сколько?

– Ну, не знаю… Наверное, много, если мерзкий, – пожала плечами она.

– А, ну логично, – кивнул я. – Так он и к тебе теперь подкатывает?

– Угу…

– Как это понимать? – прищурился я. – К тебе подкатывает, а лица ты не видела?

– Так он вот тут, перед кафе, всё караулит. Вечерами машина его стоит, видно её периодически. Видать, девушек подвыпивших поджидает, или что… А теперь, когда Катька пропала, он на меня переключился. Садись, говорит, покатаемся.

Интересное кино. И есть человек, и никто его не видел.

– А что за машина?

– Ой, да не знаю, старая какая-то, чёрная.

Элла то и дело привычно обводила взглядом зал, приглядывая, куда её позовут, но потом спохватывалась и снова смотрела на меня.

– Иномарка или отечественная?

– Иномарка, да.

– А как ты с ним разговаривала и лица не видела?

– Так темно было, и он в какой-то толстовке непонятной, в капюшоне, ещё очки тёмные на пол-лица. Я ещё думаю, странный какой-то. Маньяк, что ли. Темно, а он в очках зачем-то. Говорю ему: «Очки-то хоть сними». А он: «Если поедешь со мной – сниму». Я испугалась, заскочила обратно в кафе. Хорошо, Акбарчик тут был, до дома довёз.

Она замялась, потом добавила:

– Вот чую, сегодня опять будет караулить меня. Блин… Это что, он Катьку похитил и убил, да? Теперь за мной? Это маньяк, что ли?

– Да успокойся, Элла, – сказал я. – Пока рано говорить – маньяк, не маньяк. И Катерина, вообще-то, могла просто сбежать. Она ведь три зарплаты вперёд получила, да?

Элла нахмурилась.

– Ну… да, получила, – кивнула она. – Ну и что, что получила? Не могла она сбежать. Не такая была.

– А какая она была?

– Ну, Катька была такая честная, вроде, – покачала головой Элла.

– Вроде? – переспросил я. – А давно ты её знаешь?

– Да нет, пару месяцев, – пожала плечами она. – Хотя… За пару месяцев человека до конца не узнаешь, у каждого есть недостатки.

– Какие недостатки ты имеешь в виду?

Разговор всё ходил вокруг да около, не давая мне фактов. И теперь Элла дёрнулась, махнула рукой.

– Ой, блин! Да это я просто так ляпнула. Я к тому, что, может, не до конца ее знала. Мало ли, какие недостатки у нее могли быть…

– Давай так, – сказал я. – Сегодня вечером мы с напарником придем в кафе, сядем, будем отдыхать как обычные посетители и понаблюдаем. Если он появится, ты нам маякнёшь, и мы с ним разберёмся.

– Правда? – вздохнула она облегчённо и снова хлопнула ресницами. – Ой, спасибо, а то я уже не знала, что делать. Уже увольняться хотела.

– Эй… Эллочка! Какой – увольняться? – вмешался Акбар, который всё это время вертелся рядом и то и дело встревал в разговор или поглядывал на официантку – мол, давай, хорошо отвечай. – Я ж тебе такие деньги плачу. И так одна официантка у меня осталась. Теперь вторую искать надо.

– Да какие там деньги, – отмахнулась Элла. – Тоже мне… Я вот ладно ещё, с мамой живу, за квартиру не плачу. А у Катьки туго было, аренду платить надо, а жила одна.

– Я за три месяца ей дал! – жестикулировал кавказец.

– Акбар, успокойся, – прервал я его негодование. – Это ваши финансовые дела. Эмоции сейчас делу не помогут. Так что делаем, как я сказал, и никому об этом ни слова. Особенно это касается тебя, Акбар.

Я положил руку ему на плечо.

– А что я? – возмутился он. – Я что, похож на трепло? Э-э, Максим-джан! Плохо же ты об Акбаре думаешь!

– Вот и договорились, – кивнул я. – Когда мы придём вечером, не выделяй нас из массы клиентов. Никто не должен знать, что мы сотрудники полиции.

– Конечно, никто не узнает, – заверил он. – Я вас даже могу обсчитать, как всех, чтобы правдоподобно было.

– Это лишнее, – сказал я.

– Да это шутка была, – разулыбался Акбар, – Что, не смешно? Ха!

На том и порешили.

* * *

Играла кавказская музыка, по стенам плясали разноцветные пятна от лучиков проектора. Вечером народу в «Акбаре» прибавилось. По сравнению с днём, зал ожил. Нет, это была не молодёжь – в основном, дальнобойщики, что останавливались перекусить, ведь трасса проходила неподалеку. Именно благодаря этой дороге кафе и держалось на плаву.

За одним столиком кто-то отмечал день рождения – громкие тосты, смех, запах коньяка. В углу сидела парочка влюблённых, уже в возрасте. А у окна шумела стайка студентов, смотревшихся тут немного чужеродно – заказали пива и шашлыков, ели, хохотали, фотографировались.

Мы с Сальниковым для вида заказали по кружке пива, чтоб не выбиваться из общей картины. Потом и ужин взяли настоящий – шашлык, лепёшку, салат из свежих овощей и зелени. Сидели, притворялись отдыхающими.

– О, смотри, какая цыпа, – шепнул Саня, когда одна из студенток подошла к барной стойке, виляя задом, утянутым в джинсу.

– Сидеть, – сказал я, не оборачиваясь. – Мы тут не за этим.

– Так, как раз-таки за этим, – ухмыльнулся он. – Пусть думают, что мы обычные клиенты. Щас телефончик стрельну.

– Ладно, – махнул я рукой.

Сальников встал, подтянул брюки и уверенным шагом направился к девушке. Но подкат не удался. Девчонка фыркнула, скривила губки и быстро вернулась к своему парню за стол. Саня вернулся разочарованный.

– Вот что она в этих прыщавых молокососах нашла? – буркнул он. – К ней нормальный мужик подошёл, а она морду воротит!

– А тебе что надо? – усмехнулся я. – У тебя же Нюра-парикмахерша есть. Да и со следачкой, я так понял, ты мутишь.

– Ой, Макс, ничего ты не понимаешь в этой жизни, – хмыкнул он. – Я женщинам счастье хочу дарить. От чистого сердца. Я же не виноват, что я один, а их много.

– Понятно, – улыбнулся я. – Ты у нас спаситель, счастье-даритель.

– Ну не смейся, Макс, – подмигнул Саня. – Ну люблю я женщин, что в этом плохого? А они любят меня.

– Ну да, особенно вот та студентка, – хохотнул я.

Так мы и сидели, перекидываясь шутливыми фразами, когда в кафе зашёл мрачного вида тип. Капюшон толстовки даже в помещении натянут на голову, на плечах потертая кожанка. Вошёл тихо. Сел за крайний столик, и взгляд его сразу нашёл Эллу. Несколько минут он следил за ней, пока та разносила заказы.

Я поднял руку, подозвал официантку, будто хочу ещё что-то заказать. Она подошла, наклонилась и прошептала:

– Похоже, это он.

– Точно? – уточнил я.

– Ну, не знаю… Вообще-то тот внутрь не заходил. Ну, смотрите, как он на меня косится, и морда такая отвратительная.

– Ну, очков же нет, – сказал я.

– Ну, понятно, – шепнула она. – Он же в помещение зашёл, чтобы не вызывать подозрений. Осмелел гад, заперся. Ой, мамочки, я боюсь к нему подходить, заказ принимать.

– Ну, мы же здесь. Иди, прими.

Элла подошла.

– Здравствуйте, вы готовы сделать заказ? – она одарила посетителя дежурной улыбкой, а глаза у неё были испуганные.

– Водки и мяса принеси мне, красавица! – улыбнулся мужик.

Улыбка была действительно мерзкая.

– Это всё?

– Пока всё. А ты до скольки работаешь? – поинтересовался вдруг он.

– А зачем это вам? Я замужем, – слукавила Элла.

– Ну, знаешь, поговорка есть: муж объелся груш, – ухмыльнулся он.

Элла испуганно покосилась на меня. Я ей кивнул, мол, подыграй.

– В двенадцать мы закрываемся, – сказала она, развернулась, и тут он потянулся и шлёпнул её по заднице.

Официантка ойкнула и обиженно отскочила, закусив губу. Ответить ему или позвать Акбара она боялась.

Сальников не выдержал.

– Смотри, Макс, что творит, берём его, – он рванул к незнакомцу.

Эх, рановато он вскочил. Надо, конечно, отдать должное Сане. Хоть и бабник, но джентльмен, сразу заступился за официантку, подошёл и сказал:

– Э, чучело, тебя не учили грабли не распускать?

– А ты кто?

Мужик встал, посмотрел на него. Сальников покосился на меня. Я ему покачал головой.

«Не здесь, Саша, не здесь», – подумал я. – «Выводи на улицу, там его возьмём».

Сальников, хоть я и не сказал ни слова, всё понял.

– Пошли, выйдем.

– Ну пошли, поговорим, – сказал мужик.

Они вышли на улицу, незнакомец не видел, как я вышел следом. На парковке, чуть поодаль в тени деревьев, стояла чёрная старая иномарка. Ну, точно получается, что он. Наверное, на ней и приехал.

Мужик сунул руку в карман. Сальников потянулся за удостоверением. Не успел сказать, что он из полиции, как мужик вдруг вытащил кастет и рубанул его. Короткий замах, удар.

В последний момент я оттолкнул Сальникова, уведя его из-под удара. Врезал незнакомцу прямо в челюсть. Тот брыкнулся и рухнул на асфальт. Я навалился на него, заломал руку.

– Давай наручники, – сказал я.

Сальников подскочил, мы надели на него наручники.

Незнакомец хрипел, я чувствительно тряхнул его.

– Где Катя? – спросил я. – Строкова Екатерина. Ну!

– Э, вы чё, мужики? Вы чё, менты, что ли? – испуганно проговорил он.

Мы его подняли с асфальта.

– Катерина где? – переспросил я.

– Какая еще Катерина? – таращился на нас мужик.

Я начал снимать с него толстовку, сдернул капюшон, чтобы разглядеть лицо. Обычный мордоворот, уже немолодой. Пошарил по карманам в поисках документов.

– Ты кто такой? – спросил я.

– Да я дальнобойщик, вон фура моя – на трассе стоит. Можете сами посмотреть.

– Когда в последний раз был здесь?

– Сейчас из рейса возвращаюсь, вот заскочил пожрать. Неделю назад проезжал, тоже заходил.

Чёрт, похоже, не наш клиент. Я кивнул Сальникову.

– Иди с ним до машины, проверь документы, – сказал я. – Позвони в дежурку, пусть пробьют по базе, и вызывай участкового. Пусть его оформляют за кастет.

За холодное оружие сейчас уголовной ответственности нет, административка, но просто так отпускать его не хочется.

Сальников повёл его к фуре прямо в наручниках. Я же подошёл к чёрной иномарке. Мне показалось, что в тени кто-то сидит внутри и наблюдает за нами. Когда я приблизился, водитель перестал скрываться, завёл машину, ослепил меня фарами и вдруг рванул с места.

Визг шин.

Он выехал прямо на меня, словно хотел раздавить. Я выхватил пистолет.

Бах-бах!

Лобовое стекло высыпалось, машина вильнула и въехала в дерево. Я подскочил и крикнул:

– Руки вверх, выходи, дернёшься – стреляю!

– Не стреляйте, не стреляйте, – воскликнул моложавый голос. Это был парень в тёмных очках и с капюшоном.

– Я ничего не сделал! – пролепетал он и вылез из машины.

В это время подскочил Сальников, услышав выстрелы.

– Макс, что случилось? Этого урода я отпустил. Там у него документы все в порядке, путёвка с отметками, здесь проездом. Хрен с ним и его кастетом.

– Да вот этот тип наблюдал за кафешкой, а только что меня хотел задавить.

– Да никого я не хотел давить, – возмущался парень.

Сальников сдернул с него тёмные очки. Один глаз у парня сильно косил, второй смотрел прямо и оттого было непонятно, смотрит он на тебя или мимо. Рожа действительно казалась какой-то необъяснимо мерзкой.

– Ну и рожа у тебя, Шарапов, – проворчал Сальников.

– Я ничего не сделал, – бормотал тот. – Я машину из-за вас разбил, вы в меня стреляли. Я заявление напишу.

Услышав выстрелы, на крыльцо высыпали посетители кафе и Элла. Я поднял руки, чтобы разогнать народ.

– Расходимся, граждане. Всё нормально. Это петарды.

Загнав людей обратно внутрь, я подошёл к Элле.

– Что? Он? – спросил я.

– Не знаю, – прошептала она. – Вроде бы.

– Ты что несёшь, курица? – вскинулся парень. – Я тебя в первый раз вижу.

– Разберёмся, – спокойно сказал я и стал обыскивать его. В кармане нашёл паспорт. Сергей Леонидович Харченко. Год рождения – девяносто седьмой. Местный.

Мы с Сальниковым усадили его в нашу машину.

– Ну что, Серёжа, – сказал я, – Девушек тут караулишь?

– Никого я не караулю, просто подъехал, просто стоял, – пробормотал он.

– И за каким фигом ты тут стоял? – резко спросил я.

– Вам какое дело?

Я ткнул его локтем под дых, он с шумом выдохнул и простонал:

– Что за беспредел? Я на вас жалобу накатаю!

– Сейчас, – сказал я, – поедем в отдел, там ты по-другому запоёшь. Давай сюда телефон!

Тот попытался брыкаться, даже в наручниках, но снова ничего не вышло. Я подтянул его к себе.

– А-а-а, пустите! – простонал он.

Одной рукой я обшарил карманы и вытащил телефон. Тот послушно его разблокировал. Я протянул телефон Сальникову.

Саня долго копался в смартфоне задержанного, листал, листал и вдруг замер.

– Смотри, – сказал он и показал мне экран.

Там были фотографии кафе, парень снимал угол, где на крыльце курила девушка в форме официантки. Снято издалека, но лицо видно.

– О, а это кто у нас? – удовлетворённо проговорил я. – Значит, говоришь, ни за кем не следишь.

Я повернул голову к Саше.

– Позови сюда Эллу.

Саша сбегал за официанткой и показал ей экран. Элла, едва взглянув, побледнела.

– Да, это она, – выдохнула она. – Это Катя. Это он, гнида. Следил…

– Значит, говоришь, ты Катерину не знаешь? – спросил я его вполголоса.

Он опустил голову.

– Знаю, – пробормотал. – Я её молодой человек.

– Чего? – возмутилась Элла.

– Тише, тише, – успокоил я её. – Дальше мы сами.

– И где она сейчас? – спросил я задержанного.

– Ищу её, – пробормотал он. – Здесь работала, у этого кавказца, а теперь исчезла.

– А ты что-то видел?

Он замялся, мотнул головой.

– Я не видел… Может, этот кавказец сам запал на неё? Катька жаловалась, что он на неё так смотрит. Запал… И как у них там принято – невест похищать. Может, похитил. Я вот наблюдал за кафе. За этим чуркой… Хотел с ним с глазу на глаз.

Это как-то не очень совпадало с тем, что говорил сам Акбар. Впрочем, пока у нас были только его слова, так что всё надо уточнить. Я внимательно посмотрел на Харченко.

– Я правильно понял, Сереженька, Катя… она твоя невеста? – переспросил я.

– Она моя… – взъярился он. – Да, моя!

– Зачем ты её фотографировал тогда? – спросил я снова.

Он закусил губу, но промолчал.

– Поехали-ка к тебе домой. Посмотрим, что да как.

– Зачем домой? Везите меня в отдел, – заволновался он. – Я ж правду говорю.

– А что это ты так волнуешься, – прищурил я глаза на него. – Аж глаза в разные стороны.

Он зло шикнул.

– Ничего я не волнуюсь. У меня дома мама. Она волноваться будет. Не хочу, чтобы она знала, что у меня неприятности.

Я раскрыл паспорт, глянул на прописку и показал Сальникову.

– Тут недалеко, вроде.

– Ага, – кивнул Саша. – Частный дом. Надо съездить, проверить.

Проехали по указанному в штампе прописки адресу. Окна в доме не горели. Задержанный ерзал на заднем сидении в наручниках, пальцы нервно постукивали по колену.

Открыли калитку, вошли втроём во двор. Я дернул за ручку – дверь была заперта. Я постучал, послушал. Подождал, потом снова постучал, уже сильнее. Внутри было тихо.

– Что-то крепко спит твоя матушка, – бросил я Сергею.

– Ну да… Я же говорю… Поехали в отдел, завтра с ней поговорите.

– Что-то ты, Серёженька, сильно хочешь спровадить нас из своего дома.

– А вы тут вламываться не имеете права, у вас нет санкции.

– А мы не вламываемся. Мы с тобой пришли, ты нам и откроешь. Получается, ключи-то у тебя есть, да?

Он прижался к стене, замолчал, скрипнул зубами. Я прошарил его карманы, вытащил связку ключей и открыл дверь. Сальников сделал большие глаза, но промолчал.

– Прошу, – сказал я и подтолкнул его внутрь. – Хозяин вперед, а мы как гости, чтоб потом не говорил, что без санкций.

Зашли в дом. Темно, я включил свет. Осмотрелся – обычная халупа со старой мебелью, каких миллион в любом городе.

– Ну и где твоя мама? – спросил я.

– Наверное, ушла, – пробубнил он. – У подруги… а, да, точно, я забыл. Она ушла к подруге. С ночевкой. Нет здесь никого. Сами видите.

Я подошёл к дальней комнате и потянул за ручку. Заперто.

– А зачем вы дверь в комнату закрываете? – спросил я, наклонившись к двери и прислушиваясь.

– Это мы квартирантам сдавали, – пробормотал он. – Там замок врезали, вот они и закрываются.

– Значит, то мама у тебя, то квартиранты? – переспросил я. – П*здишь ты, Серёженька. Ключи от этого замка есть? Давай сюда.

Он закашлялся, мотнул головой:

– Нет у меня ключей… это квартирантов комната.

Я попробовал один ключ, потом другой. Перепробовал всю связку. Ни один не подошёл. И вдруг изнутри забарабанили по двери.

Сдавленный женский крик прорезал комнату.

– Помогите, помогите! Кто-нибудь, прошу!

Сергей, только услышав голос, дернулся и рванул к выходу. В наручниках бежать трудно, баланса нет, сильно не разбежишься. Пока он шаркал ногами, Сальников догнал его и пинком сшиб на пол. Он покатился, ударился головой и застонал. Сальников схватил Харченко за шиворот и притянул к себе.