Текст книги "Красные лошади (сборник)"

Автор книги: Радий Погодин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

Чижи

Случилось это так. Вечером прибежал Мишка. Он постучал, потому что побаивался Кешкиной мамы. Значит, Мишка постучал, просунул в дверь голову, обвел комнату глазами и сказал:

Кеш Ты один?

Кешка соскочил с оттоманки: он читал Р. В. С.

Один.

Мишка был уже в комнате.

Кешка, выручи до завтра!

А как тебя выручить?

Мишка извлек из-под пальто картонную коробку с дырками, проткнутыми гвоздем.

Подержи до утра чижей, а то моя мамаша говорит: Выгоню вместе с чижами Я завтра их в школе выпускать собираюсь, завтра, День птиц, понимаешь?..

Понимаю.

Я уж у матери просил-просил. Мишка прижал к груди коробку и заговорил ноющим голосом, каким, по обыкновению выпрашивал что-нибудь у своей матери: Не может еще одну ночь потерпеть потом добавил с тревогой: Может, и твоя мать не захочет?

Ее нет дома, успокоил его Кешка. Она сегодня в вечернюю смену. Кешке очень хотелось посмотреть чижей. Он заглядывал в дырочки, но в коробке было темно и тихо. Мишка, может, они задохнулись?..

В том-то и дело, серьезно подтвердил Мишка. В коробке им воздуху мало, их надо между рам пустить А моя мамаша, знаешь?..

А моя ничего, заторопился Кешка, она чижей любит. Ему очень хотелось, чтобы птицы побыли у него.

Мишка подумал чуточку и пошел обследовать окно. Расстояние между стеклами было большое, в самый раз.

Крупа у тебя есть? спросил он.

Кешка с готовностью полез в буфет.

Есть, есть Какую надо?..

Пшена лучше всего.

Кешка достал железную банку с пшеном, спрыгнул со стула и протянул ее Мишке. Мишка заглянул в растворенную дверку буфета.

А в тех банках что?

Рисовая, гречневая, манная, перловая

Ишь ты, Мишка покачал головой и улыбнулся. Давай чижам ассорти дадим.

Такого нет, сказал Кешка.

Мишка никогда не смеялся и не сердился, если Кешка чего-нибудь не знал.

Такого отдельно и не бывает. Ассорти это когда всех сортов понемногу.

Понял, закивал головой Кешка и полез в буфет за остальными банками.

Мишка насыпал между рамами всех круп по горсточке, добавил даже толстой разноцветной фасоли для красоты. Потом плотно закрыл окно, проверил форточки. Все было как надо. Мишка развязал нитку на коробке, приподнял крышку и засунул туда руку. Кешка не отрываясь, затаив дыхание следил за ним. Мгновение и из Мишкиного кулака уже выглядывает удивленная взъерошенная головка чижа. Первый чиж очутился между рамами. Кешка бросился смотреть его. А Мишка уже доставал другого. Скоро за стеклами сидели все четыре чижа. Серенькие, маленькие, с зеленоватыми грудками. Они порхали вверх, вниз, поднимали невесть откуда взявшуюся пыль. Скакали по крупяному ассорти, совсем не обращая на него внимания, словно это был не корм, а уличный песок.

Мишка, почему они не едят?

Сытые, ответил Мишка. Они еще несколько минут постояли у окна, поглядели, как порхают и возятся за окном шустрые чижи. Потом Мишка схватил шапку, заторопился домой. Арифметику еще надо доделать, сказал он на прощание. Значит, до завтра Я рано приду, утром

Когда Мишка ушел, Кешка поставил к окну стул и смотрел на чижей, пока они не угомонились и не уснули, спрятав носы в перья. Птицы ложатся спать гораздо раньше людей Зато и встают они Но об этом дальше.

Кешка сквозь дрему видел, как пришла мама с работы, как легла спать. Потом ему стало душно; он проснулся, встал с постели, хотел открыть форточку и вспомнил про чижей. Мама спала чуть приоткрыв рот; щеки ее разрумянились, наверно, и ей было душно. Но ведь форточку открывать нельзя чижи улетят. Кешка подумал-подумал, что ему делать, и уселся у окна, решил сторожить форточку до утра. Кто знает, усни он, мама встанет и откроет. Что тогда Мишка скажет? Кешка долго смотрел на спящих птиц, на серое небо, на яркую зеленоватую звезду Вегу. Потом все это закружилось и куда-то пропало, словно на окно накинули плотную штору. А под утро Кешка увидел сон. Будто идет он с Мишкой в школу выпускать чижей. Чижи поют песни, Мишка поет, и он, Кешка, подпевает. Такое веселье вокруг, и вдруг мамин голос: Безобразие!

Кешка открыл глаза. В комнате светло и стоит такой гвалт, хоть уши затыкай. Чижи горланили в четыре глотки, и даже удивительно: маленькие птахи, а шумят, будто целый птичий базар.

Они били крыльями, лущили крупу и долбили носами в стекла.

Над домами плыли розовые облака; солнце, должно быть, еще едва поднялось над землей.

Мама закрыла уши подушкой и просила, не размыкая глаз:

Кешка, прогони птиц с окна Чего это они у нашего окна раскричались?..

Кешка растерялся.

Ма, их нельзя прогнать, наконец пробормотал он, сегодня День птиц.

Мама села на кровати и увидела, что Кешкина постель пуста.

Опять твои фокусы?.. Должна я отдохнуть или нет?..

Должна, согласился Кешка.

Тогда прогони птиц сейчас же!

Нельзя ведь, упавшим голосом запротестовал Кешка.

Тогда я сама прогоню!

Мама, закричал Кешка, чужие чижи!.. Но мама потянула на себя первую раму и тут же отскочила от окна. Чижи, как ошалелые, ринулись в комнату. Они садились на абажур, на картины, скакали по столу, пищали и пели.

Гони их! кричала мама.

Лови! кричал Кешка.

Мама гоняла чижей полотенцем, как мух Вдруг в прихожей тихонько звякнул звонок. Мама вопросительно посмотрела на Кешку и пошла открывать.

Кого еще в такую рань несет? ворчала она.

За дверью стоял Мишка.

Здрасте, тетя Лиза. Я за чижами. Мишка уставился в пол и добавил едва слышным шепотом: Проспал я маленько.

Мама молча отступила, пропустила Мишку в комнату.

Чижи немного угомонились; они скакали по шкафу, по карнизу. А один раскачивался на занавеске и тревожно чирикал.

Проспал маленько, еще раз пробормотал Мишка. Их надо было сонными хватать.

Ну, ну, хватай, сказала мама.

Ловля чижей возобновилась. Только теперь мама сидела на кровати и устало смотрела, как Мишка и Кешка, крадучись, подбираются к чижам. Те подпускают их совсем близко и вдруг порх!..

Чижи, чижи чиженьки, шептал Мишка, хищно глядя на птах. Куда же вы улетаете?.. Он бросался на какого-нибудь чижа, опрокидывая при этом стулья. Ушибал себе колени или локти и грозил неразумным птицам: Дураки безмозглые!.. Я ж вас зачем ловлю? Чтобы выпускать. Чижа, чижа Чиженька

У Кешки была другая тактика. Он стоял на валике оттоманки, кричал, размахивал руками, а когда перепуганная птица пролетала мимо, бросался на нее, как вратарь. Чижи носились по комнате как сумасшедшие, с размаху бились о стекла, падали, взлетали снова и опять ударялись о невидимую преграду В воздухе кружились легкие перья и пыль.

В дверях стояли заспанные тетя Люся и шофер Василий Михайлович.

Что происходит? испуганно спросила соседка.

Птицы, понимающе сказал сосед. Летают Ты, Кешка, их простыней лови.

Наконец мама не выдержала. Встала, открыла вторую раму. В комнату сразу ворвалась струя свежего весеннего воздуха. Чиж, который был поближе к окну, прыгнул на подоконник и выпорхнул на улицу.

Держи! завопил Мишка.

Хватит птиц мучить, сказала мама. Пусть и остальные летят.

Мишка опустился на стул совсем расстроенный.

Тетя Лиза, что вы наделали!.. Мне же их сегодня выпускать надо в школе Ведь День птиц.

Вот и пусть летят.

Да, они сами улетают, а надо организованно

Чижи, почувствовав свежий уличный воздух, ринулись к окну. Два вылетели сразу, а один ударился о занавеску и запутался в ней. Тут Мишка его и схватил.

Не расстраивайся, успокаивал друга Кешка. Одного выпустишь организованно.

Да, я их специально ловил бубнил Мишка.

А мама подошла к окну и откинула занавеску.

Вон твои чижи на дереве сидят Радуются Приятеля поджидают Каково ему?..

Мишка посмотрел на Кешку, ища у него поддержки. Но Кешка опустил глаза.

Мишка, давай и этого А, Мишка?..

Мишка шумно засопел, потом подошел к Кешкиной маме и сунул ей в руки чижа.

Нате Выпускайте Все равно это не по правилам.

Мама посмотрела на маленькую серую птичку в своей руке, подула ей на взъерошенное темя и раскрыла ладонь.

Просто история

Неподалеку от Кешкиного дома протекала речка. Пахло от нее пенькой, водорослями, смолой, рыбой. И это был удивительный запах лучше, чем аромат конфет и пирожных, речка дышала морем.

Неуклюжие баржи навозили сюда целые горы морского песка и желтых камней. А в начале лета крикливые буксиры забили всю речку лесом. Намокшие за долгое путешествие бревна жались к берегу, как стадо усталых молчаливых тюленей. Ребята постарше придумали игру, даже не игру, а просто так занятие. Они перескакивали по бревнам с одного на другое. Бревна под ногами тонули, но в этом и был весь интерес. Сколько великолепного, сосущего под ложечкой страха, сколько хвастливой гордости доставляла прыгунам эта затея! Всякий раз она кончалась благополучно, если, конечно, не считать мокрых штанов и ботинок. Чемпионом на бревнах считался Мишка. В этой истории на его долю выпала немаловажная роль, но всему свое время.

Однажды на берегу играли Кешка, Круглый Толик и Людмилка. Мальчишки ходили по бревнам у самого берега. Людмилка сидела на песке и поддразнивала:

Слабо дальше!.. Слабо дальше!..

Мальчишки не очень-то слушали, что она там кричит, и скоро ей надоело их дразнить. Она стала переплетать свои маленькие, с мизинец, косы.

Налетел ветер, вырвал у нее из рук белую шелковую ленточку и отнес на самые дальние бревна.

Людмилка заревела:

Моя ленточка!.. Теперь мне от мамы попаде-ет И все из-за вас!.. Зачем меня на речку позвали?..

Никто Людмилку не звал. Она сама пришла. Кешка видел, что ветер вот-вот сбросит ленточку в воду. Крику будет на весь двор!.. Не раздумывая, он прыгнул на бревно подальше, потом на следующее. Добрался до ленточки; только наклонился, чтобы ее поднять, как бревна расступились и он провалился в воду. Не успей Кешка вовремя расставить руки, случилась бы непоправимая беда.

Кешка утонул! вскрикнула Людмилка.

Толик, чувствовавший себя на бревнах очень неустойчиво, прыгнул на берег и что есть мочи припустил к дому. Людмилка, воя от страха, неслась следом.

Мама!.. Никому не скажешь? выпалила она, врываясь в квартиру. Кешка утону-у-ул!..

Да что ты! всплеснула руками Людмилкина мать, заперла дочку на ключ, быстро выскочила на лестницу и застучала по ступенькам тонкими каблуками.

Кешка тем временем держался за бревна, болтал ногами в воде, стараясь закинуть хоть одну наверх. Но либо ботинки стали тяжелыми, либо сил у Кешки осталось совсем мало выкарабкаться ему не удавалось. Волнами поддавало соседние бревна. Они били Кешку по рукам. Пальцы немели. Плечи опускались все ниже. Вода уже щекотала подбородок. А над речкой спокойно кружились чайки.

Держись, Кешка!

От забора, перескакивая через камни, размахивая руками для равновесия, мчался Мишка. За ним, пыхтя, катился Круглый Толик.

Мишка кричал:

Держись!

Кешка крепче вцепился в скользкую кору, а Мишка вскочил на бревна, прыгнул раз, другой лег на живот и схватил Кешку за ворот.

На берегу Кешку подхватил Толик. Ребята вели его медленно, осторожно.

Мишка рассказывал:

Прибегает Толик, кричит: Кешка тонет!.. Я ходу!..

Круглый Толик застенчиво отворачивался все-таки не он спас Кешку.

Кешка едва переставлял ноги и скоро без сил повалился в теплый песок. Ему казалось, что песок колышется под ним, расползается. Кешка запустил в него пальцы и закрыл глаза. Ребята стащили с Кешки ботинки, брюки, рубашку, разложили на камнях сушить.

Теперь искусственное дыхание надо, заявил Мишка.

Он ведь и так дышит. Толик неловко погладил Кешкино плечо. Кешка, ты дышишь?

Дышу

Мало ли что Дышу А может, у тебя полная внутренность воды. По правилам обязательно искусственное дыхание полагается. Мишка схватил Кешку за руку, Толик взял за другую.

Довольно! кричал Кешка.

Мишка ворчал строго:

Терпи, я сам знаю, когда довольно.

Кешка терпел, а его друзья старательно пыхтели, нажимая ему на живот, на грудь. Остановились они внезапно. Толик даже приподнялся, собираясь задать стрекача. От забора к речке бежали Кешкина мама, Кешкин сосед шофер Василий Михайлович, соседка тетя Люся. Позади всех, осторожно пробираясь между камнями и досками, поспешала мать Людмилки.

Сразу стало шумно. Тетя Люся принялась тормошить Кешку, будто сомневаясь, он ли это. Василий Михайлович стоял, сурово сдвинув брови. А Кешкина мама опустилась на желтые камни и заплакала. Ребята прижались друг к другу; они почти оглохли от шума, оторопели от такого яростного внимания А Кешка посмотрел на маму и сказал:

Ну чего ты, ма?.. Ну чего?.. Я ведь не утонул, а ты плачешь!..

Взрыв

Напротив дома, в котором жил Кешка, стоял высокий забор. За ним лязгали машины, шипела электросварка. А вечерами прожекторы, укрепленные на столбах, вонзались лучами в землю, будто плавили ее. За забором была глубокая яма котлован. До дна ямы не доставали даже экскаваторы; рабочие поднимали землю лебедками. Вот туда, на самое дно котлована, и светили прожекторы. Ребята привыкли к яме за забором и перестали заглядывать в щели.

Однажды ребята увидели, что над забором возвышается бетонная башня. Не очень высокая, правда. Через несколько дней над башней выросла пара долговязых подъемных кранов. Рабочие день и ночь плели по стенам башни редкую сетку из толстых железных прутьев, обивали стены досками. А краны выливали большущие бочки жидкого бетона на железную сетку между досками. Бетон затвердевал. Башня лезла вверх. Она поднималась, громадная, серая, без окон, без дверей.

Что же это будет? гадали ребята. Гадать было трудно: никто из ребят за всю свою жизнь не видел еще такой башни. Наконец все сошлись на том, что за забором строят атомную электростанцию. Это было очень любопытно.

Как-то вечером в Кешкину квартиру позвонила дворничиха тетя Настя.

Не закрывайте на ночь окон, предупредила она. Взрыв будет.

Что, война? высунулся из-за мамы Кешка.

Но мама сердито топнула ногой, а тетя Настя замахала руками.

Что ты, господь с тобой!.. Такие слова говоришь. Даже подумать страшно. Взрыв на строительстве будет. Вон за забором.

Тетя Настя ушла, ворчливо напомнив еще раз о том, чтобы не закрывали плотно окон, не то стекла вылетят. А мама привела Кешку в комнату и велела ему сесть на стул.

Кешка, дай честное слово, что не будешь торчать у окна.

Кешка не любил разбрасываться честным словом. Честное слово как клятва. А разве легко человеку спать, если за окном произойдет самый настоящий взрыв?

Кешка сопел, глядел на маму умоляющими глазами. Мама была непреклонна.

Кешка, дай честное слово.

Кешка посмотрел на маму самым жалостным взглядом. Не помогло. Наконец он со вздохом прошептал:

Ладно Честное обыкновенное.

Не мог же он дать честное-пречестное или честное ленинское. Взрыв как-никак.

Мама дежурила на заводе в ночную смену. Пока она собиралась, Кешка ровно и глубоко дышал, притворялся спящим. Но только она закрыла за собой дверь, Кешка сел на оттоманке.

За окном тревожно дребезжали трамваи. Голубой свет метался по комнате. Люди за забором готовили взрыв.

Неожиданно в передней раздался звонок. Кешка соскочил с оттоманки, сунул ноги в мамины шлепанцы, побежал открывать. Наверно, мама чего-нибудь забыла.

Это ты, мам?..

Открывай, чего там! раздался на площадке Мишкин голос. Давай быстрее!

Кешка живо распахнул дверь, и в переднюю ввалился Мишка, в одних трусах, в ботинках на босу ногу. С Мишкиных плеч свисало серое байковое одеяло. К голому животу он прижимал подушку.

Ночевать к тебе. Сейчас твоя мать заходила Говорит, нам вдвоем не так страшно будет.

Кешка покраснел, пробормотал:

А мне и не страшно вовсе. Заходи, будем вместе на оттоманке спать.

Ты ложись, а мне нельзя, заявил Мишка. Мне надо у окна сидеть: мало ли что случиться может.

Кешке тоже необходимо было сидеть у окна, но он дал честное слово не слезать с постели.

Мишка, закутавшись в одеяло, сел к окну.

Вокруг башни темно, сообщил он. Людей не видно.

Кешка подпрыгивал на оттоманке, старался хоть так рассмотреть, что делается около башни. Наконец он догадался, сложил все три подушки одна на другую, по бокам подставил валики и взобрался на это неустойчивое сооружение.

Башня возвышалась угрюмой громадой. Отвернув от нее узкие стрелы, настороженно замерли краны. Прожекторы не светили, лишь красноватая, со слабым накалом, лампочка покачивалась на ветру.

Прошло много времени, томительного и напряженного. Чтобы не уснуть, ребята обменивались короткими репликами.

Мишка, спишь?

Нет. Сейчас, уже скоро

Мишка, а все-таки зачем взрыв будет?

Я думаю, испытывают. Чтобы потом, когда атом пустят туда, никаких трещин не было.

Кешка пытался представить себе таинственное нутро башни и сложные машины, которые приведет в движение легендарное чудовище атом.

Ребята надолго замолчали, свирепо боролись с дремой, заволакивающей глаза. И вдруг над башней возник трепещущий фиолетовый свет. Ударило по ушам гулким крутым ревом. Грохнуло, раскатилось по улицам эхо. Зазвенели на тротуарах лопнувшие стекла.

Кешка упал на пол со своего наблюдательного поста. Барахтался, выбирался из-под подушек.

Мишка закричал:

Зажигай свет!

Когда в комнате вспыхнула лампочка, Мишка подскочил к зеркалу, принялся рассматривать лоб.

Кешка, чего это у меня на виске?

Кешка подошел поближе. Вдоль виска у Мишки тянулась неглубокая розовая царапина.

По-моему, рана

Мишкины губы расплылись в блаженной улыбке. Он даже глаза закрыл.

Раненый Кешка, я раненый!..

Ну да, подтвердил Кешка с завистью. Это из форточки стекло вылетело и кусочком тебя поцарапало.

Но Мишка не слушал; он приплясывал около зеркала и самозабвенно повторял:

Раненый, раненый!.. Потом он спохватился, спросил: Кешка, у тебя бинты есть?

Ну, есть.

Давай перевязывай.

Кешка засмеялся:

Чего там перевязывать! Йодом смазать и все.

Если хочешь знать, круто повернулся Мишка, по правилам медицины тут операцию делать надо. Это тебе не рогаткой и не деревянной саблей, а настоящим взрывом. Мишка расслабленно повалился на стул и запрокинул голову.

Кешка бросился к маминому туалету, достал из тумбочки бинт и вату. Смазал Мишкину рану йодом Мишка даже не поморщился и стал делать перевязку. Мишка то и дело поворачивался к зеркалу, придирчиво осматривал голову и говорил:

Мотай больше Ваты не жалей

Когда голова стала похожа на большой снежный ком, он удовлетворенно кивнул:

Вот теперь в самый раз. Довольно. Вдруг Мишка ударил себя по забинтованной голове. Эхма!.. Может, на улице еще раненые, может, кому помощь нужна?..

Мальчишки бросились к окну.

Уже начался рассвет, голубовато-серый, прозрачный и гулкий. Дворники сметали с тротуаров стекла в большие железные совки. А башня, мрачная бетонная башня, исчезла.

Ребята стояли, раскрыв рты от изумления.

Начисто, выдохнул Мишка. Даже кусков не осталось.

На следующий день ребята во дворе были потрясены. Атомная станция рассыпалась почти что у них на глазах от самого обыкновенного взрыва. Тут было над чем подумать. Забинтованный Мишка мрачно вещал:

Как грохнет!.. Осколок как зажужжит!.. И рраз прямо мне в висок Кешка, скажи

Кешка все время пытался сказать, что никакого осколка не жужжало, что Мишку, по его, Кешкиному, мнению, поцарапало кусочком стекла из форточки. Но Мишка говорил так убедительно и при этом смотрел на всех с такой простодушной радостью и превосходством, что Кешка поверил. Может, и был осколок. Он ведь под подушками барахтался, мог не заметить. И Кешка согласно кивал головой:

Ага, прямо в висок.

Ребята с завистью смотрели на забинтованную Мишкину голову, легонько дотрагивались до повязки и сочувственно спрашивали:

Больно?.. Очень?..

Потом толпой двинулись к серому забору и прильнули к широким щелям в дощатых воротах.

На строительной площадке было пустынно. Словно привстав на цыпочки, тянулись к небесам башенные краны. Они будто не успели еще опомниться, прийти в себя. Деревянные подмостки, окружавшие башню, были разобраны и лежали теперь штабелями на земле. И никаких следов разрушения. Только от самой башни остался торчать ровный круг метра в полтора высотой, как будто аккуратно спилили у самого основания. И было чисто. Вероятно, взрыв унес все обломки куда-то далеко за город.

Нет, взрыв не был обыкновенным.

Что вы, огонь до неба!.. захлебывался Мишка. Я сам видел, башня подлетела и в пыль!..

Да ну?! раздался вдруг за спинами ребят густой бас.

Ребята отхлынули от забора. Но страшного ничего не оказалось. У ворот стояла зеленая пятитонка, груженная большими бумажными мешками с цементом. Из кабины выглядывал шофер с широким смуглым лицом.

Василь Михалыч! закричал Кешка. Здравствуйте, Василь Михалыч!.. Ребята, не бойтесь это Василий Михайлович, наш сосед.

А это кто? показал шофер на Мишку. Что это за чучело?

Да это Мишка же Вы его видели. Он еще ко мне ходит.

Василий Михайлович подозрительно оглядел забинтованную Мишкину голову.

Ну ты, приятель, врать

Мишка набычился.

А я врал, да?.. Взорвали башню, каждый знает. Мы с Кешкой лично видели. Мишка кивнул на закрытые ворота и упрямо повторил: Даже кусков не осталось, все разнесло.

Василий Михайлович усмехнулся и покачал головой.

А зачем, по-вашему, ее взрывать?.. Незачем ее взрывать, она громадных денег стоит.

А куда же она делась тогда? с подковыркой справился Мишка. Может, в землю ушла?

Василий Михайлович положил на баранку тяжелые, перепачканные маслом руки и засмеялся:

В землю А ну, Кешка, поехали со мной, сам увидишь.

Кешку упрашивать не понадобилось. Он живо забрался в кабину. Василий Михайлович поманил пальцем Мишку.

И ты, герой, голова с дырой, садись. Он подождал, пока ребята устроятся на черном промятом сиденье, и нажал сигнал.

Ворота открыл вахтер в брезентовой куртке. Поздоровался.

Привет, Михалыч, цемент привез?.. А это что у тебя за пассажиры?

Мои, односложно ответил шофер и медленно въехал в ворота.

Рабочие быстро разгрузили бумажные мешки с цементом под деревянный навес. Василий Михайлович подогнал пустую машину к самой башне, но, кроме глухой шероховатой стены, с земли ничего не было видно.

Придется лезть в кузов, сказал Василий Михайлович. Он помог ребятам и сам ловко перемахнул через борт.

Серые стены башни уходили глубоко вниз, образовав громадный бетонный колодец.

Мишка потер под носом.

Чего она?

Осела, подсказал Василий Михайлович. Это ведь не башня.

Мы знаем Атомная станция, вмешался Кешка.

Василий Михайлович расхохотался.

Вот чудаки!.. Это бассейн. Водоочистная станция, никакая не атомная. Видели глубокую яму котлован?.. Эту башню-бассейн нужно было строить глубоко в котловане. А работать там неудобно, тесно Вот инженеры и придумали. Соорудили на дне котлована сваи и бассейн стали строить на сваях, а когда довели его до нужных размеров, сваи подорвали Он в яму и опустился, бассейн-то, стал на свое место. Скоро сюда по специальному тоннелю грязная вода побежит со всего города. Здесь ее очищать будут. Реки в городе прозрачные станут, как в лесу на природе. Вот, например, в моей деревне, где я, значит, родился. Там в реке все камушки на дне видать И раки, и плотица

А осколки от взрыва были? с надеждой спросил Мишка.

Никаких осколков.

Мишка потрогал свою забинтованную голову и, сопя, полез обратно в кабину.

Ты куда? схватил его за руку Василий Михайлович. Ты, это того. Ты, это, не огорчайся Я ведь не досконально знаю. Может, и был какой осколок Может ведь Да вон у главного инженера спросим. Шофер замахал рукой высокому человеку в аккуратной брезентовой куртке.

Ты что, Михайлович, сынов на экскурсию привез? спросил инженер, подойдя к машине.

Я бездетный. Это сосед мой с дружком, прогудел шофер. Дружка-то, видишь, осколком поранило. А уж какие тут осколки

Кешка умоляюще посмотрел на инженера. Тот усмехнулся, потом деловито нахмурил лоб и вытащил из кармана блокнот.

В каком доме живете?

Вон, наискосок.

Инженер принялся что-то писать в блокноте. Он бормотал слова, похожие на заклинания: логарифмы, синусы, котангенс, траектория, теория вероятности Наконец он закрыл блокнот и потрепал Мишку по плечу.

Был осколок. Вон туда полетел. Его рука приподнялась и показала на Кешкин дом.

Мишкино лицо просветлело на миг. Но, когда они сели в кабину, Мишка забился в самый угол и отвернулся.

Чего ты? утешал его Кешка. Раз главный инженер сказал, значит, все По котангенсу и по траектории

Мишка только плотнее сжимал губы.

Шофер Василий Михайлович молчал. А когда они выехали за ворота, он высунулся из окна и сказал окружившим машину ребятам:

Был осколок-то Вот ведь дело какое.

Приятели вылезли из машины.

Ну что?.. Куда башня делась? допытывались ребята, преданно заглядывая Мишке в глаза.

Никуда она не делась. На месте ваша башня, отмахнулся Мишка. Он опустил голову и угрюмо зашагал к дому.

Кешка потоптался около ворот, начал было рассказывать ребятам про удивительную башню, но не выдержал и бросился догонять Мишку.

Дома Мишка размотал бинты, снял вату и швырнул все это в помойное ведро.

Кешка попытался успокоить его:

Чего ты, Мишка?.. С ума сошел?.. Ведь по этой, как ее?.. По теории, ты осколком раненный.

По этой самой теории он меня за дурака считает, да?.. огрызнулся Мишка. Он густо замазал царапину на виске чернилами и подошел к окну. А еще синус главный инженер!..