Текст книги "Копье Пустыни"
Автор книги: Питер Бретт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]
– Мы не можем стрелять так близко, – возразил один пращник. Другие закивали, и Джардир увидел на их лицах тот же ужас, какой мигом раньше испытывал сам. Нужно вырвать их из оцепенения большей угрозой.
Он ударил пращника в лицо. Воин растянулся на стене.
– Мне плевать, хоть руками кидай! Делай, что я сказал!
Ночное покрывало пращника намокло от крови, и ответ прозвучал неразборчиво, но он ударил себя кулаком в грудь, кое-как встал и повиновался. Остальные мехндинги последовали его примеру, страх забылся в гуще сражения.
Джардир взглянул на най’шарума:
– Сигналь прорыв.
Мальчик поднес рог к губам, и Джардира окатила волна досады и стыда за то, что подобная команда будет отдана в его дежурство.
Но он быстро стряхнул это чувство. Слишком много нужно сделать. Он повернулся к Хасику:
– Собери как можно больше воинов и метчиков и встречай нас у ворот. Надо залатать брешь.
Хасик с гиканьем помчался выполнять приказ. Похоже, его возбуждала перспектива ворваться в самую гущу самума алагай. Джардир побежал по стенам туда, где его личный отряд сражался под началом Шанджата. Ему нужно было опереться на верных людей. Пусть другие Каджи обижаются на Джардира за то, что он предал родное племя, но воины, которые сражались с ним годами плечом к плечу, верны ему до мозга костей.
Землепашец бежал рядом, и Джардир жалел, что не знает слов, чтобы отослать его. Времени на объяснения тоже не было. Даже если чужак хочет помочь, необученный воин будет только мешаться под ногами у сплоченного отряда Джардира.
В небе раздался визг, и землепашец крикнул:
– Алагай!
Чужак налетел на Джардира, и оба покатились по стене. Кожистые крылья прошли совсем близко, Джардир ощутил дуновение ветра.
Джардир подался в сторону и выругался, пошарил в поисках сети, но, разумеется, ничего не нашел. Землепашец вскочил быстрее и, когда воздушный демон заложил вираж и вернулся, уже стоял, полуприсев и с копьем наготове.
«Дурак, но смелый, – подумал Джардир. – Что он может без сети?»
Демон спикировал, землепашец внезапно упал на колено и с силой ударил своим длинным копьем. Зазубренное острие пробило тонкую перепонку крыла алагай у самого плечевого сустава. Чужак повернул копье и воспользовался им как рычагом, чтобы обратить силу инерции против демона. Тварь растянулась на спине.
Демон не был серьезно ранен, но землепашец проворно перехватил ремни щита, висевшего у него на руке, и прижал меченую поверхность к груди демона.
Ударила вспышка, тварь отчаянно заверещала и забилась. Джардир, не мешкая, всадил копье в глаз оглушенному алагай. Чудовище извивалось и кричало. Джардир выдернул наконечник, вонзил его в другой глаз и проворачивал, пока тварь не затихла.
Землепашец взглянул на него сверкающими от возбуждения глазами и что-то произнес на северном наречии.
Джардир рассмеялся и хлопнул его по спине:
– Ты удивляешь меня, Арлен, сын Джефа!
Они побежали по стенам к отряду Джардира.
Воины сражались в Лабиринте не на жизнь, а на смерть, но Джардир не мог задержаться и помочь им. Если не залатать брешь, к рассвету все шарумы в Лабиринте будут разорваны в клочья.
– Продавайте свои жизни как можно дороже! – кричал он, пробегая мимо со своим отрядом. – Эверам смотрит на вас!
В Лабиринте эхом гуляли крики и рев. Казалось, сами стены дрожат. Где-то позади скальный демон сеял смерть среди людей Джардира.
«Займись своим делом, – мысленно велел он. – Если не запечатать брешь, все остальное неважно».
Двор перед великими воротами лежал в развалинах. Алагай и даль’шарумы умирали бок о бок, сраженные копьями скорпионов или разорванные зубами и когтями. Мехндинги смогли навалить груду камней перед разбитыми воротами, но проворные алагай легко перебирались через нее.
– Дорогу! – крикнул Джардир, и несколько измученных даль’шарумов, которые еще сражались во дворе, поспешно убрались с пути.
Воины Джардира сомкнули щиты и на полной скорости бросились к бреши – десять рядов по десять воинов. Рядом с ним в первом ряду бежал землепашец. Он поспевал без труда, как будто всю жизнь упражнялся с даль’шарумами. Что ж, он умеет обращаться с копьем и щитом, хоть и чин.
Воины по краям прибавили ходу. Отряд выстроился тупым углом и погнал песчаных демонов за ворота.
Они налетели на поток алагай и дрогнули, но метки на щитах зажглись, отбросив чудовищ. Воины взревели, встретив сопротивление; задние ряды напирали, между людьми и демонами сверкали вспышки магии. Сотня Джардира медленно теснила демонов за ворота.
– Задние ряды! – крикнул Джардир, и воины резко развернулись, сомкнули щиты и шагнули вперед, освободив широкое пространство между передними и задними рядами для работы метчиков. Элитные даль’шарумы побросали копья, повесили щиты за спину и достали из походных сумок лакированные керамические плашки. Два метчика разложили их в определенном порядке во дворе перед брешью. Другие два выверили расстояние между плашками при помощи копий.
Джардир вонзил копье в глаз песчаного демона – одно из немногих уязвимых мест алагай. Землепашец рядом с ним нашел еще одно, пронзив глотку ревущего демона. Когтистые лапы то и дело пробивали стену щитов между вспышками магии, и воины еле успевали уворачиваться.
Они приблизились к воротам, и глаза Джардира широко распахнулись при виде собравшихся снаружи полчищ. Барханы кишели песчаными демонами, которым не терпелось прорваться в цитадель заклятых врагов. Жала и каменные глыбы сыпались на алагай, но быстро тонули, словно галька в луже воды.
Метчики подали сигнал к отступлению отряда Джардира.
– В другой раз, – пообещал Джардир демонам, которые отпрянули при вспышках керамических меток. – Завтра ночью Красия вновь выйдет на бой.
Он повернулся и увидел, что сражение во дворе прекратилось. Оставшиеся демоны бежали в Лабиринт.
– Дозорный! – крикнул Джардир, отойдя от отряда. Через пару секунд Колив спустился по лестнице со стены и подбежал с отчетом:
– Дурные вести, первый боец. Маджахи собрались на шестом и взяли на себя большинство песчаных демонов, но разрозненные племена ведут бои по всему Лабиринту и мало где побеждают. Великан забрался еще глубже и отрезает целые отряды, пробиваясь к главным воротам. Его только что заметили на восьмом.
– Откуда ему знать извивы Лабиринта? – удивился Джардир.
– Похоже, он идет по следу, первый боец. Останавливается, нюхает воздух и каждый раз сворачивает правильно. Под ногами у него крутятся песчаные и огненные демоны, но он не обращает на мелюзгу внимания.
Джардир приподнял покрывало, чтобы сплюнуть пыль.
– Возвращайся на стену, и пусть дозорные составят маршрут. Мы соберем разрозненные племена, пробиваясь к Маджах.
Колив ударил себя кулаком в грудь, подбежал к лестнице и взобрался на стену. Джардир повернулся к отряду и обратил внимание, что землепашец пытается что-то втолковать одному из метчиков, бешено размахивая руками, а воин недоуменно глядит на него.
– Най сильна сегодня ночью, – крикнул Джардир, и все взгляды обратились к нему, – но Эверам сильнее! Доверимся Ему и доживем до рассвета, или тьма Най поглотит весь Ала! Покажите алагай, чего стоят воины Копья Пустыни, и помните, что Небеса ждут вас!
Он потряс копьем. Шарумы повторили его жест и с диким криком последовали за Джардиром в Лабиринт.
Всю ночь люди Джардира сражались с полчищами демонов, загоняя их в меченые ямы и спасая разрозненные отряды. Когда они соединились с маджахами, оборонявшими узкий проход на шестой уровень, за его спиной собралось больше тысячи воинов.
Воины Джардира врезались в ряды алагай со спины, закрываясь мечеными щитами, чтобы вбить в них клин. Маджахи разомкнули стену щитов, и подкрепление потекло на шестой уровень – плавно, как на тренировке в шарадж.
– Отчет, – бросил Джардир одному из кай’шарумов маджахов.
– Пока держимся, первый боец, – ответил капитан, – но загнать алагай в ямы не можем.
– И не надо. Пусть метчики запечатают уровень. Оставьте сотню лучших воинов сторожить алагай и отправляйтесь на восток седьмого помогать Баджин.
– А ты куда? – спросил кай’шарум.
– Найду великана и отправлю его в бездну Най.
Джардир взял столько людей, сколько смогли выделить маджахи, и отправился к городским воротам, молясь Эвераму, чтобы не опоздать.
Однорукий демон стоял перед главными воротами города и молотил по меткам. Яркие вспышки магии озаряли ночь, и грохот разносился по улицам, но древние начертания держались. Демон выл в бессильной ярости.
Воины бросались на него с копьями из прочной пустынной стали, но уколы были демону нипочем. Пока Джардир наблюдал, великан небрежно махнул хвостом, сокрушая щиты, расщепляя копья, раскидывая отважных воинов.
– Да защитит нас Эверам, – прошептал Джардир.
– Хотя бы ворота держатся, – заметил Шанджат.
Джардир хмыкнул:
– До рассвета еще далеко. Вдруг метки не устоят?
– А что еще можно сделать? – возразил Шанджат. – Даже скорпионы не могут пробить его шкуру, и в яму он не поместится – голова будет торчать над землей!
– Пфф, это просто большой демон! – фыркнул Хасик. – Навалимся толпой и свяжем ему руки.
– Руку, – поправил Шанджат. – Так мы потеряем много воинов, и не факт, что его получится связать. В жизни не видел такого сильного алагай. Уж не сам ли Алагай Ка явился в Ущерб?
– Чепуха. – Джардир не сводил глаз с демона, пока его помощники спорили.
«Видит Эверам, я найду способ тебя убить», – молча поклялся он.
Он уже собирался отдать приказ, надеясь взять чудовище числом, когда подбежал один из метчиков.
– Прошу прощения, первый боец, но у чина есть план, – произнес он. Джардир обернулся и увидел, что землепашец оживленно беседует с его метчиками, изображая, что хочет сделать.
– Какой?
– Разве можно ему доверять? – возмутился Хасик.
– У тебя есть план, как победить эту мерзость из бездны и не погубить множество людей?
Хасик промолчал, и Джардир вновь повернулся к метчику.
– Какой план?
– Чин неплохо разбирается в метках, – начал метчик.
– Ну конечно, – пробормотал Хасик. – Чины только и умеют, что прятаться за метками.
– Заткнись, – огрызнулся Джардир.
Метчик не обратил внимания на перепалку:
– У землепашца есть меченые камни, которые помогут поймать тварь. Надо только заманить алагай в тупик и отбросить ткань с меток. Метка для скальных демонов такая же, как для песчаных. Стены Лабиринта послужат ямой до рассвета.
Джардир забрал и осмотрел меченые камни. Метки действительно напоминали песчаные, но были крупнее и располагались под другими углами, с разрывом в одной из линий. Он провел по ним пальцем.
– На десятом есть тупик за вторым поворотом, – произнес он.
– Я знаю, первый боец, – поклонился метчик.
Джардир повернулся к Хасику и Шанджату:
– Следите за демоном. Ничего не предпринимайте, если не заметите, что метки ворот слабеют. Тогда пусть все воины в Лабиринте навалятся на чудовище.
Шарумы ударили себя кулаками в грудь и поклонились. Джардир выбрал трех лучших метчиков, и они проводили землепашца в нишу. Когда все пятеро убедились, что метки на стенах и у входа устоят, они положили меченые камни на место и накрыли песочного цвета тканью, которую легко было сдернуть.
И вновь северянин удивил Джардира! Искусство рисовать метки высоко ценилось в Красии. Его знали только дама и горстка избранных ими воинов.
– Кто ты? – спросил он, но землепашец лишь пожал плечами, не понимая вопроса.
Они вернулись к демону, который продолжал методично бросаться на ворота в поисках слабого места.
Джардир взглянул на огромного алагай и испытал укол страха. И все-таки он первый боец, а значит, сам заманит чудовище в ловушку.
«Или я Избавитель, или нет», – сказал он себе, пытаясь поверить в свое предназначение. Но Инэвера часто и легко лгала, могла солгать и в этом.
Он собрался с духом, начертил в воздухе метку и шагнул вперед.
– Нет, шарум ка! – крикнул Хасик. – Я твой телохранитель! Позволь мне завлечь демона в ловушку!
Джардир покачал головой:
– Отвага делает тебе честь, но это я не доверю никому.
Землепашец что-то произнес и рубанул воздух рукой, но времени на расшифровку его загадочных сообщений не осталось. Джардир отбросил страх и зашагал к демону, крича и стуча копьем по щиту.
Демон не обращал на него внимания, продолжая бросаться на ворота.
Джардир попытался пробить броню демона под коленом, но чудовище лишь взмахнуло хвостом, словно отгоняло муху.
Джардир отскочил и пригнулся. Шипастый отросток просвистел над головой. Он посмотрел на копье и увидел, что наконечник отломан.
– Верблюжья моча, – пробормотал он и вернулся к Хасику за новым копьем.
– Первый боец, смотри! – крикнул его телохранитель. Джардир обернулся и увидел, что землепашец направляется к демону.
– Глупец! – крикнул он. – Что ты делаешь?
Но землепашец, похоже, даже не услышал, не говоря уже о том, чтобы понять. Он встал совсем рядом с чудовищем и крикнул.
Демон оставил ворота в покое, наклонил голову и принюхался. Он повернулся к землепашцу, и змеиные глаза вспыхнули узнаванием.
– Кровь Най, – выдохнул Хасик. – Он его знает.
Чудовище оглушительно взревело и взмахнуло когтистой лапой, но землепашец проворно отскочил и бросился к меченой нише.
– Дорогу! – крикнул Джардир, и его люди быстро убрались с пути. Джардир побежал за демоном во главе своих воинов.
Топот демона сотрясал Лабиринт, за тварью клубилась пыль, и землепашца почти не было видно. Но демон продолжал реветь и бежать, так что погоня, вероятно, длилась.
Два резких поворота, и Джардир увидел в тусклом свете масляных ламп, что землепашец нырнул в нишу. Демон последовал за ним, и метчики выскочили из укрытия, чтобы открыть метки.
Скальный демон победно взревел, увидев добычу в ловушке, и бросился на землепашца. Тот повернулся и ринулся на чудовище.
Вспыхнула магия, и когти великана отскочили от щита землепашца. Воин полетел на землю, но вскочил, как кошка, и пробежал мимо демона, прежде чем тот успел наброситься.
Метки были открыты, но Джардир тут же увидел, что скальный демон наступил на один из центральных камней и разбил его вдребезги.
Землепашец тоже это увидел. Джардир думал, что он выскочит из ниши, пока демон не развернулся, но северянин снова удивил. Он указал копьем на разбитую метку, что-то крикнул на своем гортанном языке и повернулся обратно к алагай.
– Почините метку! – крикнул Джардир, но метчики и без приказа уже рисовали новый символ на сланце. Они закончат быстрее чем за минуту.
Демон снова ударил, и землепашец опять отскочил. Удар пришелся по щиту по касательной. Но на этот раз демон был наготове и врезал обрубком лапы, словно дубиной. Землепашец сумел броситься на землю и уклониться от удара, но демон занес ногу, чтобы раздавить его, и Джардир понял, что встать смельчак не успеет.
Метчики почти закончили. Землепашец умрет смертью героя, и Красия будет спасена. Джардиру осталось забыть о тайне отважного северянина и повернуться спиной.
Вместо этого он с криком бросился в нишу.
Глава 8
Пар’чин
326–328 П. В
Скальный демон взревел, опуская когтистую лапу. Джардир на коленях скользнул под удар и подставил плечо с меченым щитом.
От удара его зубы выбили дробь, позвоночник пронзила боль. Плечо выскочило из сустава, и рука со щитом бессильно повисла.
Но магия вспыхнула, и огромный алагай отлетел, потеряв равновесие. Он ударился о стену. Метки зажглись и отшвырнули демона к противоположной стене, которая тоже вспыхнула. Великан яростно взревел, отскакивая от стен, словно детский мячик.
Землепашец проворно вскочил, схватил Джардира за здоровую руку и рывком поднял на ноги. Метчики уже закончили работу, и воины, шатаясь, покинули нишу, пока демон колотился о стены.
Через мгновение скальный демон выправился и бросился на них, но метки землепашца озарили ночь, и тварь отлетела. Северянин что-то крикнул чудовищу и сделал жест, вероятно столь же неприличный на севере, как в Красии. Он снова засмеялся.
– Что говорят дозорные? – спросил Джардир Шанджата.
– Половина Лабиринта захвачена. Некоторые воины прячутся за метками в засадах, но большинство отправилось в объятия Эверама. Маджахи держатся на шестом; алагай не смогли пока прорваться за метки.
– Сколько воинов мы потеряли? – спросил Джардир, страшась услышать ответ.
Шанджат пожал плечами:
– Узнаем на рассвете, когда люди выйдут из укрытий и кай’шарумы подсчитают потери.
– Примерно.
Шанджат нахмурился:
– Не меньше трети. Возможно, половину.
Джардир помрачнел. Таких потерь за одну ночь не бывало со времен Возвращения. Андрах отрубит ему голову.
– Если во внутреннем Лабиринте чисто, начинайте носить раненых в шатер дама’тинг, – приказал он.
– Тебе тоже надо показаться, первый боец, – заметил Шанджат. – Твое плечо…
Джардир покосился на бессильно висящую руку. Он принял боль и забыл о ней. При напоминании она пронзила его, но он снова ее подавил.
Он покачал головой:
– Рука подождет. Пусть дозорные явятся с отчетами сюда. Скоро рассветет, и я хочу видеть, как горит этот алагай.
Шанджат кивнул и оставил его, выкрикивая приказы. Джардир повернулся к скальному демону, который драл когтями метки и яростно ревел, пытаясь добраться до землепашца. Тот спокойно стоял перед тварью, и в глазах человека и алагай плескалась одинаковая ненависть.
– Что вас связывает? – спросил Джардир, хотя знал, что землепашец его не поймет.
Но чужак, как ни странно, повернулся к нему – наверное, догадался о смысле вопроса – и снова рубанул воздух ладонью. Он вытянул правую руку и рубанул по ней левой под локтем.
Джардир с изумлением понял, о чем идет речь.
– Ты отсек ему руку?!
Все уставились на них. Когда землепашец кивнул, по толпе разлетелся шепот, как разносится ветром по городу песок.
– Я недооценил тебя, друг мой, – произнес Джардир. – Для меня честь быть твоим аджин’палом.
Землепашец пожал плечами и улыбнулся, не поняв его слов.
Вскоре ночное небо потемнело, предвещая рассвет. Скальный демон тоже это почуял и сосредоточенно выпрямился. Джардир тысячу раз видел это зрелище, но не уставал им наслаждаться. Через мгновение демон обнаружит, что не может вернуться в бездну Най в центре Ала из-за тесаного камня под ногами. Тварь будет визжать, колотиться, драть когтями метки, затем вспыхнет солнце, и свет Эверама сожжет чудовище дотла.
Алагай и впрямь завыл, но поступил неслыханным образом. Он разрыл грязь и песок на полу Лабиринта, обнажив гигантские каменные блоки, уложенные столетия назад. Когтистой лапой великан пробил камень, расшвыривая здоровенные глыбы во все стороны.
– Нет! – завопил Джардир. Землепашец тоже возмущенно кричал, но что толку? Солнце не успело подняться достаточно высоко, и тварь вернулась в бездну.
Инэвера ждала их, когда они, хромая, вернулись на учебную площадку. Увидев, что рука Джардира безжизненно висит, дама’тинг повернулась к Хасику.
– Отведи его во дворец, – велела она. – Хоть силком.
Хасик склонил голову:
– Как прикажет дама’тинг.
Хасик потянул Джардира во дворец, но первый боец повернулся к Шанджату:
– Разыщи Аббана. Проводи их с землепашцем в мой приемный зал.
Шанджат кивнул и послал гонца. Джардир и Хасик направились во дворец, но не успели дойти даже до лестницы, как учебная площадка заполнилась хлопочущими над ранеными дама’тинг и оплакивающими пропавших сыновей и мужей простыми женщинами.
Следом прибыли дама, которые быстро отделили своих соплеменников от остальных шарумов, вернувшихся из Лабиринта. Через несколько мгновений единая армия распалась, как бывало всегда при свете дня.
Джардир поднялся до половины лестницы, когда прибыли паланкины. Все двенадцать Дамаджи и лично андрах ехали на спинах най’дама в окружении самых преданных священников.
Джардир застыл на месте. Рука подождет, сначала надо дать полный отчет об этой проклятой ночи. Но что тут сказать? Он потерял почти треть воинов Красии, а похвастаться нечем.
– Что случилось? – вскинулся андрах. Инэвера мгновенно встала рядом с мужем, но при свете дня, в присутствии Дамаджи и после столь сокрушительного поражения Джардира андрах не убоялся даже ее.
После стольких лет Джардир все еще испытывал ненависть и отвращение при виде толстяка. Похоже, что предсказанный день, когда Джардир пронзит андраха копьем и отсечет его мужское достоинство, так и не настанет. Джардиру повезет, если к вечеру он не станет хаффитом.
– Враг пробил внешние ворота, – ответил Джардир, – и ворвался в Лабиринт.
– Ты не удержал ворота?
Джардир кивнул.
– Потери?
– Еще не подсчитали. Сотни. Возможно, тысячи.
Дамаджи оживленно зашептались. Шарумы и дама на площадке пристально следили за разговором.
– Я насажу твою голову на кол над новыми воротами! – пообещал андрах.
Прежде чем Джардир успел ответить, Хасик выступил вперед, простерся перед андрахом и прижался лбом к ступеням.
– Что ты делаешь, глупец? – воскликнул Джардир, но Хасик не обратил на него внимания.
– Прошу прощения, мой андрах, – произнес он, – но первый боец не виноват. Без Ахмана Джардира мы погибли бы все!
Собравшиеся воины одобрительно загудели.
– Он вытащил меня из ямы для демонов! – крикнул кто-то.
– Первый боец привел подкрепление и спас мой отряд! – добавил другой.
– Это не объясняет, как он упустил ворота! – рявкнул андрах.
– Прошлой ночью к стене пришел Алагай Ка, – пояснил Хасик. – Он поймал пущенную глыбу и швырнул обратно, раздробив внешние ворота. Лишь благодаря быстрой реакции первого бойца нам удалось избежать полного разгрома.
– Верно, сейчас Ущерб, но Алагай Ка не появлялся в Красии больше трех тысяч лет, – возразил Дамаджи Амадэверам.
– Это был не Алагай Ка, – сказал Джардир. – Всего лишь скальный демон с гор.
– Даже это неслыханно! Что привело его в такую даль от дома?
Хасик поднял голову и осмотрел толпу. Джардир шикнул, но помощник снова не обратил на него внимания.
– Он. – Хасик ткнул пальцем в землепашца.
Все взгляды обратились к чужаку. Тот сделал шаг назад, оказавшись в центре внимания.
– Чин? – удивился андрах. – Что он делает среди шарумов Красии? Его место в базарных трущобах с другими хаффитами!
Дама что-то зашептал на ухо Амадэвераму.
– Вчера вечером он пришел к первому бойцу и попросил дозволения воевать, – передал Дамаджи.
– И ты разрешил? – неверяще спросил андрах.
Инэвера напряглась, но Джардир остановил ее жестом. Быть может, она и сильна в дворцовых покоях, но если женщина, пусть даже дама’тинг, начнет защищать его перед собравшимися воинами и дама, она только ухудшит положение.
– Разрешил.
– Значит, это ты во всем виноват! – закричал андрах. – Я насажу голову чина на кол рядом с твоей, и пусть грифы выклюют вам глаза!
Он повернулся, чтобы уйти, но Джардир не закончил разговор. Он слишком многим пожертвовал ради землепашца, чтобы позволить его казнить. К тому же Инэвера сказала, что их судьбы связаны.
Рука невыносимо болела. Джардир устал и был покрыт синяками после ночной битвы. Голова кружилась от боли и усталости, но он принял и отбросил их. Когда-нибудь он отдохнет в объятиях Эверама, но его время еще не пришло.
– Надо было прогнать его прочь? – громко спросил он, чтобы все слышали. – Он пришел к нам, потому что алагай – его враг. Надо было повернуться к нему спиной? Мы мужчины или хаффиты?
Андрах резко остановился и повернулся к Джардиру. Лицо его было мрачным, как грозовая туча.
– Он привел с собой скального демона! – крикнул андрах.
– Да хотя бы и самого Алагай Ка! – гаркнул в ответ Джардир. – Горе Красии, если мы боимся алагай настолько, чтобы обратиться против человека в ночи… пусть даже и чина!
Он жестом подозвал землепашца, чтобы все его видели. Чужак поднялся до середины лестницы, крепко сжимая копье, как будто опасался, что толпа вот-вот набросится на него. По его холодному взгляду было ясно, что он дорого продаст свою шкуру.
«Он ничего не боится, – подумал Джардир. – Связать с ним судьбу – поистине лучший выбор».
– Это не какой-нибудь трусливый северянин, который пашет землю, как женщина! – крикнул Джардир. – Это Пар’чин, смелый чужестранец, который сражается, как даль’шарум! Пусть Алагай Ка приходит! Если он жаждет крови этого землепашца – тем лучше! Встанем грудью во славу Эверама!
Сотня Джардира быстро подхватила одобрительный крик Шанджата. Через мгновение все даль’шарумы вскинули копья в оглушительной какофонии.
– Сегодня ночью мы отважно боролись с Най и встали на пути у ее слуги-великана, – продолжил Джардир. – Он еще ползет к себе в бездну с позором и дрожит от страха перед даль’шарумами Копья Пустыни!
Андрах что-то бормотал, пытаясь придумать ответ, но его слова тонули в криках толпы, к которым присоединились даже дама.
Андрах нахмурился, но при такой поддержке Джардир был неуязвим. Властитель развернулся и плюхнулся в паланкин. Най’шарумы застонали, взваливая на плечи неподъемный груз.
– Ты ведешь опасную игру, – предупредил Амадэверам, когда андрах оказался за пределами слышимости.
– Шарак для меня не игра, Дамаджи, – ответил Джардир.
– Неплохо, – похвалила Инэвера, уложив его на стол. – Этот боров убежал, поджав хвост!
Смеясь, она принялась срезать с Джардира одежду. Его плечо и бо́льшая часть руки почернели.
– Приятно для разнообразия ощущать себя правым, – ответил Джардир.
Инэвера хмыкнула и резким поворотом вправила его руку на место. Джардир был готов к боли, и та овеяла его теплым ветерком.
– Дать корешок? – спросила Инэвера.
Джардир фыркнул.
– Такой сильный, – мурлыкнула она, водя руками по его телу в поисках других ран. Джардир был весь в синяках и порезах, но они, похоже, могли подождать, ибо одежды Инэверы упали на пол и она оседлала его, взобравшись на стол.
Ничто не возбуждало ее сильнее победы.
– Мой победитель, – выдохнула она, целуя его мускулистую грудь. – Мой Шар’Дама Ка.
Джардир сидел на Троне копий и выслушивал отчеты кай’шарумов. Его левая рука висела на перевязи, и хотя сосредоточенного разума достигали лишь отголоски боли, его злило, что рука бесполезна. Жены попытаются не пустить его на алагай’шарак нынче ночью, но как бы не так!
Перед ним стоял Эвах, кай’шарум племени Шарах.
– У нас осталось всего четыре даль’шарума, и я вынужден с прискорбием сообщить шарум ка, что у Шарах больше не хватит воинов для собственного отряда, – склонил голову Эвах, багровея от стыда. – Пройдет много лет, пока мы оправимся.
Он не стал говорить, что Шарах может и вовсе не оправиться – исчезнет или вольется в чужое племя. Все и так это знали.
Джардир покачал головой:
– Многие отряды были разбиты прошлой ночью. Я призову даль’шарумов поддержать своих братьев шарахов копьями. Воины встанут под твое начало уже нынче ночью.
Кай’шарум выпучил глаза.
– Это слишком щедро, первый боец.
– Ничуть. Это самое малое, что я могу сделать. Кроме того, я куплю вам жен, чтобы вам было легче оправиться. – Он улыбнулся. – Уделите им столько же сил, сколько алагай’шарак, и Шарах скоро воспрянет.
– Шарах у тебя в неизбывном долгу, первый боец. – Кай’шарум пал ниц и коснулся лбом пола.
Джардир спустился с помоста и положил здоровую руку на плечо воина.
– Я – шарах, – произнес он, – как и три моих сына и две дочери от Каши. Я не позволю нашему племени угаснуть в ночи.
Воин поцеловал его сандалию, и слезы омочили ступню Джардира.
– Каджи и Маджах не продадут жен чужому племени, – заметил Ашан, когда Эвах вышел, – а вот у Мехндинг девочек в избытке, и они верны шарум ка. Прошлой ночью они потеряли мало людей.
Джардир кивнул:
– Предложи им продать столько, сколько найдется. За деньгами не постою. Другим племенам тоже нужна свежая кровь, чтобы пережить последствия вчерашнего разгрома.
Ашан поклонился:
– Будет сделано. Но разве не Дамаджи должны возрождать племена?
Джардир понимающе взглянул на него:
– Друг мой, ты и сам прекрасно знаешь, что эти старики пальцем не шевельнут, чтобы помочь друг другу, даже сейчас. Шарумы должны сами о себе позаботиться.
Ашан поклонился еще раз.
Отчеты следовали за отчетами, многие были столь же горьки. Джардир устало слушал, никому не отказывал в помощи и гадал, какую армию сумеет собрать нынче в сумерках.
Наконец последний из командиров вышел, и Джардир устало вздохнул.
– Впустить Пар’чина и хаффита, – велел он.
Ашан дал сигнал стражникам, и в зал впустили чужестранца и Аббана. Даль’шарум грубо толкнул толстяка на пол перед помостом.
– Шарум ка нужен переводчик, хаффит, – сообщил Ашан.
– Да, мой дама. – Аббан коснулся лбом пола.
Землепашец что-то сказал Аббану, и тот пробормотал ответ сквозь стиснутые зубы.
– Что он сказал? – спросил Джардир.
Аббан нерешительно сглотнул.
Стражник вытянул Аббана по спине древком копья:
– Шарум ка задал тебе вопрос, верблюжий ублюдок!
Аббан взвыл от боли, а землепашец с криком ударил стражника и вклинился между ними. Мгновение чин и воин смотрели друг другу в глаза, затем даль’шарум нерешительно покосился на Джардира.
Джардир не обращал на них внимания.
– Повторять вопрос я не буду, – сказал он Аббану.
Тот утер пот со лба.
– Он сказал: «Не дело тебе так пресмыкаться», – перевел Аббан, втянув голову в плечи и зажмурив глаза, как будто опасался нового удара.
Джардир кивнул:
– Скажи ему, что ты опозорил себя и свою семью в Лабиринте и больше не достоин стоять среди мужчин.
Аббан кивнул и торопливо перевел. Землепашец что-то ответил.
– Он говорит, это неважно, – сказал Аббан. – Человек не должен бегать на четвереньках, как пес.
Ашан покачал головой:
– Какие странные понятия у этих дикарей.
– Это так, – согласился Джардир, – но мы собрались не для того, чтобы обсуждать обращение с хаффитом. Аббан, можешь убрать руки с пола.
– Благодарю, первый боец. – Аббан выпрямился.
Землепашец, похоже, расслабился, и они со стражником отступили друг от друга.
– Пар’чин, ты хорошо сражался ночью, – произнес Джардир. Аббан быстро перевел.
Землепашец поклонился и ответил на своем гортанном языке, глядя Джардиру в глаза.
– Для меня честь сражаться вместе с такими отважными мужами, – перевел Аббан.
– Другие северяне сражаются, как мы? – спросил Джардир.
Землепашец покачал головой.
– Мой народ воюет, только если нужно спасти чью-то жизнь, свою или чужую, – перевел Аббан.
Землепашец нахмурился и что-то добавил, сплюнув на пол.
– Да и то не всегда, – добавил Аббан.
– Это порода трусов, как и сказано в Эведжахе, – заметил Ашан. Аббан открыл рот, и дама швырнул в него кубок, окатив дорогие шелка темным напитком. – Это не для перевода, глупец!
Землепашец сжал кулак, но продолжил смотреть на Джардира.
– Почему же ты не таков? – спросил тот.
Аббан перевел, но землепашец лишь пожал плечами и не ответил.
– Ты отсек руку скальному демону.
Землепашец кивнул.
– Мальчиком я убежал из дома, – перевел Аббан. – На закате нарисовал меченый круг, и меня окружили подземники…
Джардир поднял руку:
– Подземники?
