Текст книги "Параметрическая локализация Абсолюта"

Автор книги: Пилип Липень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Но как-то раз в понедельник, после воскресной демонстрации, начальник воспользовался тем, что вся молодёжь была в сборе, и произнёс короткую ненавязчивую речь: времена сложные, правительство строгое, налоги большие и могут стать ещё больше для нелояльных компаний. Короче говоря, поощрять и защищать сотрудников, участвующих в митингах, мы не собираемся, имеющий уши да услышит. Он ни к кому конкретно не обращался, но Василий вспыхнул и решил уволиться в тот же день, и уволился бы, только зарплата через неделю удержала. Нет уж, с чего бы? Пусть сами выгоняют, а там уж суд решит!

Вот он, страх, размышлял Василий. Даже независимые компании боятся, что уж говорить об отце, простом рабочем на государственном заводе! И как с этим бороться? Только своим примером! Показывать, что ты не боишься. Теперь меня наверняка уволят, но нужно сделать так, чтобы об этом все узнали, и вести себя смело, громко. Нет, меня вы не запугаете!

8. Только на себя

Он сбежал по лестнице и вышел во двор. Серого кота уже не было, зато в отдалении скрёб дерево когтями другой красавец, рыжий. Василий хотел заглянуть в окошко подвала – как там друзья? – но передумал. Кто знает, сколько скучающих старушек наблюдает сейчас за ним из своих кухонь. Излюбленные занятия – писать акварельки и звонить в ментовку. Лучше не давать им повода. Он прошёл мимо подвального окошка ровным шагом подпольщика. Как узнать, ищут их или нет? А если ищут, то что о них знают? И если знают всё, что делать? Прятаться, бежать? У кого искать помощи?

При всей своей бескорыстной готовности к борьбе Василий не питал иллюзий, и сейчас ясно понимал, что помощи ждать неоткуда. Надёжных и храбрых друзей – раз-два и обчёлся. Все эти болтуны на интернет-форумах мигом пропадают, когда дело доходит до реальных поступков. Резко заболевают, уезжают по срочным делам, теряют телефоны или не могут дозвониться. Василию не удалось даже собрать деньги на печать транспаранта, совсем небольшую сумму, пришлось целиком на свои. Не в деньгах дело, конечно, обидно просто.

Была бы хоть одна стоящая партия, партия действия – вступил бы. Но нет же! Время от времени ему случалось посещать партийные собрания разных толков, и, при всех отличиях в названиях, он видел везде одно и то же: азартные дискуссии о толковании истории, об отличии менталитетов, о впечатлениях от зарубежных поездок, о визовой системе, о школьной программе. По делу – ни слова. Как бороться? Как победить? Это не обсуждалось. Кроме обтекаемых лидеров – пенсионеры-интеллигенты, откровенно глупые школьники и некрасивые студентки гуманитарных факультетов. А где простые, обычные, средние люди, как я? Почему все трусят? Один раз Василий позвал с собой на митинг знакомую девушку Катю, но она посмотрела на него с таким недоумением, будто он предложил ей нырнуть с набережной, по которой они гуляли, и с тех пор избегала его. Очень показательный случай!

И тем не менее Василий не пропускал ни одного митинга – он верил, что однажды что-то созреет, люди переменятся, и начнётся настоящее! А пока рассчитывать можно только на себя. Первым делом нужно сменить одежду, вот что. Он снял бейсболку и сунул её в рюкзак. Может быть, постричься? В сомнении он дотронулся до носа, и ему впервые пришло в голову, что такое скучно-обычное лицо, как у него – это даже хорошо для революционера. Он вспомнил, как когда-то мечтал о неправильном носе, мужественно сломанном. Как глупо!

9. Подстава?

Василий обошёл дом с дальней стороны, чтобы не проходить мимо «мусорки», ментовского опорного пункта в первом подъезде, и свернул за угол в сторону гастронома. По два пива, чипсов, хлеба, колбасы, хотя Михай веган, ему сыра, или они сыр тоже не едят? Чего ещё? Яблок, бананов, шоколада? Что, если создать свою партию? Василий время от времени возвращался к этой мысли. Нет опыта общественной деятельности? Да плевать, появится. А как назвать? Он не был силён в определениях, и даже не смог бы чётко объяснить, чем отличаются, например, либералы от демократов. Значит, название должно содержать простые и понятные каждому человеку слова, без этих исторических заморочек. Партия «Правда»? Нет, чересчур отдаёт коммунистами. Партия «Свобода»? Это наоборот, буржуйское, есть такое радио. Может быть, «Партия правды и свободы»? Отлично! С ребятами обсудить, понравится им или нет? Партия ПС, ППС, звучит неплохо. Напоминает ПМС, но это ерунда. Или ПСП? Чего ещё? Может, лапши быстрорастворимой? Горяченького поесть, сразу настроение. В подвале вроде был кипятильник, надо только воды не забыть. А тезисы? Высокая зарплата, дешёвая жратва, дешёвое жильё – это только идиоты могут обещать, и только идиоты на это поведутся. Хотя хрен знает, надо повникать. Надо требовать прозрачности, вот что! Чтобы было чётко понятно, что и зачем в государстве. Чтобы каждый мог прийти и узнать, и чтобы ему ответили, а не тащили в участок!

– Привет!

Девочка в красной куртке, прямо перед ним, улыбается в упор. Я её знаю?

– Привет, ты кто?

Что ещё за подстава? Василий оглянулся, нет ли поблизости ментов, а то может уже выследили и девочку подослали, чтобы. Чтобы что? Хер их знает, они на всё способны.

– Меня зовут Вероника, я – воплощение Абсолюта! Я хочу сделать тебя счастливым.

Василий обогнул её и зашагал вперёд, не отвечая. Вряд ли менты. Какие-то школьные забавы, сейчас обсмеют из кустов, обольют из брызгалки, или что там у них в программе. Но девочка догнала и пошла рядом, не успевая и почти переходя на бег.

– Подожди! Я ничего взамен не попрошу. Просто расскажи, о чём ты мечтаешь, и я сделаю!

– Девочка, у меня нет времени, я спешу в магазин, меня друзья ждут. Пока!

Чёрт, и зачем сболтнул про друзей! Но она не отставала:

– Успеешь к друзьям!

И вдруг кто-то дёрнул его за рюкзак, сзади вниз – он мгновенно похолодел: менты! – обернулся, но никого не было. Но рюкзак – потяжелел, надулся, затвердел, что за хрен! Василий скинул его с плеча, перехватил рукой, еле удержал, открыл клапан. Сыр, колбаса, пухлые булки, бутылочный блеск в глубине. Он поднял дикие глаза на Веронику.

– Вот видишь, спешить уже не нужно! – смеялась она. – Магазин сам к тебе пришёл!

10. Спасибо за службу!

– О чём я мечтаю? Да о чём можно мечтать, когда менты избивают невинных людей, несогласных бросают в тюрьму, а самых неудобных – пропадают без вести! Если ты Бог, как же ты такое допускаешь? – они сошли с тротуара и стояли по щиколотку в золотисто-коричневых каштановых листьях.

– Ок, я всё исправлю. Только расскажи поподробнее, что мне изменить, – Вероника подобрала большой блестящий каштан и гладила его пальчиками. Какие маленькие у неё ногти.

– Да как что изменить! Милиция должна защищать людей, а не угнетать! Защищать от преступников. А то демонстрантов бьют палками, а настоящие воры на свободе! Пусть ловят бандитов и грабителей, а если видят, что честный человек перед ними, пусть честь отдают! – Василий поставил рюкзак на землю – тяжёлый – и привалил его к ноге.

Вероника сделала большие глаза и быстро-быстро продекламировала:

– Дора-дора-помидора,

Мы в саду поймали вора!

Стали думать и гадать,

Как нам вора наказать.

Оторвали руки-ноги

И пустили по дороге,

Вор шёл-шёл-шёл

И корзиночку нашёл.

В этой маленькой корзинке

Есть помада и духи,

Ленты, кружева, ботинки,

Всё, что нужно для души!

– И что смешного? – дослушав до конца, возмутился Василий. – Это же серьёзный вопрос!

– Ок!

– Что ок?

– Я уже всё сделала!

– Да как ты сделала? Вот так просто взяла и сделала?

– Да! Не веришь? Вот как рюкзак твой сделала, так и это. Хочешь проверить?

– Конечно хочу! Как?

– Пошли.

Он снова взвалил рюкзак на плечо и пошёл за Вероникой. Куда она, интересно? Она бочком проскользнула меж двух кустов и легко шла к дому Василия, гладкие каштановые волосы блестели на солнце. Он тоже продрался через жёсткие ветки, поправил рюкзак, догнал. Неужели в мусорку? Ладно, посмотрим.

Раньше Василий никогда туда не заходил, и теперь поднимался по ступенькам с опаской и любопытством. Дверь в подъезд была гостеприимно распахнута, никаких домофонов, моя милиция меня бережёт. Мусорка оказалась обычной квартирой на первом этаже, с дверью коричневого дерматина, с квадратной вывеской «ДНД». Что ещё за ДНД? Похоже на ДНК. Вероника нажала ручку и вошла, Василий за ней. В тёмном коридоре стояла деревянная вешалка с куртками и полупустой кулер.

– Кто там? – командный голос из комнаты.

Не отвечая, Вероника сделала ещё несколько шагов и стала в дверном проёме, Василий за ней. За письменным столом сидел небольшой круглолицый мент, разложив перед собой кучу компакт-дисков и держа в руке один красненький. Опер, решил Василий. Мент, наверное, ожидал увидеть младшего по званию, какого-нибудь патрульного, и взглянул коротко, строго. Но при виде штатских он всполошился: отбросил диск, вскинул голову и выскочил из-за стола, надевая фуражку.

– Старший прапорщик Виктор К.! – он чеканно отдал честь. – В вашем распоряжении!

– Чем вы здесь занимаетесь, прапорщик? – безумие ситуации мгновенно вскружило Василию голову. – Бездельничаете? Музычку слушаете?

– Никак нет, гражданин! Разбираю дело!

– Что ещё за дело?

– Ограбление гастронома! Произошло ночью. Сторожа связали и надели на голову мешок, но он запомнил мелодию, которую напевал преступник. Подозреваем одного рецидивиста. Желаете ознакомиться с уликами?

– Вольно, прапорщик! Знакомиться не желаем, всецело вам доверяем. Можете продолжать. Спасибо за службу! – и Василий потянул Веронику к выходу, на первый раз достаточно.

11. По делу

– Клёво?

– Клёво! – подтвердил Василий, когда они вышли на улицу. На лавочке чинно сидели два котёнка, чёрный и белый, хоть сейчас на открытку, поджимали лапки. – А что с тем ментом, которому Санчос по голове ногой набил? Мы не виноваты, они сами начали первые. Как бы теперь устроить, чтобы нас не искали? Я боюсь, что мы на камеры попали, там же всюду камеры.

– Хорошо! Можешь об этом забыть, – Вероника плавно приближалась к котятам. Но как только она протянула руку, чтобы погладить, котята синхронно спрыгнули в кусты.

– Они у нас пуганые. Кто-то один раз пнёт, так потом всех боятся. Но ты молодец! – он опять снял рюкзак и поставил его на скамейку. – Что ты там положила ещё? Есть, что котятам дать? Хотя они есть не станут, вон у них миска стоит полная, бабульки каждое утро выносят кто что. Неужели ты вправду Бог? А почему ты тогда сразу не сделала, чтобы всё было по-справедливому?

– Я так и сделала.

– И где оно? Почему всё так хреново на свете? Типа сами согрешили? Яблоко съели?

– Какое яблоко?

– Адамово яблоко! – Василий требовательно заглядывал ей в лицо.

– Не знаю никакого яблока. Ты лучше скажи – о чём ты мечтаешь? Хочешь, подарю тебе собачку?

– Нет. Собаки – раболепные. А я люблю свободу! Свобода и справедливость – вот главное в жизни.

– Ну хорошо, – она, кажется, начинала сердиться. – Желания будешь загадывать или нет? Давай, загадывай. И будет тебе хорошая жизнь.

– Мне? А другие люди?

– А за других не беспокойся, я с ними сама разберусь.

– К каждому так подходить будешь?

– Да.

– Долгая песня! А народ ждать не может. Надо прямо сейчас что-то менять! Причём своими силами, человеческими.

– Ладно, я пошла.

– Стой, стой! Вероника! Ну что ты сразу. Давай дадим людям счастье, ты со своей стороны, а я – со своей. Я уже давно думал о новой партии, честной и правильной, которая реально боролась бы за свободу. ППС – даже название придумал. Или может добавить слово «честная»? Партия чести и совести? Нет, это слишком пафосно. Партия честной свободы, а? ПЧС! Нет, напоминает МЧС.

– С названием сам решай. Давай по делу.

– По делу нужна поддержка! Чтобы о нас узнали, чтобы нас поняли, чтобы в нас поверили.

– Хорошо.

– Что хорошо? Ты же ещё не знаешь, что за партия! Или ты мысли читаешь? Так что там читать, если я ещё не сформулировал?

– Формулируй.

– Да погоди! У тебя полчасика есть? Пошли, я с ребятами поговорю, родим программу, что-нибудь человеческое, а?

– Ок.

12. Коротко и ярко

Михай и Санчос заговорили вместе:

– Ну где тебя носит! Молниеносный Вася, хаха! Пулей в магаз слетал, даже часа не прошло! А это кто?

– Это Вероничка, юный борец за свободу. Она с нами побудет. Не коситесь, я за неё отвечаю. Доверяйте ей, как себе. Вероничка, заходи! Пацаны, вытрете там чем-нибудь пыль, чтобы Вероничка сесть могла.

– Сестрёнка что ли?

Не отвечая, Василий расстегнул рюкзак и стал доставать припасы, под радостные возгласы и присвистывания. Ящик пива, россыпь кальмаров, тонких колбасок и копчёных сырных косичек, банки с горошком, фасолью и кукурузой, апельсины и мандарины, фисташки и финики, чесночные булочки и бородинские хлебцы, шпроты, гусиный паштет и чёрная икра, чипсы и солёные сухарики, свежий редис, огурцы, помидоры, арахис в шоколаде, три бутылки шампанского, ириски, зефир, кексы, пирожные-картошки, шоколадки с начинкой, коньяк, сигары и, конечно же, лапша быстрого приготовления. А вода? Да, была и вода. Василий наполнил водой старую кастрюльку и включил кипятильник. Пока ждали кипяток, открыли шампанское и принялись за зефир – Михай сказал, что по Аюрведе нужно начинать со сладкого.

– Пока я ходил в магазин, – начал Василий, прожевал, проглотил и продолжил: – пока я ходил в магазин, я решил, что у нас должна быть своя партия! – Он сделал паузу, ожидая реакции, но Михай и Санчос не могли ничего сказать с полным ртом и только кивали. – Предлагаю назвать нашу партию ПГС – Партией Гражданской Свободы!

– Промышленное и гражданское строительство, я там учился полгода, хаха! – Михай заглотил ещё одну зефирину и вытер пальцы о штанину.

– Ладно, с названием чуть позже. Самое главное сейчас – это тезисы! Давайте вместе подумаем и решим, чего наша партия будет добиваться.

Вода вскипела, и Василий разлил её по толстым пенопластовым тарелкам с лапшой.

– Основной тезис – это всё-таки порядок, – наконец сказал Санчос. – Вы посмотрите, какой бардак в стране. Вор на воре, а работать никто не хочет. Да и как хотеть работать, если потом воры всё отнимут?

– Порядок – это слишком правый тезис! – поддел его Михай. – Ты что, фашик, хаха?

– Не фашик, но должен же быть порядок, согласись?

– Это как посмотреть, хаха!

– Э, парни, не ссоримся! У меня радикальное предложение по тезисам. Порядок или свобода – это дело индивидуальное. А чего хотят абсолютно все люди? Правильно, счастья! – Василий взглянул на Веронику, но та, не поднимая глаз, кушала пирожное. – Наша партия будет называться Партия Счастья! Коротко и ярко.

Название вызвало споры, но тезисы оформились единодушно, пусть и немного сумбурно. Что нужно народу для счастья? Базовые потребности удовлетворены, но еле-еле, уровень жизни унизительно низкий: голодать никто не голодает, но питаются хлебом и картошкой, одеты-обуты, но в дешёвую топорную дрянь. До развитых стран нам как до луны! И если люди не ропщут, то только благодаря высокому уровню культуры. Но разве это нормально? Чтобы в стране, где каждый второй читает Овидия и Оригена в подлиннике, человеку приходилось полжизни херачить на самую захудалую квартирку? А кто виноват? Президент и чиновники! Завышают цены, душат народ налогами, чтобы пополнить казну, и всё без толку. Половину разворовывают, половину на ветер! А при разумном распоряжении цены можно сбить раз в пять, а то и в десять, скажи, Вась? Абсолютно. Но это ещё не всё. Как президент и чиновники защищают свою власть? Ментами! Менты их прикрывают, а взамен получают сытную кормёжку. Порочный круг! Нет, Михай, менты – это ещё не всё! Главное – это армия. Да ладно тебе, Санчос, куда менты, туда и армия! Это всё одна банда, поверь мне. Короче, нужно разомкнуть порочный круг, резюмировал Василий. Ментов нужно пристыдить, достучаться до их души. Пусть рискнут кормушкой ради совести! А когда менты усовестятся, тогда и правительству стыдно станет, куда им деваться. ПСС, а? Партия Стыда и Совести! Похоже на КПСС, но не страшно, ещё пару десятков лет, и о КПСС будут знать только историки. Ну хорошо, допустим, мы ментов пристыдим, и они не будут больше мешать. А дальше что? А что тебе ещё надо? Это же победа! Заживём счастливо, по-настоящему! Зарплаты и пенсии повысим, налоги и цены понизим, вот тебе и тезисы. Чтобы человек вздохнул свободно. А дальше уж каждый пусть сам решает. Санчос, да ты сам подумай, какая жизнь начнётся! То, о чём люди мечтали веками, тысячелетиями!

13. Раскаяние

Друзья замолчали, жуя мандарины и представляя новую светлую жизнь.

– Вероничка?

– Мне всё понятно. Партия Стыда и Совести, мне даже нравится.

Василий просиял.

Они допили шампанское и решили выходить. Чего ждать? Нужно идти и бороться прямо сейчас! Михай твёрдо потопал ботинками, Санчос одёрнул куртку, храбро откашлялся. Василий открыл дверь, и Вероника побежала по лестнице первой. На выходе из подъезда они столкнулись с папой, ведущим за собой группу пенсионеров-соседей. Папа был в своём любимом, модном когда-то пальто, под которым весело желтела полоска халата.

– Вот они где! Герои!

Василий испугался – неужели сына родного выдаст ментам? Но пенсионеры не трогали их, гудели возбуждённо-благожелательно.

– Пошли! Сейчас выступление президента будет по телевизору. Осталось пару минут! Михалыч, давай к тебе пойдём, чтобы быстрее, ты же на первом этаже!

– Да чё там смотреть, отец? Очередное вливание в уши? У нас на это времени нет.

– Пошли, говорю! Это совсем другое! Революция!

– Чего??

Всей толпой пошли к деду Михалычу, толстому и доброму, с седой щетиной. У него пахло аптекой, а телевизор был очень старый, чёрно-белый, застеленный кружевной салфеткой. Михалыч воткнул вилку в розетку, пощёлкал тугим тумблером, переключая каналы, и через минуту возник звук, какая-то реклама, а потом проявилась и картинка. Взволнованный диктор сообщил, что сейчас выступит министр внутренних дел, и замолчал, пристально глядя в камеру. Замигал значок «прямая трансляция», и экран показал серьёзного человека в погонах с титром «Министр внутренних дел».

– Дорогие сограждане, – голос его был суров и резок, – Сегодня мы переживаем поворотный день, равного которому не было ещё в истории нашего государства и, не побоюсь этих слов, даже в мировой истории. Сегодня я от имени всех силовых структур хочу громко объявить на всю страну: нам очень стыдно! – министр промакнул виски элегантным серым платочком. – Наша совесть больше не может выдерживать того, что творится. Мы хотим попросить у вас прощения!

Камера немного отъехала, и стало видно, что рядом стоит другой человек в погонах. Титры тут же подсказали: «Министр обороны».

– Да, – подтвердил министр обороны, сокрушённо кивая, – Очень стыдно.

– И мы хотим назвать тех, кто помог нам восстановить нашу честь и решиться прилюдно признать свою неправоту: это Партия Стыда и Совести. Молодые ребята, умные, целеустремлённые, полные светлой энергии! Вот будущее нашей страны. И мы призываем всех вас с сегодняшнего дня начать новую жизнь вместе с нами! Не будем повторять прошлых ошибок, объединимся и будем честными!

– Да, – подтвердил министр обороны, – Будем честными.

Потом показали краткую сводку новостей: радостные волнения по всей стране, открытые двери тюрем, мирные митинги, шествия с флагами, гимны и гербы. Показали, как амнистированные маляры перекрашивают автозаки из хаки в кобальт. Показали милиционера с огромной гематомой вокруг глаза, он в простых выражениях рассказывал, как хорошо пострадать за правое дело, что фингал поделом, и что травма заставила его посмотреть на мир иначе, стать добрее. «Партия Стыда и Совести!» – воскликнул он в конце, подняв кулак.

Потом наконец выступил президент, торжественно, размеренно, на фоне карты страны.

– Дорогие соотечественники! С радостным волнением выступаю я сегодня перед вами. Раскаяние жжёт меня огнём, но не опаляет, а очищает душу, раскрывшуюся навстречу радости. Прошу вас, дорогие соотечественники, прошу вас от чистого сердца простить меня. Мне так стыдно, что я решил сложить с себя президентские полномочия, сложить их к вашим ногам. Моя совесть так больна, так изранена, я так погряз в пороке и так жажду перерождения, что не могу ждать до очередных выборов. Предлагаю провести выборы незамедлительно. Я настаиваю на этом. И выберите, друзья мои, выберите на этот раз достойного человека! И если после всех моих тяжких грехов вы позволите мне остаться гражданином и волеизъявиться, я скажу, за кого я намерен голосовать, скажу, не таясь: это лидер Партии Стыда и Совести Василий К.! Фамилию пока не оглашаю, во избежание предвзятости и провокаций. Отныне только открытые выборы! Василий К.!

«Кандинский, Кандинский», – шепнул один из пенсионеров. «Что ты порешь, какой Кандинский, это же наш Васенька», – шепнул другой.

14. Навстречу солнцу

Пошёл прогноз погоды, а старички разом повернулись к Василию.

– Васенька, только ты уж про нас не забудь! Помни, откуда ты родом, не зазнавайся. Помни, кто тебя родил, кто воспитал, кто на ноги поставил!

– Да вы чего, отцы? Что вообще происходит?

Василий был ошарашен. Но друзья взяли стали плечами к его плечам и смотрели твёрдо:

– Да, Вась! Пора действовать! Хватит, наговорились. Если не мы, то кто же! Вперёд!

– Отец?.. – Василий, разводя руками, обратился к нему, как к последней инстанции.

– Всегда верил в тебя, сын! Ругал, не без того, но верил! Это каждый подтвердит, – и он полез под пальто, достал салфетку, растроганно высморкался. – Давай, Васенька! Люди доверили тебе, так уж не подведи!

– Чего не подведи, отец? Вы чего вообще все?

– Президентом будешь!

– Да каким президентом!.. Я же!.. Как так?.. – он хотел сказать, что у него нет опыта, что пока только мерчендайзинг и тюбики с пастой, что может лучше начать с кабинета министров, но всё это крутилось на поверхности, а в глубине души он знал – он готов, и именно он должен, призван. Всегда знал.

– Не боги горшки обжигают, Васенька. Главное, что стыд и совесть у тебя есть.

В дверь позвонили, и дед Михалыч открыл. Квартиру наполнил гомон: они здесь? ура ПСС! где Василий? осторожно, женщину придавите! пропустите журналиста! Василий нервно выглянул в окно: там уже росла толпа, качались флаги, летели разноцветные шарики, народ прибывал. Блеснула вспышка, другая, Василий, будет ли меняться вектор внешней политики? Что-то отвечая, он пытался разглядеть своё отражение в стекле шкафа – не сутулиться, большие глаза. Василий, вы оцениваете перспективы развития тяжёлой промышленности? Будет ли меняться ставка рефинансирования? Василий, когда первый тур президентских выборов? Какие тебе ещё выборы, мудачок, Вася – наш президент! Вали давай, навидались мы уже таких! Вася, двигаем к Дому правительства! Ура! Стыд и совесть!

Огромной колонной выдвинулись из дворов, вылились на улицу, на проспект. Бах! Бах! Праздничные петарды, серпантин, конфетти! Гудели троллейбусы, звенели трамваи, люди забирались на их крыши и пели, и плясали. Менты шли вместе со всеми, обнявшись, бросая вверх постылые фуражки. Пролетел самолётик, выпустив облако листовок. Пилот высунулся из кабины, блестя очками, и неслышно кричал. Из филармонии высыпал оркестр, блестя медью духовых, лаком струнных, настраиваясь на ходу. Спортсмены несли на плечах болиды. Из переулка в шествие влилась группа чиновников во главе с экс уже президентом, чиновники швыряли чёрные портфели наземь, открыто улыбались, подхватывали листовки, жали руки братьям. Ура! Ура! И даже цирк распахнул двери – устыжённый директор публично отрёкся от жестокостей и самолично выпустил зверей из зловонных клеток. Звери переминались, жмурились от света, тянули благодарные морды. Василий шагал впереди, навстречу солнцу и свежему ветру, волосы развевались, в руках упруго трепетал флаг.

Вот оно, счастье! И Василий остановился, повернулся к многотысячному человечьему морю. Шаги смолкли, народ чутко замер, обратился внимательными и серьёзными овалами лиц. Стыд и совесть! – воскликнул он звонко. Секундная пауза, и необъятно мощный хор подхватил: СТЫД И СОВЕСТЬ! УРААА! И Василий растворяясь в счастье, снова ринулся вперёд. Верные Михай и Санчос затянули бетховенскую Оду к радости, подстраивая её к такту шагов, и миллионный хор подхватил.