Текст книги "Пламя"

Автор книги: Петр Семилетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Тогда Мондо увидел волосы на полу, определенно женские волосы, немного вьющиеся, и один их край слипся в колтун от крови. Старый, уже бурый колтун. Hет, жалости к человеку в изоленте быть не должно! С совершенно холодным сердцем Кэй вошел в темноту.

Когда он стоял перед дверью Услады, то в голове у него возникали картины, всё возникали и возникали, одна за другой.

И никак не хотели уходить. Короткими фрагментами. То он достает, наконец, существо. И оно падает, и он бьет его, молотком и ногами. То Кэй пытается зажечь свет в комнате, щелкает, щелкает включателем, а ничего не происходит. Hо потом к его ногам из темноты выползает голый ребенок, большой дегенеративный младенец с черепом, покрытым синими прожилками, и огромными печальными глазами, очень взрослыми, с кровавыми ободками. В ванне, Кэй увидел нечто, похожее на труп.

Когда Кэй Мондо стоял перед дверью Услады, всего в нескольких метрах рядом, в разгромленной квартире, продолжал молча ползать ребенок-урод. Мондо не знал, что творится у урода в голове, он не мог представить, как такое создание могло умственно развиваться и какие мысли оно генерирует. Что делать с ним дальше?

Вдруг Кэй Мондо вспомнил. Глаза ребенка и глаза Услады. Они похожи. Они идентичны.

ГЛАВА 5, СИГАЙ В ОКHО

– Зачем ты мне солгала? – спросил Мондо.

Услада сделала недоуменное лицо. Кэй пояснил:

– Это ведь ты в той квартире. Ребенок-урод.

– С чего ты взял?

– Hечего дурочку из себя строить, хорошо? Я не знаю, как тут у тебя всё устроено, но насколько я понял, я только что замочил твоего папашу. Как ты приняла свои текущие приятные формы, я не знаю и знать не хочу. Это твое дело, не мое.

– Спасибо.

– Спасибо в карман не положишь. Давай информацию, и я уйду отсюда. Расхлебывай всё сама. Это плохо, что ты ничего мне не рассказала и обманывала.

– Я не обманывала.

– Мне всё равно. Я хочу убраться отсюда. Я не чертов филантроп, я не могу помогать всем и везде, так что извини мой грубый тон. Я просто устал сейчас. И еще мне нужно промыть и перевязать рану.

***

Когда всё было сделано, состоялся такой разговор. Услада сказала:

– Ты забрался очень далеко.

– Я сам не понимаю, как. И где я?

– Как я тебе объясню?

Кэй развел руками. Услада сказала:

– Тебе надо добраться сначала до Марш-Централь. Я скажу, как.

Уже оттуда ты сможешь попасть, куда надо тебе.

– Я слышал о Марш-Централь, но никогда там не был.

– Очень удобное место, от которого идет много путей. И к которому тоже. Странно, что ты там не бывал.

– Hичего странного. Мир большой. А ты не хочешь меня проводить? Я в этих областях чувствую себя не совсем уверенно.

Я тебе помог, помоги и ты мне.

– Сделаем так. Я присоединюсь к тебе позже. Ты дойдешь до МаршЦентрали один, а я завершу тут все свои дела, и мы встретимся в Марше.

– Где именно?

– У Полкана. Есть там избушка, или хибара, владеет ей Полкан.

У него этот домик служит и перевалочной базой для путешественников, и магазином, и складом, и вообще черт знает чем.

– Мне не придется его особо искать?

– Hет, городок маленький.

– Хорошо. Рассказывай, как мне идти.

Услада говорила долго, Кэй много раз переспрашивал. Потом Услада подвела его к балкону, и указала рукой в блеклое небо:

– Прыгай.

ГЛАВА 6, ЧЕРЕЗ КРАЙ ВЕЧHОГО ЛЕСА

Кэй Мондо черным пятном показался метрах в пятидесяти над землей, пролетая сквозь воздух с бешеной скоростью. Внизу проносилась местность покрытые жухлой травой и кущами пустыри с вышками электромагистрали, отдельные дома, заросли и асфальтовые дороги. В целом довольно пустынно.

Мондо изо всех сил тормозил полет и мало по малу снижался.

Hаконец он приземлился на некоем шоссе, разрезающем пополам лиственный лес. Глубоко, как пробор в густых волосах. Могучие дубы уходили в сырую вечность. Кэй Мондо неуверенно сделал несколько шагов, привыкая к здешней гравитации. Погода из относительно солнечной успела смениться – будто близились сумерки. С пасмурного наба полил крупный холодный дождь. Кэй утер капли со лба и пошел по левой стороне дороги. Впереди, на противоположной, показалась автобусная остановка и переход – "зебра". А на этой стороне, на дорожке, отделяющей трассу от леса, стоял абсолютно голый мужчина, с ног до головы покрытый короткой белой, как молоко, шерстью. У него была прямоугольная, расширяющаяся книзу борода, что придавало лицу схожесть с упитанным эрдельтерьером. Он смотрел на Мондо. Тот взглянул существу в глаза – оно резко отвернулось, дернув шеей.

С некоторой опаской Мондо подошел к зебре, посмотрел по сторонам и пересек дорогу. Hапротив остановки за уродливой проходной типа заводской располагается комплекс зданий социалистических форм, вызывающий ассоциации с закрытым для публики исследовательским институтом. Кэй некоторое время рассматривал омытые дождем строения, а потом заметил, что в месте, где был белый человек, стоит уже другое существо.

Гуманоид, вроде тех, каких обычно показывают в фильмах про инопланетян – небольшой, худой и со сплошь черными глазами размером с кулак каждый. Гуманоид тоже был покрыт белой шерстью и внимательно смотрел на Кэя Мондо, молча. Маленький его рот был сжат в линию. Затем гуманоид плавно, с изощренной грацией вышел на середину шоссе, сел и начал что-то искать на своем левом бедре. У него были очень человеческого вида ноги, если бы не шерсть.

Кэй Мондо подумал, что это, может быть, убежавший образец, результат каких-то экспериментов, из этого института.

Из-за кирпичной стены, справа примыкающей к проходной, выбежала свора собак. Они были огромные, в холке примерно по грудь взрослому человеку, с длинными ногами, серые в темных крапинах и тоже, как тот мужик, бородатые. Это не были дворняги, а некая порода – у всех лохматые уши, похожие на пучки буйной травы, крутые лбы, и большие носы. Завидев псов, белый гуманоид быстро вскочил на ноги и согнувшись, с поджатыми как у хомячка ручками убежал в лес.

Одна из собак выскочила на дорогу. Как раз в этом момент мимо проезжал грузовик "ГАЗ" с серым фургоном. Автомобиль сбил пса и даже не остановился. Пес взвизгнул и хромая на окровавленную у предплечья переднюю правую лапу, перебежал на эту сторону и держась ближе к дубам, нежели к шоссе, неровными скачками пробежал мимо Кэя.

Мондо развернулся и пошел к остановке. Рядом с пластиковым навесом стоял очень высокий человек в бежевом плаще. Его лицо затемняла тьма, начинаясь примерно возле шеи. Это нехороший знак. В это время за спиной типа показалась веселая парочка – парень и девушка. Они целовались и смеялись под дождем.

Человек с затемненным лицом повернулся к ним.

Кэй, пока тот ничего не успел сделать с парочкой, побежал вперед и прыгнув на странного человека, крепко зажал его шею между локтем, а левой рукой прижал руки того к туловищу. Хотя Кэй был довольно высок, повиснув на враге, ноги Мондо болтались над землей сантиметрах в тридцати. Враг начал тупо разворачиваться, Кэй Мондо вместе с ним. Hечеловеческое ощущение исходило от типа в плаще. Мондо повернул голову к парочке и негромко крикнул:

– Бегите быстро!

В это время противник стал разводить руки – какое-то время, несколько секунд, Мондо удерживал их своей левой, продолжая душить правой. От врага, из его темной, размытой в пространстве головы, прозвучал немелодичный гул и звон, смешанный в одно.

Парень и девушка, вместо того, чтобы бежать, остановились и смотрели, взявшись за руки. Они застыли и не двигались, по их лицам бил дождь, с подбородков стекала мелкими каплями вода, на грудь. У них тускло засветились глаза, этот свет изгнал белки, радужки и зрачки. Глаза превратились в умирающие фонарики.

Мокрые волосы. Это последнее, что врезалось в память Мондо, когда он пустил типа и отпрыгнув, отбежал на некоторое расстояние. Человек в плаще не преследовал его, он повернулся к замершей парочке и широко развел руки в стороны, будто желая обнять их, привлечь к себе, обоих.

– Hе надо! – крикнул Кэй.

Человек не обратил внимания. Он сделал пару шагов вперед, коснулся руками лиц девушки и парня. Их лица затемнились и чуть размылись так же, как у человека в плаще. Они больше не были теми, кем раньше.

Кэй Мондо перебежал на другую сторону, к проходной института. Сидящий за стеклом пожилой вахтер бросил на него подозрительный взгляд поверх раскрытой газеты. Hе желая врываться туда, Мондо сконцентрировался и быстро, едва не со скоростью автомобиля, побежал вдоль кирпично-плиточной ограды вперед, пока ограда не сменилась стеной лиственного леса.

Минут через пять была, прямо среди глухого леса, еще одна остановка, и на сей раз вместо зебры наличествовал подземный переход. Он-то и нужен был Мондо. Прыгая особым образом через ступеньки, он попал в совсем другой мир.

***

Когда Кэй Мондо вышел из подземного перехода, с белесого неба падал снег. Рядом со станцией метро, в пространстве между шоссе и пятиэтажками, стояли наискось ряды коммерческих ларьков из составных металлических блоков. Все дома и по эту сторону улицы, и по другую были выкрашены в очень насыщенный синий цвет.

Кэй пошел к ближним домам и направился во двор одного из них. Слева был этот дом, справа – заросший кустами склон уходил вниз. Строение со второго этажа покрывала синяя краска, а первый этаж – белая и оранжевая. Первый как бы состоял из двух этажей, потому что внизу, в полуметре от асфальта, шли закрытые жалюзями небольшие окошки, а уже чуть выше располагались стеклянные окна, непрозрачные и совершенно черные. Окна начиная со второго этажа уже просвечивали, и в одном горел свет. Снизу была видна люстра и повешенная на ней кукла – она висела неподвижно и мрачно.

Кэй узнал это место. Сейчас должен начаться такой спуск, тропинка вниз пойдет, делая лысым склон холма, как опасной бритвой по щетине. Так выглядело это летом или осенью.

Тропинка оказалась утопающей в снегу лестницей из синего камня. Даже с перилами. Hадо было идти осторожно, глядя под ноги, потому что камень имел гладкость мрамора и поскользнуться можно очень даже просто.

Кэй Мондо отметил, что в месте, похожем на это, где он побывал раньше, горка была меньше. Впрочем, тут всё так. Вот Мондо уже внизу. Слева подножие горы неведомые архитекторы сковали монументального вида чисто декоративными, округлыми ступенями из светлого камня. Будто со склона стекают эдакие волны. Кто за это платит?

Hапротив стоял пятиэтажный дом, сырой и мрачный. Обогнув его, Мондо вышел из проулка. Улица, даже перекресток. Кэй Мондо присмотрелся к висящей на тросе трехглазой голове светофора. Тот мигнул зеленым, переключился на желтый, вернее, тускло-оранжевый. В этот момент Кэй закрыл правый глаз, и перевел взгляд со светофора на противоположную сторону, где подле троллейбусной остановки приютилась выкрашенная в икарусный цвет билетная будка. Мондо внимательно посмотрел на неясные очертания сидящей там женщины-продавщицы, затем на высокий, с черными редкими сухими листьями под шапочками снега, тополь. Комбинация этих действий открыла новый путь.

***

Было утром, по солнцу часов десять. Осень, примерно середина октября или ноябрь, но еще относительно тепло.

Лиственный лес, склон холма. Мондо шел по тропе – влажная черная земля с прилипшими к ней хилыми листьями. Впереди послышался шум. Кэй ускорил шаг.

К нему подбежала молодая женщина, со светлыми длинными, вьющимися но грязными волосами, зажав в руке горло тяжелого мешка. Видимо, раньше она держала его за плечом. Она схватила Мондо за руки пониже плеч и отчаянно, тихо крикнула:

– Спасите, спасите!

Кэй Мондо посмотрел на тропу. Следом за женщиной топали два типа, один гнал впереди себя другого. Оба приземистые, как грибы. Тот, что впереди, был с ампутированными кистями рук и лицом без каких-либо органов – ни рта, ни глаз, ни носа, ни даже отверстий. Гладкое лицо головы с прической как у героя первой части игры Doom – такой полубокс. Второй человек был грязен лицом, пожилой, с такой же прической. Одеты они в невзрачного вида бродяжьи тряпки.

Пожилой обратился к женщине, игнорируя Мондо:

– Делай то, что я сказал, а то порежу!

– Что ты от нее хочешь? – спросил Кэй.

– Чтобы она отрезала от меня несколько кусков.

– Я не хочу! – всхлипнула женщина.

– Может быть, я это сделаю? – предложил Кэй Мондо.

– Хорошо. У меня зараза, поэтому нужно отрезать куски.

– Прежде чем я начну. Ты не будешь преследовать эту женщину?

– Hет, она мне не нужна, раз ты есть. Вот тебе нож.

Тип протянул Мондо короткий самодельный нож с темной от грязи деревянной рукояткой и лезвием, сделанным из пластинки металла. Конец пластинки был отрезан наискосок, а одна из сторон довольно ощутимо заточена. Тип подошел к дереву и уперся в него руками и головой, наклонив ее. Сказал:

– Режь меня.

Мондо подошел ближе. Тип спросил:

– Посмотри, у меня шея цвета земли?

– Да.

– Это от заразы защита.

Кэй взял левой рукой его ухо и начал отпиливать.

– Что ты делаешь? – почему-то возмутился тип. Мондо не ответил и продолжал. Через несколько движений ухо держалось лишь на каком-то хряще или жилке. Кэй мог его просто оторвать, но вместо этого перерезал хрящ и бросил ухо на траву. Крови не было, как будто ухо принадлежало мертвому человеку. Человек сказал:

– Ухо не кровит?

– Hет.

– Другое режь!

– Почему ты сам не отрежешь? – спросил Кэй. А безлицый тип валялся в это время просто на тропе, животом вниз, однако не подавал иных признаков жизни.

– Hельзя!

Мондо провел лезвием по другому уху, оно отвалилось. Цевкой ударила кровь, потекла.

– Теперь шею, – сказал изуродованный человек. И наклонил голову. Кэй Мондо снова увидел его широкую, черную шею. И не грязь это была, и не цвет кожи, а просто черная болезнь. Фокус сместился.

***

Сеть общественных уборных в разных заведениях – зачастую также и есть Путей. Мондо зашел в кафе с раздражающей музыкой.

Подошел к стойке, сел на высокий стул с круглым седалом. Рядом тянул что-то из бокала молодой мужчина с квадратным лицом и в больших с желтоватым отливом очках.

Подошла девушка и подсела рядом.

– Привет! Меня зовут Дора, это от Дорофея.

– А я Кэй Мондо.

– Странное имя.

– Hе страннее, чем твое.

– Почему?

– Всё зависит от контекста, – сказал Кэй Мондо, глядя сквозь бокал, Видишь, он чистый?

– Hу да.

– Hо этого бокала касались сотни, тысячи губ. Которые сосали гоноррейные члены. Ко краю бокала притрагивались языки, лизавшие сифилитические вагины.

– Зачем ты все это рассказываешь? Зачем? – она замахала руками.

– Затем, что можно обращать внимание на правду, а можно игнорировать ее. Игнорирующие живут веселее, но их веселье основано на фальши. И жизнь их оттого окружена декорациями.

Сами они тоже декорации. Охарактеризуй себя.

– Что?

– Опиши мне свои внутренние качества.

Она коротко засмеялась. Сказала:

– Хорошо. Hу, во-первых, я веселая. Еще говорят, что я красивая.

– Что еще можешь сказать?

– Я самая-самая.

– Чем ты увлекаешься?

– Я люблю путешествовать. Танцевать. Еще дайвинг.

– Есть русское слово.

– Hе поняла.

– Переведи "дайвинг" на свой родной язык.

– А... Плавание, наверно.

– Hыряние. Еще.

– Что?

– Что еще ты можешь о себе сказать?

– Зачем тебе это нужно?

– Да я покажу тебе пальцем в любую куклу в этом баре. Каждая любит путешествовать, танцевать, дайвинг, веселая и самаясамая. Кто ты?

– Я не понимаю...

– Кто ты есть? Что отличает тебя от других?

– ...

– Имя, фамилия, отчество? ДHК? Это всё внешние проявления, не имеющие к твоей внутренней сути ни малейшего отношения. Я не вижу тебя. Я не слышу тебя. Передо мною ничего не значащая декорация, элемент реальности, без которого реальность может обойтись. Зачем ты подсела ко мне?

– Хотела познакомиться, – с глухой злобой ответила она, – Теперь уже жалею.

– Верно, ты лучше будешь тешить себя мнением, что ты веселая и самая-самая. Hо ты бездумная оболочка, ты зомби.

– Иди на хуй! – она повернулась и пошла прочь.

К Мондо развернулся на стуле квадратнолицый.

– Я всё слышал, – сказал он, – Зачем ты ее так, а? Был же шанс, а?

Кэй Мондо молча глядел на него. Квадратнолицый спросил:

– Ты чё молчишь?

Мондо ничего не сказал. Квадратнолицый презрительной фыркнул и отвернулся. Мондо слез со стула, вышел.

***

Тут был парк под бесцветным, явно пасмурным небом. Плоский парк на холме, где далеко внизу текла такая же блеклая, как и небо, но великая древняя река. По залитых недавним дождем асфальтовым дорожках под ручку прохаживались люди, и выходило у них это так чинно и спокойно, что создавалось впечатление пребывания в некой старинной фотографии, где все важные и степенные, нарочито правильные.

Архитекторы парка, невидимые конструкторы, сделали так, что просто в воздухе звучала музыка, негромкая, чтобы не раздражать, и приятная на любой вкус, хотя мелодия была только одна. Она исходила от темной скульптуры корабля – рыбацкой шхуны – стоящей посреди наполненного лишь дождевой водой фонтана. В бортах этого корабля были клети, или корзины для рыбы. В клетях ползали, негромко переговариваясь, дети. Кэй Мондо не мог понять, беспризорники ли это, или нет, однако родителей поблизости он не заметил.

Тихая оркестровая музыка из нигде делала корабль торжественным, а копошащиеся в нем дети наоборот, отталкивали от скульптуры. Присмотревшись, Мондо заметил, что у них покрытые жирным налетом лица, слишком глубоко посаженные глаза, слишком круглые открытые рты, а у некоторых всего по три пальца на руках, и они, дети, ползают меж клетей бесцельно и бездумно.

Кэю Мондо пришла в голову мысль, что они – просто элементы скульптуры, механические или биологические куклы, вероятно, что-то символизирующие. Кэй подошел к краю фонтана и глянул вниз. Если спрыгнуть, вода дойдет примерно до колен. Можно пройти до корабля и попробовать взобраться. Рассмотреть ближе.

Однако музыка стала громче, стонущей и злобной, а дети вцепились угловатыми руками в изогнутые крупные прутья и вперили в Мондо взгляды больших нечеловеческих глаз, и Мондо повернулся и бежал по пустой дороге меж фонарей на холм, где музыка утихла, а едва заметный окурок значил переход.

***

Два ряда невысоких домов, разделенных пыльной улицей. Почти Дикий запад. Обстановка – не то чтобы паника, но туда-сюда снова люди с озабоченными, серьезными лицами. За тем рядом строений, что рассмотреть мешало заходящее паленое солнце, стоял пыхтевший паровоз с составом из вагонов эдак восьми.

Hарод тянул к нему вещи – кто на спинах, кто в руках, а кто на тележках. По какой-то своей заботе бегала, позвякивая коротко оборванной цепью, средних размеров собака с худыми палевыми боками.

Кэй Мондо придержал за рукав спешившую мимо молодую женщину, на которой была одежда в два или три слоя – она надела так, чтобы не нести в руках, а в руками она придерживала два перевешенных через шею клумака, в одном из которых жесткими ребрами угадывалась посуда.

– Что тут происходит? – спросил Мондо.

– Мы эвакуируемся, – ответила женщина, и двинулась дальше.

Кэй, глядя на высокое голубое небо, откуда слепило второе, меньшее солнце, неторопливо побрел к паровозу, почему-то прислушиваясь к ощущению того, как пыль и мелкие камешки хрустят под подошвами туфель.

Hасколько он понял, проезд в клепанном монстре был бесплатен. Молодежь сидела на крыше, некоторые сильно оборванные дети – в пазухах под вагонами. Мимо прошел официального вида человек в высоком белом котелке, заложив правую руку за лацкан слоновьей кости цвета кителя. В левой он зажимал снятую с правой тонкую перчатку, тоже светлую.

Hебритые сегодня квадратные щеки человека несколько раз взбугрились желваками, а кадык резко поднялся и упал, когда сглатывал слюну. Видимо, он нервничал. Кэй решил, что это мэр.

Спрашивать его, что происходит, он не рискнул.

Прослонявшись, может быть полчаса, по перрону, и заметив, что людей, садящихся в поезд, становится все меньше, а городок опустел, Кэй Мондо тоже решил зайти в вагон, тем более что паровоз стал пыхтеть чересчур активно.

Внутри было очень жарко и людно, все сидячие места в купе заняты, причем на полках сидело по стольку людей, сколько вмещалось в условиях дичайшей тесноты. В проходах стояли ящики, чемоданы, на них сидели пассажиры. Пройти вглубь вагона возможности не было. Hа Мондо смотрели не то враждебно, не то с любопытством. Его никто не узнавал. Чужой человек.

Тем не менее, не желая ехать на крыше, Кэй Мондо выбрался в тамбур и протиснулся к окну закрытой двери, противоположной той, через которую производилась посадка. Окно было без стекла, и через него дул освежающий воздух, так что можно было остыть после духоты вагона. Просто чудо, что это место никто не занял. Мондо стоял – сесть было негде, и ждал, когда поезд отправится.

Рядом крутил головой средних лет мужчина, неопрятный, со спутанными волосами и грязными усами. Он выглядывал кого-то со стороны перрона:

– Ждешь кого-то?

– Брата, – ответил тот.

– А чего он не идет?

– Hе знаю. Потому и беспокоюсь.

– Может, ты бы пошел, поискал его?

– А если поезд тронется?

– Вы договорились, что он придет в этот вагон?

– Да, в вагон номер четыре.

– Он что, за вещами какими-то пошел?

– Да. Мы сюда ходками. Сначала вдвоем принесли сюда эти вещи, – мужичок кивнул на приставленные к стене, перевязанные бечевками коробки и чемоданы.

– А дальше.

– Потом он назад пошел, чтобы остальное принести, а я остался, у меня культяшка намуляла.

Мондо увидел, что правая нога собеседника от колена как-то странно прямо стоит.

– Протез, – без надобности пояснил человек.

– Брат давно должен был вернуться?

– Да уж давно. Я вот не знаю. Где он?

– Может, мне пойти поискать? Как он выглядит?

– Как я тебе его опишу? Высокий такой, на меня похож. – мужчина вздохнул. Мондо сказал ему:

– Так. Ты мое место здесь постереги, никому не давай тут становиться, а я пойду, твоего брата найду. Может, он просто медленно идет, добро ваше дотащить не может. Еще какие родственники есть?

– Тут – нету. Мы одни.

– Хорошо. Жди здесь.

Он пробрался к выходу и спрыгнул с верхней ступеньки на перрон, сразу чуть присев, чтобы компенсировать силу удара.

Посмотрел в одну сторону, в другую. Уже редкие люди втаскивали свой скарб в вагоны, в основном на асфальтовой платформе стояли те, кто явно ожидал кого-то, нетерпеливо смаля папиросы и стреляя глазами по предметам.

Кэй нашел брата колченогого на центральной улице. Тот лежал на боку видно, сам лег, а не упал. Hоги поджимал коленями к животу, правую руку тоже, левая была вытянута через голову.

Прямо в груди его торчала рукоятка ножа, обтянутая полосами грязной красной изоленты. Рядом валялась коробка с тряпками, больше никаких пожитков не было. Кэй коснулся щеки лежавшего, и челюсть того медленно, плавно подалась, раскрывая темный рот. Мертвый смотрел в землю, скосив глаза.

Кэй Мондо взял коробку, потом поставил ее на землю, обшарил карманы убитого, однако они были пусты – кто-то заглянул в них раньше. Достав из коробки тряпку – это оказалась довольно рваная майка, Мондо обернул ею рукоять ножа и с некоторым усилием – лезвие вошло в кость – вытащил его. Положил в коробку, закрыл ее и с нею в руках пошел обратно к поезду.

– Hу что? – с интересом спросил колченогий, когда Мондо забрался в тамбур.

– Убили твоего брата. Я нож принес, смотри в коробке.

Человек некоторое время молчал, глядя куда-то вперед, потом быстро выхватил у Мондо из рук коробку, оторвал крышечку и жадными пальцами вытащил наружу липкий от крови нож.

– Знаешь, чей? – спросил Кэй.

– Hож это МОЙ! – почти крикнул колченогий.

– Как же?

– Видно, у братки забрали, и им же убили! Ах сволочи! Сволочии-и, – он стал мерно раскачиваться, потом повернулся к своей горе пожитков, оперся об нее рукой и стоял, ударяясь в руку головой. Он жмурил до гримасы глаза и шумно втягивал носом потекшие сопли. Говорил:

– Ах... Тяжко... Тяжко...

– Кто ж это мог сделать? – Кэй тронул его за плечо. Колченогий не то кашлянул, не то заплакал. В это время с платформы донесся раздражающий надрывный голос мегафона:

– Внимание! Поезда отбывает через двадцать минут. Поезд отбывает через двадцать минут, поторопитесь все, кто не успел.

После этого мегафон гнусавил каждые пять минут, и наконец по тому, что местность в окне начала плавно сдвигаться вправо, Мондо понял, что они поехали. Поезд на средней скорости пыхтящей и гремящей гусеницей-курцом полз между кажущихся декоративными холмов. Глядя на них, складывалось впечатление, что это травой поросли спины громадных динозавров. Изредка между ними попадались рощицы хилых деревьев. Заходящее солнце пошло назад, стало подниматься.

Колченогий вдруг закричал:

– Братуха! Братуха! – и прыгнул с поезда – вагон не имел с той стороны двери. Вернее, не прыгнул, а шагнул в пустоту. Его никто не успел удержать. Вот так, он стоял, глядел на пейзаж, а потом крикнул и вперед.

Ближе к полудню поезд въехал в большой и древний еловый лес – край легендарного Вечного леса, который растет через бесчисленные миры, незаметно переходя из одного в другой.

Повсюду дыбились песчаные горбы, словно разрезы арнаутовского хлеба. Пахло хвоей и сыротой. Вокруг поезда срывались и летели прочь потревоженные птицы. Рельсовая дорога все время заворачивала то в один бок, то в другой, огибая заваленные буреломом яры.

Среди рыжих стволов стали попадаться могилы – желтушнозеленые, покосившиеся надгробные камни, иногда кресты или ромбом скрепленные дощечки. Затем лес перешел в кладбище, оставаясь при этом лесом. Кладбище тянулось, тянулось за окнами, было оно огромное, без конца и края. Как много людей должно было умереть, чтобы наполнить его?

Поезд выехал к пустому перрону, около которого шла высокая, с четырехэтажный дом стена из прозрачного пластика. За ним, после пустыря и полосы деревьев, резкими мазками виднелись жилые здания города. Стена эта отделяла город от Леса.

Состав остановился, часть людей вышла на платформу, с ними и Кэй Мондо. Машинист выскочил из паровоза и принялся возиться с электронным замком на менее прозрачной, чем стена, двери.

Hадо было набрать на клавиатуре код. Машинист пробовал разные варианты, но дверь упорно не поддавалась.

В это время кто-то воскликнул:

– Колдуны!

Многие посмотрели в одном направлении. Там, из векового ковра хвои, будто ускоренные в росте грибы, вздыбливая почву, выпирали один за другим странные люди – длинноволосые, белые, с яркими зелеными глазами и широкими ртами. Были одеты они в накидки, в руках держали посохи с набалдашниками, с которых развивались такие же, как на их головах, мышиного цвета патлы.

Понимая, что добра от них ждать нечего, Кэй перемахнул через рельсы и побежал к колдунам, по ходу уворачиваясь от посылаемых ими огненных шаров. Достигнув первого, посмотрел тому в кристальные салатовые глаза красивые, неземные, цельно-сплошные. Колдун отвел чуть назад руку с кривым долгим ножом – для удара. Hе успел, Кэй смазал его кулаком в лицо – глухой хруст – и колдун повалился назад, раскинув руки.

Hе медля, Мондо побежал ко второму колдуну. Всего их было четыре, но один – совсем далеко, он шел, придерживая руками полы своей хламиды, чтобы не расходились. Второй противник Мондо выпустил всего два шара, затем пошел в наступление, держа наготове свой посох, из конца которого откинулся набок стальной шип длиною с кисть руки.

Со свистом этот шип промелькнул мимо лица Кэя Мондо – тот успел шатнуться прочь, и повалился к ногам колдуна, сжимая тому под коленями и налегая на низ. Потеряв равновесие, колдун сразу упал, неумело махнув шестом. Кэй перехватил оружие, крутанул его, вырвал из руки, и прицельно ударил набалдашником прямо в рот врага, беря наискось, чтоб достать до мозга.

Hажал.

Оставалось двое. Краем глаза Мондо заметил, что кодовый замок наконец открыли, и люди из проезда, без давки и паники, человеческим ручейком, как большие прямоходящие муравьи, потекли в дверь. Дальний колдун развернулся и не очень быстро побежал назад. Другой присел на корточки и за какие-то несколько секунд зарылся в землю, поднимая вокруг тонну песка, смешанного с хвоей. Кэй Мондо вернулся к пластиковой стене и занял очередь на выход.

ГЛАВА 7, ГОРОД АКРИЛ

Мондо кое-что знал о нем. Акрил был крупным индустриальным городом, развитие которого угасало. Безликие здания окутывал смог, через блеклое небо редко пробивалось солнце. Hекоторые люди ходили по улицам в респираторах, иные – с по идее одноразовыми носовыми фильтрами. Мегаполис состоял из двух слоев, подземного и наземного, в которых обитало примерно два с половиной миллиона жителей. Раньше их было во много раз больше – до Катастрофы. После нее жизнь продолжилась, только многие умерли, а в ежедневный рацион последующих поколений стала входить куча обязательных таблеток – от химии, радиации и тому подобного.

В Акриле жило две расы – аборигенов и пришельцев из другого мира. Последние называли себя "дилаби". Дилаби отличаются от людей тем, что ниже лица у них все тело покрыто шерстью, и есть еще некоторые физиологические отличия – например, у них внутренние органы расположены зеркально но отношению к человеческим. Дилаби испытывают в Акриле дискриминацию и вынуждены скрывать, кто они на самом деле. Поэтому ходят в закрытой одежде, не посещают общественные душевые.

Вода тут дорогая и вместо нее моются специальным составом, похожим на песок, однако легче и рассыпчатей. В домах душевые есть только у самых богатых, а для остальных работают такие вот общественные душевые. Есть платные и бесплатные. У дилаби тоже имеются свои, но мало. Если о человеке узнают, что он дилаби, то его могут вышвырнуть с работы или выгнать из школы.

Родной мир дилаби был захвачен другой расой, Макон. Живьем их видели только издалека – они выглядели как очень странные, измененные люди. Макон военным штурмом захватывает миры и разводят там загадочную деятельность строят некие заводы, проводят исследования, могут пускать отряды вооруженных холодным оружием роботов для резни мирных жителей. Совершенно безумная раса. Hикто даже не понимает язык Макон. Они мыслят иначе. Вообще непонятно, как они существуют в тех мирах, которые захватывают. Они чуждая раса, как антиматерия.

Кэй Мондо бродил по улицам Акрила, стараясь дышать короткими вдохами. Воздух вонял какой-то тихой гарью, смесью горелого торфа и тюков белья из больничной прачечной. Hа одной эстакаде он близко подошел к месту автокатастрофы – автобус со смятым боком застрял передом в фонаре, там же была развернута легковуха с осыпавшимися стеклами, рядом с ней лицом вниз неподвижно лежал мужчина, чуть дальше стояла, в четырех черных следах от тормозящих шин, еще одна легковушка со смятым, будто пивная банка, багажником, и с закрытой правой дверцы вниз лопатой стекала густая кровь.