Текст книги "Дуэль умов"

Автор книги: Питер Черчилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Мишель почти не пользовался компасом, так как подводная лодка находилась всего в каких-нибудь пятистах метрах от берега. Вскоре он увидел ее. Когда они подходили к борту лодки, Мишель, сложив ладони рупором, тихо произнес в направлении мостика:

– Я не один…

Но его явно не поняли. В тишине ночи слышно было, как старший помощник Бак Тайлор доложил командиру:

– С ним, кажется, дама.

Командир ответил:

– Пусть хоть Клеопатра или Мария Стюарт, лишь бы нам до рассвета благополучно выбраться из этой проклятой бухты!

С помощью матросов Бернар и Мишель взобрались по канату на палубу. Пока они поднимались на мостик, их шлюпку взяли на борт и спустили в передний люк. Поднявшись, они увидели, что лодка уже на ходу.

Понимая, что командиру не до них, Мишель провел Бернара в кают-компанию. В ней не было ни души, так как четверо офицеров подводной лодки, как и большинство матросов, стояли на вахте, горя желанием быстрее убраться подальше от этого места.

Мишель предложил Бернару сигарету и закурил сам, сделав сразу одну за другой несколько глубоких затяжек. Рев дизелей, которые заработали на максимальных оборотах, казался Мишелю сладкой музыкой. Он был уверен, что Марс не будет возражать против нового пассажира, когда узнает, кто это. Теперь оба успокоились и, окутанные облаками табачного дыма, дружески улыбались Друг другу.

Раздался пронзительный гудок ревуна. Мишель погасил свой окурок, и Бернар последовал его примеру: топот ботинок по трапу, ведущему с мостика в центральный пост, смешавшийся с отрывистыми словами команды, подсказали Мишелю, что лодка готовится к срочному погружению.

Через несколько секунд в кают-компанию почти вбежал Марс. При его появлении они оба встали, но он, словно не замечая их, слегка наклонил голову и, опершись рукой на верхнюю койку, к чему-то прислушивался. Потом и до их ушей донесся звук. Вначале он был похож на шум экспресса. Быстро приближаясь, шум усиливался. Пролетев мимо, он стал стихать. Только когда вокруг наступила мертвая тишина и снова стало слышно слабое жужжание электромоторов, Марс облегченно вздохнул. Именно в эти роковые секунды глубинные бомбы могли сделать свое черное дело.

– Фу! – с облегчением вздохнул командир, вытирая лоб. – Он был совсем близко. Хорошо, что не послал свою визитную карточку. Я делал разворот, чтобы выйти из бухты, и вдруг мы заметили французский миноносец, он полным ходом шел прямо на нас, но, по-видимому, не заметил.

– Чувствую, что должен принести двойное извинение, – воскликнул Бернар довольно сносно по-английски, протягивая руку командиру. – Во-первых, я был виновником того, что задержал вас на несколько минут и, во-вторых, что вашими врагами оказались мои соотечественники на миноносце. Я прежде командовал французским эскадренным миноносцем и, должен признаться, впервые оказался под килем такого корабля при подобных обстоятельствах.

– Извинения излишни, – сказал Марс, – рад вас видеть на своем корабле, особенно если вы с Мишелем коллеги. Путешествие, конечно, будет не из приятных, так как, высадив сегодня ночью оставшихся двух агентов, мы отправимся патрулировать к берегам Италии, и только потом вы сможете вернуться в Англию.

– Я задержал вас здесь почти на четыре с половиной часа, – начал Мишель, – и, без сомнения, рыбаки сообщили о нашем присутствии. Скорее всего, кто-нибудь из них позвонил в Тулон. Просто сказать спасибо за все, что вы сделали, по-моему, явно недостаточно.

– Пустяки, – возразил Марс, – я, как и все остальные, с радостью помогал вам.

Тем временем было подано отличное какао, и начался подробный разбор ночной операции. В летопись подводной лодки «П-42» была вписана первая страница. У английских подводников принято, возвращаясь на базу после удачного похода, поднимать флаг с изображением черепа и двух скрещенных костей. Теперь их флаг украсится первым крестиком – за успешную высадку агентов на вражеской территории. Еще один появится в случае удачного исхода второй операции…

Получив заслуженный отдых, они проспали почти весь день. После полудня Мишель посмотрел в перископ и, убедившись, что они на рейде Э’Агей, снова уснул. Лодка ожидала наступления ночи.

Наконец они всплыли. Ночь была похожа на вчерашнюю – сплошная тьма и тот же свет от ацетиленовых фонарей на рыбацких судах. Но на этот раз операция была значительно проще. Решили так: Мишель с грузом отправится в первой шлюпке, а во второй – оба агента. Высаживаться будут в любом удобном месте. Груз небольшой, у радиста всего лишь легкая компактная рация. После высадки им предстояло добраться до ближайшей железнодорожной станции, а дальше следовать на поездах.

Командир решил подойти ближе, чтобы сократить расстояние для шлюпок. Когда последний рыбацкий корабль растворился во тьме ночи, лодка подошла к берегу на расстояние 250 метров. В 23 часа приступили к высадке. Оба агента сохраняли полнейшую выдержку. На протяжении всего пути они были хорошими пассажирами, а теперь им не терпелось начать дело, которому их обучали. Перед высадкой Мишель взял у них и уничтожил все записи, по которым они запоминали адреса.

Сели в две шлюпки. На этот раз Мишель не взял компас. Море было спокойно. Когда они достигли скалистого берега, Мишель передал им багаж, пожелал удачи и, развернувшись, поплыл обратно. Больше он никогда их не видел.

Через полчаса Мишель вернулся. Шлюпки убрали, и подводная лодка полным ходом пошла к берегам Италии.

Глава III
В ДОЗОРЕ

Наконец и для Марса настал черед в полной мере проявить свои способности. Если Мишель уже доказал, что он принадлежит к числу людей решительных и смелых, то Марсу такая возможность пока не представлялась. Молодой, полный энтузиазма, офицер впервые вышел в море с боевым заданием, и Мишелю казалось, что Марс больше всего опасается, как бы война не кончилась прежде, чем ему удастся по-настоящему повоевать. Все в нем говорило, что он твердо решил или получить крест ордена Виктории, или погибнуть. Мишель, да, бесспорно, и вся команда лодки, с радостью поздравил бы его со столь высокой наградой. Одно плохо: в случае неудачи пришлось бы отправиться на дно морское с ним за компанию.

К месту охоты у берегов Италии шли недолго. Погода стояла прекрасная. Жизнь в лодке протекала по заведенному порядку. Днем лодка находилась под водой, время от времени всплывая на перископную глубину. Быстро оглядывали небо, затем, если не было самолетов противника, горизонт и уже потом тщательно просматривали всю водную поверхность.

Хотя они находились недалеко от Генуи, в первый день они не заметили ни одного корабля. Казалось, итальянский торговый флот вообще не существует. На ночь они остались в тех же водах.

На следующий день вахтенный офицер увидел корабль. Сразу же позвали командира. Марс посмотрел на корабль в перископ и бросил вахтенному: «Боевая тревога». В центральный пост сбежались матросы. Рядом с командиром стоял молодой матрос с карандашом и журналом. Другой за его спиной считывал показания картушки компаса, каждый раз четко докладывая, когда Марс спрашивал: «Курс?». Юноша с карандашом быстро записывал каждую цифру.

Марс изучил судно в перископ и обсудил результаты наблюдения со старшим помощником. Они посмотрели в альбом «Джейн файтинг шипс», в раздел иностранных торговых судов, и установили, что это итальянское торговое судно 115 метров длиной и водоизмещением примерно в 4 тысячи тонн.

Заработал центральный автомат торпедной стрельбы – прибор поразительной точности. Как только в него вводятся соответствующие данные – скорость цели, скорость лодки и расстояние между ними, – он автоматически дает курс, на который нужно лечь для выхода в атаку, чтобы выпущенная торпеда, идущая, скажем, со скоростью 45 узлов при скорости цели в 12 узлов, поразила цель в упрежденной точке.

Они издали наблюдали за удивительным прибором. Бернар выглядывал из кают-компании, а Мишель устроился с другой стороны у радиорубки. Остальные офицеры готовили еще какие-то данные для прибора, а какие именно – непосвященному человеку сказать трудно.

Кажется, итальянское судно находилось в сорока кабельтовых, когда по трансляции прозвучала команда: «Приготовить торпедные аппараты номер один, два, три!.. Интервал сорок пять секунд. Аппараты, товсь!» и наконец короткое: «Пли!»

При выстреле лодку слегка толкнуло назад. Тот же самый толчок повторился через 45 секунд, за ним последовал третий. После первого выстрела секундомер начал отстукивать секунды. Все нетерпеливо ждали звука разрыва, который означал бы, что торпеда попала в цель. Когда между лодкой и судном большое расстояние, то звук доходит не сразу. Была дана команда: «Опустить перископ».

Потянулись долгие минуты ожидания. По грубым подсчетам, раньше чем минут через шесть они ничего не услышат… Каждая торпеда стоит около 2 тысяч фунтов стерлингов, и, следовательно, стоимость минуты – тысяча фунтов. Если выпускать торпеды каждую минуту в течение одних суток, это составит миллион 440 тысяч фунтов…

Этот мысленный подсчет был прерван гулким ударом, словно что-то тяжелое упало на железную крышу. «Поднять перископ», – послышалось торопливое приказание командира. Затем, ко всеобщему ликованию, раздался возглас: «Накрыли! Тонет! Старший помощник, взгляните!»

Старшего помощника не пришлось приглашать дважды.

– Вы совершенно правы, сэр! Оно погружается кормой, – произнес он, едва сдерживая порыв радости. Это была их первая добыча, притом какая!..

Подводники всего мира могут с недоверием отнестись к данной истории и подумать, что это лишь плод воображения восторженного пассажира. Но гибель итальянского судна позднее подтвердилась, а победа подводной лодки «П-42» зарегистрирована в архивах военно-морских сил.

Это была великолепная прелюдия к блестящей карьере Аластера Марса. Но тогда счастье больше не улыбнулось ему до самого конца плавания. Возможно, капризная фортуна хотела подорвать в нем веру в собственную непогрешимость, которая стала чуть ли не наследственной прерогативой всех подражателей Нельсону.

Остаток дня прошел без всяких происшествий. Они находились в море уже тринадцать дней, а на обратный путь им требовалось еще десять. Наступила пора возвращаться на базу, так как всего в их распоряжении было три недели. Ночью всплыли и пошли полным ходом. Правда, немецкие подводники назвали бы такой ход «черепашьим», так как их лодки были значительно быстроходнее.

На другой день перед самым рассветом заметили шхуну.

Сквозь сон Мишель услышал команду: «Приготовить торпедные аппараты номер один и два! Интервал две секунды. Пли!» Затем, как и раньше, последовал легкий толчок. Мишель начал было считать секунды по своим ручным часам, но тут вдруг раздался сильный взрыв.

Погас свет. Казалось, лодку выбросило из воды и она неуклюже плюхнулась набок. На голову Мишелю свалилась электрическая сухарница; в ногу, чуть пониже колена, впился циркуль, лежавший на штурманском столике. Когда зажегся свет, Мишель увидел, что в проходе валяется корабельный компас. Выскочивший из нактоуза, он до ужаса напоминал выбитый из орбиты человеческий глаз. Гидролокатор исковеркало так, что он годился только в утиль.

Какие мысли пролетали в голове командира в этот жуткий миг, Мишель мог только догадываться. Торпеда явно угодила в дно моря из-за неисправности горизонтальных рулей. Будь здесь мельче, подводная лодка неминуемо погибла бы. Командира, конечно, больше всего угнетала мысль, что они едва не погибли от собственной торпеды. О таком ли конце он мечтал!

Но самым обидным было то, что их жертвой чуть было не стало безобидное парусное суденышко водоизмещением самое большее в 80 тонн, которое из-за плохой видимости, а может быть ввиду известной склонности к преувеличению, было принято за более солидную добычу.

Этот парусник можно было назвать плавучим шатром Лиги Наций: он плавал сразу под тремя флагами – португальским, итальянским и швейцарским. Когда парусник окликнули и приказали убираться прочь, перепуганная насмерть команда с радостью подчинилась.

Марс предпочитал хранить полное молчание по поводу всего происшедшего. Такое ведь может случиться с любым командиром подводной лодки, вышедшим первый раз в дозор. Конечно, в дальнейшем он постарается, чтобы многочисленные блистательные победы вытеснили из памяти и у него самого, и у всей команды это досадное недоразумение. Нечто подобное случалось с самим Мишелем на его поприще и может случиться с любым человеком, поскольку люди учатся уму-разуму на жизненном опыте, на основе пережитых ошибок.

Мишелю нравился Марс, мужественный, немного увлекающийся командир, и он молил богов пощадить лейтенанта во время первого похода. Правда, молитвы Мишеля были не совсем бескорыстными…

Приступили к ремонту лодки. Все не скрывая радовались, что плавание подходит к концу. Марс предупредил команду, что радоваться еще рано, и он оказался прав! До Гибралтара оставалось всего 36 часов ходу, когда они услышали два отдаленных взрыва, означающих, что где-то завязывается бой. Через некоторое время на лодке была получена следующая радиограмма из Рэгби:

НЕ НА ВАС ЛИ СБРОСИЛИ ЛЕТЧИКИ ГЛУБИННЫЕ БОМБЫ? НАШИ САМОЛЕТЫ ОХОТЯТСЯ ЗА НЕМЕЦКОЙ ПОДВОДНОЙ ЛОДКОЙ В ВАШЕМ РАЙОНЕ.

Командир ответил:

НЕТ. РАЗРЫВЫ ГЛУБИННЫХ БОМБ СЛЫШНЫ ПРИМЕРНО В ДВАДЦАТИ МИЛЯХ ЗАПАДНЕЕ.

Вскоре им сообщили точные координаты немецкой подводной лодки и приказали вступить с ней в бой.

Вахтенные напряженно всматривались в морскую гладь, в которой отражалась огромная луна. Мишелю стало страшно, и он пошел спать, надеясь проснуться либо на том свете, либо когда все кончится. Засыпая, он посмотрел на своего товарища и пробормотал:

– Бернар, этот дозор ни за что не кончится, пока лодку не пришвартуют намертво к плавучей базе в гавани.

– Странно, Мишель. Вы просто читаете мои мысли.

Едва Мишель заснул, как его разбудил гудок ревуна.

Затем он услышал команду: «Прямо по носу немецкая подводная лодка! Приготовить торпедные аппараты номер один, два, три! Интервал три секунды. Товсь! Пли! Ныряй на пятнадцать метров!»

Мишель облегченно вздохнул. Но не прошло и полминуты, как последовало приказание: «К всплытию! Задраить водонепроницаемые переборки! Приготовиться к тарану!»

Да, Марс шел ва-банк. Гидролокатор вышел из строя, трехдюймовое орудие заклинило, аккумуляторы сели и не позволяли делать под водой более семи узлов. Торпеды кончились. Поднявшись на поверхность, лодка становилась легкой добычей для немецкой подводной лодки, которая могла атаковать с перископной глубины. Вдобавок ко всему немцы могли выпускать торпеды даже с кормы.

Мишель решил про себя, что это, несомненно, конец. Он дружески улыбнулся Бернару, и они закурили. («В последний раз!») Руки Бернара дрожали, и Мишелю стало жаль его. Правда, сохраняя внешнее спокойствие, он и сам ощущал страшную слабость.

Мишель достал колоду карт, и они начали играть. Но не картами было поглощено их внимание. Напряженно прислушиваясь, они ждали, что вот-вот, заглушив гул дизелей, раздастся ужасный треск и погаснет свет, на этот раз – навсегда.

Мучительно медленно тянулись секунды. Затаив дыхание люди сидели в отсеках за наглухо закрытыми водонепроницаемыми переборками и взывали к небу.

Вдруг в кают-компанию вошел штурман Тирск и, словно извиняясь, произнес:

– Думаю, она ушла. Наши самолеты и миноносцы основательно погоняли ее по Гибралтарскому проливу. Пожалуй, на сегодня ей хватит.

Мишель и Бернар, совершенно обессиленные после огромного напряжения, не проронили ни слова.

Как потом выяснилось, вахтенный подводной лодки «П-42» заметил немецкую лодку в дорожке лунного света, когда та пересекала курс «П-42» почти прямо по носу. Немцы заметили английскую лодку в момент торпедного залпа и развернулись в ее направлении. Неизвестно, хотели ли немцы атаковать англичан или они просто стремились уклониться от торпед. Возможно, они тоже выпустили несколько торпед. Так или иначе, в последний момент лодки одновременно погрузились. Они разошлись, как встречные поезда, всего в нескольких метрах друг от друга.

Рассвет лодка «П-42» встретила уже в безопасных водах. Она была совершенно беззащитной. Облупилась краска особой голубизны, делавшая ее малозаметной в Средиземном море. Кое-где облезла и серая краска, которой лодка была покрыта раньше, когда плавала в свинцово-серых водах Атлантики. Тут и там проступали пятна красного сурика. Эскортируемая двумя торпедными катерами, лодка возвращалась в плачевном состоянии, команда выбилась из сил. Для девяти членов команды по радио были заказаны места в лагере отдыха «Лорд Горт». Если бы догадались спросить о самочувствии Мишеля и Бернара, заказ пришлось бы увеличить до одиннадцати мест.

День угасал, когда подводная лодка «П-42» начала швартоваться к плавучей базе «Мейдстон». За швартовкой наблюдали несколько элегантно одетых офицеров с других подводных лодок. Они казались надменно-равнодушными, в то время как матросы на нижней палубе без стеснения отпускали шуточки по адресу своих обтрепанных собратьев. Равнодушие офицеров было только кажущимся, напускным. За ним скрывалась застенчивость людей, страстно желающих найти нужные слова для своих пострадавших в бою товарищей по оружию. Даже внешнее, равнодушие угнетало, и когда Марс отдавал последние приказания, какая-то неведомая сила потянула Мишеля к нему. Он чувствовал себя не просто пассажиром на его лодке, их связывали опасности, через которые они прошли вместе.

Давая возможность офицерам сойти первыми, Мишель неторопливо собирал свои скудные пожитки и бросал прощальные взгляды на лодку «П-42», которая чем-то напоминала поезд, только что подошедший после долгого пути к конечной станции.

Когда они с Бернаром поднялись на палубу плавучей базы «Мейдстон», оживленный разговор между «чистыми» и «нечистыми» прервался и их представили собравшимся для встречи офицерам.

После нескольких рюмок установилась дружеская атмосфера. Равнодушия и сдержанности как не бывало.

Мишеля познакомили с Тедди Вудвордом, который поддерживал веселое настроение до конца вечера.

Бернара утащил с собой офицер-разведчик, а Мишеля пригласили провести ночь на базе. Долго веселились и пели. В помещение для гостей перетащили фортепьяно, за него усадили Мишеля, и он играл до четырех часов утра.

Начальству на плавучей базе «Мейдстон» и без доклада стало ясно, что «П-42» вернулась из дозора.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава I
РАДИОСТАНЦИЯ «СЕНТ-АССИС»

– Добро пожаловать домой! – приветствовал Мишеля Бакмастер, протягивая ему руку. – Вы, как всегда, отлично справились с заданием. Трое высаженных радистов с тех пор поддерживают с нами непрерывную связь. Теперь дела у нас действительно пошли на лад. Бернар – хороший парень. На прошлой неделе у нас с ним был интересный разговор. Он мне рассказал кое-что, довольно странное о его первой встрече с генералом де Голлем. Когда де Голль узнал, что Бернара доставили сюда на английской подводной лодке, он сердито проворчал: «Прибрали вас к рукам эти англичане!» Бернар пытался объяснить, что, наоборот, ему оказана большая услуга, но генерал и слушать не хотел. По крайней мере, так мне рассказывал Бернар.

– Ни черта не понимаю, – ответил Мишель, пожимая плечами.

– Ничего не поделаешь – политика. С такими недоразумениями нам приходится сталкиваться ежедневно. Как вы себя чувствуете после всех передряг?

– Вполне прилично. Когда возвращались на подводной лодке, были, конечно, неприятные минуты. Зато потом, пока ожидали самолет, я много спал и валялся на солнце. Сон и солнце в течение недели, пожалуй, стоят месячного отдыха.

– Рад это слышать, потому что готовится серьезное дело, а я не забыл своего обещания насчет отпуска, которого вы добровольно лишились в прошлый раз.

– Пустяки, – улыбнулся Мишель. – Неужели вы полагаете, что я могу спокойно загорать на пляже, когда готовится что-то важное, допустим открытие второго фронта?

– Ну, до таких масштабов нам пока далеко. В комитете начальников штабов вам как разведчику-специалисту наметили нечто более знакомое, – намекнул Бакмастер.

– В комитете начальников штабов? А откуда там меня знают? – спросил Мишель с явным любопытством.

– Французский отдел растет, и уже многие большие начальники присматриваются к нашей деятельности. Как-то меня спросили, есть ли у нас человек, который смог бы выполнить одно довольно трудное задание. Я ответил «да», если только он согласится. А когда я назвал вашу фамилию, присутствовавший при этом Уинстон Черчилль сказал:

– Немедленно переговорите с этим Мишелем и сообщите мне, согласен ли он.

– Уинстон Черчилль так и сказал? – спросил Мишель недоверчиво.

– Так и сказал.

– В таком случае я принимаю предложение, каким бы оно ни было.

– Итак, Мишель, – продолжал Бакмастер, переходя на серьезный тон и глядя ему прямо в глаза. – Это очень трудная и опасная операция. Прежде всего я хочу, чтобы вы с ней ознакомились в общих чертах. Затем я вам дам сорок восемь часов, чтобы все хорошенько обдумать, и только тогда вы дадите окончательный ответ. Но это не значит, что потом уже нельзя будет отказаться. Для такого, как вы, всегда найдется дело. Вас с радостью бы взяли в любое специальное училище. Вас можно назначить на штабную работу. Вы ничуть не пали бы в моем мнении, согласившись на подобное назначение. Я и сам собирался предложить вам работать у меня в отделе.

– Мое место – в тылу врага, сэр. Спасибо за добрые слова. Расскажите мне об этой опасной операции, я обещаю не задержаться с ответом.

– Хорошо, слушайте. Под Парижем, между Меленом и Корбеем, находится большая радиостанция «Сент-Ассис». Немцы используют ее для передачи приказов своим подводным лодкам. Станция эта очень мощная, и немецкие подводные лодки могут принимать ее сообщения, не всплывая на поверхность. Если с ней что-нибудь случится и радиограммы станет передавать более отдаленная станция, то подводным лодкам придется всплывать, а это даст нашим гидросамолетам возможность легко обнаруживать и бомбить их.

– И вы хотите, чтобы я занялся этой станцией? – спросил Мишель, который уже соображал, как приступить к делу.

– Вы не ошиблись. Теперь пойдемте в другую комнату. Я покажу кое-что весьма интересное.

Оба встали и вышли. Как только Бакмастер открыл дверь в соседнюю комнату, Мишель застыл на месте, широко открыв от удивления глаза. На полу, занимая площадь не менее десяти квадратных метров, стоял превосходно выполненный макет радиостанции.

– Это и есть «Сент-Ассис», – сказал Бакмастер. – Макет точен до мельчайшей детали. Показаны сравнительные высоты опор и центральных мачт, на которых висит антенна. Антенное поле занимает участок длиною в два километра. Каждые тридцать сантиметров на макете равны ста метрам на местности. Стальные оттяжки, поддерживающие мачты, расположены здесь точно, как в действительности. Есть специальный чертеж, на котором указано точное расстояние между бетонными блоками, где эти оттяжки закреплены, и их высота.

Глядя на целый лес опор, Мишель спросил:

– Что же здесь можно сделать?

– Как ни странно, нужно заняться всего одной центральной мачтой. Видите в центре макета две мачты, на которых висит антенна? Если одна из них упадет, антенна выйдет из строя примерно на шесть месяцев. Больше того, из четырех оттяжек, которые держат мачту, достаточно повредить одну, поскольку десятитонная оттяжка на противоположной стороне своим весом свалит мачту. Если повредить внешнюю оттяжку, добавится еще и вес антенны, да она сама порвется и запутается при падении мачты.

– Ясно, – сказал Мишель. – Значит, две боковые оттяжки не смогут удержать мачту?

– Совершенно верно. Когда мачта начнет падать внутрь, вес внутренней и двух боковых оттяжек будет способствовать падению.

– Тогда это дело под силу одному человеку.

– Нет. В том-то и загвоздка, – возразил Бакмастер. И, показывая на одну из мачт, он начал объяснять, в чем трудность: – Смотрите, каждая оттяжка состоит из трех стальных тросов. Они прикреплены к бетонным блокам, расположенным друг от друга на расстоянии девяноста метров. Нужно перервать только два верхних троса – самый верхний, который закреплен на блоке, расположенном рядом с оградой радиостанции, и следующий, закрепленный на девяносто метров ближе к мачте. Третий трос можно не трогать, так как он порвется сам. Беда в том, что высота бетонного блока почти три метра и на него нужно взобраться. Даже если взять с собой складную алюминиевую лестницу и сто метров детонирующего шнура, чтобы соединить взрыватели на двух блоках, вы не справитесь с этим один. Да и тащить все эти принадлежности одному слишком тяжело.

– Как же быть?

– В нашей организации есть два брата. По профессии они акробаты цирка, так что трехметровый бетонный блок будет для них просто игрушкой.

– Великолепная мысль. Мы можем координировать свои действия с помощью хронометров.

– Совершенно верно. Вы можете сами решить, как это сделать. Я предполагаю поставить вас во главе операции. Братья Ньютоны, которые уже кое-что слышали о вас, не возражают.

– Что это за ребята? – спросил Мишель.

– Два чрезвычайно крепких парня. Оба они потеряли свои семьи: корабль с беженцами торпедировали после выхода из Гибралтара. Так что Ньютоны жаждут взять реванш.

– Бедняги. Я бы хотел познакомиться с ними.

– Вы встретитесь с ними у меня после отпуска, если, конечно, решите взяться за это дело, – сказал Бакмастер, а затем продолжал – Учебный центр номер семнадцать в Хертфордшире готов начать с вами тренировки, необходимые для выполнения операции. У них есть два бетонных блока соответствующей высоты, и расположены они на таком же удалении друг от друга, как блоки на «Сент-Ассисе». Сходство полное во всех отношениях, даже в мелочах. Точно такое же положение ограды, точно так же крепятся тросы к трем отдельным кольцам на каждом бетонном блоке, даже заделка концов такая же. Во время операции наши ВВС обещали послать двадцать истребителей-бомбардировщиков, которые пройдут на бреющем полете в нужный, по вашему мнению, момент.

– Вы уже все продумали, – рассмеялся Мишель. – И вы по-прежнему считаете, что мне нужно обдумывать предложение целых сорок восемь часов? Да я ни за что на свете не откажусь от такого дела!

– Тем не менее обдумайте его. Так и порешим, – произнес Бакмастер, вставая.

Мишель тоже встал. Протягивая ему руку, Бакмастер сказал:

– Поезжайте, подумайте и развлекитесь. Позвоните мне через два дня. Недельку отдохните. Все равно сразу приступить к делу нельзя.

– Благодарю вас, сэр, – произнес Мишель, пожимая ему руку. – Я оставлю свой адрес в канцелярии.

Мишель вышел из комнаты и направился к дежурному офицеру. Получив проездные документы, он оставил свой домашний адрес в Ворсестершире. Посмотрев на листок, где был записан адрес, офицер рассмеялся и сказал:

– Домашний-то адрес нам и так известен, дружище… Ну, ладно. Надеюсь, вас оставят в покое. Вы, конечно, заслужили хороший отдых. Желаю приятно провести время.

– Постараюсь, спасибо.

Мишель взял такси и направился на вокзал Паддингтон. Там он сел в экспресс Оксфорд – Хертфорд, неизменно отходящий в 16 часов 45 минут. Мишель устроился в вагоне, предназначенном для пассажиров, едущих в Мальверн. Оказалось, что напротив сидит земляк. Увидев зеленые нашивки и эмблему разведывательного корпуса, земляк поинтересовался, что представляет собой служба в разведке. Мишель ответил, что она не очень опасна. Лично он занят тем, что втыкает булавки с флажками в развешанные на стенах карты. Ему не хотелось вступать в беседу с попутчиком, и у того после сухого и краткого ответа Мишеля пропало желание продолжать разговор.

Мишель стал думать об операции. Но его воображение рисовало одну и ту же картину: вот он укладывает взрывчатку у трех тросов, закрепленных с помощью колец на блоке, прилаживает химический взрыватель и надламывает его с учетом времени, нужного братьям, которые заняты тем же на блоке в девяноста метрах от него… Нет, в воображении все складывалось слишком уж удачно – в действительности так не бывает. Мишелю хотелось обдумать операцию до последней мелочи. Допустим, всех троих сбрасывают с парашютами с одного самолета где-то недалеко от объекта. Но какова охрана на радиостанции? Через какое время должен сработать химический взрыватель? Вдруг они не уложатся в это время и не успеют отойти на достаточное расстояние от станции, прежде чем будет поднята тревога. Если же выбрать взрыватель, который срабатывает позже, их обнаружат и взрывчатку отсоединят прежде, чем она взорвется. Он еще не знал, есть ли там надежное место, чтобы укрыться, когда после взрыва начнется облава. Каковы шансы остаться в живых после такой операции? Рано еще делать выводы, он знает слишком мало…

Несомненно, операция должна начаться после наступления темноты. Он, конечно, сможет установить по макету и другим данным, сколько времени понадобится на все дело, включая отход. Если он выберет химический взрыватель, срабатывающий через час, и условится, что через полчаса после их ухода обещанные самолеты сбросят фугасные бомбы, а бомбы вдруг не попадут в бетонные блоки, немцы сразу же точно определят причину катастрофы, так как после сгорания детонирующего шнура остаются кусочки обгоревшей ленты – следы диверсии.

Мысли, сменяя одна другую, не давали Мишелю уснуть. Он составил в уме перечень вопросов, которые нужно выяснить, и решил, что отказаться от задания его заставит только отсутствие дома, где можно будет спрятаться, или, по крайней мере, надежного плана, который бы гарантировал безопасный отход после взрыва.

Поезд опаздывал, и путь до Мальверна показался бесконечно долгим.

На станции у выхода стоял любезный контролер, старый знакомый Мишеля.

– Добро пожаловать домой, господин Питер, – сказал он, беря протянутый ему билет. Поджидая пассажиров, стояли те же древние такси с не менее древними водителями, которые управляли еще конками. Несмотря на затемнение, было видно, что город ничуть не изменился.

Вот и дом – все там же, на склоне холма, фасадом к реке Северн.

Радостная встреча с семьей. Как много похожего в таких встречах! Гордый своим сыном отец открывает бутылку шампанского, а мать влюбленными глазами смотрит ему в глаза, словно опасаясь, что больше никогда его не увидит.

Мишель, как всегда веселый, тотчас же рассмешил мать какой-то шуткой. Потом, уступив просьбам родных, под большим секретом рассказал о некоторых самых безопасных моментах прошедшей операции. Отец довольно ухмылялся. Мишель не видел ничего особенного в том, что посвящает в свою деятельность дорогих сердцу людей, которые вот уже шестнадцать лет как живут в одиночестве, удалившись от дел. Он знал, что после его отъезда здесь будут снова и снова вспоминать и заново осмысливать каждое его слово. Поэтому он старался не сказать лишнего. Даже если его рассказы и наведут потом родителей на неприятные мысли, все же они будут их тревожить куда меньше, чем их собственные мрачные домыслы, останься они в полном неведении.