Текст книги "Меченый (Заступник) (др. перевод)"

Автор книги: Питер Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава 9
Форт Милн
319 п. в

Земля под ногами становилась все более каменистой, маленькие горбы на горизонте постепенно росли. Раген не преувеличил, когда сказал, что в одной горе поместится сто Хмельных холмов, и гряда тянулась сколько хватало глаз. По мере подъема воздух становился холодным; порывы ветра проносились по предгорьям. Арлен обернулся и увидел, что весь мир разложен перед ним, словно карта. Он вообразил, как странствует по горам и долам с одним копьем и сумкой вестника.

Когда впереди наконец показался Форт Милн, Арлен не поверил глазам. Несмотря на рассказы Рагена, он до сих пор считал, что Форт Милн похож на Тиббетс-Брук, только больше. Мальчик едва не свалился с телеги, когда город-крепость вырос перед ними и навис над дорогой.

Форт Милн был построен у подножия горы на краю широкой долины. На другой стороне последней высилась точно такая же гора. Крепость окружала тридцатифутовая стена, но многие здания превосходили ее высотой. По мере приближения город казался все больше, и стена тянулась в обе стороны на многие мили.

На стенах были нарисованы самые большие метки, какие Арлен когда-либо видел. Он мысленно проследил за незримыми линиями охранной сети. Стена была неприступна для демонов.

Арлен был рад, что добрался до места, но стены разочаровали его. Свободные города оказались совсем не свободными. Стены не пускали подземников внутрь и не выпускали людей наружу. В тюрьме в Тиббетс-Бруке они, по крайней мере, были невидимы.

– Почему воздушные демоны не перелетают через стену? – спросил Арлен.

– Наверху расставлены охранные столбы. Над городом раскинут защитный полог, – ответил Раген.

Арлен подумал, что мог бы и сам сообразить. Он не стал задавать вертевшиеся на языке вопросы; его пытливый ум уже принялся изобретать варианты.

* * *

Когда они наконец добрались до города, давно перевалило за полдень. Раген указал на столб дыма в горах, в нескольких милях над городом.

– Герцогские копи, – пояснил он. – В сущности, это деревня, побольше вашего Тиббетс-Брука. Без Милна им не выжить, но герцога это устраивает. Караваны ходят почти каждую неделю. Поднимают продукты, спускают соль, металл и уголь.

Стена пониже отходила от города и вилась вдоль долины. Арлен рассмотрел охранные столбы и верхушки аккуратных зеленых посадок.

– Великие сады и Герцогский сад, – сообщил Раген.

Ворота были широко открыты, поскольку работники ходили туда-сюда. Стражники помахали, завидев путников. Они были высокими, как Раген, и носили выщербленные металлические шлемы и старые доспехи из вареной кожи поверх толстых шерстяных рубах. Копья стражники держали неумело, для виду.

– Эй, вестник! – крикнул стражник. – С возвращением!

– Геймс, Ворон, – кивнул Раген.

– Герцог давно тебя ждет, – заметил Геймс. – Срок вышел, а тебя все нет.

– Думали, меня демоны сцапали? – засмеялся Раген. – Как бы не так! На деревушку, в которую я заехал на обратном пути из Энджирса, напали подземники. Мы задержались, чтобы помочь.

– Подобрал сиротку по дороге? – усмехнулся Ворон. – Подарочек жене? Лучше поскорей сделай ее матерью!

Раген нахмурился, и стражник отпрянул.

– Без обид, – поспешно добавил он.

– Не хочешь обид – не говори обидного… слуга, – сухо произнес Раген.

Ворон побледнел и закивал.

– Вообще-то, я нашел его на дороге. – Раген взъерошил Арлену волосы и усмехнулся как ни в чем не бывало.

Арлену нравилась эта черта Рагена. Вестник любил посмеяться и не держал обид, но требовал уважения и давал понять, кто здесь главный. Арлен хотел стать похожим на него.

– На дороге? – недоверчиво переспросил Геймс.

– В днях пути от ближайшего жилья! – крикнул Раген. – Парень рисует метки получше иных вестников.

Арлен раздулся от гордости.

– А ты, жонглер? – спросил Ворон. – Понравилось ночевать на свежем воздухе?

Кирин нахмурился, и стражники засмеялись.

– Похоже, понравилось, – фыркнул Ворон.

– Хватит тратить солнце впустую, – сказал Раген. – Передайте матери Джоун, что я прибуду во дворец, как только доставлю рис и загляну домой. Мне надо помыться и поесть.

Стражники отсалютовали и пропустили их в город.

Несмотря на первое разочарование, великолепие Милна вскоре покорило Арлена. Здания взмывали в небо, превосходя все, что он видел прежде, а под ногами лежала булыжная мостовая, а не утоптанная земля. Подземники не могут подняться сквозь обработанный камень, но Арлен не мог даже представить, сколько труда вложено в сотни тысяч камней.

В Тиббетс-Бруке почти все было построено из дерева. Фундаменты клали из камня, крыши покрывали тростником с мечеными плашками. Здесь же почти все было вырезано из камня и дышало стариной. Несмотря на меченые внешние стены, каждое здание было покрыто метками – причудливыми и изысканными или простыми и практичными.

В воздухе стояла вонь мусора, горящего навоза и пота. Арлен попытался задержать дыхание, но долго не вынес и стал дышать ртом. Кирин, наоборот, впервые за долгое время дышал полной грудью.

Раген направился на рыночную площадь, где Арлен увидел больше народу, чем за всю свою жизнь. Сотни Руско Хряков окликали со всех сторон: «Купи!», «Попробуй!», «Специальная цена, только для вас!». Все они были рослыми – великаны по сравнению с жителями Брука.

Они проехали мимо телег с незнакомыми фруктами и овощами, мимо бесчисленных торговцев одеждой, – похоже, милнцы были изрядные щеголи! Кругом продавались замысловатые картины и резные фигурки. Как только время нашлось, чтобы их изготовить?

Раген отыскал на дальнем конце рынка торговца с нарисованным на палатке щитом.

– Человек герцога, – пояснил вестник, натягивая поводья.

– Раген! – воскликнул купец. – Что ты мне привез?

– Болотный рис, – ответил Раген. – Налог из Брука – плата за герцогскую соль.

– Повидал Руско Хряка? – Торговец был не прочь поболтать. – Старый плут по-прежнему грабит деревенских?

– Ты знаешь Хряка?

Купец рассмеялся:

– Я давал показания перед Советом матерей десять лет назад. У Хряка отобрали лицензию, когда он попытался продать зерно, кишащее крысами. Вскоре он уехал из города и всплыл на краю света. Говорят, в Энджирсе случилось то же самое, вот почему он заявился в Милн.

– Хорошо, что мы проверили рис, – пробормотал Раген.

Они немного поспорили из-за текущих цен на рис и соль. Наконец купец уступил: признал, что Хряк в подметки не годится Рагену, и выдал вестнику мешочек монет в счет разницы.

– А можно, Арлен поведет телегу? – спросил Кирин.

Раген взглянул на него, кивнул и бросил мешочек монет. Жонглер ловко поймал его и соскочил с телеги. Кирин растворился в толпе, и Раген покачал головой.

– Не худший жонглер, – сказал он, – но для дороги у него кишка тонка.

Вестник сел на лошадь и поехал по оживленным улицам. Арлен едва не задохнулся в особенно густой толпе. Он заметил, что некоторые люди одеты в лохмотья, несмотря на зябкий горный воздух.

– Что они делают? – спросил Арлен, увидев, как те протягивают прохожим пустые кружки.

– Попрошайничают, – ответил Раген. – Не всем в Милне хватает денег на еду.

– Так давай с ними поделимся!

Раген вздохнул:

– Арлен, все не так просто. Здешняя земля не прокормит и половину народа. Нам нужны зерно из Форта Райзон, рыба из Лактона, фрукты и скот из Энджирса. Другие города не станут кормить нас даром. Купцы зарабатывают торговлей и покупают товары. Они нанимают слуг и оплачивают их еду, одежду и кров из собственного кармана.

Он указал на мужчину в грубых грязных лохмотьях. Нищий протягивал прохожему треснутую деревянную миску. Тот старательно отводил глаза.

– Если ты не вельможа и не праведник – работай, иначе кончишь, как он.

Арлен кивнул, как будто понял, хотя на самом деле ничего не понимал. В лавке Тиббетс-Брука люди постоянно оставались без кредитов, но даже Хряк не давал им голодать.

Они подъехали к дому, и Раген знаком велел остановить телегу. Это был не самый большой дом в Милне, но все же впечатляющий по меркам Тиббетс-Брука – целиком из камня, два этажа.

– Это твой? – спросил Арлен.

Раген покачал головой, спешился, подошел к двери и резко постучал. Через мгновение на пороге показалась молодая женщина с длинными каштановыми волосами, заплетенными в тугую косу. Она была высокой и крепкой, как все милнцы. На ней было длинное платье с высоким воротом, тесное в груди. Арлен прикинул, хорошенькая ли она. Он решил, что нет, но женщина улыбнулась, и ее лицо преобразилось.

– Раген! – Она бросилась ему на шею. – Ты приехал! Слава Создателю!

– Женя, ну конечно приехал. Мы, вестники, своих не бросаем.

– Я не вестник, – возразила Женя.

– Ты вдова вестника, а это то же самое. Грег умер вестником, и в Недра правила гильдии!

Женя опечалилась, и Раген поспешно сменил тему, подошел к телеге и выгрузил оставшиеся товары.

– Я привез тебе добрый болотный рис, соль, мясо и рыбу.

Он принялся носить мешки в дом и ставить за порогом. Арлен бросился на помощь.

– И это. – Раген вытащил из-за пояса мешочек с золотом и серебром, которое выторговал у Хряка. Он добавил к нему небольшой мешочек от герцогского торговца.

Женя заглянула внутрь, и ее глаза широко распахнулись.

– Ах, Раген, это слишком много! Я не могу…

– Можешь, и нечего спорить, – оборвал ее Раген. – Это меньшее, чего ты заслуживаешь.

Глаза Жени наполнились слезами.

– Не знаю, как и благодарить. Мне было так страшно! На письмах для гильдии много не заработаешь, и без Грега… я боялась, что мне снова придется попрошайничать.

– Тише, тише. – Раген похлопал ее по плечу. – Мы с братьями этого не допустим. Обещаю взять тебя в дом, если дела пойдут плохо.

– Ах, Раген, ты серьезно?

– И еще кое-что, – сказал Раген. – Подарок от Руско Хряка.

Он протянул кольцо.

– Руско просил написать, что ты его получила.

Глаза Жени снова увлажнились при виде чудесного кольца.

– Грега любили. – Раген надел кольцо ей на палец. – Пусть оно напоминает о нем. Еды и денег твоей семье хватит надолго. Возможно, ты даже успеешь найти нового мужа и стать матерью. Но если дела пойдут плохо и ты задумаешься о продаже кольца – сначала загляни ко мне, поняла?

Женя кивнула, не поднимая глаз. Она гладила кольцо и плакала.

– Обещай мне, – приказал Раген.

– Обещаю, – выговорила Женя.

Раген кивнул и обнял ее в последний раз:

– Я буду за тобой присматривать.

Они оставили Женю в слезах. Арлен оглянулся на нее.

– Похоже, ты сбит с толку, – заметил Раген.

– Пожалуй.

– Семья Жени – нищие. Ее отец слепой, мать больна. Однако им повезло родить здоровую красивую дочь. Брак с Грегом поднял Женю и ее родителей на два класса. Грег взял их в дом, и хотя лучшие маршруты ему не доставались, на жизнь им хватало, и они были счастливы.

Вестник покачал головой.

– Но теперь ей надо платить ренту и кормить три рта. Она не может уходить далеко от дома, потому что ее родители совсем беспомощны.

– Хорошо, что ты помогаешь ей. – Арлену немного полегчало. – Она хорошенькая, когда улыбается.

– Арлен, всем не поможешь, но если взялся – помогай, сколько хватит сил.

Арлен кивнул.

Они поднялись по холму к величественному особняку. Просторный двор окружала шестифутовая стена с воротами. Трехэтажный дом сверкал десятками стеклянных окон и был больше чертога на Хмельном холме, а ведь в нем собирались все жители Тиббетс-Брука на пир в день летнего солнцестояния! Особняк и стена были расписаны разноцветными метками. Арлен решил, что в столь великолепном здании живет не иначе как герцог.

– У моей мамы был кубок из меченого стекла, крепкого, как сталь, – сказал мальчик, глядя на окна. К воротам поспешил худой мужчина. – Она хранила его в сундуке, но иногда доставала при гостях и показывала, как он блестит.

Они проехали мимо огорода, в котором никогда не резвились подземники. Несколько работников выкапывали овощи.

– Полностью стеклянные окна – редкость в Милне, – с гордостью сообщил Раген. – Я потратил кучу денег на метки, чтобы они не разбились.

– А, знаю этот трюк. Но стекла должен коснуться подземник, чтобы его закалить.

Раген хмыкнул и покачал головой:

– Выходит, пустил деньги на ветер.

Во дворе стояли здания поменьше – каменные хижины с дымящимися трубами. Люди ходили взад и вперед, словно по крошечной деревне. Грязные дети сновали под ногами, и женщины приглядывали за ними, не отрываясь от дел. Путники подъехали к конюшням, и конюх мигом забрал поводья Ночки. Слуга расшаркался перед Рагеном, словно перед сказочным королем.

– Я думал, мы сначала заглянем к тебе, – удивился Арлен.

Раген засмеялся:

– Арлен, это и есть мой дом! По-твоему, я зря рискую шкурой?

Арлен оглянулся на дом, выпучив глаза:

– Это все твое?

– Все мое, – подтвердил Раген. – Герцоги щедро награждают тех, кто бросает вызов подземникам.

– Но дом Грега был таким маленьким!

– Грег был хорошим человеком, но довольно посредственным вестником. Ездил в Тиббетс-Брук раз в год да мотался по местным деревушкам. Довольно, чтобы прокормить семью, но не больше. Женя получила столько денег только потому, что я заплатил за лишние товары, которые продал Хряку, из собственного кармана. Грег обычно одалживался у гильдии, а она своего не упустит.

Высокий мужчина с поклоном открыл дверь. Он выглядел невозмутимым и был одет в выцветшую голубую ливрею из крашеной шерсти. Его лицо и одежда были чистыми, не то что у слуг во дворе. При виде путников мальчуган немногим старше Арлена вскочил и дернул шнур колокольчика у подножия широкой мраморной лестницы. Раздался переливчатый звон.

– Удача вновь тебе не изменила, – через мгновение произнесла женщина.

У нее были темные волосы и колючие голубые глаза. На ней было изысканное синее платье, на запястьях и шее сверкали драгоценные камни. Она холодно улыбалась, глядя на путников с мраморного балкона над вестибюлем. Арлен в жизни не видел столь прекрасной и изящной женщины.

– Моя жена Элисса, – негромко пояснил Раген. – Повод возвращаться… и повод уезжать.

Это шутка? Женщина, похоже, была не рада их видеть.

– Рано или поздно подземники до тебя доберутся, – ступила на лестницу Элисса, – и я наконец смогу выйти замуж за своего молодого любовника.

– Не дождешься, – улыбнулся Раген, притянул жену к себе и поцеловал. Вестник повернулся к Арлену и пояснил: – Элиссе не терпится унаследовать мое богатство. Я остерегаюсь подземников, лишь бы насолить ей.

Элисса засмеялась, и Арлен расслабился.

– Кто это? – спросила она. – Подобрал сиротку, чтобы не трудиться над моим животом?

– Растопить твои ледяные нижние юбки, дорогая, – вот что действительно трудно, – парировал Раген. – Познакомься с Арленом из Тиббетс-Брука. Я встретил его на дороге.

– На дороге? – удивилась Элисса. – Он совсем ребенок!

– Я не ребенок! – возмутился Арлен и тут же понял, что сглупил. Раген покосился на него, и мальчик опустил глаза.

Элисса не подала виду, что услышала.

– Сними доспехи и прими ванну, – приказала она мужу. – От тебя несет потом и ржой. Я позабочусь о нашем госте.

Когда Раген вышел, Элисса кликнула слугу и велела накормить Арлена. Похоже, у Рагена больше слуг, чем жителей в Тиббетс-Бруке! Арлену подали нарезанную ветчину, добрую краюху хлеба, варенец и молоко. Элисса наблюдала, как мальчик ест, но Арлен не знал, что сказать, и смотрел в тарелку.

Он как раз доедал варенец, когда вошла служанка в платье того же голубого цвета, что куртки слуг, и поклонилась Эллисе.

– Мастер Раген ждет вас наверху, – произнесла она.

– Спасибо, мать, – ответила Элисса.

Ее лицо на мгновение омрачилось, и она рассеянно провела пальцами по животу. Затем она улыбнулась и посмотрела на Арлена.

– Отведи нашего гостя в ванную, – приказала она, – и держи под водой, пока не разберешь, какого цвета его кожа.

Хозяйка рассмеялась и выбежала из комнаты.

Арлен привык стоять в корыте и поливаться ледяной водой; глубокая каменная ванна привела его в трепет. Он смотрел, как служанка, Маргрит, выливает в холодную воду котелок кипятка. Женщина была высокой, как и все милнцы. У нее были добрые глаза; из-под чепчика выбивались пшеничные волосы с едва заметной проседью. Она отвернулась, чтобы Арлен мог раздеться и забраться в ванну. При виде швов на его спине женщина ахнула и бросилась их осматривать.

– Ай! – вскрикнул Арлен, когда служанка ущипнула верхний шов.

– Что ты как маленький, – упрекнула она, потирая большой и указательный палец и принюхиваясь.

Арлен кусал губы, пока служанка проверяла его швы.

– А ты везунчик, – наконец похвалила она. – Когда Раген сказал, что ты поранился, я думала, речь о царапинах, но…

Она прищелкнула языком.

– Разве мама не запретила тебе выходить на улицу по ночам?

Арлен попытался возразить, но хлюпнул носом. Он прикусил губу, чтобы не заплакать. Маргрит заметила и немедленно смягчила тон.

– Заживают неплохо. – Она взяла кусок мыла и принялась осторожно промывать раны. Арлен заскрипел зубами. – После ванны сделаем припарку и заново перевяжем.

Арлен кивнул.

– Ты мать Элиссы? – спросил он.

Женщина засмеялась:

– Создатель! С чего ты взял?

– Она назвала вас матерью.

– Потому что я мать, – гордо ответила Маргрит. – Два сына и три дочки; одна из них сама скоро станет матерью. – Она печально покачала головой. – Бедная Элисса: такое богатство – и до сих пор дочь, а ведь ей уже изрядно за тридцать! Прямо сердце разрывается.

– Разве стать матерью настолько важно? – спросил Арлен.

Женщина уставилась на него, как будто он спросил, важно ли дышать.

– Что может быть важнее материнства? Долг каждой женщины – рожать детей на благо города. Вот почему матерей лучше кормят и первыми пускают на утренний рынок. Вот почему все советники герцога – матери. Мужчины умеют ломать и строить, но политику и бумаги лучше оставить выпускницам Школы матерей. Да что там, именно матери выбирают нового герцога после смерти старого!

– Тогда почему Элисса не мать?

– Да уж не потому, что плохо старалась! Держу пари, она трудится прямо сейчас. Шесть недель в дороге любого распалят, а я сварила чай для плодовитости и оставила на прикроватном столике. Глядишь и поможет, хотя любой дурак знает, что лучше всего зачинать ребенка перед самым рассветом.

– Но почему они не завели ребенка? – Арлен знал, что дети как-то связаны с играми Ренны и Бени, но подробностями толком не интересовался.

– Создатель его знает! Может, бесплодна Элисса, а может, Раген. Жаль, если так. Настоящих мужчин у нас наперечет. Милну нужны его сыновья.

Маргрит вздохнула.

– Элиссе повезло, что он ее не бросил и не брюхатит молоденьких служанок. Они-то не прочь!

– Он мог бы оставить жену? – ужаснулся Арлен.

– А что тебя так удивляет? Мужчинам нужны наследники, и они готовы на все, чтобы ими обзавестись. Герцог Юкор женат в третий раз, но у него одни дочери!

Маргрит покачала головой.

– Но Раген не такой. Иногда они собачатся, как подземники, но он любит Элиссу больше жизни. Он никогда ее не покинет. А Элисса не бросит его, несмотря на все, от чего отказалась.

– Отказалась?

– Она была аристократкой, – пояснила Маргрит. – Ее мать – в Совете герцога. Элисса тоже служила бы герцогу, если бы вышла за аристократа и родила. Но она выбрала мужа ниже себя вопреки воле матери. С тех пор мать с ней не разговаривает. Теперь Элисса всего лишь купчиха, хоть и богатая. Без Школы матерей не видать ей городских постов и тем более не служить герцогу.

Арлен молчал, пока Маргрит ополаскивала его раны и собирала одежду с плиточного пола. Она прищелкнула языком, осмотрев прорехи и пятна.

– Я попробую заштопать, пока ты отмокаешь, – пообещала она и оставила его одного.

Арлен попытался разобраться во всем, что она наговорила, но очень многого не понял. Маргрит немного напомнила Арлену Кэтрин Хряк, дочку Руско. «Она выболтает все секреты на свете, надо только не перебивать», – говаривала Сильви.

Через некоторое время служанка вернулась с чистой, хотя и великоватой одеждой. Маргрит перевязала раны Арлена и помогла ему одеться, не слушая возражений. Мальчику пришлось закатать рукава и штанины, зато он впервые за несколько недель насладился чистотой.

Раген и Элисса разделили с гостем ранний ужин. Раген подстриг бороду, стянул волосы в хвост и надел тонкую белую рубашку, синий замшевый камзол и бриджи.

В честь возвращения Рагена зарезали поросенка, и вскоре стол ломился от свиных отбивных, ребрышек, тонких ломтиков бекона и сочных сосисок. Подали графины с холодным элем и чистой водой. Элисса нахмурилась, когда Раген жестом велел слуге налить Арлену эля, но промолчала. Хозяйка потягивала вино из неимоверно хрупкого бокала. Арлен опасался, что он лопнет в ее тонких пальцах. Хлеб был белоснежный, с хрустящей корочкой; на гарнир подали вареную репу и картофель, щедро приправленные маслом.

При виде еды у Арлена потекли слюнки, и он невольно вспомнил нищих на городских улицах. Впрочем, голод скоро одержал верх над чувством вины, и мальчик перепробовал все кушанья, подкладывая добавки снова и снова.

– Куда в тебя только лезет? – Элисса весело захлопала в ладоши, глядя, как Арлен расправляется с очередной тарелкой. – У тебя дыра в животе?

– Арлен, не обращай на нее внимания, – посоветовал Раген. – Женщины целыми днями хлопочут на кухне, но едят как птички, чтобы не показаться вульгарными. Зато мужчины умеют отдать должное еде!

– И правда. – Элисса закатила глаза. – Разве женщины способны оценить изысканные удовольствия?

Раген дернулся и пролил эль, и Арлен понял, что жена пнула его под столом. Мальчик решил, что Элисса ему нравится.

После ужина явился паж в сером табарде с герцогским гербом. Юноша напомнил Рагену о встрече с герцогом. Вестник вздохнул, но заверил, что незамедлительно явится.

– Арлен одет как нищий! – всполошилась Элисса. – К герцогу нельзя в таком виде!

– Ничего не поделаешь, милая, – ответил Раген. – До заката всего несколько часов. Портной не успеет.

Элисса не пожелала признать, что он прав. Она окинула мальчика долгим взглядом, щелкнула пальцами и вылетела из комнаты. Вскоре она вернулась с голубым дублетом и надраенными кожаными сапогами.

– Один из наших пажей твой ровесник.

Она помогла Арлену переодеться. Рукава были коротки, обувь жала, но госпожа Элисса выглядела довольной. Она провела гребешком по волосам мальчика и отступила.

– Неплохо, – улыбнулась она. – Арлен, веди себя прилично при герцоге.

Арлену было не по себе в одежде с чужого плеча, но он улыбнулся и кивнул.

* * *

Цитадель герцога оказалась меченой крепостью внутри меченой крепости Милна. Наружная стена из плотно пригнанного камня, густо покрытая метками, возвышалась на двадцать футов. Ее охраняли стражники, вооруженные копьями. Раген и Арлен въехали через ворота в просторный внутренний двор. Особняк Рагена казался жалкой лачугой по сравнению с дворцом посреди двора: четыре этажа, башни – вдвое выше. Каждый камень покрывали четкие безупречные метки. В окнах сверкало стекло.

Вооруженные стражники обходили двор дозором, пажи в цветах герцога сновали взад и вперед. Во дворе трудились не меньше ста человек: плотники, каменщики, кузнецы, мясники. Арлен приметил зернохранилища, и скот, и даже просторные сады, намного превосходившие сады Рагена. Наверное, если затворить ворота, герцог продержится в своей крепости целую вечность.

Шум и запахи двора исчезли, как только закрылись тяжелые двери дворца. В вестибюле лежала широкая ковровая дорожка, на холодных каменных стенах висели шпалеры. Не считая нескольких стражников, мужчин нигде не было видно. Десятки женщин мели полы широкими юбками. Одни вели подсчеты на грифельных досках, другие записывали результаты в толстых книгах. Несколько, одетые богаче других, разгуливали с надменным видом и надзирали за работой товарок.

– Герцог в зале для приемов, – сообщила одна. – Он давно вас ждет.

У зала для приемов вилась длинная очередь – в основном из женщин с писчими перьями и связками бумаг. В ней также стояло несколько хорошо одетых мужчин.

– Младшие просители, – пояснил Раген. – Надеются привлечь внимание герцога до вечернего звона, когда их выведут вон.

Младшие просители, по-видимому, остро сознавали, что солнце клонится к закату, и бесстыдно спорили, кто следующий. При виде Рагена разговоры затихли. Когда вестник прошел мимо очереди, просители на мгновение застыли и бросились вдогонку, словно оголодавшая свора. Они преследовали его до самых дверей, где были остановлены суровыми взглядами стражников. Раген и Арлен вошли в зал. Просители остались подслушивать у дверей.

Зал для приемов герцога Милна Юкора показался таким огромным, а Арлен – таким крохотным! Купол потолка раскинулся в вышине, величественные колонны вокруг трона Юкора были увенчаны фонарями. На мраморе колонн виднелись резные метки.

– Старшие просители, – тихо произнес Раген, указывая на мужчин и женщин в зале. – Любят сбиваться в стаи.

Он кивнул на большую группу мужчин возле двери.

– Крупные торговцы. Сыплют золотом, чтобы слоняться по дворцу и вынюхивать новости. Предел мечтаний – выдать дочь за аристократа.

Раген кивнул на группу пожилых женщин перед купцами.

– Совет матерей. Ждут, когда Юкор выслушает их ежедневные отчеты.

Ближе к трону со спокойным достоинством стояли мужчины в простых коричневых балахонах и сандалиях. Некоторые перешептывались, другие записывали каждое их слово.

– Без праведников при дворе не обойтись, – заметил Раген.

Наконец он указал на роскошно одетых придворных, вившихся вокруг герцога. Бесчисленные слуги подавали им на подносах еду и питье.

– Вельможи, – пояснил Раген. – Племянники и кузены герцога, седьмая вода на киселе. Каждый гнет свою линию и мечтает, чтобы Юкор умер, не оставив наследника. Герцог их ненавидит.

– Почему же он их не прогонит? – спросил Арлен.

– Потому что они вельможи, – ответил Раген, как будто это все объясняло.

Высокая женщина шагнула им навстречу на полпути к трону герцога. Ее волосы были убраны под платок. Вечно недовольное лицо избороздили такие глубокие морщины, что казалось, будто у нее на щеках вырезаны метки. Двигалась она величаво, выгнув спину, но складка кожи под подбородком гуляла сама по себе и портила впечатление. Женщина чем-то напоминала Селию; она явно привыкла приказывать и требовала неукоснительного повиновения. Она посмотрела на Арлена сверху вниз, повела носом, как будто учуяла запах навоза, и резко взглянула на Рагена.

– Джоун, ключница Юкора, – пробормотал Раген, пока женщина находилась еще далеко. – Мать, вельможа и подземниково отродье. Делай как я, не то придется ждать на конюшне, пока я разговариваю с герцогом.

– Вестник, оставь пажа в зале, – велела Джоун, преградив им дорогу.

– Он не паж. – Раген даже не сбавил ходу. Арлен поспешил за ним, и ключнице пришлось не слишком грациозно убраться с пути.

– Раген, у его светлости нет времени на уличных босяков! – прошипела она, торопливо шагая за вестником. – Кто это?

Раген остановился, и Арлен тоже замер. Вестник обернулся, подался вперед и сверкнул глазами. Мать Джоун была высокой, но Раген был еще выше и втрое тяжелее. Его фигура источала угрозу, и ключница невольно отпрянула.

– Тот, кого я счел нужным привести, – процедил он сквозь зубы и сунул женщине сумку с письмами. Ключница машинально взяла ее. В тот же миг ее окружили купцы, Совет матерей и служки.

Вельможи обратили внимание на толчею. Внезапно половина их свиты сорвалась с места, повинуясь словам или жестам, и Арлен понял, что это всего лишь богато одетые слуги. Вельможи делали вид, будто ничего не происходит, но их слуги толкались локтями и рвались к сумке не хуже других.

Джоун передала письма своей служанке и поспешила к трону, чтобы объявить о прибытии Рагена, хотя в этом не было нужды. Появление вестника вызвало такой переполох, что трудно было его не заметить. Юкор не сводил с него глаз.

Герцог был грузным мужчиной лет шестидесяти, с черными с проседью волосами и пышной бородой. На нем была зеленая туника с роскошным золотым шитьем, заляпанная жирными пятнами, и подбитый мехом плащ. На пальцах сверкали кольца, на лбу – золотой венец.

– Ты наконец соблаговолил почтить нас своим присутствием! – возвестил герцог, обращаясь скорее к собравшимся, чем к Рагену. Вельможи немедленно закивали и зашептались; несколько человек отвлеклись от потасовки за письма и навострили уши. – Неужели мое дело было недостаточно срочным?

Раген подошел к возвышению, не сводя с герцога пристального взгляда.

– Сорок пять дней пути до Энджирса и обратно через Тиббетс-Брук! – громко объявил он. – Тридцать семь ночей под открытым небом! Подземники рвались в мой круг!

Раген не сводил глаз с герцога, но Арлен понимал, что он обращался и к зрителям. Большинство собравшихся побледнели и задрожали при упоминании о подземниках.

– Ваша светлость, я шесть недель не был дома. – Раген заговорил вполовину тише, но его голос все равно разносился по залу. – Неужели я не заслужил ванну и ужин с женой?

Герцог помедлил, обвел взглядом двор и гулко расхохотался:

– Разумеется, заслужил! Оскорбленный герцог – это полбеды, оскорбленная жена намного страшнее!

Придворные с облегчением расхохотались.

– Я желаю говорить со своим вестником наедине! – объявил герцог, когда смех утих.

Собравшиеся заворчали, изнывая без новостей, но Джоун знаком велела служанке прихватить письма, после чего большая часть двора устремилась за ней. Вельможи на мгновение задержались, но Джоун хлопнула в ладоши. Придворные подскочили и поспешили с достоинством удалиться.

– Стой здесь, – пробормотал Раген Арлену, остановившись на почтительном расстоянии от трона.

По знаку Джоун стражники закрыли тяжелые двери изнутри. В отличие от стражников у ворот они выглядели бдительными и опытными. Джоун встала рядом со своим господином.

– Не смей мне прекословить на людях! – прорычал Юкор, когда все ушли.

Вестник слегка поклонился в знак согласия, но даже Арлен ему не поверил. Мальчика охватил благоговейный трепет. Раген никого-никого не боится!

– Ваша светлость, новости из Брука… – начал Раген.

– Брука? – вспыхнул Юкор. – Какое мне дело до Брука? Что ответил Райнбек?

– Без соли им пришлось зимой туго, – продолжил Раген как ни в чем не бывало. – А тут еще нападение…

– Ночь, Раген! – рявкнул Юкор. – От ответа Райнбека зависит будущее Милна, а ты талдычишь о метрических книгах и сборе урожая в жалком захолустье!

Арлен судорожно глотнул и спрятался за Рагеном. Вестник ободряюще сжал его руку.

Юкор не унимался.

– Что, в Тиббетс-Бруке нашли золото?

– Нет, милорд, но…

– В Солнечном Выгоне открыли угольную шахту? – перебил Юкор.

– Нет, милорд.

– Нашли утраченные боевые метки?

Раген покачал головой:

– Разумеется, нет…

– Ты хотя бы привез достаточно риса, чтобы мне не пришлось платить за твои услуги из собственного кармана?

– Нет.

Раген нахмурился.

– Прекрасно. – Юкор потер руки, словно смахивая пыль. – В таком случае о Тиббетс-Бруке можно забыть еще на полтора года.