Текст книги "Барнаби Гримс - 3. Легион Мертвецов (СИ)"
Автор книги: Пол Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Я буду накачивать воздух для дыхания в капюшон вот этим вентилятором, объяснил он, надевая мне на голову шлем.
Он затянул серию гаек в вороте костюма, обеспечивая его водонепроницаемость, пока я привыкал к своеобразным ощущениям бытия в костюме Нептуна. Крики чаек и звуки бьющейся о борт лодки воды затихли; острый запах водорослей и соли сменился металлическим ароматом, пронизанным чем-то едким, вроде битума или жжёной резины, в то время как область зрения сократилась до небольшого прямоугольника стеклянной панели.
Ты как? спросил профессор, его голос звучал как-будто издалека.
Я в порядке, мои собственные слова эхом заходили внутри шлема.
Спускайся в воду и держись за борт, проинструктировал меня профессор, цепляя верёвку к скобе на костюме. Когда отпустишь руки, вес шлема потянет тебя ко дну. Просто дыши спокойно, и не паникуй.
Я кивнул, моё дыхание звучало невероятно громко в медной каске.
Когда захочешь подняться наверх, потяни за верёвку и я вытяну тебя на поверхность. Сейчас полнолуние, но внизу всё равно будет темно, так что тебе понадобится это.
В одной руке он держал небольшой топорик и нечто среднее между гарпуном и фейерверком в другой.
Этот конец – подводная вспышка, объяснил профессор. Потяни шнур и соединение магния высвободится и вступит в реакцию с водой. Это даст тебе яркий свет на минуту или вроде того, должно хватить. Срежь столько моллюсков, сколько успеешь. Они дремлют в этот час и не должны доставить тебе проблем.
Я надеялся он прав. Профессор поднёс своё лицо к стеклянной панели шлема и улыбнулся во все зубы.
Готов? спросил он.
Готов, ответил я сумрачно.
С помощью профессора, я перебрался со скамьи лодки в её заднюю часть, ступил на корму и посмотрел в воду. Здесь, за пределами постоянного водоворота причалов гавани, море было относительно прозрачным, несмотря на волнение на поверхности.
Профессор хлопнул меня по плечу, и я повернулся и кивнул. Пора было делать решительный шаг, не впервые я ставил на доверие к профессору и его изобретениям. До сих пор они меня не подводили. Я нагнулся вперёд и сделал шаг назад, в неспокойное море.
Оказавшись в воде, я почувствовал холодное давление сжавшее меня со всех сторон. Принимая гарпун-вспышку в одной руке и топорик в другой, отпустив борт лодки я тут же начал медленно погружаться, тяжёлый шлем тянул меня так, как и обещал профессор. Вниз, вниз, вниз. Вокруг становилось темнее, но я всё ещё был способен различить маленьких серебристых рыбок мечущихся вокруг меня в горохово-зелёных глубинах. После того, как казалась прошла целая вечность, но вероятно не более пол-минуты, мои ноги коснулись песчаного дна.
Прямо передо мной маячил чёрный силуэт громады скалы. Я сосредоточился на том, чтобы успокоить дыхание, в то время как уши мои привыкали к хрипам воздуха, закачиваемого в шлем. Костюм Нептуна, с его дыхательным-капюшоном, казалось работает. Я мог видеть свой выдох, выходящий из бокового клапана, дрейфуя к поверхности моря струйкой блестящих пузырьков.
Длинными вприпрыжку шагами я двинулся по песку, поднимая облачка осадочных пород при каждом шаге. Было темно и мрачно там внизу, в двенадцати фатомах под водой, и сильным подводным течением. Я сражался с ним пока не добрался до тёмного камня и, сунув топорик под левую мышку, освободил правую, чтобы можно было дотянуться до шнура вспышки. Пробежали искры, затем внезапно огонь расцвёл на конце палки, и поверхность скалы превратилась в сверкающий рельеф.
Тогда я и увидел это ...
Тёмная форма отделилась от скалы и развернулась передо мной. Я догадался что это не был моллюск, скорпион или какой другой. На самом деле, помимо водорослей и зелёного мха, скала была полностью лишена жизни. Вместо того, на меня глядела штука из подводных кошмаров отвратительными розовыми глазами, жуткий морской змей ужасающего размера.
Его тело должно быть было длиной футов в восемь (* 2,5 м) и толстым, как мачта чайного клипера. Он был покрыт бахромой, сверху и снизу, с ершистыми пёстрыми шипами, и два его мощных плавника с обеих сторон гнулись и щёлкали, как бичи ломового извозчика. Но именно голова созданья была самой жуткой его частью. В дюймах от водолазного шлема, она была тупой и лопатообразной, верхняя часть в рытвинах и царапинах от бесчисленных столкновений, и ещё эти холодные глубокопосаженные розовые глаза встроенные с каждой стороны хлыстоподобных усиков на морде.
Нечто подняло голову и, через стеклянную панель шлема, я обнаружил, что заглядываю прямо в ужасающую пасть морского монстра; тёмную пещеру окруженную уходящими по спирали вглубь, острыми клыками. Язык развернулся, толстый и жилистый и с тремя долотообразными зубами, когда созданье нырнуло ко мне.
Внезапно, одним размытым движением он метнулся ко мне. В панике я выронил вспышку – и гарпун – которые снесло течением. Но я умудрился схватить топорик правой рукой, когда с отвратительным выскабливающим звуком, я почувствовал, как присасывается рот змея к моей левой руке, которую я инстинктивно поднял, пытаясь защитить голову. Мои крики заревберировали внутри металлического шлема, я слепо рубил колышущееся извивающееся тело монстра, даже когда я почувствовал, что едкое жало его укуса погружается в моё предплечье через клеёнку костюма.
Я продолжал опускать стальной топорик на чешуйчатую шкуру существа, проникая в резиновое мясо под ней и затем снова выдёргивал лезвие наружу. Вода вокруг нас бурлила и кипела от чёрных чешуек, сгустков белой плоти и вздымающихся облачков красной крови.
Затем, как-то разом – так же внезапно, как и началось – всё было кончено. Созданье разжало хватку, отпустив мою руку, и я покачнулся назад, сильное течение гавани закрутило меня, унося от скалы. Слишком поздно, пока меня тащило прочь, я понял, что в своём безумии перерезал верёвку, что связывала меня с лодкой профессора. В тот же момент, сильный рывок, дёрнувший меня за шею, сказал мне, что катушка дыхательной трубки размоталась до предела.
У моего правого уха прозвучало поп будто пробка вылетела из шампанского. Трубка вырвалась из клапана шлема и дыхательный-капюшон внезапно начал наполняться водой.
Я втянул в себя последний глоток воздуха и и затем начал дёргаться, пытаясь выбраться на поверхность, борясь с весом металлического шлема – секундой ранее, средства выживания; теперь причиной смертельной опасности. Эти моменты в тёмных водах гавани, когда меня несло течением, а я пытался выплыть наружу, были самыми долгими в моей жизни и, по мере того, как солёная вода поднималась в моём шлеме, заливаясь мне в уши и разъедая глаза, я правда был уверен, что мне конец.
Затем, после казалось целой жизни верчения, пинания, захлёбывающихся усилий, мои ноги коснулись глубокой полки дна. Я процарапывал свой путь через лавиноподобную гальку, тяжёлый шлем давил мне на плечи и голова моя готова была взорваться.
Внезапно, шлем пробил поверхность воды, и я обнаружил, что выглядываю через мутное стекло на побережье. Протащив своё измученное тело последние несколько ярдов, я выбрался на отмель и рухнул в грязь, вода сливалась из шлема, как эль из перевёрнутой -
Отстойник Гатлинга, прошептал я. Изо всех мест ...
Сразу за сливом канализации было место, на которое я думал никогда больше мне не придётся ступить. Теперь, я догадывался, у меня оставался не такой большой выбор. Кладбище лежало между мной и пристанью Ривехизе – к которой, без сомнений, потрясённый и растерянный профессор грёб сейчас изо всех сил.
Я мог выбрать длинный кружной путь, обратно к Бельведер Миле и через склады Причалов Гатлинга, но я был тик-так парень – мокрый, оборванный и наполовину утопленный, но тем не менее. Я не выбираю кружных путей. Я иду короткими дорогами, и самая короткая вела через кладбище Аделаиды.
Я прошёл мимо чёрных перил, через ворота ограды, шагая меж тёмных молчаливых надгробий, когда некий звук заставил меня застыть на месте.
Это был звук тренькающего колокольчика ...
Глава 5
Потом снова, слабый, но безошибочно узнаваемый. Где-то на кладбище, цепь дёргала за надгробный колокол. Я стоял и вглядывался в жуткие ряды плит и мемориальных статуй, что тянулись, исчезая в тумане.
Колокол прозвонил снова.
Может какое-нибудь ночное животное – причальная крыса или дикая кошка – запуталось в цепи и просто дёргается, пытаясь освободиться. Альтернатива была слишком пугающа, чтобы её рассматривать.
Я ковылял, спотыкаясь через кладбище, всматриваясь в окружающие меня надгробия, отчаянно надеясь, что я был прав и это фальшивая тревога. Новые захоронения с цепочками и колокольчиками означали, что за ними будут присматривать в течении дней шести, в зависимости от оплаты. Поскольку колокольчик продолжал звякать, я всё ожидал, что вот-вот появится кладбищенский сторож с лопатой в руках из будки, к которой я стремительно приближался сквозь туман. Но, когда я уже оказался там, будка была пуста, и жаровня перед ней не зажжена и холодна, как камень.
Подняв глаза, я увидел многоквартирный дом Аделаиды, высящийся за дальнем краем кладбища. Единственный квадрат света на его тёмном фасаде отмечал комнаты Ады Гуссэйдж, единственные, что оставались заняты в доме.
Я дико задрожал, и сморщился, когда тупая боль в левой руке стала настойчивей. Волна тошноты накатила на меня и я перегнулся пополам, голова меж колен, ожидая, пока она схлынет. Кровь колотилась в висках, и я почувствовал внезапный жар и лихорадку – но болезненное чувство прошло.
Распрямившись, мой костюм Нептуна затрещал, как конная сбруя, я продолжал смотреть вглубь кладбища. Там, за клубящимся туманом, виднелись бесстрастные каменноликие ангелы на склепах и могильных плитах, их расправленные крылья казались странно угрожающими в лунном свете.
Я почувствовал головокружение, но интенсивная боль, вспыхнувшая в моей руке, вернула меня к реальности. Я должен был добраться до Ривехизе.
Колокол снова прозвонил, на этот раз ближе, и в этот момент я споткнулся, теряя равновесие, и врезался во влажную грязь травянистого холма, подводный шлем вырвался у меня из рук и укатился. Я согнулся от боли в раненой руке, полыхнувшей, как фосфорная спичка, и обнаружил, что мои ноги запутались в похоронном венке, чей великолепный букет засох в путаницу веток и почерневших цветочных головок. Отсыревшая лента тянулась по траве, золотыми буквами на малиновом – Нашему любимому боссу. Ушедшему, но не забытому. Парни с Отстойника. Слова плыли у меня в глазах.
С мычанием, я нырнул назад, и очередная волна тошноты ударила в меня. Морозная роса на траве была прекрасно прохладной и, прижав своё лихорадочное лицо к ней, я начал чувствовать себя немного лучше.
Но затем, колокольчик зазвенел прямо надо мной.
Повернув голову на бок, я приоткрыл один глаз. Серебристый лунный свет отражался на шесте, натянутая металлическая цепь одним концом цеплялась за медный колокол непрестанно качающийся туда и обратно. Я посмотрел наверх. Непостижимые глаза каменного ангела на надгробии встретились с моими, глядя на меня сверху. Лучи лунного света секли блестящий чёрный гранит, выбирая буквы, выгравированные на нём.
ЭДВИН "ОГНЕННАЯ ЧЕЛЮСТЬ" ОРУРК, прочитал я.
"Жестоко взятый из Мира на 52ом году жизни.
Могучий рыжий лев среди мужчин, Причалам не видать больше такого."
Колокольчик внезапно замолчал, и с ним, моё сердце казалось перестало биться. Никаких животных в цепи не запуталось. Цепь натянутой линией спускалась от колокольчика в землю, уходя вглубь футов на шесть или около того, к металлическому кольцу на пальце мёртвого Императора Причалов ...
Я лежал там, парализованный страхом, вжавшись лихорадочной головой в прохладную росу на траве. И затем я услышал это, почти незаметное на первый взгляд, слабое царапанье.
Пока я лежал там прислушиваясь, звуки становились громче, превращаясь в отвратительное скобление когтей. Внезапно, подо мной, земля начала подрагивать. С болезненным задушенным криком ужаса, я отпрянул когда травянистый дёрн обвалился, в дюймах от того места, где была прижата к траве моя голова.
Массивная стиснутая в кулак рука – каждый ноготь и костяшка забиты грязью – вырвалась наружу, и замерла так на несколько секунд, послав в воздух массивный град комков земли. Пока я смотрел на кулак, заворожённый ужасной сценой, могила передо мной разверзлась, комья земли, разбитое дерево гроба и почерневшие траурные венки разлетелись во всех направлениях.
Огромный тёмный силуэт поднялся на ноги из обломков, как некий дикий медведь из спячки. Он стоял спиной ко мне, склонив голову к могильной плите, будто читая эпитафию.
Неконтролируемо трясясь, я начал пятиться прочь на четвереньках, костюм Нептуна трещал и скрипел при каждом моём движении. Тёмные, очерченные серебром облака над головой разделились, окунув кладбище в лунный свет. Медленно, Огненная челюсть ОРурк повернулся ко мне.
Погребальные одежды Императора – расшитая куртка и замысловатый плиссированный галстук; галифе в чёрно-белую клетку с мягким жёлтым поясом, поддерживающим провисший живот – были смяты и запачканы влажной землёй. Золотое кольцо блестело на указательном пальце массивной руки, цепочка свободно провисла, болезненный сладковатый приторный запах заполнил воздух безошибочным ароматом гниющей плоти.
Но не эти детали въелись мне в мозг, что я и поныне покрываюсь холодным потом, когда я вспоминаю об этом. Нет, это был взгляд, который я встретил, когда мертвец повернулся ко мне.
Среди его жутких черт разлагающейся плоти виднелась история смерти Императора Причалов; лодка взрывающихся фейерверков и мутные воды гавани. Сгоревший и утонувший, Огненная челюсть смотрел на меня белым незрячим глазом. Левая часть его лица была бескровной, с голубыми пятнами и зеленоватым оттенком на губах и щеках. Его огромная борода, испещрённая грязью, пылала красноватым имбирем, ещё более яркая из-за бесцветного лица за ней.
Правая, безбородая часть лица, была обожжённой и обвисшей бесформенной массой с вкраплениями пепла. Губы вздулись волдырями и слились в единую массу в уголке рта. Правый глаз полностью вытек, кожа вокруг глазницы была расплавлена так, что было невозможно разобрать место, где некогда был глаз. Что до носа, левая часть оставалась нетронутой, но правая половина была выжжена огнём, открывая тёмный костяной провал.
Император Причалов Гатлинга высился надо мной, туман казалось становился гуще, наряду с нарастающим шумом крови у меня в висках и жгучей болью в руке. Я упал и перекатился на спину, я закрыл глаза, отчаянно желая чтобы кошмар закончился. Запах гниющей плоти становился сильнее. Галька и земля посыпались на меня, когда шёлковые фалды сюртука проскоблили по моей щеке, в сопровождении тяжёлой поступи и мягких хлюпающих звуков, вроде раздавливаемого перезревшего фрукта.
Когда я открыл глаза, передо мной было лишь пустое кладбище, усыпанное обломками похоронной утвари. Каменный ангел – с широко распростёртыми крыльями – смотрел на меня из тумана, в своём лихорадочном полу-спятившем состоянии, я подумал, что вижу, как дрожь проходит по его телу, ероша перья.
С меня было достаточно. Подхватив драгоценный шлем профессора, я вскарабкался на ноги и двинулся наощупь через кладбище, к свету уличных фонарей у ворот виднеющихся вдали – и к выходу.
Перед глазами у меня всё плыло. Что я только что видел? Огненная челюсть ОРурк был похоронен двумя неделями ранее, и всё же я был свидетелем того, как Император Причалов Гатлинга восстал, вырыв себя из собственной могилы?
Я читал, что подобное случалось на далёких островах Индии в Журнала Неестественного Крокфорда в ходе своих изысканий в Библиотеке Андерхилла для Учеников Тайной Магии. Но здесь, в городе, на Причалах ...?
Мой мозг шарахало в разные стороны, я выпал на свет у кладбищенских ворот, только чтобы почувствовать, как на плечо мне опустилась рука. С воплем ужаса, я высвободился, воздев над головой свой шлем, готовый обрушить его на ужасное лицо ожившего Огненная челюсть ОРурка.
Что-за-бардак! воскликнула Ада Гуссэйдж, кутаясь в свою тёмную вязаную шаль и надвинувшись на меня своим красным лицом. Ты выглядишь так, будто только что увидел привидение ...
Глава 6
Лицо Ады Гуссэёдж висело перед моими глазами, её глаза-бруснички поблескивали беспокойством.
Прости, что испугала тебя, Барнаби Гримс! воскликнула она. Но мне показалось, что я видела кого-то там, на кладбище. Призраки и упыри сказали бы мои соседи – но Ада Гуссэйдж не верит в такие глупости. Нет, я думаю, это скорее всего грабители могил, хотят выкопать тела бедолаг, чтобы продать их в те анатомайзеры и хирургам мясникам на Хартли Сквер или вроде того.
Я тяжело сглотнул, мой язык прилип к нёбу будто приклеенный. Я потел и дрожал, и в затылке у меня пульсировало.
Погост Аделаиды не будет первым местом, которое потревожили торговцы костями за последнее время, прошептала она конспиралогически. И не будет последним, попомни мои слова, Барнаби Гримс. Она подняла брови. Не думаю, что ты приметил здесь торчащего определённого джентльмена? Одет в длинный чёрный плащ, отделанный мехом оцелота и в шикарной высокой шляпе с темно-красной лентой. Он один из расхитителей могил, готова поставить на это свой последний медный грош ...
Я вяло покачал головой, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на её словах и изгнать из головы кошмарное видение восставшего Императора.
Жаль, сказала она. Клянусь, он доктор или вроде того, продолжала она, её распевный голос звенел в моей голове. Так, как насчёт чашечки чая, это явно то, что тебе требуется сейчас, Барнаби Гримс. Чашечка копчёного Ассама чтобы прогнать холод.
Чай, пробормотал я. Чай.
Точно, чашка чая, улыбнулась она. Пойдём со мной, малыш Барнаби. Ада Гуссэйдж присмотрит за тобой ...
Нет, нет, сказал я. Благодарю вас, Ада, но я спешу. Мне надо попасть к Ривехизе. Вот почему я срезал через кладбище и-
И что, Барнаби? спросила она, нависнув надо мной ещё ниже. Что ты видел?
Сейчас у меня нет времени, забормотал я с болтающимся перед глазами ужасным лицом Огненной челюсти ОРурка. Профессор ... он будет беспокоиться. Ждать ... надо скорее вернуться к нему ...
Я повернулся и заковылял прочь, зажав дыхательный капюшон под мышкой. Позади я слышал, как Ада Гуссэйдж обстреливает меня вопросами вслед. В порядке ли я? Почему я нарядился в такую смешную одежду? Может она мне чем-нибудь помочь? У меня не было сил отвечать. Мне нужно было сохранить все их, чтобы добраться до Ривехизе. Она кричала мне вслед, смотри под ноги и осторожнее, прежде чем – я повернул за угол – её голос затих вдали.
У меня не возникало вопросов о коротком пути через кладбище. Вместо того, я отправился длинной дорогой к причалам Ривехизе вдоль стены гавани.
Вокруг было пустынно. Пока я спотыкался, с пульсирующей головой и ногами, которые весили будто были налиты свинцом, всё, что я мог делать, это переставлять ногу за ногу. Луна за туманом висела низко в небе, раскрашивая верхушки речной зыби приглушённо-серебряным и бросая тени на камни стены. Поскольку людей снаружи было не то чтобы много, ободрённые крысы повылазили из своих грязных нор. Они сновали туда и сюда, утаскивая любую еду, которую могли найти – листья капусты и луковые шкурки; просыпанное зерно ... Полдюжины их копошилось над останками гниющей тыквы, пачкая шкурки в оранжевой жиже, не обращая внимания на моё присутствие, пока я проходил мимо.
Глубокий звон разнёсся по гавани, и я поднял голову, уставившись на маяк Спрутон Билл, пылающий в отдалении. Туманная сирена прогудела снова, пока я двинулся дальше к Ривехизе.
Барнаби! знакомый голос. Барнаби, мой мальчик.
Это был профессор. Его пальто было расстёгнуто нараспашку, волосы дико растрепались, и он нёсся мне навстречу от причалов, печатая шаг о деревянный настил.
Ох, не передать, Барнаби, кричал он высоким дрожащим голосом, как я рад тебя видеть. Я уже почти отправился в Полицейский участок Гавани чтобы попросить их протралить гавань. Он потряс головой. Моя теория о моллюске Кучинг скорпион была абсолютна неверна. Ты никогда не догадаешься, что я нашёл– Он застыл, его явное облегчение уступило место беспокойству. Но, дорогой мой! Ты ранен! Позволь мне взглянуть ...
Профессор схватил меня за руку, боль такой силы прострелила меня, что я издал мучительный вскрик. Внезапно, силы оставили меня, колени подогнулись и всё подёрнулось чернотой.
Следующее, что я помню, я лежал на чём-то мягком и удобном. Яркий свет бил мне в лицо, превращая всё за моими закрытыми веками в глубокий оранжево-красный. Какое-то время я лежал так, прислушиваясь к птичьему чириканью неподалёку, на фоне мягкого клацанья деревянных ложек в металлических горшках.
Я открыл глаза и огляделся. Пушистые белые облака неслись по небу за окном; дерзкий воробей сидел на подоконнике.
А, Барнаби, отозвался профессор из глубины комнаты. Ты проснулся!
Приподнявшись на локте, я следил, как он цедит бледно-зелёную жидкость из кастрюли в чашку, затем спешит через лабораторию к импровизированной постели – обитый диван, усыпанный одеялами – где я лежал. Он протянул мне дымящуюся жидкость, и мои ноздри задрожали от пряного аромата.
Травяной отвар, сказал он. Прекрасное восстанавливающее средство.
Так, сколько я здесь провалялся? спросил я, поднося напиток со сладковатым запахом к губам и делая маленький глоток.
Профессор подхватил часы на цепочке, что тянулась от петлицы его жилета, и изучил их. Он нахмурился, пока я следил, как его губы двигаются по мере того, как он производит быстрые вычисления.
Тридцать семь часов, сказал он наконец.
Тридцать семь часов! изо рта у меня брызнул травяной отвар, присоединив свежие пятна к уже имеющимся на лабораторном халате ПиБи. Но ... но это означает ...
Вторник, сказал профессор. Вторник после полудня. Час тридцать семь, если быть точным. Он вернул часы в жилетный кармашек и сочувственно закивал. Ты был очень плох, Барнаби, мой мальчик.
Плох! воскликнул я, отставляя чашку с жижей в сторону и вскакивая на ноги. Но ... почему вы не разбудили меня, ПиБи? У меня назначены встречи ...
Внезапно, я почувствовал как меня качает. Голова закружилась, и ноги, казалось, стали ватными. Я тяжело свалился на диван и зажал голову руками.
Уже вторник! Но что с моими понедельничными встречами? Репутация тик-так парня строится на пунктуальности. В моей работе, я не мог позволить себе опозданий.
Я провёл несколько опытов, продолжал рассказывать профессор. Создание, которое напало на тебя, кажется выпустило яд. Замедленного действия, по моим вычислениям. Очень странно! Он кивнул на окно, рядом с которым тонкая клеенчатая роба была накинута на спинку стула. Если бы на тебе не было костюма Нептуна, всё могло бы обернуться гораздо хуже ...
Медленно всё произошедшее начало возвращаться ко мне. Я был в подводной экспедиции, и на меня напало ...
Я обработал рану, сказал профессор, наклонившись ко мне и аккуратно касаясь повязки на моей руке, припаркой сфагнового мха, чтобы вытянуть яд. Он улыбнулся. Инуиты из Арктики пользуются этим средством.
Но что это было? спросил я. Что за создание на меня напало?
Идём, я покажу тебе, сказал профессор.
Я уставился на него в удивлении. Оно здесь у вас? спросил я.
Профессор кивнул. Я выудил его из гавани, сказал он. Ты хорошо поработал над ним, Барнаби. Заметь, добавил он, тихо хихикнув, было нелегко притащить его сюда – особенно учитывая тик-так парня без сознания, прилагающегося к нему.
На этот раз, я поднялся на ноги куда медленнее. Я мгновение постоял, ожидая пока комната прекратит вертеться.
Оно называется чёрно-чешуйчатая минога, объяснял профессор, помогая мне двигаться через лабораторию. Они обычно обитают в тропических водах Востока.
Он подвёл меня к аквариуму в дальнем конце лаборатории, где мёртвое создание зависло в растворе бледно-жёлтого формальдегида. Я резко втянул в себя воздух. Даже мёртвая, минога являла собой грозное зрелище.
Этот прекрасный образец возможно достиг наших берегов, зацепившись за корпус торгового судна своими впечатляющими челюстями, объяснял профессор. Их прикус удивительно силён – и, как я уже говорил, свирепо ядовит. Он смущённо улыбнулся. Но не мне тебе об этом рассказывать, да, Барнаби?
Я мрачно покачал головой, разглядывая крючковатые зубья, спускающиеся спиралью по глотке в пищевод; зубы, что так болезненно внедрились в мою руку. Я также мог разглядеть свирепые метки на гротескной голове существа, где я бил о неё своим топориком в безумных попытках вырваться от чудовища.
Внезапно, необычайные события той пугающей ночи посыпались из моей памяти. Морской змей, почти утопивший меня – и ужасное привидение, виденное мной на кладбище ...
ПиБи, начал я, кое-что ещё произошло той ночью ... И я рассказал профессору всё о тех ужасных событиях на Кладбище Аделаиды.
Он слушал с задумчивым выражением на лице, не перебивая, пока я не закончил. Затем, заново наполнив мою чашку травяным настоем, он похлопал меня по плечу.
Из твоего рассказа, сказал он, я подозреваю, что яд миноги содержит галлюциногены ...
Галлюциноген? переспросил я.
Изменяющую сознание субстанцию, пояснил профессор, которая вероятнее всего заставила твой мозг видеть все эти вещи, Барнаби, которые не были реальны-
Вы имеете в виду, что мне всё это приснилось? прервал я его недоверчиво.
Вполне возможно, мой мальчик. Вполне возможно. профессор улыбнулся. В конце концов, трупы не возвращаются к жизни и не выкапываются сами из могил, разве нет?
Я должен был согласиться и, хотя моя рука оставалась на перевязи, а голова всё ещё кружилась, должен признать, я почувствовал волну облегчения, накатившую на меня при мысли, что Огненная челюсть ОРурк на самом деле не восстал из гроба, и что всё это было просто галлюцинацией. Профессор заверил меня, что эффект яда со временем пройдёт, и что я смогу обойтись без повязки через день или два. Он также горячо извинялся за то, что невольно подверг меня такой опасности – хотя, казалось, был очень доволен тем, как удачно у него вышел костюм Нептуна.
Он передал мне конверт, я собрал свои вещи и собрался отбыть. Плата превышала обычную вдвое.
Что до этого, Барнаби, профессор похлопал меня по плечу, провожая через лабораторию. Возможно сегодня, ты пожелаешь покинуть меня через дверь, а не через окно.
Я рассмеялся. Это был хороший совет, которого, на этот раз, я решил послушаться. Вам нужны две руки, не упоминая уже ясной головы, чтобы прыгать по крышам через город, а укус этой чешуйчатой миноги лишил меня этого. Пообещав вернуться позже на неделе, я попрощался с профессором и отбыл.
Было странно идти по земле наряду со всеми этими тротуарными ползунами – и, хотя и не столь требовательные как крыши, улицы бросали свою долю вызовов. Начать с того, что там были кареты и повозки, с их нахлёстывающими лошадей возницами, громыхающими по узким проездам, не обращая никакого внимания на тех, кто передвигался пешком. Затем толкающиеся толпы на тротуарах; их локти и плечи били и пихали в спину. С рукой на перевязи и головой всё ещё не такой прочистившейся, я обнаружил, что двигаться к своим комнатам в Каджет Ларк Лайн столь же утомительно как и пересечь город по крышам.
Покрытый угольной золой и измельчёнными раковинами, освещённый всего одной керосиновой лампой, переулок был совсем маленьким, недалеко от перекрёстка Лэйстал Стрит и Хог Хилл – хотя случайный прохожий мог легко пропустить его. Но опять же, это то, что мне нравилось в нём. Это был забытый, спрятанный из виду уголок, в огромном шумном городе и, кроме торговца бумагой Джи. Брэдли-Арнольда на углу и Двора Феттлов, где ремонтировались конные повозки, мой дом был единственным зданием в переулке.
Номер 3 по Каджет Ларк Лайн был старым, изношенным и требующим ремонта. Не то, чтобы я жалуюсь. За то, во что мне обходилась квартира, она была очень разумна. Что более важно, высокая крыша шестиэтажного строения предлагала прекрасный вид и лёгкий доступ на окружающие крыши, что является самым важным для хайстекера.
Хотя сегодня, я бы не стал съезжать по водосточной трубе и появляться в своей чердачной квартире через окно. Вместо того, как обычный жилец, я поднялся к двери по лестнице.
Поднимаясь, я слышал крики продавца газет, живущего пососедству, разносящиеся в воздухе. Со своей деревянной ногой и повязкой на глазу, Слепой Бейли был ветераном, дополняя свою скудную пенсию чем только мог. Днём, он продавал свежие газеты; по ночам развлекал местных жителей в Гусь и Горло, пересказывая свои прошлые компании любому, кто мог поставить ему выпивку. Много раз я коротал там вечер, слушая рассказы Слепого Бейли о жизни солдата в далёких землях Востока.
Читайте всё об этом! звенел его хриплый голос. Тело босса гангстеров украдено! Читайте всё об этом! Расхитители могил раскопали главу преступного мира! Читайте всё об этом!
Развернувшись на пятках, я поспешил на угол. Я обменял медяк на последний выпуск Дейли Кроникл, и мороз пробежал у меня по спине, когда я начал читать.
Вчера вечером, пока добрые люди города спали в своих постелях, тело известного гангстера, Эдвина "Огненная челюсть" ОРурка, было украдено из места его последнего упокоения на кладбище Аделаиды в районе Портов Гатлинга. Полиция Гавани подозревает гробокопателей, или "похитителей трупов" как их называют местные, в совершении этого безобразия ...
Глава 7
На своём чердаке, я скорчился в старом кресле и стал изучать номер Дейли Кроникл внимательнее. Должен признать, мои руки дрожали, когда я просматривал колонку мелкого текста. Казалось Огненная челюсть ОРурк был лишь последней жертвой волны бесчинств на кладбищах по всему городу. Ада Гуссэйдж говорила об этом, когда я столкнулся с ней на кладбище, хотя я был слишком напуган и полон яда миноги, чтобы придать тогда этому значение. Теперь, всё это было передо мной чёрным по белому.
Кроникл был твёрдо уверен, что это работа расхитителей могил – кучки отщепенцев столь постыдных и поносимых, что даже жители Причалов не желаюит признавать ничего общего с ними. По-видимому, трупы оказывались на мраморных плитах незаконных препарационных театров, где студенты анатомии щедро платили, чтобы изучать их.
Можно было сделать неплохие деньги на недавно-похороненных. Чем свежее тело, тем выше цена, которую готов был выложить недобросовестный хирург, не задавая вопросов – и всё в интересах науки, конечно же.
Оценка Дейли Кроникл, была столь взвешена и правдоподобна, что казалось подтверждает теорию профессора, и я бы хотел верить, что ужасный призрак, с которым я столкнулся на кладбище, был вызван к жизни моим воображением под действием яда создания экзотических морей. Возможно всё, что я на самом деле видел, было пустой разрытой могилой. А остальное просто ужасные галлюцинации, точно, как и сказал ПиБи. Да, я правда хотел бы в это верить – и всё же всё произошедшее казалось таким реальным, таким настоящим, что сомнения продолжали грызть мой мозг ...
