Текст книги "Копье Пустыни"
Автор книги: Питер Бретт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
Остаток дня они бегали по стенам.
– Вы должны знать каждый дюйм Лабиринта, как свое копье! – напутствовал их Керан. Проворные и гибкие, най’шарумы радостно кричали, прыгая со стены на стену и перебегая по маленьким каменным мостикам. Джардир и Аббан хохотали от удовольствия.
Но здоровяк Аббан плохо держал равновесие и на одном из узеньких мостиков поскользнулся и упал со стены. Джардир бросился на помощь, но не успел.
– Чтоб меня Най взяла! – выругался он, когда лишь коснулся пальцев товарища и проводил его взглядом.
Аббан коротко вскрикнул и грохнулся оземь. Даже с высоты двадцати футов было видно, что у него сломаны ноги.
За спиной раздался пронзительный смех, похожий на крик верблюда. Джардир обернулся и увидел, что Джурим хлопает себя по колену.
– Аббан верблюд, а не кот! – крикнул Джурим.
Джардир оскалил зубы и сжал кулаки, но не успел он встать, как появился мастер Керан.
– По-твоему, мы тут шутки шутим?
Прежде чем Джурим успел ответить, Керан схватил его за бидо и швырнул следом за Аббаном. Джурим с воплем пролетел двадцать футов, ударился о землю и больше не двигался.
Наставник повернулся к другим мальчикам:
– Алагай’шарак – не шутки. Пусть вы лучше умрете, чем осрамите в ночи своих братьев.
Мальчики закивали и отступили.
Керан повернулся к Джардиру:
– Беги предупреди наставника Каваля. Пусть пришлет мужчин отнести парней к дама’тинг.
– Мы сами их отнесем, – осмелился возразить Джардир, зная, что каждая минута на счету.
– В Лабиринт можно входить только мужчинам, най’шарум, – отрезал Керан. – Беги, не то даль’шарумам придется нести троих.
После ужина дама’тинг подошла к наставнику Керану. Джардир подобрался к ним настолько близко, насколько осмелился, и напряженно прислушался к ее тихим словам.
– Джурим сломал несколько костей, у него сильное внутреннее кровотечение, но он поправится, – бесстрастно сказала она, будто речь шла о пустяках вроде цвета песка. Выражение ее лица утаивали покрывала. – У второго, Аббана, вконец переломаны ноги. Ходить он сможет, бегать – нет.
– А сражаться? – спросил Керан.
– Пока неизвестно.
– Если не сможет, убей его сейчас. Лучше умереть, чем стать хаффитом.
Дама’тинг ткнула в него пальцем, и наставник отшатнулся.
– Не тебе решать, что происходит в шатре дама’тинг, даль’шарум, – прошипела она.
Наставник поспешно сложил руки, словно в молитве, и поклонился так низко, что борода чуть не коснулась земли.
– Прошу прощения. Я не хотел оскорбить дама’тинг.
Дама’тинг кивнула:
– Разумеется, не хотел. Ты наставник даль’шарумов, и после смерти слава твоих подопечных приложится к твоей собственной. Ты воссядешь на одном из самых почетных мест рядом с Эверамом.
– Дама’тинг слишком добра ко мне, – пробормотал Керан.
– Тем не менее, – продолжила дама’тинг, – я хочу напомнить, где твое место. Попроси дама Хевата назначить тебе наказание. Двадцати ударов хвостом алагай вполне достаточно.
Джардир ахнул. Хвост алагай был самой страшной плеткой – три кожаных ремешка четыре фута длиной, ощетинившиеся металлическими шипами.
– Дама’тинг поистине великодушна, – не разгибаясь, произнес Керан. Джардир сбежал, пока его не заметили и не задались вопросом, много ли он услышал.
– Напрасно ты пришел, – шепнул Аббан, когда Джардир нырнул под полог шатра дама’тинг. – Тебя убьют, если поймают!
– Я просто решил тебя проведать, – сказал Джардир. Он действительно хотел навестить друга, но внимательно смотрел по сторонам, вопреки всему надеясь увидеть Инэверу. Он не встречал девочку с тех пор, как сломал руку, но не забыл ее красоты.
Аббан посмотрел на свои сломанные ноги, закованные в застывающий гипс.
– Боюсь, дела мои плохи.
– Ерунда. Сросшиеся кости становятся крепче. Скоро ты вернешься на стены.
– Кто знает, – вздохнул Аббан.
Джардир закусил губу:
– Я подвел тебя. Я обещал поймать, если ты упадешь. Я поклялся под светом Эверама.
Аббан взял Джардира за руку:
– И непременно поймал бы. Я видел, как ты бросился на помощь. Ты не виноват, что я упал. Я считаю, что ты сдержал клятву.
Глаза Джардира наполнились слезами.
– Я тебя больше не подведу, – пообещал он.
В этот миг из-за перегородки в глубине шатра молча выплыла дама’тинг. Она посмотрела на мальчиков и встретилась глазами с Джардиром. Его сердце замерло в груди, лицо похолодело. Казалось, они смотрели друг на друга целую вечность. Выражения лица дама’тинг было не разобрать под плотным белым покрывалом.
Наконец она кивком указала на полог. Джардир не мог поверить собственной удаче. Он в последний раз сжал руку Аббана и выбежал из шатра.
– Вы встретите на стенах воздушных демонов, но не вздумайте с ними сражаться, – произнес Керан, расхаживая перед най’шарумами. – Это обязанность даль’шарумов, которым вы служите. И все-таки очень важно знать врага в лицо.
Джардир внимательно слушал, сидя на привычном месте перед группой. Ему ужасно не хватало под боком Аббана. Джардир вырос с тремя младшими сестрами и встретил Аббана в тот же день, когда попал в Каджи’шарадж. Он не привык к одиночеству.
– Дама утверждают, что воздушные демоны обитают в четвертом круге бездны Най.
Керан указал копьем на крылатое чудовище, нарисованное мелом на стене из песчаника.
– Некоторые – например, недоумки из племени Маджах – недооценивают воздушных демонов, потому что их броня не так крепка, как у песчаных. Не дайте себя провести! Воздушные демоны обитают дальше от взора Эверама. Это намного более гнусные твари, чем песчаные демоны! Их шкуру точно так же не пробить копьем, а летают они настолько быстро, что в них сложно попасть. Своими длинными когтями, – он очертил смертоносное оружие наконечником копья, – они в один миг отрывают головы, а похожими на клюв челюстями могут разом откусить все лицо.
Он повернулся к мальчикам.
– Что ж… Какие у них слабые места?
Джардир немедленно поднял руку. Наставник кивнул ему.
– Крылья, – сказал Джардир.
– Верно. Крылья воздушных демонов сделаны из той же прочной мембраны, что и кожа, но туго натянуты на хрящах и костях. Сильный мужчина может проколоть их копьем или отпилить, если нож очень острый и тварь лежит на земле. Что еще?
Джардир снова поднял руку первым. Наставник оглядел других мальчиков, но больше никто не вызвался. Джардир был младше остальных на два года с лишним, однако ему подчинялись, как и в очереди за похлебкой.
– На земле они неуклюжи и медлительны, – сказал Джардир, когда Керан кивнул ему.
– Верно. Воздушным демонам нужно разбежаться или забраться повыше и спрыгнуть, чтобы взлететь. Тесные закоулки Лабиринта мешают им это сделать. Даль’шарумы на стенах набрасывают на них сети, спутывают тяжелыми бола.[1]1
Бола – охотничье метательное оружие из ремня или связки ремней, к концам которых привязаны круглые камни. – Здесь и далее – прим. перев.
[Закрыть] Вы должны докладывать воинам на земле, где находятся демоны.
Он пристально взглянул на детей.
– Как звучит сигнал «воздушный демон внизу»?
Джардир немедленно поднял руку.
Через три месяца Аббан и Джурим вернулись в ряды най’шарумов. Аббан заметно хромал, и Джардир нахмурился.
– Ноги еще болят? – спросил он.
Аббан кивнул:
– Кости, может, и стали крепче, но не прямее.
– Еще рано, – утешил Джардир. – Со временем заживут.
– Инэвера, – произнес Аббан. – Кто знает, что угодно Эвераму?
– Ты готов драться за место в очереди? – Джардир кивнул в сторону наставника с котлом похлебки.
Аббан побледнел:
– Только не сейчас. Если ноги меня подведут, я буду опозорен навсегда.
Джардир нахмурился, но кивнул.
– Смотри не затягивай, – посоветовал он, – не то будешь опозорен бездействием.
Они подошли к началу очереди, и мальчишки прыснули в стороны, как мыши перед котом, пропустив их вперед. Некоторые недовольно косились на Аббана, но бросить вызов никто не смел.
Джурим был лишен такой роскоши, и Джардир холодно наблюдал за ним. Он не забыл, как Джурим гоготал, когда упал Аббан. Походка Джурима была несколько скованной, но Аббан хромал намного сильнее. Мальчишки в очереди за похлебкой злобно поглядывали на Джурима, но он подошел к своему обычному месту за Шанджатом.
– Это место занято, калека, – огрызнулся Эсам, еще один най’шарум в подчинении у Джардира. – Живо в конец очереди!
Эсам неплохо сражался, и Джардир не без интереса наблюдал за противостоянием.
Джурим улыбнулся и вскинул руки, словно в мольбе, но Джардир заметил, как он поставил ноги, и не попался на уловку. Джурим бросился вперед, схватил Эсама и повалил на землю. Через мгновение все было кончено, и Джурим занял свое законное место. Джардир кивнул. У Джурима сердце воина. Джардир взглянул на Аббана и печально покачал головой: тот уже доел свою похлебку и пропустил всю драку.
– Идите сюда, крысы! – крикнул Каваль, когда миски опустели. Джардир немедленно зашагал к наставникам, остальные мальчишки – за ним.
– Как ты думаешь, в чем дело? – спросил Аббан.
Джардир пожал плечами:
– Сейчас узнаем.
– Вам предстоит испытание мужества, – сообщил Керан. – Вы посмотрите в глаза ночи, и мы узнаем, у кого сердце воина, а у кого – труса.
Аббан ахнул от ужаса. Джардир затрепетал от восторга. С каждым испытанием вожделенные черные одежды становились все ближе!
– Из деревни Баха кад’Эверам уже несколько месяцев нет вестей. Как бы алагай не отыскали брешь в их метках! – продолжил Керан. – Разумеется, бахаване – хаффиты, но они дети Каджи, и Дамаджи велел не бросать их в беде.
– Скорее, велел не бросать драгоценные горшки, которые они нам продают, – пробормотал Аббан. – В Бахе живет знаменитый горшечник Дравази, изделия которого украшают красийские дворцы.
– У тебя на уме только деньги! – огрызнулся Джардир. – Будь они самыми презренными псами на Ала, все равно они неизмеримо выше алагай, и их нужно защищать!
– Ахман! – рявкнул Каваль. – Хочешь что-то добавить?
Джардир вытянулся по стойке смирно:
– Нет, наставник!
– Тогда придержи язык, не то отрежу, – пригрозил Каваль.
Джардир кивнул, и Керан продолжил:
– Пятьдесят воинов-добровольцев во главе с дама Хеватом выступят в недельный поход на Баху. Вы отправитесь с ними – нести снаряжение, кормить верблюдов, готовить и точить оружие.
Он взглянул на Джардира.
– Сын Хошкамина, ты назначаешься най ка на время похода.
Глаза Джардира широко распахнулись. Ранг най ка, то есть «первого из никого», означал, что Джардир – первый из най’шарумов не только в очереди за похлебкой, но и в глазах наставников и может командовать остальными. Най ка не назначали уже несколько лет – с тех пор, как Хасик облачился в черное. Это была исключительная честь, и даровали ее – а также принимали – нелегко. К власти прилагалась ответственность. Керан и Каваль призовут его к ответу и жестоко накажут за чужие промахи.
Джардир низко поклонился:
– Это великая честь, наставник. Да поможет мне Эверам не разочаровать вас.
– Уж постарайся, если дорожишь своей шкурой, – хмыкнул Каваль. Керан взял кожаный ремешок с узелками – символ ранга – и обвязал им бицепс Джардира.
Сердце Джардира бешено колотилось, кожаный ремешок казался Короной Каджи. Джардир представил, как дама расскажет об этом Кадживах, когда та придет за еженедельным пособием, и надулся от гордости. Скоро он восстановит честь матери и сестер!
Дело было не только в этом, но и в испытании мужества. Несколько недель под открытым небом. Он увидит алагай вблизи и узнает врага в лицо. Хватит с него рисунков на грифельной доске и смутных теней, едва различимых со стен. Поистине, сегодня начало новой жизни!
Когда най’шарумов отпустили, Аббан повернулся к Джардиру, улыбнулся и стукнул кулаком по перевязанному ремешком бицепсу.
– Най ка, – произнес он. – Ты заслуживаешь этого, друг мой. Скоро ты станешь кай’шарумом и будешь командовать в битве настоящими воинами.
Джардир пожал плечами:
– Инэвера. Поживем – увидим. Сегодня довольно и этой чести.
– Ты был прав. Мне порой становится тяжко, когда я вижу, как обращаются с хаффитами, и я дал волю горечи. Бахаване заслуживают нашей защиты, и не только.
Джардир кивнул:
– Я так и думал. Я тоже был не прав, друг мой. В твоем сердце есть место не только торгашеской алчности.
Он сжал плечо Аббана, и мальчики побежали собираться в поход.
Они выступили в полдень: пятьдесят воинов Каджи, в том числе Хасик, дама Хеват, наставник Каваль, двое дозорных из племени Кревах и отряд отборных най’шарумов во главе с Джардиром. Несколько старших воинов поочередно ехали на обозных телегах, которые тянули верблюды, но остальные шли пешком через Лабиринт к главным городским воротам. Джардир и остальные мальчики ехали по Лабиринту в телегах, чтобы не осквернить священную землю.
– Лишь дама и даль’шарумы вправе ступать по крови своих братьев и предков, – предупредил Каваль. – Не искушайте судьбу.
За воротами города наставник прошелся по телегам копьем.
– Живо на землю! – рявкнул Каваль. – Шагом марш в Баху!
Аббан неверяще посмотрел на Джардира:
– Это же неделя пути через пустыню под жарким солнцем, а на нас только бидо!
Джардир спрыгнул с телеги:
– На учебной площадке светит то же самое солнце.
Он указал на даль’шарумов, которые маршировали перед обозом.
– Скажи спасибо, что на тебе только бидо. Солнце нагревает черные одежды, но каждый воин несет щит, копье и доспехи. Если они могут маршировать, то и мы сможем.
– Ладно тебе! Неужели неохота размять ноги после нескольких недель в гипсе? – Джурим с ухмылкой хлопнул Аббана по плечу и соскочил с телеги.
Остальные най’шарумы последовали его примеру. Джардир отсчитывал ритм, чтобы поспевать за воинами и телегами. Последним шел Каваль. Он внимательно следил за най’шарумами, но командовать предоставил Джардиру. Такое доверие наставника – большая честь.
Через пустыню вилась тропа из утоптанного песка и растрескавшейся глины. Вдоль нее тянулась цепочка древних вех. Ветер не утихал ни на миг и швырялся горячим песком, который скапливался на дороге, отчего ноги скользили. Раскаленный песок обжигал даже сквозь сандалии. И все же най’шарумы, закаленные годами тренировок, маршировали без единой жалобы. Джардир смотрел на них с гордостью.
Однако вскоре стало ясно, что Аббан не поспевает за остальными. Он купался в поту, все сильнее хромал на коварной тропе и часто спотыкался. Один раз налетел на Эсама, который злобно толкнул его на Шанджата. Шанджат оттолкнул Аббана, и тот грохнулся на землю. Мальчишки засмеялись, глядя, как Аббан отплевывается от песка.
– Не отставать, крысы! – Каваль стукнул копьем по щиту.
Джардиру хотелось помочь другу подняться, но он знал, что выйдет только хуже.
– Вставай! – рявкнул он.
Аббан умоляюще взглянул на него, но Джардир лишь покачал головой и пнул товарища ради его же блага.
– Откройся боли и вставай, идиот, – раздраженно прошептал он, – не то станешь хаффитом, как твой отец!
Страдание в глазах Аббана полоснуло по сердцу, но Джардир был прав. Аббан тоже это знал. Он втянул воздух, встал и похромал за остальными. Какое-то время он поспевал, но вскоре снова оказался в конце. Он часто натыкался на других мальчишек, и те толкали его. Это не укрылось от бдительного взора Каваля. Наставник подошел к Джардиру:
– Парень, если он будет нас задерживать, ты отведаешь плетки на глазах у всех.
Джардир кивнул:
– Как пожелаете, наставник. Я – най ка.
Каваль хмыкнул и не стал настаивать.
Джардир подошел к остальным.
– Джурим, Аббан, в телегу, – приказал он. – Вы только что из шатра дама’тинг и не готовы маршировать весь день.
– Верблюжья моча! – Джурим ткнул пальцем в лицо Джардира. – Я не собираюсь ехать на телеге, как женщина, только потому, что этот сын пожирателя свинины еле тащится!
Не успел он договорить, как Джардир ударил. Он схватил Джурима за запястье, вывернул его и прижал к плечу. Джуриму оставалось лишь обмякнуть, чтобы Джардир не сломал ему руку, и он грохнулся на спину. Джардир с силой потянул его руку и наступил Джуриму на горло.
– Ты поедешь на телеге, потому что твой най ка так решил, – громко объявил он, когда лицо Джурима покраснело. – Забудешься еще раз – берегись.
Лицо Джурима стало лиловым. Наконец он сумел кивнуть, и Джардир убрал ногу. Джурим начал жадно глотать воздух.
– Дама’тинг приказала, чтобы вы с каждым днем проходили все больше, пока к вам не вернутся силы, – солгал Джардир. – Завтра будете идти на час дольше.
Он холодно взглянул на Аббана.
– Оба.
Аббан усердно закивал, и оба мальчика направились к телегам. Джардир смотрел им вслед и молился, чтобы Аббан поскорее поправился. Он не сможет прикрывать его вечно.
Он взглянул на остальных най’шарумов. Все смотрели на него.
– Я что, объявил привал? – рявкнул он, и мальчики поспешно зашагали дальше. Джардир отсчитывал ритм вдвое быстрее, пока они не нагнали отряд.
Смеркалось. Най’шарумы приготовили ужин и разложили скатки под присмотром Джардира, пока дама и ловчие занимались меченым кругом. Когда тот был готов, воины встали вдоль него, сомкнув щиты и выставив копья. Солнце село, и поднялись демоны.
Вблизи от города песчаные демоны водились в изобилии. Они шипели на даль’шарумов, бросались на воинов. Джардир впервые видел алагай вблизи и хладнокровно разглядывал их, запоминая движения и приемы.
Ловчие не подвели, и вспышки магии не пускали демонов в круг. Пока твари бросались на метки, даль’шарумы с криками кололи их копьями. Броня песчаных демонов была прочна, но несколько тварей погибло от точных ударов в глаза или открытую шею. Воины словно играли, стараясь нанести удар в нужную точку одновременно со вспышкой магии. Они смеялись и поздравляли немногих, кому это удавалось. Счастливчики уходили к костру, остальные пытались достать демонов, которых становилось все больше. Джардир заметил, что Хасик одним из первых наполнил миску.
Мальчик взглянул на наставника Каваля, который как раз убил демона и направился к костру. Красное ночное покрывало Каваля было поднято – раньше Джардир такого не видел. Он поймал взгляд наставника. Каваль кивнул, и Джардир приблизился с низким поклоном.
– Наставник, это не похоже на алагай’шарак, которой нас учили.
Каваль засмеялся:
– Это не алагай’шарак, мальчик, – просто игра, чтобы копья не затупились. В Эведжахе сказано, что для алагай’шарак нужна особая площадка. Здесь нет ни ловчих ям, ни стен Лабиринта, ни укрытий для засады. Выходить из круга глупо, но почему бы не показать солнце одному-другому алагай?
Джардир еще раз поклонился:
– Благодарю, наставник. Мне все ясно.
Игра продолжалась еще несколько часов, пока оставшиеся демоны не решили, что проникнуть за метки невозможно. Одни принялись кружить вокруг лагеря, другие уселись на корточки вне досягаемости копий, наблюдая. Сытые воины встали в дозор, улюлюкая и крича в спины неудачникам, отправившимся ужинать.
Когда все поели, половина воинов легла спать, другая выстроилась кольцом вокруг лагеря, словно статуи. Через несколько часов воины поменялись местами.
На следующий день они прошли мимо деревни хаффитов. Джардир раньше не видел таких поселков, хотя в пустыне было множество мелких оазисов – в основном к югу и востоку от города, где струйки воды выбивались из земли и наполняли небольшие озерца. Бежавшие из города хаффиты часто селились в таких оазисах, но, покуда они питались плодами своих рук, не просили подаяния у стен города и не нападали на проезжих купцов, дама не обращали на них внимания.
Были также оазисы с озерами покрупнее, способные прокормить сотню хаффитов, а то и больше, зачастую с женщинами и детьми. К таким оазисам дама проявляли некоторый интерес. Племена воинов захватили отдельные оазисы, как захватили источники в городе, и взимали с хаффитов налоги товарами и трудом за право жить на земле. Дама время от времени посещали ближайшие к городу деревни и забирали детей. Мальчики ступали на путь Ханну Паш, а самые красивые девочки становились дживах’шарум, обитательницами великих гаремов.
У деревни, мимо которой они шли, не было стены. Периметр защищали отдельные монолиты из песчаника с глубоко вырезанными в камне древними метками.
– Что это за место? – вслух подумал Джардир.
– Деревня Песчаник, – ответил Аббан. – Здесь живут три с лишним сотни хаффитов. Их зовут каменоломными псами.
– Каменоломными псами? – переспросил Джардир.
Аббан указал на огромную яму в земле, одну из нескольких в деревне, в которой мужчины и женщины бок о бок добывали песчаник с помощью лопат, кирок и пил. Деревенские жители были широкоплечими и мускулистыми, не то что городские хаффиты. Дети трудились наравне со взрослыми, грузили телеги, вели верблюдов, которые вытягивали камень из ям. Все были одеты в коричневое: мужчины и мальчики – в безрукавки и шапки, женщины и девочки – в платья, которые почти ничего не скрывали. Их лица, руки и даже ноги были открыты почти целиком.
– Сильный народ, – заметил Джардир. – Почему эти мужчины хаффиты? Неужели все они трусы? А девочки и мальчики? Почему их не забирают в жены или для Ханну Паш?
– Возможно, их предки и стали хаффитами по собственной вине, друг мой, – ответил Аббан, – но эти люди хаффиты по рождению.
– Не понимаю, – насупился Джардир. – Хаффитов по рождению не бывает!
Аббан вздохнул:
– Ты говоришь, что я только о деньгах и думаю, но, может, это ты думаешь о них недостаточно? Дамаджи нужен камень, который добывают эти люди, и крепкие работники. Взамен они велят дама не приходить за детьми хаффитов.
– И обрекают детей стать хаффитами! Почему родители соглашаются?
– Люди порой ведут себя странно, когда у них забирают детей.
Джардир вспомнил слезы Кадживах, крики матери Аббана и не сумел возразить.
– И все же эти мужчины могли бы стать прекрасными воинами, а их женщины – прекрасными женами, матерями сильных сыновей. Прискорбно видеть подобное расточительство.
Аббан пожал плечами:
– По крайней мере, когда один из них ранен, братья не набрасываются на него, словно стая волков.
Еще через шесть дней они достигли утеса над рекой, на которой стояла Баха кад’Эверам. Другие деревни хаффитов им не встретились. Семья Аббана торговала со многими селениями, и он объяснил, что это из-за подземной реки, которая питает множество оазисов рядом с городом, но так далеко на восток не заходит. Большинство деревень располагалось на юге от города, между Копьем Пустыни и далекими южными городами, вдоль русла реки. Джардир никогда не слышал о подземной реке, но поверил другу.
Река перед ними подземной не была, но за долгие годы прорезала бесчисленные слои песчаника и глины и проторила себе глубокое русло. Она текла далеко внизу, хотя с такой высоты казалась не более чем струйкой.
Они шли на юг вдоль утеса, пока не отыскали тропу, ведущую вниз. Со стороны она была совсем не заметна. Даль’шарумы прогудели в рога в знак приветствия, но ответа не последовало. Они спустились по крутой узкой тропке на деревенскую площадь. Даже в центре города не было ни души.
Баха кад’Эверам была выстроена ярусами вдоль утеса. Широкая неровная лестница поднималась зигзагом, и на каждом уступе лепились глинобитные лачуги. В деревне не было ни души, и заменявшие двери тряпки лениво трепались на ветру. Деревня напомнила Джардиру старые кварталы Копья Пустыни, в которых давно никто не жил. Древние дома свидетельствовали, что когда-то красийцев было намного больше.
– Что здесь случилось? – спросил Джардир.
– А разве не ясно? – отозвался Аббан.
Джардир с любопытством посмотрел на него.
– Хватит таращиться на деревню, посмотри по сторонам, – посоветовал Аббан.
Джардир обернулся и увидел, что река казалась струйкой не только из-за большой высоты. Вода едва достигала трети глубокого русла.
– Мало дождей, – пояснил Аббан, – а может, река повернула выше по течению. Бахаване остались без рыбы. Начался голод.
– Не могла же от этого погибнуть вся деревня, – возразил Джардир.
Аббан пожал плечами:
– Возможно, вода в обмелевшей реке стала илистой и непригодной для питья. Так или иначе, от болезни или от голода бахаване не смогли поддерживать метки.
Он указал на глубокие следы от когтей в глинобитных стенах некоторых зданий.
Каваль повернулся к Джардиру.
– Обыщите деревню, нет ли выживших, – приказал он.
Джардир кивнул, повернулся к най’шарумам, разбил их на группы по двое и отправил каждую на свой ярус. Мальчишки бросились вверх по неровной лестнице так же ловко, как прыгали по стенам Лабиринта.
Вскоре стало очевидно, что Аббан был прав. Следы демонов нашлись почти в каждом здании – царапины от когтей на стенах и мебели, следы борьбы.
– Тел нет, – отметил Аббан.
– Сожрали. – Джардир указал на черный камень на полу, из которого торчало что-то белое.
– Что это?
– Дерьмо демона. Алагай едят своих жертв целиком и гадят костями.
Аббан зажал рот, но это не помогло. Он бросился к стене, и его вывернуло наизнанку.
Они сообщили наставнику Кавалю о том, что увидели. Тот кивнул, как будто ничего другого не ожидал.
– Иди за мной, най ка, – сказал он.
Джардир последовал за наставником к дама Хевату и кай’шаруму.
– Дама, най’шарумы не нашли уцелевших, – сообщил Каваль.
Кай’шарум был выше его рангом, но Каваль являлся наставником и воспитал едва ли не каждого воина в отряде, в том числе кай’шарума. Как говорится, «слова красного покрывала значат больше, чем белого».
Дама Хеват кивнул:
– Алагай осквернили эту землю, когда прорвались сквозь метки, и души мертвых хаффитов пленены в нашем мире. Я слышу в воздухе их крики. – Он взглянул на Каваля. – Скоро Ущерб. Первые два дня и две ночи мы будем готовить деревню и молиться.
– А на третью ночь Ущерба? – спросил Каваль.
– На третью ночь мы будем танцевать алагай’шарак, чтобы освятить эту землю и освободить души, позволив им возродиться с надеждой на лучшую касту.
Каваль поклонился:
– Будет исполнено, дама.
Он посмотрел на лестницу, на лачуги, которые лепились к утесу, и на широкий двор внизу от скалы до берега реки.
– В основном здесь должны быть глиняные демоны, – предположил он, – хотя парочка воздушных и песчаных тоже найдется.
Он повернулся к кай’шаруму.
– Дозволь отправить даль’шарумов копать меченые ямы во дворе и устраивать укрытия на лестнице, чтобы согнать алагай с утеса в ямы ждать солнца.
Кай’шарум кивнул, и наставник повернулся к Джардиру.
– Пошли най’шарумов собирать в домах разный мусор, который можно пустить на баррикады.
Джардир кивнул и повернулся, но Каваль поймал его за руку.
– И смотри, чтобы ничего не прихватили, – предупредил он. – Все должно быть принесено в жертву алагай’шарак.
– Мы с тобой расчистим первый уровень, – сказал Джардир Аббану.
– Может, лучше седьмой? Семь – счастливое число. Пусть первый расчищают Джурим и Шанджат.
Джардир с сомнением посмотрел на ногу Аббана. Мальчик худо-бедно поспевал за отрядом, но хромота не прошла, и Джардир не раз видел, как Аббан потирает ногу, когда думает, что никто не видит.
– Я думал, на первый будет проще подняться, ведь твоя нога еще не окрепла, – заметил Джардир.
Аббан упер руки в боки:
– Друг мой, ты меня обижаешь! Я крепок, как лучший верблюд на базаре. Ты правильно делал, что заставлял меня превозмогать себя день за днем, и подъем на седьмой уровень пойдет мне только на пользу.
Джардир пожал плечами:
– Как хочешь.
Он отдал приказы другим най’шарумам, и мальчики принялись взбираться по лестнице.
В скале были вырезаны неровные каменные ступени с подпорками из песчаника и глины в нужных местах. Одни ступени были шириной в стопу, другие – в несколько шагов. На вытертых камнях виднелись следы множества повозок, которые тащили вьючные животные. На каждом ярусе лестница меняла направление, от нее отходили тропинки к жилищам.
Вскоре дыхание Аббана стало натужным, круглое лицо заблестело от пота. Он хромал все сильнее, а на пятом уровне начал при каждом шаге шипеть от боли.
– Возможно, на сегодня достаточно, – заикнулся было Джардир.
– Чепуха, друг мой. Я… – Аббан застонал и шумно выдохнул. – Силен, как верблюд.
Джардир улыбнулся и хлопнул его по спине:
– Мы еще сделаем из тебя славного воина!
Наконец они достигли седьмого уровня, и Джардир обернулся, чтобы посмотреть за невысокую стену. Далеко внизу даль’шарумы гнули спины, копая короткими лопатами широкие ямы для демонов. Ямы располагались на краю первого яруса, и если бы демон спрыгнул с этой самой стены, то непременно бы грохнулся в ловушку. Мысль о грядущей битве взволновала Джардира, хотя ни ему, ни другим най’шарумам сражаться не разрешат.
Он повернулся к Аббану, но его друг прошел дальше по террасе, не обращая внимания на живописный вид.
– Пора расчищать здания, – сказал Джардир, но Аббан словно не услышал, целеустремленно хромая вперед. Джардир догнал его, как раз когда Аббан остановился перед высокой аркой, взглянул на вырезанные в камне символы и широко улыбнулся.
– Седьмой уровень, я так и знал! – воскликнул Аббан. – По числу столпов между Небесами и Ала.
– Я никогда не видел таких меток, – удивился Джардир, глядя на символы.
– Это не метки, это слова.
Джардир с любопытством посмотрел на Аббана.
– Как в Эведжахе?
Аббан кивнул.
– Они гласят: «Здесь, в семи ярусах от Ала, чтобы почтить Того, кто является Всем, находится скромная мастерская Дравази».
– Горшечник, о котором ты говорил, – прорычал Джардир. Аббан кивнул и хотел было отдернуть яркую занавеску, которая закрывала дверной проем, но Джардир схватил его за руку и развернул к себе:
– Выходит, ты готов терпеть боль ради выгоды, но не ради чести?
Аббан улыбнулся:
– Просто я практичен, друг мой. На базаре честь стоит недорого.
– Зато она ценится на Небесах.
Аббан фыркнул:
– С Небес матерей и сестер не оденешь.
Он выдернул руку и вошел в мастерскую. Джардиру оставалось лишь последовать за ним, и он налетел на Аббана, который застыл в дверях с разинутым ртом.
– Товар цел, – прошептал Аббан. Глаза его алчно заблестели.
Джардир проследил за его взглядом и ахнул. На огромных поддонах аккуратно лежали самые изысканные гончарные изделия, какие он когда-либо видел. Комната была наполнена горшками и вазами, чашами, лампами, блюдами, мисками… Все они были ярко раскрашены, позолочены и покрыты ослепительной глазурью.
Аббан возбужденно потер руки:
– Ты представляешь, сколько это стоит, друг мой?
– Какая разница? Это не наше.
Аббан взглянул на него, как на глупца:
– Ахман, это не кража. Хозяева умерли.
– Грабить мертвых – это хуже, чем воровство. Это святотатство.
– Святотатство – превратить труды искусного мастера в груду черепков, – возразил Аббан. – Мусора для баррикад и без того довольно.
Джардир смотрел на горшки.
– Ладно, – наконец сказал он. – Оставим их здесь. Пусть поведают историю величайшего из хаффитов Эвераму, и тогда Он, возможно, позволит Дравази возродиться в лучшей касте.
– К чему рассказывать Эвераму истории, если Он всеведущ?
Джардир сжал кулак, и Аббан отступил.
– Я не потерплю богохульства, – прорычал Джардир. – Даже от тебя.
Аббан умоляюще поднял руки:
