Текст книги "Корона во тьме"

Автор книги: Пол Догерти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Вздор, – возразил Брюс. – Покойный король славился тем, что готов был умчаться, как безумный, поздно ночью только ради того, чтобы завалить какую-нибудь девчонку старше двенадцати лет.

– В Англии, сэр, – сухо ответил Корбетт, – поговаривают, что он был пьян. Но в тот вечер вы были на Совете. Поскольку вы – главный пэр королевства, вы конечно же знаете правду!

– Да, я был там! – ответил Брюс. – Король не был пьян.

– Возможно, король был огорчен тем, как обстоят дела в Совете? – настойчиво продолжал расспрашивать Корбетт.

– Ничуть не бывало! – рявкнул Брюс. – Все вздор. Удивляюсь, зачем понадобилось созывать Совет – только для того, чтобы обсудить весть, что какого-то барона Галлоуэя засадили в Англии в тюрьму, и набросать петицию о его освобождении? Одному Христу милостивому ведомо, зачем мы собрались. Король прибыл угрюмый, но потом что-то произошло. Уж не знаю что, но вдруг он стал – как дитя с новой игрушкой. Он развеселился, выпил и сказал, что поедет в Кингорн. И поехал. Почему ты об этом спрашиваешь? Бенстед был там. Он должен был рассказать тебе. – Брюс замолчал и поджал губы. – Заметь, Бенстед ушел гораздо раньше. Так что, может быть, он и не знал об отъезде короля.

– А был ли там французский посланник, милорд?

– Да, приятный во всех отношениях лизоблюд де Краон. Это он побуждал короля отправиться в Кингорн pour l'amour. [8]8
  Для любви (фр.).


[Закрыть]Тупоумный ублюдок! Разумеется, потом он все отрицал. Итак, мастер Корбетт, наш король мертв, и кого же будет поддерживать ваш король?

– Его величество, король Эдуард, – медленно ответил Корбетт, – с уважением отнесется к желанию общины Шотландии.

– Жаль, – пробормотал Брюс так тихо, что Корбетт едва расслышал. – Я всегда полагал, что если Александр умрет, не оставив наследника, Эдуард будет поддерживать дом Брюсов! – Он замолчал и тяжело посмотрел на Корбетта, а потом продолжал спокойно, как если бы разговаривал с самим собой. – Я бился в Святой Земле за Крест, а в Англии за Эдуарда против мятежников; я основывал монастыри, поддерживал святую мать Церковь, и Бог благословил мою семью. Я видел, как Александр распутничает, пьет, предается разврату и как он лебезит перед вашим Эдуардом, и я знал, что я лучше его. В 1238 году отец Александра III обещал мне корону, но когда он снова женился и родил Александра, третьего с этим именем, чашу оторвали от моих уст. Потом Александр стал королем и, не имея живого наследника, женился на своей французской полюбовнице, вожделея ее и заявляя, что она родит наследника. Итак, – Брюс вдруг замолчал, вспомнив, где находится и с кем разговаривает. Он мутно посмотрел на Корбетта. – Уходи, мастер Корбетт! – Он махнул рукой. – Ступай вон! Ступай сейчас же!

Корбетт толкнул локтем Ранульфа, таращившего глаза, встал, поклонился и в сопровождении слуг Брюса вышел из комнаты.

Слуги проводили Корбетта с Ранульфом через Лит до дороги на Эдинбург. Оттуда, напоследок обменявшись ругательствами с Ранульфом, они повернули вспять. Корбетт вздохнул с облегчением и, велев парню придержать свои вопросы при себе, понурив голову, тихонько поехал дальше, осмысляя услышанное от Брюса. И пришел к выводу, что этот гневливый, ожесточенный человек не испытывал любви к королю Александру. Воистину, смерть короля могла принести ему немалую выгоду, хотя, рассудил Корбетт, Брюс – лишь один из многих.

Они добрались до окраин Эдинбурга уже в сумерках. Корбетт успокоился, вокруг толпились с повозками торговцы и крестьяне, собравшиеся по домам. Но тут впереди что-то случилось – суматоха, смятение и ругань, – перевернулась порожняя повозка, лошадь прянула на дыбы в постромках, возчика же видно не было. Корбетт и Ранульф, ехавшие бок о бок, остановились, глядя на неразбериху. Два человека, шедшие впереди, вдруг развернулись и медленно двинулись обратно. Корбетт, увидев их, выпрямился в седле. Что-то здесь было не так. Он заметил блеск стали. Схватив поводья Ранульфова гаррона, он погнал свою лошадь галопом. Оба пеших отлетели в сторону, Корбетт обогнул перевернувшуюся повозку и пустился во весь опор, пригнувшись к седлу и надеясь, что лошадь не оскользнется на ухабистой дороге. Лишь оказавшись в Эдинбурге, среди домов с закрытыми ставнями, Корбетт остановился и, обернувшись, усмехнулся при виде бледного, испуганного лица Ранульфа.

– Только не спрашивай у меня, кто это был, – проворчал он. – Я сам не знаю. Возможно, у них были дружеские намерения, но мне вспомнилась старинная поговорка: «На темной пустынной дороге друга не встретишь».

Ранульф кивнул и перегнулся через голову своей лошади: от страха желудок у парня сжался и исторг из себя содержимое. Корбетт улыбнулся, но очень скоро пожалел, что и его тоже не вырвало: его мутило и била дрожь всю дорогу, пока они благополучно не добрались до ворот аббатства.

IX

На следующее утро приор передал Корбетту письмо – короткую записку, в которой говорилось, что вчера утром на Бенстеда напали неизвестные, что он жив-здоров, но советует Корбетту не терять бдительности. Корбетт дал себе слово следовать этому совету. Он умылся, оделся и вместе с Ранульфом подкрепился в трапезной хлебом, сыром, несколькими спелыми плодами и разведенным вином. Потом проведал спутников, которые сопровождали его в Шотландию, после чего отправил Ранульфа вычистить их одежду и поработать в аббатстве, а сам вернулся в свою келью и тщательно запер дверь.

Он вынул из большой кожаной сумки пергамент, пемзу, чернильницу из рога, перья, длинный тонкий нож с острым лезвием и кусочек красного воска для печати. Развернул пергамент, протер его пемзой, осторожно сдул крошку, обмакнул перо в походную чернильницу и принялся набрасывать письмо Бернеллу. На это ушло несколько часов, и только ближе к вечеру он приступил к окончательному варианту.

«От Хью Корбетта, секретаря, Роберту Бернеллу, епископу Бата и Уэльса, канцлеру, поклоны. Я по-прежнему живу в аббатстве Святого Креста, занимаясь порученным мне делом. Позвольте мне для начала сообщить, что слухов и сплетен я собрал в изобилии, и намеков множество, но чего-либо существенного покамест очень мало. Ныне всеобщая молва полагает, что Александр III, король Шотландии, разбился насмерть, случайно упав с мыса Кингорн 18 марта 1286 года. Король созвал чрезвычайное собрание Совета, чтобы обсудить заключение в тюрьму барона Галлоуэя в Англии. На Совете присутствовали главные бароны королевства, как мирские, так и духовные. Король явился мрачный и замкнутый, но его настроение скоро переменилось. С делами Совет наскоро покончил и перешел к общему пиршеству, когда король удивил всех, объявив, что намерен отправиться к королеве в Кингорн. Многие отговаривали его, поскольку бушевала буря, была ночь и отправляться в путь было весьма опасно. Король отмахнулся от возражавших и уехал, взяв с собой двух доверенных слуг, Патрика Сетона и Томаса Эрселдуна. Они приехали в Квинзферри и понудили перевозчика, хотя тот и противился, переправить их через Ферт-оф-Форт в Инверкейтинг. Переправа завершилась благополучно, и на том берегу их ждал королевский управляющий (имя коего тоже – Александр), приведший туда лошадей для короля и его сопровождающих; среди тех лошадей была любимица короля – белая кобыла по кличке Теймсин, каковую он прежде оставил в Кингорне королеве. Управляющий также пытался образумить короля, но безуспешно. Его величество поехал дальше. Один из его слуг, Сетон (как говорят, любовник короля), хорошо знал дорогу и каким-то образом в темноте далеко обогнал своего господина и добрался до Кингорн-Мэнора. Эрселдуну не повезло. Он не мог справиться со своей лошадью, которая в конце концов понесла, так что он и королевский управляющий остались в Инверкейтинге и отправились в трактир. Тем временем король Александр доехал до вершины мыса Кингорн, с которого и всадник, и лошадь упали и разбились насмерть.

На следующее утро начались поиски, и тела их были обнаружены на песке внизу. У короля была сломана шея, лицо изуродовано до неузнаваемости, тело – сплошная рана. Королевский лекарь подготовил тело к погребению, и на одиннадцатый день оно было предано земле в Джедбурге. Для ведения дел был учрежден совет опекунов: королева ждет дитя, однако случись что неожиданное, Совет приложит все усилия к тому, чтобы корона Шотландии перешла к внучке Александра III принцессе Маргарите Норвежской. Однако есть и другие претенденты, в особенности Брюсы, которые более чем готовы предъявить собственные права на престол. Настоящий предмет моего расследования – смерть Александра, и теперь можно сделать определенные выводы относительно нее:

Во-первых – Александру III не раз случалось бешено мчаться по округе, когда он устремлялся к какой-либо леди. Ничто не мешало ему вести себя так же, спеша к молодой жене.

Далее. В ночь на 19 марта была страшная буря; Александр не был пьян, но выпил много. Больше того, он выбрал опасную дорогу. Следует заметить, что там имеется более безопасный путь, однако воспользоваться им было невозможно. Кингорн расположен неподалеку от вод Ферта, кратчайшая дорога к нему идет по верху утеса. Король мог бы поехать окольным путем, но потерял бы дорогу среди диких травянистых пустошей, изобилующих болотами и трясинами, ловушками для неосторожного путника. Посему Александр поехал обычной дорогой, хотя и при очень опасных обстоятельствах. Можно предложить несколько объяснений гибели Александра.

Во-первых – несчастный случай. Лошадь короля, если мы учтем все обстоятельства, описанные выше, вполне могла поскользнуться и рухнуть вниз с утеса, увлекши за собою всадника.

Далее – смерть в результате небрежности. Управляющий – пьяница. Будучи вызван в столь темную, бурную ночь, он мог рассердиться и небрежно оседлать королевскую лошадь, тем самым став причиной несчастья на мысе Кингорн. Хотя, коль скоро это так, почему это несчастье не случилось раньше, в другом месте? И могла ли подобная небрежность привести к падению и лошади, и всадника с утеса?

Далее – была ли то смерть? Умер ли Александр III на мысе Кингорн, или то была какая-то хитрая уловка самого короля? Александр III славился своим пристрастием к переодеваниям, личинам и розыгрышам. Не сам ли он устроил свою мнимую смерть по каким-либо тайным причинам? Я сознаю, что это лишь игра ума и что никаких реальных доказательств тому не существует. Больше того, сей несчастный случай произошел более двух месяцев тому назад, и никто не имеет никаких оснований опровергнуть очевидное, что король Александр мертв и похоронен в аббатстве Джедбург.

Далее – убийство. Король Александр мог быть убит человеком или несколькими людьми, хотя по каким причинам и какими средствами – это остается тайной. Некоторое количество необъясненных обстоятельств делают это вероятным:

Во-первых – по какой причине король покидает Эдинбург в такую ночь ради того, чтобы свидеться с королевой? Он мог бы дождаться утра. Если то была похоть, имелись и другие леди, на все готовые. Если то была любовь, почему королева Иоланда была так спокойна, а не убита горем после его смерти?

Далее. Король прибыл на собрание Совета в дурном настроении, Совет был созван по крайне маловажному поводу. Затем настроение короля вдруг переменилось, он стал весел, счастлив, как жених в первую брачную ночь. Что случилось, в чем причина такой перемены?

Далее. Самым странным во всем этом представляется отсутствие каких бы то ни было намеков на то, что король, прибыв на собрание Совета, уже намеревался совершить эту поездку. Он принял это решение там и тогда. Однако же в Кингорн загодя были посланы сообщения, в коих управляющему приказывалось быть на берегу с лошадьми для короля – случилось это за несколько часов до того, как собрался Совет. Кто послал эти приказания и как они были доставлены через Ферт?

И наконец. Ходили предсказания о близкой смерти Александра, причем еще задолго до его гибели. Каковы источники этих слухов?

Коль скоро то было убийство (а у меня покуда нет сему верных доказательств), тогда, милорд, давайте вспомним вопрос Цицерона: „Cui bono?“ Кому это выгодно?

Брюсу, испытывающему обиду оттого, что у него отняли корону в 1238 году? Обиженный на Александра, он мог опасаться, что молодая жена родит наследника королю, и тогда он, Брюс, во второй раз потеряет возможность предъявить права своего дома на престол.

Иоланде, королеве, которая даже не потрудилась взглянуть на тело мертвого мужа, но оставалась в своем уединении, в Кингорне, утверждая, что она беременна? Она знала, что ее муж собирался прибыть к ней в ту ночь, но когда он не явился, не позаботилась даже послать людей на его поиски.

Патрику Сетону, спальнику короля и доверенному слуге? Он любил короля Александра, как мужчина любит женщину. Он ревновал к Иоланде и был единственным спутником короля в ночь его гибели. Я задаюсь вопросом: не был ли он настолько потрясен этой безумной скачкой короля в бурную ночь, что стал виновником смерти короля, а затем умер сам от разбитого сердца? Не понимаю, почему он не подождал своего царственного господина на дороге, а по прибытии в Кингорн не поехал искать его. Быть может, он знал, что его господин уже мертв?

Французы также извлекают немалую выгоду из смерти Александра. Их новый король Филипп IV всеми силами и средствами старается заполучить союзников в Европе. Александр, бог весть по какой причине, всегда отвергал этот союз; теперь его не стало, и Филипп может вновь начать плести свою паутину и, заключив союз, воткнуть нож в спину Англии. Столь же вероятно, что он надеялся и все еще надеется, что наш сеньор, король Эдуард, будет втянут в шотландские дела, что отвлечет силы, которые Англия могла бы направить на защиту своих владений в Гаскони.

Еще есть наш хитроумный и скрытный отец наш во Христе епископ Уишарт. Близкий советник покойного короля, теперь он держит бразды правления в своих руках, ибо король мертв. Почему же он (а это сделал именно он) с такой поспешностью послал всадников рано утром 19 марта выяснить, благополучен ли король? Не знал ли он загодя, что что-то случилось? К сожалению, я не могу расспросить ни его, ни – до времени – тех людей, коих он послал, ни тех, кто нашел тело короля.

Разумеется – и я сомневаюсь, стоит ли обсуждать подобную возможность, – смерть короля Александра III могли устроить и англичане. Но чего ради? Тем более есть куда более основательные подозрения против иных людей. Эдуард же имеет свои интересы во Франции, и я не вижу для него выгоды в смерти союзника.

Слишком много в этом деле неясного. Кто бы ни был убийцей Александра, ему необходимо было, разумеется, первым прибыть к переправе, пересечь Ферт-оф-Форт, знать дорогу, по которой поедет король, осуществить свой замысел и уехать, надеясь, что спутники короля не узнают об этом. И все это проделать во мраке ночи? Господь всемилостивый свидетель, что я бросил бы это дело, как химеру и признал бы, что шотландский король погиб в результате несчастного падения с лошади, когда бы я своими глазами не видел обрывков, приставших к кусту терна на мысе Кингорн, которые вопиют к миру: „Убийство!“ Даже если я отыщу ответы на эти вопросы, есть и другие загадки. Их же можно разрешить лишь с великой опасностью для моей жизни, и я прошу вас, милорд, велите мне покинуть эту страну, ибо по ней бродит Сатана. Эта страна – горшок на огне, и очень скоро он вскипит и перельется через край, обжигая и ошпаривая всех, кто окажется рядом. Моей жизни и жизни Бенстеда угрожает бог весть кто, ибо люди считают, что мы здесь находимся с тайной миссией, связанной с наследованием шотландского престола. Прошу вас не забывать об этом. Да хранит вас Бог. Писано 18 июня 1286 года в аббатстве Святого Креста».

Корбетт перечитал письмо. Уже совсем стемнело, и он, отложив донесение в сторону, лег на кровать и еще раз обдумал написанное. Должен же быть, думал он, какой-то ключ, какая-то трещина в этой тайне, через которую можно было бы проникнуть в нее. Он вспомнил старинное изречение из читанного в юности трактата: «Коль скоро проблема существует, стало быть, должно существовать и ее логическое разрешение. Найти его – всего лишь дело времени». Конечно, если тебе оставят время на поиски, с горечью подумал Корбетт. Он чувствовал, что вовлечен в какой-то королевский театр масок, лицедейство, игру, где он – один из участников пантомимы, спотыкающихся во мраке на потеху невидимому безмолвному зрителю. Ночная скачка по продуваемому ветром утесу, король, падающий во мрак, пророчества о его судьбе. Корбетт задумался над этими пророчествами. Их источник – разумеется, если есть возможность найти этот источник – не даст ли сведений более определенных? А если эти пророчества вполне невинны, в таком случае кто знал о них и, что еще важнее, кто постарался, чтобы о них узнали люди? Корбетт попытался вернуться мыслями назад, распутать клубок собранных сведений. Кто-то называл имя пророка. Этот кто-то назвал его Томасом? Томас Рифмач – Томас из Лермонта. Корбетт спустил ноги с кровати и трутом зажег три большие свечи, взял письмо к Бернеллу и запечатал его. Пусть письмо уйдет в том виде, как оно написано, а он займется другими делами.

Монастырские колокола зазвонили к вечерне, но Корбетт дождался, пока монахи возвратятся из церкви, и только тогда сошел вниз и вместе с Ранульфом отправился в трапезую с белеными стенами. Подали простую еду – хлеб, суп и разбавленное вино, и во время трапезы один из монахов читал из Священного Писания. Корбетт, охваченный нетерпением, едва мог усидеть на месте, утешая себя единственно удовольствием созерцать лицо Ранульфа, потребляющего столь постную пищу в столь постной обстановке. Как только трапеза завершилась благодарственной молитвой, Корбетт шепотом приказал Ранульфу сидеть в их келье и не высовывать носа оттуда, сам же он тем временем попытается переговорить с приором. Приор с готовностью согласился, предложив Корбетту прогуляться по тихим темным крытым аркадам, развеяться на первом мягком ветерке раннего лета. Некоторое время они прохаживались в молчании, потом Корбетт принялся расспрашивать приора о его склонности к монашеской жизни, наслаждаясь язвительными ответами и узнав с удивлением, что приор приходится, в частности, дальним родственником Роберту Брюсу, а также, что он – знаток трав, страстно интересующийся врачеванием и приготовлением лекарственных настоев, зелий и снадобий. Корбетт исподволь перевел разговор на покойного короля и весьма был удивлен последовавшей за этим вспышкой.

– Хороший был, сильный правитель, – заметил приор, – но как человек… – Его голос замер, и наступившее молчание прерывалось только стуком сандалий по каменным плитам.

– Что вы хотели сказать? – спросил Корбетт.

– Я хотел сказать, – пылко отозвался приор, – что это был распутник, пренебрегавший своими обязанностями. Десять, одиннадцать лет он вдовствовал, имея множество возможностей жениться и родить сына. Вместо этого он тешил свою похоть, женился поздно, а потом погиб, гонясь за плотским наслаждением, и оставил Шотландию без наследника.

Корбетт заметил, что гнев, таящийся в глубине души приора, готов вырваться наружу, и деликатно хранил молчание.

– Даже здесь, – продолжал приор, – в аббатстве Святого Креста, он тешил свою похоть. Некая знатная женщина, вдова, приехала на могилу своего покойного мужа, но явился король и увидел ее. Он стал преследовать ее, засыпать подарками, драгоценностями и роскошными одеждами. Потом он ее соблазнил, не в замке и не в одной из своих усадеб, но прямо здесь, открыто бросив вызов своим и нашим обетам. Я сделал ему замечание, он же рассмеялся мне в лицо. – Приор помолчал. – Заслуженный конец, – заметил он. – Спаси и помилуй его Бог. Я, видите ли, должен был присутствовать на том собрании Совета, – добавил он уже веселее, – но был занят и послал свои извинения. Кто знает, возможно, мне удалось бы отговорить его. – Он погрузился в молчание, и Корбетт, украдкой бросив на него взгляд, заметил, даже в неярком свете луны, каким напряженным и скорбным стало его лицо.

– Отче, – осторожно спросил Корбетт, – вы говорите, что король едва ли не сам накликал свою смерть?

Приор поджал губы и кивнул.

– Значит, – продолжал Корбетт, – другие тоже так полагали? Я имею в виду, не это ли стало причиной множества предсказаний, что с королем случится что-то скверное?

Приор пожал плечами и пошел дальше, легко опираясь рукой о руку Корбетта.

– Да, – ответил он. – Люди действительно думают, что король поступал опрометчиво, но были и другие предсказания, не только благочестивые предположения. Их высказывало это странное создание, Томас Рифмач, или Томас из Лермонта.

– Чем странное?

– И внешностью, и повадками. Он постоянно творит свои четырехстрочные стансы, предрекающие будущее отдельных людей или даже целых семей. Странный человек с таинственным прошлым. Говорят, будто он девять лет пропадал в Стране Эльфов!

– Могу ли я встретиться с ним? – напрямик спросил Корбетт. – Это возможно?

Приор повернулся и тонко улыбнулся.

– А я-то удивлялся, зачем вам понадобилось поговорить со мной. У Томаса земли рядом с Эрлстоном в Роксбургшире, невеликие, впрочем. Я знаю его, я даже защищал его несколько раз от оскорбительных нападок моих собратьев-священников. – Он остановился и положил руку на плечо Корбетту. – Я напишу ему, и посмотрим, что из этого получится, но будьте осторожны, Хью, будьте очень осторожны!