Текст книги "Барнаби Гримс - 3. Легион Мертвецов (СИ)"

Джеку – К.Р.

Глава 1

Я слышал, как люди часто восклицают, что лучше бы они умерли – усталые прачки, бредущие на полночную смену в заполненные паром подвалы, оборванные нищие на Темпл Бар, прелестные юные леди с пренебрежением отвергающие кавалера на балу в Хайтаун ... Но если бы они видели то, что довелось увидеть мне той холодной туманной ночью, они бы осознали всю глупость своих слов.

Эта картина будет преследовать меня до конца моих дней – после чего, я горячо надеюсь и молюсь, я буду оставлен в покое.

Это было нечто, что можно назвать жуткими видениями, ковыляющими ко мне сквозь извивающиеся щупальцы тумана. Некоторые покачивались, запинаясь, их руки безвольно обвисли по бокам; другие тянули руки вперёд, как будто их костистые пальцы, а вовсе не запавшие глаза, направляли их через простоквашу тумана.

Среди них была сморщенная карга с носом крючком и крысиным гнездом волос на голове. Была дородная матрона, лихорадочного вида, лоб ее до сих пор блестел от испарины ... Хитроглазый ветошник и борец со сбитыми костяшками, его левый глаз выпал из глазницы и болтался на блестящей нити. Полнотелый уличный торговец; ссутулившийся писарь, их одеяния – сплошной атлас и оборки у одних, и дырявые обноски у других – были испачканы в чёрной грязи и канализационной слизи. Горничная, трубочист, пара конюхов; у одного из них череп был вмят сбоку ударом копыта, другой серый с блестящими глазами от кровавого кашля, что прикончил его. И дородный речной бандит – его прекрасный жилет превратился в лохмотья и татуировка на подбородке была замазана грязью. На шее зияла глубокая рана, что унесла его из этого мира в следующий.

Я отшатнулся в ужасе, прижавшись спиной к холодному белому мрамору фамильного склепа де Вере. Рядом со мной – его тело дрожало как ломоть заливной ветчины – Сэр Альфред икал свистящими вдохами. С трёх сторон мраморной усыпальницы на залитом туманом кладбище сомкнутые ряды нежити формировались в гротескной пародии парада на плацу.

Они нашли меня, прокаркал старый доктор, голосом не громче шепота.

Я проследил за его испуганным взглядом и увидел четыре фигуры в военной униформе, красные куртки с золотыми нитями, свисающими с эполет и манжет, которые стояли на плоской вершине гробницы над рядовыми мертвяками. Каждый из них нёс свидетельство ранений со смертельным исходом.

Страшная глубокая рубленная рана выставила наружу скулу одного из них в лоскутах рваной кожи. Окровавленная грудь и обрубок – всё, что осталось от его левой руки – второго, из которого торчал осколок жёлтой кости, выступающий из-за грязных витков бинта. Ржавый топор, рассекая кивер, был встроен в череп третьего. И выпученные воспаленные глаза четвёртой фигуры, на его почерневшей шее с красными до мяса полосами болталась грубая верёвка, которой его задушили– флагшток был зажат в его узловатых руках.

Пока я смотрел на них, солдат поднял расколотый флагшток высоко вверх. Стиснув рукоять своей трости-шпаги, я следил за трепещущим занавесом окровавленной ткани, с кисточками парчи, болтающимися грязными спутанными прядями вдоль всех четырёх сторон знамени. В центре была вышита полковая эмблема – Ангел Победы, её крылья широко расправлены на голубом поле, и ниже, слова 33-тий Пехотный Полк наклонным шрифтом. Губы жуткого знаменосца приоткрылись, обнажая ряд почерневших зубов.

Вперёд Тридцать-Третий! проскрипел он едва слышно.

Трупы качнулись с места, их костлявые руки потянулись к нам, рваные рукава заколыхались в дымке тумана. Я почувствовал кислый канализационный запах, исходящий от них; это, и ещё сладковатый привкус смерти. Их запавшие глаза впились в меня.

Мы были окружены. Ни Сэр Альфред, ни я ничего не могли поделать. Голос знаменосца хриплым эхом заходил по кладбищу.

В атаку!

Глава 2

В моей работе, мне довелось получить свою порцию беспокойных духов из могил. Так, например, полтергейст Мадам Лавинии, который терроризировал жаждущих острых ощущений гостей на её чаепитии. И духа ирокеза-проводника Пастора Шакемапле, с его пристрастьем к дешёвому виски и дорогим ювелирным камням. И конечно покойная Мерси Хорнби, королева призрачной плоскости, которая была в близких отношениях с тремя римскими императорами и Александром Великим – экстраординарные привидения, каждый из них ...

К несчастью, привидение Мадам Лавинии было более струнами пианино, чем полтергейстом, и под одеянием Шакемпале скрывался волшебный фонарь и пара липких пальцев. Что до призрака Мерси Хорнби; он был всего лишь манекеном в саване, управляемый эстрадным чревовещателем в поисках новой карьеры.

Уж я то знаю, потому что мне пришлось сыграть свою роль в том, чтобы снять с них маски. Дешёвые мошенники, большинство из них, обдирающие доверчивых горожан. Но то, с чем я столкнулся на кладбище в ту лунную ночь, было вовсе не дешёвым фокусом. Ни провода, ни фонари, ни театральные фокусы ни ассоциировались у меня с легионом мертвецов.

Правда была, как водится, куда хуже ...

Это всё началось свежим осенним утром, под небом цвета яйца индийского бегуна (* яйценоская порода домашних уток, происходящая из Юго-Восточной Азии, яйца у них зеленовато-белого цвета). Я тик-так парень, такая у меня профессия. Моя работа доставлять вещи по всему городу – что угодно, от сухих предписаний или документа, на котором требуется поставить подпись, до упакованной в картонные коробки партии гигантских африканских улиток, что я проделал лишь днём ранее в эксклюзивный Куллоденский Клуб для их ежегодной гонки моллюсков, только для членов клуба. Я быстр и эффективен, несясь по крышам города, поскольку – тик-так! – время деньги. Некоторые работы – вроде улиток – разовые, тогда как другие более регулярны и, поскольку это была вторая среда месяца, у меня намечалась встреча с неким корнелиусом Фримли из Похоронных Принадлежностей и Мелочей Для Погребения Фримли.

Я опаздывал тем утром и должен был поторопиться, но приходилось также быть острожным. Хотя солнце светило, предательский налёт изморози всё ещё прятался в тени, угрожая мне вывихом лодыжки или отправить меня в занос через край крыши. У особняка, хитрый маневр Оседлай Край и мгновение невнимательности почти скинули меня в сторону разваливающегося парапета.

Хотя в такое славное утро – солнце светит, лёгкий бриз и воздух в городе чист, насколько это вообще возможно – ничто не могло омрачить моего духа. И, несмотря на то, что вы должны не бояться высоты и иметь крепкие нервы, нет ничего столь же волнующего, как хайстекинг. Прыжки, перекаты и пробежки по крышам – от цоколя до фронтона, с горгулий на конёк – опытный хайстекер может пересечь весь город, пока улицы внизу рычат едва шевелящимся трафиком.

Я быстро продвигался по маршруту, и без пяти минут девять внушительное здание красного кирпича, с его белыми каменными оконными арками и рифлёными пилястрами, где располагались Принадлежности Фримли, замаячило передо мной. Ровно в девять, я уже стоял у офиса Корнелиуса Фримли. Я постучал в дверь.

Войдите, донёсся тонкий, хриплый голос, и я шагнул в комнату.

Корнелиус Фримли сидел за своим рабочим столом, его пальцы зарылись в бумажный сугроб. Он устало поднял голову, с морщинами на бледном челе. А, Барнаби, сказал он.

Линзы в стальной оправе очков, что он носил, были так сильны, что казалось его огромные глаза сняли с его лица и приклеили снаружи на стёкла. Яркие красные вены опутывали желтоватые белки его глаз. В контрасте, его лицо в мерцающем свете было бледным, как восковая свеча, что и бросала этот свет, делая еще более призрачными глубокие тёмные круги под глазами.

Глядя на него, казалось, бедняга никогда не видел солнечного света. Несмотря на внешнее проявление величия, внутри, кирпичное здание было превращено в лабиринт извилистых коридоров и крошечных офисов. Офис Корнелиуса Фримли был немногим больше шкафа для мётел. Здесь не было даже окна.

Расторопен как обычно, прохрипел он, вглядываясь за мерцание свечи, что стояла перед ним. Он хмыкнул. Я бы предложил тебе сесть, но ...

Это была его маленькая шутка. Крошечная коморка была заставлена большим шкафом и раздвижным столом, за который, Корнелиусу Фримли как-то удалось поместить древний кожаный стул с высокой спинкой. В оставшемся пространстве оставалось только стоять, и мы оба это знали. Я улыбнулся.

Кое-что как-раз поступило, Барнаби, сказал он, его огромные глаза неморгающе смотрели на меня. Кое-что срочное.

Он сдвинул назад своё кресло и повернулся к шкафу за ним. Столь же высокий, как и широкий, желтоватого дуба шкаф занимал пол-кабинета. Он состоял из дюжин мелких ящичков с костяными ручками. Помедлив мгновение, Корнелиус Фримли разглядывал их, его узкие плечи сгорбились, подавшись вперёд. Затем он пригнулся, его колени клацнули, как сломанные веточки, и отпер один из ящиков.

Вот оно, он повернулся, ставя на стол передо мной коробку размером с кирпич. Она слегка звякнула, стукнувшись о поверхность стола. Звенья, сказал он.

Звенья?

Звенья на пальцевую цепочку. Он беззаботно хлопнул в ладоши. Мой лучший кузнец цепей ждёт их – Ада Гуссэйдж, 17 Многоквартирный Комплекс Аделаиды ...

Эти цепочки были последней похоронной модой. Ни один зажиточный умерший не будет рассматриваться мёртвым без одной из них! Они крепились к указательным пальцам трупа с одного края и к колокольчикам на другом, так что если кого-то угораздило очнуться в гробу, он мог вызвать помощь и быть откопанным.

Аделаиды, повторил я и нахмурился. Насколько я знал, в городе было два многоквартирных комплекса Аделаиды. Один был расположен на здоровой Галоп Роу в лучшей части города; другой ...

Причалы Гатлинга, сказал Корнелиус Фримли, и моё сердце упало.

Причалы Гатлинга. Как правило, это было место, которого я старался избегать. Расположенные между восточным берегом реки, с его шатающимися беспризорниками и татуированными хулиганами, и портом Ривехизе, куда прибывали корабли, Причалы Гатлинга были хуже всего. Их вымощенные булыжником улицы были усеяны огромными тушами складов, где товары с иностранных берегов хранились прежде чем будут распространены по фабрикам, заводам и мастерским города. Богатство товаров и материалов в них привлекало хулиганов из гавани и скользких торговцев к причалам, как вшей на одеяло в работном доме.

Как можно быстрее, Барнаби, торопил меня Корнелиус Фримли. Аде нужны эти звенья для важного клиента там на набережной.

Он потряс мою руку – холодное, влажное рукопожатие, вроде как стиснул сырую рыбину – и отвалился обратно в своё кожаное кресло. Я шагнул к двери, убирая тяжёлую коробку в один из внутренних карманов моего пальто.

И скажи Аде, что цепочка должна быть готова к завтрему. Люди клиента желают получить её первым делом.

Обещая передать, я покинул комнату под шуршание бумаг, заполнившее воздух, когда Корнелиус Фирмли нырнул обратно в свою насыпь счетов, заказов и списков. Дверь щёлкнула, закрываясь за моей спиной.

Я покинул здание, выбравшись из лабиринтоподобного коридора шестого этажа через первое попавшееся окно, подчеркнутое сверкающим подоконником и вверх на крышу по сияющей чугунной водосточной трубе.

Продвигаясь к Причалам Гатлинга, передо мной разворачивались крыши городских районов. Хайтаун, Театральный район, Осиное Гнездо ... я быстро заскакал по верхам, благодаря свою счастливую звезду, что не был заперт внутри шкафа для мётел без окон час за бесконечным часом.

Хотя конечно, представьте себе, даже у бездушного офиса были свои преимущества перед Причалами Гатлинга. Там, среди складов, приходилось смотреть за каждым своим шагом. Любой переулок, пристань и угол контролировались мелкими торговцами чёрного рынка и его команды головорезов, высматривающих возможность срубить свой процент сливок с товаров из проходящих фургонов. Шайка Беван Стрит, Банда Мешок Муки, Такелажники в Доспехах, Сальная Шайка ... Там их были десятки, каждая ведущая свой защитный рэкет – и готовая защищать свой небольшой участок мостовой, или булыжники дома, до смерти.

По мере приближения к месту, становилось заметно, как воздух сгущается от толстого рыбьего рагу с района доков, дрейфующего к причалам. Я оказался посреди плотных клубов туманного одеяла, что воняло солоноватыми водорослями и угольным дымом, зависшим в воздухе, заслоняя солнце. Я остановился, пытаясь соориентироваться.

Сифинг Лайн, вот что я искал. Дом Аделаиды; номер 17.

Со всеми этими завитками тумана, это было не легко. Но я не хотел потеряться. Внутрь и обратно, так быстро, как хорёк ныряет в штаны толстого фермера, это был лучший путь посетить Причалы Гатлинга. Часы на башне далёкой церкви отбили час.

Одиннадцать дня, отметил я, с облегчением.

Как правило, по утрам на причалах достаточно тихо, поскольку бандиты отсыпаются после ночной активности. И все же я не намеревался затягивать свой визит на причалы дольше необходимого ...

Я узнал прямоугольные очертания печной трубы справа от себя, пробивающиеся через плотный дымный воздух. Это была моя метка. Расположенная наверху длинной волнистой крыши мучного склада Барнарда, высокий дымоход украшал горизонт Причалов так давно, сколько я помню. Под ним, постоянно горящая печь держала штабеля мешков с мукой на складе сухими. Моё величественно-звучащее место назначения – Дом Аделаиды; пятиэтажный доходный дом, в котором размещались многие рабочие местных складов – стоял на углу неподалёку.

Удерживая взглядом зыбкий силуэт кирпичной трубы, я с опаской пересёк скат крыши лесопромышленников, треснутые плитки черепицы скользили у меня из-под ног, угрожая скинуть меня в кучи брёвен во дворе внизу. В конце, я пробежал отрезок парапета так быстро, насколько осмелился, прежде чем ввергнуть себя в Бегущий Захват.

Этот конкретный маневр не для новичков. Бегущий Захват используется, когда здание, на которое вы хотите перепрыгнуть выше, чем то, с которого вы прыгаете. Хайстекер должен воспрянуть, крутя велосипед ногами в воздухе, пока ещё летит, затем вцепиться руками в парапет – продолжая крутить ногами педали – взбежать по стене.

Добравшись до крыши склада без окон, я остановился перевести дыхание, прежде чем по-голубиному прошагать вдоль узкого гребня и выйти на кривую опору. Где снова остановился, и посмотрел вниз с контрфорса. Задняя часть многоквартирного дома была следующим зданием справа от меня. Оно выглядело заброшенным, с половиной окон заколоченных досками, ржавая лестница пожарного выхода отошла от стены и увядающие лианы буддлеи (* Бабочковый куст – россыпь стрел душистых фиолетово-сиреневых и белых цветов) рассыпались из кирпичной кладки. Я задавался вопросом, был ли у Корнелиуса Фримли верный адрес.

Был только один путь выяснить это.

Отступив назад, я приготовился к хитрому маневру Летучая Лисица. Двенадцать шагов на пробежку были бы оптимальны. У меня было три. Пружиня вперёд изо всех сил, я нырнул в воздух – руки растягивают полы пальто широко в стороны – и взмыл над зияющей пустотой подо мной. Несколько секунд спустя, я приземлился прямо на выступе едва в три дюйма шириной, и восстановил равновесие.

Я отряхнулся от пыли. Нужно было действовать быстро. Чем скорее я сдам свою посылку и покину причалы, тем лучше.

В центре плоской крыши виднелась дверь. Она оказалась заперта, но когда я подёргал её, дверь почти вся осталась у меня в руках вместе с ручкой. Я шагнул внутрь и задохнулся от неприятного запаха – смесь плесени и прокисшего лука. Направившись вниз по усеянной мусором лестнице, меня внезапно осенило, что что-то здесь не так.

Обычно, такой дом, как этот был нафарширован жильцами. Дом Аделаиды был заброшен, и не считая моих шагов, эхом гуляющих между стен лестничного колодца, он был тих словно кладбище. Двери в комнаты на каждом из этажей были распахнуты настежь, являя осколки брошенного семьями жилища. Так продолжалось, пока я не прибыл на третий этаж, где обнаружил первую закрытую дверь.

Номер 17.

Я приложил ухо к треснутой фанере двери, и услышал слабый звук тук-тук-тук идущий из глубины комнаты. Я постучал. Звуки в квартире замерли, и тяжёлые шаги приблизились к двери с той стороны. В следующее мгновение дверь отворилась, и я обнаружил перед собой огромную бочкообразную женщину в бесформенном платье с цветочным орнаментом. Пожилая и краснолицая, ноги словно стволы деревьев и руки как два окорока, она рассматривала меня красными сушёными клюковками глаз, её ногти зарылись в тонкие серые волосы на затылке.

Ада Гуссэйдж? уточнил я, тянясь рукой во внутренний карман.

Женщина сложила руки на груди. Она самая, произнесла она, открывая ряд жёлтых пеньков во рту. А ты кто?

Барнаби Гримс, представился я, передавая ей маленькую посылку. Это вам.

О, благодарение небесам, выдохнула она, бросив единый взгляд на ящичек. Ее лицо расплылось в счастливой улыбке и клюквочки сверкнули, когда она протянула руку, принимая посылку. Она потрясла её, заставив содержимое мягко позвякивать. Затем, развязав верёвочку, стягивающую коробку, подняла крышку и заглянула внутрь.

Выглядит вроде то, что надо, размышляла она, потряхивая коробкой. достаточно для десяти футов (* 3 метра), и ещё останется прозапас ...

Я заглянул внутрь посылки. Коробка была полна маленьких медных овалов, ждущих пока их соединят вместе в единую цепь, с помощью молотка и плоскогубцев. Там же в коробке, среди всех этих звеньев будущей цепи, лежали два больших кольца.

Мистер Фримли просил передать, что цепь должна быть готова до завтра, вспомнил я. Люди клиента появятся, чтобы забрать её первым делом.

Уверена, что появятся, дорогуша, кивнула Ада Гуссэйдж, возвращая крышку коробки на место. Уверена, так и будет. В наши дни, никто не желает быть похороненным без пальцевой цепочки, как думаешь?

Я покачал головой.

И они знают, где меня найти. В конце концов, я единственная, кто остался в доме, с тех пор как начались преследования...

Преследования? переспросил я, заинтригованный.

Призраки, как говорят, как раз вон на том кладбище у Отстойника, её глаза сверкнули. Бродят в речном тумане в сумерках, пугая безмозглый народ. Она покачала головой, жидкие волосы затряслись. Но я привыкла к смерти в своём деле, и нужно нечто поболе пары фантомов в красных костюмах, чтобы Ада Гуссэйдж покинула дом, не ошибитесь, так то. Она выстрелила в меня жёлтозубой улыбкой. Но не заморачивайся, сказала он, желаешь чашку чая – прекрасного прокопчёного Ассама, только с клипера, пришвартовавшегося на той неделе?

Она отступила в комнату и поманила меня взмахом руки. Я посмотрел в зал за узким коридором. Несмотря на то, что приближался полдень, лампа была зажжена, бросая золотой свет на маленький стол, поверхность которого была покрыта инструментами её странного дела – молоточки, плоскогубцы, паяльник и малая наковальня.

Это очень мило с вашей стороны, ответил я, но я лучше пойду. бодро добавил я, У меня ещё куча дел, вы же знаете как говорят – тик-так, время деньги.

В таком случае, Мистер Гримс, прощайте. Она звякнула коробочкой в руках и улыбнулась. Когда увидите его, скажите Мистеру Фримли не беспокоиться. Ада Гуссэйдж его не подведёт!

Я коснулся края цилиндра на голове и простился, пожелав ей хорошего дня.

Прощай, Барнаби, ответила Ада Гуссэйдж, скрываясь в своих комнатах. И осторожней там на улице.

О, конечно, буду, заверил я её, отбывая – хотя не намеревался и шагу ступить по мостовым Причалов Гатлинга.

На площадке пятого этажа, я наткнулся на рыжего грязного человека, что взвыл с возмущением и прорвался мимо меня, взбивая облачка пыли в лучи солнечного света на своём пути.

На крышах воздух был чище. Я быстро оставил заброшенное здание за своей спиной, перепрыгивая через дымоходы на крышах, когда услышал гневные крики откуда-то снизу. Замерев на мгновенье, я перегнулся через край крыши, и увидел трёх крупных бандитов, сгрудившихся в треугольник на мостовой внизу. Между ними был кто-то четвёртый, съёжившийся в середине.

Это наши камни, и ты нарушаешь границы, прорычал один из головорезов, нависая над перепуганным человеком.

Выглядит так, будто мы поймали крысу, Лол, сказал второй с рычанием.

И ты же знаешь, что мы делаем с крысами, верно? подхватил третий, в его руке сверкнул металл, когда он вытащил нож из-за ремня.

Другие проделали то же самое.

Мой живот свело. Несмотря на то, что я был высоко, от шинелей с кисточками хвостов-рукавами, что были на них, они выглядели как члены Банды Крысоловов. Если я был прав, у бедняги просто не было шансов.

В этот момент, вышеупомянутый бедолага повернулся лицом к третьему из своих мучителей. Его одежда была более рваной и волосы намного короче, но я сразу же узнал его.

Его звали Уилл Фармер.

Как и я, он был тик-так парнем. Но на этом сходство заканчивалось. Я был хайстекер; он ползун, привязанный к тротуару. Но у него был дух и амбиции, и он жаждал оказаться на крышах, подобно вашему верному слуге. Он мне нравился, и я обещал дать ему пару уроков, когда у меня окажется немного свободного времени. Это было несколько месяцев назад, и я до сих пор не возвращался к этому. Если бы я сделал это, подумал я, возможно Уилл не был бы там внизу сейчас.

Давай, придержи его, Лол! прорычал один из головорезов.

Не тратя времени на размышления, я нырнул вниз над водоотводом и провёл быстрый Водосточный Спуск – молясь, чтобы вся эта штука не вздумала оторваться от стены – и приземлился с глухим шумом в футе (* в полуметре) от компании головорезов и их несчастной жертвы. Крысоловы развернулись, подняв оружие.

Я обнажил свою шпагу.

Они оказались возле меня в одно мгновение. Я сделал выпад, выбивая нож из руки первого бандита и отправляя его позвякивать по булыжникам мостовой. Затем парировал удар второго, прежде чем закрутиться и прижать его к стене, уперев наконечник своего клинка в его горло.

Позади меня, самый здоровенный из трёх головорезов яростно заорал, Пусти его!

Я повернулся, чтобы встретить его, только чтобы обнаружить, что он схватил Уилла и прижал нож к шее парня.

Только тогда я понял, что Уилл Фармер не был единственным, кого я здесь знал. Бандит передо мной был никто иной, как Тумп МакКоннелл, торговец теневого рынка и лидер банды Крысоловов.

Наши пути пересекались примерно с год назад. Я случайно помог ему выбраться из передряги, когда партия жгучих специй, которую я доставлял на кухню Адмирала МакМахони, сбила собак Констеблей Гавани со следа своим ароматом, и это позволило Тумпу бежать по крышам. В то время он сказал мне, что он мой должник. Самое время было взыскать долг.

Тумп МакКоннелл, произнёс я.

Я видел, как он хмурит лоб, не отрывая ножа от горла Уилла. Два его прихвостня следили за ним, озадаченно. Все трое носили знаки отличия Крысоловов; чёрные галифе, плоские жёсткие кепки с козырьками и короткие шинели, сшитые из кусков крысиной кожи, вместо рукавов болтались крысиные хвосты.

Я тебя знаю? потребовал он, его хриплый голос не демонстрировал никаких признаков узнавания.

Молотое карри Рэд мадрас, ответил я. Год назад на крыше Адмирала. Стая мастифов, расчихавшихся во дворе, и ты на крыше с мешком серебряной посуды. Ничего не напоминает?

Тумп нахмурился ещё сильнее. Год назад? повторил он, крысиные хвосты на его рукавах закачались, когда он поскрёб у себя за ухом.

Старина Тумп соображал медленно. Слишком много ударов получил по голове в кулачных боях, где заработал своё прозвище. Но постепенно, его осенило.

Не тот тик-так парень ...? Он медленно улыбнулся. Который помог мне спуститься по сливу ... Бенджамин, да?

Барнаби, поправил я.

Барнаби! согласился он, перекладывая нож в левую руку и вытягивая лапу для рукопожатия. Барнаби Гримс! Я в долгу перед тобой за ту ночь, это уж точно.

Зачехляя шпагу обратно в трость, я развернулся к нему, отвечая на рукопожатие – на моём лице застыла улыбка, когда мои костяшки захрустели. Я кивнул Уиллу, который всё ещё болтался под мышкой у Тумпа.

А это – мой друг, добавил я, забирая обратно свою руку и пряча её в карман. Уилл Фармер.

Друг, говоришь? повторил Тумп, опуская глаза на Уилла, который смотрел на меня, как болонка, потерявшая хозяина.

Внезапно, Тумп отпустил его и убрал свой нож за пояс. Уилл покачнулся и проковылял по булыжникам, встав рядом со мной. Двое других угрожающе надвинулись на нас.

Всё в порядке Лол, Магси, остановил их Тумп. Оставьте их. Он посмотрел на меня, затем на Уилла; затем, размашисто сунул лапу в карман своей крысиной куртки и вытянул часы на цепочке. Он щёлкнул, открывая серебряную крышку с тиснением и взглянул на них. Десять минут после полудня, сказал он, поглядев на свою компанию. Перемирие началось.

Перемирие? спросил я.

Он повернулся ко мне. Не слышал? сказал он. Сорока-восьми часовое перемирие – это соглашение между бандами причалов. Как знак уважения.

Я огляделся и заметил, что улицы Причалов Гатлинга выглядят неестественно тихими, даже для полудня.

Завтра хоронят Императора, угрюмо сказал Тумп. Двенадцать банд встретились прошлой ночью, и я был избран новым Императором Причалов. Так что мне придётся выдать надлежащую речь старине Огненная челюсть со всеми приправами.

Огненная челюсть ОРурк– он же Император Гатлингских Причалов – был самым могущественным среди теневых торговцев. Годы банда Императора, Парни с Берега Отстойника, вели самый крупный рэкет из всех, смахивая процент с каждого важного бизнеса на причалах – и горе любому, кто не мог раскошелиться. Шесть футов шесть дюймов (* два метра), и с пламенно-красной бородой, Огненная челюсть ОРурк был весьма впечатляющей фигурой, даже среди закалённых банд причалов.

С его безвременной кончиной, банды оказывались в центре беспорядков в борьбе за место нового Императора. Тумп МакКоннелл из Крысоловов очевидно смог выбраться наверх. Лидеры прочих банд – Флоб МакМанус из шайки Мешок Муки или Ленни Демпстер, преемник ОРурка, к примеру – были вероятно менее удачливы в этом. Старина Тумп должно быть заработал их уважение, и успешные проводы старого императора будут хорошим началом.

Неприятный инцидент, рассказывал Тумп, стянув в линию свои тонкие губы. Лодка фейерверков и брошенный окурок ... Он мрачно покачал головой. Наполовину сгорел, когда они выудили его из воды. Не сильно приятное зрелище. Тумп МакКоннелл прищурил глаза. Я так понимаю, теперь ты мне кое-чем обязан, Барнаби Гримс, сказал он, и из его стального взгляда я понял, что мне не оставлено выбора. Похороны будут проходить на кладбище Аделаиды, дальше за отстойником ...

Когда он произнёс название, я заметил, как два его приспешника вздрогнули и обменялись взглядами. Тот, которого звали Лол, шумно сглотнул. Тумп МакКоннелл обернулся к нему яростно и треснул тыльной стороной ладони по лицу, бахрома хвостов хлестнула бандита по щеке.

Если я ещё хоть слово услышу о привидениях и призраках, и упырях в красных мундирах, оно будет вашим последним словом. Поня? Перемирие или не перемирие!

Ничё я не сказал, пробормотал Лол, осторожно исследуя пальцами рубец на щеке, где крысиные хвосты разодрали кожу до крови.

И не понадобилось, сказал Тумп, и погрозил пальцем. Просто для уверенности, что и не скажешь. Он снова повернулся ко мне, продолжая говорить, будто ничего не случилось. Теперь, когда я стал новым главным, это моя работа провести похороны так, чтобы всё сработало как хорошо смазанный часовой механизм. Все торгаши и их банды будут там, со всеми этими доброжелателями ... Его лицо исказилось в тонко-губой улыбке, угрожающей и напрочь лишенной веселья. Таких как ты, Барнаби, и этот твой друг.

Ни за что не пропущу, ответил я.

Хорошо. Он кивнул сурово, затем повернулся к остальным. Пошли, парни, сказал он, у нас ещё дело к Скроггерсам с Феттер Лайн ...

С этим, они трое отчалили. Уилл и я следили, как они уходят – грузный Тумп МакКоннел посредине; качаясь влево и вправо все трое в унисон.

Уилл Фармер обернулся ко мне. Ох, Мистер Гримс, сказал он, спасибо, спасибо. Я должен был доставить разрешение на вагон, когда-

Зови меня Барнаби, сказал я. Разрешение! Это работа для дюжины констеблей, не для одного тик-так парня.

Но дежурный сержант сказал, это будет легко ... начал Уилл.

Да, ну, лучше выбирай себе работу более осторожно в будущем, Уилл. Тем не менее, всё обошлось. Я хлопнул его по плечу. Давай убираться отсюда.

Чем скорее тем лучше, ответил Уилл, разворачиваясь на пятках и направляясь к водостоку, по которому я спустился.

Эй, куда это ты собрался? позвал я.

Он замер посреди шага. Я думал ... Он нахмурился. Ты ведь об этом говорил, да? продолжал он. Когда сказал, что покажешь мне как хайстекить?

Я рассмеялся. Малыш был переполнен энтузиазмом.

Конечно, Уилл, сказал я, но попытайся не бежать впереди меня, э? Кроме того, нам придётся немного отложить урок, сказал я ему. Ты и я отправляемся на похороны.

Глава 3

Равновесие, Уилл. Всё дело в равновесии, Напоминал я ему на следующий день, покрикивая с плоской крыши, на которой стоял, на выступ, где молодой Уилл Фармер балансировал, встряхивая ногами с напряжённым и бледным лицом. Расслабься и наклонись в прыжке, сказал я. Не думай о падении. Сконцентрируйся на приземлении ...

Он глянул на меня через зияющий провал и закивал серьёзно, его щёки впали, когда он стиснул зубы. Он поправил свою стойку и поднял руки. Низкое солнце отбрасывало длинную, похожую на распятие тень за ним.

Вот так, сказал я ободряюще.

Обычно, прыжки по крышам через город до Причалов Гатлинга заняли бы у меня часа полтора самое большое. Пришлось потратить вдвое больше времени, потому что приходилось пасти Уилла, выбирая длинный извилистый маршрут, чтобы избежать необходимости в каких-либо особенно хитрых маневрах.

Если и не прирождённый хайстекер, Уилл Фармер определённо быстро учился, быстро освоив Туппени Шаг и Дважды-Хитрое Пони, и доказав, что он спец в беге вприпрыжку. Сейчас, однако, торча на краю каменного выступа в семидесяти футах (* 25 метров) над людной улицей, его нервы сдали.

Ладно, сказал я. Ты знаешь, что делать. Оттолкнись. Вытяни в стороны руки. Затем, когда приземлишься, перекатись вперёд ...