Текст книги "Женская хитрость "

Автор книги: Пола Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Фрэнк. – Твой дядя говорит, что ты такая же, как он. Один к одному. Упрямая, настойчивая и не в меру умная...

– Он не мог сказать ничего подобного. Это твои выдумки!

– Слова, возможно, были другие, но за смысл я ручаюсь.

– Что ж, я бы хотела быть на него похожей, – призналась Джейн.

– Я тоже.

– Дядя Уильям сказал, что в Латинской Америке ты заработал три медали.

Фрэнк насторожился.

– Так же, как и все, кто туда попал.

– Это он тоже говорил. Сотни человек. Каждый, кто имел хоть какое-то отношение к секретной операции.

– Даже тот, кто просто являлся на конспиративные сборища, – съязвил Фрэнк. – Любой проходимец, утверждавший, что знает об операции... ну, неважно, как она называлась, награждался медалью.

– Но, по словам Уильяма, твои медали особенные.

– Особенные?

– Он сказал, что ты заработал свои награды, рискуя жизнью, что тебя сбросили в самое пекло. И что враг знал об этом.

– Еще бы не знал! Мы спустились на парашютах прямо в засаду. – Голос Фрэнка зазвенел от злости. – Многие были ранены еще до того, как коснулись ногами земли.

– Дядя утверждал, что если бы... в общем, если бы чиновники не вмешивались, та самая операция могла бы стать очень эффектной и вошла бы в учебники. – Джейн почувствовала, что Фрэнк расслабился.

– Это еще не вся правда. Я знаю куда больше, – внешне спокойно сказал он.

– Поэтому ты и ушел из армии, не так ли?

Воцарилось молчание. Потом Фрэнк неохотно ответил:

– Умирали отважные молодые парни, у которых вся жизнь была впереди. Мы не сомневались в победе, потому что наши боевые силы во много раз превосходили возможности противника. Но вмешались бездумные, полные амбиций военные чинуши – и операция пошла насмарку. Погибли чуть ли не все мои друзья. После этого я и распростился с армией.

– Мне жаль, Фрэнк. Очень, очень жаль.

Он с благодарностью взглянул на Джейн.

Зазвонил телефон, Джейн взяла трубку и вздрогнула, услышав знакомый голос.

– Ты не забыла... Ты помнишь, что у тебя сегодня вечером свидание, а? – прозвучал косноязычный вопрос.

Она смутилась, поняв, что звонивший пьян в стельку.

– Я не забыла о свидании, Джон.

Счастливчик Джон, позавидовал Фрэнк.

– ...Не волнуйся, пожалуйста, – неприязненно закончила разговор Джейн и бросила трубку.

Похоже, однако, что этот Джон не такой уж счастливчик, злорадно подумал Фрэнк.

– Ты... что-то говорила с ним не особенно вежливо, – рискнул заметить он.

– Джон болен, – нехотя ответила Джейн. – Он алкоголик.

– А ты не боишься идти на свидание с алкоголиком?

– Я не думала, что у него так скоро начнется запой, поэтому и согласилась пойти на концерт. Джон уже купил билеты, так что придется его терпеть.

– А ты не могла ему сказать, например, что заболела, или что-нибудь в этом роде? – полюбопытствовал Фрэнк.

– Могла, конечно, но сразу не сообразила, – с досадой хлопнула себя по лбу Джейн и, давая понять, что больше не хочет об этом говорить, спросила: – Ты уверен, что сможешь завтра поехать?

– Не совсем. Но мне очень хотелось бы.

– Мы должны выехать в шесть утра.

– Джейн! Спасибо. Ты умеешь слушать. Это редкое качество для женщины.

Ее лицо просияло улыбкой, быстрой и яркой, словно солнечный луч.

– Знаете, мистер Беррингтон, когда вы не возводите вокруг себя фортификационных сооружений, вы вполне приятный и воспитанный человек.

Она показала ему язык и выскользнула из комнаты.

Вспомнив, с каким пренебрежением Джейн говорила о Джоне, Фрэнк даже пожалел горемыку.

– Нет, Джон, уже поздно.

– Не так уж поздно, малышка. – Медоточивый голос этого плейбоя раздражал Джейн. – Еще одну рюмочку.

– Ты уже выпил достаточно. – Опьяневший Джон потянулся к ней, обдавая запахом перегара, и Джейн брезгливо отвернулась. – Думаю, лучше вызвать такси. А свою машину заберешь завтра утром.

– А почему бы мне просто не остаться? – Помутневшие глаза Джона Нивера нагло разглядывали девушку. – Не будь недотрогой, Джейн. Пора тебе стать настоящей женщиной.

– Я вызываю такси. – Джейн подняла трубку и тут же вскрикнула: Джон, точно клещами, сдавил ей запястье.

– Не нужно такси! Нивер может выпить и побольше. – Он со злостью швырнул трубку на рычаг.

– Конечно, ты можешь выпить гораздо больше, – осторожно заметила Джейн, отворачиваясь. – Просто я не хочу, чтобы ты в таком состоянии садился за руль.

– Стоянии-состоянии... – брызгая слюной, пробормотал он и громко икнул, с трудом держась на нетвердых ногах.

– Джон, веди себя прилично!

Опьяневший Нивер схватил ее за руки и больно сжал их.

– Сейчас же прекрати! – возмутилась Джейн.

– «Прекрати», «прекрати»! – передразнил он ее. – Твое любимое словечко, не так ли? Думаешь, я недостаточно хорошо для такой леди, как ты? Пусть твой отец сам всемогущий Мартин Ренкли!

– Хватит, Джон, тебе пора домой, – устало сказала Джейн и поморщилась.

– О нет, малышка, только не в этот раз. Сегодня ты от меня не уйдешь. Я ждал слишком долго.

Джон грубо притянул ее к себе и попытался поцеловать в губы. Но она резко отвернулась, и поцелуй не состоялся. Ловко изогнувшись, Джейн попыталась оттолкнуть Джона, однако он крепко держал ее, надеясь повторить неудавшийся поцелуй.

– Джон!

Джейн изловчилась и, что есть силы, наступила ему на ногу острым высоким каблуком. Перепивший плейбой завизжал от боли и выпустил свою жертву.

– Извините, я, кажется, пропустил первое действие.

Услышав ледяной властный голос, доносившийся со стороны библиотеки, оба обернулись. Джон побледнел, но независимо вскинул голову, а Джейн покраснела от смущения. Стоя в дверях, Фрэнк с презрением смотрел на пьяного поклонника.

– Ты к-кто такой, ч-черт п-п-обери? – возмутился Джон, с трудом ворочая языком.

– Просто... сторонний наблюдатель, – невозмутимо ответил Фрэнк. – Советую тебе поскорее убраться отсюда.

– Он уже уходит, – заторопилась Джейн, укоризненно взглянув на Джона.

– Так в-в-от оно, значит, ч-что-о! – протянул захмелевший рыцарь. – Ты выс-с-ставишь м-м-еня за дверь, а с-сама прыгнешь в постель к... и к... какому-то проходимцу?

Краска стыда и негодования залила лицо Джейн.

– Ты пьян, Джон! Твои оскорбления меня не трогают. Уходи. И больше сюда не звони!

Видимо, Джон слегка протрезвел, поскольку обвел Джейн и Фрэнка вполне осмысленным взглядом и достаточно членораздельно заметил:

– О, я уйду. Третий всегда лишний. По крайней мере, так тебе будет удобнее. Не правда ли, мисс Невинность? – Он мерзко ухмыльнулся.

– Вон отсюда! Немедленно! – закричала Джейн.

Когда наконец за ним захлопнулась дверь, она облегченно вздохнула, подошла к телефону и начала торопливо набирать номер.

– Такси? – смущенно отвернувшись от Фрэнка, не поднимая глаз, Джейн пояснила: – Он слишком пьян, чтобы вести машину.

– Если ты так за него переживаешь, то почему бы не позволить ему остаться? – язвительно спросил он.

– Я переживаю не за него. – Джейн назвала адрес и повесила трубку. – Я переживаю за тех, кто попадет ему под колеса, – сдержанно пояснила она.

– Почему ты думаешь, что Джон будет ждать такси?

– Вот. – На изящном пальчике болтались ключи от машины.

– Тогда покрепче запри дверь. Он скоро вернется.

Джейн захлопнула тяжелую дубовую дверь и дважды повернула ключ.

– Мне не требуются подсказки. Я бы и сама сообразила. – Самолюбие Джейн было задето.

Фрэнка не удивила ее резкость. Он уже начал постигать богатый оттенками чувств, очень непростой характер Джейн.

– Я и не говорил, что она тебе требуется, – спокойно заметил он. – Простое напоминание, не более того.

– Джон довольно безобидное создание.

– Не более чем любой безвольный алкоголик.

– Пожалуй, ты прав. Хотя и жесток.

– У мистера Нивера есть одно существенное преимущество: он привилегированный алкоголик, человек твоего круга, поэтому ему многое прощается, даже хамство, – презрительно бросил Фрэнк, на его бледном лице появилась гримаса отвращения.

– У Джона, по крайней мере, есть оправдание – он был пьян. У тебя же нет даже этого сомнительного преимущества.

Исполненный достоинства ответ Джейн смутил Фрэнка, он промолчал, почувствовав себя пристыженным.

Громкий стук в дверь нарушил тишину. Это барабанил пьяный гуляка.

– Такси уже едет. Подожди у ворот, подыши свежим воздухом. Спокойной ночи, Джон! – крикнула Джейн.

Перебравший плейбой еще какое-то время бушевал за дверью, но вскоре стук прекратился. Джейн погасила люстры, и первый этаж погрузился в темноту. Лишь тонкая полоса света пробивалась из библиотеки. Джейн, как магнитом притягивало к этой розоватой полосе и к мужчине, молча стоящему у двери.

– Извини, что побеспокоила тебя, и мне очень жаль, что мы повздорили из-за таких пустяков. Я не хотела бы...

– Джейн, я... тоже не хотел, все вышло ужасно глупо. Конечно, ты не... синий чулок, но таких никчемных сопляков, как Джон, я просто ненавижу. У меня руки чесались...

Джейн залилась мелодичным смехом.

– Мне тоже хотелось, чтобы ты дал ему затрещину. Я и не подозревала, до чего он циничен и зол.

– Не будь я так слаб, то непременно оправдал бы твои надежды, – с грустной иронией сказал Фрэнк.

Джейн вслед за ним вошла в библиотеку.

– Ты расстроен?

– Есть немного. Как ты понимаешь, это задевает мою гордость.

– Но, с другой стороны, хорошо, что ты не ударил Джона. Его отец прокурор. Очень влиятельная персона.

– Удивляюсь, почему ты его сама не отделала, мисс Подстрекательница.

– Я бы так и сделала, если бы он был трезв.

И не будь я столь смущена не очень далекими от истины словами Джона о том, что я готова прыгнуть в постель к Фрэнку добавила она про себя.

День за днем она наблюдала, как восстанавливаются его силы, и ее все больше влекло к этому сероглазому, высокому сдержанному мужчине. Настоящему мужчине, который встретился ей впервые в жизни.

– Скоро утро, – напомнила Джейн. – Так что, если ты все еще собираешься со мной ехать...

– Непременно поеду.

– ... нам лучше лечь спать.

Нам? Черт побери, как это заманчиво звучит!..

– Спокойной ночи, Джейн.

– Спокойной ночи, Фрэнк.

Он постоял, прислушиваясь к стуку каблучков по лестнице, потушил свет и вышел из библиотеки.

Этой ночью Фрэнк не сомкнул глаз.

6

– Джейн, подойди, пожалуйста!

– Джейн, Алистер потерял туфлю...

– Мисс Ренкли, Вики забыла шляпу...

– Быстрее, Джейн!

Шумная, радостная орава детей окружила машину. Джейн вопросительно посмотрела на Фрэнка, и он приветливо улыбнулся в ответ.

– Ты иди, я сам справлюсь.

Она выскочила из машины и сразу оказалась в центре кричащего-пищащего кольца.

Сегодня утром Джейн удивила Фрэнка. Когда, стоя на подъездной дорожке, он поджидал девушку, то рассчитывал увидеть ее по крайней мере за рулем какой-нибудь модной спортивной модели. А она выехала из гаража на самом обыкновенном джипе.

Фрэнк с удивлением разглядывал толпившихся вокруг Джейн ребятишек. Они были разного возраста, в самых причудливых костюмах для верховой езды, но – увы – все с каким-нибудь физическим изъяном... Да, зрелище не для слабонервных.

«Я могла бы быть одной из них», – вспомнилась Фрэнку печальная фраза Джейн.

Фрэнк обратил внимание на большой плакат прямо над судейской трибуной: «Терапевтический центр верховой езды». А над надписью цветными буквами было выведено приветствие: «Все настоящие наездники, добро пожаловать!»

– Джейн!

Фрэнк узнал этот звонкий тараторящий голос. Худенький рыжеволосый мальчик, одетый в алую ковбойскую рубашку, бежал к Джейн, восторженно повторяя ее имя. Джейн приветливо улыбнулась и развела руки в стороны, собираясь подхватить его. Соломенная шляпка, украшенная яркой репсовой лентой, едва держалась на ее голове.

– Я боялась, что ты не придешь, плутишка, – сказала она и, сразу же изменив тон, заговорила с ним, как со взрослым. – Безмерно рада, что вы здесь, мистер Хоган. Мне может понадобиться ваша помощь.

Она обернулась к стоявшему рядом с ней мальчику:

– Ты не видел Элджера?

– Он готовит Боя для Джимми.

– Хорошо, поторопимся, друзья!

И дети, с Джейн в центре, двинулись вперед.

Лишь в полдень у Джейн выдалась свободная минутка, и она подошла к Фрэнку, стоявшему возле ограждения: он наблюдал за группой юных наездников, мчавшихся по арене. В этом заезде никто из подопечных Джейн не участвовал, и она, беззаботно прислонившись к ограде, следила за соревнованием.

– Не жалеешь, что поехал?

– Нисколько.

Джейн искоса взглянула на него и медленно проговорила:

– Мне кажется, эти маленькие герои помогают тебе забыть о прошлом.

– Пожалуй, ты угадала.

– У меня еще есть минутка до следующего заезда. Хочешь посмотреть на новое пополнение?

Джейн подвела Фрэнка к небольшому загону за главной конюшней. В темном углу спокойно дремала ухоженная кобыла. Из-за ее широкой спины выглядывала уморительная мордочка жеребенка с изогнутой белой полосой посередине лба.

– Ну разве он не прелесть? – восхищенно произнесла Джейн.

Крошечные чуткие ушки дрогнули, уловив знакомый ласковый голос, и жеребенок неуклюже выбежал из-за своей матери.

Фрэнк не мог сдержать улыбки, глядя, как передвигается малыш на еще слабых худых и длинных ножках. В присутствии Джейн он не боится даже посторонних, умиленно подумал Фрэнк.

– Какой неуклюжий, – сказал он.

– Неокрепшие сухожилия, – авторитетно пояснила Джейн. – Сейчас он очень смешной, но скоро превратится в редкого красавца.

– Благодаря твоим усилиям, покровительница прекрасных созданий.

– Скорее благодаря усилиям самой природы. Я лишь помогаю ей, – скромно потупилась Джейн, но румянец, заливший ее щеки, говорил о том, что ей приятны эти слова.

– Интересно, существует ли кто-нибудь, кому ты не попыталась бы...

– Джейн! – Элджер притормозил рядом с ней. – Джимми никак не может справиться с Боем! Он опять заупрямился.

– Бегу!

Фрэнк с нежностью смотрел вслед удаляющейся Джейн, любуясь ее грациозными движениями, длинными и стройными ногами, округлыми бедрами в ладно облегающих джинсах. Элджер с любопытством наблюдал за Фрэнком, после чего довольно воинственно спросил:

– Вы ей друг или кто?

– С какой стати тебя это интересует, приятель?

– Она очень изменилась в последнее время. Наверное, из-за вас.

Фрэнк уже заметил, что Элджер целый день не отходит от Джейн. Было видно, что он по-мальчишески влюблен в нее и ревнует ко всему миру.

– Почему ты так решил? – осторожно спросил Фрэнк, удивляясь проницательности паренька.

– Вы что, думаете, я слепой? Она все время поглядывает на вас, наблюдает за вами.

Фрэнк был изумлен. Джейн... наблюдает за ним? Поглядывает на него? Неужели это правда?

– До сих пор мисс Ренкли никогда не приводила сюда посторонних, сэр! – Элджер выразительно взглянул на костыли, которыми Фрэнку пришлось воспользоваться – длительное стояние на ногах утомило его. – А может, вы один из ее подопечных?

– Подопечных?

– Ну да, таких, как я, например.

Их разговор прервали восхищенные крики маленьких болельщиков:

– Отлично, Джейн!

– Давай, Джейн, успокой его!

Сердце Фрэнка учащенно забилось, руки судорожно сжали костыли. То, что он увидел, ошеломило и испугало его.

Скачки стали похожи на родео: черно-белый жеребец, отчаянно вскидывая задние ноги, пытался сбросить седока, но тот прочно держался в седле. Бесстрашным наездником, укрощающим норовистого пегого красавца, была Джейн Ренкли, казавшаяся особенно хрупкой на этом могучем непокорном жеребце.

Фрэнк с ужасом наблюдал за неравной борьбой маленькой женщины с конем-великаном. Господи, а что, если лошадь ее сбросит? Неужели трагедия повторится? Она не имеет права так рисковать!

Он представил себе Джейн без кровинки в лице, искалеченную и бездыханную, увидел ее вновь на больничной койке, до конца своих дней прикованной к инвалидному креслу, и... бросился к арене, надеясь предотвратить беду.

– Стойте! – Элджер схватил его за руку. – Вы только напугаете лошадь. Джейн справится. – Фрэнк недоверчиво взглянул на него. – Правда. Знаете, как она здорово ездит!

Жеребец постепенно успокаивался, но еще продолжал свой дикий танец, гарцуя под седоком. Джейн склонилась к его развевающейся гриве, и до Фрэнка донеслись обрывки ласковых слов, звучащих как магическое заклинание:

– ...Мой красавец... такой благородный, мой мальчик... ты очень хорош... Вот так, так...

Словно зачарованный этими словами, жеребец замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, но Джейн продолжала нашептывать ему свои волшебные слова. Обласканное животное выступало теперь с удивительной грацией, достойной исполнителя классического танца.

Фрэнк наконец перевел дыхание. Он смотрел, как Джейн легко соскользнула с укрощенного жеребца и передала поводья рыжеволосому мальчику, который только что аплодировал ей вместе с другими зрителями. Потом поговорила о чем-то с Элджером, взирающим на нее с немым обожанием, и подошла к Фрэнку.

– Извини, – немного запыхавшись, сказала она. – Бой всегда становится неуправляемым перед шоу.

– Да, перед выступлением в него, похоже, вселяется сатана, – иронически заметил Фрэнк, глядя на мальчика, выезжающего на арену верхом на укрощенном жеребце.

– Неужели его родители не волнуются?

– Что ты! Они так рады, что он может ездить верхом, как все другие дети! К тому же, несмотря на все причуды, Бой умен и надежен.

Фрэнк хотел спросить, каким недугом страдает жизнерадостный, полный энтузиазма Джимми, выглядевший не хуже любого десятилетнего подростка, но Джейн была так поглощена забегом, что он не стал ее отвлекать.

На каждом кругу она ободряла мальчика, подсказывала, как лучше держаться. Фрэнк с таким напряжением наблюдал за ней, что не заметил, когда забег кончился.

– У него получилось! – радостно закричала Джейн.

В янтарных глазах плескались золотистые солнечные брызги. Счастливая, она обняла Фрэнка за шею и крепко прижалась к нему.

Он застыл – так был счастлив и потрясен порывом Джейн.

А Джейн, продолжая прижиматься к нему, замерла, потом посмотрела на него каким-то странным взглядом, губы ее приоткрылись... Фрэнк хотел лишь прикоснуться к ее губам, но она была такой теплой, послушной, а ее пылающие губы так близко... Как устоять?..

Руки Джейн еще сильнее обвились вокруг его шеи, потом скользнули по его спине, и Фрэнк не выдержал: забыв об окружающих, он впился в ее рот жадными ищущими губами. А когда его пальцы утонули в густых волосах Джейн, из груди Фрэнка вырвался тихий сладострастный стон.

Джейн замерла в его объятиях, все теснее прижимаясь к сильному телу мужчины, ощущая его возбуждающуюся плоть. Незнакомое сладостное чувство нахлынуло на нее, лишая остатков воли, выключая разум...

– Джейн! Джейн! Ты видела? – донеслось до нее, будто сквозь вату. – Видела? Я победил!

Фрэнк резко поднял голову – тяжелый золотисто-рыжий поток волос, волнующиеся под легкой тканью блузки безукоризненной формы груди... У Фрэнка помутилось в глазах, земля качнулась и поплыла под ногами.

Пытаясь справиться с собой, он облокотился на ограждение. Наваждение, подумал Фрэнк. Это же просто поцелуй. Обычный, невинный поцелуй. Невинный? Он усмехнулся. Не обманывай себя! Это был страстный, греховный, плотский поцелуй.

В эту минуту Фрэнк был слабее духом, чем под пытками Рамиро. Джейн сотворила чудо: ярость, которую он испытывал к садисту, отступила перед силой любви, впервые Фрэнк забыл о своем мучителе, утопив ненависть в сладостных поцелуях.

Весь день, несмотря на хлопоты, Джейн ловила себя на том, что наблюдает за Фрэнком. Она постоянно искала его в толпе, следила, с кем он разговаривает, и всякий раз вспыхивала от удовольствия, видя среди невообразимой суеты его высокую статную фигуру.

Сейчас, даже с костылями, он выглядел намного лучше. По правде говоря, костылей Джейн не замечала. Ее волновала наливающаяся силой грудь под бледно-голубой рубашкой, красиво оттеняющей мерцающие серебристо-серые глаза.

И эти джинсы... Привыкнув видеть его в широких шортах, она не могла оторваться от нового Фрэнка: джинсы вызывающе облегали длинные ноги, выделяя линию узких бедер и подчеркивая плоский живот.

Тело Фрэнка возбуждало Джейн почти с самой первой минуты знакомства. Ей все время хотелось прикоснуться к нему. Джейн не знала, как назвать это непонятное чувство, и ее небогатый жизненный опыт не мог подсказать ей нужного слова Нежность? Нет, не то. Эстетическое любование красивым мужским телом? Глупости! – оборвала она себя. Ты же знаешь, что это не так.

Она лишь понимала, что никогда не ощущала ничего подобного. Фрэнк разбудил нечто сокровенное, дремавшее в глубинах ее женского естества.

Джейн не спалось. Она спустилась вниз, на кухню, чтобы налить себе стакан молока. Взглянув в окно, увидела, что в солярии горит свет.

Неужели после сегодняшнего утомительного дня Фрэнк еще может тренироваться? Ведь в течение нескольких часов ему даже не удалось присесть. А может быть, больная нога не дает ему покоя, подумала она и решительно направилась в солярий.

Фрэнк не занимался на тренажере, а сидел у стены, увитой зеленью. На нем были привычные шорты. Фрэнк смотрел не на ночное небо, как обычно, а на цветы, на любимые Джейн благоухающие камелии. Увидев ее, он сказал, подчеркивая каждое слово:

– Можно быть упрямым, но нельзя быть глупым.

– Бывают моменты, – возразила она, опускаясь на пол рядом с ним, – когда это практически одно и то же.

– Ты думаешь?

Джейн промолчала. Она никогда не забудет те мучительные дни, когда ей хотелось все бросить и бежать от Фрэнка, от себя... Когда она упрямо отвергала мысль, что он ей нужен, что она не может без него... Джейн посмотрела ему в глаза и прочла в них, что он ее понимает.

Белоснежный лепесток упал ему на ладонь. Он жадно вдохнул тонкий нежный запах, каждый раз возвращающий его во времена детства.

– Моя мать любила камелии.

– Я тоже их люблю, – заметила Джейн.

Фрэнк выразительно посмотрел на нее:

– Я знаю. Каждый раз, когда я слышу их аромат, то вспоминаю тебя.

– И твоя мать до сих пор выращивает их? – спросила Джейн, видя, как он задумчиво вертит в пальцах белый лепесток.

– Нет. – Его рука судорожно сжалась в кулак, сминая нежную ткань цветка. – Она умерла.

Джейн ощутила знакомую боль утраты и прошептала:

– И давно?

– Тринадцать лет. А кажется, прошла целая вечность.

– Или как будто это случилось только вчера, – тихо прошептала она. – Я понимаю тебя. Мне хорошо известно, как это тяжело.

– Ты не знаешь и половины того, что пришлось мне пережить. Так что не надо сентиментальной жалости.

Джейн показалось, что ей дали пощечину, – Фрэнк давно не говорил с ней в таком оскорбительном тоне.

– Ты превратно истолковал мои слова, Фрэнк!

– Оставим этот разговор! Ты представления не имеешь, с какой мукой в сердце я живу!

– Нет, имею! Я знаю, как тяжело жить без матери. Знаю, как больно думать: будь она жива, все пошло бы по-другому. Мне ли не знать, каково жить без материнской ласки и понимания?

– А ты знаешь, каково жить с мыслью, что ты убил мать? Чувство вины гложет меня все тринадцать лет, со дня ее гибели.

– Боже мой, Фрэнк, этого не может быть!

– Я убил ее, – надсадно повторил он. – Если бы я вовремя увидел ту шальную машину, которая неслась на наш автомобиль, если бы я не настаивал, что должен сесть за руль, а передал его своему старику...

– Не терзай себя, – робко прошептала Джейн.

– Я должен был предвидеть, что может произойти, если я сяду за руль. Управляй автомобилем мой отец, этого бы не случилось.

– Так тебе сказали в полиции? Но ведь виноват был водитель, нарушивший правила дорожного движения.

Фрэнк горько усмехнулся.

– Мне не нужно было ничего говорить. Я сам все отлично знал. А если бы и не знал, мой старик охотно открыл бы мне глаза.

– Твой отец? – удивилась Джейн.

– К сожалению. Он был в машине и, если бы сидел за рулем...

– ...могло произойти то же самое, – перебила Джейн. – В чем тут твоя вина?

– Думаю, отец изо всех сил пытался убедить себя, что совесть его чиста. Он с легкостью отрекся от меня, вычеркнул навсегда из своей жизни...

Тринадцать лет назад... Ему было всего семнадцать, размышляла Джейн. В сущности, еще подросток, и остался круглым сиротой. Должно быть, и в армию Фрэнка погнало неизбывное чувство вины и одиночество. Ища смерти, он надеялся на искупление. У нее сжалось сердце.

– О Фрэнк...

– Оставь! – отрезал он. – Все равно тебе не понять всей глубины моего отчаяния.

– Мне кажется, я тебя все-таки понимаю, – задумчиво сказала Джейн.

– Понимаешь?

– Моя мать умерла при родах.

В глубине холодных глаз мелькнуло чувство, похожее на раскаяние.

– Какой же я эгоист, – покачал головой Фрэнк.

– Иногда мы все в той или иной мере бываем эгоистами.

– Не все, – поправил Фрэнк, многозначительно глядя на Джейн.

Она покраснела.

– Не идеализируй меня. Как и всякий человек, я тоже бываю эгоистичной. Просто я...

– Ты просто прекрасна. Да, прекрасна!

Фрэнк нежно провел тыльной стороной ладони по теплой щеке Джейн. Его прикосновение сотворило с ней чудо, превратило в женщину, полную огня и страсти. В порыве чувственной, земной любви она благоговейно прижалась губами в его руке, потом поцеловала его ладонь.

Фрэнк крепко обнял Джейн, наслаждаясь живительным теплом ее тела и ароматом цветов, исходившим от волос, ее чистым дыханием... Джейн боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть очарования этой нереальной, волшебной близости. Ей казалось, она таяла в его руках, словно воск горящей свечи. О Господи, думала Джейн, чем я заслужила такое блаженство?

– Джейн, девочка, чудо мое, я так хочу видеть тебя обнаженной! – взмолился Фрэнк.

Ее щеки вспыхнули, сердце затрепетало, в одно мгновение она сбросила свой легкий халатик и предстала перед возлюбленным во всей своей обольстительной наготе – античное изваяние с атласной кожей. Подобно вакханке, Джейн радостно отдавалась бурному потоку чувств, возносивших ее к ослепительным вершинам страсти. Она женщина, настоящая женщина, пылающая страстью, огнем, желанием, а не та мисс Недотрога, какой была до сих пор. И это чудо сотворил с ней Фрэнк, гордый сдержанный мужчина с гипнотизирующим взглядом серых глаз. Джейн обняла его за шею и крепко прижалась к нему обнаженным телом.

Боже, смущенно думал Фрэнк, она ведет себя, как невинное дитя, так, будто я первый мужчина в ее жизни, открывший ей неизведанный мир плотской любви. Но этого просто не может быть, не может быть...

– Джейн, дорогая, я не могу больше... – простонал он, сжигаемый неудовлетворенным желанием.

Она посмотрела на него янтарными глазами, в которых светилось откровенное желание. Но внезапно их выражение изменилось, Фрэнк увидел в них настоящий испуг.

– Тебе больно? – встревожилась она, думая, что ему плохо.

Фрэнк застонал, когда случайным движением Джейн сильнее прижалась к его бунтующей плоти...

– Да, мне больно... – прошептал он. – Больно...

– Прости, – покраснела она. – Твоя нога...

– Дело не в ней, – легкой досадой процедил Фрэнк.

Джейн недоумевала, ее руки соскользнули с его шеи и замерли у него на груди. Она осыпала эту широкую грудь поцелуями, Фрэнк содрогался от этой сладостной муки, ему не хватало воздуха.

– Джейн! Сжалься!

– Я буду осторожна, любимый, но я хочу без конца целовать тебя...

7

Фрэнк все-таки чувствовал что-то странное в ее ласках и терялся в догадках. Кто же она: неопытная женщина, неискушенная в любви девушка, пылкая и страстная вакханка?.. Но когда она вновь принялась ласкать его грудь, он уже не мог ни о чем думать. А Джейн, не отнимая руки, слушала гулкие удары его сердца. Ей не верилось, что она так возбуждает этого необыкновенного, много повидавшего мужчину.

– О Джейн!

Эти слова вырвались у него как стон, когда она сильнее прижалась к его жаждущей слияния плоти. Джейн с каждой минутой становилась все настойчивее и бесстрашнее в своих ласках. А когда пальцы Фрэнка принялись ласкать ее маленькие груди, несказанное блаженство разлилось по лицу девушки.

– Джейн, девочка моя, мы должны остановиться, – шептал Фрэнк, уже не ручаясь за себя.

Она слегка отодвинулась и сквозь густые ресницы взглянула на него глазами, горящими страстью и желанием.

– Почему? – спросила Джейн с таким робким удивлением, что у Фрэнка от умиления и любви сжалось сердце.

Почему? Потому что ты – это ты, а я – это я, хотелось сказать ему. Потому что ты в доме своего отца. Потому что я работаю на твоего дядю и уважаю его. Потому что твой отец доверяет мне. Потому что судьба сделала меня намного старше тебя. Потому что я не хочу причинить тебе боль. Потому что... потому что...

А Джейн продолжала нежно целовать его грудь, и казалось, этой мучительно-сладостной ласке не будет конца.

– Почему же нет? – уже настойчивее спросила она.

Джейн, не знавшая до сих пор ни одного мужчины, инстинктивно чувствовала, что возбуждает Фрэнка. Должно быть, это знание заложено природой в генах женщины. Она целует его, она готова принадлежать ему, они жаждут друг друга... Что же его останавливает?

Она лежала рядом с ним обнаженная, не испытывая и тени стыда, – Даная, ждущая благодатного дождя...

– О Джейн, – молил он, лаская обольстительные бугорки, увенчанные розоватыми бутонами, напряженно застывшими под его рукой.

Удивительная, удивительная! Как она могла быть одновременно застенчивой и чувственной, неискушенной в искусстве обольщения и откровенно эротичной? Еще ни одна женщина не возбуждала его так сильно. И ни одной женщины он не желал так страстно, как эту. Фрэнк понимал, что Джейн не может обладать большим опытом в интимной жизни, и старался быть нежным, трепетно-бережливым. Но, когда она целовала его, в нем пробуждалось неукротимое желание, и Фрэнку хотелось, чтобы ее лоно скорее приняло его нетерпеливую плоть.

Да-да, скорее войти в нее, она ведь тоже жаждет этого, и все же пусть сама скажет об этом, пусть умоляет о сладостном исходе. Фрэнк не знал, отчего появился у него этот странный каприз. Может быть, интуитивно ему хотелось найти оправдание своей страсти или уменьшить долю своей ответственности в этой опасной игре под названием «неожиданная любовь»?

– Джейн, с самой первой секунды, как я увидел тебя, во мне вспыхнуло желание. Теперь тебе решать. Если ты остановишь меня, возможно, я найду в себе силы и уйду. Но если ты не сделаешь этого...

В ответ он услышал сдавленный гортанный стон. Джейн оторвалась от Фрэнка и быстро встала. Янтарно-медовые глаза с недоумением смотрели на него. Выражение ее лица поразило Фрэнка: стыдливость боролась в нем с откровенным желанием, робость – с распутством. Потрясенный, Фрэнк упал перед Джейн на колени.

Что с ним происходит? Конечно, у него давно не было женщины, с тех самых пор, как он отправился в ту сумасшедшую африканскую страну. И все же он не ожидал, что вид обнаженной Джейн станет для него настоящим потрясением. До последнего своего часа он будет теперь поклоняться этой чудесной женщине!

– Боже, как ты красива! – воскликнул Фрэнк, вдыхая аромат ее волос, тонко пахнущих камелией.