Текст книги "Дуэль умов"

Автор книги: Питер Черчилль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Глава I
ВЕРХНЯЯ САВОЙЯ

На вокзале в Аннеси их встретила жена Марсака. Они сели в автобус и поехали в Сен-Жорио.

Гостиница «Отель де ля Пост» стояла на перекрестке дорог в центре маленькой деревушки с населением в сотню человек. Это потемневшее от времени деревянное строение дачного типа было совершенно непохоже на городские отели, где их всегда подстерегало столько опасностей. Царившее вокруг спокойствие вселило в Мишеля новые надежды. Полной грудью вдыхал он прохладный утренний воздух, чувствуя в себе прилив сил и бодрости.

На автобусной остановке Мишеля и Луизу ждал Марсак. Он повел их в гостиницу. Там они выпили по чашке превосходного кофе – такого Мишелю еще не доводилось пробовать во Франции. Марсак вручил Мишелю новое удостоверение личности.

– Мы решили, что вам лучше начать жизнь здесь под другой фамилией, поскольку Пьер Шовэ довольно долго фигурировал в полицейских картотеках.

Мишель открыл удостоверение и увидел под фотографией, которую он дал Марсаку еще в Тулузе, имя зятя Лаваля – Пьер Шамбрен. Он рассмеялся:

– Ну, если это и помирит меня с немцами, то я, вероятно, буду убит рукой патриота как коллаборационист!

Всем стало смешно: выбор имени не мог быть более парадоксальным.

Затем, Марсак провел их в контору гостиницы, сразу же за баром, и представил хозяину Жану Коттэ.

– Господин Шамбрен, – начал он, – английский офицер. Вряд ли вам это пришло бы в голову.

Мишеля ошеломила такая откровенность, а также и ответ хозяина:

– Откуда вы знаете, что не рискуете, приведя его в мой дом?

– О, у нас есть много способов проверки лояльности людей, и нам известно, что ваши убеждения совпадают с нашими.

Мишель поздоровался с Жаном Коттэ. Это был человек могучего сложения, сравнительно молодой для владельца гостиницы – Мишель давал ему 28–29 лет. Через очки в роговой оправе Коттэ в упор посмотрел на Мишеля своими карими глазами, загадочными и непроницаемыми. Тот и не подозревал, что Жан Коттэ давно жаждал внести свой вклад в дело борьбы за свободу родины. Наконец судьба даровала ему эту возможность. Ни Жан, ни Луиза, ни Мишель не знали тогда, что станут друзьями на всю жизнь.

Вскоре в контору вошла красивая женщина лет 25, жена Жана. Жан представил ее гостям. Звали ее Симона.

Распрощавшись с хозяином, вернулись в бар. Там уже сидели Жак Ланглуа и Жак Латур, которые выглядели довольно неуклюже в своих канадках с меховыми воротниками.

– Мы обыскали все вокруг в поисках подходящего дома, – заговорил Марсак, – и нас устраивает только вон тот. – Он показал рукой через окно на прямоугольное, похожее на коробку строение, стоящее обособленно всего метрах в трехстах от гостиницы.

– Вижу, – сказал Мишель.

– Поль устроился со своей женой в небольшом домике за озером и два раза в день приплывает к нам на лодке.

– Кто еще с вами? – спросил Мишель.

– Моя жена, секретарша Сюзанн, мой заместитель Роже Барде, полковник Ламбер и мадам Лелонг, которая нам готовит. Кроме того, сюда периодически наведываются человек шесть связников. Сейчас здесь Ланглуа, Латур, Луи-бельгиец и Рикэ. Жерве остановился отдельно в маленькой деревушке в трех километрах отсюда.

«Молодец Жерве, – подумал Мишель, – по крайней мере, у него есть шансы спастись, так же как и у Арно, если нас с Луизой схватят».

– Как вы думаете, Рикэ сможет достать два велосипеда– наши идут багажом из Канна – и показать мне сегодня днем Фаверж? – спросил он Марсака.

– Конечно.

– Спасибо, – сказал Мишель, – я зайду за Рикэ без четверти два.

У Луизы было медицинское свидетельство, в котором говорилось, что по состоянию здоровья ей необходимо жить на высоте 400 метров над уровнем моря (Сен-Жорио расположена примерно на высоте 500 метров). Жана и Симону Коттэ очень обрадовала подобная предусмотрительность, потому что другие постояльцы, которых было человек 25–30, неизбежно заинтересуются новой парой. Что же касается родственных отношений, то для французов это далеко не столь важно, как для англичан.

В назначенное время Мишель зашел за Рикэ, и они поехали на велосипедах в Фаверж– небольшую деревню, приютившуюся у подножия высоких, поросших лесом гор. Здесь они направились прямо к владельцу лесопилки господину Фавру. Их встретил невысокий спокойный человек в очках. Прежде чем они вошли в дом, Фавр показал на дерево, заметив при этом, что оно может подойти для антенны. Мишель взглянул на дом, потом на дерево и с удовлетворением отметил, что с северной стороны от них простирается долина.

Фавр охотно согласился, чтобы у него не только жили, но и работали на рации. Добродушная миловидная жена Фавра показала комнату, которую они с мужем отвели для Арно. Мишель поблагодарил супругов, и они с Рикэ пошли навестить другого патриота, Милло. Милло держал маленький бар с отдельным прилавком, где продавались сигареты и различные канцелярские принадлежности, как это принято в небольших деревнях.

В баре, кроме жены Милло, никого не было. Она встретила их любезной улыбкой и сказала, что муж сейчас в задней комнате.

Открыв застекленную дверь, она провела их туда и вернулась к своим делам.

Милло оказался коренастым, почти квадратным, человеком тридцати с лишним лет. Над прямым лбом поднималась копна непослушных волос цвета соломы. Открытый взгляд голубых глаз как-то не вязался с решительным подбородком. Одет он был по-домашнему, без воротничка и галстука.

Громовым басом он весело приветствовал Мишеля и зажал, словно в тиски, его протянутую руку. Дружеское рукопожатие этого здоровяка оказалось довольно чувствительным.

Милло сказал, что Арно может установить рацию на горе в домике лесника. Не теряя времени, он завел свой «Рено» и повез их вверх по заснеженной горной дороге.

Место оказалось превосходным, открытым с севера, так что помех для радиосвязи с Лондоном не было. С точки зрения безопасности оно также вполне устраивало: было заметно любого, кто приближался к домику. Здесь Арно мог работать совершенно спокойно, а в случае налета – бежать в любом из трех направлений.

Пока Милло с головокружительной быстротой вез их вниз, Мишель размышлял об итогах сегодняшнего дня. Все как будто шло хорошо.

И, наконец, они посетили дом местного страхового агента господина Симона. Он держался с поистине наполеоновским достоинством, из-за чего получил прозвище Префект, которое шутя принимал как должное. Он приветствовал Мишеля и представил его своей жене. Этот дом убежденных англофилов стал убежищем для английских летчиков, которые возвращались на родину не обычным путем, через Испанию, а через Швейцарию.

– У меня наверху сейчас прячутся двое ваших соотечественников, – сказал Симон Мишелю. – Не хотите ли встретиться с ними?

– Очень хочу.

Симон озорно посмотрел на Мишеля и предложил:

– Я скажу, что вы из гестапо!

– Ради бога, не надо! – взмолился тот. – Вы же напугаете их до смерти!

– Идемте! – сказал он, беря Мишеля за руку.

Рикэ остался с мадам Симон, которая бурно протестовала против сомнительной шутки мужа, пока Мишель и Симон поднимались вверх по лестнице.

Открыв дверь спальни, Симон произнес по-французски:

– Я привел к вам соотечественника, – и оставил их одних.

Двое молодых людей, одетых в нескладно сидящие на них гражданские костюмы, вопросительно посмотрели на Мишеля, они ничего не поняли из того, что сказал хозяин.

– Привет, ребята, – приветствовал их Мишель.

– Привет, – неуверенно ответил один с легким новозеландским акцентом.

Их, несомненно, предупредили, что все образованные немцы владеют английской разговорной речью и с помощью различных словечек, которых не ждешь услышать от иностранца, пытаются вызвать людей на откровенность и вытянуть нужную информацию. Они смотрели на Мишеля так, словно ждали, что он вот-вот станет уговаривать их, начав с избитой фразы: «Ну, ребята, для вас война кончилась…»

Между летчиками и Мишелем лежала пропасть, и Мишель не знал, как преодолеть ее. Ему не хотелось признаваться, что он английский офицер. Он знал, что не похож на военного и они все равно не поверят.

– Вы с бомбардировщика, ребята? – продолжал Мишель.

– Да.

– Что случилась с остальными? – спросил он и сразу сам почувствовал, что это прозвучало подозрительно.

– Один погиб – у него парашют не раскрылся. Остальные разошлись кто куда…

– Да, жалко… Вы знаете, – продолжал он, меняя тему, – народ здесь хороший. Меня просили передать, что завтра вечером вас повезут к швейцарской границе.

– Спасибо.

– Если хотите, я сообщу о вас начальству в Англию и родные будут знать, что вы возвращаетесь.

– А вам-то что?

– Хотите верьте, хотите нет, я – английский офицер.

– Что же вы здесь делаете?

– Разве вы не слышали? Здесь много нас таких, в штатском. Делаем, что можем.

– Подумать только… – изумился один из летчиков, наконец поверив, что перед ним свой.

Оба написали сведения о себе и передали Мишелю.

– Мы этого никогда не забудем, – сказал один из летчиков.

– Обо мне можете забыть, – сказал Мишель. – Но всегда помните об этих людях, – закончил он, кивнув в сторону двери, за которой остались хозяева-французы.

Положив на стол пачку сигарет, Мишель простился с летчиками.

– Привет родине, – сказал он в дверях.

Когда он и Рикэ возвращались в Сен-Жорио, Мишель думал, что неплохо бы остаться здесь до конца подпольной работы среди этих замечательных людей.

Рикэ уехал в Монреже за Арно. Через двое суток он вернулся и в свойственной ему манере коротко доложил, что радист в Фавреже и уже наладил связь с Лондоном из домика лесника, где решил работать все время, предпочитая это место долине. Рикэ добавил, что сейчас Арно ждет Мишеля на почте.

Мишель сел на велосипед и через десять минут уже подъезжал к почте. Он несказанно обрадовался, когда увидел могучую фигуру своего помощника, атлетические пропорции которой не мог скрыть даже просторный серый костюм из твида. Арно тоже был явно рад встрече. Его красивое лицо светилось теплотой, губы приветливо улыбались. Больше Мишель не сомневался, что дружеские чувства стали наконец взаимными.

– Эжен шлет всем привет и наилучшие пожелания, – начал он. – Мне пришлось порядком поработать на него, так как у Урбана опять испортилась рация. Но теперь ее починили… Я сообщил в Лондон о выходе из Бреста «Шарнгорста» и «Гнейзенау» задолго до назначенного дня. Но ведь ты знаешь, как там реагируют на такие радиограммы, – они раскуривают ими свои проклятые трубки! И какого черта мы тут возимся. Лучше плюнуть на все и заняться лыжами.

Они еще минут десять поговорили о разных делах и разошлись, условившись, что завтра с Арно встретится Луиза. Она и впредь будет поддерживать связь между ними.

На следующий день Роже Барде доставил со станции велосипед. Когда он ушел, Луиза сказала Мишелю:

– Не нравится мне этот человек, у него хитрые глаза.

– Что же прикажете с ним сделать? Утопить в озере?

– Я серьезно, Мишель. Он плохой человек.

– Ну, может быть, вы и правы. Но пока его поведение не возбуждает подозрений. Даже если они и возникнут, пусть Роже займутся сами французы. У них есть здесь люди, которым ничего не стоит его прикончить. Вчера Марсак познакомил меня с парой таких ребят. Во всяком случае, нельзя убирать человека только за то, что у него хитрые глаза. Нужны веские доказательства…

– Будет слишком поздно, когда появятся доказательства.

– Я, иностранец, не могу советовать Полю или Марсаку следить за ним. Кроме того, оба они – да и я тоже – просто поражены сообразительностью и мужеством Роже, проявленными недавно в деле.

Больше они об этом не говорили. Если бы только Луиза сказала: «Умоляю, предупредите Поля. Скажите ему, что необходимо следить за каждым шагом этого человека, подслушивать все его телефонные разговоры…» или если бы Мишель понял это сам, многие события приняли бы для них другой оборот.

Пошла вторая неделя марта 1943 года – третья неделя с тех пор, как они поселились на новом месте. Кажется, им удалось наконец сбить гестаповцев со следа.

На парашютах сбрасывалось все больше грузов, программа организации диверсий на железных дорогах опять выполнялась вполне удовлетворительно.

В это время Поль сообщил Мишелю, что Карте удалось улететь из Шануана на «Гудзоне», который он принял собственными силами. Говорили также, что сразу же вслед за этим в Арле было арестовано семнадцать человек, среди них кое-кто из членов семьи Карте. Сообщение о вылете Карте подтвердилось, но Мишелю так и не удалось узнать, насколько достоверны слухи об арестах. Тем не менее, судя по обстановке, которая сложилась в Арле – а она вряд ли с тех пор изменилась к лучшему, – сомневаться в достоверности слухов почти не приходилось.

С прибытием Карте в Лондон руководители французского направления не могли не оказаться в довольно затруднительном положении. С одной стороны, их представитель во Франции сотрудничает с соперниками Карте, назначение которых они сами же одобрили, о чем открыто сообщили по Би-Би-Си всем патриотам, с другой стороны, Карте – отвергнутый вождь, которому они до сих пор помогали и даже вывезли из страны.

Поль также сказал, что якобы перед отъездом Карте Би-Би-Си передавала сообщения, опровергающие содержание предыдущих передач о смене руководства. Из этих сообщений явствовало, что Карте снова снискал расположение Лондона. Если это так, тогда, значит, Карте не только удалось склонить на свою сторону лондонских начальников, но и вынудить их вонзить нож в спину Мишелю – их же представителю. Мишель был вне себя от ярости. Он с ними поговорит, когда вернется в Лондон! Так поговорит, что всем чертям тошно станет! Особенно с типами, повинными в предательстве! Ненависть к врагу была куда слабее той, которую он вдруг почувствовал к этим своим соотечественникам. Пусть его засадят на пару лет в Тауэр, но он покажет этим людишкам!..

Он долго не мог прийти в себя после столь потрясающих новостей, а когда через несколько часов немного остыл, то решил, что говорить о случившемся Арно пока не стоит. Нужно продолжать борьбу – продолжать, несмотря ни на что! Он и Поль сейчас любой ценой должны попасть домой, чтобы выяснить обстановку.

В этот вечер Жан Коттэ, которому Мишель больше не докучал, сам пригласил его к себе на рюмочку коньяку. Он сообщил, что на Плато Глиэр – отсюда не более четырех миль по прямой– собрались тысячи две французов. Они скрываются там, чтобы избежать отправки на принудительные работы в Германию.

– Среди них шесть офицеров, – добавил Жан, – а главным у них лейтенант Том Морель – решительный молодой человек. Ему нетрудно заниматься этим делом, так как официально он является директором конторы в Аннеси по вербовке людей на работу в Германию.

– Это интересно! – воскликнул Мишель, подавшись вперед. – Но Том Морель… Это, по-моему, не французское имя?

– Возможно. Тем не менее он француз и у его людей серьезные намерения. Но им нужно оружие.

– Понимаю. Я серьезно подумаю об этом.

– Ходят слухи, – добавил Жан, – что войска Виши намереваются окружить Плато восемнадцатого марта.

Мишель допил коньяк в своей рюмке и поднялся.

– Я сделаю все, что в моих силах, – сказал он, прощаясь.

Вернувшись к себе, Мишель оторвал листок бумаги и написал самую длинную радиограмму из всех, которые когда-либо посылал:

ВЕСЬМА СРОЧНО. 2000 ПОЛНЫХ РЕШИМОСТИ ФРАНЦУЗОВ ВО ГЛАВЕ С ОФИЦЕРАМИ СОБРАЛИСЬ В РАЙОНЕ АННЕСИ, М-16. 18 МАРТА ОЖИДАЕТСЯ АТАКА КРУПНЫХ СИЛ ВИШИ. ПРОШУ КАК МОЖНО СКОРЕЕ СНАБДИТЬ ЭТИХ ЛЮДЕЙ ОРУЖИЕМ, ИХ ПОБЕДА – БЕСЦЕННЫЙ ПРИМЕР ДЛЯ ДРУГИХ.

Опасаясь, что Арно может сократить радиограмму или что-нибудь изменить в ней, Мишель решил пойти к нему сам.

Мишель передал Арно радиограмму и, пока тот читал, внимательно следил за выражением его лица.

– Мой бог! – воскликнул радист, окончив чтение. – Вот это настоящее дело! Я попробую добиться специальной радиосвязи завтра на утро. Тогда к твоему приходу будет уже ответ!

– Молодец, Арно, – сказал Мишель. Они простились и разошлись.

Мишель почти не спал в эту ночь, и утром, идя к месту встречи, он всерьез сомневался, что так быстро получит ответ из Лондона.

Арно уже ждал его, пунктуальный, как всегда. Он отдал Мишелю три небольших листка бумаги, не сказав ни слова, кроме обычных приветствий. Мишель с радостью прочел первую радиограмму.

ПРЕВОСХОДНО. ЭТО ТО, ЧЕГО МЫ ДАВНО ЖДАЛИ. РАСПОРЯДИТЕСЬ ПРИГОТОВИТЬ ТРИ БОЛЬШИХ КОСТРА С ИНТЕРВАЛАМИ СТО МЕТРОВ ПО НАПРАВЛЕНИЮ ВЕТРА. ЗАЖЕЧЬ ТОЛЬКО ПРИ ПРИБЛИЖЕНИИ ЭСКАДРИЛЬИ. ОЖИДАЙТЕ ДОСТАВКИ 120 КОНТЕЙНЕРОВ НАЧИНАЯ С ПОЛУНОЧИ ДО ДВУХ ЧАСОВ 13 МАРТА В ЛЮБУЮ ПОГОДУ. СООБЩЕНИЯ БИ-БИ-СИ НЕ БУДЕТ.

– Обязательно поеду сам, – сказал Мишель, наблюдая, как скручивается бумага над пламенем его зажигалки.

– Читай дальше, – сказал Арно.

Следующая радиограмма гласила:

«ЛИЗАНДЕР» ПРИБУДЕТ ЗА ВАМИ НА БОЛЬШОЕ ПОЛЕ В ТУРНЮ. ЖДИТЕ НАЧИНАЯ С 14 МАРТА. СООБЩЕНИЕ ПО БИ-БИ-СИ: «ЛУЧШЕ ПОЗДНО, ЧЕМ НИКОГДА».

– О! – простонал Мишель. – Торчать здесь семь проклятых месяцев и пропустить единственное настоящее дело…

– Ты все-таки хорошо поработал, Мишель, а я до сих пор не видел, ничего толкового. Это дело вознаградит меня за терпение.

– И ты заслужил, дорогой, – сказал Мишель, положив ему руку на плечо. Он был рад за Арно и забыл о постигшем его разочаровании. – Справедливости ради это следует возложить на тебя…

Оба немного помолчали, потом Арно мрачно произнес:

– Прочитайте лучше третью радиограмму.

Мишель прочел:

«ЛИЗАНДЕР» ПРИВЕЗЕТ РОЖЭ, НАЗНАЧЕННОГО ВМЕСТО ВАС. ПУСТЬ ЕГО ВСТРЕТЯТ И УСТРОЯТ.

Мишель не поднимал глаз на друга, но чувствовал, что тот сейчас похож на быка, выпущенного на арену. И он его понимал. Когда Мишель молча сжигал последнюю радиограмму, Арно прервал молчание:

– Если они думают, что мной могут командовать всякие новобранцы, которых они посылают, то ошибаются!

– Не говори глупостей, Арно.

– Наглость… Что это им вздумалось посылать кого-то вместо тебя? Учить нас собираются! Мы не нуждаемся в их учителях! Я отказываюсь передавать его радиограммы! Решительно отказываюсь!.. Я знаю, Луиза к этому отнесется так же.

– Послушай, Арно, – начал Мишель, заранее набираясь терпения. – Ты хорошо знаешь, что Рожэ полностью введут в курс дела и снабдят новейшими инструкциями. Наверняка он уже ознакомился со всеми нашими донесениями. Вообрази его состояние, когда он встретит такое отношение с твоей стороны после всего того, что ему там наговорили! Что касается Луизы, то нетрудно догадаться, кто может настроить ее на такой тон.

– Луиза сама знает, что ей делать! – сказал Арно, и, конечно, в его словах была большая доля правды.

– Во время моего отсутствия, Арно, я оставлю Луизу за старшего. Ты, пожалуйста, выполняй ее распоряжения и… заботься о ней.

– Хорошо, Мишель… но ты не вернешься.

– Обязательно вернусь.

– Я поверю в это, когда снова увижу тебя здесь.

– Увидишь… И, Арно, не забывай того, что я сказал. Не настраивай себя заранее против моего преемника. Помни, в первые дни всегда приходится тяжело. До свидания, старина.

– Прощай, – просто ответил Арно, крепко пожав протянутую руку.

На обратном пути в Сен-Жорио Мишель заехал к Жерве. К счастью, тот оказался дома.

Рассказав ему о том, что намечается на Плато Глиэр, и о своем отъезде, Мишель добавил:

– Вам предстоит основательно потрудиться. Нужно обучить этих парней обращаться с нашим оружием. Отправляйтесь на Плато Глиэр через день после прибытия груза. Том Морель, который руководит делом, будет ждать вас. Помогите им привести оружие и. боеприпасы в порядок и начинайте занятия. Со стрельбой осторожнее. Это может привлечь внимание шпионов Виши. В каждом из контейнеров, как всегда, подробные инструкции на французском языке. Оставайтесь там до тех пор, пока будете им нужны, но мой совет – не приказание, а именно совет – уходите от них до начала боя, потому что это дело французов, в некотором роде гражданская война. К тому же вы мне понадобитесь для других дел, когда я вернусь.

Кивнув в знак того, что все ясно, Жерве протянул Мишелю руку и спокойно сказал:

– Хорошо, Мишель. Счастливого пути и счастливою возвращения.

Новости о событиях, намечающихся на Плато Глиэр, взволновали членов организации. Вскоре через одного шофера санитарной машины эти новости сообщили и людям в горах. Нетрудно представить себе их радость. Теперь они могли не только защищаться, но и сами нанести удар, который отзовется по всей Франции.

Известие, что Мишель улетает, не особенно удивило Луизу. Но самого его очень удивило, как она отнеслась к сообщению о прибытии нового начальства: она прореагировала точно, как Арно. Мишель, в глубине души довольный этим, стал горячо разубеждать Луизу.

Она остается за старшего, сказал он, и Арно уже знает об этом. Он, Мишель, непременно вернется и просит ее беречь себя.

– На этот раз вы улетите, – сказала Луиза.

– Почему вы так думаете?

– Чувствую…

В эту же ночь он выскользнул через окно в спальне Коттэ. Когда он занес ногу на подоконник, маленькая Жозетта проснулась и сонным голоском спросила мать:

– Куда идет господин Шамбрен?

Мишель улыбнулся и посмотрел на Симону:

– Скажите ей, что я иду ловить бабочек. – И он исчез в темноте ночи.