Текст книги "КРИПТОАНАРХИЯ, КИБЕРГОСУДАРСТВА И ПИРАТСКИЕ УТОПИИ"

Автор книги: Питер Ладлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 34 страниц)

Очень вероятно, что в дальнейшем виртуальные пространства, подобные LambdaMOO, смогут стать лабораториями для проведения экспериментов с различными институциональными разработками и правовыми стандартами. Отметив эту возможность, я возвращаюсь к вопросу о главенствующей метафоре, о наилучшем способе представления взаимоотношений между реальностью и виртуальностью, правом Lambda и правом реального мира. Какое из представлений LambdaMOO – как клуб, деревня, страна или ролевая игра – дает наилучшую возможность для превращения виртуальных сообществ в опытные лаборатории для общественной и экономико-правовой сферы? Какой из подходов будет наиболее пластичным и гибким для многократного институционального моделирования?

Самой лучшей метафорой кажется та, которая описывает LambdaMOO как ролевую игру. Уподобление LambdaMOO ролевой игре дает ее участникам наибольшую свободу для экспериментов и, более того, наибольшее количество правовой автономии. Подчеркивая игровые стороны LambdaMOO, мы придаем особое значение возможности LambdaMOO создавать для себя правила, отличные от правил, действующих за ее границами. Признание LambdaMOO игрой, игровым пространством позволяет участникам играть, находясь в LambdaMOO, – то есть создавать и переделывать как самих себя, так и общественные институты. Назвать LambdaMOO «всего лишь» игрой – это самый простой способ освободить происходящее внутри LambdaMOO от внешнего правового контроля. Если бы LambdaMOO была клубом, то у внешних правовых институтов не было бы причин считаться с правилами МОО в случае их разногласий с правилами реального общества. Если бы LambdaMOO была деревней, то в случае конфликта законов деревни с законами штата законы штата имели бы большую силу, чем законы деревни. Если бы LambdaMOO была страной, то принцип международной вежливости предполагал бы, что судам реального мира следует уважать право Lambda как имеющее законную силу; однако в этом случае возникали бы сложные вопросы о юрисдикции. Если бы LambdaMOO была игрой, то игрокам, как правило, было бы сложно применять закон внешнего мира в тех случаях, когда он отличался бы от правил игры. Игрок американского футбола не может подавать в суд иск о нападении, если он был сбит с ног во время игры, даже если бы такое же действие при других обстоятельствах давало ему право на возбуждение иска. Когда он соглашается играть в футбол, он соглашается с его правилами, даже если они идут в разрез с правилами, принятыми обществом в целом. Точно так же участнику LambdaMOO было бы трудно возбудить судебный иск за действия, разрешенные правилами МОО, даже если подобное действие было бы запрещено за пределами МОО. Очевидно, что существуют некие границы, до которых общество разрешит дойти игре: фраза «это было частью общей игры» врядли предоставит достаточную защиту в суде в случае убийства. Несмотря на это, уподобление виртуального сообщества ролевой игре предоставит LambdaMOO наибольшую свободу от внешнего правового контроля.

Кроме того, метафора ролевой игры дает удобное руководство для определения того, когда внешнему законодательству следует разрешить действиям в Lambda стать основой для судебного процесса. Эта аналогия помогает нам понять, когда фраза «это было частью общей игры» не должна защищать игрока от ответственности. Как обсуждалось выше, рассмотрение LambdaMOO в качестве ролевой игры наводит на мысль о различиях между ролью и игроками, между образом и человеком. Разумеется, это различие не всегда явно. Как отмечает ШерриТеркл, «MUD размывают границы между личностью человека и игрой, между личностью человека и его ролью, между личностью человека и притворством». Действительно, в МОО часто происходят конфликты, которые наводят на мысль о непостоянстве пары взаимосвязанных различий – различия между образом и человеком и различия между жизнью в Lambda и реальной жизнью.

Для определения тех случаев, когда игроку можно требовать применения законодательства реального мира, будет полезна следующая процедура: разрешение доступа к внешнему праву происходит при условии практически полного исчезновения различий между ролью и игроком, между жизнью в МОО и реальной жизнью. То есть когда действия, которые происходят в пределах МОО, имеют последствия за ее пределами или когда действия персонажа причиняют вред не другому вымышленному образу, а реальному человеку, то во всех этих случаях человеку следует дать возможность требовать возмещения причиненного вреда через внешнее законодательство. Еще раз ; подчеркну, что вымышленный персонаж не признается судом. Для того чтобы средства правовой защиты могли опираться на действия, произошедшие в МОО, именно игроку, а не его персонажу должен быть причинен реальный ущерб. И этот предполагаемый ущерб должен быть причинен в реальном мире, а не в МОО. Только при наличии всего вышеперечисленного и следует применять внешнее законодательство.

В некоторых случаях неизбежно будут разрушаться все границы между придуманным образом и реальным человеком, между LambdaMOO и внешним миром. Действительно, в LambdaMOO существует множество примеров разрушения этих границ. Формально взаимоотношения между правом Lambda и внешним миром довольно просты. Файл помощи арбитрам гласит, что «единственными действиями в реальной жизни, имеющими существенное отношение к делам, рассматриваемым арбитражем LambdaMOO, будут интеллектуальные процессы пользователя компьютера и тот факт, что все написанное этим пользователем в МОО было следствием этих процессов». Как выразился другой игрок, «следует сделать правом всех игроков "право рассматривать весь обмен информацией, происходящий за пределами МОО как нечто, не имеющее отношения к МОО"... МОО есть МОО. Это не внешний мир». Но на деле может быть трудным сохранять такое разграничение между МОО и внешним миром. Вот что писал один из арбитров, пытавшийся разрешить подобную проблему в судебном деле, в котором тесно переплелись действия участников в реальном мире и в Lambda:

Я расстроен и продолжаю расстраиваться все сильнее из-за того, что не могу влиять на события за пределами БД [базы данных]. Однако я могу принимать во внимание ту опасность, которую представляет для LM [LambdaMOO] действие в RL [реальной жизни]. Я считаю необходимым максимально ограничить наши отношения с MUD. Но мне кажется, что мы не сможем просто игнорировать существование этой проблемы уже из-за того, что кто-то решил вступить в конфликты вне МОО. Я боюсь, что, поступив подобным образом, мы только стимулируем увеличение подобных конфликтов.

Проблема, на которую указывает арбитр, заключается в том, что трудно сохранять четкое различие между действиями в реальной жизни и действиями в LambdaMOO, когда участники в ходе спора используют в качестве поля боя и реальность, и LambdaMOO. Если у участников LambdaMOO есть разногласия друг с другом и в реальной жизни и в LambdaMOO, то эти игроки никогда не поверят в то, что происходящее в одном месте никак не связанно с тем, что происходит в другом месте. Другими словами, если игроки в ходе спора ставят знак равенства между вымышленной фигурой и реальным человеком – если они, так сказать, «срывают маску персонажа», – то арбитражной системе чрезвычайно сложно заставить их повторно «надеть сорванную маску» и успешно разрешить спор. В одном очень напряженном споре обвинения против игрока включали заявление о том, что он угрожал использовать информацию, полученную им от персонажей в LambdaMOO, для того чтобы причинить им беспокойство в реальной жизни. В ходе спора обвиняемый совершил саМООбий-ство: он добровольно изгнал самого себя из LambdaMOO. Один из наблюдавших за спором прокомментировал весь парадокс такого результата: «Несмотря на то что вы победили в выдуманной среде, он все еще может причинить вам вред в реальной жизни!»

С одной стороны, в LambdaMOO существует широко распространенное мнение о том, что LambdaMOO нельзя заявлять о своей власти над какой-либо стороной реальной жизни. С другой стороны, все игроки в МОО знают, что иногда LambdaMOO и реальность не слишком различаются. Действительно, и дружеские отношения, и вражда могут проникать сквозь границу, отделяющую реальную жизнь от виртуальной. Вера в необходимость законодательства в LambdaMOO для поддержания полного разделения реальности и виртуальности сосуществует с пониманием того, что это разделение часто неосуществимо. Это противоречие ведет к приведенному ниже обмену мнениями. По утверждениям одного игрока,

...эта специфическая проблема будет широко обсуждаться. Если у вас с другим игроком есть настоящие проблемы в реальной жизни, то вы не можете требовать возмещения ущерба в виртуальной реальности при помощи программы арбитража. Требовать возмещения за реальные правонарушения можно только в реальности. Если же у вас с другим игроком есть проблемы «виртуального характера» в МОО, то вы можете возбуждать в арбитраже дело по этой проблеме и пытаться добиться справедливости именно в том месте, где произошло правонарушение, где арбитраж обладает «юрисдикцией».

Но нет никаких переходов из одного мира в другой.

Другой игрок ответил на это замечание: «Сколько примеров подобных очевидных переходов вам нужно, чтобы признать, что они существуют?» Полное разделение реальной жизни и жизни в LambdaMOO – юридическая фикция: несмотря на то что такое разделение не подтверждается жизненным опытом людей, его все равно рассматривают как необходимое условие для работы правовой системы LambdaMOO.

В отличие от правовой системы LambdaMOO, внешняя правовая система вынуждена признать отсутствие подобного разделения. Несомненно, что по тем же причинам, по которым исчезает различие между настоящей и вымышленной жизнью,– что выражается в нанесении реального вреда реальным людям,– именно по этим же причинам законодательство должно признать происходящее в LambdaMOO в качестве подсудных деяний. Приведу всего несколько примеров: если персонаж LambdaMOO украл в МОО компьютерный код другого персонажа LambdaMOO, а затем за пределами МОО продал копию украденного кода, то, хотя кража произошла в пределах МОО, у игрока, у которого украли код, может быть основание для подачи иска о нарушении авторского права. Или если персонаж LambdaMOO оклеветал какого-то человека из реального мира, то дискредитированному человеку следует иметь возможность потребовать возмещения ущерба, хотя речь была произнесена в МОО. И очевидно, что происходящее в МОО могло бы использоваться в качестве доказательства в делах, основаниями для которых послужили действия, совершенные за пределами МОО. Однако, за исключением действий, причинивших вред реальному человеку за пределами МОО, дискредитация, кража собственности, сексуальные домогательства или даже виртуальное изнасилование, совершенные в МОО, не будут считаться правонарушением вне МОО. Отметим также, что для того, чтобы подобная система работала, моральный ущерб, полученный человеком в результате нанесения вреда его вымышленному персонажу, не может рассматриваться как ущерб, позволяющий получить возмещение вне МОО.

Дело здесь не в том, что персонажу нельзя причинить реальный вред. Скорее вопрос заключается в том, какая организационная структура лучше всего подходит для разрешения разных споров. Когда действия, причиняющие вред, происходят в LambdaMOO и ущерб наносится ее персонажу, судебный механизм LambdaMOO представляет собой наилучший общественный институт для урегулирования разногласий. И наоборот, когда причинение вреда выходит за пределы LambdaMOO, то лучше всего подходят для разрешения таких дел правовые институты за пределами LambdaMOO.

Таким образом, мы видим, что понимание LambdaMOO как ролевой игры имеет два полезных следствия. Во-первых, такое понимание открывает простор для институциональных экспериментов в рамках LambdaMOO и, таким образом, увеличивает ее правовую автономию. Кроме того, проводя различие между ролью и игроком, то есть вымышленным персонажем и реальным человеком, ролевая игра предлагает полезные инструкции для определения того, когда спорам, являющимся результатами каких-то действий в LambdaMOO, следует быть подсудными за пределами LambdaMOO. Следовательно, сравнение с ролевой игрой максимально увеличивает возможность использования LambdaMOO в качестве лаборатории для проведения экспериментов и вместе с этим предлагает систему определения их границ.

Парадокс заключается в том, что при всех разногласиях, существующих между формализаторами и их противниками по поводу существования права Lambda, именно противники права часто отмечали, что LambdaMOO – это игра. Для противников создания права признание LambdaMOO игрой подразумевает, что право Lambda является сложным и ненужным. Как полагали многие из противников права, признание Lambda игрой могло предотвратить ее слишком серьезное восприятие игроками. Однако придание особого значения сходству между LambdaMOO и ролевой игрой вовсе не требует уменьшения значимости LambdaMOO. LambdaMOO может одновременно быть и виртуальным сообществом и игрой. Или другими словами, LambdaMOO может быть серьезной игрой.

Однако мы должны принять во внимание противников создания права и их представления о том, что право Lambda является лишним в случае, если LambdaMOO – это всего лишь игра. Точка зрения противников создания права должна напоминать нам о том, что сравнение LambdaMOO с ролевой игрой для определения ее взаимоотношений с внешним законодательством не является панацеей. Оно не гарантирует, что LambdaMOO и места, подобные ей, действительно станут лабораториями для проведения социальных экспериментов. Такое сравнение сводит к минимуму насильственное вторжение права реального мира в LambdaMOO и в связи с этим максимально увеличивает пространство для институциональных инноваций. Размах подобных институциональных экспериментов в пространстве МОО – это отдельная тема. Конечно, в LambdaMOO, как это было отмечено выше, уже появились правовые и институциональные структуры. Будут ли они процветать – до сих пор не ясно. Даже если мы максимально увеличим свободу LambdaMOO вводить какие-то новшества, то и в этом случае могут возникнуть существенные препятствия, осложняющие подобную трансформацию LambdaMOO. Виртуальные сообщества могут посчитать слишком сложным создание эффективных способов обеспечения соблюдения прав, которые они сами создали; участники могут не захотеть тратить свое время и энергию на создание институциональной структуры в виртуальном мире; неразрешимые философские споры (как, например, между формализаторами и противниками права) могут привести к застою, а не к развитию; может случиться, что безмерное расширение виртуальных пространств приведет скорее к разделению уже имеющихся, чем к созданию новых; и наконец, коллективная идея и полученный результат могут просто не соответствовать поставленной задаче.

Следовательно, LambdaMOO может быть своего рода проверкой нашей способности к коллективному воображению, реализованной в эксперименте. LambdaMOO – это мир, в котором возможно практически все. Это мир, в котором, для того чтобы уничтожить общественный институт (или персонаж), требуется всего лишь удалить какую-то часть программного кода; это общество, в котором создание общественных институтов или введение новаций реализуется в их описании. Это общество, в котором антинатурализм является общим и универсальным допущением. И это место, где слова могут материализоваться.

Таким образом, у LambdaMOO есть все необходимое, чтобы стать неким утопическим местом, где возможно все. Это место дает возможность участникам переделывать самих себя и свои общественные институты; это место позволяет критиковать и пересматривать институциональные структуры, находящиеся за пределами МОО.

У LambdaMOO есть возможность реализовать все вышеперечисленное, но вместе с тем остается и вероятность, что она не осуществит ничего из упомянутого. Действительно, полученный в LambdaMOO опыт в области права дает основание для критики Роберто Юнгера по двум взаимосвязанным причинам. Во-первых, полученный опыт демонстрирует нам живучесть укрепившихся общественных структур даже в антинатуралистическом обществе. А во-вторых, он показывает, что противоречия по важному вопросу, поставленному еще Юнгером, о том, каким следует быть устоявшимся общественным структурам, могут привести к застою. Сама структура LambdaMOO дает ей возможность стать тем местом, в котором можно производить творческие институциональные эксперименты и нововведения в институциональной структуре; но вместе с тем приобретенный в LambdaMOO опыт в области права заставляет нас быть осторожными с возможностью реализации на практике теории Юнгера.

Возможность осуществления идеи юнгерианства – идеи о девственном месте, в котором мы сможем смыть прошлые ошибки и начать все заново, – очередной миф. Всегда находились те, кто верил в возможность изменения человечества в лучшую сторону после переезда на новые, нетронутые земли. Эти надежды выражались в разных концепциях – от идеи создания нового человека в Новом Мире и до идеи создания места, свободного от ограничений, навязываемых обществом. Совершенно очевидно, что киберпространство стало еще одним звеном в этой цепи утопических «райских» мест и что в этом новом мире, точно так же как и в предшествующих мирах, утопистов постигло разочарование. Несмотря на это, виртуальные сообщества, подобные LambdaMOO, – странная смесь игр и миров, имитации и настоящего общества – еще могут доказать свою возможность быть теми местами, где можно заново разрабатывать институциональную структуру общества, где можно узнавать и изменять самого себя, политику и право.

Эпилог

В 1996 году, через год после публикации этого очерка в онлайновом журнале Journal of Computer-Mediated Communications, сама LambdaMOO, а также ее правовая и политическая структуры претерпели огромное количество незначительных изменений. Например, хотя обсуждаемое выше голосование в пользу завещаний и не имело успеха, последующее голосование утвердило механизм в рамках развивающегося права LambdaMOO, позволяющий персонажам наследовать что-либо при помощи завещаний. Этот краткий эпилог не комментирует и не описывает подробно все то множество мелких исправлений, которые были сделаны в виртуальном сообществе. Необходимо уделить внимание одной важной модификации, заметно изменившей политический облик LambdaMOO. 16 мая 1996 года маги объявили, что они частично возвращают себе право осуществлять общественный контроль. Вспомните, что еще в 1993 году маги выпустили меморандум, в котором объявили, что в LambdaMOO устанавливается демократия. С этого момента маги стали выступать в роли технического персонала, были простыми исполнителями желаний «народа» и обещали впредь воздерживаться от принятия важных общественных решений sua sponte[200]200
  По собственной воле (лат.).


[Закрыть]. Меморандум 1996 года под названием «Смена курса LambdaMOO» («LTAD») подтвердил, что ни эксперименты с демократией, ни попытка наложить ограничения на деятельность магов не увенчались успехом.

Маги осознали, что различие между технической реализацией и принятием общественно значимых решений было необоснованным: «Следование намеченным курсом в течение последних трех с половиной лет сделало ясным, что это был недостижимый идеал: граница между "техническим" и "общественным" не ясна и может никогда не проясниться... Таким образом, мы осознаем и соглашаемся с тем, что в течение трех прошедших лет мы неизбежно приняли какие-то общественные решения и сообщаем вам о том, что мы сохраняем за собой свободу поступать подобным образом и впредь».

Далее меморандум объяснял, что маги больше не будут рассматривать себя просто как технический персонал: «С этого момента и впредь мы однозначно оставляем за собой право принимать решения, непосредственно влияющие на общество. Также мы признаем, что любое техническое решение может иметь социальные последствия; мы больше не будем стараться объяснять любое действие, которое мы совершаем. Несмотря на это, игроки по-прежнему смогут выражать свое мнение. Ваше участие необходимо. Кроме того, мы сохраним все существующие в настоящее время общественные институты... но мы поощряем разработку вами идей замены этих институтов новыми». Маги признали, что структура LambdaMOO всегда давала им кое-какие возможности, несовместимые с демократическими общественными институтами. В то же время в меморандуме утверждалось, что маги не хотели получить абсолютную власть и надеялись, что участники LambdaMOO творчески переработают существующие общественные институты и разработают новые, которые улучшат МОО.

С одной стороны, этот меморандум ознаменовал важное изменение – однозначное возвращение «воли магов», то есть меморандум подтвердил, что горстка облеченных властью магов могла совершать определенные действия в обход всех процедур и правил, которым подчиняется большинство населения МОО. С другой стороны, меморандум всего лишь подтверждал то, о чем давно заявляли многие участники МОО, – что МОО не было и не могло быть истинной демократией из-за наличия магов, этого назначаемого, а не избираемого органа, имеющего право последнего слова[201]201
  Как описывает один из игроков: «Помимо прочего, я понимаю, что пока физическая власть находится в руках кого-то, кто ее не желает, нет никакой возможности для самоуправления. Власть в МОО всегда принадлежит тем, кто контролирует МОО в реальном мире. А власть над МОО в реальном мире принадлежит Павлу [Кертису] и его приемникам. И нет никакой возможности вырвать у него эту власть, так как здесь нет для этого ни оснований, ни средств, позволяющих сделать это законным путем» (*Arbitration, сообщение 5183).


[Закрыть]. Таким образом, меморандум был сродни государственному перевороту, совершенному группой людей, которые и без того всегда удерживали в своих руках бразды правления. Некоторые рассматривали произошедшее как радикальное и нежелательное изменение; один из игроков назвал день издания меморандума «черный четверг». Другие, тем не менее, рассматривали его как возвращение к существовавшей прежде реальности. Как писал один из участников: «LTAD положило конец существовавшему [до сих пор] недоверию между магами и игроками». Разумеется, найдутся люди, считающие, что этот меморандум коренным образом изменил ситуацию в LambdaMOO, но всегда найдутся и другие, утверждающие, что LTAD практически не изменил существовавшего до сих пор положения.

На следующий день после публикации меморандума магов было выдвинуто ходатайство, смысл которого заключался в подтверждении согласия населения LambdaMOO на возвращение воли магов, описанное в меморандуме. Данное ходатайство поясняло: «Это голосование является попыткой определить правовое и общественное положение, предлагаемое LTAD. Успешное прохождение голосования... показывает, что издание меморандума правомочно. Население продемонстрировало свое доверие магам и одобрило LTAD». Некоторые посчитали это ходатайство «глупым и ненужным». Они приводили доводы о том, что подобная проверка согласия населения лицемерна, так как у населения просто не было выбора, кроме как соглашаться на действия магов: «Независимо оттого, нравится ли нам меморандум или нет, но издание LTAD – это право государства, так как в этом месте за магами всегда остается последнее слово... Идея о том, что игроки могут с чем-то соглашаться, а с чем-то нет – это просто глупость... сходная с соглашением на восход солнца по утрам. Что-нибудь изменится, если вы выразите свое несогласие с этим явлением?» Тем не менее подавляющее большинство поддержало ходатайство на голосовании. Оно прошло, набрав 321 голос за и 111 против при 272 воздержавшихся.

Почему же так много участников LambdaMOO охотно согласились с возвращением «воли магов»? Частично из-за того, что многие чувствовали, что у них все равно нет выбора, так зачем же противостоять неизбежному? (Подобные настроения могли быть у большей части воздержавшихся.) К тому же некоторые жители LambdaMOO полагали, что магам следует дать возможность осуществить свои намерения безо всякой ненужной процессуальной волокиты. Эти игроки искренне считали, что олигархия – наилучшая система для управления МОО. Но другая часть объяснения широкой поддержки LTAD массами заключается в повсеместном разочаровании ситуацией, предшествовавшей «Смене курса» и заключавшейся в непрерывных ссорах среди политически активных слоев населения и попадании в безвыходную ситуацию при создании общественных институтов.

В период, предшествовавший изданию LTAD, конфликтная ситуация в LambdaMOO достигла своего апогея. Сильные разногласия между «формализаторами» и «сопротивляющимися» в большей степени вели к застою, чем к появлению новых идей или достижению компромиссов. Как жаловался один из участников МОО, «проблема заключается в том, что у нас есть две фракции, которые очень долго воюют между собой и относятся друг к другу с таким недоверием и неприязнью, что вряд ли придут к согласию даже по поводу того, сколько будет дважды два». Разногласия между группировками привели к кажущемуся абсолютно безвыходным положению. Почти каждый в МОО поддерживал те или иные изменения, но ни одна из перспектив не имела достаточной поддержки участников для смены текущего положения вещей в LambdaMOO. Вот размышления по этому поводу одного из участников МОО: «Я слышал, что члены так называемой ВЭ [властной элиты] осуждают сложившуюся обстановку, но в то же время делают все возможное, чтобы сохранить ее навсегда. Я слышал их критику, в которой они поносят нынешнюю ситуацию, но вместе с тем они борются за сохранение без малейших изменений всех общественных институтов МОО, таких, например, как арбитраж». Этот игрок удивлялся тому, что, «если обе "стороны" так сильно выражают свое недовольство текущей ситуацией и говорят о том, что все пришло в упадок, то почему же они сговорились сохранить ее?».

Несмотря на то что почти каждый критиковал существующую систему, казалось невозможным осуществить в ней хоть какие-то изменения. Казалось, что единственным пунктом, по которому стороны достигли согласия, было то, что арбитражная система не является успешной в качестве механизма разрешения споров. Оставались спорными вопросы отом, следует ли заменить арбитражную систему более формальным механизмом или, наоборот, менее формальным; следует ли более четко продумать и описать правовую систему Lambda или ее следует уменьшить, если не убрать совсем. Кроме того, игроки совершали злобные нападки на отдельных участников LambdaMOO, иногда даже выдвигая ходатайства о том, чтобы полностью изгнать из МОО своих врагов. Многие участники, даже те, кто некогда проявлял интерес к политике в Lambda, все больше и больше разочаровывались в ней: «Когда-то я думал, что у нас, как у сообщества, есть силы и возможности создать что-то более интересное, чем установление несправедливых законов и их принудительное исполнение, с чем мы постоянно сталкиваемся в реальной жизни. Располагаем ли мы по-прежнему такими силами и возможностями?» – с сомнением спрашивал один из игроков.

Другой разочарованный игрок советовал всем сделать «глубокий виртуальный вдох-выдох» и перестать воспринимать самих себя слишком серьезно: «Конфликты полезны. Без них нет компромиссов, без диалога мы не сможем найти лучшее решение, а если никто не будет искать такие решения, то МОО никогда не будет развиваться... но для всего существуют свои границы. Успокойтесь и повторяйте за мной: это всего лишь МОО. Это всего лишь МОО. Это место, где я провожу совсем немного времени (много времени или все свое время – нужное подчеркнуть), но это не моя настоящая жизнь. Все будет хорошо».

Для многих участников, полагающих, подобно формализато-рам и противникам создания права, что институциональные изменения необходимы, но неосуществимы, частичное возвращение власти в МОО в руки магов принесло столько же облегчения, сколько и разочарования. «Агония» LambdaMOO послужила доказательством усталости ее участников.

Вернемся ненадолго к Роберто Юнгеру. Юнгер представлял себе общество таким образом, что в нем происходит огромное количество споров, в котором постоянно идет какой-то конфликт. Несомненно, этот конфликт является неизбежным следствием антинатурализма: если нет ничего постоянного, если общественные институты и структуры вновь и вновь переосмысляются и изменяются, то конфликт – это необходимый и неизбежный элемент политики. Юнгер признает и гордится тем, что общественная структура, которую он пропагандирует, «должна в большей степени стимулировать конфликт, чем подавлять его». В то же время Юнгер осознает опасность, которая появится в случае, если общество станет «механизмом, в котором вечно присутствует конфликт». Он пишет:

Может показаться, что все в воображаемом мною обществе предназначено для устранения государства и общества, увеличения неразберихи и внутренних конфликтов... В конечном счете режим чрезвычайной нестабильности закончится полной дестабилизацией, которая впоследствии уступит место устойчивому порядку. И не важно, какой ценой это произойдет. Люди будут искать сильных лидеров и примиряющие общественные институты. Их свобода будет представляться им невыносимо тягостной, если они вообще смогут ее сохранить, для чего им придется примириться с неизвестностью, которая будет присутствовать повсюду в их жизни, и с враждой, которая будет открыто проявляться в любой момент, перейдя от теоретических разногласий к сильным ссорам и от ссор к насилию

Описанная Юнгером ответная реакция общества на постоянное крушение планов и надежд его участников очень точно подходит и для LambdaMOO, хотя здесь ссоры, не прекращающиеся между участниками, и беспорядок в обществе в основном стали следствиями создавшейся безвыходной ситуации в развитии общества и его нестабильности. Бесконечный конфликт, вместо рождения новых идей и проведения разного рода экспериментов, может породить застой в политической жизни.

Юнгер предполагает, что способом избежать подобного застоя является разработка детальных и точных концепций построения общества: «Чем больше представлений сторонников конфликтов будут перенесены в подробные схемы описания коллективной жизни... тем меньше вероятность того, что эти представления будут казаться друг другу непонятными». «Сила конкретности» положит конец нестабильности в обществе, заставив признать, что все, о чем спорят, «сильно отличается от истинных желаний людей с точки зрения политических догматов». Однако опыт LambdaMOO наводит на мысль о том, что конкретность и определенность могут и не помочь в решении этой проблемы. Институциональные предложения, звучавшие в LambdaMOO, были предельно детализированы и конкретны, более того, конкретность была обязательным условием для рассмотрения магами выдвинутых предложений, но, несмотря на это, противоборствующие фракции все равно очень редко шли на компромиссы.

Особенно распространенными и жаркими были метадискуссии, то есть споры о самой природе механизма разрешения противоречий и обсуждения того, следует ли LambdaMOO вообще иметь собственное право. Казалось, что в этом виртуальном сообществе «истинные желания людей» сильно различаются между собой. Бесконечные конфликты, происходящие в LambdaMOO, неразрывно связаны с признанием всеми участниками того факта, что социальные структуры брошены на произвол судьбы. Вместо появления творческих идей и новаторского переосмысления политических и правовых механизмов это сочетание привело к появлению фракционности, к обманутым надеждам и тупиковой ситуации. Общество не может нести в себе постоянный конфликт.