Текст книги "Грязная любовь (СИ)"

Автор книги: Полина Диева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 50

– Приятно познакомиться. Я бы угостил вас чаем, но у меня нет времени. У вас, впрочем, тоже. Не затягивайте с отчётом. Профессор очень торопится. Всего доброго.

Опять уткнулся в монитор, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

– Ладно, поехали, – буркнул начальник охраны или как там его подчинённые называли.

На автомобиле он привёз меня в небольшой посёлок, плотно заставленный многоквартирными домами. Во дворе играют дети, женщины с колясками стоят небольшими кучками и болтают друг с другом, пара рыжих кошек дремлет под лучами весеннего солнца...

Я ожидала встретить здесь всё, что угодно, но только не последний заповедник нормальной жизни. Казалось, война не коснулась крошечного городка. Единственная странность – отсутствие стариков и редкие мужчины в форме.

– Они живут, как обычные люди... – сказала я больше себе, чем сопровождающему меня офицеру.

– Тебя это удивляет?

– И да и нет одновременно. Почему всем нельзя жить так же?

– Задай этот вопрос Профессору.

Я шла по узкому, вымощенному плиткой тротуару и не могла поверить своим глазам. Казалось, передо мной разыгрывают спектакль. Молодые женщины смеются, играют со своими детьми, обнимают мужей... Последнее поразило больше всего, ведь у них отобрали право самим выбирать себе партнёров. Неужели брак по принуждению может быть счастливым?

На какое-то время я совсем забыла, зачем так рвалась приехать в Гнездо. От интерната его отделяло всего пара десятков километров. Не много, но более чем достаточно, чтобы исключить случайные пересечения жителей.

Перестав вглядываться в лица прохожих, я начала пристально осматривать архитектуру. Очень сложно искать неизвестность. Если бы Юлька успела мне хоть немного намекнуть на содержание карты... Я бродила по городку, стараясь игнорировать недовольное лицо моего конвоира, и пыталась думать как папа. Что и куда он мог здесь спрятать? А что если это не вещь, а человек?

– Ой, простите, – молоденькая девушка с огромным животом буквально налетела на меня сзади, пакет в её руках порвался, и по земле рассыпались несколько килограмм картошки.

– Ничего, – я начала собирать овощи. – Вам же нельзя поднимать тяжести. Давайте я помогу вам донести покупки до дома.

В том, что это именно покупки, а не подачка от государства свидетельствовал чек, выпавший вместе с картошкой.

– Спасибо, – она с трудом присела на корточки и еле слышно прошептала, – Вы так похожи на своего отца.

Отца? Она не может знать моего отца. Откуда? Девушка слишком молода, чтобы познакомиться с ним до войны, а после... Впрочем, чем занимался мой отец после того, как весь мир превратился в чёртову тюрьму, я не знаю. Может быть, она выросла на Большой земле?

– Обычно мне с покупками помогает муж, – девушка как будто оправдывалась, пока мы поднимались по лестнице. – Но сейчас его отправили в командировку. Его зовут Антон Захаренко, может, знаете, когда он вернётся? – она повернулась к приставленному ко мне офицеру.

– Заткнись. Или никогда больше не увидишь своего мужа.

В её глазах промелькнул дикий ужас, трясущимися руками она отперла дверь квартиры и, не прощаясь, прошмыгнула внутрь.

– Зачем вы её напугали?

– Она не имела права называть имя своего мужа. Болтовня в Гнезде под запретом.

– Она беременна. Власти не имеют права так надолго отправлять её мужа в командировки и уж тем более с риском для жизни, – после общения с Алексеем Павловичем я несколько обнаглела.

– У всех ценных офицеров есть жёны и дети. Кого прикажешь отправлять на опасные задания? Деградантов в солдатской форме? Военные знают ценность своей жизни. Знают, что их жён изгонят из Гнезда, а детей отдадут на воспитание в другую семью, если они погибнут. Всё, экскурсия окончена. Нам пора возвращаться.

Я не стала с ним спорить. Нет смысла продолжать ходить кругами, выискивая неведомые подсказки. Тем более одну я, кажется, нашла. Не просто же так эта девушка налетела на меня, да ещё и имя мужа своего назвала? Упоминание моего отца рассеивало любые сомнения в не случайности происшествия.

– Хорошо, поехали. На сегодня я закончила.

Я вернулась в Интернат как раз к обеду. Во время приёма пищи различия в отношении к мальчикам и девочкам стало ещё заметней – первые явно получали еду по меню и сами решали, что они будут есть, девочкам же полагался гороховый суп и слипшиеся макароны с подливой. Монашки-воспитательницы и я питались с женского стола. Я села рядом со своей соседкой:

– Ир, я хочу поговорить с директором.

– Поговори.

– То есть к нему можно прийти просто так, без записи, без сопровождения?

– Конечно, – её сильно удивили мои вопросы. – Если он будет занят, секретарша предложит тебе подождать или прийти в другое время.

Ну хоть что-то хорошее. Мне определённо начинает нравиться это место. Не Интернат, а его директор и военный городок.

ГЛАВА 51

– Можно? – я постучалась в дверь и заглянула внутрь кабинета.

– Заходи. Что-то случилось?

– Нет, всё отлично. У меня одно предложение – мы же можем хотя бы на выходные помещать детей в офицерские семьи?

– Мы не можем. Профессор может, если посчитает необходимым. Все вопросы и предложения оформишь в отчёте, я ничего не могу решать, – он казался раздосадованным.

– Ясно. И ещё. Я сегодня случайно познакомилась с девушкой, её муж слишком долго не возвращается из командировки. Можно каким-то образом узнать, где он сейчас находится?

– Я не военный и не слежу за перемещением войск. Так что с этим вопросом тоже к Профессору, но, думаю, к тому времени как ты вернёшься на Оазис, вопрос перестанет быть актуальным. Займись лучше своими делами, ладно? И не заводи знакомств с жёнами офицеров, иначе мне придётся запретить тебе поездки за периметр.

Он говорил всё это с улыбкой, мягким голосом, но его недовольство нельзя было не заметить. Нужно быть осторожней, иначе меня, как и его подопечных запрут здесь или ещё хуже...

Распрощавшись с директором тюрьмы для несовершеннолетних властителей, я отправилась на прогулку. Не до конца понимаю, что я здесь делаю. Это место когда-то было вполне миленьким. Власти могли создать идеальное место для жизни, перевезя всё население в приятный для жизни климат, но... Они предпочли разделить людей на касты и сосредоточиться на создании своего рая. Вот только для кого? Для деградантов, выживающих только благодаря природным инстинктам? Для девушек с Оазиса, вынужденных раздвигать ноги перед противными старикашками? Может быть, для этих мальчишек, которым чуть ли не с рождения внушают восприятие собственной исключительности. Нет! Власти всё это делают для себя и только для себя. Вот только зачем? Они же не собираются жить вечно.

Да, каким-то образом им удалось обмануть смерть. Они научились жить долго. Но рано или поздно всё живое обращается в прах... Какое наследие они после себя оставят? Наверное, я никогда не найду ответы на все эти вопросы.

***

Однотипные дни тянулись бесконечно. Завтрак, обед, ужин... Наблюдение за детьми... Поездки в Сектор офицерских семей. Ту беременную девушку я больше не встречала. Про её мужа ничего не узнала. Просто бессмысленно слонялась по территории, стараясь не привлекать к себе внимание. Я приняла решение занять выжидательную позицию. Нет смысла донимать вопросами мою соседку и директора, приставать к офицерам. Лучше дождаться возвращения в Оазис, которое должно состояться уже сегодня ночью.

Я сложила свои комбинезоны в небольшую клетчатую сумку и ждала, когда за мной приедут. Самолёты летают ночью, а сопровождающие не имеют привычки предупреждать о времени вылета заранее.

– Что ты маячишь, как неприкаянная? – моя соседка безуспешно пыталась заснуть. – Мне завтра вставать рано.

Ничего ей не ответила. Вышла из корпуса и встала у входа. Темно, тихо, спокойно. Только холодно немного. Ничего, через пару недель весенние ветра должны закончиться... Неожиданно кто-то сзади прикрыл мои глаза ладонями. Я вырвалась и со всей силы ударила незнакомца в пах.

– Ты чего? – Алек отпрянул, слегка согнувшись от боли. – Привет.

– Привет. Что ты здесь делаешь?

– Соскучился. Где твои вещи? – он выглядел очень серьёзным и постоянно осматривался по сторонам.

– В корпусе.

– Забери их. Только очень быстро, – посмотрел на циферблат часов. – У нас всего десять минут.

– К чему такая спешка? – почему они всегда меня торопят?

– Потом объясню.

В его голосе было что-то такое... Странная смесь тревожности и решимости. Я не стала пререкаться дальше и пулей метнулась за вещами. На цыпочках, чтобы не разбудить спящую монашку, пробралась в комнату, схватила сумку с вещами и вернулась назад.

– Не беги. Охрана может заподозрить неладное, – он быстро зашагал вперёд, не оглядываясь, я старалась не отставать.

Пост охраны, проверка чипов, чёрный автомобиль у входа. Села рядом с ним и прикоснулась к его руке, лежащей на коробке передач.

– Что-то случилось?

– Нет времени объяснять. Пожалуйста, не отвлекай меня, ладно?

Он вдавил педаль газа в пол, машина почти сразу набрала скорость – через несколько секунд спидометр показывал сто двадцать километров в час.

– Куда мы спешим? – меня окончательно достали вечные тайны.

Он очень серьёзно посмотрел на меня, тут же отвернулся и произнёс:

ГЛАВА 52

– В порт.

– Куда?

– В порт, – повторил он. – Вернее, на кладбище утонувших кораблей. Флота больше нет. После окончания войны власти решили его уничтожить. Но мой друг смог отремонтировать одну парусную яхту. На ней мы выберемся отсюда. Я объясню тебе всё позднее. У нас очень мало времени. Когда экипаж самолёта поймёт, что я не привёз тебя на посадку, они уведомят охрану и...

– Я всё поняла.

Оставшуюся часть пути мы ехали молча. Алек то и дело смотрел на часы. Не удивительно, аэропорт находится гораздо ближе к интернату. По времени мы уже должны были быть на месте.

– Приехали, – он резко затормозил. – Бежим.

Темно, хоть глаза выколи. Не видно ни зги. Моросит дождь. Асфальт сменила сырая земля, я в какой-то момент поскользнулась и выпустила руку Алека.

– Подожди меня, – окликнула его достаточно тихо, но тут же почувствовала, как он закрыл мне рот рукой.

– Тсс, порт охраняется, – прошептал он мне прямо на ухо.

Я кивнула, прекрасно понимая, что он меня не видит. С его помощью встала на ноги, и мы снова побежали в черноту ночи.

Шум моря становился с каждым шагом всё громче. Чувствую песок под ногами, потом деревянный настил.

– Осторожно, некоторые доски прогнили, – Алек замедляет шаг и подхватывает меня за талию. – Мы на месте. Иди в каюту.

В этот момент вспыхнул свет прожекторов, ослепивший меня на время. Но они опоздали. Небольшая парусная яхта оснащена мотором и уже медленно отчаливает от берега. Полоска воды с каждой секундой увеличивается. Слышу выстрелы. По пирсу бегут какие-то люди, слышатся крики, но я не могу разобрать их смысл.

Как завороженная, наблюдаю за происходящим.

– За борт вывалишься, присядь хотя бы. Топлива хватит ненадолго. Часа через два придётся плыть под парусами.

– Они пустят за нами погоню, – без эмоций в голосе не спрашиваю, утверждаю.

– Да. Но у них нет кораблей.

– Почему?

– Ради безопасности властей.

– Оригинально. Раньше корабли строили для защиты властей, а теперь топят.

– Да, – Алек уверенно держал штурвал. – После окончания войны власти укрылись в бункере вместе с семьями и приближёнными. Они не знали, как население воспримет новое мироустройство, и предпочли наблюдать за происходящим из безопасного места. А что может быть безопаснее Острова? Но если бы что-то пошло не так, их бы и на Острове достали. Поэтому флот и был уничтожен.

– Бред. На любой остров можно добраться по воздуху.

– Только не на этот. Там нет взлётной полосы. Теоретически можно посадить вертолёт, но зенитно-ракетный комплекс собьёт его прямо на подлёте. Власти предусмотрели разные варианты развития событий. Они понимали, что их эксперимент может в любой момент дать сбой и...

Он присел рядом со мной, оставив лодку дрейфовать в море.

– Пойдём в каюту. Мне нужно поспать хотя бы пару часов.

Помещения для отдыха на яхте сохранили следы былой роскоши. Дорогая деревянная отделка местами слегка потрескалась, но мебель очень хорошо сохранилась. В камбузе приличный запас консервов и круп. Из овощей – только большой мешок лука.

– Куда мы плывём? – я прижалась к плечу Алека.

– Не знаю, – пробормотал он, погружаясь в сон.

Я же ещё долго не могла заснуть, пытаясь осознать происходящее. Даже несколько раз ущипнула себя, чтобы проверить, не сплю ли я. Ещё пару часов назад впереди меня ждала встреча с Профессором, работа на власти и, возможно, я могла изменить мироустройство к лучшему. Не просто же так они выбрали меня.

А сейчас плыву на старой лодке, которая вряд ли переживёт даже слабенький шторм, в неизвестность. Алек сказал, что нас не будут преследовать, но у властей наверняка есть корабли, иначе как они сами планируют выбираться со своего Острова. Алек сказал, что не знает, куда мы плывём. С чего он решил, что люди по ту сторону границы охотно примут нас? Вполне вероятно они не поверят в нашу историю, примут за шпионов и посадят в тюрьму. На этот раз – в настоящую. Что я наделала? Зачем согласилась на побег? Надо было сдать Алека охране интерната или сбежать от него в тот момент, когда я упала поскользнувшись.

Не знаю, почему он решил сбежать и зачем прихватил меня с собой. Может быть, в качестве заложницы? Он знает, что по какой-то причине я имею особое значение для властей.

И, самое главное, Юлька. Если бы мне удалось стать ближе Профессору, он, возможно, придумал бы как вызволить её из Шахт. Я смогла бы доказать ему, что она нужна властям и будет полезна. Но я бросила её, а Алек бросил своих племянников. Почему?

В конце концов, у папы тоже был план. Внутри меня микрочип, который я активировала для подавления сигнала. Этот крошечный паучок должен был открыть мне все двери. А Юлька или тот офицер, Антон Захаренко, знают в каком направлении мне идти.

Я бросила всё и всех, доверившись любви. Желанию быть с Алеком неважно где и неважно как. Но с чего я решила, что он испытывает ко мне те же чувства? У него достаточно высокое положение в обществе, власти ему доверяют. Зачем капитану отказываться от привилегий ради спасения едва знакомой девушки? Да и не просила я его о спасении. И не нуждалась в нём. У меня всё хорошо было.

Какая же я дура! Этот побег нужен Алеку, а не мне. Не знаю, что у него случилось. Может быть, Профессор узнал, что он занимался со мной сексом или он совершил ещё какое-то запретное деяние.

Слёзы обиды потекли по моим щекам. Как он мог так поступить со мной? Жизнь только начала налаживаться...

ГЛАВА 53

– Доброе утро, – я почувствовала вкус соли на его губах.

– Не прикасайся ко мне, – уползаю в другую часть кровати.

– Что с тобой? – смотрит на меня с недоумением в глазах.

– Ты ещё спрашиваешь, что со мной? Ты похитил меня. Посадил в эту лодку, которая вряд ли нас хоть куда-то привезёт и выставил в глазах властей преступницей! Если бы был хоть один шанс, что Профессор поверит мне и простит уже второй побег, я бы ещё ночью бросилась в воду и...

– И утонула бы. Здесь сильное течение. Я не мог тебя оставить у них.

– Разумеется. Без меня тебя бы пристрелили при побеге. Что ты натворил?

– Ничего. Я должен был спасти тебя.

– Спасти от чего? Ты же сам знаешь, власти нуждаются во мне, а Профессор очень заботлив, – осеклась, заметив боль в его глазах.

– Смотрю, ты привязалась к нему, – вышел на палубу, я последовала за ним.

– Нет, конечно. Но согласись, всё это очень странно. Зачем нам бежать в неизвестность, если мы могли изменить жизнь к лучшему дома?

– Изменить? Разве что в другой жизни, – он не смотрел на меня, занимался парусами. – Ты так и не поняла, что никаких случайностей не было? Война, отупление большей части населения, воспроизводство правильного потомства – всё это спланировано много лет назад. Мы всего лишь пешки в чужой игре. Ты нужна властям только как дочь своего отца. Нет, конечно, как мать единственного наследника Профессора тоже. Но в первую очередь...

– А как же дети из интерната? – перебила его. – Я должна была улучшить их жизнь.

– Нет. Они придумали тебе полезное занятие, чтобы ты начала им доверять. Открылась и позволила покопаться в твоих мозгах. Тебе было шестнадцать на момент окончания войны, наверняка ты что-то видела и слышала. Им очень важно знать, чем занимался твой отец.

– Почему все вспоминают моего отца? Я даже не знаю, кем он был.

– Он стоял у истоков эксперимента. Отвечал за техническую часть прогресса.

Я не могла поверить его словам. Нет! Папа не мог! Если верить Алеку, война, смерти, деградация – всё было спланировано. И спланировано моим отцом. Он увидел отчаяние на моём лице и поспешил успокоить.

– Твой отец не знал всего. Он полагал, что эксперимент будет носить локальный характер. К тому же он отвечал за техническую, а не биологическую части эксперимента. Чипирование действительно могло сыграть на благо человека и даже продлить жизнь и улучшить его качество. Когда он узнал, что его чипы программируют на остановку сердца по достижении определённого возраста, он уволился. Когда началась война, его пытались вернуть на службу насильно, но он сбежал вместе с вами.

– Ты хочешь сказать, что власти специально спровоцировали войну. Уничтожили массу людей, а потом, прикрываясь заботой об их безопасности, чипировали бомбами замедленного действия?

– Да. Так они избавились от массы, способной осознать суть происходящего и взбунтоваться. Пока люди были испуганы, боялись ядерной бомбы, они были согласны подчиняться. Но рано или поздно влачить жалкое существование им бы надоело. Поэтому было очень важно оставить в живых лишь полезных для властей людей и деградантов, ограничив продолжительность их жизни. А всех остальных...

– В чём смысл? Зачем столько жестокости, ведь у эксперимента должен быть какой-то положительный результат. Власти хотят, чтобы их потомки жили в разрушенной войной стране? – я облизнула пересохшие губы.

– Не их потомки. Они сами. Около пятисот человек не умрут никогда, если сами этого не захотят. Твой Профессор отказался от вечной жизни, поэтому ему и нужен лишь один наследник. Мальчик, который продолжит его род, пополнив ряды избранных.

– А остальные дети...

– Всё правильно. Они всего лишь потенциальные доноры для своих отцов. Наши власти планируют жить вечно.

Весь этот ужас. Весь кошмар. Годы голода и выживания. Миллионы смертей. Всё это лишь для того, чтобы жалкая кучка стариков, наделённых властью, могла бесконечно продлевать своё земное существование. Эксперимент во благо пяти сотен людей. Эксперимент, унёсший миллионы жизней. Эксперимент, который не получилось бы произвести в условиях нормальной жизни.

Как удобно. Можно жить вечно в окружении, работающих за кусок хлеба и доступный секс деградантов. Обеспечить себе безопасность с помощью профессиональных сыновей офицеров, воспитанных в Гнезде. А ещё иметь стратегический запас идеально генетически выверенных потомков, которым в случае необходимости можно перерезать горло и забрать их сердце или печень. Всё ради себя любимых.

Насколько нужно быть эгоистичными тварями, чтобы так стремиться к вечной жизни? И не просто эгоистичными – трусливыми. Они спрятались на Острове, ожидая возможного сопротивления. Но эксперимент прошёл идеально. Ни одна мразь не пострадала и не пострадает. Люди за десять лет смирились и, если не узнают правду, будут поклоняться своим властителям до последней капли крови.

– Мы должны вернуться.

– Нет. Ты никогда и никому ничего не докажешь, – он будто бы прочитал мои мысли.

– Ты не понимаешь. Мой отец знал, как изменить всё. У него был план.

– Какой?

– Не знаю. Но Юлька знает! Разворачивай яхту.

– Нет. Твоя сестра справится и без нашей помощи, там ей помогут. Сопротивление слабо и малочисленно, но они никогда не сдадутся.

– Ты не понимаешь. Папин чип... Он у меня. Без него ничего не получится, – я схватила его за плечо и заставила посмотреть в мои глаза.

– А ты уверена, что у твоего отца был план? Уверена, что он сработает? Даже если мы сможем добраться до Шахт, что дальше? Нас схватят и убьют. Тебя тоже. После расшифровки памяти твои мозги расплавятся, и ты умрёшь, понимаешь? – теперь он тряс меня за плечи. Именно поэтому я тебя вывез. Они не сделали это раньше, потому что ты подошла Профессору. Они не сделали это с Юлькой, потому что она заблокирует воспоминания. Они это понимают. И изнасилование в казарме было не случайной ошибкой – твою сестру пытались сломать. Но её сломать невозможно. А ты могла им поверить. Могла открыться и дать доступ.

Самое обидное, что он прав. Не удивительно, что папа никогда и ничего не рассказывал мне.

– Тогда что нам делать?

– Плыть. Наша страна теперь как Северная Корея раньше. Она полностью закрыта от внешнего мира. Мы должны рассказать людям из других стран про эксперимент. Добиться помощи от них. И, если ничего не получится, просто жить. Поверь, это всё, что мы можем сделать.