Текст книги "Поклянись, что моя (СИ)"

Автор книги: Полина Эндри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Это не предательство, нет.

Ведь Блейк действительно ничего мне не обещал. Он просто помог мне, я согласилась. Ничего необычного. Разве только то, что его благородный образ темной лошадки стремительно рушится в моей голове. Больно – да, обидно до глубины души, но наверное пора сорвать все маски и признать, что да, Блейк оказался совсем не тем человеком, каким я думала.

На следующее утро Кейн все-таки приехал за Кимберли, и я убежала из дома еще до этого под сбивчивым предлогом о каком-то бессмысленном свидании, хотя на самом деле мне просто захотелось побыть наедине. Подумать и наконец решить, что делать дальше. Ближе к вечеру, вернувшись в квартиру и торопливо упаковывая вещи в чемодан, я твердо решила, что дам себе и ему последний шанс. И будь как будет.

Через полчаса бессмысленных сборов, я выкатываю заполненный чемодан из спальни, думая только о предстоящей встрече у себя в голове.

– Привет, Элайна, – звучит спокойный голос Кейна, хотя я даже не смотрю в его сторону.

– Пока, Кейн.

Я просто прохожу мимо, так и не взглянув на него. Я не видела его лица, как и лица Кимберли, но даже так понятно, что оба застыли в шоке.

Не в моих правилах бегать за мужчинами. Возможно, я пожалею, возможно, это слишком опрометчивый поступок, но если он хочет доказательств, то он их получит.

31

– Это снова ты, – и выдох такой тяжелый, словно на него вдруг рухнула непосильная тяжесть. Даже отсюда я слышу, как Блейк напряжен.

Должна признать, неприятно. В этот момент захотелось бросить трубку, выключить телефон и сразу импульсивно поменять номер, но что-то остановило меня, заставляя заглушить внутренние протесты.

– Да, я, – отвечаю, держа ровным голос, хотя внутри так и подмывает язвительно ответить, что я собственно и делаю в следующий момент: – Ты ждал кого-то другого?

– Элайна, перестань. Извини, если нагрубил тебе, но ты и сама понимаешь, что эта беременность невозможна, – голос Блейка как всегда, не дает слабины. – Даже если так, то почему ты так уверена, что ребенок мой? У тебя ведь было много мужчин, Элайна. Взять хотя бы твоего последнего любовника. К нему ты тоже наведывалась с этой новостью или решила сразу ко мне?

Внутри поднимается волна возмущения и обиды. Хочется навредить ему, наказать, показать, что он неправ, как больно он меня ранил. Но снаружи я остаюсь холодной, как ледышка.

– А ты я смотрю, уже сделал выводы, да? – произношу с сарказмом. – И даже не дашь мне слова сказать?

– Мистер Блейк, извините, но надо делать перевязку, – вдруг доносится откуда-то заглушенный женский голос. Я сразу замолкаю, невольно напрягаясь каждой клеткой тела.

– Что-то случилось? – а вот этого я никак не ожидала.

– Послушай, Элайна, мне действительно никогда, – косвенно отвечает Блейк. – Извини.

– Нет, подожди, она сказала, что тебе нужно делать перевязку. Ты в больнице? – спрашиваю взволнованно, напрочь забывая о собственных переживаниях.

К моему удивлению, Блейк быстро сдается, выдохнув:

– Да.

– О Боже. Что-нибудь серьезное? Я могу…

– Элайна, – перебивает меня, не давая вставить слово. – Элайна, ты ведь не маленькая девочка. И все сама понимаешь. Извини, но мне сейчас не до любовных интриг. Да и в принципе я не планирую никаких отношений и особенно детей.

В трубке раздаются пустые короткие гудки. Он повесил трубку, но мои мысли уже не об этом.

Блейк лежит в больнице, я беременна его ребенком, а вот он пока что напрочь отказывается мне верить… Если это не тот самый долбанный последний шанс, то я не знаю, что это.

32

Я никогда не думала, как живу. Я не была ограничена. Ни в чем. У меня было не так много запросов, но все же мужчины никогда мне не отказывали, будь это ужин в дорогом ресторане, спонтанные билеты на отдых, или новый телефон. Я не из тех, кто нагло пользуется их толстыми кошельками, но считаю, что девушка должна твердо стоять на ногах. Я работаю, у меня достаточно денег, чтобы прокормить себя и удовлетворить свои хотелки. Хотя и никогда не откажусь от внимания, будь то дорогой подарок или вкусный ужин. Во всех случаях, мужчины сами проявляли инициативу, мне никогда не приходилось выпрашивать у них что-нибудь. Но все меняется, жизнь течет разными потоками и я понимаю, что теперь очутилась на другой стороне берега.

Многие из них готовы были свернуть горы, чтобы я осталась с ними. Но почему-то ни один не зацепил меня настолько, чтобы я бросила ради него все. Ни один, кроме Блейка. Я не могу обещать, что изменю свои произведенные годами привычки и уклады, стану послушной домохозяйкой и буду покорно ждать каждый вечер его с работы с горой перемытой посуды и вкусным ужином, но клянусь, я готова оставить ребенка и стать лучше, если он изменит свое решение.

В коридоре больницы я останавливаюсь и долго смотрю на дверь, не видя ее. Там, за куском тонкой голубой древесины, лежит на больничной койке человек, сумевший докопаться до глубины моего естества и посеять там зерна чувств.

Понимаю, что никогда еще не унижалась перед мужчинами. Я никогда не караулила их, не выпрашивала внимания и даже сама уходила. Обычно мне хватало нескольких встреч, иногда даже одной, и в большинстве своем мы расходились мирно. Но Блейк превзошел всех. Моя темная лошадка напрочь отказалась меня выслушать и видеться тоже не хочет. И вот я все равно стою под этой дверью и каких-то несколько минут отделяю меня от него. Мое дыхание глубокое и медленное, мысли сбивчивые и разрозненные, расплывающиеся рябью по сознанию, как вода от брошенных в нее камней. Мне нужно время, чтобы осознать, что теперь я смотрю на знакомые вещи совсем по-другому. И постоянно сравниваю. Элайна, привыкшая жить налегке, бравшая от этой жизни все только самое лучшее, теперь оказалась в большом и безвыходном тупике.

Открываю дверь и захожу без стука.

Прямоугольные мониторы и аппараты с длинными катетерами не могут перетянуть внимание от лежащего на больничной койке Блейка Мориса. Мне не укрывается куча перевязок, опоясывающих его тело, ссадины на лице и синяки от свежих ран, но это все меркнет на фоне его угольных глаз и высоко поднятых бровей.

– Ты?

И сколько же удивления и настороженности во взгляде. Я делаю вид, что не обижена, хотя почему собственно я должна сдерживаться? Поджимаю тесно губы, захожу молча, закрывая за собой дверь, каким-то шестым чувством отчетливо улавливая, что я нежелательный гость.

– Да, я. Ты сказал, что в больнице. Я решила навестить тебя. Или ты так не рад меня видеть, что даже не способен притвориться?

И все же не могу удержаться от язвительного тона.

– Элайна, – Блейк выдыхает тяжело, качая головой, будто я назойливый ребенок, от которого он все никак не может отмахнуться, и я все так же убеждаюсь, что он не рад меня видеть. Я уже сама не рада, что приехала. Все-таки где-то я не ошиблась и предчувствие говорило мне, что ничем хорошим это не кончится.

– Элайна, я же тебе сказал, что все кончено. Я не хочу, чтобы ты ожидала от меня большего. Мне не нужны отношения. Пойми это наконец.

– Я беременна, Блейк, и это не шутки. Неужели ты не понимаешь?.. – Выдыхаю удивленно, хотя и понимаю, что сейчас до него не достучаться и это еще больше убивает. – Ну почему ты не веришь мне? Почему тебе так тяжело поверить в то, что это произошло, и я действительно беременна?

По правде, прозвучало это как капризность обиженного ребенка, но ничего не могу с собой поделать: я чувствую, как кровь в моих артериях и венах начинает бурлить бешеным потоком.

– Может потому что ты слишком часто пользуешься вниманием мужчин? – вдруг обрубает он.

– Но ведь у меня никого не было, кроме тебя! – выпаливаю я, и понимаю, что это прозвучало слишком самоотверженно. – За последнее время ты был единственным мужчиной, с которым у меня произошла близость.

Мой голос хрипнет и осыпается, каким-то образом я чувствую, что моя стойкость разрушается и пробивается слабость. Я стою напротив него, опустив руки в отчаянии, и в глазах стоят слезы. Я хочу, чтобы он мне ответил. Чтобы признался, почему оказался таким подонком. Хочу, чтобы на этот раз он не возражал. Но мы не в хорошей сказке, а я не главная героиня из романтического фильма, чтобы все было так, как я хочу. Рот Блейка перекошен, руки, вытянутые вдоль тела невероятно напряженные и сведенные в кулаки, я вижу, что ему неприятен этот разговор.

– И я должен в это поверить? Еще скажи, что до нашей встречи ты была девственницей.

– Нет, я не была девственницей, – криво улыбаюсь, пытаясь сделать тон более выдержанным, почему-то меня задели его слова. – Но и не такая ветреная, как ты думаешь, – на мгновение я замолкаю и все-таки решаю добавить немного тише: – Я не сплю, с кем попало.

– Тебе напомнить, как ты обжималась со своим другом сразу же на следующий день?

– У нас ничего не было! – снова выкрикиваю, понимая, что слишком много эмоций меня переполняет, тогда как он остается холодным льдом. – Он просто друг.

– И поэтому ты с ним целовалась взасос в машине, – снова бьет убийственным спокойствием.

Я тут же поникаю, понимая, что он прав. Как же ему объяснить, что то, что он видел только мираж, не больше?

– Блейк, я…

– Сколько у тебя было мужчин, Элайн

ты, как ты обжималась со своим другом сразу же на следующий день?

– У нас ничего не было! – снова выкрикиваю, понимая, что слишком много эмоций меня переполняет, тогда как он остается холодным льдом. – Он просто друг.

– И потому ты с ним целовалась взасос в машине, – снова бьет убийственным спокойствием.

Я тут же поникаю, понимая, что он прав. Как же ему объяснить, что то, что он видел только мираж, не больше.

– Блейк, я…

– Сколько у тебя было мужчин, Элайна?

– Ты действительно хочешь знать?

Блейк рассуждает секунду-другую, прежде чем отвести взгляд.

– Нет. Наверное, нет.

Он твердо качает головой, глядя куда-нибудь в окно, и я понимаю, что это действительно так. Я подхожу поближе и сокращаю дистанцию между нами, при этом неотрывно глядя ему в глаза:

– Ты хотел доказательств, но их у меня просто нет. Извини, что забеременела от тебя, но так уж сложилось, что мы оба были одурманены, ты был слишком беззаботен, забыв о защите, а я честно говоря вообще не думала, – тут повисает пауза, ко мне приходит осознание всей нелепости ситуации и я сдаюсь, опустив с выдохом плечи: – Я всего-навсего хотела поинтересоваться, как ты чувствуешь себя, но так понимаю, говорить что-либо ты не собираешься. Рассказывать, что случилось, тоже.

Я поднимаю взгляд. Выражение его лица становится более мягким и с капелькой вины, когда он все же выдыхает:

– Я не могу быть с девушкой, которую волнуют только развлечения и секс. Извини, но мы слишком разные.

Я осторожно обнимаю себя, беспомощно выдыхая в восточную стену.

– Чуть поздно об этом думать.

– Поздно для чего? – Тут Блейк поворачивает ко мне голову и пристально смотрит, сбрасывая одну бровь. – Мы провели только одну ночь. Одну ночь, Элайна. Тысячи таких случаев происходит каждый день, но редко кто может похвастаться таким сказочным стечением обстоятельств. В большинстве своем на этом зациклены девушки, которые хотят поймать на крючок большой улов и удержать возле себя мужчину высокого ранга. И тут ты заявляешься ко мне, говоря, что забеременела. Уж очень все гладко складывается ввиду того, что ты меня пыталась охмурить с самой первой встречи.

– Так вот какого ты мнения обо мне? – мой взгляд меняется и голос словно скосило. Я сбрасываю руки: – Думаешь, я из тех, кто настолько легко пользуется мужчинами?

– А как еще, Элайна? – Он начинает злиться. – Ты прыгнула ко мне в постель, хотя мы от силы были знакомы несколько дней. Пришла ко мне за помощью, решила отблагодарить меня собой и тебя это ни капли не смутило. Я даже не хочу спрашивать, как часто ты это делаешь.

Нет. Все тщетно. Что-то разрушается внутри меня, остро кольнув меня в грудь, я понимаю, что это конец и моя темная лошадка меня просто не слышит. Он искренне убежден в том, что я лгу.

– Уходи, Элайна, – Блейк отворачивает голову к окну и я понимаю, что он уже все решил и продолжать разговор не намерен. – Ты слишком самоуверена, если думаешь, что я куплюсь на твои дешевые манипуляции. Пора уже повзрослеть.

И прежде чем окончательно упасть и разбиться о землю, сломав себе крылья, я набираю в легкие воздух, чтобы сквозь боль вдохнуть еще раз спасательный кислород.

– Я сейчас уйду. И если ты все решил и сделал выводы обо мне, то кто я такая, чтобы распинаться и доказывать тебе противоположное, – я с трудом перевожу дыхание, бросив ненадолго взгляд в окно, и когда я снова говорю, в моем голосе проскальзывает последняя нить надежды: – И я хочу услышать от тебя в последний раз. Ты действительно отказываешься от ребенка?…

33

Оказавшись в пустом полутемном коридоре, я уже не могу сдерживать слезы.

Моя темная лошадка мне не верит, он уверен, что я не из тех, с кем можно строить отношения и семью, и впервые мне жалко себя. Мне жаль, что первый человек, который меня по-настоящему заинтересовал, не просто отказал мне, но и ясно дал понять, что ничего общего со мной он не хочет, не забыв при этом ткнуть меня носом в мои многочисленные интрижки. Если бы я знала, чем это все закончится… Если бы знала, что он разобьет мне сердце… Я бы все равно пришла.

– Элайна? – вдруг слышу чей-то до боли знакомый голос.

Я вздрагиваю, потому что вижу Кейна. Честно сказать, это было вполне ожидаемо, ведь Кейн его друг и верный помощник, но я никак не ожидала, что встречу его здесь в свой самый уязвимый момент.

– Что ты здесь делаешь? – я не могу не заметить недоумение в его голосе.

– Да так… Знакомую навещала.

Лгу, чтобы совсем не расклеиться. Хотя и по взгляду друга понимаю, что он мне до конца не верит.

– Ты какая-то бледная, – Кейн настороженно осматривает мое лицо. – У тебя все хорошо?

Я качаю головой, пытаясь показать меньше, чем это есть на самом деле.

– Не бери в голову.

Обхожу его, мне сейчас не до разговоров. Хочется побыстрее уйти и подумать, а теперь я совсем не знаю, что мне со всем этим делать.

– Подожди, – Кейн останавливает меня, сжав руку. – Элайна, – и на мгновение наши взгляды встречаются. – На тебе же лица нет. У тебя заплаканные глаза, потерянный вид и ты вышла из палаты Блейка, – сопоставляет он, глядя на меня рентгеновским взглядом. И ничего ведь от него не скроешь. – Между вами точно ничего не было?

Моя улыбка раскалывается и становится похожей на мучительную гримасу, когда я вырываю руку:

– Какая разница?

Кейн тихонько охает, убирая руку, и я понимаю, что выдала себя в полной мере. Что ж, когда-нибудь все тайное становится явным.

– Но он сказал…

– Что я не в его вкусе. Да, я в курсе, спасибо.

Бросив в восточную стену быстрый взгляд, я резко мотаю головой и заправляю волосы, выбившиеся из прически. Я часто дышу, глаза мои устремлены в пол.

– Элайна, – выдыхает он. – Я вижу, что у тебя что-то случилось. Да и Блейк в последнее время ходил задумчивый, часто забывался. Давай колись, что между вами произошло?

По-хорошему, мне бы уйти. Придумать какую-то абсурдную историю о том, что все это бессмысленное стечение обстоятельств, мне совсем нет дела до Блейка, а на самом деле я просто-напросто перепутала палаты. Затем я делаю глубокий вздох; воздух со свистом входит в мои легкие, и я чувствую, как мгновенно ломаюсь. В моих глазах блестят слезы.

– Я беременна, – скулю я. Сдержать жалобный всхлип совсем не выходит, но мне уже все равно. – А он… Просто выгнал меня.

В глазах Кейна стоит подлинный шок, с которым он быстро справляется, и я вижу искреннее удивление в его глазах.

– Нет, погоди… Ты что-то неправильно поняла. Блейк никогда бы так не сделал, он не выгнал бы тебя.

– Да что ты знаешь! – восклицаю я, зло вырывая руку. Брови болезненно сгибаются, и по щекам уже катятся слезы, которые я с разъяренностью вытираю ладонью и качаю головой, беря под контроль слезы, давящие горло. – Передай Ким, что со мной все хорошо. Она мне звонила, но я не хочу разговаривать. Пожалуйста, не говори ей ничего, я сама расскажу, – я тяжело перевожу дыхание, невидящим взглядом уставившись на стену. – Когда буду готова.

– Хорошо. Только если ты пообещаешь, что все-таки позвонишь ей.

– Обещаю.

Честно говоря, сказано это было не от чистого сердца и не совсем искренне, ведь я не уверена, хочу ли говорить об этом с Ким. Я не уверена, хочу ли вообще с кем-то об этом говорить. И уже по дороге домой я осозню одну вещь: как раньше уже не будет никогда…

34

Неделя длится кк месяц.

Когда кто-то говорит о таком однообразии, то обычно сравнивает это с самым настоящим «днем сурка», но я не соглашусь. Каждый новый день мне приходится мучиться иначе, чем вчера. В этих переживаниях нет стабильности, нет границ.

Мне постоянно звонит Ким. Я разговариваю с ней, стараюсь шутить и смеяться, как всегда. Но мы обе понимаем: как всегда не выходит, скорее вяло, без особого энтузиазма, хотя, быть может, это мне все равно. Я не могу ей рассказать правду, и она это понимает, видит, что я что-то недоговариваю и все равно не давит. Мы просто делаем вид, что у нас все по-прежнему, хотя обе понимаем, что между нами уже успела образоваться такая плотная стена из недосказанности.

Недавно, когда мы встретились в местном кафе, я не удержалась и съела круассан с горчицей. Не знаю даже, каким образом, прийти в себя не успела. А ведь раньше я такое не могла себе позволить, это вредно для фигуры. Ким поглядывала на меня косо и даже пошутила о том, что это она беременна, и это у нее должны быть такие странные вкусы. Я поперхнулась чаем, и клянусь, минута отделяла меня от того, чтобы ей признаться. В глубине души я хотела, чтобы она помогла мне. Она бы посоветовала мне оставить ребенка, и сквозь тернии долгих сомнений мы в конце концов снова воссоединились бы, разбивая плотный забор из недосказанности, и позже мы бы вместе крестили моего ребенка в местной церкви.

Но жизнь – это не хорошая сказка, а я не ангел, чтобы оставлять все как есть. Уж в очень сложной ситуации я оказалась, где любой выбор повлечет последствия.

У Ким с Кейном все вышло. Им понадобилось целых пять лет, чтобы воссоединиться, выяснить все обстоятельства развода и простить друг другу прошлые обиды, и в конце концов они смогли прийти к полному пониманию и доверию. Не знаю, готова ли я ждать еще пять лет, чтобы Блейк растаял, но история с Ким ничему меня не научила. Только показала, что у каждого бывают черные полосы в жизни, независимо от того, любит тебя удача или нет. Однако я не отношусь к тому типу людей, которым от этого легче.

Вечером, когда на меня обрушились эмоции, я позвонила Кейну. Признаться, это было спонтанным решением, мне захотелось просто кому-нибудь выговориться, хотя и я даже не знала, что ему сказать. Он единственный, кто знает мой секрет, к тому же близкий друг Блейка, даже мои родители еще не в курсе. Если быть честной, именно это и сподвигло меня на звонок, ведь в глубине души я надеялась, что Кейн каким-то образом повлияет на Блейка и тот передумает.

– Алло, – монотонно выдыхаю в трубку, когда мне ответили.

– Элайна? Что-нибудь случилось? Ты почему так поздно? – я слышу тихое копошение и скрип кровати, а потом шаги и понимаю, что невовремя. – Не пойми меня неправильно, но у нас с Ким только все наладилось, я не хочу, чтобы она начала думать, будто у меня есть кто-то на стороне.

Я различаю, как он закрывает дверь и бросаю взгляд наискось, замечая, что на часах сейчас действительно позднее время.

– Извини, – я чувствую себя неудобно. – Ким рядом?

– Да, спит, – и голос его становится громче и выразительнее. – Я уже вышел, так что могу поговорить.

Несмотря на это заверение, я вдруг почувствовала себя максимально неправильно, словно не в своей тарелке.

– Извини, что побеспокоила. Я лучше завтра тебя наберу.

Я уже опустила телефон, повиснув пальцем над кнопкой, но вдруг из трубки раздалось взволнованное:

– Элайна, подожди! – Кейн резко перевел дыхание, сменив тон на более сдержанный. – Что-нибудь случилось?

– Нет, я просто… – закусываю в сомнениях губу, размышляя о том, стоит ли ему все выкладывать. – Я не знаю, что мне делать, Кейн.

– Так, понятно. Это касается Блейка?

Я зачем-то киваю, хоть и знаю, что он этого не увидит.

– Он говорил с тобой обо мне? Может, спрашивал? Хотя бы что-то, – понимаю, что если сейчас Кейн мне ответит положительно, то зернышко надежды во мне снова разрастется с новой силой. Честное слово, я даже готова простить грубость Блейка и попытаться еще раз до него достучаться.

– Нет, Элайна, – немного грустно выдыхает Кейн, уловив мое настроение. – Но он какой-то не такой. Мрачный и часто уходит у себя на работе.

– Он все еще убежден в том, что ребенок не от него, – совсем слабо улыбаюсь я. – Наверное, я сама виновата. Я никогда раньше не была серьезной, а теперь мне приходится доказывать свою правду.

Кейн ничего не ответил, понятно, что это уже не нужно ни ему, ни мне.

– Что ты решила? – спустя какое-то время тишины наконец-то раздался его голос, и я ответила так, будто была готова к этому вопросу уже очень давно.

– Я… Наверное, я сделаю аборт.

35

Я приехала почему-то раньше.

Рука сама тянется к телефону, но это не снимает собравшееся в кончиках пальцев напряжение, только делает его более рассеянным, хаотичным.

«Я в больнице. Если тебе хотя бы капельку не плевать, пожалуйста, приезжай…»

Сердце стучит где-то на уровне горла. Смотрю на сообщение и понимаю, что хочу удалить, но уже поздно: внизу высвечивается одна галочка, хотя абонент не в сети.

Не прочитано. Главный страх и крах моих надежд осуществились, – я понимаю, что это конец.

Все бесполезно, он не придет.

«Кейн, мне страшно. Скоро моя очередь.»

Не знаю, зачем написала Кейну. Я понимаю, что не должна, но ничего не могу с собой поделать: я чувствую себя растерянной и брошенной, и мне ни откуда ждать утешения. Несколько минут я сижу в мучительной тишине и все-таки Кейн мне отвечает.

«Он придет»

«Вот увидишь.»

Я не успеваю толком понять, что он мне написал, потому что телефон сразу загорается входящим.

– Алло, – звук моего голоса мне незнаком, он будто совсем изменился до неузнаваемости.

– Элайна…

Кейн говорит это с настолько очевидным сожалением, что мне на глаза навертываются слезы. Я вытираю капельку упавшей на щеку слезинки.

– Если ты собираешься отговорить меня, это бесполезно, Кейн.

– Ты собираешься сейчас сделать то, о чем можешь потом жалеть всю жизнь.

– Я знаю одно: я уже жалею, что это произошло. И о том, что связалась с Блейком тоже жалею. Ты не сказал Ким? – я так быстро перевожу тему, потому что попросту боюсь, что не выдержу.

– Нет, Элайна, – тон его голоса серый и тусклый, как и моя душа. – Хоть и не понимаю, зачем скрывать. Она знает, что ты беременна и поверь, она бы точно нашла для тебя нужные слова.

И позже, сидя на пустой скамейке, я понимаю, что Кейн прав. Ким всегда находила нужные слова, когда требовалось. Она так обрадовалась, когда все-таки узнала о моей беременности. Наверное, бессмысленно об этом говорить, но мне совсем было нерадостно, хотя и я пыталась сделать вид, что все хорошо.

Не время жалеть об ошибках.

Шум работающих вентиляторов и запах свежих лекарств становятся значительно ощутимее. Я сижу на скамейке за дверью кабинета в пустом коридоре, уставившись взглядом в красный педикюр на ногах.

Вечер. Людей в больнице все реже и реже.

Скоро моя очередь.

Поджимаются кончики пальцев, замирает тоскливое сердце.

Скоро моя очередь.

Мне кажется, что мое сердце не бьется уже несколько минут. Я потеряла счет времени, мне больше не хочется ничего.

Открывается дверь, появляется он.

– Ты пришел…

Вырастаю на непослушных ногах. Впиваюсь пальцами в сумочку так, что их не чувствую.

Я не верю глазам.

Он здесь. Такой привлекательный и загадочный, с глазами цвета полуночного неба.

Пламенные губы нехорошо сжимаются.

– Как видишь.

Я срываюсь к нему и с надеждой хватаюсь за руки.

– Ты все-таки передумал?.. Ты вернулся, чтобы предотвратить неминуемое?..

В этот момент дверь кабинета открывается и выходит в слезах девушка. Его взгляд прослеживает за ней, становясь острее чем бритва.

– А я смотрю, ты все решила?

На аристократическом лице застывает улыбка холоднее льда.

– Мне этот ребенок не нужен, – защитно отрезаю я, потому что вижу безразличие в темных зрачках.

– Дура, – рявкает он. – Ни в чем неповинную жизнь угробить решила?..

И сколько же осуждения и гнева в глазах. Он не верит, что это его ребенок. А я… Как же сказать, что я просто запуталась?

– В общем, – он холодно убирает мои руки, отступив на дистанцию. – Делай, что хочешь. Даже если это действительно мой ребенок, это не смягчает того, что ты уже здесь. Ты уже предположила саму мысль об аборте и пришла сюда, а после этого я тебя знать не знаю.

Он больше не смотрит на меня. Поворачивается и уходит.

– Стой! – кричу я вслед. – Пожалуйста, не уходи!..

Дверь безжалостно закрывается. На глаза наливаются слезы. Мне хочется скулить до срыва голоса, разорвать на куски остатки сердца. Кабинет снова открывается и оттуда раздается:

– Следующая.

Голос жесткий, равнодушный. Меня ждут. Я так и стою, глядя в несуществующую надежду. Неужели ты правда веришь, что он вернется?

– Следующая, – плывет по округе с нетерпением. – Элайна Элмерз.

Я медленно прикрываю глаза и чувствую, как по щеке скатывается слеза. Нет, он не вернется. Глотаю соленые слезы и оборачиваюсь, встречаясь с внезапно участливым взглядом врача поверх белой маски.

– Вы собираетесь заходить или нет?..

36

Я не могу ответить на этот вопрос. Чувства, эмоции, догадки и предположения – все оставило мой опустевший ум, я не могу собрать себя по кусочкам, и в голове тихим ветром проносится одна потерявшаяся мысль:

«Скоро все закончится.»

Эта мысль окрашена в черные тона, и я не знаю, как она забрела сюда и что значит.

Я знаю только, что меня ждут. Понимаю, и все равно медлю.

Четыре года назад какая-то волевая девочка поступила на психологический факультет, доблестно веря в то, что будет помогать другим справляться с разными жизненными трудностями. Кто эта девочка?

Это не я.

Или все же…

Я хотела помочь так многим, но себе не помогла. Веер чувств, все мои страхи и боли собрались в одной точке в центре груди, оставляя кровавый шрам, влекущий целый ряд потухших надежд. Я чувствую, как быстро вздымается и опадает моя грудь, как отрывочно затягивают воздух мои легкие. Я понимаю, что ожидание слишком затянулось.

Последний рывок дыхания и глухой шаг вперед.

– Она никуда не пойдет.

Этот голос, он словно медленно вырастает из-под земли, тихий, но сильный, как легкое предупреждение ветра перед надвигающимся цунами. Он словно резкий толчок нажавшей мне на грудь руки, из-за чего я попросту не могу сделать следующего шага. Я оборачиваюсь, едва держась на ватных ногах.

Он вернулся.

Сейчас Блейк похож на зверя: разъяренный, горячий, злой. В моих глазах стоят слезы. И здесь все: обида, боль, надежда и удивление – все, что ему так легко удалось вызвать во мне за секунду.

– Она никуда не пойдет, – повторяет Блейк так, что никому не удается усомниться в его намерениях. – Эта девушка не будет делать аборт, принимайте следующую.

Я застываю при звуках этого звучного мужского баритона, и превращаюсь в одно сплошное пятно эмоций. Внутри меня проходят тысячи мелких взрывных импульсов, они бегут по нервам, отзываясь в каждой точке моего тела. Я почти не замечаю застывших взглядов в мою сторону и повисшую вокруг тишину. Я срываюсь и бегу к нему по полупустому коридору, больше ни о чем не думаю, врезаясь в его объятия.

– Элайна… Глупая, глупая Элайна, – Блейк гладит меня по волосам, он прижимает меня к себе и звук его голоса ускоряет пульсацию в моих жилах. С моих глаз начинают течь слезы. От избытка эмоций, ничего такого, я просто не могу себя сдерживать.

Он вернулся, не позволил случиться непоправимому. Это порождает во мне давно сломанные крылья и уже за одно это я ему безгранично благодарна.

37

Когда мы оказываемся на подъездной площадке у дома Блейка, все мне кажется каким-то незнакомым, будто я смотрю на это впервые: и серый облицовочный камень на стенах, и изящные черные створки на окнах, и кованые перила, обрамляющие лестницу острыми завитками. Блейк легко проворачивает ключ в замке, пропуская меня первой. В прихожей включается свет, и я сразу замечаю порядок, царящий в квартире.

Все столь аккуратно и опрятно, как на картинах художников-идеалистов. Выглядело бы даже скучно, если бы душу квартиры не заполонял сложный и эксцентричный характер ее хозяина.

Я чувствую себя уязвимой, а еще не могу понять, зачем он привез меня к себе. Какая-то часть меня, уязвимая и хрупкая составляющая души хочет верить в то, что он изменил свое мнение и проникся ко мне чувствами, но другая я понимает, что сделал он это далеко не из глубокой любви и привязанности ко мне.

– Заходи, – Блейк подает голос, отступая шире, потому что замечает, что я слишком долго не решаюсь войти.

Но на самом деле это далеко не из-за нерешительности. Негативно качнув головой, я вдруг отказываюсь заходить, обняв себя руками. Вдруг мне резко расхотелось это делать, как и навязывать себя хозяину этого дома.

– Ну, говори, – глухо выговаривает он, будто я надоедливый ребенок, который не желает оставить его в покое. – По глазам вижу: тебе есть что сказать.

Я выпаливаю, как на духу:

– Ты обещал, что скажешь причину, по которой ты за мной вернулся, как только мы приедем. Мы здесь, Блейк, и я жду ответа на свой вопрос, – мне слышится маленький вздох Блейка, который не означает ничего хорошего, и я все-таки добиваю его вопросом: – Почему ты приехал в больницу и решил оставить ребенка?

– Передумал, – он так резко и быстро ответил, что я даже не сразу сознаю, что он мне сказал.

– Если ты думаешь, что меня устроит такой ответ, то ты ошибаешься, Блейк, – чуть ли не кричу ему в спину, когда он поворачивается и идет в другую сторону, кажется на кухню. – Я хочу искренности, а еще честности. Мне не нужно, чтобы я вытаскивала из тебя щипцами то, что ты дать мне не в состоянии.

– Как же с вами женщинами сложно. Не приехал – плохо, приехал – тоже плохо, – раздраженно бросает он где-то с левого крыла дома и открывает верхнюю дверцу шкафчика, в этот момент поворачивая ко мне лицо, и я вижу в его глазах то самое раздражение. – У вас хоть какое-то постоянство в чем-то есть, Элайна?

Сказать, что меня это вывело из себя, ничего не сказать.

– Ты совсем не понимаешь, как устроены женщины. Знаешь, я теперь понимаю, почему ты до сих пор одинок. И я почти уверена, что это жена ушла от тебя, а не ты ее бросил.

Блейк матерится себе под нос и достает из верхнего шкафчика бутылку виски, наливая себе в бокал.