Текст книги "Копье Пустыни"

Автор книги: Питер Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 41 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

– Ваш отец прав, госпожа.

Лиша улыбнулась:

– Подождем, пока дошьют твой плащ-невидимку.

– Что, правда? – потрясенно переспросила Уонда. На каждый плащ уходило очень много часов, и это был поистине царский подарок.

– Если ты намерена ходить за мной хвостом, другого выхода нет. На прошлой неделе я дала ученицам узор для вышивания.

– Спасибо, спасибо, госпожа! – Уонда обхватила Лишу длинными руками и по-девичьи прижала к себе, хотя была выше и сильнее большинства мужчин.

– Пусти, задушишь, – наконец выдавила Лиша, и Уонда, оробев, поспешно отстранилась.

– Не маловата ли она, чтобы разгуливать без защиты? – тихо спросил Рожер, когда они вошли в город.

Мощеные улицы Лощины Избавителя петляли и изгибались под самыми причудливыми, а порой и неудобными углами, образуя огромную и сложную защитную метку, придуманную самим Меченым. Ни один подземник, большой или маленький, не мог ни подняться из поселковой земли, ни ступить на нее, ни пролететь над ней. Улицы были залиты теплым сиянием магии.

– Она и так уже разгуливает, – ответила Лиша. – На прошлой неделе Арлен дважды застал ее за пределами поселения. Она охотится на демонов в одиночку. Похоже, ей не терпится в Недра! Пусть лучше будет под присмотром.

Когда-то после заката в поселке бывало темно и тихо, но теперь в ней кипела жизнь. Лощина была обескровлена в прошлогодней битве, но люди потекли в нее из соседних весей, чтобы поглядеть на Меченого. Новички глазели на Рожера и Лишу, единственных наперсников Меченого, и перешептывались.

Они вышли на Кладбище Подземников, бывшую площадь, где полегло множество демонов и жителей Лощины. Несмотря на свое название, Кладбище оставалось центром поселковой жизни. Здесь проходили учения, здесь лесорубы собирались каждую ночь, чтобы рачитель Джона благословил их перед охотой на демонов. Вот и сейчас они стояли, склонив головы, и рисовали в воздухе метки, пока Джона молился об успешной охоте.

Другие селяне стояли поблизости, потупив взоры и молясь о том же. Меченого нигде не было видно. Он не тратил времени на благословения и, наверное, уже охотился. Иногда он исчезал на несколько дней, не оставляя никаких следов. Лишь тела демонов стыли на снегу в ожидании утреннего солнца, которое спалит их дотла.

– А вот и твой суженый. – Рожер кивнул в сторону Гареда Лесоруба, который стоял перед товарищами, ссутулившись, чтобы рачитель Джона, которого Гаред травил в детстве, угольком начертил метку на его лбу.

Великан, бывший нареченный Лиши, возвышался даже над другими лесорубами, которых сплошь были выше шести футов. У него были длинные светлые волосы и бронзовые руки с буграми мышц. За плечами виднелись меченые рукояти топоров, на поясе висели рукавицы из крепкой кожи, к которой были привинчены пластины из кованой стали с вытравленными метками. Скоро они почернеют от шипучего ихора демонов.

Гаред был не старшим и уж точно не самым умным лесорубом, но из Битвы за Лесорубову Лощину он вышел вожаком, которому беспрекословно повиновались даже люди намного старше. Днем он покрикивал на тренирующихся, ночью возглавлял атаку и оставлял за собой больше трупов подземников, чем кто-либо другой, за исключением Меченого.

– Как бы он с тобой ни обошелся, – заметил Рожер, – надо признать, что о таких слагают песни и ставят им памятники.

– Не спорю, он прекрасен, – Лиша взглянула на Гареда, – и всегда таким был. Людей тянет к нему, как магнитом. Я и сама когда-то его обожала.

Она задумчиво покачала головой.

– Его отец был таким же. Моя мать много раз нарушала с ним брачные обеты, и телом я ее даже понимаю. Внешне и отец, и сын поистине великолепны.

Она повернулась к Рожеру.

– Но меня тревожит то, что внутри. Лесорубы слепо повинуются Гареду, но что им движет – любовь к Лощине или к резне?

– О Меченом мы думали так же, – напомнил Рожер. – Он доказал, что мы ошибались. Возможно, и Гаред докажет.

– Я бы на это не поставила. – Лиша отвернулась от лесорубов и пошла дальше.

В дальнем конце Кладбища стоял Праведный дом, к каменной стене которого примыкала новая лечебница, достроенная до первого снега.

– Госпожа Лиша, Рожер! – окликнул их Бенн.

Подмастерья стеклодува держали дутые сосуды и большие листы стекла. Невдалеке скрипачи шумно настраивали инструменты. Бенн быстро переговорил с подмастерьями и подошел к Рожеру и Лише.

– Рожер, мы готовы заряжать, ждем тебя.

– Как прошло вчера? – спросила Лиша.

Бенн достал из кармана небольшой стеклянный флакон. Лиша взяла его и задумчиво ощупала метки. Стекло казалось обыкновенным, но метки были гладкими, как будто флакон повторно нагрели после гравировки.

– Попробуй разбить, – предложил Бенн.

Лиша с силой швырнула флакон на мостовую, но стекло лишь отскочило с ясным звоном. Травница подняла сосуд и внимательно осмотрела, но не нашла ни единой царапины.

– Впечатляет, – признала она. – У тебя получается все лучше.

Бенн улыбнулся и поклонился:

– Флакон можно разбить на наковальне, но придется очень постараться.

Лиша нахмурилась и покачала головой:

– Так не годится. Покажи незаряженный флакон.

Бенн кивнул и подал знак подмастерью. Тот принес другой, почти такой же.

– Мы собирались зарядить его сегодня ночью.

Лиша внимательно осмотрела флакон, провела ногтем по бороздкам меток.

– Возможно, сила заряда зависит от глубины выемок, – предположила она. – Я над этим подумаю.

Она убрала оба флакона в карман фартука, чтобы заняться ими позже.

– Дело идет на лад, – сказал Рожер. – Бенн с подмастерьями выдувают стекло и гравируют метки днем, а мы с учениками завлекаем подземников, чтобы зарядить его ночью. Скоро в каждом доме будут окна из меченого стекла, и мы сможем спокойно хранить жидкий огонь в любом количестве.

Лиша кивнула:

– Я хочу посмотреть, как вы заряжаете стекло.

– Конечно, – пообещал Рожер.

Дарси и Вайка ждали у дверей лечебницы.

– Госпожа Лиша, – присела в реверансе Вайка. Она была самой обычной женщиной – ни красивой, ни уродливой, крепко сбитой, с широкими бедрами и круглым лицом.

– Вайка, не надо каждый раз передо мной приседать.

– Разумеется, надо! Ты же городская травница.

Вайка и сама была обученной травницей, но они с Дарси во всем слушались Лишу, хотя были на несколько лет старше.

– Бруна бы этого не потерпела, – заметила Лиша. Ее наставница, предыдущая городская травница, отличалась крутым нравом и плевать хотела на бессмысленные церемонии.

– Старая карга была подслеповата и ничего бы не заметила. – Дарси приветствовала Лишу кивком.

Кланяться и расшаркиваться было не в ее правилах, но уважения в ее кивке было не меньше, чем в приседаниях и обращениях Вайки.

Настоящая дочь лесоруба, Дарси была высокой и крупной, причем в ней было намного больше мышц, чем жира. На ярмарочных схватках она одерживала верх над большинством мужчин, а тяжелый меченый клинок на поясе отсек лапы множеству демонов, которые пытались прикончить раненых на поле боя.

– Лечебница готова принять пострадавших лесорубов.

– Спасибо, Дарси, – поблагодарила Лиша.

Глухой ночью, когда лесорубы возвращались с охоты, в лечебнице всегда царила суматоха. Лесные демоны были опасными врагами, несмотря на меченые топоры. Под пологом деревьев шкуры подземников сливались с корой деревьев, как в плащах-невидимках. Одни демоны бродили по лесу, мало чем отличаясь от деревьев; другие перелетали с ветки на ветку, как обезьяны, и прыгали на зазевавшихся жертв.

И все же лесорубы гибли редко. Когда меченое оружие вспыхивало, коснувшись плоти демона, возникала обратная связь. Магия пробегала по телу судорогой экстаза, принося ощущение неуязвимости. Отведавшие магии становились сильнее, их раны заживали быстрее – по крайней мере, до рассвета. Только Арлен сохранял эту силу и днем.

– Чем заняты ученицы? – спросила Лиша Вайку.

– Старшие вышивают плащи по твоим узорам. Остальные стерилизуют инструменты и учатся грамоте.

– Я принесла новые книги и гримуар, который только что закончила. – Лиша протянула ей сумку.

– Сейчас же отдам переписывать, – кивнула Вайка.

– Ты заставляешь учениц-травниц переписывать метки? – удивился Рожер. – Не лучше ли попросить подмастерьев метчиков? Я могу передать…

Лиша покачала головой.

– Теперь все мои девочки учатся рисовать метки. Я не хочу, чтобы они, как мы когда-то, оказались беспомощны на закате.

Оставив Лишу обходить больных, Рожер подошел к музыкальной ракушке на краю площади, где собрались его подмастерья. Своей пестротой они напоминали лоскутные штаны Рожера. Кое-кто был родом из Лощины, но большинство прибыло из других городов, привлеченное рассказами о Меченом. Многие из них были слишком стары, чтобы держать инструменты или оружие, и потому решили взяться за скрипку, но и тут обнаружили, что пальцам недостает ловкости. Еще несколько были детьми, способности которых раскроются лишь через много лет.

Надежды подавала горстка, больше всех – хорошенькая Кендалл. Она приехала в Лощину из Райзона совсем недавно. Кендалл была вполне взрослой, чтобы играть замысловатые мелодии, но и достаточно юной, чтобы быстро учиться, и у нее были прекрасные способности к музыке. Она была худой и ловкой, кувырки и прыжки давались ей не хуже, чем скрипка. Со временем она станет отличным жонглером.

Рожер не сразу подошел к подмастерьям, и они знали, что не следует бросаться к нему. Он достал скрипку и пощипал струны, проверяя звук. Убедившись, что все в порядке, он взял смычок в искалеченную руку, на которой не хватало указательного и среднего пальца. Огненный демон откусил их, когда Рожер был совсем малышом, но оставшиеся пальцы были гибкими и сильными, и смычок словно стал продолжением руки.

Все чувства, которые он скрывал за маской жонглера в ту ночь, обрели выход в музыке, и площадь наполнилась чарующей мелодией. Рожер усложнял ее постепенно, разогревал мышцы и готовился к работе.

Когда он доиграл, подмастерья зааплодировали. Рожер поклонился и сыграл несколько мелодий попроще, чтобы те размялись. Он морщился при каждой фальшивой ноте. За ним поспевала лишь Кендалл с напряженным, сосредоточенным лицом.

– Кошмар! – возмутился он. – Кроме Кендалл – кто-нибудь брался за скрипку с прошлого вечера? Надо упражняться! Целый день, каждый день!

Некоторые подмастерья заворчали, но Рожер извлек из скрипки несколько пронзительных звуков.

– Ваши жалобы я тоже не желаю слушать! Наше дело – зачаровывать демонов, а не играть на деревенской свадьбе. Или возьмитесь за ум, или зачехлите скрипки!

Все уставились себе под ноги, и Рожер понял, что перегнул палку. Конечно, Аррик выразился бы намного хлеще, но и это был перебор. Рожер хотел сказать что-нибудь вдохновляющее, но на нашел слов. Аррик редко его ободрял.

Он отошел, разводя пары, и без лишних раздумий коснулся смычком струн, вложив свое чувство вины и досады в музыку. Эмоции отлетали со звуками. Рожер обернулся к подмастерьям и обратился к ним при помощи музыки, вкладывая в нее надежду и поддержку, которых не хватало его словам. Он играл, и подмастерья постепенно расправили плечи, их глаза вновь загорелись решимостью.

– Рожер, это было прекрасно, – произнес чей-то голос, когда он наконец отнял смычок от струн. Рядом стояла Кендалл. Рожер, полностью растворившийся в музыке, даже не заметил, как она подошла.

– Хочешь пить? – Кендалл протянула ему каменный кувшин. – Я заварила сладкий чай. Еще горячий!

«Лиша с самого начала знала, что чай для меня?» – задумался Рожер.

«Ты для нее недостаточно хорош, мальчик-скрипач, – сказала Элона, – и прекрасно это знаешь».

Похоже, Лиша тоже это знала. С тем же успехом она могла повязать на Кендалл бантик.

– Терпеть не могу сладкий чай, – ответил Рожер. – От него у меня руки дрожат.

– Вот как, – поникла Кендалл. – Что ж… не беда.

– Я хочу, чтобы ты сегодня солировала. По-моему, ты готова.

Кендалл просияла.

– Правда? – взвизгнула она и обняла его чуть крепче, чем подобало.

Разумеется, именно в этот момент подошла Лиша. Рожер замер, и Кендалл недоуменно отстранилась. Заметив Лишу, она быстро отступила от него и присела.

– Госпожа Лиша.

– Кендалл, – улыбнулась ей та. – Это сладким чаем так пахнет?

Кендалл густо покраснела.

– Я… э-э…

Рожер нахмурился:

– Кендалл, живо за скрипкой! – Он повернулся к Лише. – Кендалл сегодня попробует солировать.

– А она готова?

Рожер пожал плечами:

– А Уонда готова охотиться на подземников? Я был моложе, чем Кендалл, когда впервые зачаровал демона.

– Ты был в безвыходном положении, – напомнила Лиша.

– Ей ничего не угрожает, – заверил Рожер. – Я буду наготове и вступлю, если понадобится. К тому же за нами будут присматривать женщины с луками.

Он кивнул на границу метки, где собралось множество лучниц, в том числе Уонда.

Подготовку начали с того, что велели им освободить широкое пространство за охранительной чертой. Затем Рожер и его подмастерья извлекли из скрипок громкие пронзительные звуки, наполнив воздух нестройным гамом, который подземники терпеть не могли. Ракушка направляла звуки на участок рядом с границей, где подземники подчас собирались в огромных количествах.

Под защитой какофонии подмастерья-стеклодувы выбежали за метки и расставили на поляне меченое стекло: большие листы, бутылки, флаконы и даже стеклянный топор, на изготовление которого наверняка ушла не одна неделя.

Когда они благополучно вернулись, скрипачи заиграли иначе. Рожер вел мелодию, отдавая указания подмастерьям. Их игра усиливала его особенную магию, помогая выманить демонов на поляну. Рожер в одиночку ступил за черту, завлекая подземников музыкой и контролируя каждый свой шаг, пока демоны не выстроились, как ему было нужно.

– Кендалл! – крикнул он.

Девушка выступила вперед и принялась за дело. Рожер играл все тише и отступал от демонов, а Кендалл – все громче и наступала. Наконец он убрал смычок со струн, оставив зачарованных демонов полностью в ее власти.

Рожер подошел к Лише, ждавшей у границы метки.

– Она и правда весьма хороша, – с гордостью заметил он. – Демоны будут ходить за ней как щенки, заряжая все, чего ни коснутся.

Подземники действительно побрели за Кендалл, которая осторожно ступала по полю. От прикосновений демонов стекло вспыхивало. Выгравированные метки высасывали часть магии и направляли ее в новое русло.

Подземники шипели и почесывали места, в которых чувствовали убыток. Кендалл попыталась изменить мелодию, чтобы их успокоить, но ее игра была окрашена страхом. Девушка начала сбиваться. Она попыталась заиграть быстрее, чтобы сгладить огрехи, но стало лишь хуже. Демоны понемногу стряхивали оцепенение.

Рожер в меченом плаще медленно направился к ней. Он с легкостью успел бы вовремя, но Кендалл случайно раздавила флакон. Осколки стекла пронзили мягкую кожу ботинка. Девушка закричала; смычок соскользнул с пронзительным скрежетом.

Подземники немедленно оживились, заклятие спало. Ноздри демонов раздулись. Твари почуяли кровь и с визгом бросились на девушку.

Рожер припустил бегом, но он отошел слишком далеко, чтобы поговорить с Лишей, и подземник вонзил в тело Кендалл когти, притянул ее к себе и впился рядами зубов в плечо, когда Рожер был еще далеко. Кровь пропитала платье, и остальные демоны бросились в драку, чтобы урвать свой кусок.

– Лучницы! – в отчаянии крикнул Рожер.

– Мы попадем в Кендалл! – откликнулась Уонда, и Рожер увидел, что все луки натянуты, но женщины не рискуют стрелять.

Он заиграл на скрипке, чтобы напугать и отогнать демонов. Твари завизжали и отпустили жертву. Кендалл упала, но в воздухе стоял запах крови, и подземников было так просто не отогнать. Они шипели и размахивали лапами, преграждая Рожеру путь.

– Кендалл! – завопил Рожер. – Кендалл!

Она с трудом подняла голову, ловя воздух ртом, и протянула к Рожеру окровавленную руку.

Внезапно мимо него пронесся кто-то огромный, едва не сбив его с ног. Рожер поднял взгляд и увидел, как Гаред толкает одного лесного демона на другого. Оба подземника повалились под тяжестью могучего лесоруба. Метки на его рукавицах ярко вспыхивали, пока он молотил того, что был сверху. Гаред вскочил, прежде чем второй успел очухаться, но демон тоже не зевал и впился зубами ему в руку.

Гаред схватил подземника за пах. Мощные мышцы вздулись. Он поднял огромного лесного демона и ударил им других, превратив в молот. Лесоруб и демоны покатились клубком по земле. В этот миг подоспели другие лесорубы и посекли упавших тварей мечеными топорами.

В такой суматохе от скрипки не было толку. Рожер поспешил к Кендалл и накинул на нее свой плащ, перепачкав его кровью. Кендалл еле слышно хрипела, пока Рожер пытался ее поднять. На шум схватки из леса явились новые демоны. Они прибывали быстрее, чем лучницы успевали их снимать.

Гаред прорубился к ним с топорами в обеих руках. По одной текла кровь. Он бросил оружие, подхватил Кендалл, как перышко, и под прикрытием лучниц и лесорубов отнес в лечебницу.

– Мне нужна кровь! – крикнула Лиша, когда Гаред пинком распахнул дверь. Они уложили Кендалл на кровать, и ученицы побежали за инструментами.

– Возьми мою, – закатал рукав Рожер.

– Проверь, годится ли он, – велела Лиша Вайке и отправилась мыть руки. Вайка быстро взяла у Рожера каплю крови, пока Дарси пыталась осмотреть руку Гареда.

– О других позаботься. – Гаред указал на дверь, через которую вносили раненых лесорубов.

Травницы развернули лихорадочную деятельность, трудясь по локоть в крови. Лиша два часа резала и зашивала Кендалл. Рожер следил за ней, и у него кружилась голова после забора крови.

Наконец Лиша прервалась, чтобы вытереть лоб тыльной стороной измазанной руки.

– Как она? – спросил Рожер.

Лиша вздохнула:

– Жить будет. Гаред, покажи мне руку.

– Просто царапина, – отмахнулся Гаред.

Лиша напомнила себе о его храбрости и прикусила язык. И все же она не могла забыть, как его ложь едва не поломала ей жизнь и как после разрыва помолвки он избивал любого, кто осмеливался с ней заговорить.

– Гар, тебя укусил демон. Если рана загноится, мигом останешься без руки. Живо сюда!

Гаред с ворчанием повиновался.

– Не так уж и плохо, – отметила Лиша, промыв рану настойкой свиного корня. Заряженные магией аккуратные проколы от острых зубов демона уже затягивались. Лиша перевязала рану чистым бинтом и отвела Рожера в сторону.

– Я же говорила, что Кендалл не готова солировать, – яростно прошептала она.

– Я думал… – начал Рожер.

– Ничего ты не думал! Ты просто красовался, и это едва не стоило девочке жизни! Рожер, это не игра!

– Я знаю, что не игра!

– По тебе не скажешь!

Рожер нахмурился:

– Не все так совершенны, как ты.

Глаза его сердито сверкали, но Лиша видела в них боль.

– Идем ко мне в кабинет. – Она взяла его за руку.

Рожер высвободился, но последовал за ней. Травница налила ему стакан спиртного покрепче – скорее для наружного применения, нежели внутреннего.

– Прости. Я была не права.

Рожер поник, рухнул в кресло и залпом осушил стакан.

– Вовсе нет. Я обманщик.

– Чепуха. Мы все порой ошибаемся.

– Я не ошибся. Я солгал. Я солгал, что смогу научить других завораживать подземников, хотя и сам толком не понимаю, как это делаю. Точно так же я год назад соврал, что благополучно доставлю тебя домой из Энджирса. Я лгал, когда странствовал по весям после смерти Аррика, и ложью пролез в гильдию жонглеров. Я только и умею, что лгать.

– Но зачем?

Рожер пожал плечами:

– Я говорю себе, что притворяться – все равно что быть. Как будто достаточно притвориться великим, как ты или Меченый, чтобы таким и стать.

Лиша удивленно посмотрела на него:

– Рожер, во мне нет ничего великого, и ты прекрасно это знаешь.

Но Рожер лишь рассмеялся:

– Ты этого даже не замечаешь! Из твоей хижины рекой текут оружие и метки, ты мановением руки исцеляешь больных и раненых. А я только и умею, что играть на скрипке, и даже этим не могу никого спасти. Вы с Меченым поднялись на недосягаемую высоту, пока я месяцами учил подмастерьев, но выучил только играть на танцах.

– Вы дарите радость в тяжелые времена. Это уже немало.

Рожер пожал плечами:

– Бочонок эля справится не хуже.

Лиша взяла его за руки:

– Глупости. Твоя магия ничуть не слабее моей или Арлена. То, что тебе трудно учить, лишь доказывает, какой ты особенный. – Она невесело усмехнулась. – К тому же, как бы высоко я ни поднялась, мать не упустит случая вернуть меня на землю.

Ночь была безлунной, и вдалеке от сияния великой метки темнота была почти непроглядной. Лиша опиралась на высокий посох, на верхушке которого сиял флакон с химикалиями, освещавший им с Рожером дорогу. Флакон и посох были покрыты метками невидимости. Подземники видели свет, но не его источник, как не замечали мужчину и женщину в меченых плащах.

– Не понимаю, почему мы не встретились в поселке, – пробормотал Рожер. – Он, может, и не чувствует холода, а я совсем замерз.

– Кое-что лучше обсудить наедине, – ответила Лиша, – а там вокруг него соберется толпа.

Меченый ждал их на меченой тропинке, которая вела к домику Лиши. Сумеречный Плясун, огромный черный жеребец, в полном конском доспехе и с рогами, был почти неразличим в темноте. На Меченом была одна набедренная повязка; его татуированное тело было обнажено, несмотря на мороз.

– Вы поздно, – произнес Меченый.

– Хлопотали в лечебнице, – ответила Лиша. – Редкий случай при зарядке стекла. Почему ты не в плаще?

Лиша старалась говорить небрежно, хотя ей было очень обидно, что Меченый ни разу не надел плащ, который она вышивала много часов, – разве что согласился примерить.

– Он в седельной сумке, – ответил он. – Я не прячусь от подземников. Пусть нападают, если хотят. Чем их меньше, тем лучше.

Они привязали Сумеречного Плясуна во дворе и вошли в дом. Лиша достала из кармана передника спички, развела огонь, повесила греться чайник.

– Как твои виртуозы? – спросил Меченый у Рожера.

– Горе одно, а не виртуозы, – поморщился тот. – Они не готовы.

Меченый нахмурился:

– Патрулям дровосеков не помешают скрипачи, которые могут управлять эмоциями демонов.

– Я могу патрулировать с ними. В плаще мне ничего не грозит.

Меченый покачал головой:

– Твое дело – научить.

Рожер шумно выдохнул и покосился на Лишу:

– Я постараюсь.

– А как Лощина? – спросил Меченый, когда Лиша села с ними за стол.

– Растет как на дрожжах. У нас уже вдвое больше людей, чем до прошлогодней горячки, и новички прибывают каждый день. Мы отстраивали поселок с запасом, но такого прироста не ожидали.

Меченый кивнул:

– Пусть дровосеки расчистят больше места и разметят вторую великую метку.

– Дерево нужно в любом случае, – согласилась Лиша. – Мы больше года ничего не посылали герцогу Райнбеку.

– Мы отстраивали целое поселение, – напомнил Меченый.

– Объясни это герцогу, – пожала плечами Лиша. – Он прислал очередного вестника с требованием явиться на аудиенцию. Они боятся тебя и твоих планов в отношении Лощины.

Меченый покачал головой:

– Нет у меня никаких планов. Все, что я хочу, – защитить ее от подземников. Закончу и пойду своим путем.

– А как же Великая война с демонами? – спросил Рожер. – Ты должен возглавить людей!

– В Недра войну! Я тебе не Избавитель! – огрызнулся Меченый. – Это не сказочка из Канона рачителей, и Небеса не посылали меня, чтобы объединить человечество. Я всего-навсего Арлен Тюк из Тиббетс-Брука, глупый мальчишка, которому просто повезло… да и то не особенно.

– Но другого Избавителя нет! – воскликнул Рожер. – Кто поведет нас на войну, если не ты?

Меченый пожал плечами:

– Это не мое дело. Я никого не стану гнать на войну. Я только хочу, чтобы все, кто готов сражаться, сражались. Столкну этот камень с горы и отойду в сторону.

– Но почему? – не унимался Рожер.

– Потому что он не считает себя человеком, – с явным упреком произнесла Лиша. – Он думает, будто магия подземников настолько его испортила, что он опасен для нас не меньше, чем демоны, хотя у него нет никаких доказательств.

Меченый сверкнул глазами, но Лиша выдержала его взгляд.

– Доказательства есть, – наконец сказал он.

– Что? – Тон Лиши смягчился, хотя остался скептичным.

Меченый взглянул на Рожера, и юноша съежился.

– Ни слова за стенами этого дома, – предупредил Меченый. – Если я услышу хотя бы намек в песне или притче…

Рожер поднял руки:

– Клянусь ясным солнцем. Ни гу-гу.

Меченый сверлил его взглядом. Наконец он кивнул и опустил глаза:

– Мне… не по себе в городе.

Глаза Рожера широко распахнулись. Лиша резко вдохнула и задержала дыхание, лихорадочно размышляя. Наконец она заставила себя выдохнуть. Она поклялась исцелить Меченого или хотя бы разобраться, что с ним, и собиралась сдержать обещание. Он спас ей жизнь – ей и всем жителям Лощины. Она должна ему намного больше.

– Симптомы? – спросила она. – Что ты чувствуешь, когда наступаешь на метку?

– Сопротивление. Как будто иду против сильного ветра. Метка нагревается у меня под ногами, а я начинаю мерзнуть. В городе я словно бреду по пояс в воде. Я делаю вид, что все в порядке, и никто, похоже, не замечает, но я-то знаю.

Он повернулся к Лише с печалью в глазах.

– Метка хочет изгнать меня, Лиша, как всякого демона. Она знает, что я больше не человек.

Лиша покачала головой:

– Чепуха. Просто метка выкачивает часть магии, которую ты впитал.

– Это не все, – возразил Меченый. – От плащей-невидимок у меня кружится голова. Меченые клинки нагреваются и заостряются от моего прикосновения. С каждым днем во мне все больше от демона.

Лиша достала из кармана фартука флакон из меченого стекла и протянула Меченому:

– Раздави.

Меченый пожал плечами и стиснул флакон. Он был сильнее десятка мужчин и легко мог разбить стекло, но тот выдержал.

– Меченое стекло, – сказал Меченый, осмотрев флакон. – Ну и что? Я сам научил тебя этому фокусу.

– Флакон не был заряжен, пока ты к нему не прикоснулся, – прошептала Лиша.

Глаза Меченого расширились.

– Это значит, что я прав, – сказал он.

– Нет – только то, что нужна дополнительная проверка, – возразила Лиша. – Я закончила копировать и изучать твои татуировки. Думаю, пора начать ставить опыты на добровольцах.

– Что?! – хором переспросили Рожер и Меченый.

– Я умею делать краску из листьев воронца, которая держится на коже не дольше пары недель, – ответила Лиша. – Проведу опыты с наблюдением и запишу результаты. Уверена, мы сможем…

– Ни в коем случае, – отрезал Арлен. – Я запрещаю.

– Ты запрещаешь? Ты что, Избавитель, чтобы мне приказывать? Ничего ты мне не запретишь, Арлен Тюк из Тиббетс-Брука.

Он злобно посмотрел на нее, и Лише показалось, что она переборщила. Меченый выгнул спину, как рассерженный кот, и травница испугалась, что он набросится, но даже не шевельнулась. Наконец Меченый выдохнул.

– Пожалуйста, – тихо попросил он. – Не надо так рисковать.

– Тебе все равно будут подражать, – возразила Лиша. – Джона уже рисует метки углем на лбах.

– Он перестанет, если я попрошу.

– Только потому, что считает тебя Избавителем, – вставил Рожер и вздрогнул от гневного взгляда Меченого.

– Это ничего не изменит, – сказала Лиша. – Рано или поздно твоя легенда привлечет в Лощину татуировщика, и лавину будет не остановить. Лучше поставить опыты сейчас, пока мы можем их контролировать.

– Пожалуйста, не надо, – повторил Меченый. – Хватит и того, что я проклят.

Лиша хмуро посмотрела на него.

– Ты не проклят.

– Неужели?

Меченый взглянул на Рожера.

– Метательные ножи у тебя с собой?

Рожер взмахнул запястьем, и в его руке возник нож. Он ловко крутанул его и протянул Меченому рукоятью вперед, но тот отказался, встал и отошел от стола.

– Брось в меня.

– Что? – не понял Рожер.

– Нож. Брось его в меня. Прямо в сердце.

Рожер замотал головой:

– Нет.

– Ты постоянно бросаешь ножи в людей.

– Это просто фокус! Я не стану бросать нож тебе в сердце! Рехнулся? Даже если демоническое проворство поможет тебе увернуться…

Меченый вздохнул и повернулся к Лише:

– Тогда ты. Брось что-нибудь…

Он не успел договорить. Лиша сдернула с крючка сковородку и швырнула в него.

Но сковородка в него не попала. Меченый обратился в дымку, и чугунная посудина пролетела насквозь, со звоном ударилась о дальнюю стену и упала на пол. Лиша ахнула, у Рожера отвисла челюсть.

Через несколько секунд дымка сгустилась в тело Меченого. Обретя плоть, он глубоко вдохнул.

– Тренировался, – пояснил он. – Растворяться легко. Просто отпускаешь молекулы, и они разлетаются, как вода превращается в пар. На солнце не получается, но по ночам – сколько угодно. Обратно собираться труднее. Иногда я боюсь, что разлечусь слишком далеко и меня… просто развеет по ветру.

Меченый кивнул своим мыслям.

– Но это еще не самое страшное. Когда я растворяюсь, я чувствую зов Недр. На рассвете он становится… настойчивым.

– Как в тот день на дороге, в предрассветной дымке, – сказала Лиша.

– Какой день? – спросил Рожер, но Лиша его не услышала, заново переживая то ужасное утро.

Через три дня после нападения бандитов Лиша исцелилась телом, но не духом. Все ее мысли были об утробе и о том, что может в ней вырасти. Бруна научила ее варить чай, который вымывает мужское семя из женщины, не дав ему укорениться.

– С какой стати мне варить такую гадость? – спросила наставницу Лиша. – В мире и так слишком мало детей.

Бруна печально посмотрела на нее:

– Надеюсь, ты этого никогда не узнаешь, дитя.

Но когда разбойники бросили Лишу на дороге, она поняла, зачем нужен чай. Будь у нее сверток с травами, она заварила бы чай, едва вымывшись, но травы разбойники тоже забрали. Лиша ничего не могла поделать. Когда они доберутся до Лощины, будет слишком поздно.

Травы ей вернули, а с ними – и выбор. Не хватало только маревникового корня, но Лиша приметила его невдалеке от дороги, когда они бежали к пещере, чтобы укрыться от дождя.

Лише не спалось. Она встала до рассвета, когда Рожер и Меченый еще спали, и украдкой выбралась из пещеры срезать несколько растений. Даже тогда она не знала, сможет ли выпить чай, но все равно собиралась его заварить.

Меченый подошел к ней и напугал, но она заставила себя улыбнуться и заговорить. Она болтала о растениях и демонах, чтобы он не догадался о ее истинной цели. У нее путались мысли.

Она нечаянно оскорбила его, и при виде боли в его глазах голова прояснилась. Внезапно она разглядела, каким человеком он был когда-то. Человеком, который тоже пережил трагедию, но открылся боли, словно возлюбленной, и выстоял.

Его боль перекликалась с ее болью, и мысли Лиши неожиданно встали на место, как шестеренки часов, и она поняла, что нужно делать.

Вскоре они с Арленом лихорадочно совокуплялись в грязи, движимые общим отчаянием. Им помешал лесной демон. Нежный любовник исчез, и Меченый оттащил подземника от Лиши. На рассвете оба начали таять. Лиша в ужасе смотрела, как они погружаются в землю.

Но затем дымка снова поднялась на поверхность и сгустилась. Демон вспыхнул на солнце. Лиша потянулась к Арлену, но Меченый отвернулся, и она прокляла его. Она была настолько захвачена собственными чувствами, что совершенно не задумалась, каково приходилось ему.