Текст книги "Список секс-желаний (ЛП)"

Автор книги: Прескотт Лэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

– Что это такое? – спрашивает Коннор, его маленький носик сморщивается.

– Спагетти-сквош, – говорю я, молясь, чтобы они съели это.

Не говоря ни слова, Джейкоб встает и идет в кладовую.

– Что ты делаешь?

– Делаю себе чили, – говорит он.

– Сядь! – рявкаю я. – Мне потребовалось много времени, чтобы сделать это, и мы собираемся сидеть всей семьей и наслаждаться этим.

– Ты сегодня не работала, не так ли? – спрашивает Ава.

Я хочу задушить ее.

– На самом деле я работала, Ава. Это называется быть твоей матерью. Поверьте мне, это большая работа.

– Я съем это потом, мамочка, – говорит Коннор.

– Поцелуйте меня в задницу, – бормочет Джейкоб.

– Все, замолчите, – говорю я. – Мы все собираемся сесть за стол и поесть всей семьей. Меня не волнует, сколько времени это займет!

Я поклялась, что никогда не поступлю так со своими детьми – заставлю их есть отвратительную еду, заставлю их сидеть за столом весь вечер, – но я сыта по горло. Несколько удивительно, но каждый из них садится, один более подозрительный, чем другой, и начинает гонять свой ужин вилкой по тарелке.

Коннор откусывает первым, и он откусывает большой кусок. Его губы сжимаются, когда он проглатывает все это, его маленькие глазки слезятся. Его слезы только увеличивают мой уровень раздражения. Ава откусывает следующей, отрезая самый маленький кусочек. От ее птичьего укуса мне хочется рвать на себе волосы. А Джейкоб просто скрещивает руки на груди и пристально смотрит на меня. Этот мальчик, клянусь, сводит меня с ума.

Вместо того чтобы взорваться, я решаю подать пример.

– Насколько это может быть плохо? – спрашиваю я, откусывая первый кусочек. Секундой спустя я начинаю давиться и выплевывать это дерьмо в свою салфетку, пока все трое детей от души смеются надо мной. Я проглатываю свою гордость. – Хорошо, Джейкоб, закажи пиццу.

– И чесночные хлебцы, – умоляет Коннор.

Остаток вечера мы проводим за обжорством и просмотром шоу на Netflix. Это был идеальный вечер. Я смотрю, как трое моих малышей идут спать. Здесь тихо. Они в безопасности, здоровы и счастливы. И это все, чего хочет любая мама.

Джейкоб ложится спать, бросив напоследок:

– Спокойной.

Коннор ложится спать, и я читаю ему в течение пятнадцати минут. Ава, однако, внезапно стала подозрительно тихой. У моей внутренней мамы-медведицы загорается радар, но после нескольких попыток разговорить ее я забираюсь в постель, тянусь за очками и открываю ноутбук, проверяя свои страницы в социальных сетях.

Я нахожу, что изобретательница вибратора приняла мою просьбу о дружбе. Я проверяю, что она публикует, и просматриваю ее биографию. Она такая же южанка, как и я, родилась и выросла в маленьком городке на юге Алабамы. Интересно, что заставило ее выбрать этот карьерный путь? Я имею в виду, какая у тебя была специальность в колледже, чтобы в итоге попасть в индустрию секс-игрушек? Похоже, сейчас она живет в Нью-Йорке. У нее нет никаких личных фотографий, и я понимаю почему, когда вижу несколько ненавистных комментариев на ее странице, осуждающих мастурбацию как грех. Черт, похоже, я буду гореть в аду.

Затем я нажимаю на страницу Авы, чтобы немного понаблюдать за ней – есть ли новые друзья, может кто-нибудь удален, или она изменила статус. Ничего. Раздается тихий стук в мою дверь, как будто она знает, что я слежу за ней.

– Мамочка. – О Господи, она назвала меня «мамочкой» сладким голосом – нехороший знак. Что-то не так. Я похлопываю по кровати, и она прижимается ко мне. Поглаживая ее по волосам, я жду… и жду. Ава во многом похожа на меня; она мало рассказывает о себе добровольно. Ей требуется много времени, чтобы переварить это. Может быть, мне стоит спросить Лейлу, знает ли она что-нибудь. Они с Авой всегда были близки.

Наконец, она заговаривает.

– Мы с Джастином расстались несколько недель назад.

– Я так и думала, – говорю я. Джастин был ее парнем почти два года, даже когда ей не разрешали его заводить. Интересно, не в этом ли причина ее поведения в последнее время? – Не хочешь сказать мне, почему?

– Секс, – шепчет она.

«Не психуй. Не плачь. Не убивай его. Не угрожай ей. Не суди. Но да поможет мне Бог, если она переспала с ним, а потом он ее бросил, я выслежу его».

– Что случилось, милая? Ава, ты можешь поговорить со мной

– Он был на вечеринке, играл в какую-то игру с выпивкой, а в итоге занялся сексом с какой-то случайной девушкой.

– О, милая. Мне так жаль.

– Я любила его.

Я не говорю ей, что это первая, щенячья любовь. Я не говорю ей, что будут и другие парни. Она ранена, и ничто из этого не поможет.

– Я думаю, он переспал с ней, потому что я бы этого не сделала.

«Ура! Спасибо тебе, Иисус!»

– Если бы я...

– Нет, детка, – говорю я. – Если бы он заботился о тебе так, как ты заботилась о нем, он бы этого не сделал, так что ты приняла правильное решение. – Я не чувствую ни малейшего лицемерия, говоря это своей дочери. Я знаю, что то, что я сделала после занятий в учебном лагере, было плохо, но я никогда ни с кем, кроме мужа, не спала. Я добавляю: – Твой первый раз должен быть особенным.

– Как твой и папин?

– Да.

– Но то, что произошло с Джастином, это унизительно, – говорит она.

– Это плохо отражается на нем, а не на тебе.

Она закатывает глаза.

– Джастин сейчас кажется более популярным. Ни один другой парень не захочет встречаться со мной. Они думают, что я ханжа.

– Придурки, – говорю я, и она смеется. – По-прежнему существуют двойные стандарты, когда речь заходит о мужчинах, женщинах и сексе. Это неправильно, но это существует. Ты знаешь эту девушку?

Она качает головой.

– Она ходит в другую школу. Но ходят слухи, что она не знала обо мне. Джастин не сказал ей, что у него есть девушка. – Затем она одаривает меня широкой улыбкой. – Мудак.

– Вот именно.

Она прижимается ко мне в постели.

– Могу я переночевать здесь с тобой сегодня вечером?

– Конечно, детка. – Я выключаю свет и крепко обнимаю ее, слыша, как начинает жужжать мой телефон. Он звонил примерно в это же время прошлой ночью, но сейчас я не отвечаю. Матео и мой список должны отойти на второй план сегодня вечером.

Ава внезапно приподнимается на локте, выглядя такой серьезной, так похожей на Райана.

– Думаю, раз папа снова встречается, тебе тоже следует. Ты такая красивая, и умная, и...

Она продолжает говорить, и я впитываю каждое слово. Я уверена, что первое предложение далось ей довольно тяжело. Моя маленькая девочка пытается быть такой взрослой. И я понимаю, что она относится ко мне точно так же, как я отношусь к своей маме. Это один из тех захватывающих дух моментов круговорота жизни. И я также понимаю, что не вижу себя такой, какой меня видят другие.

Когда Ава успокаивается и засыпает, мои мысли возвращаются к библиотечной книге Джейкоба. Самое время увидеть себя настоящую. Первым делом с утра я найду будуарного фотографа.

Глава 9

ЭГОИСТИЧНЫЙ СЕКС

Тащась на кухню, чтобы приготовить завтрак до того, как проснутся дети, я вижу вчерашнюю посылку. Я совершенно забыла об этом. Я не узнаю ни обратного адреса, ни названия места, откуда оно. Я открываю ее, и у меня отвисает челюсть. Записки нет, но я сразу понимаю, от кого она.

На длинной серебряной цепочке свисает изящный серебряный кулон – вибрирующий. Я не уверена, как он нашел это в течение дня, но ожерелье с вибратором, должно быть, достаточно заинтриговало Матео, чтобы это произошло. Неужели меня сводит с ума мысль о том, чтобы полететь в Атланту только для того, чтобы попробовать это с ним? Всем нужно немного сойти с ума, верно?

Поэтому я отвожу детей в школу, проверяю, заряжено ли мое новое ожерелье, и отправляюсь в аэропорт. Я могу повидаться с Матео и вернуться домой. Как бы часто я ни летала, мне все равно нужно пройти одну из этих проверок TSA перед полетом (прим. это система упрощенного прохода в аэропортах, американцы, которые получили пятилетнее членство в программе, не стоят в длинных очередях, не снимают обувь и ремни при проверке, не достают вещи из ручной клади для досмотра и не делают прочих мелочей, которые обычно так задерживают все процедуру допуска в зону ожидания). Можно было бы подумать, что мне, как сотруднику авиакомпании, автоматически ее засчитают, но нет. Я добавляю это к своему списку дел, которые, вероятно, никогда не будут сделаны, например, как уборка чердака или поход на исповедь.

Взглянув вниз на серебряную пулю, идеально свисающую между моих сисек, я благодарю Бога за чудо, которым является бюстгальтер пуш-ап. Они действительно очень хорошо смотрятся в моей белой блузке на пуговицах, когда несколько верхних пуговиц расстегнуты. Возможно, мне следовало подождать с расстегиванием пуговиц, пока я не доберусь до Атланты?

Это, должно быть, самое длинное секс-свидание в истории секс-свиданий – чуть меньше двухсот семидесяти миль. Очередь из людей на досмотр движется вверх. Без ручной клади я следующая в очереди на полный сканер тела, и мои мысли возвращаются к тому, что сказал Матео. Пройдет ли ожерелье через охрану?

Начиная потеть, я вхожу в кабинку, выравниваю ноги по контуру на полу и поднимаю руки в воздух. Каждый раз, когда я это делаю, я вспоминаю свою маму, которая всегда показывает двойной средний палец во время сканирования. Эта леди – нечто особенное. Она любит безопасность, но ненавидит вмешательство правительства. Я надеюсь, что однажды смогу быть такой же обалденной, как она.

– Мэм, пожалуйста, отойдите в сторону, – говорит мне бородатый мускулистый парень из TSA. Черт, ожерелье! Что мне теперь делать? Тем не менее, у меня немного текут слюнки – если бы я не направлялась на встречу с одним сексуальным мужчиной, я бы восхищалась этим парнем и позволила ему провести осмотр моего тела. Я даже бы согласилась на грубый осмотр. – Вы вывернули свои карманы?

Пытаясь выглядеть невинной, я качаю головой и улыбаюсь:

– У меня их нет.

– Есть пирсинг, кардиостимулятор? – спрашивает он. Выглядя виноватым, как грех, я качаю головой. – Мне нужно будет использовать ручной металлодетектор.

Я в ужасе закрываю глаза, когда он наклоняется с металлоискателем, начиная с моих ног.

Тишина.

Вверх по ногам, поперек живота – ничего.

Над моими руками – тишина.

Вот оно приближается к моей шее – эта штука начинает пищать, как неисправная домашняя сигнализация. Конечно же, его взгляд останавливается на моем ожерелье, и он опускает палочку. Наши глаза встречаются, и между нами возникает осознание. Он знает. Он может полностью унизить меня, если захочет. Должно быть, у извращенцев есть какой-то кодекс, потому что он ухмыляется.

– Увеселительная поездка? – спрашивает он.

– Парень, – говорю я, пытаясь дышать ровно.

– Счастливчик, – говорит он, протягивая мне руку, чтобы я могла пройти.

Только когда я сажусь в самолет, я снова начинаю дышать. Я провожу сорок пять минут полета, планируя свою атаку. Матео не знает, во что он ввязался. Я сияю от гордости. Это новая я, независимая я, МИЛФА (прим. это женщины, которым уже за 30 и они имеют детей, но до сих пор рассматриваются в качестве партнеров для секса, являются сексуальными), женщина, которая с гордостью носит свой вибратор на шее. Я помню кое-что из своего списка о том, чтобы быть абсолютно эгоистичной в постели. Беру то, что хочу, и направляюсь к двери. Парни постоянно занимаются этим дерьмом. Что ж, теперь моя очередь. Я готова поиграть.

Я добираюсь до офиса Матео и направляюсь внутрь. Его там нет, и это хорошо. Я кладу свои только что намазанные лосьоном ноги на его стол и еще немного расстегиваю рубашку, пока она не расстегивается почти полностью, вибратор уютно устроился в моем декольте. Через несколько минут Матео открывает дверь, удивленный, увидев меня там, но сразу поняв, чего я хочу.

Я слышу, как он запирает за собой дверь, его темные глаза пронзают, вероятно, он прокручивает в голове прошлую ночь. Я поднимаюсь на ноги, когда он приближается. Почему-то он кажется еще больше, чем раньше, более властным. Он криво улыбается при виде ожерелья, затем начинает играть с ним, его пальцы задевают гладкую плоть верхней части моей груди.

Он нажимает на кнопку, и мягкий гул наполняет комнату, и за ним следует предвкушающая влажность внизу. Мое тело знает звук удовольствия, и оно, конечно, нетерпеливо. Матео натягивает цепочку, позволяя ей жужжать по моим соскам сквозь кружево лифчика. Он не сводит с меня глаз, когда поднимает цепочку над моей головой, снимая ее и опуская на кожу моих бедер.

– Ты пришла сюда, чтобы поиграть? – спрашивает он низким рычащим голосом.

Я отказываюсь извиняться за то, что хотела, чтобы он обслужил меня. Глядя ему в глаза, я говорю:

– Да.

Без каких-либо колебаний он переворачивает меня лицом к столу, заставляя мои ноги широко раздвинуться. Я чувствую, как он прижимается ко мне, его эрекция умоляет выйти наружу. Вибрирующий шум становится громче. Он наклоняется, его теплое дыхание обдает мою разгоряченную кожу.

Холодная сталь проскальзывает внутрь.

– О!

– Тихо.

Моя голова отчаянно кивает.

– Пожалуйста, пожалуйста.

– Тебе никогда не придется умолять, – шепчет он мне на ухо. – Все, что тебе нужно сделать, это попросить.

Просить? Умолять? Я сделаю все, чтобы насладиться этим моментом.

– Это ничто по сравнению с тем, как я собираюсь трахнуть тебя, – говорит он. – Как хорошо будет чувствовать себя мой член в этой сладкой, тугой киске.

Трое детей не гарантируют тугую киску. И вдруг это маленькое трехдюймовое устройство внутри меня, размером примерно с тампон, делает это. Мне нужно больше. Отталкивая его руку, я говорю:

– Матео, пожалуйста. Мне нужно кончить.

Потому что этот мужчина – бог секса, он каким-то образом знает, что мне нужно, что мне было нужно все это время, чтобы довести меня до предела. Одним плавным движением он засовывает ожерелье в меня. Я кончила с вибратором внутри. Ну вот, я это сказала. Я зажмуриваюсь, а руки хватаются за край его стола, когда мои ноги напрягаются, и я высвобождаю гору сексуального разочарования.

Я лежала там несколько минут, согнувшись, юбка задралась без трусиков. Я знаю, что должна просто уйти отсюда удовлетворенной и сексуальной, празднуя свое новое освобождение и все такое, но моя решимость слабеет.

– Эм... я думаю... Я должна поблагодарить тебя или что-то в этом роде?

Его глаза становятся огромными.

– Ты уходишь?

Мне не следовало бы улыбаться, но я улыбаюсь.

– Ну, да. Я получила то, что мне было нужно.

Другой парень мог бы обидеться, но не Матео. Ему нравится наша маленькая игра. Он смотрит вниз на выпуклость в своих штанах, морщась.

– Номер 8? – спрашивает он.

Одарив его кокетливой улыбкой, я киваю и говорю:

– Эгоистичный секс, иначе известный как – «трахаться как парни».

– Ты могла бы предупредить меня, – смеется он, заключая меня в объятия, и впервые за сегодня он целует меня, долго и медленно, наши языки нежно исследуют друг друга. Мы отстраняемся друг от друга, и он нежно смотрит на меня.

– Как долго ты смотрел, как я сплю? – я спрашиваю.

– Пока телефон не разрядился.

Улыбаясь, я поворачиваюсь к двери, но он хватает меня за бедра.

– Твое ожерелье?

– Оставь себе. Я еле прошла с ним через охрану – это был отстой, – поддразниваю я, а затем исчезаю, оставляя его с открытым ртом.

Глава 10

ОТКАЗ

– Я знаю, детка. Я знаю, – говорю я, открывая дверь в квартиру моего брата.

Это то, что я получаю за то, что была эгоистична с Матео. Сексуальные боги – и, возможно, настоящий Бог тоже – наказали меня, отменив все рейсы из Атланты из-за ужасной грозы. Я не могу попасть домой. Мне пришлось позвонить маме, чтобы она забрала детей из школы, полностью солгав ей о том, почему меня не было в городе в офисе. Моя мама оставит детей на ночь. Я не собиралась звать Райана на помощь. Это не его неделя с детьми, и он попросил дистанции.

Гейдж и Лейла не возражают, что я переночую у них в Атланте, так как они в своем доме в Саванне с ребенком. Однако я чувствую себя плохо – не из-за того, что остаюсь у них дома. Я чувствую себя плохо, потому что Коннору грустно, что я пропустила дерби его отряда скаутов в сосновом лесу (прим. Клондайк-дерби – ежегодное мероприятие, проводимое некоторыми округами бойскаутов Америки и скаутов Канады в зимние месяцы. Мероприятие зависит от района, но типичное дерби в Клондайке состоит из нескольких станций, где патрули/подразделения должны проверить свои навыки разведки и свои лидерские способности, начисление очков к общему баллу. Часто одна или несколько гонок включаются, пока скауты перемещаются между станциями. Отряд должен перевозить свое снаряжение на самодельных санях, запряженных разведчиками. В округах могут быть конкретные инструкции по постройке санок). Он так усердно работал над своими санями, а меня там нет, чтобы увидеть его победу.

У меня нет никакого веского оправдания. Мамочка была возбуждена, милый. Ты ведь понимаешь, верно? Это просто не сработает. Я чувствую бремя материнской вины. Я могла бы позвонить Поппи, чтобы она приехала, но мне не хочется объяснять свое присутствие в Атланте в день, когда меня здесь быть не должно.

Поэтому вместо этого я звоню причине своего визита. Может быть, мне пора перестать быть такой эгоистичной? К сожалению, Матео не отвечает. Мое послание ему напоминает послание сумасшедшего, что-то из романа «Поток сознания», не имеющее никакого смысла, даже для меня. Думаю, я попросила его приехать, или, может быть, я имела в виду, чтобы он позвонил мне, или, может быть, и то, и другое.

У меня нет ни одежды, ни зубной щетки, ни вибратора. Мне не следовало оставлять это Матео. Это будет долгая ночь. Лейла сказала мне взять все, что мне нужно, из ее шкафа, извинилась за то, что в холодильнике мало еды, и сказала, где я могу найти дополнительные туалетные принадлежности. Но все это может подождать.

У моего брата самый лучший телевизор с плоским экраном, который я когда-либо видела. Эта штука похожа на киноэкран. Лейла, книжный червь, ненавидит это. Итак, Гейдж разместил его в том, что должно было быть его кабинетом, но больше похоже на мужскую пещеру, отделанную деревом и с большим темно-коричневым диваном.

Я решаю съесть немного попкорна и посмотреть фильм. Попкорн – моя слабость. Я хочу его почти каждый вечер. Является ли попкорн углеводом? Если это так, то это имело бы полный смысл. Но мне не нравится, когда его делают в микроволновке. Это должно быть приготовлено старомодным способом на плите с небольшим количеством настоящего растопленного масла и щепоткой соли. Теплый попкорн – лучшая еда в мире.

Я кладу ядра в масло, когда звонит телефон. Это охранник с нижнего этажа. Мой брат и Лейла живут в кондоминиуме в пентхаусе, и кто-то пытается подняться наверх. Очевидно, у меня посетитель. Наверное, я действительно попросила Матео прийти. Он, должно быть, хорошо переводит Эмерсон на английский.

Следующие две минуты должны быть безумным рывком, чтобы взять себя в руки. Если бы я была моложе, я бегала бы сейчас по квартире, как маньяк, нанося помаду и лосьон, поправляя прическу, поправляя грудь, но у кого есть на это энергия? Я открываю дверь без обуви, с распущенными и растрепанными волосами и улыбкой на лице, пытаясь скрыть, как я нервничаю.

Он слегка ухмыляется мне.

– Время попкорна?

– Как ты узнал? – Как раз в этот момент я чувствую запах горящих ядер. – О нет, – кричу я, махая ему, чтобы он заходил, прежде чем я сожгу это место дотла.

Ничто не пахнет хуже, чем подгоревший попкорн. Он прогорклый. И поскольку дом моего брата находится в высотном здании, я действительно не хочу включать пожарную сигнализацию. Схватив кастрюлю прихваткой, я срываю ее с плиты, зажимая нос.

Матео морщит лицо, явно ненавидя этот запах и пытаясь не смеяться надо мной. Он хватает мусорное ведро, пока я высыпаю зерна внутрь, затем он несет его через гостиную на балкон, где мы загрязним и отравим весь центр Атланты нашим запахом попкорна.

Я отчаянно размахиваю руками, пытаясь разогнать вонь по воздуху. Почему у Гейджа нет потолочных вентиляторов? Матео обнимает меня, крепко обхватывая руками, и я надуваю губы, глядя на него.

– Ты голодна? – спрашивает он.

– Я была. Здесь не так много еды, – говорю я. – Но там есть винный бар.

***

Выстраивая в ряд две рюмки, я говорю:

– Знаешь, я всегда говорю своей дочери, что пить – плохая идея, особенно с мальчиком. Это может привести ко всевозможным неприятностям.

– Что за неприятности? – спрашивает он, наклоняясь к моей шее.

Это должно быть сексуально, но поскольку я такая мама, я думаю о детской драме. «Измена». Матео откидывается назад, как будто его ударили электрошокером. Глубоко вздохнув, я говорю:

– Парень моей дочери, Авы, играл в какую-то игру с выпивкой, и в итоге он ей изменил. Она была очень расстроена.

– Держу пари, ты тоже очень расстроена, – говорит он.

Его пальцы слегка поглаживают мою руку. Что-то в том, как он прикасается ко мне и разговаривает со мной, заставляет меня хотеть открыться ему – и не только мои ноги. Когда Райан перестал прикасаться ко мне, что-то изменилось, как будто мое сердце просто закрылось. Когда Матео прикасается ко мне, это как будто открывает мое сердце. И он делает это с такой легкостью. Я обнаружила, что мне легко быть отстраненной и отчужденной, когда парень не близок мне; но когда он рядом, когда он ласков со мной, вся моя защита рушится. И мне не всегда это нравится – чувствовать себя уязвимой.

– Почему бы нам не поиграть? – говорю я, наполняя каждую рюмку.

– Что это за игра?

– Две правды и одна ложь. Ты когда-нибудь играл?

– Я знаю правила.

Не думайте, что я не заметила, как он уклонился от ответа. Это простая игра: вы должны говорить две правды и одну ложь. Если Матео узнает, что это ложь, тогда я должна выпить. Если он ошибается, то он пьет.

– Сначала дамы, – говорит он.

Прикусив губу, я размышляю о том, как далеко я хочу зайти, о том, что я хотела бы или не хотела знать о нем, о том, что я хотела бы или не хотела, чтобы он знал обо мне, возможно, о вещах, которых еще нет в моем секс-списке.

– Первое: я член клуба «высотой в милю» (прим. это собирательное слэнговое определение для людей, которые занимаются сексом на борту находящегося в небе самолета). – Поскольку моя семья владеет авиакомпанией, я полагаю, он поверит, что это довольно очевидная правда. – Второе: я потеряла девственность в машине. – На самом деле это было снаружи. – Третье: у меня был секс на улице только один раз. – Я не рекомендую терять девственность на улице. Это неловко и неудобно, и я не думаю, что лесные существа когда-нибудь станут прежними.

– Номер два – это ложь, – просто говорит он, подталкивая ко мне мою рюмку.

Вау, я поражена. У меня большие неприятности. Очевидно, было ошибкой играть с человеком, который зарабатывает на жизнь охраной. Он, вероятно, обучен искусству лжи. Я выпила порцию виски, как профессионал.

– Твоя очередь.

Матео откидывается на спинку дивана, раскинув руки. Он говорит свои две правды и ложь без малейшей паузы.

– Я мастурбировал в своем кабинете после того, как ты ушла от меня сегодня. Я надел плавки-стринги, когда проиграл пари в колледже. И каждый раз, когда я играл в эту игру, мне никогда не приходилось выпивать.

Мои глаза вылезают из орбит. Третий пункт должен быть ложью, верно? В противном случае он не человек. Это не может быть правдой. Я отчасти надеюсь, про мастурбацию – это правда. Стал бы он делать это в офисном здании, которым владеет моя семья? Меня это устраивает после того, что он сделал для меня. Фу, я сбита с толку этой игрой. Он хорош.

– Номер три – это ложь.

Он медленно качает головой, не сводя глаз с меня.

– Стринги.

– Черт возьми. – На этот раз виски так просто не проглатываются. Еще один раунд игры приводит к еще одному раунду выпивки для меня. Я быстро хмелею. Чтобы у меня был хоть какой-то шанс выиграть хотя бы раз, мне придется жульничать. – Минет – мой любимый сексуальный акт. У меня всегда бывает несколько оргазмов. И однажды я занималась сексом сто семнадцать дней подряд.

Он разражается смехом.

– Все это ложь.

– Как ты узнал? – спрашиваю я, после того как выпиваю штрафную рюмку. Я немного покачиваюсь и чувствую, как комната начинает вращаться. Затем я несколько раз хихикаю без всякой видимой причины. – Думаю, что проиграла всю эту игру.

– Ты пьяна, – говорит он и убирает волосы с моего лица.

– Немного. – Улыбаясь, я сажусь верхом на его колени, моя юбка задирается, едва прикрывая мою задницу. Он сжимает меня, прижимая плотнее к своему телу. – Думаю, что хочу найти какие-нибудь проблемы, – говорю я, целуя его в шею.

Он быстро поднимается на ноги, мои ноги обхватывают его за талию, и он несет меня по коридору в сторону спальни. Чувствуя его твердость между моих ног, я клянусь, что он, должно быть, живет с эрекцией. Он кладет меня на кровать и встает надо мной. Черт, он так хорошо выглядит. Я не могу дождаться, когда он поступит со мной по-своему.

– Спи, – говорит он.

– Что? – я спрашиваю, ошарашено.

– Тебе нужно поспать.

Я выпячиваю нижнюю губу.

– Нет.

– Не так, – говорит он, опускаясь на колени рядом со мной.

– Но мне только что поставили ВМС (прим. внутриматочная спираль для контрацепции). Тебе не о чем беспокоиться. Ты можешь трахнуть меня и...

Он нежно целует меня и говорит:

– Отдохни немного.

Я вдруг чувствую, как мое лицо краснеет, а внутри все переворачивается. Я не уверена, что дело только во мне, но алкоголь, кажется, всегда усиливает мои эмоции.

– Ты отказываешь мне. О Боже, я бросаюсь на тебя, а ты говоришь «нет».

Правда это или нет, но я чувствую себя именно так. Слезы начинают катиться по моим щекам, его отказ возвращает меня ко всем временам, когда Райан отказывал мне, ко всем ночам, когда я пробиралась в ванную, чтобы поплакать, задаваясь вопросом, что со мной не так, ко всем временам, когда я флиртовала с ним, и мы планировали заняться сексом этой ночью, а затем мы заканчивали тем, что ссорились из-за какой-нибудь глупости, и планы быстро рушились. Он специально ссорился со мной? Чтобы избежать близости со мной? Было ли это подсознательно или он полностью осознавал, что делает?

Матео протягивает руку, чтобы успокоить меня, и я шлепаю его, но промахиваюсь. Он шепчет:

– Эмерсон. – Он так хорошо контролирует себя на работе – твердый, властный, прямой. Я не привыкла к его нежной стороне. Та сторона, которая заставляет мое сердце трепетать от простого шепота.

Но слез становится все больше.

– Ты не хочешь меня!

Он обхватывает мое лицо ладонями.

– Я действительно хочу тебя. И я хочу, чтобы ты запомнила это на следующее утро, боль от того, что я зарываюсь глубоко внутри тебя, ощущение, как мой член скользит внутрь и наружу, оргазмы, которые я планирую тебе подарить, то, как я собираюсь целовать каждый чертов дюйм твоего тела. Я не хочу, чтобы ты онемела от алкоголя. Я хочу, чтобы ты трепетала от желания.

Мне нечего на это сказать. Но боль от его отказа и мое смущение вызывают новые слезы. Шмыгая носом, я закрываю глаза, его пальцы нежно перебирают мои волосы, убаюкивая меня, и на меня опускается покой.

Но нет ничего умиротворяющего в том, что бомбы взрываются в моей голове и животе, когда я просыпаюсь на следующее утро. Я чувствую себя так, словно побывала в аду. Почему я больше не могу пить? В студенческие годы я бы не чувствовала себя так паршиво. С возрастом что-то происходит. Возможно, это замедление метаболизма, поэтому алкоголь дольше остается в нашем организме. Я не знаю, но это отстой. Несмотря на все достижения современной науки, почему никто не придумал действенное лекарство от похмелья?

Я сажусь в постели и пытаюсь сфокусировать взгляд. Мне бы очень пригодились мои очки, но неизвестно, где я их оставила. Но это не имеет значения. Я все равно могу разглядеть его красивое лицо.

Я нахожу Матео спящим в кресле в углу комнаты. Меня пронзает приступ смущения. Я не могу поверить, что я сделала то, что сделала, и вот так плакала перед ним. Но что-то внутри подсказывает мне, что все будет хорошо. Если бы он был мудаком, он бы воспользовался мной прошлой ночью. Но он этого не сделал.

Матео – хороший человек. Мужчина, которого я, возможно, просто захочу оставить себе.

Глава 11

ТРУСИКИ НЕЗНАКОМЦУ

Мне потребовалось не так много времени, чтобы попасть на прием, как я думала. Я думаю, что не каждая сорокалетняя мать-одиночка так же взволнована, как я, раздеванием перед совершенно незнакомым человеком, но вызов из списка сексуальных желаний принят.

Номер 15: Сделать пикантные снимки самой себя.

Технически это не я делаю снимки, и я не уверена, что кто-нибудь, кроме меня, когда-нибудь их увидит, но я засчитаю это. Если я раздеваюсь перед незнакомцем, это считается. И если вся эта идея не покажется вам достаточно странной, то знайте, после моей будуарной фотосессии я собираюсь на крещение Грир.

Пока дети в доме моей мамы помогают готовиться к крещению, я провожу утро, делая прическу и макияж. Я не знаю, почему я беспокоилась. Кажется, что каждый раз, когда кто-то другой делает мне макияж, все получается не так, как надо. Я сказала девушке, что не хочу черную подводку для глаз, но она просто проигнорировала меня и превратила в клоуна-гота. Потребовалось три раза попросить ее переделать кое-что, прежде чем я перестала выглядеть так, будто побывала в кулачном бою. Она продолжала пытаться убедить меня, что мне нужен макияж высокой четкости, что бы это ни значило.

К тому времени, как я добираюсь до своего дома, я чувствую себя не очень сексуально, а фотограф прибудет с минуты на минуту. Я раскладываю на кровати в ряд свои многочисленные наряды и накидываю халат, чувствуя, что начинаю паниковать. Я собираюсь обнажиться перед совершенно незнакомым человеком. Это единственная мысль, которая стучит у меня в голове. Как раз в тот момент, когда я собираюсь вторгнуться в свой винный шкаф и выпить для храбрости, раздается звонок в дверь. Слава Богу, она пришла раньше. И, слава Богу, она выглядит как нормальная женщина, а не как какая-нибудь супермодель.

Я трачу несколько минут, показывая ей дом и свои наряды. Мы решаем начать в моей спальне с моего самого консервативного черно-розового бюстгальтера и трусиков. Она включает мой телевизор и настраивает его на музыкальный канал. Я делаю глубокий вдох и снимаю халат. К счастью, в ее глазах нет ни капли осуждения. Сначала она скромно настраивает оборудование и заводит какую-то светскую беседу. Звучит песня Энрике Иглесиаса, и она комментирует, какой он сексуальный. Я согласна, думая, что он и Матео могли бы быть братьями. Она делает первый снимок, и я начинаю расслабляться.

Два часа спустя я полностью обнажена. Если я собираюсь это сделать, я пойду до конца. Кроме того, думаю, что мое интимное местечко все еще гладкое и блестит, так что я собираюсь показать его. Я даже шучу, называя свою киску стильной. Когда мы заканчиваем, она позволяет мне просмотреть фотографии с ее навороченной камеры. Я действительно поражена, что это я. Как будто я смотрю на кого-то другого.