Текст книги "Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей"

Автор книги: Питер Макиннис

Мы прошли мимо девочки болезненного вида с желтым лицом, которая с трудом волочила ноги. Она взглянула на нас тусклыми, выражавшими страдание глазами. Она отошла, чтобы дать нам дорогу, как делают люди, наполовину слепые, хотя места для нас было вполне достаточно. Я оглянулся на нее.

– Это свинцовая болезнь, – небрежно сказал дядя. – […] Как-то на днях я видел одну такую дуру. Что бы ты думал? У нее было фарфоровое блюдо, еще необожженное, оно было надтреснуто, так вот оно стоит на полке у нее над головой, только что покрытое глазурью, ядовитой глазурью, и эта дура тянется туда рукой и, изволите ли видеть, обедает! Ест из этого блюда! […] А потом дойдут вот до этого и стонут. А эти дураки в Вестминстере требуют, чтобы мы сюда поставили вентиляторы, да туда поставили вентиляторы, как у других дураков в Лэнгтоне… А они все время едят из таких вот блюд.

Г. Дж. Уэллс. Новый Макиавелли, 1911

Уэллс, судя по этому отрывку, так подробно описывал то, что, по-видимому, не всем его читателям было известно: отравление свинцом приводило к потере зрения. Ведь при этом повреждались нервы, и исследования, проведенные в Великобритании в 1910 году, показали, что зрение потеряли 7,7 процента женщин, работавших на гончарном производстве и получивших отравление свинцом, у 10,2 процента работниц наблюдалась значительная утрата зрения, а у 14 процентов – некоторое, менее значительное ухудшение зрения.

Свинцовые белила прежде изготавливали в соответствии со старинным голландским способом. Для этого тонкие свинцовые пластины помещали в образующиеся при кожевенном производстве отходы дубильной коры (или в лошадиный навоз) и обливали их уксусной кислотой. При этом образуется уксуснокислый свинец (свинцовый сахар), а по мере ферментации дубильной коры выделяется углекислота, которая преобразует уксуснокислый свинец в основной карбонат свинца – вследствие этого на поверхности свинца образуется белый налет. Его счищали, высушивали, измельчали и отмучивали для приготовления белил. Лишь в 1940-е годы фирма «Бритиш Острейлиэн Лед мэньюфэкчурерс» (ныне «Дулукс») разработала более безопасный метод производства свинцовых белил: теперь свинцовый порошок реагирует с уксусной кислотой, конским навозом и дубильными отходами, вращаясь в специальных барабанах. А ведь в старые, недобрые времена рабочим приходилось вручную вынимать полоски свинца из кислотосодержащего перегноя, а затем счищать с них белые кристаллы свинца.

Химия – наука прямолинейная. В смеси конского навоза с дубильными отходами происходили процессы брожения, благодаря которым повышалась температура смеси и происходила конденсация уксусной кислоты, а она, вступая в реакцию со свинцом, образовывала уксуснокислый свинец. При брожении также возникала углекислота, которая в результате реакции с уксуснокислым свинцом давала основной карбонат свинца (свинцовые белила).

Те, кто из огня британских промышленных предприятий угодил прямиком в полымя Первой мировой войны, оказались жертвой странного – собственного, внутреннего – отравления организма: рекруты, взятые в армию с керамических производств, где они имели дело со свинцом, начали страдать от типичной «свинцовой колики» потому, что она возникала как следствие… интенсивной строевой подготовки. Большие физические нагрузки во время предварительной строевой подготовки высвобождали у них в телах накопившийся за годы работы свинец, и они в результате заболевали. Уже после войны было замечено, что причиной острого свинцового отравления у рабочих со свинцовых производств становились перегрузки, связанные с инфекционными заболеваниями или чрезмерным употреблением алкоголя: острая свинцовая колика начиналась обычно в понедельник, после того как рабочие «гуляли» в выходной день. Однако тут оказалось, что в дни войны, когда вся страна на военном положении, обычные упражнения выводили из строя простых солдат, которым надлежало быть в нужной физической форме, чтобы хватило сил выпрыгнуть из окопа и получить свою порцию летящего им навстречу свинца. И они еще жаловались на какие-то там «свинцовые колики»!.. В общем, поскольку все это могло непосредственно сказаться на боеспособности армии, надо было Принимать Меры.

Так к 1916 году использование свинца на заводах по производству керамических изделий наконец стало предметом официального внимания. Были установлены стандарты на четыре класса глазури. В «несвинцовой» глазури содержание свинца составляло менее 1 процента (в пересчете на металлический эквивалент). У следующего класса глазури содержание растворимого монооксида свинца (свинцового глёта) было менее 2 процентов. Затем шел класс глазури с содержанием менее 5 процентов растворимого монооксида свинца, а вот для последнего класса данных о содержании свинца и его растворимости не было (по-видимому, в них входила глазурь с содержанием свинца, превышающим 5 процентов).

В 1916 году сэр Уильям Тилден с законной гордостью сообщил, что британское правительство осуществляло закупки изделий только с «несвинцовой глазурью, то есть такой, в которой содержащийся свинец находился «в нерастворимом состоянии», иными словами, это была фриттованная глазурь. К подобным изделиям относились, например, телеграфные изоляторы, глазурованные кирпичи и черепица, санитарно-гигиенические и бытовые изделия, причем, как оказалось, такая политика правительства стала сильно влиять на производителей, которые всячески стремились выполнить условия установленных стандартов.

После войны, однако, потребовалось справиться с новой проблемой: мечи нужно было в очередной раз перековать на орала – как раз тогда, в 1921 году, начали выводить из строя и демонтировать броненосцы. На них между слоем серой, наружной краски и стальными пластинами брони находился также защитный слой свинцового сурика, однако если он и защищал сталь от коррозии в морских условиях, то на судоразборочных предприятиях он оказывал вредное воздействие на рабочих. Правда, эта эпопея со свинцовым суриком на производстве завершилась раньше, чем суммарный эффект от воздействия свинца в данном случае привел бы к вмешательству официальных инстанций, однако свинец стал играть все большую роль в жизни всех людей, поскольку началась эпоха массового использования автомобильного транспорта. Тогда же, в 1921 году, когда броненосцы Первой мировой войны были разобраны до винтика, Томас Миджли, Чарльз Кеттеринг и Томас Бойд совершили открытие: если к топливу добавить тетраэтиловый свинец (ТЭС), это приводит к снижению детонаций при работе двигателя! Вскоре была создана «Этил корпорейшн», филиал автомобильного концерна «Дженерал моторс», и производство автомобилей, особенно в США, резко возросло.

Строилось все больше дорог, их расширяли, улучшали, однако вскоре любые, самые лучшие дороги все равно заполняли орды автомобилей, чьи двигатели извергали свинец, который ведь добавлялся отныне в используемую топливную смесь – этилированный бензин. И вот в огородах, расположенных вдоль дорог, на салате, выращиваемом в товарных количествах для «здорового питания», теперь осаждались частички свинца, да и все, кто жили поблизости от дорог, особенно от загруженных шоссе, постоянно вдыхали тонкодисперсные частицы свинца – он был теперь повсюду. Уже в 1924 году прозвенел первый звоночек, возвещавший о серьезной опасности этилированного бензина: сам Миджли заболел после серии экспериментов с ТЭС, однако это оказался слишком слабый сигнал, чтобы кто-нибудь зазвонил во все колокола.

В 1925 году медицинские осмотры работников автохозяйств и гаражей, которые вручную добавляли ТЭС в бензин, показали, что это отрицательно сказывается на их здоровье – однако здоровье шоферов и других сотрудников тех же самых автопредприятий вроде бы оставалось на прежнем, неизменном уровне. Была достигнута договоренность о том, что бензин следует поставлять уже этилированным и что на емкостях с ним надлежит помещать предупредительные знаки, которые указывали бы, что их содержимое представляет собой опасность при очистке емкостей, а также что оно очень опасно при попадании на кожу человека.

В 1926 году, по заданию министра здравоохранения США, в течение семи месяцев проводилась экстренная проверка влияния ТЭС на здоровье людей. В заключении, выпущенном по следам этого исследования, говорилось, что нет весомых причин для запрета использования ТЭС, в случае, если соблюдены все правила техники безопасности при работе с этим веществом. И понадобилось еще 50 лет, прежде чем производители автомобильного топлива начали, с большой неохотой, снижать уровень свинца в горючем – постепенно, микрограмм за микрограммом.

Роберт Шерард писал и о других ядах на рабочем месте, например о хлоре. Весна, отмечал он, никогда не приходит в городки Уиднес или Сент-Хеленс[84]84
  Уиднес, Сент-Хеленс – центры химической промышленности поблизости от Манчестера и Ливерпуля.


[Закрыть], центры содовой промышленности, поскольку на много миль вокруг них все загрязнено отходами, уходившими в атмосферу через заводские трубы, – из-за этого погибало все живое: и листья на деревьях, и любая малейшая травинка. Фермеры так часто высказывали свои жалобы на то, что промышленные пары и копоть наносили ущерб урожаю, что владельцы химических заводов пришли к решению: дешевле скупить земли вокруг этих предприятий, чем всякий раз выплачивать соответствующие штрафы. Даже деревья не выживают в этой бесплодной земле, писал Шерард, «…тогда как людям приходится выживать – и это им удается».

Как ни странно, оказалось очень трудно найти доказательства вредности хлора. Доктор О’Киф, лечивший рабочих – жителей города Сент-Хеленс на протяжении 30 лет, рассказал Шерарду, что производство щелочи сильно ухудшает состояние здоровья, пусть даже это не показывают статистические данные: «Химическое производство убивает человека только на три четверти, а оставшуюся четверть добивает в нем работный дом». Добрый доктор признал тогда, что сероводород «…невероятно ядовитый газ, однако это – лишь один из целого ряда факторов, которые на содовых заводах сокращают срок жизни у рабочих».

Он, правда, попытался отметить и положительные стороны ситуации: «В защиту сегодняшнего положения вещей можно все же вот что сказать: если химическое производство губит людей, то оно и микробов тоже губит, и в результате у нас почти нет заболеваний лихорадкой. У нас, например, сейчас в больнице всего трое заболевших ею». Правда, доктор О’Киф отметил, что немногие в их городе живут дольше 60 лет. Да и трудно оптимистически смотреть на вещи в условиях, подобных описанным в книге:

Они в шутку называют его «Роджером», а ведь «Роджер» этот – их злейший враг. «Роджер» – это хлор-газ, который прокачивают через негашеную известь, чтобы превратить ее в хлорную известь. «Роджер» – газ сухой перегонки, желто-зеленого цвета, причем настолько токсичный, что рабочие (упаковщики), которые после окончания процесса упаковывают отбеливающую хлорную известь в емкости, в каких он и поставляется потребителям, работают, надев на глаза защитные очки, а рот и нос обернув двадцатью слоями фланелевой ткани, закрепив этот «намордник» прочной веревкой. Мало того: они способны работать на своем месте всего несколько минут, а затем им требуется передохнуть… «Доза» этого газа способна убить взрослого человека в течение всего одного часа.

И тем не менее «Роджер» для них скорее предмет насмешек, чем страшилище. Верно: едва кто-нибудь крикнет «Тикайте, ребята! Роджер катит!», как это нередко можно услышать в цехах, тут же начинается всеобщая паника, и все рабочие спасаются бегством, мчатся куда глаза глядят, стараясь уйти от этого зеленоватого тумана, резко пахнущего, ощутимого органами чувств, который следует за дуновением ветра – но как только опасность миновала, «Роджер» снова становится предметом шуток, вызывает улыбки.

Роберт Шерард. Белые рабы Англии, 1897

Если уж рабочие начинали шутить по поводу смертоносного «Роджера», становится ясно, что других поводов для шуток или для веселья у них не было. А тут они хотя бы сохраняли ощущение реальности и с черным юмором относились к тому, как с ними обращаются владельцы предприятия. Один из рабочих объяснил Шерарду, как легко было владельцам завода манипулировать статистикой. «Значит, вот как получается. Ты, допустим, хватанул газу. Мы тут же бежим в контору и говорим: «Такой-то газом отравился». Тут же выдают бренди. Ты сам еще доберешься до дому, а там – раз! – и окочурился. Ну, врач потом скажет, что такой-то, мол, просто сознание потерял, а доказательство – вот оно: ведь чтобы привести тебя в чувство, оказалось, достаточно дать немного бренди».

Мы еще будем говорить о хлоре, когда пойдет речь о его преднамеренном использовании в качестве средства поражения во время войны. Это был такой же газ, что и на содовых заводах, только мотивация его использования была иной. А пока что мы завершим эту тему, процитировав один из самых удивительных пассажей в книге Шерарда:

В работном доме в Уистоне живет один безногий инвалид, с которым очень дружит другой инвалид – безрукий. Оба они работали на содовом заводе.

Роберт Шерард. Белые рабы Англии, 1897

Один из самых трагичных и совершенно ненужных видов отравления на производстве, возникших лишь в результате погони за прибылью, проявился в заболевании, которое хорошо известно как последствие отравления фосфором – некроза челюсти. Он проявился уже при изготовлении «конгривовых спичек» – они появились не ранее 1827 года и были названы так вслед за знаменитыми зажигательными ракетными снарядами английского изобретателя Конгрива[85]85
  Конгрив Уильям (1772–1828, не следует смешивать с носившим то же имя английским драматургом, жившим веком раньше) больше всего был известен созданием зажигательных ракетных снарядов, которые англичане не раз использовали во время Наполеоновских войн, однако на его счету было также несколько десятков патентов на самые разнообразные изобретения: от замка для шлюзов и процесса цветной печати до метода поглощения дыма и особой бумаги для банкнот, которые благодаря ее свойствам было невозможно подделать. Интересно, однако, еще и то, что Конгрив фактически лишь усовершенствовал боевые ракеты, которые использовали против англичан индийские воины из отрядов Типпу во время англомайсурских войн в Южной Индии в конце XVIII века! У индийцев это были железные снаряды весом от 3 до 6 кг, поражавшие цели на расстоянии до 2 км – правда, точность поражения оставляла желать лучшего.


[Закрыть] (William Congreve), в которых также использовался белый фосфор. Эти самовозгорающиеся палочки, покрытые с одного конца фосфоросодержащей смесью, назывались еще «лусиферами»[86]86
  От латинского «Lucifer» – «приносящий свет». О месте и дате создания первой спички ведется давняя, ожесточенная полемика: ясно лишь, что появилась она в первой трети XIX века. А вот авторами объявляли изобретателей из Венгрии, Франции, Германии, Англии – дело в том, что тогда было немало различных предложений надежного получения огня с помощью химических составов. Правда, считается все же, что привычные нам маленькие палочки с головками, зажигавшимися от трения при чиркании о такой же состав, предложил в 1826 году английский аптекарь Джон Уокер (John Walker) из Стоктона-на-Тинсе. В качестве зажигательного состава он использовал легковоспламеняющийся желтый фосфор.


[Закрыть], хотя первоначально название «лусифер» принадлежало совсем другому устройству, которое использовало лишь хлорноватистокислый калий (бертолетову соль) – и ни грана фосфора.

Между первым зафиксированным свидетельством о проявлении некроза челюсти (у некоей Мари Янковиц из Вены, в 1838 году) и снятием с производства спичек с головками из белого фосфора в 1906-м прошло немало лет. В Лондоне первый случай заболевания некрозом челюсти был зарегистрирован в 1846 году, и примерно в то же время появилось свидетельство об этой болезни по другую сторону океана – в Бостоне. Дальше о подобных клинических случаях сообщалось регулярно, однако ни один из них не произошел бы, если бы в обиход вошло изобретение, сделанное в 1824 году и представлявшее собой остроумное применение катализа:

Среди множества гениальных новшеств нашей современности можно отметить и прибор… для целей мгновенного получения света; он, по-видимому, куда проще и менее подвержен неисправностям, чем лампа Вольты[87]87
  Вольта Алессандро (1745–1827) – итальянский физик и физиолог. В 1777 году сконструировал водородную лампу, в которой узкую струю водорода из особого сосуда поджигала искра от электрофора или от лейденской банки. Разумеется, это было не слишком надежно и довольно пожароопасно. Но лампа Вольты оставалась в употреблении до середины XIX века.


[Закрыть] или другие устройства, призванные служить для той же цели. Недавно было открыто, что струя газа водорода, проходя над поверхностью губчатой платины, поджигает ее. Вся идея, таким образом, заключается в получении определенного количества газообразного водорода над водой; его постоянно генерирует смесь небольшого количества цинка с серной кислотой, и когда ему представляется возможность пройти через небольшую стопорную пробку сквозь маленькое углубление, в котором находится платина, то последняя мгновенно воспламеняется. От этого огня можно зажечь свечу или светильник… выглядит этот прибор как элегантное украшение – стоимость его невелика, за ним легко ухаживать; после его зарядки он способен действовать несколько месяцев.

Журнал для джентльмена, сентябрь 1824 года, с. 259

Однако спички были дешевы – как и рабочие, которые их делали, а платина стоила дорого; однако ничем больше нельзя было надежно поджечь водород. Так что надо было делать спички, а проблему с действием фосфора на здоровье людей можно было разрешить, как только она проявилась, – если бы хоть кто-нибудь озаботился этим. В 1845 году была обнаружен менее опасная в использовании, аллотропная форма фосфора[88]88
  Химический элемент фосфор существует в четырех видах простых веществ – аллотропных формах: по мере убывания их химической активности это – белый фосфор, желтый фосфор, красный фосфор и черный фосфор.


[Закрыть] – красный фосфор, а уже к 1855 году один шведский исследователь создал спичку, основанную на этом более безопасном составе. Их и назвали «безопасными», или «шведскими» спичками.

В 1898 году во Франции в головках спичек стали использовать трисульфид тетра-фосфор (P₄S₃ – такие спички называют сесквисульфидными), а затем, наконец, в 1906 году Бернская конвенция запретила использование белого фосфора. Лишь Соединенные Штаты Америки не подписали эту конвенцию, ссылаясь на свою Конституцию, однако в 1913 году конгресс США ввел так называемое конфискационное налогообложение (согласно закону Эша) на спички из белого фосфора, в результате чего удалось прекратить их производство, поскольку их надо было продавать по цене сесквисульфидных спичек.

Давайте не будем чрезмерно придираться к владельцам спичечных фабрик. В конце концов, относительно немного людей погибло в результате некроза челюсти. Обычно заболевание это начиналось с головной боли, причем исключительно мучительной. Из десен начинались зловонные, отвратительные выделения, и от заболевших до такой степени несло чесноком, что никто из их знакомых не мог с ними общаться. Болезнь вызывала нестерпимую жажду, приводила к причудливым деформациям лица и являлась хроническим заболеванием. Может, немногие умерли от нее, однако большинство, надо думать, предпочло бы смерть тому существованию, которым им приходилось довольствоваться.

Некроз челюсти называли «болячкой», «флейтой» или «составом» – от композиционного состава массы, в которую окунали деревянные палочки, чтобы покрыть ею их кончики. Каждый год в одной только Великобритании для изготовления нужного количества этого состава требовалось 60 тонн фосфора, определенное количество которого доставалось на долю рабочих спичечных производств. Важно также отметить, что на различных фабриках по-разному обстояло дело с вентиляцией и, соответственно, с уровнем смертности среди рабочих. В результате нам придется исходить из того, что либо тогда, в эпоху строгих викторианских нравов и необходимости неукоснительно посещать церковные службы, существовали иные моральные стандарты, чем, скажем, сегодня, либо же владельцы спичечных фабрик страдали, все как один, от сильной близорукости.

В 1862 году Тайный совет Ее Величества[89]89
  Существующий с раннего Средневековья Почтеннейший Тайный Совет (Her Majesty's Most Honourable Privy Council) к XIX веку стал консультационным органом при кабинете министров.


[Закрыть] поручил составить отчет о положении дел на спичечных производствах страны, и в нем содержались такие рекомендации: улучшить вентиляцию производственных помещений, улучшить гигиенические условия работы, создать отдельные помещения для рабочих на время обеденного перерыва (чтобы они могли обедать не на рабочем месте) – однако эти рекомендации не имели силы закона, а потому за их неисполнение нельзя было спросить по закону, так что в результате все они были попросту проигнорированы… Ни у кого не было сомнений, что фосфор – это яд: ведь смертельная доза белого фосфора для взрослого человека не больше по объему, чем ее содержится в коробке спичек.

В Великобритании фосфор до 1963 года использовался для того, чтобы избавиться от родственников, друзей, врагов и потенциальных выгодоприобретателей в случае чьей-либо смерти: лишь в 1963 году, наконец, был запрещен к продаже препарат «Родин» (Rodine), в связи с принятием закона о запрете ядов, вызывающих мучения у животных (Animals (Cruel Poisons) Regulations), – a в составе «Родина» была не только смесь отрубей с черной патокой, но и 2 процента фосфора: ведь это было широко применявшееся прежде средство от грызунов. Что ж, не слишком поздно спохватились – и для людей, и для животных…

Отравление ртутью также трудно не заметить, а «меркуриализм» был известен еще в Древнем Риме как болезнь рабов, поскольку в испанских ртутных рудниках в Альмадене использовали одних лишь рабов. Император Юстиниан считал приговор, направлявший приговоренного на работы в эти рудники, эквивалентным смертному приговору, а смерть, вызванная воздействием ртути, была столь ужасна, что Плутарх даже выступил с критикой в адрес владельцев рудников, использовавших для добычи ртути рабов, которые не были осуждены за какие-либо преступления.

Тема эта была вновь поднята в XVI веке, когда Андреа Маттиоли описал «меркуриализм», а другой итальянец, Джованни Скополи, в 1761 году описал условия жизни и работы в Идрии[90]90
  Джованни Скополи (1723–1788) – медик и естествоиспытатель, получил назначение в качестве врача на ртутные рудники в Идрию, небольшой город на западе Словении, где и проработал шестнадцать лет. В 1761 году он опубликовал книгу, в которой описал симптомы отравления ртутью среди горняков.


[Закрыть]. К тому времени уже на протяжении почти ста лет предпринимались попытки как-то бороться с этим заболеванием: в 1665 году для горняков с ртутных рудников в итальянской провинции Фриули был установлен укороченный рабочий день – им полагалось работать всего лишь шесть часов ежедневно. Это первый в мире известный нам закон, связанный с охраной труда. Однако прошло более двухсот лет, прежде чем в 1897 году подобное ограничение времени работы было принято и в Идрии.

Большинство из нас знакомо с меркуриализмом как с болезнью шляпников, хотя связь здесь довольно причудливая, причем известно о ней было задолго до того, как Джон Тенниел (1820–1914) сделал свое знаменитое изображение Сумасшедшего Шляпника для «Алисы в Стране чудес» Льюиса Кэрролла. Шляпных дел мастера использовали ртуть, чтобы шерстяные волокна размягчались и уплотнялись для создания фетра.

Известна любопытная легенда о святом Клименте[91]91
  Святой Климент, ученик и преемник первых апостолов – Петра и Павла, стал одним из первых Otucjb Церкви в Риме, в конце I века н. э. (и четвертым епископом римским, т. е. римским папой). Мощи папы Климента были обретены, по преданию, св. Кириллом в Крыму (Херсонес) и затем находились в Киеве в Десятинной церкви.


[Закрыть], который впоследствии был объявлен святым заступником шляпников: о том, как он совершал паломничество в Иерусалим. Рассказывают, будто он подложил в свои сандалии верблюжью шерсть, чтобы не сбить ноги в пути, а после своего длительного путешествия, когда сочетание жары, пота и давления со стороны ног создало в сандалиях плотный слой фетра, его можно было перенести на голову, чтобы защитить ее от солнца, – так, мол, и возникли шляпы. Наверное, это сообщение немало удивит киргизов и монголов, которые издавна валяли шерсть, изготавливая войлок для своих юрт.

Я лично сомневаюсь в том, что способ святого Климента пригоден для изготовления шляп, особенно если принять во внимание ароматы, исходящие от верблюдов, в сочетании с человеческим потом – а они не могли бы не пропитать собой фетр, однако нам сегодня известно другое, а именно что даже до 1685 года парижские шляпных дел мастера использовали азотнокислую ртуть для процесса, который они называли «морковлением», поскольку волокна после него приобретали оранжевую окраску. Сам этот процесс был тайной, в которую посвящали лишь членов гильдии шляпников, поскольку главным условием для того, чтобы заставить волокна шерсти накрепко сцепиться друг с другом, было придать им шероховатость. При этом волокна делаются мягкими и перепутываются друг с другом, так что их можно после этого выкроить и наложить на конусообразную форму, а затем прогладить горячим утюгом через мокрую ткань, чтобы волокна слиплись.

Раствор азотнокислой ртути и сегодня известен во Франции под его старинным названием le secret (тайна), а сам процесс изготовления фетра с помощью азотнокислой ртути называется по-французски le secretage. В 1685 году, после отмены Людовиком XIV Нантского эдикта[92]92
  Нантский эдикт от 1598 года даровал французским протестантам-гугенотам равные права с католиками.


[Закрыть], тысячи протестантов, и среди них шляпники-гугеноты, были изгнаны из Парижа; многие нашли себе прибежище в Англии. Использование раствора азотнокислой ртути продолжалось по всей Европе до начала XX века, а в России даже еще позже, однако сегодня уже существует и применяется способ валяния войлока без использования ртути, так что ртуть, дай бог, уже выведена из употребления повсеместно.

В относительно недавние времена, когда при изготовлении электрических лампочек использовались ртутные вакуумные насосы (для создания вакуума внутри лампочки), нередко случались утечки ртути, так что в светотехнической промышленности было немало заболеваний меркуриализмом. Гремучая ртуть использовалась для инициации основного заряда взрывчатых веществ для пушек и ракет, а каломель, или хлористую ртуть (HgCl), применяли для трассирующих пуль. В обоих случаях всем, кто имел дело с боеприпасами во время Второй мировой войны, эти вещества доставляли немало проблем, однако их и сравнить невозможно с тем, что случилось, как сообщали, с одним из летчиков союзников, воевавших с фашистами: беднягу ранило трассирующей пулей, начиненной фосфором. Она постепенно растворилась у него в теле и отравила его.

У многих металлов, используемых в промышленности, немало своих, только им присущих «хитростей». Вот сурьма, она используется в сплавах, включая «свинец» для аккумуляторов, в красках, при изготовлении стекла, керамических изделий, лаков и рвотного камня – последний сам по себе является ядом, однако вызывает рвоту, а потому иногда способен спасти от действия других ядов. Каждый год используется в больших количествах мышьяк, причем не только в качестве яда при производстве гербицидов, но и в пищевых добавках для сельскохозяйственных животных.

Ядовитые вещества порой действуют в качестве отравляющих ядов, только если их применять надлежащим способом. Если, например, ребенок перекусит медицинский термометр и проглотит какое-то количество ртути из него, этот металл не принесет ему почти никакого вреда (беспокоиться надо прежде всего об осколках стекла!): ведь он быстро пройдет через желудочно-кишечный тракт и будет выведен из организма. С другой стороны, то же самое количество ртути, но в виде солей при попадании в организм будет поглощаться куда более эффективно, а потому оно представляет для человека гораздо большую опасность. Если точно такое же количество ртути попадает человеку в пищевой тракт каждый день, тогда в организме начинает накапливаться ртуть. Удивительно здесь то, что если небольшое количество ртути из градусника попадет в щели в полу или на ковер, оно будет гораздо вреднее, чем при прямом попадании в организм: дело в том, что в результате этого в воздухе помещения будут постоянно присутствовать пары ртути – причем, хотя их уровень будет довольно низким, они тем не менее очень опасны. Правда, еще хуже ситуация станет в том случае, если вы попытаетесь избавиться от этой проблемы с помощью пылесоса…

Дочитав до этого места, любой вдумчивый читатель, у которого есть пломбы, наверняка подумает о том, насколько опасны амальгамы, которые применяют для зубных пломб. Примерно в течение недели после того, как пациенту поставят серебряную амальгаму, у него в моче будет повышен уровень ртути, однако он находится в безопасных пределах, а впоследствии снижается. Говоря прямо, амальгама представляет собой потенциальную опасность для зубных врачей и их ассистентов, если не соблюдаются необходимые правила техники безопасности, – но не для пациентов. Именно по этой причине в 2003 году были отклонены и не рассматривались американскими судами три судебных иска со стороны пациентов, которые желали получить от Американской ассоциации дантистов возмещение заявленного, якобы нанесенного им ущерба.

Судья Верховного суда Нью-Йорка отказался от рассмотрения сразу двух поданных исков к Американской ассоциации дантистов на том основании, что в исковых заявлениях не содержалось «подсудного повода для возбуждения судебного преследования». Ассоциация дантистов приветствовала такое решение, что, впрочем, неудивительно, как «победу стоматологии и науки в целом над предрассудками и досужими вымыслами».

* * *

Одним из самых смертельных ядов – если принять во внимание количество его жертв – является алкалоид, который во всем мире продается повсюду на законных основаниях, причем для этого не требуется никаких специальных разрешений… Чарльз Лэм хорошо знал, что это такое:

 
Из смрадных зелий – самый смрад:
Во рту – помойка, в мыслях – ад…
Нет даже в Африке обильной
И горше яда, и всесильней;
Цикута? белена? паслён?
Всё разом?..
Нет! всех лучше он.
Созданье Божье, сей Табак:
Язвит и жжет? Так в том и смак!
 

Чарльз Лэм. Прощание с табаком, 1811

Мало какие опасные, смертоносные вещества можно приобрести с такой же легкостью, как никотин. Мало какие яды приносят правительствам всех стран столько доходов, хотя порой это на самом деле, оказывается «сделкой с дьяволом»: в 1993 году в Китае доходы от налогообложения табачных изделий оценивались на уровне 41 млрд юаней – но примерная стоимость лечения заболевших в результате курения и потери от их смерти была не менее 65 млрд юаней… И это, разумеется, заниженные данные, потому что истинные потери от сегодняшнего курения проявятся лишь через два-три десятилетия.

В 1995 году четверть всех смертей в США и 14 процентов смертей в Европе были связаны с курением, однако теоретически влияние курения на ухудшение здоровья людей должно быть гораздо большим. В одной сигарете содержится достаточно никотина, чтобы отравить человека, – это если бы мы экстрагировали никотин и впрыснули бы его в кровь, однако ни один курильщик не умер еще от острого отравления никотином, потому что легкие воспринимают и фильтруют табачный дым. А вот прямой контакт с кожей – дело иное!

В XIX веке был известен случай, когда один контрабандист обложил свое тело табачными листьями, чтобы не платить таможенный сбор. Листья, разумеется, пропитались его потом, пустили сок, и в результате у него возникли классические симптомы острого никотинового отравления… И даже в наши дни у сезонных сельскохозяйственных рабочих на табачных плантациях в Северной Каролине ежегодно появляются симптомы одного из видов никотинового отравления – болезнь зеленого табака.

Сегодня заболевание это проявляется после того, как сборщики табачных листьев контактируют с мокрыми табачными листьями, либо ранним утром, либо после дождя. Никотин из листьев, являющийся алкалоидом, быстро поглощается кожей. Это заболевание впервые было внесено в 1970 году в перечень профессиональных заболеваний, причем состояние заболевших ухудшается, когда во время сбора листьев рабочие, срывая их, зажимают их под мышкой, пока движутся вдоль ряда растений – это называется «предварительной обработкой». Как заметили исследователи, позднее в тот же день и рубашки рабочих, и их кожа грубеют, пропитываясь липким и ядовитым табачным соком.

Но ведь область человеческого тела, известная медикам как «подмышечная ямка», которую в одном исследовании очень замысловато назвали «областью под плечевым суставом», а в народе попросту прозывается «подмышка» – способна впитывать и поглощать больше химических веществ, чем другие области кожного покрова. Возможно, об этом заболевании следует больше рассказать людям, чтобы рабочие с табачных плантаций знали об этой угрозе их здоровью и чтобы все остальные (из числа курильщиков, конечно) понимали, чему именно они разрешают заполнить свою ротовую полость.

Токсичные ландшафты

Если какого-нибудь яда накопится достаточное количество, он способен погубить живое существо, даже если это ядовитое вещество является естественной частью окружающей среды. Вот, например, углекислый газ. В августе 1986 года озеро Ньос в Камеруне по какой-то неведомой причине стало неспокойным. Из глубин озера к его поверхности вырвалось огромное множество пузырьков углекислого газа, и едва начался столь резкий подъем глубинных вод, это уже было похоже на то, как из бутылки шампанского выскакивает пробка. К несчастью, облако этого углекислого газа опустилось в долины, находящиеся ниже уровня озера, и там задохнулось 1700 человек.