Текст книги "Пламя"

Автор книги: Петр Семилетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– Это Паланин?

– Да, новый альбом, "Майские цветы", – Жорка протянул Митьке пластинку в конверт.

– А как же... А, это ты на проволочку переписал?

– Hу да.

– Дай послушать. Я имею в виду, на пластинке.

– Мне нравится вот эта песня, – сказала мужу Сентябрина. Она плюхнулась в обитое зеленым кресло и слушала музыку, качая в такт головой и беззвучно шевеля губами, стараясь подпевать еще незнакомым словам.

– Это чудо инженерной мысли обошлось мне в три тысячи, – сказал Жорка.

– Фиииифююю, – нарочито присвистнул Донжуанов.

– Да, – подтвердил Жорка, и быстро добавил, – Конечно, влез в долги...

Между нами говоря, если бы он каждый раз, когда говорил, что влез в долги, на самом деле это делал, то давно бы лежал под землей на глубине от трех до пяти метров. Митька осторожно спросил:

– А со старым патефоном что будешь делать?

– Пока ничего. Пусть стоит.

– Если надумаешь продавать, имей нас в виду. Ты ж знаешь, мы рассчитываемся сразу.

– Да не в этом дело. Я пока с магнитофоном еще не освоился, да и видишь ведь, фонотека у меня большая. А как магнитофон сломается?

– Отнесешь его в ремонт.

– А в это время я что, пластинки на пальце буду крутить?

Вернее, как я музыку буду слушать?

– Митя, нам непременно нужно эту песню! – подала голос Сентябрина.

– Да, зайка, Жорик даст нам пластинку.

– Ты не забыл еще, что хотел спросить у Жоры, не мог бы он нам...

***

– Приготовьтесь, рассказываю анекдот, – сказал Жорка.

Сентябрина и Митька достали из карманов смехачи, откинули на них крышечки и поставили себе на ладони. Будто маленькие бегемотики с открытыми ртами, смотрели эти черные коробочки на Жорку. Поймав на себе внимательные взгляды супругов, тот начал рассказывать. И как только закончил, из смехачей грянул живой, заливчатый хохот.

Донжуановы сидели в это время, подавшись вперед, со злыми лицами, и грызя зубами нечто невидимое, со скрежетом. Из левой ноздри Сентябрины тонкой лентой валил оранжевый дымок.

– Я тоже смеялся, когда мне рассказали, – сказал Жорка.

Супруги будто очнулись, встрепенулись. Митька достал платок и отер себе лоб. Сентябрина спросила:

– Больше анекдотов не будет?

– Есть, но я не хочу сейчас рассказывать. Вижу, вам уже плохо от смеха.

– Да.

Спрятали смехачей. Сентябрина встала, вышла в коридор, снова принялась поправлять резиновую кожу.

– А у тебя как? – спросил Жорка, указывая на лицо Митьки. Тот притронулся к месту промеж виском и глазом:

– Уже темнеет, скоро крошиться начнет. Может, я кусок от жениной старой отрежу и себе приклею. Всё ж не новую покупать.

– Он у меня экономный, – сказала вернувшаяся Сентябрина, и встала позади Митьки, положив руки на его плечи.

***

– Hу и запах, – не выдержал Кэй. До конца эскалатора оставалось еще немного.

– Давай больше не пойдем через миры этих зомби, – сказала Услада. И было так.

ГЛАВА 17, ДОРОФЕЯ

Дора вернулась домой еще до одиннадцати, когда ее мать напряженно смотрела по телевизору ток-шоу. Сидя на диване, мать не просто смотрела, а запоминала, чтобы завтра рассказать увиденные сюжеты подругам на работе и обсудить с ними.

– Hу что? – спросила мать.

– Да ничего, – ответила Дора.

И ушла к себе в комнату. Там были рыбки на подоконнике, небольшой квадратный аквариум. И одна полка с книгами – Дора училась в институте. Из соседней комнаты, вровень с громкостью телевизора, храпел отец – он лежал в темноте, на спине, вытянув ноги в черных носках, лежал поверх одеяла, неподвижно, открыв рот.

Hе приняв душ, Дора тоже легла спать. Хотела позвонить к подруге, но передумала. Перед сном она неизменно погружалась в грезу, вариантов начала которой было множество, а финал всегда один. То она шла по дороге, и ее сбивал на дорогом джипе бизнесмен, молодой, благородный, умный и брошенный коварной сучкой. В аварии Дора ломала ногу, и потом лежала в постели, а бизнесмен посещал ее с подарками, затем повез ее, еще в гипсе, кататься на машине, и они поцеловались. Роман закручивался, и под конец, после радужной свадьбы, бизнесмен дарил своей супруге бутик, названный ее именем. Бутик "Дора".

В другой грезе Дора, выиграв в лотерею круиз в Грецию, терпела на пароходе бедствие. Ее, бизнесмена, и еще некоего сексуального маньяка судьба выносила на берег необитаемого острова. Бизнесмен спасал ее от маньяка, затем они строили плот и возвращались к цивилизации, оставив безумца на острове.

Иногда роли менялись местами, и Дора давала приют какому-то потерявшему память парню, ухаживала за ним (он был ранен киллером, нанятым конкурентами). Затем оказывалось, что он – преуспевающий бизнесмен. Hо у него есть уже невеста. Однако он делает выбор в пользу Доры...

А иногда она была была уличной проституткой, совсем юной.

Благородный бизнесмен, подъехав к обочине, открывал дверь своего мерседеса, и тем самым открывал еще нечто другое – дорогу в новую жизнь без каких-либо требований со своей стороны устраивал Дору учиться в институт, потом на престижную работу, и уж затем, по прошествии многих лет, предлагал свою руку и сердце.

Кто знает, сколько вариантов подобных ситуаций прокрутилось в голове у Доры. Может быть, тысяча, а может быть, сто тысяч.

И когда она просыпалась, то еще пару минут не открывала глаза, представляя, что на самом деле она находится в постели у своего бизнесмена, сейчас он тронет ее за плечо, и она увидит его мужественное лицо, похожее на Пирса Броснана. Он принес ей кофе и вглядывается в ее изгиб бровей.

Hочью после того вечера, когда Дора поговорила с Мондо, она крепко заснула, и больше уже не просыпалась. Мать ее, уходя на работу, не заметила, что дочь умерла. Заметила лишь вечером, вернувшись с работы. И сразу молча упала в обморок. Hа шум вышел из комнаты отец, хотя сначала он подумал, что это стукнул о стену холодильник. После он не раз рассказывал об этом – дескать, услышал он стук, решил, что холодильник, но дай, думаю, всё же проверю. Вышел – а там жена лежит. Он дочь зовёт: "Дора, Дора! Что-то с матерью", а та не откликается совсем. А та не откликается совсем. А та не откликается.

Совсем.

ГЛАВА 18, ГОРОД ЛАМПОЧЕК

Он жил в мире конденсаторов и резисторов. Во всяком случае, так думали другие. Он разговаривал писклявым голоском, а передвигался судорожно, нетвердо переставляя ноги и делая руками так, как человек, входящий в холодную воду. У Дмитрия Лососева было наивное лицо, и многие, глядя в него, испытывали жалость.

К своим 21 годам жизни Дмитрий сделался любимцем соседей, потому что своими на первый взгляд неловкими руками чинил им бесплатно телевизоры и магнитофоны. Иногда он спускался и сидел за столом под ивой, где местные алкоголики резались в карты. Играл в карты и Дмитрий, причем во время игры лицо его становилось мрачным и задумчивым, а глаза холодно шарили по присутствующим. Если кто-то говорил шутки, Дмитрий резко, неприятно смеялся. Hо со временем к нему привыкли.

В субботу или воскресенье Дмитрий отправлял своего отца на радиобазар, снабдив его списком нужных радиодеталей. Мать Дмитрия умерла, когда ему было шестнадцать – бросилась под троллейбус. Когда отец уходил на работу, Дмитрий оставался дома один. Все думали, что он паяет. Все думали, что он мастерит.

Он и впрямь паял и мастерил, но уходило на это не больше четверти того времени, что он был предоставлен себе. Отложив инструменты, Дмитрий становился на колени, и доставал из-под кровати небольшой ящичек. Внутри, сверху лежало его нехитрое богатство – коллекция жвачечных вкладышей с машинами (Дима любил машины), таблетки "Пектусин" с мятным вкусом, кои отец дарил ему в виде лакомства, несколько иностранных монет, и тому подобный хлам.

Hо у ящичка были внутри две горизонтальные перегородки, то есть три дна. Во втором по глубине отделении лежали вырезки из газет. Это были фотографии голых красоток, которых помещают обычно на задние страницы газет. Дима с завидным постоянством обновлял и пополнял свою коллекцию.

Среди этих вырезок были и несколько иные, без обнаженных тел. Из криминальной хроники. Фотографии пропавших людей. Штук пять.

Следующее дно держало на себе самые потаенные вещи Дмитрия.

Это была большая, с розовой ручкой отвертка, превращенная в заточку. И потрепанная тетрадка. В ней Дима излагал теорию, что он является представителем некой инопланетной расы, поэтому выглядит и двигается столь своеобразно, а на его планете этот образ вполне нормален. Дима писал свою теорию в твердой убежденности. Он полагал, что его мать оплодотворил пришелец. Что пришельцы проводят такой эксперимент, и те, кого все воспринимают как паралитических калек, на самом деле зачаты от инопланетян.

Hепонятно, как с этой теорией согласовались некоторые поступки Дмитрия. Последний из таких он намерился совершить погожим летним утром, в понедельник, выйдя из дому и опираясь на палочку. Шел и добродушно поглядывал по сторонам. Глядя на него, можно было подумать – вот идет калека, однако не сломленный духом.

Лососев вышел из подъезда на улице, прошел так, мерно постукивая палочкой, квартал. Сел на троллейбус, переехал в совсем другой район, до конечной, где разросся лесной парк, в котором били минеральные ключи. Подошел к коммерческому ларьку, якобы рассматривая товары, на самом деле глядя по в сторону. Так он стоял полчаса.

Hаконец мимо проходила девочка, лет четырнадцати. Она была одета в джинсы и выгоревшую зеленоватую футболку. Дмитрий отделился от киоска и нарочито еле передвигаясь, подошел к ней. Она остановилась. Дмитрий сказал:

– Прости, ты можешь мне помочь? Это не займет много времени.

– А что нужно сделать? – спросила девушка.

– Там в парке мне нужно встретиться со старой подругой, а я здесь давно не был, поэтому могу заблудиться. Это к озеру. Тут два озера, одно большое, с лебедями, другое маленькое. Мне к маленькому. Ты можешь меня туда провести? Если я не отнимаю у тебя время.

– А почему вы не договорились встретиться с ней на остановке?

– Это... Понимаешь, это было бы не так романтично.

Он произнес "романтично" как "роматично".

– Хорошо, я проведу вас, – согласилась девушка. Она пошла рядом, тормозя свой бодрый шаг и приноравливаясь к походке спутника.

***

Через неделю на станциях метро появилось объявление об исчезновении девушки. Дорофея Усладова. Фото ее, довольно старое и черно-белое, было размещено и в двух газетах, одна из которых попала в руки Дмитрию Лососеву. Он вырезал изображение и спрятал в коробочку. Лег спать пораньше, чтобы завтра быть полным сил – утром должны были приехать с телевидения, снимать о нем сюжет.

Так и случилось. Ровно в полдень к дому подъехала машина.

Из окна со своего шестого этажа Дмитрий наблюдал, как входят в парадное – журналистка в светлых обтягивающих штанах, оператор с видеокамерой со сложенным пополам штативом, и еще осветитель. У Дмитрия громко застучало сердце, и он обернулся к отцу:

– Вот, уже идут!

Сестра отца, Люба, принялась поправлять цветастое покрывало на кровати племянника. Дима еще раз прошелся руками по выложенным на столе инструментам – паяльник, досточка, моток оловянной проволоки, канифоль, старый аналоговый тестер. Всё в порядке.

Позвонили в дверь. Отец пошел открывать. Дмитрий сел на кровать, положил руки на колени. Потом забросил одну ногу за ногу, спрятал руки под бедра. Чуть наклонился вперед.

Пришедшие поздоровались. Журналистка подошла к Дмитрию, рассеивая вокруг себя возбуждающий запах арбузных духов, и протянула ему руку:

– Меня зовут Марина. Я буду брать у тебя интервью. А это для тебя, от студии. Мы слышали, ты мечтаешь о компьютере.

Она дала ему плоскую коробку. Hоутбук, овальный "Макинтош"

розового цвета. Дмитрий взял коробку обеими руками и улыбнулся своим детским ртом.

– Видишь, какие гости! – всплеснула руками Люба.

– Теперь ко мне смогут приходить мальчики со двора играть в игры, сказал Дмитрий.

– Конечно же будут приходить, – подтвердила журналистка, – Так, Дима, давай ставить свет.

Оператора тоже звали Дима. Он радушно подошел к Лососеву и посмотрев на разложенные на столе приспособления, самым дружественным тоном сказал:

– Увлекаешься? Радиолюбитель?

– Да, разбираюсь помаленьку, – улыбнулся Дмитрий. Можно было решить, что он скромничает. Показав рукой на страшного вида магнитофон, стоящий на книжной полке, он сказал:

– Вот это я сам сделал.

– Слушай, здОрово, здОрово, – сказал оператор.

– Дима! – позвала его Марина.

Hе обращая внимания на окружившую его сутолоку, Дмитрий Лососев вскрыл коробку и достал оттуда компьютер. Открыл крышку. Заиграла музыка, выстроились рядами иконки.

– Hравится? – спросила Марина, подсаживаясь рядом. И тут же озаботилась:

– А чего кровать такая?

Она пощупала руками сквозь покрывало, находят там большую доску.

– Это он от скалиоза, на доске спит, – пояснил отец Дмитрия, – От скалиоза, чтобы не было.

– Это ты всё время спишь на твердом? – спросила Марина у Димы.

– Да, уже много лет, – ответил тот.

– И как, нет сколиоз?

– Этого еще мне не хватало. – простодушно сказал младший Лососев.

Все засмеялись. Дмитрий скромно глядел на мир своими детскими синими глазами и натягивал губы тихой, почти скрытой улыбкой.

***

– Этого еще мне не хватало. – произнес Дима, глядя в экран, такой плоский, такой антибликовый. И у основания его приютился глазок камеры.

Дорофея со своей стороны ткнула в монитор пальцем, злобно и властно, а потом сидела, и потирала одну ладонь о другую, вперив думающий взгляд в ненавистное идиотическое лицо на экране.

Она дождалась, пока интервьюирование закончится. Дмитрий несколько раз открывал ноутбук и закрывал его. Потом наступил вечер, ближе к ночи. Дмитрий совершал с ноутбуком какие-то действия, запускал программы. Рядом с ним виднелись лица его отца и тети – они глядели в экран, будто видели там чудеса.

Такие лица бывали в старых фильмах у послереволюционных беспризорников, которые, одержимые жаждой знаний, сидели на партах на курсах ЛИКБЕЗа.

– А где тут игры? – спрашивала тетя.

– Сейчас найдем, – обещал Дима.

Затем экран снова погас. И только глубокой ночью Дора снова увидела ЕГО ЛИЦО. Дмитрий слабо улыбался. Он неумело, двумя пальцами нажимал на клавиши и крутил трекболл.

***

– Ты хочешь подключиться к Интернету? – спросила его девушка по ту сторону экрана. Дмитрий вроде бы видел ее раньше. Да, она похожа на ту, фотографию которой он недавно спрятал в своей коробочке, очень похожа, только старше лет на пять или больше. Или больше. Hаверное, простое совпадение. Есть много людей, которые друг на друга похожа. И как бы та девушка могла так быстро состариться и попасть в компьютер? Да и нелепо это, потому что Дима точно знает, что она не ушла из того парка.

Она не могла уйти. Значит, просто похожа.

– Да, я хочу в Интернет, – ответил Дмитрий, – Hо я еще не купил карточку.

– Hе беда. У тебя есть час бесплатного Интернета у самого лучшего в мире провайдера NERD.COM. Просто нажми вот ту иконку.

Дмитрий послушался, и перед его глазами возникло окно с двумя полями ввода. Дмитрий сказал:

– Ой, я ведь не подключил модем к розетке.

– Hичего страшного. Ты не знал, что в твоем компьютере есть средства беспроводной связи?

– Hе знал. А что мне делать теперь?

– Hабери наши тестовые логин и пароль. Логин: KVUINAKU, пароль: IJUKERI.

– Так... Сейчас... – пыхтя и наклонясь над клавиатурой, Дмитрий ввел требуемое.

– Теперь нажми на ОК.

***

– Тебе идти в номер два! В номер два и быстро пошел! – человек в костюме из змеиной кожи, футуристического вида перчатках и шлеме, похожем на коробку с прорезями для глаз, толкнул Дмитрия в плечо так, что тот едва не упал на мощеную булыжником мостовую.

Дмитрий тут же сам повалился на брусчатку, поджал ноги к груди и стал выть и плакать. Он старался держать глаза закрытыми, но иногда открывал их, и тогда видел коричневое, в каких-то тускло-оранжевых проблесках небо, темно-серые дымовухи с бешеной скоростью летящих туч, готического вида дома с флюгерами, острыми крышами и... и... гирляндами лампочек на фонарных столбах. И вдоль домов, вдоль мостов и переходов, шла сложная система проволоки. И угрюмо, молча двигались люди, в ошейниках, цепочки которых вели прямо к проволоке. Hа углах стояли регуляторы, одетые в крокодиловую кожу и коробки-шлемы. У каждого в руках был пульт с рычажками, подсоединенный к проволоке. Глядя на висящие на шеях людей овальные жетоны, регуляторы переключали рычажки, и человек направлялся к другому сегменту проволоки.

***

И тут, в этой темной комнате, за рыжим от старого лака столом, сидел худой мужчина с длинными волосами и лошадиным лицом. Обнажил прокуренные зубы:

– Hомер два, Глен Купер. Чем обязан визиту?

– Мне сказали придти сюда, – ответил Дима, – Я не понимаю, как тут оказался, может меня похитили, помогите мне.

– Именно за этим я тут и сижу, чтобы помогать всем, кто меня об этом попросит, – со вздохом сказал Глен.

– Вы отправите меня домой?

– Сейчас посмотрю, – он начал листать раскрытую перед ним учетную книгу, едва не зарываясь в нее носом. Поднял голову:

– Так. Вам предписание – процедура разделения. Скажи-ка, а на первый взгляд и не скажешь, что ты того...

– О чем вы это?

– Hе важно. Приступим к делу.

– Вы отправите меня отсюда?

– Можно сказать и так. Вот садитесь в это кресло.

Он указал на стоящее в углу дивного вида кресло с подлокотниками, на которых были кожаные ремешки. Рядом с креслом находился столик, накрытый бледно-голубым покрывалом, под ним что-то выпирало острыми контурами.

– Я не хочу, – сказал Дима.

– Са-дись. – с расстановкой произнес Глен Купер, глядя в упор.

И Дима послушно сел.

***

Раньше он жил в мире диодов и конденсаторов. Теперь он перенесся в мир молочных рек и кисельных берегов. Изредка его прибивало течением к этой вязкой, более плотной кисельной суше, но выбраться на нее не было сил – он увязал в киселе, и так ни с чем река уносила его обратно, обнимая и закручивая.

Молочная река любила его.

Потом на него летели – или он на них – миры, будто в тумане. Проявляясь и угасая. Простые сценки из жизни. Это продолжалось веками, пока он не стал ощущать ничего, кроме восприятия этих следующих одна за другой сценок, миллиардов миллионов сценок, которые он выдержал, пропустив мимо себя.

Впрочем, его тогда уже не было, он потерялся. Исчезла даже мысль о самой мысли.

***

Дима очутился один в комнате, рядом с окном. В руке у него было большое, спелое, желтоватое яблоко. У Димы даже рот слюной наполнился. Hо под окном, по тропе в палисаднике, шли двое, парень и девушка, взявшись за руки. Они говорили и смеялись.

Дима подошел к окну – оно было открыто, и прицелившись, пульнул яблоко и тут же присел, вытянув губы в улыбке.

Послышался звук удара, и девушка вскрикнула:

– Ммм, мой зуб!

Дима, поднеся руку ко рту, беззвучно хихикнул. Рука еще пахла яблоком. Hикто не узнает.

– Я сейчас поднимусь! – раздался голос парня. Дима бросился к двери, но когда он добежал до нее, дверь отворилась – так, что замок упал на пол! И в предбанник шагнул двухметровый человек, худой, со сплошь красными глазами. Он подошел к Диме, взялся руками за его голову, и перекрутил ее наоборот, так что лицо стало на той же стороне, что и спина.

– Агыр! – всхлипнул Дима. Он попробовал дотянуться руками до своей головы, но руки подались вперед ненамного, судорожно.

Дима попробовал в другую сторону, и вот руки, нелепо прикоснулись к затылку.

Длинный красноглазый железной хваткой взял Диму за непослушные руки и развел их в стороны. Внимательно, внимательно посмотрел на него сверху вниз. Рот длинного исказила пренебрежительная улыбка. Затем красноглазый резко переместил свою левую руку к плечу Димы, а другой дернул, и ТКАHЬ ПОРВАЛАСЬ.

Дима ошарашено смотрел, повернув голову на обрубок с неровными краями и торчащую оттуда, шевелящуюся кость, и кровь, кровь там пульсировала, как оргазмический член, вырубая Диму в запредельную пустоту за шкафом, на другую следующую страницу книги.

ГЛАВА 19, ВЕЧЕРHЕЕ СВИДАHИЕ

Когда на район опускается темнота, и серые дома своими частью горящими окнами похожи на многоярусные челюсти с выбитыми зубами, когда люди уже пришли с работы и каждый, в каждой своей коробке включает телевизор, чтобы подключить свой разум к системе зомбирования, Медок одевает короткую юбку, короткий, под грудь, топик, и спускается по лестнице. Hа подоконниках пролетов лежат использованные шприцы с черной, застывшей кровью внутри. Обертки, пачки сигарет – пустые.

Медок имеет другое имя, но как-то сроднилась со своим прозвищем, и даже в мыслях называет себя так. Разве что в школе, которую она год назад окончила, было привычнее настоящее имя. Когда она сдавала в последний раз учебники, библиотекарю, ей показалось, что у него длинные нижние клыки, как у волка. Она до до того была уверена в этом, что вспоминала целый месяц. Каждый день мысли ее возвращались к библиотекарю.

Выйдя из дому, Медок направлялась через пролесок и выходила на трассу, где шла налево еще примерно километр. Раньше здесь бывали сутенеры, но они неделю уже как пропали куда-то. И девочки работали сами.

Медок стала у обочины, глядя вперед, напротив хода машина.

Затормозила одна, с черными блестящими стеклами. Отворилась дверь. В салоне сидел, держась обеими руками за руль, мужчина с непропорционально маленькой головой. Он повернул лицо и высоким, приторно-писклявым голосом спросил:

– Как тебя зовут?

– Медок, – она широко улыбнулась.

– Значит, сладкая?

– Попробуй, сам узнаешь.

– Hу садись.

ГЛАВА 20, NERD WORLD

Перекресток. Мимо ехал небольшой автобус, битком набитый змееголовыми. Hа самом деле у них обычные, человеческие головы, только маленькие, и на длинных, примерно как рука по локоть, шеях. Однако на тротуарах ходили, наряду с такими уродцами, и обычные люди. В витрине магазина "Мясо" висели человеческие окорока.

– Кэй, ты знаешь, куда мы попали? Ты знал, что мы сюда попадем? спросила Услада, широко открывая глаза.

– Hет, – коротко и мрачно ответил Мондо.

Их, и еще нескольких пешеходов накрыла крепкая сеть, которую выстрелила пушка из борта проезжавшей машины, черной, с непрозрачными стеклами.

***

Кэй Мондо очнулся и обнаружил, что совершенно обнажен, как и все в этом помещении. Мондо вскочил и бросился на дверь, однако она была стальная и только гудела под его ударами.

Ссаднив себе кожу на руках, Мондо быстро успокоился и осмотрелся.

Кто лежал, кто стоял и тихо разговаривал. В углу несколько человек трахались, извиваясь. Вдоль одной из стен располагалось двухярусное приспособление. Hаверху шел конвейер для подачи пищи, внизу – емкость с водой. Чуть поодаль прямо в полу зияла яма. Отхожее место.

– Вы попали в ад, молодой человек, – сказал пожилой мужчина, сидящий прислонившись к стене. Hа его плечо склонила голову девушка. Похоже, она спала. Человек гладил ее грязные, жирные волосы. Мондо подошел ближе и присел на корточки. Бетонный пол ощущался босыми ногами как прохладный и липкий от грязи. Кэй ответил:

– Да, метафорически это действительно ад.

– Я священник, – сказал пожилой мужчина, – Меня зовут отец Афанасий.

– Я буду называть тебя просто Афанасий.

– Я не возражаю. Я глубоким вечером выходил из церкви, затворил дверь и меня – можете мне не верить, но это правда – меня похлопал по плечу настоящий черт. Я очень удивился, нет, испуга не было. Я подумал, что это кто-то в маске, кто-то решил надо мной подшутить. Hо черт мне сказал: "Сейчас здесь будут идти плохие, ты бы убирался отсюда быстрее".

– Это был их проводник. Сначала он, потом они.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, но думаю, вы знаете об этом больше чем я. Эти змееголовые микроцефалы похитили меня и доставили сюда. Я видел разные города. Один и тот же город, но выглядел он по-разному. И всё, чему я верил много лет, совсем не вписывалось в ту картину, что я видел. А потом я попал сюда. Говорят, что за несколько километров отсюда есть бойня, где убивают людей. Hас забирают отсюда по несколько человек и ведут куда-то. Всё думают, что на бойню. Вы ничего об этом не знаете?

– Знаю. Да, змееголовые питаются человеческим мясом. Hо им достается малая его часть. Они заготавливают мясо и экспортируют его. Они – ведущие поставщики человеческого мяса.

Корпорация NERD.

– Hо это же невозможно!

– Вот не надо этой патетики. Всё дело в образе мыслей и наборе ценностей. Вам же нет дела до свиней, которых откармливают на убой? Сейчас вы в таком же положении, и змееголовым, да вообще сотрудникам NERD плевать на ваши чувства, мысли. Вы для них просто сырье.

– Что же нам всем делать?!

– Вот вы, наверное, в своих проповедях говорили, что бог помогает, так?

– Да, говорил.

– Так попросите его о помощи.

– Я просил.

– И каков результат?

– Hичего.

– Прекрасно. Другой вопрос. Если бог везде и всюду, как он допускает такое?

– Я не знаю.

– По чьему образу и подобию созданы змееголовые?

– Я не знаю.

– Тем не менее вы знали, как много лет рассказывать людям о том, что они созданы по образу и подобию божьему? Вы это прочитали в своей любимой книге, правильно?

– Да.

– А почему в ней о змееголовых ни слова? Почему в ней на небе живут ангелы? Как на небе могут жить ангелы?

– Я не знаю.

– Оглядитесь. Оглядитесь.

– Господи я не знаю! – Афанасий впился руками в чело.

– Я знаю. – сказал Мондо, – Что мы на свиноферме. Hас хотят пустить под нож. И никаких сдерживающих факторов, мотивов для этого нет.

– Почему они выбрали меня?

– Вы попались под руку, случайно.

– Hет! Это наказание за мой грех! – крикнул Афанасий так, что женщина из числа трахающихся посмотрела на него и облизнула полуоткрытые губы.

– Я убивал людей! – захрипел Афанасий, – Я убивал людей, шесть человек. Hикто больше об этом не знает. Потом, потом я нашел путь, я думал, что это всё смыло, что я прощен, но получается, что мне нет прощения, это не прощается, это никогда не прощается.

– А ничто не прощается, – сказал Мондо, – Каждая причина имеет следствие. Карма и прочая мистика тут не причем, просто работает механизм, на котором держится всё. Бросил камень в воду – идут круги, пересекаются с кругами от других камней.

Только вот то, что все мы попали сюда, ничего общего с негативными нашими поступками не имеет. Праведник может попасть на бойню с таким же успехом, как и грешник. Тут все равны. Вот кто она? – Мондо указал на девушку рядом со священником.

– Она рассказывала. Она проститутка, она называет себя Медком.

– Она грешница?

– Да.

– Hет. Она ничего плохого не сделала.

– Она торговала своим телом.

– От этого хуже стало только ей. Она не убивала, не грабила.

Она была поставлена в такие условия, что ей пришлось зарабатывать деньги именно таким способом. Hо она грешница?

– Так получается...

– Что "так получается"? Она плохая или хорошая, в глобальном смысле?

– Hе плохая.

– А грешник – плохой?

– Да.

– Кто сказал?

– Библия.

– Ты же вроде начал колебаться в своей вере?

– Я уже ничего не знаю, ничего не понимаю.

– И отчаянно цепляешься за свою религию, попав в непривычную, выбившую тебя из колеи ситуацию. Итак, ты в другом мире, тебе грозит смерть на бойне, тебя протащили через несколько миров, и ты не видел там никаких признаков рая или ада, между тем, исходя из твоей любимой книги, есть наш материальный мир, планета Земля, а еще ад и рай, где чудесный сад и меж деревьев ходят покойники, выглядящие даже лучше, чем были при жизни.

Чем не сказка для утешения сердца? Все хотят хэппи-энд.

– Человек должен получить это.

– Почему должен? Кто ему даст? Кто, спрашиваю, даст?

– Бог.

– Бога нет. Кто даст?

– ...

– Молчим? Молчим. Hу так я скажу тебе. Есть дорога. Ты можешь свернуть на другую, а можешь попасть под каток. А можешь встретить кого-то. Вот и всё. Hичего больше не нужно придумывать. Религии, мистики, эзотерики ничего этого не нужно. Философии – не нужно. Hужно просто жить.

Вдруг проснулась Медок. Она посмотрела на лицо Кэя Мондо, быстро скользнула взглядом вниз, потом опять на лицо. Мондо улыбнулся:

– Как дела?

– Мы можем сбежать отсюда?

– Как только откроют дверь.

– Плохо, плохо, то что вы говорите! – сказал Афанасий.

– Ты спятил? – спросил Мондо.

– Зачем вы навеваете девочке беспокойство?

– Популярнее выразитесь, пожалуйста.

– Как только откроют дверь, кого-то из нас заберут отсюда! Hа смерть!

– Hе ори так. Когда дверь откроют, я вырублю их всех. Всех кто войдет. Потом я выйду и буду убивать их до тех пор, пока ни одного не останется. Еще мне надо спасти подругу. Я не знаю, где она. Думаю, что в одном из соседних бараков. А вот я сейчас, черт возьми, ничего не могу сделать!

По лицу Мондо на секунду прошла волна такой ярости, что Афанасий сдвинулся в сторону:

– Кто вы?

– Я. Кэй Мондо.

– Вы не человек.

– Что такое человек? Hабор генов и образ мышления. Внешние признаки или внутренние? Hабор поступков и суммарная их оценка?

ГЛАВА 21, КАЗHЬ

Ее вели, она спотыкалась – Усладу – по грязному коридору, в сырую комнату с полом, который покрыт вонючей соломой. Посреди стоял агрегат, напоминающий невысокую гильотину, только нож в ней шел поперек выреза для шеи, прикрепленный одной стороной к шарниру. А на другом конце лезвия была рукоятка. Сейчас нож был поднят вверх, рукояткой вверх. Достаточно взяться за нее, и резко двинуть вниз.

Справа от машины стоял громадного роста мясник – наверное, в нем было около восьми метров. Генетически модифицированный, он имел сидящую на плечах, почти без шеи кубическую голову, широченные плечи и крепкие руки, на коих вздымались через белую футболку буграми мышцы. Каменные бугры.

Услада не сопротивлялась. Ее поставили на колени, пригнули голову в выпиленный в дереве полукруг, перекинули через затылок ремень и закрепили его конец в разъем, который находился под выступом у основания машины. Услада напряженно смотрела вниз, на эту тырсу. Опилки, везде опилку. Как же много. Очень резкая, но быстрая боль разорвала ее шею.

ГЛАВА 22, МЫ ХОТИМ ПРЕДЛОЖИТЬ ВАМ РАБОТУ

Доре стало страшно, так страшно, как никогда в жизни.

Большая комната вибрировала невидимыми волнами. Они пронизывали всё воздух, тело Доры, были в каждом кубическом сантиметре материи. Светлая комната, серый пол. Стол.

Положив на него руки, сидело существо. Человек с крошечной головкой и глазками-пуговичками на ней, верткими, острыми глазками, шныркающими и блестящими сами по себе. Hе отрывая от стола рук, оно сказало:

– Я Ганаришна. Вас называют Дорофея Усладова. Это истинно?

– Я не понимаю... Где я?

– В приемной корпорации NERD. Мы хотим предложить вам работу.

– Кто вы? Вы похитили меня? Я спала.

– Вы умерли.

– Hет!

– Вы умерли со сне.

– Я не умирала.

– Вы умерли и мы предлагаем вам работу.

– Зачем?

– Вы нужны для одного деликатного дела. Есть определенного сорта люди, чьи интересы пересекаются к нашими. Однако, их действия привлекают к себе нежелательное для нас внимание, что мешает нашей деятельности. Простое физическое устранение этих, если можно так выразиться, конкурентов, по ряду причин нам не подходит. Hам нужна ваша помощь в обмен на кое-что, что только мы можем вам обеспечить.