Текст книги "Страстная и непокорная"
Автор книги: Пола Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)
Глава 20
В кухне, как всегда, царила удушающая жара, но Мату знала, что здесь легче всего узнать, что происходит в большом доме, а потому терпела. Сейчас она помогала Кейе рубить овощи на небольшом столике, который стоял под окном, выходящим на дом.
– Эта женщина пьяная, моя точно тебе говорить, Мату, – комментировала события Кейя. – За завтрак она выглядеть немного сумасшедший. Потом она приходить в кухня и забирать бутылка ром.
Мату кивнула, но болтовня Кейи заставила ее задуматься. Любителем выпить был хозяин, а не хозяйка. Для успокоения нервов Иоланте требовался кто-то с черным цветом кожи. Сейчас дело шло к вечеру, значит, хозяин может вернуться в любую минуту. Если бы Иоланта хотела кого-нибудь выпороть, она бы уже это сделала.
Кейя выглянула из окна, выходящего на сахароварню и мельницу.
– Приехать! Хозяин! Он на мельница!
Мату подошла к тому же окну. Эдмунд спрыгнул с лошади, к нему подошел управляющий и заговорил. Разговор шел явно на повышенных тонах, собеседники говорили все громче, Мату уже слышала каждое слово. Хозяин ругался, и очень грубо. Мату обернулась к Кейе, глазами показала на Эдмунда, потом на дом.
– Нет, Мату, – запротестовала Кейя. – Они поймать твоя, , если твоя подслушивать, бить до смерть.
Но Мату было уже все равно. Она должна узнать, что произошло с Грейс. Она все еще надеялась, что капитан придет в себя, а если нет, она, Мату, должна убедиться, что отец Грейс поступит как должно. Сама Грейс не виновата в том, что случилось. А потому Мату отмахнулась от возражений Кейи и продолжала внимательно наблюдать за домом. Эдмунд бросил поводья рабу, схватил с седла дорожную сумку с одеждой и кинулся в дом. Мату выскочила следом, бросила быстрый взгляд на сахароварню, убедилась, что оттуда никто ее не видит, метнулась к дальней стене дома, согнулась под одним из окон, а потом слегка приподнялась, так, чтобы глаза оказались вровень с подоконником.
Эдмунд, швырнув сумку на пол, рухнул на один из обитых гобеленом стульев, взял в руки вышитую Иолантой подушку и уставился на нее неподвижным, полным отчаяния и ненависти взглядом.
– Глупая женщина, – пробормотал он и отшвырнул подушку, которая заскользила по деревянному полу и задержалась у задней двери.
По лестнице за его спиной величественно спускалась Иоланта. Она надела одно из лучших своих платьев – шелк цвета сапфира, который идеально подчеркивал ее безупречно белую кожу.
– Эдмунд? – мягко проговорила она. – Слава Богу, ты вернулся. Случилось нечто ужасное!
Эдмунд не шелохнулся, даже не дал себе труда повернуться к ней. Напряженным голосом он произнес:
– Я уже слышал, Роджер мне все рассказал.
– Рассказал, что здесь был муж Грейс? О, Эдмунд, этот человек вел себя как сумасшедший!
Наконец Эдмунд поднялся и бросил на жену взгляд, полный презрения.
– Потому что ты не могла заткнуть свой поганый рот! Черт возьми, что ты натворила, Иоланта?!
– Рано или поздно он все равно бы узнал. Глупо думать, что ты вечно смог бы это скрывать.
Эдмунд мрачно хохотнул:
– Конечно, глупо, если иметь в женах тебя. Иоланта с трудом скрыла довольную усмешку.
– Разумеется, я одна виновата. Что ты собираешься теперь делать?
– Не знаю, – отвечал Эдмунд, но его рука уцепилась за спинку стула и конвульсивно сжалась.
Прячущаяся под окном Мату судорожно вздохнула. Ей казалось, хозяйка умышленно его раздражает. Мату лучше всех знала, насколько важна для него эта тайна, и, увидев, как смягчилось лицо Иоланты, рабыня облегченно вздохнула.
– Ты считаешь, что я воспользовалась первым же удобным случаем, чтобы разрушить твою жизнь, но это не так. Выпей, Эдмунд. Выпей и послушай, что я тебе скажу. Это тебе не повредит. – Она взяла со стола бутылку и протянула ее мужу, словно предлагала мир.
Эдмунд выхватил у нее бутылку.
– Мне, видимо, потребуется что-нибудь крепкое, чтобы выслушать всю ту ложь, которую ты напридумывала со вчерашнего дня.
– Если ты уже все решил, – оскорбленным тоном отвечала Иоланта, – тогда мне, конечно, не стоит тратить силы и время.
Эдмунд сделал большой глоток, плюхнулся на стул и с недовольством стал рассматривать бутылку.
– Какая-то дрянь, – пробормотал он, потом перевел скептический взгляд на жену. – Никогда не говори, Иоланта, что я – человек несправедливый. Я выслушаю тебя. Будем надеяться, твои выдумки окажутся лучше, чем этот ром.
Мату впилась глазами в бутылку рома в руках у Эдмунда. Хозяйка явно из нее не пила.
– Выпей еще глоток, – настаивала Иоланта. – Смею утверждать, что горечь, которую ты почувствовал, у тебя в душе. Хоть на минуту допусти, что ты можешь не знать всех фактов. Лично я склонна считать, что Грейс просто сбежала.
Эдмунд оскорбительно рассмеялся и сделал еще один большой глоток из бутылки.
– Ты, дорогая, могла бы придумать что-нибудь получше! Иоланта присела на другой стул и облокотилась на разделявший их столик.
– Кто знает, что между ними произошло? Она, вероятно, сама рассказала ему кое-что из своего прошлого. Капитану Кортни пришла в голову дикая мысль, будто я послала своего брата похитить Грейс. Откуда бы ему знать о Жаке, если не от самой Грейс? И кто знает, как он себя повел, когда она ему рассказала? Когда он прибыл сюда, то был явно не в своем уме. Я даже опасалась за свою жизнь.
Эдмунд еще раз приложился к бутылке и мрачно задумался.
– Глупая девчонка! – наконец воскликнул он. – Ей не следовало рассказывать об этом. Зачем это нужно?
Иоланта следила, как он пил, и в глазах ее разгорался непонятный огонь.
– Очевидно, капитан пришел от этого в бешенство. Он был просто вне себя от ярости. И он знал, что Грейс не моя дочь, что мы ему солгали. Что оставалось делать? Я и в самом деле боялась, что он убьет меня, если я хоть как-то его не успокою. Он вел себя просто дико. Толкнул меня, наступил мне на платье!
– Черт возьми тебя и твои проклятые платья! – И он сделал еще глоток.
– Розовое с шелковой лентой.
– Заткнись! – злобно вскричал Эдмунд. – Значит, Грейс могла сказать ему, а уж ты постаралась, чтобы у него не осталось никаких сомнений! – И Эдмунд снова поднес быстро пустеющую бутылку к губам. – Господи! Никогда не пил такого вонючего рома!
– Да, ты что-то плохо выглядишь, – сладким голосом подтвердила Иоланта.
У Мату заколотилось сердце. Она своими глазами наблюдала, как Иоланта убивает мужа! Негритянка понимала, что должна это как-то прекратить, но все происходило так быстро! Она не могла придумать, как поступить. Эдмунд попробовал встать, но не смог выпрямиться и прижал руку к желудку.
– Что случилось? – воскликнула его жена. – Неужели так больно признать, что ты вовсе не такой хозяин своим женщинам, каким себя воображаешь?
Эдмунд хотел поставить бутылку на чайный столик, но она выскользнула из его руки и упала. Из горлышка потекла золотисто-коричневая жидкость.
Иоланта засмеялась:
– Вот теперь ты увидишь, что власть принадлежит мне, а не тебе! – Она стояла и с любопытством наблюдала за мужем, который покачивался на ногах и никак не мог выпрямиться.
Белыми ухоженными руками она гладила его по щекам, спустилась ниже – к груди.
Эдмунд схватил жену за кисть, в его глазах заметалась паника. Мату тотчас узнала выражение восторженного экстаза, появившееся на лице хозяйки.
Рухнув на колени, Эдмунд поднял глаза на жену. На лице его появились красные пятна, он захрипел, хватая ртом воз-дух.
– Иол…
– Тихо, Эдмунд! – резко бросила Иоланта, вырвала у него свою руку, взяла мужа за голову и поцеловала в губы долгим поцелуем.
Чтобы сдержать крик, Мату зажала себе ладонью рот. Друг капитана Кортни оказался прав – Иоланта Уэлборн была настоящей сумасшедшей.
Когда Эдмунд упал на пол, Иоланта, забыв о своем дорогом платье, опустилась на колени рядом с ним, не обращая внимания на пыль. Он лежал, шумно хватая ртом воздух, и ее дыхание, раз за разом, в точности совпадало с его мучительными вздохами. Из губ вырывались негромкие взволнованные вскрики.
– Oui, oui, – приговаривала она, наблюдая, как корчится в агонии его тело.
Мату почувствовала тошноту. Она не любила хозяина, честно говоря, ей было наплевать, жив он или умер, но то, что она сейчас видела, вызывало в ней непередаваемое отвращение. И что станет с ними со всеми, когда власть на плантации перейдет к Иоланте? Не будет никого, кто мог бы ее сдержать и остановить! Плантация Уэлборна и так ад на земле, но теперь станет ясно, что это было лишь преддверие ада.
Сейчас из комнаты доносилось дыхание лишь одного человека – Иоланты, которая с перекошенным лицом лежала рядом с мужем, закрыв глаза. И Мату поняла, что выбора у нее нет.
Она беззвучно поднялась и метнулась к задней двери. С сахароварни никто по-прежнему не смотрел на большой дом. Она тенью скользнула в гостиную, ее босые ноги неслышно пролетели по полу. Когда Мату нагнулась и подхватила подушку, которую Эдмунд небрежно швырнул в угол, Иоланта повернула голову и открыла глаза. Хозяйка не успела подняться, а Мату уже прыгнула на нее и что есть силы прижала подушку к ее губам.
Иоланта словно клещами вцепилась в служанку, пытаясь оторвать ее от себя, но Мату грудью навалилась на подушку, захватила кисти Иоланты, подняла их к ее лицу, надавила ими на подушку. Их пальцы переплелись. Мату понимала, что должна держать Иоланту так, чтобы осталось как можно меньше синяков и царапин. Она лежала, не смея пошевелиться даже после того, как Иоланта затихла и обмякла.
Наконец, когда сердце Мату успокоилось, а сердце Иоланты уже не билось, негритянка убрала подушку с ее лица. Невидящие карие глаза смотрели прямо в лицо служанке. Мату содрогнулась и птицей взлетела на второй этаж, чтобы убрать подушку в комнату Иоланты. Тут, на небольшой тумбочке, рядом с любимым хозяйкой миндалем стояли два пузырька со следами какого-то белого порошка.
Мату схватила их и выглянула в окно. На заднем дворе было пусто. Она снова слетела вниз и вложила один из пузырьков в еще теплую руку Эдмунда, потом подхватила Иоланту под мышки и оттащила ее к дивану. На чайном столике находилось еще одно блюдо засахаренного миндаля. Мату сняла крышку и сбросила блюдо на пол. Орехи раскатились по полу. Она подняла два орешка, и с решительным видом просунула их в глотку мертвой хозяйки. Потом подняла руки женщины к горлу и пристроила тело так, чтобы поза больше не менялась.
Осталось только сообщить управляющему о своей мрачной находке.
Диего стоял у штурвала своего небольшого торгового судна «Магдалина» и пытался забыть о боли в спине. Оказавшись на борту, сеньора Кортни проявляла такую трогательную благодарность, так старалась больше ни в чем не оказаться помехой, проявляла готовность спать в самом крошечном уголке, который он мог для нее подыскать! Как он мог поступить в таких обстоятельствах? Только предложить ей свою каюту, а сам отправиться спать в матросскую койку вместе с командой. Ну хорошо, надо попытаться спать. Привычной удобной кровати ему очень недоставало. В следующий раз, когда на борту окажется женщина, она будет жить в каюте первого помощника.
Движения наверху привлекли внимание нескольких человек из команды, а потом и самого Диего. Значит, гостья проснулась. У нее не было одежды, поэтому ей пришлось надеть кое-какие вещи Галено. Но даме не пристало появляться перед командой в одних кюлотах, а потому она оставила камзол Диего, который доходил ей до колен и скрывал почти всю фигуру. Однако глазам открывались стройные бедра, и от них не мог отвести взгляд ни один человек из команды. Кисти рук скрывались за подогнутыми обшлагами камзола. Грейс, как смогла, причесалась, но вьющиеся волосы никак не желали укладываться в строгую прическу. Разглядывая гостью, Диего усмехнулся. Мулатка или не мулатка, капитан Кортни выбрал себе отличную жену!
– Buenos dias, senora! – окликнул он Грейс.
Она подняла голову, улыбнулась и приветливо взмахнула рукой.
– Buenos dias, Capitan!
Диего следил, с каким достоинством, несмотря на слишком большой камзол, она идет вдоль палубы, глядя прямо перед собой и игнорируя любопытные взгляды матросов.
– Надеюсь, вы хорошо спали?
Сеньора Кортни грациозно повернула голову.
– Чудесно! Мне очень стыдно, что вам пришлось покинуть собственную каюту, но я так вам благодарна. Я просто не могу найти слов…
– Вы уже много раз благодарили меня. No importa.
– No importa?
– Это не важно.
– Вы спасли мне жизнь, капитан!
– Это преувеличение, – запротестовал Диего, но расправил плечи и выпрямился еще сильнее.
– Нет! Что бы сделала испанская девушка в моем положении? Я твердо решила покончить с жизнью при первом же подходящем случае.
– Это смертный грех, сеньора!
– Значит, вы спасли мою жизнь и душу!
Диего почувствовал, как горят у него щеки. Ведь он действительно все это сделал!
– Это честь для меня, – отвечал он.
Разумеется, он действовал как благородный человек, однако, решил капитан, вреда не будет, если в возмещение он потребует небольшую сумму, слегка превышающую понесенные им расходы. Вознаграждение за находку, плату за доставку сеньоры с Кубы на Ямайку… Он – человек не жадный, но вправе рассчитывать на благодарность Джайлза Кортни.
К несчастью, на пути к этой компенсации капитану уже встретились некоторые препятствия. Он пытался приблизиться к Порт-Роялю, но был встречен предупредительными выстрелами не менее чем шести английских кораблей, которые полностью проигнорировали белый флаг мирных намерений на мачте «Магдалины». Они продолжили плавание, направляясь в Уэлборн, но их заставил повернуть английский военный корабль, патрулировавший побережье. Теперь они плыли к западной оконечности острова, надеясь найти приют в Уинстон-Холле – имении, где жили дядя Диего и его английская тетя.
Внезапно Диего как будто почувствовал жар, мягкое утреннее солнце показалось нестерпимым для глаз моряка. Ощущение было знакомым, он много раз испытывал нечто подобное. Его глаза прикрылись сами собой, а в голове эхом зазвучал женский голос, говоривший на испанском со странным, нежным акцентом: «Диего! На горизонте корабль. На нем французский флаг. Это каперы, а ты далеко от испанских вод».
Ему не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться, что на горизонте действительно появился корабль, о котором вещал женский голос. С тех пор как два года назад ему стала являться святая Магдалина, она ни разу его не подводила.
Наперед зная ответ, Диего все же не устоял и задал вопрос: «Ты не можешь послать его в другом направлении?» Святая не удостоила его ответом.
«Примем бой?» – спросил капитан.
«Беги!»
Проклятие!
«Как же мне доставить домой эту женщину? Ты сама настаивала, чтобы я ее спас. Я чувствовал это так же ясно, как сейчас слышу твой голос. Ты могла бы мне сейчас помочь!»
Ветер коснулся его лица, как легкое женское дыхание. «Диего, еще не время!»
И она исчезла.
Бриз остудил голову моряка, он открыл глаза, солнце по-прежнему ярко светило, но больше не ослепляло. Грейс с беспокойством следила за выражением его лица.
– Вы себя хорошо чувствуете, капитан?
– Si, – рассеянно отозвался тот и пробормотал: – Сейчас не время. Сейчас не время разыгрывать из себя героя. Сейчас не время получать то, что хочешь. Сейчас не время везти домой эту женщину. – Диего ворчливо перечислял список деяний, которые в последние два года Магдалина советовала отложить на неопределенное будущее.
– Простите? – с недоумением произнесла Грейс.
– Ничего, – ответил Диего. Она смотрела на него, как на сумасшедшего. Разве может он ее подвести? Диего и сам уже задумывался над этим. Команде он крикнул: – Уходим оттого корабля!
В команде никто и не пикнул. Всем была известна поразительная способность капитана предчувствовать опасность. Он всегда абсолютно точно угадывал, когда стоит вступать в бой, а когда спасаться бегством. Если он утверждал, что едва заметное на горизонте суденышко представляет угрозу, значит, так оно и есть. И «Магдалина» отвернула от берегов Ямайки, устремляясь в дружественные испанские воды.
Грейс застыла, наблюдая, как скрывается из глаз родной остров. Капитан знает, что делает, убеждала она себя. По ним уже стреляло столько английских кораблей! Но ведь он даже не дал тому кораблю приблизиться, не убедился, что от него исходит угроза! Что, если это просто еще одно испанское судно или корабль дружественной державы?
В глазах девушки закипали слезы, грудь сдавило от боли. Она не знала, где может быть Джайлз, но ясно одно – он не станет искать ее в испанских водах. Будь проклят дядя Жак! Если бы он забрал ее в Санто-Доминго, Джайлз сумел бы ее найти!
Если бы Жак увез ее в Санто-Доминго, ее не нашел бы Диего. К этому времени она могла уже превратиться в настоящую проститутку! И все же… Ямайка была так близко!
– Капитан Монтойя, вы уверены, что тот корабль…
Он сверкнул на нее глазами, и Грейс умолкла. Вся эта сцена выглядела так странно! Только что она благодарила его за все, что он для нее сделал, вдруг капитан побледнел, лицо его стало того же цвета, что и хлопающие у них над головой паруса. Моряк прикрыл глаза и выглядел так, как будто сейчас упадет в обморок. Когда он снова открыл их, глаза его сверкали, он начал что-то сердито бормотать. А в следующее мгновение они уже бросились наутек от едва различимого на горизонте корабля, удаляясь от родного для Грейс берега. И от Джайлза.
Но если смотреть правде в глаза, разве она, Грейс, готова с ним встретиться?
– Простите, сеньора, – отозвался наконец Диего. – Поверьте, я не меньше вашего огорчен таким поворотом событий. В этом путешествии против нас восстают силы, над которыми мы не властны.
Грейс слабо улыбнулась, капитан еще раз извинился и заговорил со своим первым помощником.
«Эта отсрочка, так ли она ужасна?» – думала Грейс. Она добралась до огромной бухты каната, опустилась на нее и плотнее завернулась в камзол Диего, словно это были руки Джайлза, которые защищали ее и не давали замерзнуть. Но от камзола все равно пахло лимоном и капитаном Монтойей. Грейс даже не могла вспомнить острого мускусного запаха своего мужа.
Она должна ему все рассказать. Все. Еще до того, как их тела сольются в одно. Она предоставит ему свободу, когда он узнает правду. Джайлз такой добрый! Неудивительно, если чувство чести заставит его остаться с ней, но Грейс не могла вынести этой мысли. Когда-то она боялась разделить с ним ложе, а теперь страшилась, что он оставит ее и решит спать в одиночестве! Когда-то она боялась настоящего брака, а теперь страшилась остаться ни с чем. Да, Джайлз – человек добрый, способный к сочувствию, но сможет ли он смириться с тем, что в крови его детей окажется негритянская примесь? Даже собственный отец всегда смотрел на Грейс как на мулатку.
Как может она ему все рассказать? Грейс оглянулась. Родной остров исчез из виду. Может быть, это к лучшему? Наверное, ей требуется время, чтобы собраться с силами, встретиться с мужем и раскрыться перед ним до конца, рискуя навсегда потерять его любовь.
Глава 21
Джайлз равнодушно наблюдал, как приближается пристань Уэлборна. Его спутанные волосы свободно лежали на плечах смятой рубахи, в которой он спал две ночи подряд. Рядом стоял Джефф, положив руку на плечо друга. С другой стороны расположился Джавара. Сложив на груди мощные руки, он перехватывал любого из команды, кто по глупости решался приблизиться к капитану с какой-нибудь мелочью. Если первый помощник или кто-то еще рычал, что Джавара слишком много себе позволяет, один взгляд на мрачное лицо капитана отбивал охоту лезть к нему с неуместными жалобами. Энкантадора и маленькая негритянка из Гаваны сидели на пустом ящике с другой стороны палубы. Старшая успокаивала младшую, поглаживая ее по плечу, но та со страхом смотрела, как приближается плантация на берегу. Временами ее взгляд натыкался на широкую спину Джавары, и тогда лицо девочки странно смягчалось.
– Ты можешь взять «Надежду» и утюжить испанские воды еще десять лет, но так и не найдешь Грейс, – говорил Джефф. – Она не хотела бы, чтобы ты из-за нее снова вернулся к той жизни.
– Будь я проклят, – отвечал Джайлз, – если позволю ей стать шлюхой какого-то испанца!
– Кто бы он ни был, он хотел ей помочь, – возражал Джефф. – Может быть, он даже доставил ее домой.
– Будь она здесь, то уже пришла бы на пристань вместе с тем человеком. – И Джайлз кивнул управляющему, который стоял на берегу, наблюдая за кораблем.
– Если только она не в Порт-Рояле, – предположил Джефф.
Джайлз скептически фыркнул:
– Испанский корабль заходит в Порт-Рояль? Не могу себе этого представить.
Руки Джайлза вцепились в ограждение.
– Иногда твоя должен продолжать, и все, – вмешался Джавара. – Нет толк себя убивать такой мысль. Твоя убил человек, который ее украсть. Это больше, чем получить моя.
Джайлз с силой ударил кулаками по ограждению.
– Мне нужен человек, который похитил ее из борделя. Не могу поверить, что мы прочесали всю гавань, каждую таверну и каждый трактир и так и не выяснили, кто он такой.
– Джайлз, честное слово, если бы я думал, что у нас есть шанс, я плавал бы с тобой до конца моих дней! Насколько я знаю, он может сейчас уже плыть в Испанию.
– Что же мне делать, Джефф? Неужели продолжать жить, как будто я никогда ее не знал? Притвориться, что ничего этого не было? Что я скажу ее отцу? – И он раздраженно оглянулся, удивляясь, что не видно Эдмунда. – Черт возьми, где же он?
– Мы скажем ее отцу, что во всем виновата его сумасшедшая жена.
– Грейс – моя жена! Я должен был ее защитить! Господи! Боже мой, Джефф! Я сам доставил ее дядю в Порт-Рояль! И дал ему время поговорить с ней наедине. Господи, как мне с этим жить?!
– Ты же не знал.
– Если бы это случилось с Фейт, ты бы согласился с таким оправданием? – Джефф промолчал. Джайлз кивнул: – Думаю, нет.
– Твоя станет сумасшедший, если так думать все время, – снова вмешался Джавара. – Иногда ничего нельзя сделать.
Джайлз оторвал взгляд от берега и посмотрел на Джавару.
– Вот что значит быть черным? – спросил он. – Человек привыкает к своей беспомощности, так?
Глаза Джавары гневно сверкнули.
– Нет, не так. В Африка – не так. В Африка – мы не черный. Тот, кто нас воровать, – белый. Мы – просто люди. Некоторые – рабы, некоторые – свободный. Я – свободный человек. Даже в мире белый человек я – не беспомощный. Разве я чей-то раб? Моя просто знает, когда смириться, когда нет.
Джайлз заскрипел зубами от гнева. Он не смирится с похищением Грейс! За прошедшие дни он перебрал все воспоминания, которые остались у него от жены. Он все пытался найти черточку, которая превращала бы его в одно существо, а ее в другое. И не мог. У нее был острый ум, она быстро соображала, заразительно смеялась. А взять, например, его нового друга Джавару. Выглядит он иначе, но у него были сестры, с которыми он ссорился и которых тем не менее любил. Он горевал о жене и их неродившемся ребенке. У него тоже были амбиции, он многого хотел от жизни. Если не именно это делает человека человеком, то что тогда?
Обдумав все это, Джайлз пришел к одному неизбежному выводу. Грейс была такой же женщиной, как и остальные, независимо от того, какой цвет кожи был у ее родителей. Но в Грейс было нечто, выделявшее ее. Он любил эту женщину. Джайлз представить себе не мог, как вернется в свое опустевшее жилище. Сейчас он просто мечтал рыться в разбросанных по комнате кружевах, разыскивая свой галстук. Мечтал, чтобы комод в его комнате опять был заставлен множеством баночек с таинственными притираниями. При мысли, что по ночам снова придется в одиночестве сидеть за безупречно чистым рабочим столом и бесстрастно складывать цифры, сердце его наполнялось острой болью. Когда он произносил что-то слишком беспрекословным тоном или слишком самоуверенно рассуждал, убежденный, что полностью владеет ситуацией, ему нужен был кто-то, кто сузил бы зеленые глаза и циничной усмешкой поставил его на место.
Ему нужна Грейс!
Да, нужна! Он хочет снова держать ее в объятиях и стереть с этого дерзкого лица следы того зла, которое причинили ей другие мужчины, неспособные оценить ее. Хочет, чтобы крики страха превратились в крики наслаждения. Она нужна ему, чтобы снова обрести себя, чувствовать, что он любим и кому-то необходим, что жизнь его не бессмысленна. С болезненной тоской Джайлз думал о детях, которые могли у них родиться. Красивые, умные дети, взявшие от матери ее проницательность и недоверчивую осторожность, а от отца спокойную уверенность и надежность.
Как он будет жить дальше, если она останется с каким-то безымянным испанцем и он никогда не узнает, что с ней произошло?
– Если понадобится, я стану пиратом, – с каменным лицом сообщил он Джеффу.
Джефф помолчал, потом отозвался:
– Тогда мы снова будем плавать вместе. У Джайлза удивленно поднялись брови.
– Тебе нельзя, Джефф. Придется ставить на карту жизнь. Монтойя не сможет еще раз спасти тебя из испанской тюрьмы.
Джефф ответил бесстрастным взглядом, но все же спросил:
– Разве ты не сделал бы то же самое для Фейт? Джайлз тяжело сглотнул, захваченный волной благодарности. Однако он покачал головой и сказал:
– У тебя жена и двое детей.
– Ее семья о них позаботится. Кроме того, – добавил Джефф, – мы же одна команда, а тот испанец захватил меня врасплох, больше такого не будет.
Джайлз тяжело вздохнул. В Уэлборне он только переночует, а потом выйдет в море и будет разыскивать Грейс, пока не найдет, если только она не уплыла туда, откуда не возвращаются.
«Надежда» бросила якорь, с борта спустили шлюпку, и Джайлз вдруг понял, что, несмотря на все свое нетерпение, оттягивает момент встречи, когда придется рассказать Эдмунду о своей неудаче в Гаване. Если бы на причале его ждала Грейс, он смог бы грести без всяких усилий, но безмерное напряжение последних дней и невыносимая тяжесть на сердце превращали каждый взмах весла в подвиг Геракла.
– Капитан Кортни! – закричал управляющий. – Слава Богу, вы здесь! Я только что послал известие к вам в контору, но боялся, что вы в море.
Джайлз внимательно оглядел мрачное лицо работника. Тот явно нервничал. Передняя часть его рубашки промокла от пота, обведенные темными кругами глаза непрестанно бегали. Похоже, их ожидали дурные новости.
– Я только что вернулся. Так что за известие? Управляющий глубоко вздохнул и затараторил. Слова, явно заранее подготовленные и многократно отрепетированные, сливались в сплошной поток:
– Вроде бы миссис Уэлборн подавилась до смерти миндалем. Она всегда его любила. Когда Эдмунд нашел ее тело, он, видно, ума лишился от горя и проглотил яд.
Джайлз впился в него пронизывающим взглядом.
– Ума лишился от горя? По Иоланте? Я в это никогда не поверю. Свидетели были?
– Нет, ни одного. Служанка вашей жены обнаружила их тела и позвала меня. Я сам нашел в глотке миссис Уэлборн застрявший миндальный орешек, а также пузырек с остатками порошка в руке Эдмунда.
– Безупречные декорации, но очень неправдоподобные, если учесть их бурные отношения. Я скорее поверю, что Эдмунд пустился в пляс на ее могиле.
Управляющий что-то пробурчал.
– Смерть хозяйки – очевидный несчастный случай. Если Эдмунд не совершил самоубийство, значит, самый вероятный подозреваемый – служанка вашей жены. Если хотите, можете ее обвинить, но у нас есть куда более серьезные проблемы, и если вы рассердите Мату, всем будет только хуже.
– Какие проблемы? И какое отношение к ним имеет Мату? Вопросы явно привели управляющего в еще большее замешательство.
– Мы три дня живем без хозяина и без хозяйки. Рабы начинают беспокоиться, с ними все трудней управляться. Конечно, у нас есть оружие, капитан, но мы уступаем им в численности. А у этой немой ведьмы большой авторитет. Я говорил Уэлборну, чтобы он продал ее, как только его дочь вышла за вас замуж. Другие рабы так к ней относятся… В общем, ничего хорошего. Думают, что ее защищает какая-то магическая сила, раз она так долго прожила.
Управляющий придвинулся ближе и понизил голос, хотя поблизости не было никого, чтобы их подслушать:
– В тот день Уэлборн был просто взбешен. Заходя в дом, он, я думаю, готов был убить свою жену. Возможно, когда она задохнулась, он решил, что счастливо от нее избавился. Но что, если его убили? Нам сейчас не стоит восстанавливать против себя черномазых, обвиняя единственного человека, который скорее всего убил Уэлборна. Будь я на вашем месте, то в качестве нового хозяина продал бы ее в первую очередь.
Новый хозяин? Джайлз оглянулся на мирно качающуюся в бухте «Надежду».
– Я не останусь, – сообщил он управляющему, который явно был в панике.
– Значит, вы должны быстро продать ваших рабов. Разбросать их по разным хозяевам. Может, провести один большой аукцион для соседей.
У Джайлза от ужаса отвалилась челюсть.
– Продать их?
– Да, если удастся, то прямо завтра.
Джайлз с силой провел пальцами по волосам, словно пытался вырвать их с корнем.
– Я никого не собираюсь продавать. Черт подери, как вас зовут?
Управляющий обиженно фыркнул:
– Корнелл, Роджер Корнелл. Эдмунд знакомил нас до свадьбы.
– Простите. Я… я тогда был слишком возбужден. Думаю, я их освобожу. Чем раньше, тем лучше.
Теперь ужасаться пришлось управляющему.
– Вы не можете их освободить!
– Увидите.
– Кортни, послушайте, что я вам скажу. Мне плевать, что вы думаете о рабстве. Но куда пойдут эти рабочие? Почти сто пятьдесят только что освобожденных рабов? Они перебьют все плантаторские семьи в округе. А что потом? Превратятся в бродяг, им придется добывать себе пропитание в горах. Вы окажете им плохую услугу.
Джайлз бросил еще один отчаянный взгляд на корабль. Джефф ждет его. Они моряки, а не плантаторы, у них никогда не было ни одного раба. Если бы рядом была Грейс, он спросил бы у нее совета, но ее не было, и вся эта история казалась ему солью, которой посыпают еще свежую рану. Но тут Джайлзу пришло в голову, что хотя здесь и нет Грейс, готовой прийти ему на помощь, но все же есть один человек, к которому она сама обратилась бы за советом.
– Где Мату? – резко спросил он. Роджер вздрогнул от одного этого имени.
– В кухне вместе с Кейей. Они вдвоем что-то замышляют, это уж точно.
– Пожалуйста, пришлите ее в дом. Попробую разобраться в этом деле.
– Будьте осторожны!
Джайлз улыбнулся, надеясь, что улыбка выглядела ободряюще. Управляющий, явно почувствовавший облегчение, свалив груз на чужие плечи, кивнул моряку и поспешил к маленькому строению за большим домом.
Когда Джайлз вошел в зал нижнего этажа, он на мгновение остановился и внимательно огляделся вокруг. Все предметы остались на прежних местах, никаких следов борьбы. Комната ничем не напоминала о двух смертях, наступивших здесь всего два дня назад. Джайлз прошел через весь зал, открыл заднюю дверь и прислонился к косяку в ожидании Мату. Из кухни появился Роджер, кивнул Джайлзу и направился к сахароварне. Через несколько секунд появились Мату и Кейя, они прошли следом за управляющим, потом свернули туда, где стоял Джайлз.
