Текст книги "Рыцарь призраков и теней"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

Совершенно логично, что его объявили губернатором сектора Тельца. И я до сих пор думаю, что мы сделали хороший выбор.

– А как быть с мерсейцами на его планете? – возразил Хэзелтайн.

– С потомками выходцев из Мерсейи, – поправил Флэндри. – Довольно дальними, как я слышал, потомками. Я знавал людей, которые служат Ройдхунату. Их не подкупали, им не прочищали мозги. Просто некоторые семьи жили в мерсейских мирах в течение многих поколений.

– Тем не менее, – продолжал настаивать Хэзелтайн, – культура Денницы не похожа на терранскую. Она не совсем человеческая. Вспомни, как яростно боролись колонисты Авалона, чтобы остаться в составе Сферы Ифри. Империи пришлось развязать войну, чтобы укрепить ту часть границы. Почему же деннициане должны питать братские чувства к терранам?

– Они и не питают, – пожал плечами Флэндри. – Я тоже никогда не был на Деннице, но видел много других человеческих обществ, не говоря уж о нечеловеческих. Все они предпочитают оставаться в Империи, во-первых, потому, что это обеспечивает им спокойную жизнь, а во-вторых, частенько приносит прибыль. В конечном итоге колонии всегда оказываются в выигрыше. Судя по тому, что я читал и слышал о господаре и его подданных, они не такие дураки, чтобы рассчитывать на мирную жизнь без покровительства сильного союзника. В их истории бывали смуты, и их предки добровольно присоединились к Империи, когда та возникла.

– Сегодня Мерсейя может предложить более выгодную сделку.

– Не думаю. Деннициане и мерсейцы слишком долго жили бок о бок. Накопилось много взаимных обид.

– Времена меняются. Я видел жителей окраин. В конце концов они перенимают привычки соседей и... – Хэзелтайн перегнулся через стол и хрипло прошептал: – Почему деннициане противятся императорскому декрету?

– О роспуске ополчения? – Флэндри глотнул виски. – Да, я слышал, что представители господаря примчались на Терру. Спорили, льстили, возможно, пытались подкупить чиновников и всячески досаждали Политическому Совету. А господарь тем временем тянет волынку. И если бы император не был сейчас занят делами поважнее, в скором будущем мы могли бы пронаблюдать хорошенький фейерверк.

– Атомный?

– О нет. Конечно, нет. Разве нам не достаточно одной гражданской войны? Я выразился фигурально... Сказать по правде, сынок, в глубине души я сочувствую господарю. Не спорю, в идее Ханса есть здравый смысл. Объединение всех военизированных служб предотвратит возникновение новых конфликтов. А может, и не предотвратит. Не забывай, денницианам приходится жить на очень ветреном месте. Вполне естественно, что в первую очередь они полагаются на собственные силы, а уж потом на помощь Имперского Флота. Скорее всего они правы. Это серьезная проблема. Она затрагивает интересы всей границы. Такие вопросы не решают импульсивными действиями. И Ханс это понимает. Вот почему господаря до сих пор не сместили с поста губернатора.

– Думаю, император совершает большую ошибку.

– Так что же, по-твоему, затевают деннициане?

– Возможно, хотят отколоться и перейти к Мерсейе. Я почти уверен, что эта мысль приходила им в голову, но у меня нет доказательств. Но если они готовят не разрыв с Империей, тогда переворот... Господарь метит на престол.

Флэндри помолчал. Тихонько бормотал двигатель. Наигрывала музыка. Терра на экране увеличивалась в размерах. Наконец он вынул новую сигарету и произнес:

– Откуда ты взял такие сведения? Ведь ты находился за сотни парсеков от Денницы.

– Не совсем. – Пухлые губы Хэзелтайна, унаследованные от матери, сжались в нитку. Перси так никогда не делала. – Именно это меня и пугает. Понимаешь, у нас появились улики, что деннициане организовали мятеж на Диомеде. Ты когда-нибудь слышал о Диомеде?

– Приходилось. Всякий, кто ценит твои три главные вещи в жизни, изучал биографию Николаса Ван Рийна и знает, что однажды его корабль потерпел там крушение. Да, кое-что мне известно. Однако на сегодняшний день это не слишком значительная планета. Зачем ей бунтовать? На что они надеются?

– Сам я не работал в той команде, что этим занималась, но мой отдел проводил параллельные исследования в том же секторе. Мы обменивались информацией. По всей видимости, диомедиане, или отдельные их группировки, рассчитывают на помощь Ифри. Они помешались на мистическом родстве с крылатыми существами... Трудно сказать, станут ифриане вмешиваться или нет. Я подозреваю, что они не захотят затевать конфликт с Империей, но охотно воспользуются возникшей угрозой, чтобы вытеснить нас на другие орбиты. Сейчас мы начинаем нащупывать связи.

Флэндри нахмурился:

– И вышли на Денницу?

– Именно так. В таком заговоре обязательно должны участвовать жители планет, где есть космические корабли. Лучше, чтобы это были люди. Искру мятежа нужно постоянно раздувать. Необходимо поддерживать связь с Ифри, иначе диомедиане потеряют решимость. Когда наши люди впервые наткнулись на следы тайной организации, мы, естественно, решили, что здесь замешаны авалонцы. Но незадолго до моего отъезда на Терру нам посчастливилось поймать несколько агентов. Все они оказались денницианами. Денницианами!

– Зачем Деннице лезть на противоположный конец Империи?

– Да ну, брось. Ты прекрасно знаешь зачем. Если господарь готовит переворот, то отвлекающий удар нужно наносить именно в этом направлении. – Хэзелтайн перевел дыхание. – У меня пока нет детальной информации. Вскоре наши отделы пошлют полный отчет в управление контрразведки. Но разве в Империи хоть что-нибудь идет гладко? Говорят, его величество планирует отправиться в сектор Спики во главе большой армады. Будет усмирять варваров. Он мог бы завернуть и к нам. Только боюсь, сообщение с такого незначительного шарика, как Диомеда, не успеет пробиться сквозь бюрократические препоны.

– Я бы не хотел, чтобы рефлексы правительства срабатывали мгновенно, – быстро возразил Флэндри. – Флот может спалить этот мир дотла. Не исключено, что ты и твои ребята сделали неправильный вывод. Вдруг пойманные вами деннициане, если, конечно, они действительно деннициане, – обыкновенные пираты. Или подчиняются боссам из некоей группировки, которая желает свалить господаря. Кто поручится, что их амбиции идут дальше захвата власти на Деннице? Есть у тебя другие достоверные сведения?

– Очень немного. Но я надеялся... – неожиданно он превратился в растерянного мальчишку, – я надеялся, что ты займешься этим делом.

Вошел Чайвз. Его босые ноги неслышно ступали по ковру, хотя гравитационное поле было установлено по терранскому стандарту.

– Прошу прощения, сэр, – обратился он к хозяину. – Я должен напомнить, что, если вы желаете обедать до прибытия в гавань, необходимо начать приготовления. Несомненно, к турнедо понадобится красное вино. Могу ли я открыть бутылку Шато Фолкейн 35-го года?

– Что? – Флэндри с трудом пришел в себя. – Шато Фолкейн... хм... я думал о божоле...

– Никак невозможно, сэр, – с бесстрастной учтивостью возразил Чайвз. – Боюсь, божоле будет плохо гармонировать с турнедо в том виде, как я собираюсь его приготовить. Могу ли я напомнить, сэр, что вы предпочитаете не курить и не пить перед обедом?

Летний вечер на Каталине переходил в ночь. Флэндри сидел на террасе маленького домика в горах, который выстроил его друг и владелец острова пфальцграф Британии. Доминику не хотелось спать. Суточный ритм, к которому он привык, не совпадал с терранским. Но не было и привычной бодрости. Он ощущал что-то похожее на печаль, – нет, скорее задумчивость, ощущение одиночества – не сиюминутного отсутствия собеседника, но накопленной с годами неприкаянности. Такое состояние всегда очень быстро сменялось беспокойством. Но пока этого не произошло, Флэндри размышлял о том, что, может быть, ему бы следовало время от времени жениться. Или даже связать себя на всю жизнь. Как было бы, например, хорошо самому воспитать маленького Доминика.

Он вздохнул, поворочался в шезлонге, нашел удобное положение, затянулся сигарой и осмотрелся. Внизу затененная долина сбегала к заливу, за которым расстилалась ровная серая простыня Тихого океана. Дул прохладный ветерок. Пахло розами и лотосами. Цвета неба менялись от аметистового до серебристо-голубого. Кое-где начинали уже проблескивать звезды. На западе два облачка ловили последние лучи скрывшегося солнца. Тишину ничто не нарушало. Транспорт не осмеливался приближаться к владениям аристократов.

Сколько у меня детей? Сколько из них слышали об отце? (Мне приходилось встречать очень немногих.) Где они теперь? Что с ними происходит?

Хм. Он выпустил густой клуб дыма. Когда человек становится сентиментальным, ему необходимо или заняться делом, или пройти курс омоложения. А посему давай-ка подумаем о женщинах. В конце концов, после той остановки на Церере прошло уже несколько дней. Знакомые леди не подходили.Каждая из них стала бы требовать к себе внимания. Конечно, они правы, но сейчас его мысли были заняты сыном. Поэтому: лететь ли на материк, к огням и веселью, или сказать Чайвзу, чтоб позвонил в ближайшее агентство ?

Словно прочитав мысли хозяина, появился его личный слуга, тощий шалмуанин в килте, который очень бы походил на человека, если б не рост 140 сантиметров, зеленый цвет кожи, отсутствие волос, длинный хватательный хвост и еще великое множество едва уловимых отличий. Чайвз держал поднос, на котором стоял переносной видеофон, чашка кофе и рюмка коньяку.

– Звонок, сэр, – объявил он.

«А сколько их было до этого?» – спросил про себя Флэндри. Вслух же не произнес ни слова. Он не возражал против такой цензуры. Нечеловек в людском окружении всегда выглядит карикатурой на мыслящую личность: никто не может понять его душевных переживаний. Но Чайвз находился возле босса долгие годы и был не просто камердинером и поваром. Ему приходилось исполнять обязанности эконома вечно переезжающего хозяйства, пилота и телохранителя. В случае опасности он был незаменим.

Чайвз поставил поднос на столик рядом с шезлонгом и удалился. Пульс Флэндри несколько участился. С экрана на него смотрело лицо Доминика Хэзелтайна.

– Привет, – сказал отец. – Не ожидал так быстро тебя увидеть.

– Привет, – голос юноши дрожал от волнения. – Знаешь, наш разговор... Здесь на базе мне удалось заглянуть в главный информационный компьютер и получить последние данные о Деннице. Думаю, часть из них тебя заинтересует. Приезжай поскорее.

Глава 2

Двое рядовых Космофлота привели Козару в приемник-распределитель, сдали под расписку управляющему и ушли.

– Протяни левую руку, – приказал управляющий.

Ее сняли с корабля через час после посадки на Терре. Долго мчали в аэромобиле по Аркополису. В голове стоял туман. Она повиновалась. Управляющий глазом знатока оценил размер запястья, открыл ящик, выбрал белый металлический браслет – три сантиметра шириной, несколько миллиметров толщиной – и ловко защелкнул его на протянутой руке. Она взглянула на странный предмет: пара сенсоров и несколько черных букв и цифр. Больше ничего. Он плотно облегал руку, но не мешал.

– Закон требует, чтобы все рабы носили это, – объяснил управляющий. Маленький толстый человечек оглядывал ее хитрыми сальными глазками.

«Должно быть, я на Терре, – промелькнуло в голове Козары. – На других планетах поступают иначе. А на Деннице мы рабов не держим».

– Он питается теплом организма, – продолжал бормотать голос, – и поддерживает связь с глобальной мониторинговой сетью. Как только компьютер заметит что-нибудь подозрительное или ты попытаешься снять браслет, оператор подаст сигнал, который остановит тебя на месте. – Толстяк указал на кнопку в панели управления. – С сигналом ты сейчас познакомишься.

Кнопка поехала вниз. Боль вспыхнула как молния, пронизала плоть, кость, добралась до костного мозга. Вскоре не осталось ничего, кроме боли. Козара упала на колени. Она не помнила, что было дальше: то ли кричала не своим голосом, то ли горло сдавило болью.

Управляющий отнял руку. Мука кончилась. Козара скорчилась на полу и плакала. Ее бил озноб. Издалека донесся голос:

– Это только пять секунд. Браслет посылает импульс в один из центров головного мозга. Если у тебя здоровое сердце, можешь выдержать минуту. Теперь понимаешь, что лучше быть хорошей девочкой? Отлично. Поднимайся.

Козара с трудом встала на ноги. Дрожь постепенно прошла. Толстяк ухмыльнулся и пробурчал:

– Неплохо выглядишь. Экзотическая внешность. Совсем не похожа на наших стандартных красавиц. Я бы и сам не прочь купить тебя, боюсь только, денег не хватит. Ладно... Стой смирно.

Он только лапал. Козара терпела, надеясь, что скоро можно будет принять горячий-горячий душ. Но когда охранник отвел ее в женский сектор, оказалось, что вода только холодная, да и той не вдоволь. В огромной гулкой спальне было уныло и голо. Почти никакой мебели, кроме коек. В такой же просторной столовой кормили съедобной, но безвкусной пищей. В секторе томилось около двадцати пленниц. Козару встретили по-доброму, хоть и не без любопытства. Любопытство увеличилось еще больше, когда выяснилось, что она с далекой планеты и впервые на Терре. До крайности утомленная, девушка уклонилась от расспросов и провалилась в беспокойный сон.

Наутро состоялся унизительный медицинский осмотр. Психотехник просмотрел предоставленное военной разведкой досье, задал несколько вопросов и расписался в карточке. Было видно, что ему хочется продолжить разговор, – например, спросить, почему она примкнула к заговорщикам, – но отметка «Секретно» на ее документах пугала. Впрочем, возможно, врач понимал, как смутны и отрывочны воспоминания пациентки о происшедшем после гипнозондирования на Диомеде.

Вечером ей не удалось избежать долгих разговоров. Женщины собрались в кружок и болтали. Раньше они жили на Терре, Луне или Венере. Все, за единственным исключением, попали во временное рабство за мелкие преступления: повторную кражу или преступную халатность. Видно было, что новые подружки Козары не отличаются ни умом, ни красотой.

– Меня никогда не купят, – жаловалась одна. – Придется отправляться на тяжелые общественные работы.

– Не понимаю, – сказала Козара. Мягкий денницианский акцент девушки интриговал многих. – Кому это нужно? Если вокруг полно машин, зачем нужны рабы? Ведь их труд... Их труд неприбылен.

То самое единственное исключение, изможденная женщина со следами былой привлекательности, ответила:

– А что еще делать с преступниками? Убивать их за малейший проступок? Проводить дорогие операции по психокоррекции? Изолировать за общественный счет? Нет, пусть они поработают. Пусть Империя получит немного денег, если кого-нибудь удастся продать.

«Что она говорит? Неужели боится браслета? – удивлялась Козара. – Ну уж между собой-то можно немного пооткровенничать».

– Разве мы способны хоть в чем-то заменить машины? – спросила она.

– А личные услуги? Самые разнообразные. Или... Ну хотя бы с экономической точки зрения. Рабы менее эффективны, зато не требуют больших вложений.

– Ты, должно быть, образованная.

Женщина вздохнула:

– Была когда-то. Пока не убила мужа. Я получила пожизненный срок, как и ты, детка. Мой покупатель заплатил, чтобы мне сделали коррекцию сознания. Для подстраховки. – Неожиданно ее лицо оживилось. – Я ему так благодарна! Кто я была раньше? Убийца! Понимаешь? Убийца! Я присвоила себе право решать, кто достоин жизни, а кто – нет. А теперь мне известно... – она ухватила Козару за руку. – Попроси их. Они и тебя подкорректируют. Ты ведь совершила предательство? Попроси их очистить тебя!

Пленницы разом отпрянули назад.

«Психокоррекция», – поняла Козара. По телу поползли мурашки!

– По-почему же ты здесь? – пробормотала денницианка. – Ведь тебя купили.

– Я ему надоела, и он продал меня обратно. Я так скучаю по нему... Но, конечно, он имеет полное право поступать, как хочет. – Сумасшедшая подошла совсем близко. – Ты мне нравишься, Козара. Хорошо бы нам попасть в одно место.

– Место?

– Какой-нибудь богач мог бы купить нас обоих. Бордель, конечно, более вероятен...

Козара оттолкнула ее руку и побежала. За два шага от туалета ее вырвало. Девушку заставили вытереть пол, после чего вокруг нее снова собрался кружок. Женщины болтали, болтали, болтали... Козара закричала, чтобы ее оставили в покое, затем попыталась разогнать сплетниц ловкими ударами. Браслет не реагировал. Было ужасно осознавать, что каждый шаг пленницы контролирует полудурочный электронный мозг. Время от времени к экрану подходил усталый оператор. Но, видимо, надзиратели не возражали против драк – лишь бы осталась цела живая собственность. Козара бросилась на койку и сжалась в комок.

Наутро пришла надзирательница. Окинула новенькую критическим взглядом, кивнула:

– Годишься. На-ка проглоти, – и протянула таблетку.

– Что это? – попятилась денницианка.

– Эйфорик. Нужно хорошо выглядеть перед камерой. Не бойся, глотай.

Памятуя о последствиях непослушания, девушка повиновалась.

Почти сразу возникло ощущение комфорта. Она шла за надзирательницей, и волны удовольствия накатывали одна выше другой. Козара словно бы опьянела. Нет, опьянение – неподходящее слово: мозг продолжал контролировать движения тела. Скорее это напоминало... ну, как будто они с Михаилом выпили по паре стаканов, потанцевали. Скрипачи все еще играли. Михаил стоял рядом, живой...

В студии она почти охотно скинула серенькое платье, покрутилась перед объективом и произнесла несколько заученных фраз. Она почти не обратила внимания на комментарий:

– Козара Вимезал (имя было переврано, затем произнесено по буквам), человек, пол – женский, двадцать пять лет, девственница, сложение атлетическое, здоровье и умственные способности выше среднего, образование хорошее, но провинциальное. Инициативна. Требует немедленного обучения послушанию, но без радикальных мер. Пожизненный срок за предательство и участие в заговоре против Империи. Страдает враждебностью к Империи и некоторой дезориентацией вследствие гипнозондирования. Операция не затронула ни рассудка, ни эмоциональной стабильности. Во время путешествия на Терру держалась холодно. Поведение приемлемое.

Родилась на планете Денница (Зоря III), в секторе Тельца. (Серия цифр.) Имеет высокопоставленных родителей. Отец – окружной администратор. (Почему умолчали о матери? Она ведь сестра Бодина Миятовича, господаря и губернатора сектора. Ох, дядя, дядя...) Согласно денницианским законам, проходила военную подготовку и отслужила положенный срок в вооруженных силах. Получила ученую степень в области ксенологии. Выполняла исследовательские работы на близлежащих к Деннице планетах. Несколько месяцев назад отправилась на Диомеду (серия цифр), планету, расположенную на дальнем от сектора Тельца краю Империи. Под прикрытием научных изысканий участвовала в подготовке вооруженного восстания. Рапорт о деятельности Козары Вимезал в тот период времени засекречен. Сама она мало что помнит. Заговор удалось обезвредить в самом зародыше. Вимезал раскрыли, арестовали, допросили и решением военного трибунала приговорили к пожизненному рабству. Поскольку на Диомеде спрос на рабов почти отсутствует, попутным курьерским кораблем она была отправлена на Терру.

Мы считаем, что при обычных мерах предосторожности она не будет представлять никакой опасности. Несмотря на физическую привлекательность...

Камера спроецировала голограмму, и Козара увидела свое изображение. Перед ней стояла крупная женщина 177 сантиметров ростом, с несколько маленькой грудью, но крепкими плечами и бедрами. Длинные стройные ноги. Гладкая матовая кожа, очень чистая, за исключением нескольких веснушек и остатков загара. Широкоскулое лицо, нос с горбинкой, полные губы, волевой подбородок. Над большими глазами цвета морской волны – темные брови и каштановые кудри. Волосы до плеч – стрижка, которую на Деннице носили и мужчины, и женщины; низкий голос.

– ...отличается излишней сдержанностью. Однако при соответствующих условиях жизни и тренировке может развить большие сексуальные способности. Частный владелец найдет, что доброе отношение со временем сделает ее более лояльной и отзывчивой...

Козара забыла о монотонном голосе, мысленно покинула студию и Терру и перенеслась домой. К Михаилу? Нет, она бы не смогла воссоздать его лицо из межзвездной пыли. Даже теперь ей не хватало храбрости. Но всего несколько лет назад они с Тродвиром...

{Начинались каникулы в Школе. Уже получен отпуск в отряде противовоздушной обороны. Обычно она проводила это время с женихом, если тому удавалось освободиться. Но в тот год недалеко от системы Зори появилась космическая эскадра неизвестного происхождения. Подозревали, что началась вылазка сторонников одного из претендентов на престол, противника Ханса Монитора. Господарь поддерживал законного императора. Поэтому во главе части денницианского флота он отправился навстречу незваным гостям, чтобы в случае надобности выбить их из сектора. Михаил Светич, инженер на торпедоносце класса «метеор», поцеловал Козару и распрощался.

Козара осталась в Зоркаграде. Делать было нечего. Устав от безделья, она отправилась к родителям. Данило Вимезал, воевода Дубиной Долины, занимал одновременно должности главы совета, верховного судьи и главнокомандующего в этом величественном краю в северных предгорьях Казана. Девушка быстро соскучилась в родительском доме и стала проситься на охоту. Отец подумал минуту и кивнул:

– Поезжай. Это пойдет тебе на пользу. Кого возьмешь в напарники? Тродвира?

Козара рассчитывала обойтись без провожатых. Но, конечно, отец был прав: только сумасшедший решится в одиночку забраться в такую глушь, откуда не дойдет ни один сигнал о помощи. Старый змай был неплохой компанией. Он знал, когда нужно помолчать.

Аэромобиль высадил пассажиров на западном склоне горы и убрался восвояси. День сменялся ночью, и снова наступал день. Долгие переходы чередовались с трудными восхождениями. В небе парили орлики. Несколько раз им удавалось заметить застывшего на уступе скалы горного козла. Но Козара нс стреляла: грех губить такую красоту. Наконец долгожданный миг настал. В крови вспыхнул веселый огонь. Диаво кинулся в атаку. Раздался выстрел. Смертоносные клыки и когти всего на метр не дотянулись до охотницы.

– Опрометчивый поступок, дама, – укоризненно произнес Тродвир.

– Он первый бросился, – оправдывалась Козара.

– После того, как вы заметили берлогу и как следует пошумели в кустах. Не нужно отрицать, дама. Я помню вас еще несмышленым ребенком. Вы учились ходить, держась за мой хвост. Если вы погибнете, ваш отец уволит меня и куда тогда деваться бедному одинокому ихану? Обратно в деревню, рыбу ловить? Пожалейте старика, дама.

Дама хихикнула. Путники разбили лагерь. Они сидели на краю кратера Казана, в том месте, где открывался вид на Высочину. Красоту окружавшего их пейзажа невозможно было передать словами. Представить ее способен только Бог, сотворивший эти благословенные места.

Безлесные склоны покрывал пурпурный ковер моховины, упругий на ощупь и источавший пряный аромат. Здесь и там виднелись белые и золотые пятна анемонов. Чуть поодаль ветер шелестел в зарослях тростника. На западе, понижаясь, открытая местность переходила в бескрайние леса – окутанный голубоватой дымкой океан, полосатый от желтых лучей заходящего солнца. Вдалеке сверкал изогнутый клинок реки. На западе торчали острые вершины мрачных холмов Высочины. За ними высились громады Планины Белогорски: золотистая белизна снежных пиков сияла на фоне чистого лазурного неба. Вдалеке тонкой нитью тянулся дымок вулкана Земля.

Солнце зашло за горы. Быстро похолодало. Воздух стал таким же ледяным, как вода в ручье, который бежал из расселины на краю кратера. Козара закуталась в куртку, присела на корточки и протянула ладони к огню. Изо рта девушки вырывались облачка пара и растворялись в сгущавшихся сумерках.

Костер догорел. Над тускло мерцавшими углями танцевали маленькие язычки пламени. Тродвир насадил мясо на вертел, затем начертил в воздухе знак и произнес несколько слов на эрио. Козара знала их на память: «Аферди Глубин, Блайн Ветров, Хааван, что таится в рифах, заклинаю вас, не приближайтесь к этому месту». Несмотря на то что всю свою жизнь Тродвир провел за сотни километров от Черного океана, он продолжал оставаться старомодным иханом-язычником. Еще подростком, впервые загоревшись верой, Козара пыталась сделать из него православного христианина, но вскоре убедилась в своем полном бессилии.

Но, может быть, Вседержитель не будет слишком строг к его заблудшей душе, и в конце концов Тродвир окажется на небесах.

Она никогда не называла его змаем. Не то чтобы слово это имело отрицательный оттенок. Может быть, в прошлом, лет четыреста назад, когда с Мерсейи стали прибывать первые иммигранты, оно и звучало несколько презрительно, но теперь змаями одинаково называли всех деннициан мерсейского происхождения.

(В наши дни Мерсейя превратилась в грозного противника Терры. Не связано ли изменение отношения к змаям с ростом могущества их далекой родины?) Как бы там ни было, но именно от Тродвира и его семьи Козара выучилась эрио, вернее, его местному архаическому диалекту. Одновременно родители научили ее сербскому, а гувернантка – англику. Поначалу она то и дело мешала слова трех языков в одну кучу. Взрослые долго отучали ее от этой привычки. Но и позднее девушка по старинке продолжала называть народ Тродвира их родовым именем, иханы – «искатели».

А как же иначе? Ведь старый мерсеец был одной из главных планет ее детской вселенной. В самом центре, естественно, стояли Отец и Мать. Еще были кукла Лютка, с годами затертая до неузнаваемости, и кошка по имени Белоножка. Временами возникал дядя Бодин, когда вместе с тетей Драгой приезжал навестить Вимезалов. Иной раз родители брали ее в Зоркаград. Тогда дядя водил племянницу в зоопарк и на аттракционы. Два младших брата и сестра напоминали кометы. Они то вспыхивали ярким светом любви, то исчезали в непроглядной тьме. Тродвир не претендовал на значительное место в ее сердце, но никогда не менял орбиты и всегда находился рядом.

– Храйх. – Тродвир удобно устроился на треноге из широко расставленных ног и хвоста и принялся готовить ужин. – Сегодня вы заслужили двойную порцию выпивки, дама. Одну как обычно, а другую за диаво. – Он достал бутылку со сливовицей, наполнил стаканы и добавил: – Теперь мне придется разделывать зверя и тащить шкуру.

В грубом басе мерсейца явственно послышались жалобные нотки. Козара с изумлением взглянула на своего спутника.

Для жителя внутренних районов Империи все мерсейцы были на одно лицо. Антропоморфность не играла большой роли. Только хорошо знающий эту расу человек сумел бы увидеть индивидуальность за плотной завесой чужеземных черт. Конечно, Тродвир отдаленно напоминал крупного мужчину, и его плоское лицо с нависшими бровями, широким носом и тонкими губами могло бы сойти за человеческое, если б не великое множество мелких деталей. Вдобавок он не имел ушей – только аккуратные отверстия по обеим сторонам черепа. Безволосая светло-зеленая кожа была покрыта едва заметными чешуйками. С макушки и до кончика хвоста сбегала горная цепь правильных треугольных зубьев. Стоял он чуть подавшись вперед, а ходил не как люди – на носках, в странном, неправильном ритме. Мерсейцы были теплокровными животными, их женщины – живородящими, но детей они кормили иначе, чем млекопитающие. Терра никогда не производила на свет ничего подобного.

Козара отличила бы Тродвира из тысячи собратьев. Точно так же она отличала родственников или Михаила. Старик похудел, на щеках появились глубокие морщины. Обычно он пренебрегал башмаками и брюками – обходился длинным балахоном до колен с множеством карманов. На поясе висел кривой нож с ручкой-кастетом. Много лет назад он подарил ей такой же и научил, как им пользоваться.

– Если хочешь, давай оставим ее здесь, – предложила она и подумала: «Неужели он так состарился? Как это печально для нас обоих».

– Нет-нет, дама. Не нужно. – Тродвир смутился. – Простите старика. Просто... просто сегодня я вдруг представил, что вас разорвали на части. Вы загораживали зверя, я не мог стрелять... Не делайте этого больше, дама.

– Прости, – сказала Козара. – Но риск был небольшой. Я знаю свою винтовку.

– Я тоже. Разве не я вас учил?

– Тогда я была девочкой. И ружья были легкие. А теперь у меня «ташта», общевойсковое вооружение. С такой штукой можно ничего не бояться. – Козара отвела взгляд и посмотрела вниз. Ночь уже скрыла основание Казана. – Впрочем,– мягко добавила она, – мне хотелось почувствовать опасность. Ты прав. Я специально спровоцировала зверя.

– Чтобы спрятаться от беспомощности? – еле слышно спросил Тродвир.

– Да. – С людьми она бы не смогла быть столь же откровенной. Даже с Михаилом. Но старый ихан знал ее с детства. За эти годы он стал ей ближе, чем духовник. – Мой мужчина там, – она махнула рукой в сторону первых засиявших на фиолетовом небосклоне звезд, – а я должна оставаться в своем отряде. Но ведь на Денницу никто не нападет!

– Благодаря таким отрядам, как ваш, дама, – ответил Тродвир.

– Но все же он... – Козара залпом осушила свой стакан. Водка обожгла горло. Тепло быстро разлилось по всему телу. Девушка потянулась за новой порцией. – Почему это так важно, кто будет императором? Ну хорошо, Джосип был сволочь. Его агенты никому житья не давали. Но теперь-то Джосип умер, а Империя стоит. И я знаю – дядя мне много рассказывал, – что главная ее опора – это армия маленьких безымянных чиновников, чья работа переживет целые династии. Так зачем же нам воевать? Не все ли равно, кто воссядет на престол в Аркополисе на ближайшие несколько лет?

– Вы человек, дама, не я, – ответил Тродвир. Помолчав, он добавил: – На Мерсейе бы очень обрадовались, если б новый император был глуп или слаб духом. Все же мы живем не так уж далеко от Мерсейи.

Козара поежилась и глотнула сливовицы.

– Скоро все уладится, – бодро заявила она. – Дядя Бодин точно знает. Он говорит, что эта стычка – последний вздох умирающего. Тогда, – девушка подняла голову, – мы с Михаилом сможем путешествовать...

...и откроем множество чудесных миров, которые вращаются вокруг новых солнц.

– Хорошо, если так, дама, хотя я буду скучать по вам. Заведите много детей, и пусть они возятся возле меня в нашем поместье. Помните, как вы играли?

Слегка опьяневшая – какой голод вызывает запах жареного мяса! – она забыла о стыдливости.

– Перед отъездом он хотел переспать со мной. Но я сказала: нет, подождем свадьбы. Но, может быть, мне следовало согласиться? Скажи, я правильно поступила?

– Вы человек, не я, – повторил Тродвир. – Что я могу сказать? Только то, что вы дочь воеводы и племянница господаря. Мне вспоминается одна история. Когда я был несмышленым щенком – наш народ тогда жил в Старом Афрокс, хотя море уже подступало совсем близко, – так вот, когда мы жили в Старом Афрокс, там была одна молодая ихан, женщина по-вашему. Я знал ее немного, потому что мой взрослый кузен за ней ухаживал...