Текст книги "Грязная любовь (СИ)"
Автор книги: Полина Диева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
ГЛАВА 26
Всю жизнь я считала, что деграданты опасны. Что они не контролируют себя и свои поступки, способны выполнять лишь простейшие инструкции и подчиняться примитивным законам. Но всё оказалось совсем не так. Они ничем не отличаются от нас. «Мышление ограничено» – заявил доктор. А у кого оно не ограничено?
Я посмотрела на Юльку и жестами попробовала объяснить ей, что меня сегодня увозят отсюда. Не знаю, поняла она меня или нет. Мне жаль расставаться с ней, но, по крайней мере, я за неё не волнуюсь. Уверена, сестра сумеет позаботиться о себе. Да и на Шахтах она будет среди своих. Моя участь вызывает большие опасения.
Оазис... Вероятно прекрасное место, населённое ядовитыми насекомыми, считающими себя лучшими представителями человечества.
– Вытяни руки вперёд, – доктор лично решил проводить меня. – Вот так, – защёлкнул наручники. – Я написал тебе хорошую характеристику. Постарайся никому не показывать свой дурной характер. Перевоспитание дурно влияет на качество потомства.
– Вы и ко мне относитесь как к животному? – непокорно вздёрнула голову. – Что будет с Надей?
– Не твоё дело, – он явно был не в духе.
– Я с места не сдвинусь, пока вы мне не расскажете о своих планах, – показательно скрестила ноги.
Зря он мне сказал, что негативно относится к перевоспитанию. Иначе я бы не осмелилась перечить и качать права.
– Дождусь рождения ребёнка, идём.
– У неё есть ещё дети, вы не можете лишить их матери.
– Меня не волнуют отпрыски деградантов.
– Зачем вам Надя?
– Хочу понаблюдать, как подобные ей умудряются без медицинской помощи, рожать здоровых детей.
– Вы не выпустите её отсюда живой, она видела ваш бункер.
Я знала, что это так, но хотела услышать подтверждение из его уст.
– Разумеется. Но я не садист, не подумай. Ребёнка верну родственникам.
– У неё нет родни, – быстрым шагом пошла в сторону выхода, бросив прощальный взгляд на Юльку.
Сколько таких Надь было пленницами доктора? Несчастные, избитые, поруганные...
– Постой! Ты сказала она сирота и у неё нет братьев и сестёр? – док выглядел взволнованным. – Я убью Валерку.
Я опешила и остановилась. Неужели у сумасшедшего учёного есть совесть? Бедолага не хочет убивать младенцев?
– Да она сирота, – резко обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. – Её двое детей сейчас на попечении соседки, но не думаю, что пожилая женщина будет с ними долго возиться. Отпустите Надю к детям.
В его глазах промелькнуло сомнение, но тут же сменилось жёсткой решимостью.
– Я не могу. Но заставлю Валерку заботиться о детях. Пусть исправляет свою ошибку.
Представляю лицо глуповатого деревенского мужика, когда он узнает, что теперь вынужден будет воспитывать трёх чужих детей. Он не посмеет отказаться, но сделает всё, чтобы избавиться от малышей.
– Вы в своём уме? Какой из вашего Валерки отец?
– Увы. Больше я ничего не могу сделать для несчастных малюток.
– Можете. Отпустите их мать, она и так настрадалась.
– Нет. Даже если бы захотел. Охрана не позволит Наде покинуть бункер живой.
– Тогда симулируйте её смерть. Сделайте хоть что-нибудь. Уверена, она никому ничего не расскажет.
– Я сказал нет. Мне не нравится быть жестоким, но такова цена будущего человечества.
– Хорошо, – грустно вздохнула, – У вас есть время подумать. Но если... Если Наде придётся умереть... Заставьте Валерку жениться на её соседке.
– Заставлю. А теперь иди. Тебя уже заждались.
Настолько отвратительно я себя давно не чувствовала. Наверняка был какой-то выход. Можно было что-то сказать, что-то сделать, чтобы спасти жизнь девушки. Юлька обязательно придумала бы, как ей помочь. А я ничего умнее сожительства по принуждению не придумала. Да и не факт, что соседка Нади согласится. Валерке деваться некуда, а вот она вполне может отказаться. Конечно, с мужчиной выживать легче, но женщина привыкла жить одна и явно приспособилась...
Знакомый путь по длинному коридору, столовая, компьютеры... Поднимаясь по лестнице, почувствовала головокружение и вспомнила, что не ела уже около трёх дней. Похоже, меня специально оставили без еды – облегчили себе транспортировку опасного груза.
Невидимая тропа, поляна, вертолёт почти такой же, как тот, на котором нас с Юлькой привезли сюда. Но военные другие. Такой формы я ещё не видела. Идеально белая, больше напоминающая костюм, вместо беретов – фуражки. А ещё у них не было огнестрельного оружия. Шокер, дубинка, баллончик с газом и пистолет с резиновыми пулями. Самое время попробовать сбежать!
Но я даже дёрнуться не успела. Один из странных офицеров, как ягуар запрыгнул на меня, повалил на землю и обратился к доктору:
– Вы не сообщили, что она склонна к побегу.
– Потому что она не собиралась бежать. Вы слишком мнительны, офицер. Правда, Алиса?
– Да, отпустите меня, мне больно.
– Прошу прощения. Ошибся. Пройдите в кабину.
Какая прелесть! Они даже извиняются.
Я поднялась с земли, покорно опустила глаза и пошла к вертолёту, услышав за спиной слова доктора:
– Вот видите. С ней не будет проблем. Спасибо, что прихватили с собой продукты – от вечных консервов всех уже тошнит.
ГЛАВА 27
Спасибо доку – поддержал мою легенду и амплуа хорошей девочки. Во время полёта я очень старалась сохранить образ. Сидела, потупив глаза в пол, и ни слова не произнесла. Реакция одного из конвоиров на всего лишь размышления о побеге, меня потрясла. Казалось, они умеют читать мысли. Нужно быть очень, очень осторожной.
Хранить молчание и не смотреть на излишне проницательных мужчин, я планировала до самого конца. Но когда вертолёт приземлился, сдержать возглас удивления не получилось:
– Мы где? – я в восхищении рассматривала здание аэропорта.
Он невероятно красив и больше похож на космическую станцию. Казалось, он парит в воздухе на высоте двух метров над землёй. Свет луны и звёзд отражается в зеркальной облицовке всеми цветами радуги.
– Это спасательная станция, – мой проницательный конвоир усмехнулся, заметив моё удивление. – Времена сейчас неспокойные.
– Война же закончилась много лет назад... – осмелилась посмотреть ему прямо в глаза.
– Войны не кончаются никогда. Иди. Тебя уже заждались.
Зайти внутрь спасательной станции, которую я приняла за здание аэропорта, мне не позволили – посадили в электрокар, освободили руки и повезли к единственному на взлётной полосе небольшому самолёту. Я в нерешительности замерла у трапа.
– Пожалуйста, поторопись. И не делай глупостей.
Глупостей я и так уже сделала слишком много. Начиная с того, что не послушала Юльку и не пошла собирать грибы в лес. А потом послушала и согласилась вернуться домой за папиным тайником. Я уже молчу про то, что доверилась военным и сдала им сестру. Вся моя жизнь последние месяцы состоит из сплошных глупостей.
Очень медленно, изображая страх высоты, я поднималась по трапу. Зашла в самолёт и замерла в восхищении. Бизнес-джет с широкими креслами, удобным диваном, столиками и баром, отделанный золотом. Меня действительно заждались – все места кроме одного заняты пожилыми мужчинами. Лысые, толстые, лоснящиеся от пота... Большинство заметно пьяны. Они с интересом разглядывали меня, а я их.
– Алиса, займите своё место, пожалуйста. Нам пора взлетать, – мужчина в форме капитана подошёл ко мне сзади.
Откуда он знает моё имя? Да, похоже, они все меня знают! Глаз не сводят и даже алкоголь поставили на столики. И почему они все настолько старые?! Каждому из пассажиров не меньше семидесяти лет. В голове промелькнули картинки из старого учебника, изображающие возрастные изменения человека. В новой реальности люди столько не живут...
– Шампанское, вино, сок? – улыбчивая женщина сорока лет протянула мне меню. – Рекомендую выбрать блюдо из лосося, он был ещё жив, когда его доставили в аэропорт, – заговорчески подмигнула.
– Воду. Со льдом, если можно.
Очень хочется спросить её. Или мужика, сидящего напротив и не отрывая глаз, смотрящего на меня: какого чёрта здесь происходит?
Вся страна с трудом сводит концы с концами, женщины не знают, чем завтра будут кормить своих детей, а они на золотых самолётах летают? Пьют дорогой алкоголь и осетровой икрой закусывают? И самое главное – почему они не упокоились как и все, не дожив до пятидесяти лет? Как эти противные мужики умудрились прожить так долго и при этом не выглядеть ни больными, ни немощными? Да они аж светятся здоровьем, пьют как свиньи, жрут как не в себя. У всех почти лишний вес. Не удивительно, что кресла настолько широкие – в другие эти боровы просто не поместились бы.
– Мне передали, что вы вчера не ужинали, и я взяла на себя смелость, принести вам лучшее блюдо, – она поставила передо мной филе красной рыбы, залитое белым соусом с какими-то зелёными стручками в качестве гарнира.
– Спасибо, – искренне поблагодарила её.
Я действительно сильно голодна. Не прошло и пяти минут, как моя тарелка полностью опустела. Мужчины вокруг продолжали наблюдать за мной, когда самолёт набрал высоту, некоторые из них встали со своих мест, разглядывая меня как неведомую зверушку.
Как же они меня бесят! Так и хочется запустить в них грязной тарелкой. Но я не могу. Глубоко вздохнула, чтобы приглушить раздражение и остановила стюардессу.
– Простите, мне можно в туалет?
– Разумеется, дорогая. Дверь напротив барной стойки.
Послушание теперь – моё второе я. Но это не значит, что я не стану мелко пакостить. Надеюсь, в самолёте всего один туалет, потому что покидать его до посадки я не планирую!
Не торопясь умыла лицо и руки, сняла с себя одежду, залезла в душевую кабину и включила воду. Горячая! Не удивительно – эти зажравшиеся свиньи не станут мыться в ледяной воде. Впрочем, сегодня им не удастся воспользоваться душем. И туалетом тоже. Хоть бы второго не было...
Тонкой струйкой я поливала своё тело, получая удовольствие от контакта с тёплой водой. Стук в дверь.
– Алиса, у вас всё хорошо? – стюардесса тоже знает моё имя.
– Да, я принимаю душ.
– Пожалуйста, побыстрее. Второй санузел сломался и другим пассажирам тоже нужно воспользоваться туалетом.
Очень вовремя он сломался. Пусть их драгоценные пассажиры сидят в своих дорогущих креслах из натуральной кожи и елозят от нетерпения. Показала язык своему отражению в зеркале.
Прошло ещё минут десять.
– Девушка, вы не одна здесь летите, – противный мужской бас.
– Я знаю.
– Если вы сейчас же не выйдете, я выломаю дверь.
Слышу, как стюардесса что-то объясняет самому нетерпеливому.
– Я не одета. Ещё пять минут.
Грустно вздыхаю и выключаю воду. Маленькая пакость не должна превратиться в большую проблему. Если я не выйду после третьего стука в дверь, все поймут, что я специально лишила пассажиров доступа к удобствам на борту.
Но третий раз никто не постучал – стюардесса открыла дверь снаружи и налетела на меня как цунами:
– Больше не повторяй подобных шуток. На Оазисе за такое тебя накажут, – развернулась и вернулась в салон.
Я понуро последовала за ней.
ГЛАВА 28
Я шла мимо других пассажиров. Они, как и прежде, не сводили с меня глаз, но в этот раз в их взглядах читался не интерес, а неприкрытая ненависть и презрение. Из чудной зверушки я вмиг превратилась в третьесортное существо, которое посмело создать неудобства уважаемым людям.
Добравшись до своего места, я сразу закрыла глаза и погрузилась в тревожный сон. Нужно хоть немного отдохнуть перед посадкой. Сквозь дрёму до моего сознания доносились обрывки споров, неприличные выкрики и звуки драки. Похоже, дядьки переключили своё внимание с меня на друг друга. Их около десяти человек, а туалет всего один. Так им и надо! Нечего было так много есть и пить.
– Алиса, полёт окончен, – мягкий голос проводницы разбудил меня.
Я сонно улыбнулась ей, поблагодарила за приятный полёт и встала со своего места. Остальные пассажиры к тому времени уже покинули салон самолёта, да и взлётное поле тоже. У трапа стоял всего один автомобиль с затемнёнными стёклами. Вместо здания аэропорта вдалеке виднелась спасательная станция, абсолютно такая же, как предыдущая. Но сама взлётная полоса сильно отличалась, она будто бы утонула в тропическом лесу.
Куда не бросишь взгляд – всюду пальмы. И непривычно тепло для этого времени года. Утреннее почти летнее солнце на время ослепило меня, тёплый морской бриз приятно теребил волосы, в воздухе смешались давно забытые запахи свежескошенной травы.
Я расстегнула куртку, но не стала её снимать. Подождала немного. Из машины никто не вышел. Пилот, второй пилот и проводница оставались в самолёте. Огляделась по сторонам. Этот аэропорт заметно больше того, из которого мы вылетели: пять взлётных полос, семь абсолютно идентичных самолёта и ни живого одного человека.
Несколько нерешительных шагов в сторону автомобиля. Обернулась назад. Может, стоит вернуться в самолёт и спросить проводницу о том, что мне делать дальше? До этого момента я как дрессированная мартышка выполняла чужие приказы, а сейчас, такое чувство, они хотят посмотреть на мои действия без чужой указки.
Попробовать сбежать? Глупо. Я не знаю, где я. Насколько хорошо охраняется территория. Возможно, она обнесена забором как Ковчег. Или того хуже – Оазис может находиться на острове. Вероятность успешного побега минимальна, а вот последствия предсказуемы. Сестра Алека жила здесь и не смогла сбежать...
Вернуться в самолёт? – хорошая идея. Они поймут, что я покорна и боюсь самостоятельно принимать решения. Но вот только не факт, что поверят мне. Вопросы в тестировании застрагивали не только интеллектуальный аспект. Ещё волевой и эмоциональный.
Значит, нужно идти к машине. Показать им, что я хочу жить на Оазисе. Единственный способ обмануть людей, которые, я уверена, прямо сейчас пристально наблюдают за мной – демонстрировать мою заинтересованность.
Десять лет я жила нелюбимым ребёнком в четырёх стенах, света белого не видела. После смерти родителей недоедала, чуть не стала жертвой изнасилования и была спасена военными. Логично в таком случае проявить благодарность. Меня обогрели, накормили, в субтропический рай привезли. Естественно, я счастлива и очень хочу остаться.
Дверь автомобиля поднялась, как только я подошла достаточно близко. За рулём всего один человек. Я села на заднее сидение и машина тут же тронулась. Мужчина сосредоточенно смотрел на дорогу, не обращая на меня никакого внимания. Я тоже не стала его отвлекать лишними разговорами. Он ничего мне не скажет.
Почему-то в моём воображении Оазис представлял собой компактный зелёный островок, тесно застроенный малоэтажными домами. Некое подобие тюрьмы повышенной комфортности. Но я ошибалась – мы едем уже около получаса и за всё это время я не видела ни одного строения. Дорога почти пустая, всего два автомобиля проехали мимо нас. Людей тоже почти не видно – только охранники при выезде с аэропорта. И никаких заборов! Оазис выглядел необитаемым тропическим островом, в центре которого зачем-то проложили взлётные полосы.
Хотя... С чего я решила, что меня привезли на Оазис? Со слов доктора? Он мог наврать или просто не знать правды.
– Нам долго ещё ехать? – решилась нарушить молчание.
– Почти приехали, – на удивление водитель сразу ответил на мой вопрос.
Ещё пара километров и дорога закончилась чугунным ограждением, украшенным витиеватыми узорами. Водитель остановился. Ворота начали открываться...
ГЛАВА 29
И это хвалёный Оазис? Живая изгородь скрывала от посторонних взглядов безжизненную пустыню, простирающуюся на несколько километров. Ни одного дерева, ни единого цветочка, даже жухлой травинки не пробилось сквозь тонны песка. Как так? Вокруг буйство зелёных красок, а здесь ничего... Только крошечный одноэтажный домик с крышей, покрытой серой черепицей. У входа в этот дом меня уже ждали два солидных мужчины в строгих чёрных костюмах.
Один из них галантно протянул мне руку и помог покинуть автомобиль.
– Добро пожаловать на Оазис. Это твой дом на ближайшие три месяца, – распахнул передо мной входную дверь и жестами предложил пройти вперёд.
Домик состоял из одной единственной комнаты со скудным интерьером – голые стены, на окнах нет занавесок, из мебели только узкая кровать, шкаф и стол со стулом. Ни техники, ни посуды. Даже удобств нет.
– Летний душ и туалет на улице сразу за домом, – мужчина заметил моё недоумение. – Коробка с едой будет ждать тебя у ворот каждое утро.
– Но скоро зима... – не смогла сдержать эмоций.
Неприкасаемая. Ценность. Исчезающий экземпляр. Что я там ещё для власть имущих? Надежда человечества? Любят они редкие кадры! Я вспомнила бункер доктора. Он говорил, что много значит для властей, а жил хуже бомжа подзаборного и питался консервами. Нет. Бездомным лучше. Они хотя бы могут дышать свежим воздухом и видеть солнечный свет.
– Присядь, – я села на единственный стул, мужчины продолжили стоять. – Ты, должно быть, устала, но я должен задать тебе несколько вопросов. Где вы с сестрой прятались всё это время?
– Вы правы. Я очень устала – не спала всю ночь, – у меня не было ответа на его вопрос, подставлять Алека нельзя. – И не понимаю, как мне себя вести и что делать. Зимой в этом доме жить невозможно.
– Не волнуйся. За твоим благополучием наблюдают, и если ты заболеешь, тебе пришлют врача. Делать тебе ничего не нужно. Живи, гуляй, отдыхай. Единственное ограничение – комендантский час с девяти вечера до девяти утра.
Только сейчас я заметила небольшие часы, висящие на стене. Встала со своего стула, подошла к ним, посмотрела на циферблат. Потом села на кровать – матрас очень жёсткий, с выпирающими пружинами. После ортопедического в палате бункера, я вряд ли смогу на нём уснуть. Мужчины в костюмах не остановили меня, просто наблюдали за каждым моим действием.
– Думаю, первую часть побега вы и без моих рассказов прекрасно знаете. Я не собиралась бежать и Юля тоже, но...
– Меня не интересуют причины вашего побега. Я задал тебе простой вопрос – где вы скрывались всё это время?
– Не знаю. Мы ехали на украденной машине, пока не кончилось топливо. Потом остановили попутку. Юля... Она заплатила за проезд. Водитель привёз нас к себе домой. Я не запомнила адрес. Это была типовая многоэтажка.
– То есть вам помог незнакомый деградант, случайно встретившийся вам по пути? – он явно мне не верил.
– Женщины в современном мире – ценность даже для деградантов. Юлька ему очень понравилась.
– Как вы оказались в своём доме?
– П-ф-ф. Этот урод сказал, что мы слишком много жрём и велел убираться. Не знаю как, но сестра уболтала его отвести нас домой.
– То есть вы вернулись домой, зная, что вас ищут?
– А что нам ещё оставалось делать? Я предлагала Юльке вернуться, извиниться. Но она не хотела работать на Шахтах во благо отечества.
– Почему ты не вернулась одна?
– Как? Ловить попутку? Я знала, что вы нас найдёте. Безопасней было просто ждать.
– Что вы собирались есть, если бы военные вас не забрали?
– Юльке терять уже нечего.
Стыдно подставлять сестру. Чувствую себя последней тварью. Но она не будет говорить, я уверена. Она знает, что мне придётся придумать правдоподобную историю. И знает, что мы не готовились. А если бы и готовились, нас бы всё равно поймали бы на несостыковках, задавая дополнительные вопросы. Юлька понимает, что единственный выход – молчать и не отвечать на вопросы.
– Я правильно понял, что вы сначала украли автомобиль у деграданта. Потом твоя сестра дала другому деграданту. Ему так понравилось, что он решил не её одну, а вас обоих поселить в своей квартире. Кормил, поил, а потом ещё и до дома добросил. Мы нашли два велосипеда в кустах у трассы. Откуда они?
– Деградант дал. Чтобы Юльке не пришлось платить за трансфер до магазина, – невинно хлопаю ресницами.
– У вас было оружие. Почему вы просто не забрали у него автомобиль?
– Мы хотели, – скорчила недовольную мордочку. – Но он показался милым. Знаете, деграданты разными бывают. И потом, вы бы рано или поздно нас поймали. Нам нужна была помощь, а не машина.
– Зачем этому деграданту вы обе?
– Ну... Он немного извращенец. Мы обещали ему секс втроём. Из-за этого он собственно и выгнал нас. Понял, что обманули, – ехидно улыбнулась.
– А меня ты не обманываешь? – со всей силы стиснул моё запястье.
– Зачем мне вас обманывать? Я рада, что выбралась из нищеты и голода. Даже этому убогому домишке рада. Здесь хотя бы мне можно дышать воздухом, наслаждаться солнечным светом и не думать о хлебе насущном.
– Хорошо. Последний вопрос. Твоя сестра не деградантка, она не могла не понимать, что рано или поздно вас найдут в родительском доме.
– Да. Но у неё не было выбора. Мы не знали, что за домом следят. Юля видела строения на Ковчеге – в них нельзя жить зимой. Когда Ваня нас выгнал, ночами температура опускалась ниже нуля. Она полагала, что военные покинули базу и прекратили поиски до весны. Зимой она планировала придумать способ сбежать подальше, я же собиралась спрятаться и остаться.
– Ясно. Пока на этом всё. Обживайся.
