Текст книги "Венера Прайм 5"

Автор книги: Пол Прюсс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

 XIV

Рэндольф Мэйс сходил с ума от того, что он сидит на Ганимеде в то время, как на Амальтее делаются впечатляющие открытия. Об этом он постоянно давал понять Марианне. Но несмотря на это его ненормальное состояние, он все больше и больше притягивал ее к себе.

Это было удивительно. Ведь далеко не красавец, до Билла Хокинса ему далеко, и весьма не молод. Но его… грубый взгляд и, м-м, стройное телосложение были довольно сексуальными, если подумать, а его ум…

Ей нравилось работать с ним. Она не возражала бы и против чего-то большего, чем работа. Но он обращался с ней исключительно с профессиональной вежливостью. А она старалась быть ему весьма полезной, и преданной, как собачка…

Штаб-квартира Космического Совета на Ганимеде. Мрачная, тесная комната в мрачном, куполообразном сооружении, скрытом от посторонних глаз среди производственных куполов и топливных баков в отдаленном углу космопорта – сооружении, чей непрезентабельный вид был отражением непростых отношений между Космическим Советом и Индоазиатскими общинами этой части космоса. Командор сидит на пружинном пластиковом диване, вытянув ноги и скрестив руки, а Спарта расхаживает по потертому кафельному полу. Создается впечатление, что они поменялись местами, что это Командор является младшим по званию. Спарта была настолько заинтригована театральным присутствием историка-репортера, что решила послушаться интуиции и остаться на Ганимеде, – проследить за Мейсом.

– Зачем тебе возиться с Мэйсом? – Недоумевает Командор. –  Он не сможет помешать Форстеру, не сможет добраться до Амальтеи. Мы держим его как нужно, под наблюдением.

– Он мне кажется слишком умным для вас. И поэтому прошу вас мне помочь. Работайте в открытую, занимайтесь этим фон Фришем, Люком Лимом, это отвлечет от меня внимание. Майс не должен подозревать, что я за ним наблюдаю. – Дает указания Спарта.

Командор ничего не сказал, только угрюмо уставился в стену.

– Это небольшое поселение, – продолжает она. – Достаточно одного любопытного человека, чтобы все пошло прахом. Мне конечно придется одеться как балийская танцовщица или что-то в этом роде.

Он издал хриплый смешок:

– Ты будешь на каждой видеоплате в «Безбрежном Океане», если оденешься как танцовщица.

– Значит, буду тибетской монахиней. Я умею быть невидимой, Коммандор. – Твоя школа. А когда нужно ты доставишь меня на Амальтею.

На Ганимеде имелась электромагнитная пусковая установка, такая же, как и на Луне. длиннее, конечно, из-за большей гравитации Ганимеда. В дополнение к грузовым перевозкам и обычным перевозкам на парковочную орбиту, ганимедская система предлагала то, что не могла предложить лунная – запускаемый аппарат осуществлял экскурсии по спутникам Юпитера. Капсула с пассажирами осуществляла их облет автоматически, по строго рассчитанной траектории и возвращалась на орбиту Ганимеда.

Удовольствие это было не из дешевых. И весь «Безбрежный Океан», все кинотеатры, рестораны и даже храмы, был заполонен рекламными роликами этого путешествия, изготовленными ведущими психологами. После их просмотра у человека возникало желание увидеть своими глазами самый большой действующий вулкан в Солнечной системе и прочие, захватывающие дух, чудеса.

Рэндольфу Мэйсу оставалось лишь чуть-чуть помочь этой рекламе и у Марианны создалось впечатление, что это она сама предложила совершить этот полет…

… – Идет обратный отсчет.

Марианна и Мэйс, пристегнутые ремнями, лежат в тесной каюте четвертого «Лунного круиза» бок о бок в стандартных скафандрах. Перед глазами видео-экран – широкий, заполняет все поле зрения. На корабле нет никаких приборов, кроме тех, что нужны для регулировки  громкости и частоты переключения каналов, регулировки качества звука и изображения.

Капсула резко дернулась, Где-то загудели механизмы, толкая капсулу вперед на магнитные рельсы. Они двигались через распределительную станцию, чтобы присоединиться к веренице других капсул, выстроившихся для запуска. Большинство из них везли грузы, предназначенные для отправки на орбитальные корабли, в то время как другие поднимались пустыми, поскольку на поверхность Ганимеда спускалось больше грузов, чем покидало его. Примерно раз в неделю отправлялась пара «Лунных Круизов»  с туристами. Но экскурсии не проводились когда Ио был недоступен, потому что Ио с его вулканами был основной достопримечательностью.

– Одна минута до старта, – произнес успокаивающий голос в динамике. – Пожалуйста, ложитесь и расслабьтесь. Счастливого пути.

Средняя продолжительность полета составляла около шестидесяти часов в зависимости от маршрута. Чего не подчеркивали туроператоры, так это того, что очень немногие минуты этого времени будут проведены в непосредственной близости от осматриваемых небесных тел. Но видеоплеер предлагал программы на любой вкус, а шкафы были заполнены едой и напитками на любой вкус. Средство личной гигиены в задней части капсулы предлагало непревзойденный робомассаж. Или пассажир мог выбрать режим сна и с помощью точно отмеренных инъекций препарата проспать скучное время поездки.

– Тридцать секунд до старта, – сказал голос. – Пожалуйста, ложись и расслабься. Счастливого пути.

Когда прозвучали эти слова на экране было видно, что капсула направляется в казенную часть пусковой установки. На самом же деле, то что там показывалось, было записано заранее. Туроператоры считали, что лучше прокрутить запись идеального запуска, чем все это показывать в реальном времени, ведь иногда, хоть и редко, случались кое-какие накладки, которые не стоит видеть туристам.

– Десять секунд до старта. Пожалуйста, ложитесь и расслабьтесь. Счастливого пути. Девять секунд, восемь, семь… Просто откиньтесь назад и полностью расслабьтесь, ваш тур вот-вот начнется… три, два, один.

Ускорение ударило не кулаком, а перьевой подушкой, положенной им на животы которая превратилась сначала в мешок муки, потом в мешок цемента, а потом в слиток чугуна. Капсула бесшумно понеслась вперед с ускорением десять G. Катушки пусковой установки на экране стали невидимыми. Виден был только продольный рельс, на котором держались катушки, – единственная невероятно прямая лента сверкающего металла, направляющаяся за далекий горизонт к звездам. Ускорение пропало – слиток чугуна исчез. Последние несколько километров капсула двигалась с постоянной скоростью, подвергаясь корректировке, – здесь каждая отдельная капсула получала свою траекторию, или к парковочной орбите вблизи Ганимеда, или траекторию дальнего полета к Ио.

Эстакада все выше и выше поднималась над льдом на тонких подпорках. Она должна быть прямой и подпорки компенсировали кривизну поверхности Ганимеда. В мгновение ока все было кончено, – эстакада осталась позади. На экране были одни звезды.

– С тобой все в порядке? – спросил Мейс, и переключил канал видеоплеера на «маршрут».

Масштаб изображения был таким, что весь широкий экран занимал  ледяной диск Ганимеда. Зеленая линия тянулась параллельно экватору,  а вдоль нее ползла ярко-синяя линия. Зеленая линия была их запланированным маршрутом, синяя линия была их фактическим следом, отслеживаемым наземными радарами и навигационными спутниками. Две линии в настоящее время следовали по одинаковой траектории, и если все будет нормально, они останутся такими на протяжении всего путешествия.

Мейс покрутил шкалу. Диск Ганимеда уменьшился до крошечного пятнышка в нижней правой части экрана, заполненного звездами. Большой диск Юпитера, реалистично украшенный полосами облаков, теперь доминировал в центре экрана. Вокруг него концентрическими кольцами располагались орбиты Амальтеи, Ио, Европы и самого Ганимеда. Каллисто на экране не было. Она была слишком похожа на Ганимед, чтобы представлять интерес. Только когда спутники были расположены так, что капсуле было легче и быстрее пролететь мимо Каллисто, направляясь к Ио, туристы могли оценить прелести Каллисто.

Зеленая линия описывала  изящную петлю, которая устремлялась мимо Ио, круто огибала Юпитер, приближалась к Европе на обратном пути и, наконец, возвращалась на орбиту Ганимеда. Амальтеи на рисунке маршрута не было.

Учитывая большую начальную скорость капсулы, большая часть полета шла по инерции, лишь в некоторых ключевых точках ракетные двигатели капсулы корректировали ее орбиту.

Мейс рассматривал графику на видео-экране. Марианна зевнула:

– Я пожалуй посплю. Разбуди меня, когда мы доберемся до Ио.

Его ответ неестественно запоздал.

– Хорошо, дорогая, – пробормотал он наконец.

Что-то в его тоне привлекло ее внимание:

– Что ты замышляешь, Рэндольф?

Но снотворное уже текло в ее крови, и она провалилась в сон не услышав ответ.

XV

Столбы белого пара, вырывавшиеся из трещин во льду, создавали иллюзию огромной силы, но это было не так, хотя слабого давления ими оказываемого на огромные  инопланетные антенны оказалось достаточно, чтобы  отправить их куда-то в космос, когда лед растаял под их фундаментами. Массивные конструкции освободились и улетели так легко, как будто они были семенами одуванчика на летнем ветру, и унесли с собой секрет их связи со звездами.

Блейк и Форстер лежали бок о бок в европейской субмарине.

 Лежали ничком, головой вперед, в специальных креслах, которые могли поворачиваться вокруг горизонтальной оси. Номинально, это судно было двухместным, но еще третий пассажир в экстренном случае мог втиснуться в проход позади них. Следуя традиции давать имена своим средствам передвижения, они назвали судно «Манта», чем она хуже «Старого Крота»? Блейк лежал в кресле пилота.

 Хокинс и Мак-Нейл, держа субмарину за кончики крыльев, с помощью своих систем маневрирования скафандрами, направляли ее к шахте выполненной во льду «Старым Кротом». Его привязали рядом с шахтой, поблизости, на случай, если вода в шахте опять замерзнет и придется опять бурить. Туман был таким густым, что  свет фонарей пробивал его всего метра на два и приходилось пробираться на ощупь, ориентируясь по коммуникационным кабелям, которые висели на стойках как гирлянды.

– Мы спускаемся, – сообщил по связи Блейк.

Уолш дала добро. Блейк обхватил гибкими крыльями подводную лодку, она стала размером меньше диаметра шахты. Хокинс и Мак-Нейл осторожно засунули лодку в отверстие и сообщили ей начальный толчок. На глубине ста метров уже была вода, бурно кипящая поверхность, над которой постоянно замерзала дымящаяся ледяная корочка, которая раскалывалась и вновь формировалась.

Заработали ракетные двигатели и лодка быстро пошла вниз, в глубину. Когда радар показал отсутствие вокруг льда, крылья развернулись и сильными гребками лодка поплыла, выключив ракетные двигатели.

Белый свет быстро рассеивался в воде,  густой от живых существ. Стремительные, кишащие стаи прозрачного криля были зыбкой завесой радуги в лучах прожекторов.

– Голодные маленькие дьяволы! – Восхитился Форстер. – Они точь-в-точь как криль. Смотри. Они объедают коврики из фиолетового вещества на нижней поверхности льда. Земные биологи назвали бы это водорослями.  А миниатюрные медузы, целые тучи, питаются ими. На обратном пути возьмем несколько образцов.

– Если бы мы не знали, что находимся внутри одного из спутников Юпитера, – сказал Блейк, – можно было бы подумать, что мы в Северном Ледовитом океане. И что сейчас весна.

«Манта» плыла вверх ногами относительно центра Амальтеи, ее брюшные поверхности скользили всего в метре от ледяного потолка, покрытого фиолетовым ковром с копошащейся в нем, в свете прожекторов субмарины, живностью. От всего этого великолепия людей отделял лишь тонкий прозрачный полиглас корпуса лодки.

– Смотри, у нас новые гости, – сказал Форстер. – Нечто большее, чем все, что мы видели до сих пор. Похожи на кальмаров, целая куча. Давай туда.

Подводная лодка взмахнула крыльями перевернулась и направилась к огромной стае существ с множеством щупалец, похожих на торпеды, ни одно из эти существ не было больше человеческой руки. Но  стая металась и вращалась, как единый организм. Каждое полупрозрачное серебристое животное сияло бирюзовыми бусинками биолюминесценции, а вместе они образовывали в темноте голубое знамя.

– Они ныряют, – сказал Блейк.

– Следуй за ними.

Блейк толкнул вперед рычаги управления и субмарина опустила свой прозрачный нос. Гибкие крылья колыхались, загоняя корабль все глубже в темноту.

«Манта» была подержанной субмариной, не такой старой, как «Старый «Крот», но изготовленной по старинным технологиям. Его пассажиры дышали нормальной для Земли смесью кислорода и азота. Субмарина перевозила жидкий азот в герметичных резервуарах, а кислород получала из воды. Этот механизм, обеспечивающий судно воздухом, обладал двумя недостатками. Первый, не очень существенный, состоял в том, что «жабрам» требовалось время, чтобы приспособить внутреннее рабочее давление к постоянно меняющемуся внешнему. А второй, очень расстраивающий Форстера, заключался в невозможности «жабр» работать в кипящей воде. Это обстоятельство исключало достижение их главной цели на этом аппарате. А эта цель, раскаленное ядро, было видно под ними, как Солнце с Земли, – слишком яркое, чтобы смотреть на него прямо, незащищенными глазами.

Блейк не мог угнаться за быстро снижающейся стаей кальмаров. Сигнальный гудок «манты» сработал прежде, чем он спустился на четыре километра: «не пытайтесь превысить текущую глубину, пока жаберный коллектор не будет подзаряжен», проинструктировал его приятный, но твердый голос робота.

Блейк перевел «Манту» на горизонтальный полет. Им ничего не оставалось, как ждать, пока искусственная смесь ферментов в жаберном коллекторе субмарины обогатится.

– Смотри, они возвращаются, – сказал Форстер.

Стая кальмаров, уже было пропавшая из виду, вновь появилась и, казалось, ждала их, кружась и мечась, на постоянной глубине почти в километре внизу.

– Голос Форстера прозвучал возбужденно, как у мальчишки:

– Тебе не приходит в голову, что они пытаются общаться с нами?

– Ничего особенного, – сказал Блейк, изображая скептика.

– Можете идти на глубину, – разрешила субмарина.

– Но температура за бортом опасно быстро поднимается, – предупредил Блейк.

А пульсирующая белая сфера находилась все еще на большом расстоянии.

– Ничего до предела еще далеко, – Форстер был само нетерпение.

Блейк толкнул рычаги управления – «Манта» отправилась в пике и в тот же миг стая нырнула, как бы приглашая их за собой…

XVI

Видеоплата капсулы показывала быстро приближающуюся планету в реальном времени, с таким же угловым размахом, как если бы они смотрели в люк собственными глазами. Было похоже на замерзший ад: полусфера, вздувшаяся горами оранжевой серы, затопленная красной серной лавой, обдуваемая ветрами, несшими желтую серную пыль, изрытая горевшими черными серными углями, покрытая белым серным инеем…

Уродство Ио было таким смелым и диким, его стихийные силы так нескромно выставлялись напоказ, что Марианна находила это почти возбуждающим.

Она была рада, что позволила Рэндольфу втянуть себя в это, в буквальном смысле законсервированное! – туристическое приключение. Марианна улыбнулась, отвела взгляд от красноватой луны и нежно посмотрела на суровое лицо Мэйса.

Его глаза были сосредоточены на ландшафте Ио, но было видно, что в мыслях он где-то бесконечно далеко отсюда. Он был похож на дзенского монаха в трансе.

Голос робота завораживал:

« …четыре действующих вулкана видны в настоящее время  из вашего «Лунного Круиза». Их шлейфы достигают более чем трехсот километров в высоту. Наиболее хорошо видимый находится в нижнем квадранте экрана. Для более впечатляющего зрелища настройте свою видеоплату на ультрафиолетовый спектр…»

Капсула приближалась к Ио так быстро, что изображение на экране прямо летело в лицо. «Гранд Каньон» на Земле, обзорная площадка, далекие виды холмов и гор. Внезапно гравий под ногой приходит в движение и Марианне кажется, что ее несет прямо в пропасть. – Та давняя картинка вспыхнула у нее в глазах и Марианну охватил дикий ужас:

– Рэндольф, мы падаем! Что-то не так! Мы падаем прямо в него… в этот вулкан!

Мэйс подавил улыбку. Вывел на экран графику, заменив ей реальность на экране.

Зеленая линия намеченной траектории показывала, что они должны пройти на расстоянии трехсот километров от поверхности Ио. Синяя линия их реального положения ползла рядом с зеленой со скоростью несколько миллиметров в секунду, но они совпадали.

Сердце Марианны все еще колотилось, она не могла отдышаться.

– Да, мы падаем. Действительно, так можно сказать, – Мэйс был само спокойствие, – но мы падаем мимо вулкана, а не в него. Мимо Ио, а потом будем падать мимо Юпитера.

Он улыбнулся ей и эта теплая успокаивающая улыбка была именно тем, в чем она нуждалась сейчас по-настоящему. Марианна изучала рисунок так, словно от этого зависела ее жизнь. Ее пульс замедлился, она чувствовала, как напряжение уходит.

– Мне очень жаль, Рэндольф, – сказала она слабым голосом.

– Не нужно извиняться. Такая быстро меняющаяся перспектива действительно пугает.

 – Просто… это так реалистично, включи картинку, я постараюсь побороть свою… воображение.

Картина была впечатляющей. Захваченные гравитацией Ио, они неслись со скоростью 60 000 километров в час, – неподвижная поверхность неумолимо приближалась. Мышцы лица Марианны вновь напряглись, но она сдержалась и заставила себя смотреть.

Извержение вулкана было темным и текучим, как кровь, полупрозрачный холм мягкого красного цвета выползал наружу из темного жерла в его центре, распространяясь в стороны симметрично. Картина была почти сладострастной. Их капсула вонзилась в центр верхушки шлейфа. Затем все изогнулось и исчезло. Голос капсулы произнес:

– Видео-программа не предусматривает дальнейший показ поверхности Ио. Если вы хотите продолжить, выберите режим «ручная настройка» на вашей видео-консоли.

– Нет, спасибо, – тихо сказала Марианна.

– Все записывается, – сказал Мейс. – Мы можем посмотреть позже, если захочешь. Когда мы будем далеко.

– Рэндольф, – сказала она тихим, почти сердитым голосом, – неужели мы не можем снять эти дурацкие скафандры? Я хочу, чтобы ты обнял меня, – она, не дожидаясь его ответа, хлопнула по застежкам ремней безопасности и освободилась от своего кресла.

Он ничего не сказал, но последовал ее примеру. К тому времени, как он освободился от ремней безопасности, она уже была без скафандра. Вскоре они оба уже кувыркались в невесомости нагишом – темноволосая и гибкая молодая женщина, мускулистый, угловатый, явно пожилой мужчина. Слабый свет видео-экрана освещал эту сцену.

Она не обратила внимания на слабый гул маневрирующей системы капсулы. Ей было не до этого. Но даже если бы обратила, все равно она не могла знать, что по программе полета корректировка курса в этой точке не предусмотрена.

С тех пор как Мэйс и Марианна отправились к Ио, Спарта неотлучно находилась в «Автоматизированном центре управления движением пространства Юпитера Космического Совета», чьи зеленые экраны отслеживали каждый корабль в пространстве Юпитера.

– Есть отклонение, – зафиксировала Спарта.

– О чем ты, инспектор? – недоумевала контролер – молодая немка. Ее белокурая короткая стрижка была такой же квадратной и блестящей, как эполеты на ее синей униформе. – Никаких изменений в траектории движения «Лунного Круиза» не видно.

«Это тебе не видно», – подумала Спарта, но лишь посоветовала продолжать наблюдать внимательнее, а сама сделала вызов Командору по своей личной связи.

– Неловкий момент, Эллен, – проворчал Командор.

– Извините, сэр. Что, застала тебя в сортире?

– Сорвала мне фиксацию контрабандной операции в доме фон Фриша. Теперь придется оставить это местным.

– У меня дело не терпящее промедления. Дай команду на катер, чтобы доставили меня на Амальтею.

– Хорошо, сделаю. Но может, все-таки расскажешь, что происходит? Вдруг кто-нибудь, из начальства, захочет знать?

– Похоже, Мэйс собирается что-то предпринять.

– Что? Я буду через полчаса.

– Вам лучше остаться на Ганимеде, сэр. Прикрой наш тыл.

– Он рассмеялся. – Все, на что я годен в старости. – Его голос звучал необычно устало.

– Не унывайте, босс. Война еще не закончилась.

На борту «Лунного Круиза» время проходило в любовных играх.

– Ты спишь, – яростно прошептала Марианна.

Мейс открыл глаза:

– Напротив, дорогая, ты меня воодушевляешь.

– Надеюсь, ты не думаешь, что у нас все закончилось?

– О, я конечно… надеюсь, что нет. – Он помедлил. – Но я эгоист. Я люблю смешивать свои удовольствия.

– Звучит интересно. – Ее речь была чем-то средним между мурлыканьем и рычанием.

– Знаешь, я хотел бы, чтобы мы не пропустили Европу, это очень интересно, займет всего около часа, – он поспешил продолжить, увидев холодное потрясение на ее лице, – а затем мы сможем насладиться с тобой,  ни на что не отвлекаясь.

Выражение ее лица снова смягчилось. Он не отталкивал ее, но она понимала, что ей действительно придется принять во внимание его… зрелость:

– Хорошо, но давай не будем одеваться, здесь так уютно, зачем тратить время.

– Тебе не нужно, ты такая красивая, – он смотрел на нее, освещенную теплым светом обзорного экрана. На ее гладкую кожу, упругие изгибы и блестящие черные волосы, плавающие в невесомости. – Но, как представлю, каким выгляжу в твоих глазах. Нет я однозначно оденусь. – Он подхватил свои плавающие в воздухе штаны и начал натягивать их.

Марианна с минуту наблюдала за ним, потом выразительно вздохнула и потянулась за своим комбинезоном. Ее пыл остыл, и она больше ничего не говорила, пока полностью не оделась. Затем посмотрела на огромный профиль Юпитера на фоне звездного поля на видео-экране, пригляделась внимательнее, и на лбу у нее образовалась крошечная морщинка:

– Рэндольф, ты сказал, что Европа через час. Разве ее не должно быть видно на экране?

– Ну да, конечно, – он вздрогнул, изучая экран. Юпитер был там, но ни одна из его лун не была видна. Не говоря ни слова, он переключил изображение на схему траектории полета.

– Боже мой, этого не может быть.

Вскоре после того, как они покинули Ио, синяя линия их пути в космосе неуклонно отклонялась от зеленой линии, намеченной для них. Они не направлялись к Европе, а двигались к огромной планете. Марианна смотрела на схему:

– Рэндольф, мы падаем прямо на Юпитер.

– Этого не произойдет, если я смогу добраться до схемы управления этой машиной. Все это, вероятно, довольно просто. Но… – Он запнулся, – …мы уже в радиационном поясе и даже если мне удастся изменить курс… радиация, очень большие дозы…