Текст книги "Плоть"
Автор книги: Портия Коста
Жанр:
Эротика и секс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Чарли содрогнулся всем телом, в крови вспыхнул огонь, а в животе зашевелились низменные желания. Еще одна причина понервничать, но также и испытывать волнение.
Некоторое время мужчины курили молча, но спокойный ночной воздух не оказывал успокаивающего воздействия на неистово колотящееся сердце Чарли.
«Не следует мне этого делать», – подумал он.
Как бы то ни было, некий смутный инстинкт, который Чарли едва осознавал, нашептывал ему, что курящий в тени незнакомец придерживается тех же взглядов, что и он сам. Если бы только он сам был до конца уверен в своих взглядах!
Правда заключалась в том, что Чарльз Уэверли испытывал влечение к своему полу. Каким бы противоестественным это ни казалось, факт оставался фактом. То, что он чувствовал желание и к женщинам тоже, приводило его в еще большее замешательство.
– Итак, приятель, – произнес наконец незнакомец, решив нарушить затянувшееся молчание, – что привело тебя сюда, в то время как все важные шишки пируют в особняке? Выглядишь ты как человек, отягощенный множеством проблем.
Джентльменское начало в Чарльзе Уэверли взбунтовалось. Ему следует осадить этого не в меру фамильярного парня, чтобы впредь проявлял больше уважения и не задавал вопросов личного характера. Но вторая сторона его натуры, та, что звалась попросту Чарли и в настоящее время пребывала в растерянности и недоумении, отчаянно жаждала излить этому незнакомцу душу… и еще кое-что. Оргазм являлся таким же способом уйти от проблем и раствориться в забытьи, как выпивка и карты.
– Допустим, что так и есть, приятель, – подыграл Чарли, затягиваясь сигаретой. – Мне и в самом деле есть о чем волноваться. Но вам-то до моих проблем что за дело?
– Просто сопереживаю, сэр. – Последнее слово было сказано без всякого уважения. – Как мне кажется, в такую замечательную ночь, как эта, не худо бы было найти способ забыться… получить сиюминутное удовольствие, не беспокоясь о том, что будет завтра.
«Ах, какой наблюдательный!» – отметил про себя Чарли.
Он гневно выпустил сигаретный дым, не в силах говорить, переполняемый запретными тайными желаниями и неким новым для него чувством, почти приводящим его в уныние. Его печальное финансовое состояние давило на него тяжелым ярмом, и внезапное сочувствие со стороны этого незнакомца щекотало нервы.
Его новый друг негромко рассмеялся, распространяя вокруг себя низкие волны звука, и, подойдя к Чарли, вынул сигарету прямо у него изо рта и бросил на гравиевую дорожку рядом со своим собственным окурком.
– Тебе не это нужно, приятель, – чуть слышно произнес он и, взяв Чарли за руку, повел его вперед, в укромный уголок, образованный кустами, где лежали густые тени.
– Что вы делаете? – Слова эти должны были бы кипеть праведным гневом, и произносить их следовало зычным голосом. Но фраза Чарли получилась легкой и невесомой, точно лунный свет. Он хотел было добавить еще что-то, но взъерошенный незнакомец накрыл его рот собственным и поцеловал крепкими теплыми губами, прижав к выходящей в сад кухонной стене.
Чарли крутил головой и даже схватил незнакомца за отвороты пиджака, но сил бороться у него больше не было. Руки его расслабились на мускулистой, хорошо развитой груди мужчины, скрытой слоем шерстяной фланели. Спустя какую-то долю секунды Чарли сжимал отвороты пиджака совсем по-другому, а губы его при этом безмолвно молили мужчину не отстраняться.
Не прерывать поцелуя.
Чарли пьянил запах табака и виски, угадывающийся в дыхании его партнера, и ему немедленно стало интересно, где он сумел достать спиртное. Уж не украл ли из запасов своего хозяина? Точно так же, как сейчас крадет мгновения наслаждения?
Почувствовав у себя во рту теплый влажный язык партнера, Чарли захотелось застонать, точно девушке, отдающейся во власть мужчины. Крупные уверенные руки незнакомца легли на гениталии Чарли поверх брюк и стали сжимать их в дарующем наслаждение ритме.
Сжатие-отдых, сжатие-отдых. Мужское достоинство Чарли затвердело, точно железо, и подрагивало в предвкушении.
– О, великий Боже… великий Боже, – задыхаясь, приговаривал Чарли, когда партнер внезапно отстранился от его рта и стал уверенными пальцами ласкать головку его члена.
– Нет, приятель, я не Господь Бог, а всего лишь Джейми. – Его новый друг рассмеялся, не прекращая своих восхитительных манипуляций.
Ощущения переполняли Чарли. Все еще сжимая пиджак Джейми, он запрокинул голову, ударился о грубую стену особняка, но почти не почувствовал боли. Колени его подогнулись, и он сполз вниз по влажной кирпичной кладке. Он кусал губы, чтобы подавить рвущиеся наружу крики удовольствия, а бедра его выгибались навстречу дразнящим пощипывающим пальцам Джейми.
– Вам это нравится, сэр? – Подобный вопрос был излишним, как и столь дерзкое, подчеркнуто уважительное обращение, но низкий смех Джейми лишь добавлял ощущениям Чарли пикантности.
– Да, о боже, да! – Чарли уперся головой в кирпичную стену, пачкая волосы вездесущей сажей. – Мое имя Чарльз… Чарли… ах, черт побери, это восхитительно… о боже!
– Но, Чарли, мы же только начали, – выдохнул Джейми, награждая его еще одним глубоким поцелуем, а затем прикусывая нижнюю губу. – Не выпустить ли нам обезумевшего зверя на свободу?
Внезапно сквозь жаркую дымку страсти пробилась жестокая действительность. Изо всех сил пытаясь вернуть себе ясность рассудка и трезвость мыслей, Чарли попытался отстраниться, и с губ его все же сорвались слова отрицания.
Но Джейми не принимал возражений. Он еще крепче сжил кончик члена Чарли, которому это мгновенное проявление жестокости показалось божественным.
– О нет, сэр, не нужно противиться мне. – Хриплый голос звучал одновременно и игриво и угрожающе. – Я хочу хорошенько рассмотреть эту милую маленькую игрушку.
– Не такую уж и маленькую, смею заверить, – простонал в ответ Чарли, пытаясь проявить некую твердость характера.
– Несомненно, – согласился Джейми, расстегивая ловкими пальцами пуговицы на ширинке Чарли… и нижнем белье.
Чарли ахнул от неожиданности, ощутив холодный ночной воздух, омывающий его мужское достоинство. Джейми высвободил его из плена одежды, и Чарли как наяву представлял свою дымящуюся от страсти и напряженную, как железо, плоть.
– Прекрасно… просто прекрасно, – пробормотал Джейми, охватывая рукой его член.
Сначала он просто держал его, слегка поглаживая большими, но проворными пальцами и одновременно покрывая лицо Чарли легкими клюющими поцелуями. То было восхитительное чувственное исследование, еще более волнительное оттого, что член Чарли по-прежнему находился в ладони Джейми. Чарли хотелось закричать, приказать ему начать сжимать его.
– Спокойно, Чарли, мой мальчик, спокойно. – На лице Джейми играла мрачная улыбка, когда он немного отстранился, чтобы посмотреть Чарли в глаза. Его собственный взгляд был жарок, но непроницаем, а пальцем он продолжал легонько и поддразнивающее водить туда и сюда по половому органу Чарли. – Я не готов, чтобы ты излился на меня… пока не готов. Прежде тебе нужно достичь пика наслаждения, мой милый мальчик.
Желудок Чарли сжался от страха и желания. Стоило ему лишь подумать об удовольствиях определенного рода, доставляемых тайно в особых заведениях, как член его напрягся еще больше и сам прыгнул в руку его партнеру.
– А ты, как я погляжу, шаловливый парень, – промурлыкал Джейми, акцент которого выдавал его деревенское происхождение. Несмотря на свое отчаянное положение, Чарли почувствовал прилив теплоты, вспомнив счастливые времена в Вестерлинне. – Но я делаю это не только для тебя, друг Чарли, по крайней мере не сегодня. – С этими словами он взял руку Чарли и прижал ее поверх собственной плоти.
Кровь бросилась в лицо Чарли, когда он ощутил под пальцами твердый стержень партнера и с мрачным удовлетворением подумал о том, чтобы удивить его демонстрацией собственного мастерства. Его ощупывающие и скользящие пальцы слегка подрагивали, а в голове возникла небывалая легкость, будто бы он выпил еще кварту бренди помимо тех нескольких стаканов, что он проглотил вдобавок к шампанскому.
Мысли о долгах и прочих неприятностях были позабыты, и, когда Джейми принялся расстегивать на себе брюки, до всего остального мира Чарли уже не было никакого дела.
Глава 5
Непристойное предложение
– Мисс Беа! Мисс Беа! Проснитесь!
Беатрис пребывала во власти сна, который цепко держал ее в своих объятиях, и тонула, но не в море, не в водах угрюмой Темзы и даже не в озере, расположенном на территории их имения Вестерлинн. Она тонула в бездонном колодце темно-синих глаз.
И скрыться от них не было никакой возможности, да она и сама этого не хотела. Ей грезилось, что ее пылающее от жара чувственности податливое тело прижимается к крепкому, мускулистому мужскому торсу.
Внезапно Беатрис открыла глаза, потрясенная двумя событиями.
Первым было то, что горничная Полли, склонившаяся над ней, трясла ее за плечо с гораздо большим усердием, чем хозяева обычно ожидают от своих слуг.
От осознания второго и без того раскрасневшиеся щеки Беатрис залились еще более жарким румянцем. Под одеялом подол ее ночной рубашки оказался завернутым вокруг талии, а правая рука – крепко прижатой к промежности.
Будь проклят этот человек! Это все он виноват! Он совращает ее даже во сне. Да помогут ей Небеса, когда…
– Мисс Беа! Ну же! Прошу вас, просыпайтесь! На кухне мужчины!
– Мужчины на кухне? Ради всего святого, что ты такое говоришь? Какие еще мужчины? – Беатрис поспешно вытащила руку оттуда, где она до сих пор покоилась. К счастью, она была укрыта одеялом до самого подбородка. Ей пришлось приложить много усилий, чтобы с достоинством подняться с постели. При этом она не переставала таращиться на горничную.
– Двое мужчин, мисс Беатрис. Только что прибыли к кухонной двери, и Энид впустила их внутрь. Вы же знаете, какой дурехой она может быть спросонок.
На лице Полли играл яркий румянец, точно такой же, как, по подозрениям Беатрис, украшал и ее собственные щеки. Простой утренний чепец горничной сбился набок, что случалось у нее довольно часто, и из-под него выбились одна или две прядки льняных волос.
– Зачем они здесь? И что это за люди, Полли?
Сознание Беатрис тут же принялось выдвигать предположения, одно ужаснее другого.
Когда фотографии, на которых она представала обнаженной, только начали свое хождение, снискав ей скандальную славу Сирены, множество джентльменов из третьесортных газет приходили к ее дому в надежде увидеть ее или услышать из ее уст какое-нибудь заявление. Некоторое время Беатрис вообще не могла выходить на улицу. К счастью, как это обычно бывает, произошло другое сенсационное событие, и преследующая ее толпа журналистов схлынула, но расслабляться было рано, так как за ними последовала опасность иного рода.
«Судебные приставы!» – с ужасом подумала Беатрис.
Но ведь до этого не дошло, правда? Тут она вспомнила о решении своих финансовых проблем, каким бы несовершенным и постыдным оно ни было. А если незваными гостями являлись не ужасающие приставы, возможно, то были другие подозрительные типы, слоняющиеся по их улице и по соседним в последние несколько дней. Они не пытались вступить в контакт, как делали журналисты, но просто выглядели угрожающе, и Беатрис опасалась, как бы это не оказались наемники многочисленных кредиторов Чарли.
Сильно напуганная, Беатрис села на кровати, одновременно незаметно поправляя на себе ночную сорочку. Об эротических фантазиях придется забыть на время в угоду отрезвляющей суровой действительности. Она надеялась лишь, что ей удастся урезонить этих людей и заставить подождать немного, пока Ритчи не сделает свое непристойное предложение и у нее не появится немного денег. Потянувшись за своей шалью, Беатрис осознала, что от ее пальцев исходит определенного рода запах, который Полли конечно же сумеет распознать.
– Ты разбудила мистера Чарльза? Думаю, ему захочется самому с этим разобраться.
В действительности совсем наоборот. В ситуациях подобного рода Чарли совершенно бесполезен, и горничная поступила разумно, что прежде отправилась к Беатрис. Но сама Беатрис ни за что не стала бы оскорблять чувство собственного достоинства брата, заявившись к нему и сказав, что он совершенно безнадежен.
– Нет. В действительности… эти люди… смею сказать, что он посоветовал обратиться к вам, мисс Беатрис. Тот, который у них главный, так-то. У него для вас письмо, и он говорит, что ожидает немедленного ответа.
– Тот, который главный? Главный по какой части? И что еще за письмо?
Боже всемогущий, неужели Ритчи уже прислал свое предложение?
И «тем, кто главный» мог являться лишь один человек, чье лицо немедленно всплыло в ее сознании. Она могла бы сию секунду в мельчайших подробностях изобразить его на бумаге, не забыв и о зловещей улыбке, игравшей на его губах, когда он флиртовал с ней. Именно такое демоническое, но прекрасное выражение было на его лице, когда он касался ее.
Полли схватила со стоящего у кровати стула маленький серебряный поднос для корреспонденции и протянула его Беатрис, на которую водопадом обрушились события вчерашнего вечера.
Лицо Ритчи. Его улыбка. Его руки.
Его темно-синие глаза, горящие, точно угли. Да он же сущий дьявол во плоти!
Но хотя Эдмунд Эллсворт Ритчи и был, по ее мнению, второсортным джентльменом, Беатрис не могла представить, чтобы он удовольствовался предложением подождать ответа на свое письмо на кухне. Ведь там непрестанно болтают вздор кухарка и Энид, клубится дым, сушатся скатерти и тряпки – в общем, царит беспорядок, который обычно заводится в доме с недостаточным количеством слуг.
Беатрис схватила письмо, ни секунды не сомневаясь, что оно от него. Ритчи относился к типу людей, привыкших требовать немедленного ответа. Он был заносчивым, вечно пребывающим в спешке и заставлял всех вокруг плясать под свою дудку. Он хотел купить ее тело на условиях, выгодных лишь ему одному, и жаждал подписать соглашение и скрепить его печатью до того, как у нее возникнут хоть какие-то соображения по этому поводу, не говоря уже о сомнениях. Удивительно, что Ритчи не прислал нотариуса для официального заверения договора. Или, возможно, второй человек как раз и есть адвокат? Ее ничуть не удивил бы такой поворот дел.
Как бы то ни было, держа в руках его послание, Беатрис не осмеливалась сломать печать, невзирая на то что Полли прямо-таки пританцовывала от любопытства, стоя рядом с кроватью. Прочесть предложение значило сделать его реальностью. Прошлой ночью, окутанная сиянием бальных огней, Беатрис дала Ритчи согласие, но теперь все это казалось ей не более чем возбуждающим сладострастные желания представлением, показанным диапроектором, таким же фантасмагорическим, как эротический сон, от которого она только что пробудилась.
Холодным канцелярским языком письмо сообщало об омерзительном соглашении, по которому Беатрис продает свое тело, чтобы избавиться от долгов. Она была столь «удачлива», что ей посчастливилось стать объектом желания мужчины, который обладает огромным состоянием. Но самым тревожным для нее было то, что мужчина этот оказывал на нее возбуждающее воздействие.
– Эти мужчины, Полли… Как долго они у нас пробыли? Полагаю, они слуги, а не джентльмены? А если они и в самом деле джентльмены, то о чем ты думала, не проводив их в приемную?
– Они прибыли не более пяти минут назад, мисс Беатрис. Стали стучать в дверь кухни… напугали кухарку, и Энид впустила их, прежде чем я успела ее остановить. Я хотела было сбегать за Фредом, но потом передумала. Каждый из наших непрошеных гостей стоит десяти таких, как Фред. – Комкающая фартук Полли, казалось, была охвачена таким же возбуждением и беспокойством, которые владели и Беатрис. – Светловолосый тип заявил, что не уйдет до тех пор, пока не получит ответ, написанный вашей собственной рукой.
Светловолосый? Властный и напыщенный? И ведет себя по-хозяйски, следовательно, этот мужчина…
Но при здравом размышлении Беатрис не назвала бы Ритчи напыщенным. Он был слишком умным, чтобы опускаться до подобного поведения, и ловким, умеющим убеждать развратником, который заставил ее вести себя самым скандальным и чувственным образом, внушив, что именно этого ей в действительности и хочется.
Вынудив ее допустить, нет, признать, что именно этого она и хочет.
Беатрис отложила конверт на стеганое покрывало и попыталась сосредоточиться. Какие точно слова она произнесла прошлой ночью?
«Чего я позволила ему от меня ожидать? – мучительно соображала она. – Почему я не могу вспомнить те самые слова?»
Но вот действия накрепко отпечатались в ее памяти… и собственная на них реакция. Все прочее было покрыто восхитительной и слегка волнующей дымкой. Она же не пила много шампанского? Тот стакан бренди, что она так отважно проглотила, можно было счесть скромным.
Дело было вовсе не в алкоголе. Если бы она пребывала в состоянии опьянения, то не сумела бы сегодня припомнить физические подробности. Прикосновения Ритчи, то, что он делал с нею, и то, как она ему отвечала. Но все произошедшее до сих пор в подробностях проигрывалось в ее сознании с кристальной чистотой и ясностью.
– Этот мужчина, ну, который со светлыми волосами, он не говорил, кто его послал? Выглядит ли он так, будто находится в услужении у джентльмена?
Полли прищурилась, и ее полные губы непристойно изогнулись. Беатрис сразу поняла, что этот загадочный посыльный и его приятель произвели на ее игривую горничную большое впечатление, раззадорив ее.
– Ну, он кажется парнем сообразительным. На франта вроде не похож, но держится с достоинством. С большим достоинством. – Склонив голову набок, Полли облизала губы. – Они оба такие, мисс Беа. Если бы я была знатной дамой, которой присылают письма, я бы, должна признаться, с радостью получила послание от любого из них.
Неужели Полли подмигнула, произнеся эти слова? Беатрис могла поклясться, что так оно и было. Она строго посмотрела на свою горничную, и та, избалованная до невозможности, пожала в ответ плечами.
– А не сказал ли этот человек, от кого письмо?
– Он сообщил, что оно от джентльмена, с которым вы познакомились недавно. Добавил еще, что вы ожидаете этого послания. – Полли кивнула в сторону конверта, все еще лежащего на одеяле, точно зажигательное устройство в нарядной упаковке. – Разве вы не собираетесь вскрыть его, мисс?
– Всему свое время, всему свое время. – Беатрис не подняла глаз, потому что у прозорливой Полли интуиция была острой, точно бритва. Особенно когда она чувствовала, что назревает что-то скандальное. – А теперь можешь отправляться вниз и передать этому твоему «тому, кто главный», что ответ я дам, когда буду готова. Он и его приятель могут оставаться на кухне, если им так этого хочется, но предупреди, что могут прождать целый день, а тому, кто их послал, наверняка еще требуются их услуги.
– Да, мисс, так ему и скажу. – Когда Беатрис наконец встретилась взглядом со своей горничной, глаза той сияли и она спешно поправляла чепец и одергивала фартук. – Но в действительности я вовсе не считаю, что это мой «главный» мужчина, мисс. Мне больше по душе его приятель. Он немного грубоват, но на все готов, долго упрашивать не придется, а я таких люблю.
– Полли!
Беатрис прекрасно знала, кто нравится ее горничной, и это далеко не всегда были грубоватые, но на все готовые мужчины, как она только что заявила.
– Не хотите ли чаю, мисс? Пока будете письмо читать.
Беатрис подавила улыбку. Полли, конечно, безнадежна, но сердце у нее доброе. Эта девушка находилась в услужении у Беатрис долгое время, и обстоятельства соединили их узами гораздо более крепкими, чем те, что обычно связывают служанку и госпожу. Беатрис испытывала искушение рассказать обо всем Полли, но прежде ей нужно было самой ознакомиться с содержанием письма и понять, что именно в нем говорится. Она не хотела, чтобы горничная отвлекала ее.
– Да, спасибо, Полли. И нашим посетителям можешь также предложить чаю.
Полли присела в реверансе и забрала у Беатрис серебряный поднос.
– Не разбудить ли мне в таком случае мистера Чарльза? – Она немного помолчала, глядя на хозяйку проницательным взглядом, потом спросила: – Или вы одна со всем разберетесь?
Вмешивать во все это Чарли сейчас значило еще больше усложнить и без того непростую ситуацию. Он, конечно, хотел бы исполнять роль «хозяина дома», как на его месте поступил бы любой брат, стремящийся оберегать свою сестру. Однако Беатрис сочла, что будет лучше поставить Чарли перед совершившимся фактом, когда все финансовые вопросы уже будут улажены. Прошлой ночью, когда они возвращались домой в экипаже, Чарли был странно рассеян и почти все время молчал. На лице его при этом бродило мечтательно-расслабленное выражение. Поэтому Беатрис сочла, что будет гораздо лучше оставить его пока в неведении – пусть наслаждается тем, что привело его в такое умиротворенное расположение духа. Если брат узнает, что Ритчи нанес им визит, то очень разозлится, а если ему сообщить об истинной причине этого визита, то он и вовсе придет в бешенство – и не без оснований.
– Нет, Полли, дай мистеру Чарльзу поспать. И не говори ничего о наших посетителях, предоставь это сделать мне.
Кивок Полли красноречивее всяких слов свидетельствовал о том, что она думает по поводу отношений между ее работодателями, и Беатрис кивнула в ответ, слегка пожав плечами.
Но стоило горничной сделать шаг по направлению к двери, как Беатрис окликнула ее:
– Этот мужчина… ну, «тот, что главный» – его светлые волосы вьются ли немного? – Руки ее дрожали, когда она внимательно рассматривала собственное имя, выведенное на конверте из дорогой плотной бумаги твердым размашистым почерком.
– Ну да, мисс Беатрис, а откуда вы узнали? Это в точности он и есть.
Беатрис поддела кончиком ногтя печать на обратной стороне конверта.
– А не удалось ли тебе, случайно, перехватить его взгляд? У него ведь глаза синего цвета, не так ли?
На губах Полли появилась лукавая улыбка, еще более любопытная, чем прежде.
– Именно так. Темные как ночь, почти черные. Я бы сказала, цвета индийских чернил.
Беатрис поспешно разорвала конверт и выхватила вложенный в него один-единственный лист бумаги, от которого исходил едва различимый, но очень знакомый аромат одеколона. Она задрожала всем телом, будто бы обладатель этого запаха стоял сейчас прямо у нее за плечом.
*
Предложение было совершенно нелепым.
«Вы покупаете мое тело сроком на один месяц, мистер Ритчи, – гневно подумала Беатрис, – а не мою душу на веки вечные!»
И дело было вовсе не в щедрости Ритчи, которая, напротив, вводила в искушение. Хотя Беатрис не являлась алчной стяжательницей, она не могла не признаться, что ей очень нравится вести комфортный образ жизни: покупать книги и журналы, понравившиеся платья и обувь. Ей доставляло удовольствие жить в хорошо обставленном доме и наслаждаться сытной едой, посещать светские мероприятия, на которых можно было предстать в новом наряде, или принимать гостей у себя. Да, все это очень ей нравилось, хотя она и не гналась за ослепляющей, почти недопустимой роскошью высшего общества. Она жаждала вести спокойный образ жизни, не отягощенный долгами и мыслями о судебных приставах и кредиторах.
Но чтобы столько тысяч? И это помимо того, что все их финансовые неурядицы будут улажены и они с Чарли станут до конца дней своих получать ежегодное денежное содержание? Немыслимо! Чтобы отплатить за подобную щедрость, женщина должна быть одновременно наделена качествами Клеопатры, Далилы, мадам де Помпадур и знаменитой миссис Лангтри, а у Беатрис не было времени даже на то, чтобы изучить хоть малую толику их приемов соблазнения. Для этого ей потребовался бы доступ ко всем продающимся незаконно на Холиуэл-стрит книгам, и не только к ним, чтобы соответствовать экстравагантным вкусам Ритчи.
«Интересно, не согласится ли София преподать мне пару уроков?» – подумала Беатрис.
Она испытала бы огромное смущение, задавая своей старшей подруге вопросы столь интимного характера и, более того, вынужденная раскрыть, для чего ей это нужно, но, понаблюдав вчера за мастерским выступлением Софии в оранжерее, Беатрис утвердилась в мысли, что та действительно искушена в искусстве любви.
Помимо этого, у Беатрис имелась Полли, осведомленная, кажется, в любых вопросах.
Но, даже располагая столь глубокими кладезями мудрости, Беатрис понимала, что ей будет невероятно трудно отработать деньги, предложенные Ритчи. Особенно принимая во внимание тот факт, что она до сих пор оставалась девственницей, невзирая на то что произошло у нее с Юстасом и с Ритчи прошлой ночью, когда он столь мастерски раскрыл ей некоторые секреты ее анатомии.
Нет, ей следует настоять на уменьшении суммы. Хотя Эдмунд Эллсворт Ритчи и был распутным и привыкшим манипулировать другими людьми негодяем, она не хотела его обманывать. Беатрис решила, что согласится взять ровно столько денег, чтобы хватило на погашение нынешних долгов, имеющихся у них с Чарли, плюс скромную сумму, на которую они станут жить, пока ее брат не найдет себе работу, жалованье за выполнение которой не оскорбляло бы его джентльменских чувств, но и не позволило бы ему в будущем снова погрязнуть в пучине финансового хаоса. Ну и, помимо этого, еще немного, чтобы хватило на обучение машинописи и основам секретарского дела – это уже для ее персонального личностного развития.
«Хорошо. Вот разумное решение, – обрадовалась Беатрис. – Оказывается, я умею сохранять хладнокровие перед лицом кризиса».
Беатрис прищурилась. У нее не оставалось никаких сомнений по поводу того, кем является один из ее посетителей – тот, что высокого роста. Но зачем, ради всего святого, ему понадобились подобные ухищрения? Уж не пытался ли он таким образом выведать подробности о ней у слуг? И отыскать еще какой-нибудь скелет у нее в шкафу, с помощью которого он сумел бы оказывать на нее дополнительное воздействие? Это казалось вполне в его духе.
Но если у Беатрис и имелся скелет в шкафу, Полли ни за что не позволила бы кому бы то ни было его увидеть. И кухарка с Энид так тоже не поступили бы, по крайней мере сознательно. В отличие от некоторых дам своего круга Беатрис всегда обращалась со слугами так, как хотела бы, чтобы обращались с ней, будь они на ее месте. Она даже по мере сил своих помогала им с домашними делами, теперь, когда хозяйство стало гораздо меньше, надеясь, что своими действиями немного смягчит высокопарное обращение со слугами Чарли.
«Что ж, мистер Ритчи, если вы надеетесь отыскать под камином какие-нибудь обрывки скандальных историй с моим участием, то вас ожидает разочарование, – подумала она. – Я не делала ничего постыднее того, чем мы с вами занимались прошлым вечером! И моя скандальная история уже давным-давно стала достоянием общественности».
– После этого проводи джентльмена, которого ты называешь главным, в утреннюю гостиную, хорошо, Полли? Скажи ему, что я скоро спущусь.
Подкрепившись чаем, Беатрис стала готовиться к грядущему противостоянию. Она одновременно и нервничала, и пребывала в сладострастном восхитительном предвкушении. Скоро у нее будет любовник, такой же искусный, сколь и красивый.
– В утреннюю гостиную, а не в приемную?
– Утренняя гостиная вполне сгодится. В приемной нужно перестилать полы, и вообще, она предназначена только для знатных людей.
Это поставит его на место. Если только ее посетитель и в самом деле сам Ритчи.
– А потом мне вернуться, чтобы помочь вам одеться, мисс?
Беатрис внутренне застонала, стоило ей лишь представить, что придется облачаться в корсет, многие слои нижних юбок, потом приводить в порядок волосы… это же займет очень много времени!
«К черту все это! И самого Ритчи туда же! – решительно подумала она. – Будет гораздо быстрее, если я предстану перед ним в домашнем наряде. После того, что было вчера, соблюдать приличия уже не имеет смысла».
Его синие глаза, похоже, преследовали ее, а между ног до сих пор ощущалось его прикосновение. В животе ее свивалась в кольца сладкая боль.
– Нет, Полли, это лишнее. Я приму его в домашней одежде. А ты присматривай лучше за его приятелем. Кухарка и Энид уже ушли на рынок?
Полли кивнула, широко раскрыв глаза от удивления, и Беатрис внутренне рассмеялась. Обычно ее горничная была сама невозмутимость, и шокировать ее было крайне трудно.
– Но, мисс, негоже принимать джентльмена в ночной рубашке. Что скажут люди?
– Люди? Вот еще! Они и без того считают меня шлюхой и падшей женщиной, так не все ли мне равно? Кроме того, наша встреча займет не более нескольких минут. У него не будет времени на то, чтобы возмутиться моим нарядом. – Она отбросила назад свои вьющиеся рыжеватые волосы, гадая, что подумает о них мистер Эдмунд Эллсворт Ритчи. В благовоспитанном обществе подобный цвет волос считался признаком проявления необузданной натуры, дикой и своенравной, но сама Беатрис полагала, что волосы – это самая привлекательная ее черта. – А теперь отправляйся выполнять поручение, Полли!
Горничная уходить не спешила. Вместо этого она многозначительно покашляла.
– Ну что еще? – Беатрис снова подавила улыбку.
– Разве вам не понадобится компаньонка, мисс? Я хочу сказать, что вы же незамужняя леди, которая намерена принять джентльмена в одиночестве… да еще и без корсета. – В глазах Полли появился заговорщический огонек. – Люди могут счесть, что у вас все происходит слишком быстро.
– Что ж, как я уже говорила, благодаря мистеру Юстасу Ллойду, этому развратному похотливому типу, у меня и в самом деле все происходит довольно быстро, Полли.
Можно сказать, дерби выиграла. – Беатрис пожала плечами. Ее испорченную репутацию следовало бы расценивать как величайшую катастрофу, но она испытывала лишь восхитительное чувство свободы. – Так почему бы не воспользоваться преимуществами, которые предоставляет мне мой статус, а? Давай, иди уже.
– Да, мисс! – Прижимая руку ко рту, чтобы скрыть усмешку, горничная поспешила прочь из комнаты.
Беатрис задумалась над своим домашним нарядом. Старый шерстяной халат коричневого цвета для приема Ритчи определенно не годился, поэтому она решила, что пришло время достать синий, из последних покупок, совершенных ею до того, как их с братом финансовое состояние пошло крахом.
Если уж мужчина готов заплатить двадцать тысяч гиней за право пользоваться телом девушки в течение месяца, самое меньшее, что она может сделать в ответ, – это надеть для него свой самый красивый пеньюар.
Сидя на обтянутом дамасской тканью стуле с подлокотниками, Ритчи тем не менее никак не мог расслабиться. Стул этот был достаточно удобным и не похожим на своих обычно вычурных собратьев, которые в изобилии имеются в утренних гостиных дам, но бесконечное ожидание сводило его с ума.
