Текст книги "Легион Зари"

Автор книги: Пламен Митрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

– Не устоял! – устало ответил спрашиваемый. – Была волшебная и неповторимая ночь! Желаю каждому пережить такую, хотя бы в первой ее части. У меня больше нет такого желания!

Глава XXII
«Кобольд»

Миновало несколько спокойных дней. Ярмарка замирала. Опустело большинство загонов и временных торговых лавок. Полностью закрылся базар для животных. Множество шатров и палаток были собраны, и их обитатели уже уехали. Разобрали и шатер цирка месьора Булемеса. Вместе с ним в далекие земли уехала и Дея.

На месте цирка осталась гора мусора, которая напоминала о блестящих представлениях. Там собрались бездомные собаки, которых прогнали из их укрытия в Старом замке. Расторопный Торфаг приказал расчистить древние руины, и проворные работники выполняли его приказание.

Туманные воспоминания о красивой рыжеволосой бритунийке остались в сознании Конана и Плама, если только варвар вообще запоминал вереницу женщин, проходящих через его постель.

Но жизнь продолжалась. Возобновились и утренние прогулки, и упражнения за городом. К дружескому кругу присоединился и кобольд Пепин. У него был на удивление здоровый организм. На второй день после получения рапы только стянутая шиной и прикрепленная перевязкой к груди рука напоминала о тяжелом переломе. Плам подарил ему оставшийся от атамана шайки кофийских работорговцев каурого жеребца, и кобольд сразу же доказал, что он – хороший наездник. С тех пор он не пропускал возможности принять участие в прогулках за город.

Друзья как раз только что вернулись в «Пуповину» и расседлывали коней, когда Ванил таинственным голосом сообщил, что к вечеру Пепин устраивает угощение для своих товарищей. Плам оставил ему кошельки зарубленных им головорезов, и теперь бывший раб был богат.

Конан, шемитский Ага, Джума и Кетраг оставили шатер Шевитаса и перебрались жить в освобожденные гостями постоялого двора комнаты на первом и втором этажах. Теперь вся компания собралась под одной крышей. Узнав от Ванила о предстоящем пире, все разошлись по почти опустевшему ярмарочному городу в поисках подарков.

Вечером больше всех был удивлен Пепин. Когда все собрались на вроде бы случайно организованную пирушку, каждый принес хороший и полезный подарок для кобольда.

Первыми в таверну сошли вниз Богард и Плам. Офирец учил древне-стигийскому языку своего молодого воспитанника. Мудрец уже заканчивал изучение «Скрижалей Скелоса». Узнав о поводе для веселья, славин смутился, что пришел с пустыми руками.

– Не обвиняй себя, сынок! Ты подарил Пепину самое дорогое – свободу! Я уже познал его верное сердце и знаю также, что до самой смерти он останется верен тебе.

– Это моя мечта – служить тебе, пока я жив! – поклонился кобольд Пламу.

– Раз это твое желание, то я согласен! Но ты будешь моим товарищем, а не слугой!

Пришел и Конан, неся тяжелый железный щит с нарисованным рубиновым глазом. Он вручил его Пепину и обернулся в поисках места, чтобы оставить обоюдоострый боевой топор с рукоятью из носорожьего рога, с металлическими пластинами. Это было очень редкое и страшное оружие в руках сильного бойца.

– Я купил его у одного вендийского купца. У них уже почти не используются такие топоры. Мужи нового поколения слабы сражаться таким оружием! – пояснил киммериец, положив топор в ноги Пепину.

Смущенный гладиатор не знал, как поступить. Здоровая его рука держала тяжелый щит и он не мог его оставить, чтобы поздороваться с Конаном. Варвар вывел его из затруднения, взяв из руки кобольда щит, чтобы опереть его о стену. Потом он сердечно обнял Пепина.

– Не могу я речи держать. И я, как и ты, тоже был с железным ошейником и знаю, как чувствуешь себя. Я тебе обязан! Будь моим братом!

Кроме сильной руки, у кобольда было мягкое и доброе сердце. Он прослезился.

Фериш Ага принес чудесное покрывало и кольчугу для боевого коня. Кетраг – закаленный в огне шемитский лук и колчан с отличными гирканскими стрелами с оперением из перьев цапли. Джума преподнес Пепину плащ из очень редкой шкуры черной кушитской пантеры. Принц Моррог подарил красивый железный шлем с забралом для глаз и крепкую плетеную кольчугу, сделанную из стальных пластин.

Все теплыми словами поблагодарили Пепина за оказанную услугу в ночь мертвецкого сна. Только один Амрод не принес никакого подарка. Гордый альб избегал разговоров с кобольдом, как бы не замечая его присутствия.

Хорошее вино и уставленный яствами стол завладели на некоторое время вниманием компании. Через несколько произнесенных тостов растроганный до глубины души кобольд осознав, что у него появилось столько много друзей, пришел в себя. Он любил выпивать.

– Славный человек ты, Пепин! Одной рукой и то после такого тяжелого ранения повалил, как снопы, семерых отъявленных головорезов! В моем дворце в Хауране всегда найдется место для тебя!

– А попадешь в Шем, только упомяни имя Фериш Ага, и никогда не останешься без вина!

– Едем в Гирканию, друг! Только там, среди необъятных степей, среди моря скачущих коней сможешь почувствовать себя вольным, как ветер!

– В Киммерию я тебя не приглашаю, это мрачная и суровая страна. Но мой кошелек и меч всегда к твоим услугам!

– А можешь остаться и здесь, в Заморе! Перстень и грамота, которую прислал тебе король Озрик, сделали тебя почетным аристократом! Получишь имение, слуг, земли…

– Я предпочитаю следовать за благородным Богардом и Пламом. Не привык я к сидячей жизни!

– Значит, мы будем вместе! Хорошо быть рядом с воином с верной рукой и верным сердцем! Как ты, Пепин! Так выпьем за это! Вина!

– Расскажи нам свою историю, Пепин!

– Ну, вырос я в маленькой пограничной укрепленной крепости на Боссонских возвышениях. Недалеко от Велитриума, почти на берегу Черной реки. Граница с Пиктскими дебрями проходит совсем недалеко от крепости. Я возмужал в бесконечных схватках с дикими ордами. Когда я подрос, то заметил, что я отличаюсь от высоких, стройных боссонцев. Не был я похож и на пиктов, наших врагов. Я попросил своих родителей рассказать о моем происхождении. Старейшина деревни вспомнил, что меня нашли в ивовой корзинке па рыбалке на Черной реке. Я был запеленат в изящно вытканные пеленки, каких ни у бос-сонцев, ни у пиктов не было. У одного из рыбаков недавно умер ребенок и он усыновил меня.

– В Пиктских дебрях, наверное, все еще живут альбы, кобольды… и другие, – не закончил свои слова Амрод. – Ты – кобольд!

– Это я узнал гораздо позже. От одного альба. Он рассказал мне много о своем и о моем народе.

– Альб из Пиктской пустоши?

– Нет, остатки его парода жили далеко к югу от Стигии. В джунглях, у истоков реки, называемой Зархеба. Звали его Ололивел, и мы были с ним хорошими друзьями.

– Из южных альбов! Не знал я, что кто-то из них остался после Большого переселения!

– Их было мало, и их раса вымирала. Тысячи лет назад весь их народ переселился в страну, далеко на юг. Она называлась Ферри.

– Что случилось с этим альбом? Где я могу его найти? Много лет прошло с тех пор, как я не получал вестей о соплеменниках!

– Я понял, что ты из благородного рода альбов и не могу сердиться па тебя за пренебрежительное отношение ко мне. Испокон века мой народ служил твоему. Но если у тебя есть

терпение и если достойным господам будет интересно, я закопчу свой рассказ. В нем содержится и история альба Ололивела.

– Достойные господа будут слушать с интересом! – от имени всех ответил Фериш Ага. – Но сначала промочим глотки. Выпить хочется, как после резни оборотней… расскажу я тебе об этом случае как-нибудь в другой раз! И Конан показал себя тогда с лучшей стороны! Вина!

Выпили. Ожидание интересной истории, хорошая еда и вино, потрескивающий огонь в камине создали у этих разбросанных по свету авантюристов уютное чувство дома и семьи. Одиночество собрало эти обломки бури жизни вместе, и они начали чувствовать друг друга, как родные, а не как стая голодных волков.

– Этот постоялый двор «Пуповина», как ласковая материнская утроба! Я чувствую себя ребенком, нашедшим дом в снежной буре! Не испытывал такого чувства даже в своем дворце в Хауране. А вас воспринимаю, как родных братьев! – прочувственно заявил принц Моррог.

– В стране Куш, моей родине, у меня есть много кровных родственников, братьев, так водится у нас, – пояснил Джума. Чернокожий колосс оставил цирк месьора Булемеса, чтобы наняться в солдаты в Туране. – Да, я даже и не знаю, сколько братьев и сестер у меня было, по никогда они не были мне настолько близки, как вы!

– Это потому что хорошее вино объединяет души настоящих мужчин, как пролитая вместе кровь роднит сердца, – добавил шемитский Ага.

– И еще потому, что все вы – достойные люди с открытыми душами и смелыми сердцами! Я встречал много настоящих мужей, но таких, как вы, собранных в одном месте – никогда! – вмешался в разговор Богард. – Поэтому я рад, что у меня будут такие спутники, Но давайте прекратим восхвалять друг друга, как старые куртизанки. Пусть дела сами говорят за себя. Продолжай свой рассказ, Пепин. Вина!

* * *

«Служил я на Боссонской границе долго – и стрелком, и следопытом. Потом поступил в аквилонскую армию к королю Вилеру. Участвовал во многих сражениях, но в войне с Кофом попал в плен. Я был не из знатной семьи, никто меня не выкупил, и я был продан в рабство. Умею я делать почти все: был и гребцом на галере, и в соляных шахтах, и на строительстве крепостей и дорог. Я умею хорошо готовить, шить, стирать и даже сопровождал одну торговую экспедицию в Кхитай. При возвращении меня укусила ядовитая змея в джунглях южнее моря Вилайет. Я серьезно заболел и едва не умер.

Продали меня на золотые рудники в горах Ильбарс. Они находятся между туранскими городами Хоарезм и Шангара. Из всех мест, куда меня забрасывала неволя рабства, эти рудники были самыми ужасными. Для работы там использовали истощенных на галерах гребцов, изувеченных строительных работников, постаревших слуг и куртизанок. Рабская жизнь не стоила и ломаного гроша. Одетые в увядшую кожу скелеты, покрытые язвами, струпьями и грязью – это были мы! Кормили нас какими-то помоями, которые один раз в день спускали в глубокие шахты. Воду мы слизывали с влажных стен галерей. Солнечного света я не видел ни разу за все те три года, в которые был похоронен там.

Внизу за нами никто не надзирал. Если мы не отправляли иа поверхность определенное количество руды, то нам не спускали и еду. Таким образом мы старались выполнять норму. У нас были свои вожаки и свои рабы. Самые сильные не работали. Они терроризировали слабых и жили на их горбу.

Вожаком там был здоровенный чернокожий, бывший гладиатор. Он потерял на арене один глаз и пальцы на правой руке, по сила его огромных кулаков пугала всех. Убивал несчастных существ, не моргнув и глазом! Все радовались, когда кто-то умирал. Тело умершего сразу же разрывали иа куски и съедали. Самые лучшие куски получал Джоко – одноглазый изверг.

Я очень ослаб от болезни, когда меня спустили в мрачную шахту. Но но сравнению с ходячими скелетами там я был здоров и силен. Работал много, и успевал дорваться до достаточного количества еды. Нашел в заброшенной галерее подземное озеро, в котором водились слизистые безглазые существа, похожие на рыб. Иногда я успевал поймать их, и вкус их совсем был неплохим! Я брезговал человеческим мясом и предпочитал подкармливаться большими подземными тараканами, которые ползали по шахтам.

Постепенно я стал набирать силы. Джоко не трогал меня, да и я старался не попадаться ему на глаза. В это время одноокий мучил с особой жестокостью одно бледное, скелетоподобное существо, которое несмотря па свою слабость, работало по целым дням наравне со мной. С ним мы не сказали друг другу ни слова больше месяца. Да, наверное, и никогда бы не заговорили друг с другом, если бы не произошло следующее.

Как и у настоящего короля, у Джоко был собственный гарем и слуги. Его любимой женой была Мея – однорукая аграпурская куртизанка, все еще сравнительно свежая. Вожак хотел, чтобы слугой ему был бледный работяга-раб, но тот гордо отказывался. Каждый вечер, а мы уже знали время, когда в шахту спускали скудный казан с помоями, Джоко жестоко избивал его и не давал ему есть. Чем тогда питался этот бедняга и как он вообще выжил, я так и не понял.

Так вот, однажды вечером Джоко был в особенно хорошем настроении. Днем спустили новую группу рабов, среди которых была симпатичная молодая кушитка с начальной формой проказы. Обняв повое приобретение, зловещий вожак что-то приказал Мее. Недавняя фаворитка, привыкшая к более хорошему отношению, ответила ему резко. Джоко разозлился! Начал бить ее своими огромными кулачищами и повалил на землю, Продолжил пинать ее изо всех сил даже после того, как умертвил ее.

Я лежал далеко от костра. Часто я видел, как Джоко убивает других рабов, но чтобы поднять руку на женщину! Я вскочил и растолкал несчастные создания, но бледный раб был первым. Его скелетоподобная фигура набросилась на огромного главаря и ударила его. Джоко повернулся и с диким огнем в единственном глазу схватил его за тонкую шею. Как только он не переломил ее, как тростиночку? Может быть ему помешало отсутствие пальцев.

В этот момент я добрался до него и крепко ударил по почкам. Тот заревел, как раненый лев, отбросил бледного и напал на меня. После короткой схватки я убил его.

Так я стал вождем несчастных рудокопов. Заставил крепких и здоровых лентяев работать. Самых слабых оставил заботиться об огне, привел женщин к подземному озеру. Они научились ловить безглазых рыб даже лучше, чем я, нашли корни, глубоко проникшие через скалы и землю, из которых варили суп. Я поставил бледного быть ответственным за распределение еды.

Мы начали посылать наверх больше руды, и нам начали опускать еды получше. Лечились мы кто как может, купались в озере. Я запретил драки. Мы зажили получше и даже иногда находили время для веселья!

Но с бледным рабом мы все еще не разговаривали. Он только сказал мне, что сам он родом с юга и что зовут его Ололивел. Все-таки однажды ночью стена молчания между нами была сломана. Это было после первых похорон в шахтах рудника Ильбарс.

Один из сильных рабов умер, когда на него упал обломок скалы. Я категорично запретил остальным съедать его. Похоронили мы его близко от костра, где спали. Я опасался, что кто-нибудь выроет труп. Я очень устал. Работал я наравне со всеми, ничего что считался вождем. Я лежал возле огня и мечтал о чистом небе, звездах, свободе.

Неожиданно Ололивел сел рядом со мной и заговорил. Он рассказал мне о славном народе альбов, о чудесах, которыми они владеют. Он знал, что я не подозреваю о своем происхождении. От него я узнал, что я – кобольд, сын порабощенного альбами народа. Он не думал, что кобольды могут быть способны на что-то иное, кроме как быть слугами.

Много ночей разговаривали мы при свете огня. Многое я узнал от Ололивела. Постепенно мы сблизились и стали нераздельны. В мечтах мы видели себя свободными. Обещали друг другу, что вместе отыщем страну Ферри, куда переселились наши деды.

Ололивел был еще молод по меркам своего долгоживущего народа. Обитающие в джунглях возле Зархеба альбы забыли большинство умений и тайн своего народа. С горячей кровью, молодой Ололивел отправился вместе со своим другом Нерендолином в путь искать страну Ферри. После многочисленных приключений они добрались до Кеми, самого большого порта Стигии. Продали драгоценности и поднялись на борт корабля, который плыл в Кордаву.

По дороге на них напал пиратский корабль с Барахских островов. Их взяли в плен, обратили в рабство. С тех пор он ничего не слышал о Нерендолине.

Так мы прожили в рабстве три года. Постепенно рудник истощился, и нас подняли на поверхность, чтобы перебросить в другую шахту. Оставили нас в огромном дощатом сарае и охраняли не особенно бдительно. Мы решили ночью бежать. Глаза наши уже были привыкли видеть в темноте, да и оба с Ололивелом мы выросли в лесу охотниками.

Слепой случай соединил нас, он же и разделил нас!

Незадолго до наступления ночи, собственник гладиаторской школы Зингаро увидел меня и купил. За кувшин вина и горсть медяков. Ололивел остался в сарае. Два года я работал на Зингаро. Принес ему много денег. Он обещал, что освободит меня, если я заработаю ему сто золотых монет. Своими победами на гладиаторских аренах я принес ему гораздо больше денег! Но он не сдержал свое обещание. Относился со мной хуже, чем с животным. Потом… потом появился Плам…»

* * *

– Да, браток, жизнь, не гладила тебя по головке! Ну, и твой Ололивел настоящий мужчина! Хотелось бы мне помочь ему! Голод, темнота, жажда! Бррр! Волосы у меня встают дыбом! Вина! Выпьем за друзей в беде!

– Тогда давайте выпьем и за то, чтобы не оставлять их в беде! – мрачно поддержал Агу Конан.

– Так ведь отсюда мы отправляемся в Аграпур, столицу Турана! Можем отыскать и выкупить Ололивела! – предложил Плам.

– У меня есть хорошие связи при дворе Илдиза, короля Турана, – задумчиво сказал принц Моррог. – Но побеспокоить императора ради одного раба! Меня примут за сумасшедшего! А может он уже давно мертв. Два года в том руднике…

– Я должен его найти! Мы альбы, так легко не умираем. Я уверен, что он жив! – меланхоличный Амрод говорил с жаром.

– И без того трогаемся через три дня. Останемся только для того, чтобы Конан выиграл турнир послезавтра и получил заслуженные награды. Теперь, особенно после ярмарки, дороги опасны. Да и не верю я, что только попыткой Хирента наши враги исчерпали свой арсенал. Мы поедем через Шем и Хауран. Оттуда па лодках по реке Истар быстрее всего добраться до Аграпура. Легат Амальрик собрал несколько хороших наемников, сделаем небольшой, но сильный караваи! – слова Богарда были приняты всеми благосклонно. Авторитет офирского мудреца был большим, и он несомненно был вожаком всей компании.

– Из Хаурана путь будет легким! Возьмем самые лучшие лодки и ладьи. Сейчас в Туране спокойно, я поеду с вами! – объявил свое решение принц.

– Из Аграпура до Хоарезма на корабле можно доплыть меньше, чем за два дня. Я работал там несколько лет назад, хорошо знаю побережье!

– Ты моряком плавал по морю Вилайет, Копан? – спросил любознательный славин.

– Пиратом! Ну, и немножко был на галерах рабом, на каторге, но это другой разговор.

– Значит, ты был и рабом на галерах?

– Был. Был я и вором, и вождем зуагиров в пустыне, и атаманом козаков, которые для тебя, как родные братья, на реке Запорожке!

– Много чего ты повидал, расскажи!

– Побывал я в странах, в которых никто из моего племени не бывал, а о многих из них даже и не слышали! Был я следопытом на Черной реке в Пиктских дебрях, и наемником в Стигии и Туране, и пиратом из Красного братства с Барахского архипелага. Вдоль и поперек я прошел Черные королевства, а и далее, далеко к югу от них. Разбойничал немного в Химелийских горах, а уж не будем вспоминать с мелких племенных войнах в Асгарде и Ванахейме. Но всему свое время. Богард, может, и не захочет, чтобы я рассказал тебе о кое-каких делах.

– Конан! Ты – честный и достойный человек! Любая профессия, пусть даже и работорговца, и сутенера хороша, лишь бы исполнять ее по-честному и по справедливости!

– Вот поэтому я и люблю тебя, Реас! Но сутенер из меня не получится! У куртизанок не останется сил для клиентов! Я разорюсь!

Глава XXIII
«Непобедимый»

Высокие трибуны постепенно заполнялись народом. Площадь перед Львиными Воротами была полностью ограждена и походила на громадный амфитеатр. В середине был оставлен большой овал свободного пространства – арена.

По старой традиции, сегодня должен был состояться только один поединок. Король выбирал символического защитника города, который боролся за награду в триста золотых монет. Щит с его гербом выставлялся на специальном постаменте в центре арены. Желающие помериться с ним силой ударяли по щиту своим оружием. Если ударяли острием – бой проводился настоящим оружием и часто заканчивался смертью. Если удар был рукоятью оружия, то бой проводился притупленным тренировочным оружием. Если появлялся больше чем один претендент, король определял самого достойного.

В этом году защитником был Конан. Его слава и успехи на играх были более, чем достаточны, чтобы король Озрик остановил свой выбор на нем. Его щит, с нарисованным большим рубиновым глазом, был уже выставлен посреди арены. Король и почетные гости как раз занимали места на центральной трибуне. Все было готово к началу поединка.

В этот момент произошел неприятный инцидент. Глава аквилонской делегации, пуантенский герцог Троцеро представил королю аристократа со странной внешностью.

– Ваше величество, это барон Пулио, один из видных аристократов королевства Аквилонии.

– Я рад приветствовать его на заморийской земле. Жалко, что он прибыл так поздно и пропустил самую интересную часть игр!

– Всегда успеваю к самому интересному, Ваше величество! – женственным голосом отозвался барон. Его волосы были окрашены в несколько цветов, он был одет в особенную, почти женскую одежду. Его рука, небрежно положенная на эфес длинного прямого меча, усыпанного драгоценностями, была с кроваво-красным маникюром.

В типично женском реверансе барон Пулио поклонился смущенному монарху и занял свое место рядом с заметно взволнованным графом Троцеро. Король Озрик наклонился к сатрапу Торфагу, который ему что-то прошептал. Король понимающе кивнул головой и почесал лоб.

– Кто этот человек? – тихо спросил Плам всезнающего принца Моррога.

– Это барон Пулио из Аквилонии. Из очень богатого и влиятельного рода. Немножко со странностями, понимаешь ли, но большой мастер меча!

Барон осторожно поправил сложную прическу, смотрясь в серебряное зеркальце. Победоносно осмотрел публику накрашенными глазами.

– Пусть Дэркето поразит мой детородный орган! Герцог, а мы не ошиблись трибуной?! Посмотри, там возле хауранского принца сидят какие-то крестьяне! Как только воняют! Тот, светленький, однако, ничего! Какой жеребчик! Но старый бакалейщик возле него – отвратителен!

Эти слова, произнесенные громким голосом, явно метили обидеть Богарда и его компанию. Принц Моррог приготовился ответить, но Реас остановил его тихими словами.

Сам Троцеро остро порицал барона. Пулио замолчал, сначала поджал губы, как обиженная девица, но потом начал посылать воздушные поцелуи Пламу и махать ему шелковым платочком.

Главный глашатай игр вышел на арену. Трубы возле короля заиграли.

– От имени великого короля Озрика, владетеля Заморы, Конан из Киммерии, почетный вельможа, вызывает каждого желающего на поединок с острым или тупым оружием!

Это сообщение было сделано перед каждой из четырех полукруглых трибун. В полном боевом снаряжении, в блестящем асгардском шлеме с высокими бычьими рогами, Конан ждал, сидя возле маленького шатра. Рядом с ним Джума, в качестве помощника держал широкий аквилонский меч и боевой топор с длинным, почерневшим от времени топорищем.

Наступила мертвая тишина. Ожидали претендента. Если не появится желающий, то великан Олаф проведет с Конаном показательный поединок. Зрители не останутся недовольными.

По традиции, нужно было выждать несколько минут, после чего глашатай должен был повторить вызов. Как раз истекал определенный срок, и церемония должна была повториться, когда послышались тяжелые ритмичные шаги. Из прохода между двумя трибунами вышла громадная фигура, закованная в стальную, отливающую синью, броню. Закрытый шлем с пучком страусиных перьев наверху делал приближающегося к щиту Конана бойца великаном. С металлическим звоном и скрежетом, незнакомый воин достиг середины арены. Медленно поднял одетую в стальную перчатку десницу, в которой сжимал огромный боевой топор. Ударом, который смел постамент, как вихрь, он поразил острием топора щит, и тот отлетел аж к подножию королевской лоджии.

– Я, Марель из Аквилонии, названный Непобедимым, принимаю вызов! – прогремел мощный голос. – Я, Марель, отправлю душу Конана Киммерийца к его жалким богам!

* * *

Даже если бы молния упала на арену, не наступило бы такого сковывающего изумления па трибунах. Зрители смотрели, как остолбеневшие. Марель Непобедимый! Воин-легенда, победивший в последние десять лет всех своих противников! И это сверхчеловеческое проявление мощи! Невозможно!

Первым пришел в себя от удивления старый король. Посмотрел озабоченно на невозмутимо сидящего Конана, коротко посоветовался с сатрапом Торфагом и послал слугу известить глашатая.

– Король Озрик принимает претендента Мареля из Аквилонии! Поединок с острым оружием начнется через полчаса! Битва будет до первой крови или до смерти одного из бойцов!

Мареля и его оруженосца – здоровенного мужчину, который доставал едва лишь до плеча непобедимому воину, усадили в удобные кресла и поднесли им ободряющие напитки. Крепкое дерево угрожающе заскрежетало под тяжестью аквилонца.

На трибунах наступило оживление. Такое сенсационное зрелище ожидало зрителей! Великий Марель здесь, в Аренджуне! Продемонстрирует свою неповторимую силу и мастерство! Невероятно!

Никто не делал ставок. Исход поединка мог быть только один. Конан будет побежден, вероятно, потеряет жизнь. Против Мареля Непобедимого ни у кого из бойцов не было шанса.

Среди друзей Конана настроение было не радужным.

– Никто не может победить Мареля! – отчаянно тряс головой принц Моррог. – Я наблюдал за ним много раз. Это не человек, а настоящий демон! Конан пропал!

– Марель убил более ста первоклассных воинов на турнирах и в единоборстве! У него нечеловеческая сила! Да и проворен, как пантера! Я не видел, как орудует топором Конан, но навряд ли он справится с Непобедимым!

– Какой демон принес сюда этого великанища! Чтоб у него поясница отнялась, чтоб у него мужские причиндалы отвалились! – проклинал добрый Фериш Ага. – Хоть бы Конан отказался… Если этот аквилонский верзила его погубит, лучше и мне умереть. Вызову его, а там…

Богард молчаливо выжидал, но был не особенно обеспокоен. Плам однако не выдержал!

– Что вы оплакиваете Конана? Он же не малое дитя! Он победит! Вы не видели Конана в настоящем бою! Этот Марель, может, и был непобедим до сих пор, но он только человек. А Конан в бою как бог! Я своими глазами видел, как он голыми руками задушил тролля!

– Тролль! Пфу! Что такое тролль перед этим людоедом! И я посек троих оборотней, но это другое. Знаю, что Марель Непобедимый пронзил в одной схватке пятерых бойцов одним ударом своего копья! Но ему это так не пройдет, этому выродку, если что-то случится с Конаном! Фериш Ага здесь!

В этот момент барон Пулио встал и вызывающе помахал тяжелым кошелем.

– Пятьсот золотых монет против десяти, что Марель раздавит варвара, как гусеницу. Смелее, красавцы! Никто ли не желает подарить десять золотых даме?

Никто не отозвался. Рисковать десятью золотыми для такого безнадежного дела? Даже ставка пятьдесят к одному не стоила риска!

– Перевелись, что ли настоящие мужчины в Заморе? – издевательски вопрошал барон.

– Принимаю! – прокричал Плам

– Красавец! Деньги потеряешь, жеребеночек! Но потом сможешь их вернуть другим способом, очаровательный мой!

– И я принимаю, Пулио! – откликнулся принц Моррог, нарочно пропуская титул барона.

– Я тоже! Пятьсот золотых – это целый погреб с вином! Выпью его на поминках Мареля Непобедимого! – прогремел бас Фериша Аги.

He говоря ни слова, Богард сделал знак одному из распорядителей и отсчитал десять золотых монет в знак того, что принимает ставку женственного аристократа. Кетраг и Пепин присоединились к офирцу. Легат Амальрик лишь покачал головой. Опытный полководец не верил в победу Конана.

– Целое удовольствие для меня делать ставки против вас! Приготовьте мне быстро денежки, потому что бой не продлится долго!

Встав в полный рост посреди арены, двое бойцов приветствовали короля и публику. Разница между ними была очевидной. Марель возвышался над Конана на целую голову и был на две пяди шире в плечах, стальная броня давала ему серьезное дополнительное преимущество перед одетым в плетеную кольчугу варваром. Боевой топор аквилонца был больше, руки длиннее. Единственно оставленные в противоположных углах арены мечи, как запасное оружие, были одинаково длинны и тяжелы.

Марель нес огромный щит с нарисованным чешуйчатым драконом, сжимающим в своих длинных когтях цыпленка. Конан был вооружен прямоугольным щитом с нарисованным на нем рубиновым глазом.

Король поднялся с места, и его слегка дрожащий голос разнесся над притихшими трибунами.

– Пусть достойнейший победит. Начинайте! Противники повернулись один против друтого. Лицом к лицу. Не обменялись обычными для такого благородного поединка приветствиями.

– Ты подохнешь, варвар!

– Каждый умирает когда-то, молодец!

– Но твой день пришел, дикарь!

– А может быть твой, здоровяк!

При этих словах аквилонец взревел, как раненый лев, и бросился на Конана. Будто бы сметающий на своем пути ураган видит перед собой одиноко торчащую сосну, единственную устоявшую при его быстром прохождении через столетний лес… Атака была ужасной. Тяжелые и сильные удары, быстрые как молния, градом сыпались на киммерийца.

Громадная фигура Мареля с беспощадной неумолимостью теснила его и отталкивала назад.

У зрителей создалось впечатление, что Конан похоронен под градом убийственных уда-рои. Вынужденный отступать с первого момента сражения, он в самом деле потерялся под напором великана-аквилонца.

Но отступление варвара совсем не было паническим бегством. Каждый удар он отражал щитом, наклоняя его под необходимым углом, чтобы нейтрализовать поистине ужасную силу ударов Мареля. Отступал он полукругом, чтобы не оказаться прижатым к краю арены. Там большая масса и более длинные руки соперника могли оказаться решающими для исхода поединка. Таким образом, скоро битва вернулась опять в центр боевого поля. Непривыкший к подобному сопротивлению, Марель взбесился. Его удары зачастили, но потеряли добрую долю своего напора и силы.

До этого момента Конан не использовал свой топор. Его любимым оружием был тяжелый меч, но из-за правил турнирной этики он был вынужден начать бой оружием, которым его вызвали. Почувствовав потерю свежести у своего противника, киммериец перешел в яростную контратаку.

Теперь роли сменились. Однако Марель не отступал. Широко расставив ноги, он принимал на себя, словно незыблемая скала, все выпады варвара.

– Он еще жив! Конан жив! – прокричал кто-то на центральной трибуне, и публика оживилась.

– Конан! Конан! – разнесся восторженный возглас, сначала подхваченный десятком голосов на центральной трибуне, а вскоре и всей публикой. Симпатии большинства были на стороне черноволосого варвара.

И тогда Марель доказал, что не только рост и сила подняли его на пьедестал самого великого и непобедимого бойца. Хитроумным приемом, знакомым лишь немногим, он подложил под удар Конана свой собственный топор. Его острие попало в рукоять топора киммерийца. Крепкое, закаленное в огне дерево переломилось, и в руках варвара осталось лишь около пяди ненужной древесины. Публика умолкла.