355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пол Томпсон » Перворожденный » Текст книги (страница 19)
Перворожденный
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 02:23

Текст книги "Перворожденный"


Автор книги: Пол Томпсон


Соавторы: Тонья Кук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Взгляд Кит-Канана надолго задержался на лице брата, а затем он взглянул на Пророка и негромко произнес:

– Я согласен.

Кит-Канан, в сопровождении преданного Макели, провел несколько последующих дней в беседах с королевскими гвардейцами, согласившимися вступить в милицию. Как он и предсказывал, возможность иметь собственную землю оказалась заманчивой для солдат, из которых не многие обладали каким-либо имуществом, кроме собственной одежды. Кит-Канан смог выбрать себе в сержанты лучших из них.

Объявили о большом народном празднике, устроенном как в честь нового договора с Эрготом и Торбардином, так и в честь согласия Кит-Канана командовать новой милицией защитников государства. Этих солдат уже окрестили Гончими – такое название в древности носили вооруженные отряды Каганести, сражавшиеся на стороне Сильваноса во время войн за объединение эльфийского государства.

– Я все никак не пойму, почему бы нам просто не полететь туда, – недоумевал Макели, сгибаясь под тяжестью настоящих доспехов и круглого железного шлема.

– Грифоны принадлежат Королевскому Дому, – объяснил Кит-Канан. – И, кроме того, их бы не хватило на всех нас.

Он натянул последнюю веревку, удерживавшую тюк с его личным имуществом. Его гнедой боевой конь, Киджо, мог нести постельные принадлежности и доспехи. Кит-Канан обрадовался, узнав, что старый конь по-прежнему бодр.

Макели недоверчиво разглядывал лошадей.

– А ты уверен, что эти чудища ручные?

Кит-Канан улыбнулся:

– Ты летал на Аркубаллисе на высоте тысячи футов над землей, а теперь боишься ехать верхом на лошади?

– Я знал Аркубаллиса, – нерешительно ответил мальчик. – А этих животных я не знаю.

– Все будет в порядке.

Кит-Канан прошелся по рядам коней и воинов. Были завязаны последние узлы и сказаны последние слова прощания.

На Дороге Процессий толпились двести пятьдесят воинов и столько же коней. В отличие от злополучной предыдущей экспедиции Ситэла, отряд Кит-Канана был полностью оснащен и передвигался верхом. Со времен войн, предшествовавших основанию государства, из Сильваноста впервые выходил такой большой отряд.

Обочины улиц заполнял народ, пришедший полюбоваться на великолепное зрелище. Воины отказались от парадных доспехов и облачились в более подходящую амуницию. Каждый эльф надел кованый железный нагрудник и простой шлем с поднятым забралом. С седел свисали бронзовые щиты в форме песочных часов. Каждый нес лук и двадцать стрел, меч, нож и тяжелый дротик, который можно было метать или использовать как копье. Лошадей не стали одевать в доспехи – от них требовалась подвижность.

Кит-Канан засунул под мышку свои латные рукавицы и поднялся по ступеням церемониального входа в Звездную Башню. Здесь стояли его родители, Ситас, Герматия и госпожа Тералинд. Претор Ульвен сидел в своем кресле, рядом с ним маячил Ульвиссен. Лорд Дунбарт попросил разрешения не участвовать в церемонии. По словам его верного секретаря, Дролло, у посла начался приступ колик. Кит-Канан знал, что с тех пор, как договор был одобрен императором Эргота и королем Торбардина, старый негодяй проводит время в прибрежных трактирах и харчевнях.

Принц размеренным шагом поднялся по ступеням, не отводя взгляда от отца. На голове Ситэла красовалась официальная Звездная Корона, великолепный золотой обруч, украшенный драгоценностями, в центре ее сиял знаменитый Глаз Астарина, самый большой изумруд в Кринне. Лучи полуденного солнца преломлялись в его гранях, и нежно-зеленые отблески падали на улицу и сады.

Рядом с Ситэлом стояла госпожа Ниракина. На ней было бледно-голубое платье, шею украшал филигранный серебряный обруч. Ее медово-золотистые волосы окутывал шарф из серебряной ткани. В выражении лица женщины появилось что-то печальное и отстраненное – несомненно, оттого, что она снова теряла сына, который вернулся домой меньше месяца назад.

Кит-Канан остановился на ступеньку ниже королевской семьи, снял шлем и поклонился отцу.

– Благородный отец, прекрасная мать, – с достоинством обратился он к родителям.

– Подойди ко мне, – тепло сказал Ситэл.

Кит-Канан, сделав шаг, оказался рядом с отцом.

– Мы с твоей матерью кое-что для тебя приготовили, – понизив голос, произнес Пророк. – Открой сверток, когда останешься один.

Ниракина подала мужу узелок из алого шелка, который Ситэл сунул в руку Кит-Канана.

– А теперь время для речей, – с едва заметной улыбкой произнес Пророк и оглядел толпу. Затем поднял руку и провозгласил: – Народ Сильваноста! Я представляю вам моего сына, Кит-Канана, в чьи руки я передаю мир и безопасность государства. – И он громко обратился к принцу: – Обязуешься ли ты верно и с честью исполнять обязанности командира милиции во всем нашем царстве и в любых других областях, где тебе придется оказаться?

Громко и отчетливо Кит-Канан ответил:

– Обязуюсь, во имя Эли.

Толпа одобрительно заревела.

Слева от Пророка на некотором расстоянии стояли Ситас и Герматия. На лице женщины, ослепительно прекрасной в кремовом с золотом платье, застыло бесстрастное выражение. Но брат улыбнулся Кит-Канану, когда тот подошел попрощаться с ним.

– Доброй охоты, Кит, – от души пожелал Ситас. – Покажи людям, как умеют сражаться эльфы!

– Это я и сделаю, Сит. – Без предупреждения Кит-Канан заключил брата в объятия.

Ситас обнял его с ответным пылом.

– Береги себя, брат, – мягко сказал Ситас и отпустил его.

Кит-Канан обернулся к Герматии:

– Прощай, госпожа.

– До встречи, – холодно ответила та.

Кит-Канан спустился по лестнице. Макели держал поводья Киджо.

– Что сказала госпожа? – спросил он, восхищенно глядя на Герматию.

– Ты на нее обратил внимание, да?

– Что ж, конечно! Она похожа на цветок подсолнуха в окружении чертополоха…

Кит-Канан покачнулся в седле.

– Клянусь Астарином! Да ты заговорил словно бард! Хорошо, что мы уезжаем из города. Анайя бы не узнала тебя, услышав такие речи.

Воины следовали за Кит-Кананом и Макели по извилистой Дороге Процессий, выстроившись по пятеро в ряд. Собравшиеся эльфы издавали одобрительные крики, скоро слившиеся в монотонный хор:

– Кит-Ка-нан, Кит-Ка-нан, Кит-Ка-нан…

Приветствия не утихали, пока процессия не достигла берега реки. Воинов ожидали две баржи. Кит-Канан и Гончие погрузились на суда, и гигантские черепахи увлекли их прочь. Жители Сильваноста заполнили берег и выкликивали имя Кит-Канана еще долго после того, как баржи скрылись в направлении темной полоски западного берега.

Глава 26
Начало лета, год Овна

Посольство лорда Дунбарта собрало поклажу в телеги и подготовилось к отправлению. Ситас и его почетная гвардия прибыли, чтобы проводить посла.

– Сегодня погода намного лучше, чем в день моего приезда, – заметил Дунбарт, обливавшийся потом в шерстяном жилете и камзоле. В Сильваност пришло лето, и с реки дул влажный теплый ветер.

– Да, в самом деле, – любезно ответил Ситас. Несмотря на профессиональную хитрость Дунбарта, принцу пришелся по душе старый гном. В нем чувствовалась внутренняя доброта.

– Ты найдешь в своей повозке бочонок янтарного нектара, – сказал Ситас. – С наилучшими пожеланиями от госпожи Ниракины и от меня.

– А! – Гном выглядел по-настоящему тронутым. – Премного благодарен, благородный принц. Будь уверен, я разделю его со своим королем. Он ценит эльфийский нектар почти так же высоко, как торбардинский эль.

Эскорт посла, усиленный почетной гвардией из двадцати эльфийских воинов, прошествовал мимо повозки. Дунбарт и его секретарь Дролло взобрались в свой железный экипаж. Посол, отодвинув тонкие металлические занавески, протянул Ситасу тяжелую от колец руку.

– Мы в Торбардине, расставаясь с друзьями, желаем долгой жизни, но я знаю, что ты переживешь меня на столетия, – блестя глазами, произнес Дунбарт. – А что говорят эльфы на прощание?

– Мы говорим: «Благословит тебя Астарин» и «Да будет путь твой зеленым и золотым», – ответил Ситас и сжал толстую морщинистую руку гнома.

– Тогда пусть будет твой путь зеленым и золотым, принц Ситас. О, у меня для тебя есть кое-какая новость. Наша госпожа Тералинд вовсе не та, за кого себя выдает.

– Вот как? – поднял брови Ситас.

– Она старшая дочь Императора Ульва.

Ситас изобразил вежливый интерес:

– В самом деле? Это любопытно. А почему ты говоришь мне об этом сейчас, мой господин?

Дунбарт попытался скрыть улыбку:

– Моя миссия выполнена, и теперь нет смысла держать сведения в секрете. Видишь ли, мне приходилось встречать ее прежде. В Далтиготе. Хм, и я подумал, что твоему благородному отцу будет небезынтересно узнать это, ну, чтобы проводить ее… хм… по-королевски.

– Мой господин, ты так мудр, несмотря на свою молодость, – ухмыльнулся Ситас.

– Эх, вот когда я был молодым! Прощай, принц! – Дунбарт постучал по стенке повозки. – Пошел!

Когда Ситас возвратился во дворец, его позвали в покои послов из Эргота. Там принца ожидали отец, мать и ее придворный, Таманьер Амбродель. Ситас торопливо сообщил им о разоблачении гнома.

В другом конце комнаты Тералинд жестким, пронзительным голосом отдавала приказания служанкам. Тяжелые бархатные платья и тончайшие кружева втискивали в сундуки, которые затем плотно закрывали. В пальмовых корзинах побрякивали туалетные принадлежности.

Сейф с драгоценностями Тералинд закрыли на крепкий висячий замок и отдали под охрану специального солдата.

Ситэл приблизился к группе суетящихся людей и остановился посреди комнаты, сложив за спиной руки. Госпожа Тералинд вынуждена была оставить сборы и подойти к Пророку. Отбросив с лица прядь волос, она поклонилась Ситэлу.

– Чем я обязана этой чести? – поспешно спросила Тералинд, и по ее тону стало ясно, что она вовсе не считает посещение за честь.

– До моего сведения дошло, что я недобросовестно выполнял свои обязанности, – с иронией ответил Ситэл. – Я принимал тебя и твоего супруга как подобает послам, тогда как я должен был оказать вам больше почета. Не часто приходится делить кров с принцессой из императорского дома.

По лицу Тералинд пробежала судорога.

– Что? – пробормотала она.

– Ты ведь не станешь отрекаться от своего отца? В конце концов, он император.

Женщина расслабилась, выпрямила спину и приняла царственный, невозмутимый вид.

– Теперь это не имеет значения. Ты совершенно прав, Высочайший. Перед тобой Ксаниль Тералинд, старшая дочь Его Величества Ульва Десятого. – Она снова заправила за ухо выбившуюся прядь. – Как ты догадался об этом?

– Тебя узнал лорд Дунбарт. Но почему ты скрывала свое имя? – с любопытством спросил Ситэл.

– Чтобы обезопасить себя, – заявила Тералинд. – Мой муж – беспомощный инвалид. Мы проделали долгий путь из Далтигота, через местности, где не любят моего отца. Представь себе, какой опасности мы подверглись бы, если бы каждому бандиту и военачальнику стало известно, что я дочь императора? Нам бы понадобилось в сто раз больше солдат для охраны. И как бы понравилось тебе, Высочайший, наше появление в Сильваносте во главе отряда из тысячи воинов?

– Ты права. Я решил бы, что ты пытаешься меня запугать, – откровенно ответил Ситэл и взглянул на Таманьера Амброделя.

По его знаку придворный протянул Пророку небольшой сверток пергамента. Ситэл сжал его в кулаке, но не стал разворачивать.

Принц внимательно оглядел отца, мать и Таманьера. Что у них на уме? Никто не сказал ему, что они собирались делать, – и все же было ясно, что-то должно произойти.

– Где твой сенешаль, госпожа? – небрежно поинтересовался Ситэл.

– Ульвиссен? Присматривает за погрузкой моего багажа. А в чем дело? – Казалось, Тералинд готовилась к обороне.

– Не позовешь ли ты его? Я бы хотел поговорить с этим человеком.

Вскоре сам Ульвиссен, обливаясь потом в теплых шерстяных и кожаных одеждах, вошел со двора, где люди грузили поклажу на телеги. Он с достоинством поклонился сначала Тералинд, затем Ситэлу.

– Ты желал поговорить со мною, Высочайший? – в некоторой растерянности спросил он Пророка.

– Да. Поскольку сегодня день открытий, я не вижу причин, почему бы и тебе не принять в них участие. – Ситэл разжал руку, показывая сверток пергамента. – Здесь у меня доклад, подготовленный принцем Кит-Кананом перед отбытием на запад. Принц описывает некоего бандита-полуэльфа, встреченного им в глуши, по имени Вольторно. Много месяцев назад он видел этого Вольторно в компании шайки бандитов. Кит-Канан утверждает, что среди этих разбойников был и ты.

Ульвиссен переводил взгляд с маленького свитка на лицо Пророка, но ничем не выдал себя.

– Я не хотел бы обидеть тебя, Великий Пророк, но твой сын ошибся. Мне никогда не приходилось бывать в Сильванести, прежде чем я прибыл сюда в качестве сенешаля моей госпожи, – просто ответил он.

– Все могут ошибаться, даже Кит-Канан, – произнес Ситэл, снова сворачивая пергамент. – Вот почему я повелел моим писцам провести поиски в архивах храма Кири Джолит. Там хранятся описания войн и битв, произошедших с начала времен. И какое же имя носил главный адмирал флота Эргота? Гульдур Уль Виссен. Странным образом напоминает твое, не правда ли? И поскольку твоя принцесса нашла удобным прибыть сюда инкогнито, можно подумать, что и ты решил сделать то же. – Пророк сложил руки за спиной, – Что ты можешь сказать, мастер Ульвиссен?

Ульвиссен воззрился на Звездного Пророка с невозмутимым спокойствием.

– Ты ошибаешься, Высочайший, – твердо произнес он. – Сходство имен ничего не доказывает, Виссен – распространенное имя в Эрготе.

– Ты согласна, госпожа? – спросил Пророк.

Тералинд вздрогнула:

– Конечно. В чем проблема? Я сказала тебе, почему скрыла свое имя. Но мой сенешаль – именно тот, за кого себя выдает.

Ситэл засунул пергамент за пояс.

– Как дочери императора и принцессе, я желаю тебе всего наилучшего и надеюсь, что путешествие твое окажется безопасным, но больше не привози в Сильваност своего «сенешаля». Ты поняла меня? – Пророк говорил необычно жестким тоном. – Те, кто грабит мою страну и убивает моих подданных, не являются желанными гостями в этом городе и доме. Пожалуйста, передай это в Далтиготе, госпожа.

С этими словами Пророк повернулся на каблучках и вышел из комнаты. Ниракина последовала за ним. Таманьер поклонился и покинул комнату. Последним вышел Ситас, вне себя от изумления.

Покинув покои людей и оказавшись в ротонде, Ситэл обернулся к жене с широкой улыбкой на лице и потряс поднятым кулаком.

– Наконец-то! – с чувством произнес он. – Я достойно ответил этой вздорной женщине! – Он обернулся к Таманьеру. – Ты сослужил мне огромную службу. Я награжу тебя.

Таманьер, мигнув, поклонился:

– Я стремлюсь лишь принести пользу тебе, Высочайший, и госпоже Ниракине.

– У тебя появится для этого возможность. – Ситэл на мгновение задумался, поглаживая острый подбородок. – Я хочу назначить тебя управляющим делами двора и даровать тебе титул лорда Амброделя, с правом наследования. – Пророк скрестил руки и спросил: – Что ты ответишь на это, лорд Амбродель?

Таманьер воззрился на него, словно напуганный ребенок. В конце концов, овладев собой, он упал на одно колено.

– Благодарю тебя, Высочайший, – смиренно произнес он. – Я обязуюсь служить тебе до конца дней своих!

– Думаю, что мое время придет раньше, – иронически отвечал Ситэл. – Но потом ты можешь служить моему сыну.

Королевская семья и новый управляющий, смеясь, покинули ротонду. Ситас положил руку на локоть Таманьера Амброделя.

– На одно словечко, мой новый лорд, – конфиденциальным шепотом произнес Ситас, увлекая его в сторону.

– Да? – осторожно ответил Таманьер.

– Давай уйдем в более уединенное место.

Они покинули дворец. Воздух в саду был напоен сладким благоуханием цветов, мраморные дорожки усыпали падающие с деревьев лепестки. Ситас не произнес ни слова, пока они не отошли на значительное расстояние и не остались одни.

– Видишь ли, кто-то из дворца передает сведения людям Эргота, – таинственно начал Ситас, поглядывая на восток, в сторону изящных домов аристократов. – Я был бы тебе очень признателен, если бы ты помог мне найти предателя.

– Я сделаю все, что смогу, благородный принц, – искренне отвечал Таманьер.

– Отлично. В качестве управляющего ты получишь доступ в любую часть дворца. Мне нужно, чтобы ты использовал свое положение для раскрытия преступления и сообщил о результатах мне. – Ситас замолчал и взглянул Таманьеру прямо в глаза. – Но будь осторожен. Я не хочу ошибиться. И не хочу насторожить шпиона.

– У тебя есть какие-нибудь подозрения? – поинтересовался Таманьер.

– Официально – нет. Между нами – да, – мрачно отвечал Ситас. – Я подозреваю свою жену, госпожу Герматию.

– Твою жену! – Пораженный Таманьер не верил собственным ушам. – Я уверен, благородный принц, твоя жена любит тебя. Она ни за что не предаст тебя людям!

Ситас медленно потер руки.

– Это всего лишь подозрения. У Герматии есть мотивы – она настолько обожает внимание и поклонение толпы, что тратит огромные суммы денег на то, чтобы заслужить ее благосклонность. Я не даю ей ни гроша, чтобы разбрасывать по улицам, но жена, по-видимому, вовсе не нуждается в деньгах.

Таманьер, в душе которого ужас смешался с жалостью к принцу, спросил:

– А тебе никто другой не приходил в голову?

– Да, я подумал и о другом, возможно более вероятном, кандидате. Его имя – Ведведсика. Он колдун, но называет себя жрецом Гилеана, Серого Странника. Мой отец время от времени пользуется его даром ясновидения, но Ведведсика – жадный негодяй, он на все пойдет ради золота и могущества.

– У императора Эргота полно золота, – печально заключил Таманьер.

Они поговорили еще несколько минут. Таманьер поклялся найти предателя, и Ситас, одобрительно выслушав его, кивнул и удалился. Новый управляющий остался один в восточном саду, среди опавших лепестков и поющих птиц.

Поначалу при виде колонн вооруженных воинов крестьяне приходили в ужас, но, разобравшись, кто такие Гончие, они приветствовали пришельцев. По пути Кит-Канан посылал солдат то помочь фермеру повалить дерево, то вытащить быка, увязшего в канаве, то починить изгородь. Слухи об этих благодеяниях неслись впереди Гончих и увеличивали число их сторонников – Сильванести и Каганести, – выходивших навстречу Кит-Канану и его отряду.

В течение нескольких последующих дней на пути их встречали толпы благодарных селян и их семьи с дарами в виде молодого нектара, копченого мяса и фруктов. Воинов украшали венками из цветов. Лошадь Кит-Канана, Киджо, обвивала гирлянда белых роз. Как-то принц приказал трубачам играть веселую мелодию, и Гончие шли по стране в окружении музыки, цветов и улыбающихся жителей. Это больше походило на праздник, чем на военную экспедицию. Некоторые из старых, опытных воинов были озадачены.

Прошло десять дней с тех пор, как они выступили из Сильваноста, и, сидя у пылающего костра, воины спрашивали Кит-Канана, зачем он устраивает все это представление помощи встречным крестьянам и пастухам.

– Что ж, – объяснил принц, помешивая похлебку деревянной ложкой, – если мы хотим воплотить в жизнь эту идею с милицией, народ должен видеть в нас не только защитников, но и друзей. Понимаете ли, в наши ряды вступят те же фермеры, лесорубы, пастухи, которым мы помогаем по дороге. Они станут солдатами, а вы все будете командовать ими.

– А правда, что мы принимаем в солдаты людей и гномов? – с некоторым недовольством произнес капитан.

– Верно, – подтвердил Кит-Канан.

– Можно ли положиться на таких воинов? То есть мы все знаем, что люди умеют сражаться, а гномы – крепкие парни, но будут ли они повиноваться, если им прикажут атаковать и уничтожить людей и гномов – и если им это прикажет эльф? – задал вопрос старый сержант.

– Будут, или их исключат из милиции, и они потеряют ее защиту, – пояснил Кит-Канан. – Ты спрашиваешь, захотят ли люди помогать нам в борьбе против людей. Некоторые – да, некоторые – нет. Я думаю, нам придется драться и с эльфами. Я слышал рассказы о разбойничьих шайках из людей, Каганести и эльфов-полукровок. Если они убивают и грабят, они будут наказаны. Здесь мы не делаем различий.

После ужина весь лагерь, за исключением часовых, стал готовиться ко сну. Лошадей собрали в загон посредине лагеря, и один за другим огни в палатках Гончих погасли.

Макели обычно спал рядом с Кит-Кананом, и эта ночь не была исключением. Хотя мальчик часто сопел во сне, месяцы, проведенные в городе, не полностью притупили его чувства: он первым почуял неладное. Макели сел в темной палатке и протер глаза, не понимая, что разбудило его. Он ничего не услышал, но заметил нечто очень странное.

По палатке двигались красноватые тени. Макели увидел, что его собственная ладонь была окрашена розовым светом, исходившим из неизвестного источника. Медленно подняв голову, он увидел над холщовой крышей палатки алый круг света, опалявшего ему лицо. Макели представить себе не мог, что бы это значило, но был уверен, что ничего хорошего это явление не предвещало. Он потряс Кит-Канана, стараясь разбудить его.

– Что… Что такое? – промямлил принц.

– Гляди! – прошипел Макели.

Кит-Канан, моргая, уставился на красное свечение. Отбросив с лица длинные пряди волос, он вылез из-под одеяла. Вместо меча, сломанного в лесу, он взял с собой прекрасное новое оружие. Макели вытащил свой клинок из ножен, а Кит-Канан острием меча приподнял край палатки.

Над лагерем, на высоте около двадцати футов над землей, парил красный огненный шар размером с повозку. Потрескивающее пламя освещало палатки. Когда алое сияние упало на его кожу, Кит-Канан почувствовал жжение.

– Что это? – изумленно спросил Макели.

– Не знаю…

Эльфийский принц оглядел лагерь. Часовые застыли, словно окаменев, с поднятыми для шага ногами, со ртами, открытыми, чтобы поднять тревогу. Их немигающие глаза смотрели вперед. Даже лошади словно приросли к земле, некоторые – с поднятыми копытами и странно изогнутыми шеями.

– Их всех каким-то образом парализовало, – в ужасе воскликнул Кит-Канан. – Это злая магия!

– Почему же мы двигаемся? – удивился Макели, но Кит-Канан не мог ответить.

За линией палаток показались темные фигуры. Кроваво-красное пламя сверкало на обнаженных мечах. Кит-Канан и Макели нырнули за палатку. Тени приблизились. Их было пять. По их одежде, внешности и раскраске Кит-Канан понял, что это были враждебные Каганести. Он приложил палец к губам, давая Макели знак притаиться.

Враги подошли к палатке, где несколько минут назад спали Кит-Канан и Макели.

– Это их палатка? – прошипел один из эльфов.

– Она самая, – ответил главарь. Лицо его было изуродовано шрамами, а вместо левой руки висел страшный железный крюк.

– Кончайте с ними и сматываемся отсюда, – сказал третий Каганести.

Железный Крюк что-то неразборчиво прорычал и скомандовал:

– Не торопись так. У нас полно времени, чтобы прикончить их да еще и поживиться кое-чем.

Кит-Канан знаками велел Макели обогнуть шайку колдунов-убийц. Мальчик, босой, в одних штанах, исчез, подобно призраку. Кит-Канан поднялся на ноги.

Железный Крюк как раз приказал бандитам окружить палатку принца. Убийцы перерубили веревки, поддерживавшие ее. Когда холщовый купол обвалился, пятеро бандитов накинулись на нее, тыча и рубя мечами сквозь плотную ткань.

Внезапно Макели с воплем выскочил из укрытия и смело напал на врагов. Он пронзил одного из эльфов, едва тот успел повернуться к нему. Кит-Канан заскрежетал зубами. Макели напал слишком рано, так что принц был вынужден тоже вступить в бой. С криком Кит-Канан врезался в толпу врагов и первым ударом уложил бандита с булавой. Железный Крюк, пиная ногами палатку, высвободился и завопил:

– Это он, парни! Кончайте его!

Из пяти негодяев в живых осталось только трое. Двое Каганести набросились на Макели, а Кит-Канан один на один схватился с Железным Крюком. Изуродованный шрамами эльф с убийственной ловкостью рубил и колол мечом. Схватив крюком кусок веревки, он хлестнул Кит-Канана. Узел на конце больно ударил принца по щеке.

Дела у Макели, сражавшегося с двумя врагами, обстояли плохо. Его уже ранили в левое колено и правую руку. В кошмарном багровом свете тело мальчика блестело от пота. Когда убийца, находившийся слева, бросился прямо на него, Макели, отразив выпад, пронзил мечом его грудь. Но этот триумф оказался недолгим. Прежде чем мальчик смог высвободить свое оружие, второй нападающий ткнул Макели мечом в бок. Холодная сталь коснулась его сердца, и он упал на землю.

– Я его прикончил! – победно вскричал разбойник.

– Ты дурень, это не тот – вот принц! Помоги мне убить его! – задыхаясь, заорал Железный Крюк.

Но Макели удалось приподняться и ударить врага по ноге. С воплем Каганести упал на спину Железному Крюку, и главарь потерял равновесие. Это и было нужно Кит-Канану. Не обращая внимания на молотящую воздух веревку, он кинулся вперед и вонзил меч в тело убийцы. Железный Крюк испустил медленный шипящий звук и умер, не успев коснуться земли.

Макели лежал на животе, укнувшись лицом в грязь, его правая рука, все еще сжимавшая меч, была вытянута. Кит-Канан бросился на землю рядом с другом, осторожно перевернул его и почувствовал, как сердце его сжалось. Обнаженная грудь Макели была залита кровью.

– Скажи что-нибудь, Кели! – умолял принц. – Не умирай!

Глаза Макели были открыты. Он взглянул на Кит-Канана, и угол его рта дернулся.

– На этот раз… Я не могу повиноваться тебе, Кит, – слабым голосом произнес мальчик и судорожно вздохнул. Затем жизнь оставила его.

Мертвые зеленые глаза по-прежнему смотрели на друга.

Кит-Канан содрогнулся от горя. Прижав к груди тело Макели, он зарыдал. Что же за проклятие преследовало его? Чем он оскорбил богов? Теперь вся его семья, что он обрел в лесу, была мертва. Все мертвы. Слезы его смешивались с кровью Макели.

Сквозь рыдания он услышал какой-то звук: негодяй, которого Макели ранил в ногу, застонал. Кит-Канан опустил тело мальчика на землю и бережно закрыл ему глаза. Затем с рычанием схватил раненого за одежду и подтащил к своим ногам.

– Кто послал тебя? – проревел он. – Кто подослал тебя убить меня?

– Не знаю, – задохнулся эльф, дрожа с ног до головы. – Будь милосерден, благородный господин! Я всего лишь наемник!

От гнева лицо Кит-Канана исказилось до неузнаваемости; он затряс врага за воротник:

– Ты просишь милосердия? Вот тебе милосердие; скажи, кто тебя нанял, и я просто перережу тебе глотку. Можешь не говорить, тогда будешь умирать гораздо дольше!

– Я скажу, скажу! – забормотал испуганный эльф.

Кит-Канан швырнул его на землю. Внезапно свет от огненного шара стал ярче. Эльф испустил крик и прикрыл лицо рукой. Кит-Канан обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как шар с треском приближается к ним, и отпрыгнул в сторону, а шар угодил прямо в раненого эльфа. С грохотом, подобным раскату грома, шар взорвался.

Лагерь погрузился во тьму. Постепенно слух и зрение вернулись к Кит-Канану. Принц поднял голову и обнаружил, что его правую руку и ногу обожгло взрывом. От Каганести не осталось и следа – он испарился.

Макели похоронили в простой могиле на берегу реки Халькист. Гончие положили ему поперек груди меч, как то было в обычае у эльфийских воинов. В изголовье могилы вместо надгробного камня Кит-Канан посадил побег дуба, срезанный с дерева Анайи. Веточка все еще зеленела. Принц был уверен, что саженец превратится в огромный дуб, а Макели и Анайя таким образом снова воссоединятся в другой жизни.

Пока воины сворачивали лагерь, Кит-Канан нащупал маленькое колечко, которое он теперь носил на левом мизинце. Это кольцо Сильванос пожаловал своему главному генералу Балифу во время войны с драконами. Ситэл передал кольцо своему сыну в качестве прощального подарка; именно оно было в алом шелковом платке, что отдал сыну Пророк. Кит-Канан надел кольцо с гордостью, но сейчас ему пришла мысль – а не явилось ли оно невольным предвестником трагедии. Ведь, в конце концов, Балифа убили соперники, несколько высокопоставленных эльфов, недовольных растущим при Сильваносе влиянием кендеров. А теперь похожее предательство обрушилось на Кит-Канана и стоило жизни его молодому другу.

С угрюмым усердием Гончие сворачивали свои палатки. Когда все было закончено, старший капитан, эльф Каганести по имени Пирадон, подошел к Кит-Канану.

– Высочайший, мы готовы, – объявил он.

Кит-Канан изучающе взглянул в лицо капитана. Как и все Каганести, служившие в королевской гвардии, Пирадон не раскрашивал лицо. От этого оно казалось голым.

– Очень хорошо, – бесцветным голосом произнес принц. – Как обычно, выступаем колоннами по четверо, и я хочу, чтобы впереди и по флангам ехали всадники. Никто больше не должен застать нас врасплох.

Кит-Канан поставил ногу в стремя и вскочил в седло. Ударив лошадь хлыстом, он галопом поскакал прочь. Золотое кольцо Балифа оказалось ему мало, и кровь сильно пульсировала в пальце. И тогда принц решил, что это чувство не должно покидать его, как напоминание о смерти Макели и о его собственной уязвимости.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю