Текст книги "Попаданка для дракона (СИ)"
Автор книги: Полина Верховцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 8
Я действительно спала плохо, а проснулась рано, еще до рассвета.
Села на кровати, поморщилась, сдавливая пальцами виски. Странное ощущение. Вроде отдохнула, но чувство такое, будто меня всю ночь били палками и заставляли пахать землю. Щеки калило, голова неприятно гудела, а в горле будто застрял колючий камень. Похоже, ночная прогулка по лесу под дождем не прошла бесследно.
Я выбралась из-под одеяла и пошла в ванну, в надежде, что если умоюсь, то голова прояснится. Заодно собиралась проверить, помогла ли вчерашняя мазь, и, если надо, перед дорогой еще раз обработать боевые раны.
Синяк на ребрах пожелтел и стал почти неразличимым, маленькие царапины затянулись, коленка уже не пугала своим разодранным видом, а вот глубокая царапина на щиколотке никуда не делась. Мало того, кожа вокруг нее потемнела, сосуды стали яркими и словно зеленые щупальца осьминога поднимались по икре к колену.
– Это что такое? – я поставила ногу на лавочку и склонилась, пытаясь получше рассмотреть свою конечность.
В памяти острой вспышкой пролетели жуткие образы. Ночь, лесная сторожка, выжла, ползущая следом за мной на крыльцо. Ее кривые когтистые пальцы, сжимающиеся на моей ноге.
Баночка выскользнула из внезапно ослабевших рук, громко стукнулась об пол и закатилась под лавку.
Я просто испачкалась! Вчера вечером, когда гуляли с Рэем, наступила в грязь и не заметила этого. Да!
Включила горячую воду и начала с остервенением тереть кожу, несмотря на боль. Зелень не уходила. Наоборот, начала подниматься вверх по ноге, оплетая своими щупальцами до самого колена.
Мозг отказывался принимать то единственно возможное объяснение, которое могло быть в этой ситуации.
У меня не получалось дышать. Медленно, пошатываясь и борясь с накатывающей тошнотой, я подошла к зеркалу, протерла его ладонью и взглянула на свое отражение. По сравнению со вчерашним днем, я была гораздо бледнее. Под глазами залегли густые тени, а сами глаза… В них появилась зелень. Не яркая, сочная и жизнерадостная, а уныло бурая. Пока еще едва заметная, но уже расползающаяся по белкам и радужке.
Я заразилась.
Та выжла в лесной сторожке меня поцарапала! А я была так испугана, и так старалась выбраться живой, что попросту того не заметила.
Что теперь скажет Рэй? Да и будет ли он говорить? Он же солдат! Тот, кто защищает людей от опасности, от разбойников, от выжл. А я становлюсь одной их них!
Что он сказал ночью на дороге, когда первый раз увидел меня в руках разбойников и принял за нежить? Предложил сжечь? Это самый действенный способ, чтобы зараза не распространялась. Сейчас зараза – это я.
За окном еще не расцвело, но первые лучи солнца уже окрашивали горизонт, и ночь отступала, нехотя сдавая свои позиции. Еще час и будет светло. Рэй придет, чтобы позвать в путь, увидит меня такой и все поймет.
Я не хочу этого. Не хочу видеть разочарование в его глазах и не хочу умирать.
Решение пришло само.
Я надела походный костюм, сапоги, плащ, затянула волосы в тугую косу и тихо спустилась вниз, радуясь тому, что кроме меня в гостевом доме нет никого. Ни посетителей, ни прислужников. На первом этаже я нашла кладовку и бессовестно ее разграбила – вытащила холщовый рюкзак, такой же как у Рэя только поменьше, веревку, нож. Надеюсь, хозяин не очень расстроится, обнаружив пропажу.
Следом в рюкзак отправилась жестяная кружка, огниво, еще один нож, остатки ужина, фляга с водой. Я набивала туда все, что могло потребоваться для того, чтобы выжить в лесу и добраться до…
А до куда мне, собственно говоря, добираться? У меня времени-то всего несколько часов, судя по тому, что зеленые прожилки уже поднялись выше колена. Я только и успею, что добраться до какой-нибудь чащи и сдохнуть там еще до заката, а выжле уже будет не нужен ни рюкзак, ни плащ, ни вода.
Я всхлипнула, уронила на пол свои убогие пожитки, и уткнувшись лицом в ладони заревела. Тихо, почти беззвучно, вздрагивая всем телом. Еще вчера мне казалось, что жизнь налаживается, а сегодня выяснилось, что жизни-то почти и не осталось. Всего несколько часов, и от прежней меня ничего не останется.
Возможно сдаться солдатам было самой разумной идеей. Они бы все сделали быстро. Уверена, я бы даже ничего не поняла, не почувствовала, но жажда жизни победила. Еще хоть немного, хоть пару часов. Вдохнуть свежий воздух полной грудью, пройтись босиком по траве, испить ключевой воды из маленького веселого ручья, а потом тихо уйти в забытье.
О большем я и не прошу.
Набитый до отказа рюкзак так и остался лежать на полу, а я тихо выскользнула из дома и, стараясь держаться в тени, направилась к выходу из города.
Кралась по безлюдной улице, замирая от каждого звука. Когда навстречу попадался патруль я пряталась то за мусорным баком, то за кустами, то под крыльцом. Ждала, когда солдаты пройдут и продолжала двигаться дальше.
Мне казалось, что я все делаю неправильно. Слишком громко дышу, слишком звонко топаю, слишком сильно в груди бьется сердце. Его грохот, наверное, слышен во всем Коморе.
Возле ворот меня ждала неприятная, но вполне ожидаемая встреча – двое стражников уныло бродили из стороны в сторону. Тот, что помладше, отчаянно зевал, а второй нетерпеливо поглядывал на казармы. Я терпеливо сидела в засаде, поджидая удобного момента, пока наконец не раздалось хриплое:
– Я на пару минут. Ты за главного.
Пора.
– Куда вы собрались, миледи? – поинтересовался молоденький солдатик, когда я подошла к нему.
– Ухожу.
Я старательно прикрывала глаза и отворачивалась от света факела, не позволяя себя рассматривать.
– У меня не было распоряжения отпускать вас.
– Я преступница?
– Чего? – удивился он.
– Я в тюрьме? Под стражей?
– Никак нет.
– Тогда почему я должна получать чье-то разрешение, чтобы уйти отсюда?
Солдат растерялся.
– Там не безопасно.
– Разберусь. Сама, – раздраженно дернула плечом, досадуя на то, что приходится тратить бесценное время на пустые разговоры, – открывайте.
Он колебался. С одной стороны у него не было приказа задерживать меня силой, а с другой – разрешения отпускать тоже не было.
– Можно живее?! – нетерпеливо потребовала я.
– У меня будут проблемы, если я вас отпущу.
Проблемы будут у всех вас, если я останусь.
– Скажешь, что я настаивала.
– Но вам нужно в столицу. Там безопасно.
– Я сама разберусь со своей безопасностью, а если вы будете меня насильно удерживать – я напишу жалобу. Открывай, – пользуясь тем, что парень был совсем молодой и неопытный я давила, как могла. Знала бы местные законы еще бы продекламировала пару эффектных выдержек. В нашем мире это работало безотказно.
Солдатик оглянулся на казармы, надеясь, что кто-нибудь придет на выручку и поможет справиться с разбушевавшейся гостьей, но в этот раз удача была на моей стороне. Патруль только прошел, его напарник не спешил возвращаться, и никого кроме нас двоих у ворот не было.
– Мне долго ждать? – напустила побольше холода в голос, – или можно идти к коменданту, и жаловаться на ваше самоуправство.
Умные грозные слова всегда пугают молодых и неопытных. Он сдался. Отодвинул тяжелый засов и буркнул:
– Проходите. Но я вас предупредил…
– Да-да. Я поняла, – не дожидаясь, пока он полностью распахнет маленькую калитку в створке ворот, я протиснулась в узкую щель и бросилась бежать.
К сожалению, побег оказался недолгим. Я обманула молоденького солдатика внутри города, но никак не ожидала, что снаружи меня будут поджидать еще вдвое. В объятия одного из них я и угодила, налетев так, что едва не свалила его с ног.
– Куда спешишь, девочка? – удивленно спросил он, сжав меня своими медвежьими лапами.
– Мне надо, – я начала вырываться, – отпустите меня немедленно!
Объятия он разжал, но не отпустил – стиснул запястье так, что искры из глаз посыпались.
– Из города ночью никого не выпускаем. Приказ.
– Ваш коллега меня выпустил, – я отчаянно указала пальцем себе за спину.
– Кто там сегодня? – подал голос второй стражник, – Сэм, наверное. Этот дурачок вечно все мимо ушей пропускает.
– Он сказал, что я не пленница.
– Так и есть, но по шапке за беспечность он точно получит. Будет завтра весь день картошку чистить и полы в казармах драить. Поселение на ночь закрыто. От заката и до рассвета никто не может ни зайти внутрь, ни покинуть его.
– Пожалуйста. Мне очень надо! – взмолилась я.
– Чего тебе надо, крошка? Оказаться в лапах бандитов? Или может ищешь встречи с выжлами, – снисходительно поинтересовался он, – Иди к себе. Скоро расцветет, и комендант примет тебя. Расскажешь ему о своей беде и почему торопишься. Он мужик мировой, уверен, пойдет навстречу тебе.
Этот мировой мужик схватится за топор и вилы, когда увидит, во что я превращаюсь.
Просить и умолять было бесполезно. В отличие от первого желторотика, это были матерые вояки, для которых приказ – это святое.
– Хорошо, – сдалась я, – пойду обратно.
– То-то же, – довольно сказал солдат и отпустил мою руку.
Я сделала шаг по направлению к калитке, чтобы притупить их бдительность, а когда они отвернулись – прошмыгнула мимо и бросилась бежать.
– Ах, ты зараза! – прогремело мне вслед, – я за ней. Ты оставайся.
– Огонь возьми, а то в темноте скроется.
Один из вояк, тот, что помоложе и попроворнее бросился следом за мной. Я неслась во весь опор, но слышала, как тяжелые шаги за спиной становятся все громче. Он был быстрее, сильнее, выносливее, и все-таки настиг меня, когда до спасительной кромки леса оставалось совсем чуть-чуть.
– А ну-ка стоп! – прогремело над самым ухом.
Я взвизгнула и припустила еще быстрее, но было уже поздно, крепкие пальцы сомкнулись на моем локте.
– Куда тебя несет, окаянная. Проблем захотела? – он рывком развернул меня к себе и замер.
Я оказалась прямо в центре светового круга, представая перед солдатом во всей красе.
– Твою ж мать, – он разжал пальцы и отпрянул, выставляя между нами факел.
– Роб, поймал? – раздался голос издалека, – Тащи сюда, а то комендант с нас шкуру спустит.
– Выж…– его рука привычно дернулась к поясу, но перевязи там не было. Он скинул ее у ворот, когда бросился меня догонять.
Я попятилась. До спасительного леса оставалось всего пару десятков метров. Мне бы только добраться до него, а там уж спрячусь, укроюсь в какой-нибудь дыре.
– Выжла! – наконец прогремел мой преследователь во всю мощь своих богатырских легких, и в тот же миг раздался рев сигнального горна.
Он взмахнул факелом, метясь мне в грудь, но споткнулся на скользкой траве, и мне удалось увернуться. Пригнулась, откатилась в сторону и снова бросилась бежать, а со стороны крепостной стены вслед уже летели горящие стрелы, озаряя предрассветное небо золотыми всполохами.
Я думала, что страшно – это очнуться связанной в погребе, в другом мире, или столкнуться с разбойниками, решившими присвоить тебя ради вполне определенными желаний, но все это меркнет по сравнению с солдатами, основная задача которых – нейтрализовать опасность, а именно догнать и убить.
Тот служака, который обнаружил мою постыдную тайну, быстро пришел в себя и бросился в погоню. У него была решимость, скорость и факел, а у меня только желание жить.
Не знаю откуда взялись силы, но я бежала так быстро, как никогда до этого. Специально выбирала заросли, скопление елей и кустов. Там, где маленькая я проскакивала, громоздкий солдат тормозил и ругался, с каждым разом позволяя мне оторваться чуточку больше.
Где-то вдалеке звучали голоса других преследователей. Они как гончие псы шли по моему следу, наполняя кровь леденящим ужасом. Я все надеялась, что им надоест погоня и они махнут на меня рукой, решив, что прогнали выжлу достаточно далеко. Может, они очень радели за общее дело, а, может, их зацепило то, что я была у них под самым носом, но смогла улизнуть. Так или иначе, но они не останавливались.
Рассвет еще не наступил, и в потемках я то и дело наталкивалась на ветки, царапая руки и лицо, цеплялась за кривые корни и высокие стебли травы. У меня кололо в боку, щипало глаза от слез, но я продолжала бежать, пока очередной мой шаг не обернулся падением. Земля внезапно ушла из-под ног, и, не успев даже охнуть, я кубарем покатилась вниз по склону.
Это конец.
Я зажмурилась, попыталась прикрыть голову, чтобы ненароком не проломить себе череп о скрытые во тьме камни, но судьба решила надо мной сжалиться и просто сбросила на мягкую кучу прошлогодней листвы.
Меня трясло. Руки, ноги не слушались. Я просто не могла заставить себя встать. Да какое встать, дышать не могла! Голоса преследователей становились все ближе и ближе. Еще немного и они увидят меня!
Словно змея, извиваясь всем тело, я зарылась в прелую листву, и замерла, за миг до того, как совсем рядом раздалось:
– Куда она побежала?
– Не вижу. Упустил из виду.
– Раззява!
– Я точно вам говорю. Где-то здесь она!
Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! Уходите!
И снова удача оказалась на моей стороне – где-то впереди раздался треск. Я не знаю, кто это был – просто обвалившийся сук, или неосторожный зверь, но солдаты решили, что это я.
Из своего убогого укрытия я наблюдала, как при свете факела один из них махнул рукой в сторону шума и скомандовал:
– Всем туда! Поймать любой ценой. – они помчались дальше, проскочив всего в десяти метрах от меня, притаившейся на дне оврага.
Время шло. Я замерзла и уже не чувствовала своих ног, но боялась даже пошевелиться. Ждала.
Шум погони давно утих. По кронам деревьев уже скользили первые солнечные лучи, и надо было решать, что делать дальше. Лежать и ждать кончины прямо тут, под старым кленом, или идти дальше.
Лучше все-таки идти. Так остается меньше времени на тяжелые мысли.
Я выбралась из своего незамысловатого убежища, которое при свете солнца выглядело совсем уж надежным, и мелкими перебежками добралась до ивняка, юркнувь под тяжелые ветви, склонившиеся до самой земли.
Вроде никто не заметил. Оторвалась.
Несмотря на то, что было страшно и противно, я все-таки заставила себя спустить штаны до колен и, закусывая от волнения губы, посмотрела на свою ногу. Зелень уже поднялась до паха и первые тонкие прожилки медленно перетекали на живот. Как быстро!
Скуля от отчаяния, я снова натянула штаны, завязала покрепче тесемки и обессиленно опустилась на землю, растирая по щекам слезы. Я не ревела, они сами текли, оставляя за собой горячие мокрые дорожки.
Очень хотелось есть. То ли от нервов, то ли потому, что все выжлы отличаются отменным аппетитом. В этом я успела убедиться прошлой ночью возле лесной сторожки. Они с таким аппетитом пожирали того мужика, что только хруст стоял.
Я нашла несколько кустиков лесной земляки, аккуратно собрала сочные ягоды и, смакуя их по одной, отправилась куда глаза глядят, уходя все глубже в лес.
Интересно, выжлы могут жить на одних ягодах?
Через несколько часов мне удалось выбраться из чащи на берег небольшой речушки.
Не раздеваясь, я зашла в воду и окунулась с головой, позволяя реке обволакивать, уносить мою боль. В висках стучало, но я продолжала прятаться в толще воды. Мне так было проще. Казалось, что вот оно решение. Заплыви поглубже, вдохни полной грудью и конец мучениям. Не останется больше ничего. Ни этого мира, ни выжл, ни болотной хвори, стремительно захватывающей мое тело.
Когда легкие уже горели как в огне, я все-таки вынырнула, с жадными сипами втягивая воздух.
Я не могу.
Вокруг равнодушный лес, где-то вдали, утопая в рассветном мареве виднелись очертания гор. Воздух такой свежий, сладкий. Казалось бы жить, да жить. Но увы.
Я стояла по плечи в воде и не знала, что дальше делать. Куда идти. Налево, направо, прямо. Куда? Да и какая разница. Какое бы я направление не выбрала, мой путь будет недолгим.
Я снова набрала полные легкие воздуха и опустилась на дно. Здесь было тихо. Возле ног, постепенно смелея, сновали маленькие любопытные рыбешки, над головой скользили солнечные зайчики.
Почему такие мелочи незаметны, когда все хорошо, но открываются во всей красе, когда подходишь к грани? Почему мы это упускаем, в вечной гонке за чем-то большим?
М-да. Не думала, что на заре своей короткой жизни превращусь в философа. Это даже не смешно.
Отругав себя за никчемные размышления, я вынырнула, протерла ладонями лицо, убирая прилипшие волосы, и обернулась…
На берегу, возле самой кромки воды стоял Рэй и, не отрываясь, смотрел на меня.
– Подойди сюда.
Я медленно покачала головой и, не сводя с него взгляда, отступила дальше в реку.
– Маш, просто иди сюда, – его голос был тих и скован, но несмотря на расстояние, я слышала его так, будто он стоял рядом.
– Зачем? Чтобы ты убил меня?
Он не ответил. Только нервно повел широкими плечами. Боже, как мне хотелось коснуться его еще раз. Напоследок. Просто почувствовать размеренный бой сердца. После этого уже было бы не страшно умирать.
– Иди сюда. Не заставляй меня ловить тебя, как преступницу.
– Я не преступница, – во рту горько, в душе пусто, – моя вина лишь в том, что попала в этот мир и заразилась.
– Я хочу на тебя посмотреть.
Тон строгий, спокойный, твердый. И я понимаю, что все. Конец. Он не даст мне уйти. Сейчас передо мной не тот Рэй, с которым мы вчера гуляли по городу. Сейчас он – солдат, который должен защищать этот мир. Даже от меня.
Наверное, это правильно. Так и должно быть. Но как же тошно, как же хочется, чтобы кто-то был на моей стороне. Раньше это был Рэй, теперь не осталось никого.
Ну и какой смысл сопротивляться дальше? Брыкаться, убегать, прятаться? Никакого.
Я медленно направилась к нему, и с каждым шагом, сокращающим расстояние между нами, Рэй мрачнел.
– Вот она я. Смотри, – развела руки, демонстрируя себя во всей красе.
Он метался пронзительным взглядом по моему лицу, подмечая детали – нездоровую бледность, зелень глаз.
– Нравлюсь? Могу раздеться, – мне уже на все плевать, – Хочешь?
– Не надо.
– Почему? Полюбуешься напоследок, – рывком задрала рубашку, демонстрируя живот с тонкой вязью зелени.
Рэй уставился на нее, не моргая:
– Значит, правда, – слова, пропитанные безысходностью, полоснули больнее плети, – когда мне утром сказали, что ты сбежала и по какой причине – я не поверил.
Я заправила мокрую рубашку обратно в брюки и сипло спросила:
– Как ты меня нашел?
Он не ответил. Пожал плечами, дескать это было не сложно.
– Как ты себя чувствуешь?
– О! Прекрасно. Полна сил и жизненной энергии.
– Прекрати. Я пытаюсь разговаривать нормально.
– Вежливый палач? Приятно. Ты же за этим пришел, да? Убить выжлу, устранить угрозу. – я малодушно радовалась тому, что насквозь промокла в реке – так не разберешь, где просто вода, а где слезы.
– Маш…
– Разве я ошибаюсь?
Он поднял на меня тяжелый взгляд, от которого все внутри оборвалось, лопнула натянутая до предела струна, выпуская обжигающий яд прямо в кровь. Не ошибаюсь. Он действительно пришел именно за этим. Иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы у меня не осталось.
– И как ты это сделаешь? Отрубишь голову? Сожжешь?
Лесную тишину пронзил звон клинка, вынимаемого из ножен. Вот и ответ. Холодный, необратимо жестокий. Последняя точка в этом безумии.
– Ты же понимаешь. Я не могу иначе, – в его голосе тоска, в глазах неприкрытая боль. Он не строил из себя крутого мужика, супермена, спасающего мир от нечисти, не включал равнодушного ублюдка, которому все по плечу. От этого еще горче.
– Отпусти меня, пожалуйста, – слова сами сорвались с моих губ.
– Я не могу. Я должен… – костяшки руки, сжимающей меч, побелели от напряжения, – ты же знаешь.
– Пожалуйста.
– Мария…
– Я уйду туда, – махнула на другой берег реки, – забьюсь в самую непроходимую чашу, в болота.
– И что потом?
Потом ничего. Пустота.
Он ответил вместо меня:
– Однажды ты выйдешь со своего болота к маленькой деревне, в которой остались одни старики. Половину из них раздерешь, другую половину перезаражаешь, и пойдешь дальше. Не вспоминая, не жалея, ничего не испытывая.
Я задыхалась. Представляла то, о чем он говорит. Во всех красках, и жутких подробностях. Мне даже казалось, что я слышу крики тех несчастных и чувствую привкус крови на своих губах.
– Я не смогу жить, зная, что ты там, что ты… – его голос оборвался.
– А если убьешь меня своими собственными руками, то сможешь? Нормально жить, спать по ночам?
Рэй молчал. Его трясло.
– Пожалуйста, – протянула к нему руку, но остановилась, заметив, как он на нее смотрит. Я не могла к нему даже прикоснуться. Табу.
– Не надо, Рэй. Пожалуйста, – прошептала я, видя как он удобнее перехватывает рукоятку меча.
– Я сделаю это быстро.
Когда я вставала на колени, у меня из глаз катились огромные горькие слезы. Хотелось выть от боли и отчаяния. А еще от страха. И жить хотелось так, что сердце разрывалось в клочья. Хоть человеком, хоть выжлой, хоть кем угодно. Одна мысль о том, что сейчас все это оборвется, вызывала у меня панику.
Я не из тех сильных женщин, которые идут на казнь с высокоподнятой головой и в гордом смирении с судьбой. Я ревела. Громко, навзрыд, уткнувшись лицом в ладони. С хрипами, всхлипами, дрожащими плечами. И все ждала, что сейчас ЭТО случится. Сначала будет больно, а потом никак. Вообще. Ничего не будет.
…Он не смог.
Закричал, отшвыривая в сторону меч. Уперся руками в пояс, запрокинул голову к небу и просто смотрел наверх, дыша, как загнанный зверь, пытаясь справиться с внутренним ураганом.
Я повалилась ничком, хватая пальцами мокрый песок, смешанный с камнями, и не могла сделать и вдоха. Из груди рвались хриплые стоны, словно тисками сжимало виски, тошнило.
– Уходи, – его голос звучал глухо, – я скажу остальным, что нашел тебя и…ликвидировал. Тебя больше не станут искать.
– Спасибо, – у меня никак не получалось встать. Ноги не держали.
– Не благодари. Это я виноват в том, что с тобой случилось. Не уберег. Иди! – прикрикнул он, – пока я не передумал.
Я на четвереньках поползла к воде. Кое-как поднялась, но сделав несколько шагов, снова повалилась. Сил не было. Все они кончились пару минут назад, когда я стояла на коленях и прощалась с жизнью.
– Давай же! – он в сердцах пнул воду, поднимая кучу брызг, – Уходи!
Я зашла глубже и, оттолкнувшись ото дна, поплыла. Каждый гребок давался с трудом, течение крутило, норовя утащить на дно, гибкие зеленые стебли водорослей змеями обвивали тело, хватались за ноги, за руки, но я продолжала плыть. Медленно, через силу, то и дело оборачиваясь.
Рей по-прежнему смотрел мне вслед, разрывая сердце в клочья. Единственное, о чем я жалела в своей короткой жизни, так это о том, что тогда, в постоялом дворе, он смог остановиться и отказаться от меня.
На другой стороне реки, когда ноги коснулись илистого дна, я в последний раз обернулась.
Берег был пуст.
Рэй меня отпустил.
