Текст книги "Тропа барса"

Автор книги: Петр Катериничев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Степаныч стоял за спиной шмаровоза. Авторитет едва заметно прикрыл глаза.

– Будут тебе бабки, – произнес Степаныч. – Пошли.

– Да нет, вы не подумайте… Я со всем уважением… Только деньги – разве они помешают?

Водила вышел первым. Степаныч – следом.

– Да, я вот чего еще… – начал водила, оборачиваясь… Неуловимо быстрый удар сломал шейные позвонки, мужик рухнул, засучил ногами в конвульсии и затих.

– Унесите, – приказал Степаныч двум парням. Те равнодушно подхватили тело и потащили прочь.

– Успокоил? – спросил Автархан, когда тот вернулся.

– Абсолютно.

– Больно жаден до денег.

– Не то слово…

– Побежал бы к Кондрату или к Бене? Как думаешь?

– Обязательно. Если еще не сбегал. Деньги для таких, как этот…

– Что думаешь насчет сказанного? – перебил его Автархан. – Ты проверил?

– Да. Все так: Есть там такая квартирка. Хитрая. Ребятишки контролируют вход в подъезд, чердак, окна. Окна занавешены плотно, никак не подобраться… И еще…

В квартирке, в доме напротив, мамашка одна проживает… Дочушку свою, малолетку, в аренду сдает… Ее сожитель, мамашки, Леха Козел, сегодня с утреца деньгами по местной, пивнушке сорил… Славными такими купюрами… У него отродясь больше червонца не бывало.

– Кто у нас там? Не территории?

– Костя Хмель. Мы как подошли по выяснению, сразу, как я рассказ… шмаровоза, самую суть, выслушал. Хмель наведался в ту квартирку…

– Ну?

– Мамашка пьяна в умат, а девчонка рассказала: приходил к ней посередь ночи мужик, крупный, грузный… Лицо вроде страшное, а вообще она тоже плохо помнит…

– Этот здоровяк что, харил девку?

– Не. Что-то у него не сложилось. Потом отвалил. Мы прикинули по времени: как раз он мог и быть этим вторым… Боссом.

– А что насчет… худощавого? Действительно он… убил Сергея?

– Похоже на то. Очень похоже. Я поговорил с Василь Васильичем. С Ковровым. Был такой человечек. Сидел за столиком у стены. Один. Озадачил Васильича крупной суммой. Держался корректно. Самое удивительное… Васильич – ведь очень наблюдательный старик…

– Это да…

– Так вот. Он, как и шмаровоз, описывает просто: худощавый, жилистый, похож на подростка. Притом никаких черт лица не запомнил. Да, болтал этот худощавый с кем-то по мобильному.

– Так, – припечатал Автархан ладонь к столу. – Этих – брать. Возьмешь?

– Честно? Постараюсь. Уж очень несет от всего этого…

– Подставой?

– Спецслужбой. Из трех букв.

– Они все – из трех букв. Которая?

– Может, здешняя, может, российская. Да и любой крупный банк или «Нефтьпром» людей себе не с улицы набирали…

– Наркота им зачем, Степаныч? Ты не мудришь?

– Лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Не всегда. Хорошо. Карт-бланш тебе. Полный. Но хотя бы одного ты мне возьми головой. Здоровеньким.

– Если они асы…

– Степаныч, я же сказал: карт-бланш. Задействуй свои контакты где хочешь, пусть их вяжет кто угодно, хоть служба безопасности, хоть черт с рогами, но одного ты мне достань и привези.

Автархан встал из-за стола, подошел к сейфу, открыл, достал чемоданчик.

– Сто штук «зелени». Передашь этому своему… генералу. Пусть расстарается. Так сказать, разовый гонорар. Помимо обычного. Ему кто-нибудь когда-нибудь такие деньги платил за простую операцию захвата?

– Не уверен.

– А я уверен. Никто. И никогда. Потому что это столько не стоит.

Глава 25

– «В поход на чужую страну собирался король…» тихо напевал Маэстро.

Ждать он не любил. И время ожидания считал навсегда вычеркнутым из жизни. Он то вставал и начинал расхаживать по комнате, то замирал на мгновение, закрыв глаза, словно боялся упустить какой-то звук или цвет, то, что для него было даже не самой мыслью, а ее эхом…

Крас сидел в кресле расслабленно – сказывалась напряженная усталость; он не спал и не бодрствовал, просто находился в некоем промежуточном состоянии, похожем на старческую бессонницу: многие старики уверены, что не могут спать вовсе и якобы не спят ни ночью, ни днем, на самом деле сон и явь, давно ушедшее и настоящее, домыслы и иллюзии так смешались в их жизни, что они уже не в силах отличить одно от другого. И к жизни их привязывают привычки.

Крас стариком не был. Его рефлексы чутко улавливали волны агрессии, исходящие от Маэстро, но это не было угрозой для него лично: Маэстро так жил. К тому же… чтобы убить, ему не нужно было ни накручивать себя, ни готовить… Он мог быть в этот момент неукротимым, словно взорвавшийся вулкан, или спокойным, как штилевое море… Для Маэстро убийство не было ни работой, ни актом нелюбви – просто действием. Наверное, смерть казалась ему куда более естественной, чем жизнь, и уж куда более спокойной. И в этом Крас был с ним абсолютно согласен: освобождать людей от их суетной, никчемной, жестокой жизни – что может быть нужнее в этом мире?..

Только золото. Оно – спокойный владыка всего сущего, ибо правит пороками, а пороки в этом мире куда надежнее, чем добродетели… Они позволяют королям властвовать… Ну да, короли властвуют, но не правят. Правит лишь золото, только с его помощью можно получить удовольствие от пороков.

* * *

Маэстро прав: они двое – вне времени и вне жизни их удел честен и прост – освобождать от нее людей. Хотя все мы обезьяны, марионетки того, кто сидит за ширмой и дергает за нитки… Того, кто нас убивает… Убивает без ненависти, без сочувствия, без сожаления… Просто так… Все мы рабы. Его рабы и рабы времени… Время тоже убивает. Сначала душу, потом то, что осталось. Убивает…

И тоже без ненависти, но от этого еще хуже.

На экране дисплея наконец высветилась затребованная информация:

"Олег Игоревич Гончаров, 1960г.р. Призвался 19.10.1979г. Проходил службу в ВЧ3567 89/К; после демобилизации проходил обучение на объекте «Гора».

12.12.1984 г. Присвоено воинское звание «лейтенант».

С 14.02.1984 по 28.03.1988 г. Проходил службу в ВЧ 95684/К.

26.05.1986 г. Присвоено воинское звание «старший лейтенант».

1.12.1987 г. Присвоено звание «капитан» досрочно.

17.04.1989 г. Уволен в запас".

– И это – все? – удивленно присвистнул Маэстро.

– Да, – пожал плечами Котин.

– Ловко…

– Маэстро, ты же знаешь, с тех пор архивы вычистили основательно.

– Крас, заткнись! Заткнись!

Маэстро заметался по комнате, словно загнанный зверь. Остановился как вкопанный, произнес:

– Это наивысший допуск! Все резидентуры… – Он вдруг замолчал, побледнел, произнес еле слышно:

– Лир – ширма?! Марионетка?!

– Этого не может быть! – нервно отозвался Крас.

– Сам знаю! Я знаю куда больше, чем ты даже можешь себе представить!

– Погоди, Маэстро! Рассудим здраво: мы послали запрос, ответ на который должен прийти в Москву от здешней службы безопасности… Только потом – к нам. И уткнулись в наглухо запертые ворота. Что здесь удивительного?

– То, что не здешние, а Москва, ты понял, Москва нам выдала бредятину! Это не досье на человека из группы Барса, это компьютерная распечатка деяний трудного подростка при спермотоксикозе! Поступил, служил, Уволился! Кто-то там играет игру, и очень странную…

– Нас отрезали от информации?

Маэстро нервно заходил из стороны в сторону.

– Да. Или хотят, чтобы мы так считали.

– Кто?

– Конь в пальто. А уж что за попона на нем…

– Погоди… Выходит… Вся эта лабуда – всего лишь «туман»? Операция прикрытия?

– Дошло, наконец?

– Не слишком ли жирно?

– Для кого? Лир всегда был мужчина с замахом: делить королевство так делить! Но не отдавать власти! – Маэстро снова замер, расхохотался и вдруг запел, слегка кривляясь:

– «А на столе лежал чемоданчик, а на столе лежал чемоданчик, а на столе лежал, а на столе лежал…» И – пропал. Или не пропал? Объявился где-то?

Или объявится?.. А мы с тобой как два полудурка… Вернее, один сексуальный маньяк не без способностей, но с полным отсутствием фантазии, другой… Другой – Сальери, ищущий Моцарта и получивший жирную, волосатую фигу! Кукиш с маслом!

Нет, что ни говори, Красавчик, а жизнь дерьмо! Смерть честнее, никого никогда не обманывает: есть так есть! – На секунду он напрягся вдруг, как настороженный зверь, приложил палец к губам:

– Ш-ш-ш…

Как оказались в его руках пистолеты, не заметил никто, настолько молниеносным было движение. Маэстро кивнул на дверь. Крас смотрел на него непонимающе: очередной заскок великого актера? Сам он не слышал ни звука.

– Сейчас будет не-е-ечто… – заговорщицки произнес Маэстро. – Красавчик, Котик, не стойте столбами, одному мне столько гостей встречать – накладно!

Переодевайтесь, государи мои, к представлению! И «лапшу» («Лапша» – средства связи, закрепляемые более-менее неприметно на ушных раковинах (сленг).)на уши: шумно будет…

Быстро подхватил с пола свою сумку, раскрыл, четкими движениями собрал автомат, вгоняя части одну в другую с выверенностью бесперебойно работающей боевой машины. Натянул на голову маску-противогаз и стал похож на инопланетное существо.

Котин и Крас переглянулись. Котин подошел к окну, не трогая занавесок, застыл, пытаясь почувствовать, что же происходит за наглухо задраенными окнами. Крас вышел в коридор и приник ухом к двери. Кивнул.

Нет, это не игра. Вот только каким чувством ощутил все это Маэстро? Объяснить это нельзя, только поверить, что таковое существует.

Котин подошел к шкафу, раскрыл, вывалил на пол мягкие кевларовые бронежилеты.

– Ну вот! – хмыкнул Маэстро. – Война на пороге, а мы не готовы. Вы что, не знаете, что в однобортном уже давно никто не воюет?! – весело процитировал он Герцога из «Мюнхгаузена». Открыл другую свою сумку, очень тяжелую, приказал:

– Котин, облачаешься в «монуменг». Извини, старичок, бронетранспортера я не подвез, но и эта штучка – что надо!

Экипировались они быстро. Котин запаковался в «антикалашников», Крас – в бронежилет полегче. Маэстро в это время обошел три боковые комнаты, прилепил к подоконникам плоские пакеты, освободил «усики».

– Инициативу не отдаем. Как только снимут дверь, бросаем «молнию» – ив прорыв!

Вы оба встречаете гостей в прихожей, я-у окна. Up?

– Uр.

Мужчины замерли. Секунды тянулись медленно, тягуче… Тем, кто с гой стороны, легче: они уже действуют.

Взрывы и звон стекол слились. Хлопнули газовые гранаты. Черные фигуры влетели в центральную комнату с обеих сторон и задергались на шнурках, словно марионетки:

Маэстро стоял посреди комнаты, раскинув руки; в каждой был зажат скорострельный автомат, и каждый изрыгал свинец. Пули перебили тросы, и еще две черные фигуры устремились вниз, на отливающий влагой асфальт. Мельком он глянул на одну из боковых комнат: там на тросе болталось то, что осталось от бочца в черном после взрыва. В остальных, надо полагать, положение аналогичное.

Маэстро быстро двинулся к выход. Металлическая дверь застыла косо в углу, на полу – три трупа в черном. Маэстро обратил на них внимание не больше, чем на бревна.

– Работаем, – приказал он по переговорнику. Показал на пальцах расклад. Поджег запал «молнии». Застыл.

Огонь с обеих сторон прекратился. Нахрапом взять не удалось, теперь командир группы соображает, как перехватить инициативу… М-да, не та подготовка у парней, раньше… Если командиру на то, чтобы принять решение во время операции, нужно еще и думать – дерьмо он, а не боец! Кто ж ему это время даст? Его на всех не бывает!

Легко двинув рукой, Маэстро бросил тяжелый пакетик в подъезд. Зажмурился. Даже сквозь сомкнутые веки почувствовал ярчайшую вспышку.

Увидел спину двинувшегося вперед Котина, он схватил первую пулю, как Маэстро и рассчитывал: должен же быть у этих черненьких хоть один боевой профи! Маэстро шагнул к Котину вплотную, рука с зажатым стволом поднята над плечом живого щита; одиночные выстрелы грохотали один за другим, «глушак» на крупнокалиберную «беретту» Маэстро не прикрепил намеренно: в гулком подъезде грохот выстрелов вызывал нужную ему реакцию у нападавших: растерянность. Ребята – профессионалы, это без сомнения, но вот опыта, настоящего боевого опыта встречного боя с группой, подобной их группе, нет совсем. Даже «щит» не выставили, привыкли вязать отморозков и уголовников – вот и результат!

– Двинулись! – приказал Маэстро. – Счел пошел!

Крас и Котин двинули вниз, попеременно поливая очередями лестницу и площадки.

Маэстро вернулся в квартиру, два выстрела: один в компьютер, другой, прицельно, в процессор. Монитор просто свалил со стола, и тот грохнул тысячами осколков.

Чисто.

Подошел к окну в крайней, угловой комнате. Закрепил трос за подоконник, подвинул болтающийся труп нападавшего, бросил взгляд вниз: никого – и шагнул за окно.

Маэстро скользил по тросу, держась одной рукой; в другой был зажат «кедр», мужчина контролировал крышу. Но никто так и не появился: бойцы сыпанули в подъезд! Кто их теперь обучает?! Или действительно: работа с «моделями», на полигоне – пять баллов, боевой опыт – в минусе? Миролюбивая и независимая теперь бывшая республика ни с кем не воюет, в отличие от империи штабы НАТО захватывать не собирается: партнерство во имя мира… Вот и подготовочка спецов соответственная. В этом говенном мире если и бывает партнерство, то только в противостоянии. Миролюбивая и независимая… «Съесть-то он все это съест, да кто ж ему все это даст?» Древние были мудрее: «Хочешь мира – готовься к войне!»

Все эти мысли промелькнули быстрее вспышки, на уровне ощущений.

Маэстро опустился на асфальт. Броском перебежал за чахлые кусты, выглянул из-за угла. Ну точно, спецназ не милицейский: вместо омоновской машины – два вполне цивильных фургончика; значит, штатная группа, «десяточка», два водителя, связист, надо думать, зовет подмогу, и командарм всей этой порнографии. Итого – четырнадцать.

Еще одна, легковая «тойота» – чуть в сторонке ветошью прикинулась. В ней кто?

Сейчас видно будет!

– Тридцать восемь, тридцать девять, сорок… – Все это время Маэстро продолжал считать, как и его напарники.

Полыхнуло так, будто в квартире был склад бензина. Крас и Котин вынырнули из подъезда и открыли шквальный огонь по автомобилям. Как и следовало ожидать, бронелист. Но нервишки у кого-то сдали: дверца приоткрылась, Маэстро всадил пулю в замок и бросился к фургончику. Парень только поднимал ствол навстречу: он потерял время, пытаясь захлопнуть дверь. Теряешь время – теряешь жизнь! Аксиома в бою, да и не в бою тоже!

Маэстро расстрелял водителя и связиста за пару секунд и нырнул под фургончик.

Вовремя: у «тойоты» опустилось стекло, загрохотала нескончаемая автоматная очередь. Машина тронулась. Пули пистолетов-пулеметов – Крас и Котин огня не прекращали – безвредно чирикали по стеклам легковушки. Уйдет!

Второй фургончик двинулся следом, прикрывая.

– На земле весь род людской… – прошептал Маэстро и спустил курок собранного под машиной мини-арбалета. Стрела, снабженная плаксидом и детонатором вместо наконечника, ударила в бронированный фургон, будто снаряд гаубицы: рваная пробоина, столб огня, фургон завалился набок и примял желавшую удрать «тойоту».

Маэстро сделал напарникам знак рукой; берем! Крас и Котин ринулись перебежками к «тойоте», оттуда рявкнула очередь, Котин запнулся, упал. Крас махнул рукой – в придавленную бибику полетела «молния». Невероятно белая вспышка, Маэстро рывком бросился к авто, выдернул хлипкую дверцу, глянул мельком и тремя выстрелами успокоил навсегда троих. Четвертого, раненого и ослепленного, выволок из «тойоты», бросил на руку Красу:

– В мою машину! Живо!

Сам вернулся к Котину. Тот ковылял едва-едва, припадая на раненую ногу. Поднял лицо, встретился глазами с Маэстро, успел выговорить тихо:

– Нет…

Пуля попала точно между глаз. Маэстро догнал Краса, вдвоем они затащили захваченного в стоявший через два дома «жигуленок». Маэстро сам сел за руль и выехал на шоссе. Вовремя. Навстречу мчались еще два фургона-близнеца и поодаль плелись на полусогнутых несколько милицейских патрульных машин: спешить под пули им совсем не хотелось. На испуганно прижавшийся к обочине старенький «жигуленок» никто внимания не обратил.

– Зачем завалил Котина, Маэстро?

– Тебе что, жалко? – усмехнулся он. Крас оскалился:

– У нас работы еще… И лишние руки…

– Мы чего, ямы роем, Красавчик? Не беспокойся, в четыре руки мы с тобой такую мелодию сыграем… А Котик… Ему просто не повезло. Балласт. Таскать с собой – потеря темпа. Нет? . – Да.

– Ну тогда и болтать не о чем. Обыщи лучше этого командарма.

– Ты уверен, что это и есть…

– Слушай, Крас! За двадцать лет войнушки только оч-ч-чень ленивый не отличит командира от бойца.

– Тогда почему он был в легковушке? Это не по правилам.

– Да они все делали по-дурному, нам что, сетовать на это? Считай, повезло: с полупрофессионалом расправиться куда легче, чем с чистым любителем – того не просчитать, а этот работает такими же стереотипами, что и мы, только куда медленнее: школа не та!

Маэстро свернул с шоссе, заехал в небольшую рощицу, стоящую посреди нового микрорайона.

– Приехали, – ткнул он в бок раненого. Тот открыл глаза, ослепление прошло.

– Кто вы?

– Ну ты спросил! – искренне расхохотался Маэстро. – Тебе что, полную биографию рассказать или обойдешься «объективкой»?

– Вы ответите…

– Заткнись! Ты или дурак, или еще не вполне отошел от шока! Я хотел бы надеяться, что второе, но мотивированно предполагаю, что первое!

Крас умело обыскал раненого, передал Маэстро запечатанную в пластик книжечку и извлеченный из наплечной кобуры пистолет.

Маэстро раскрыл удостоверение, резюмировал:

– Точно. Дурак. И пробы негде ставить. Закурил, внимательно осмотрел документ, убедился в подлинности, весело подмигнул Красу:

– Знаешь, кто этот пенек? Енерал, мля! Местной службы безопасности! – Повернул лицо к раненому:

– Шикуешь, дядько? С такой роскошной ксивой можно только за водкой, ну уж никак не на задание! Или задание это ты себе сам установил?

Молчишь? Ну помолчи пока…

Лицо Маэстро вдруг погрустнело, он стал похож на Пьеро, от которого ушла Мальвина.

– Наплодили кадров… Дожили… Тут кусок хлеба зарабатываешь нелегким мусульманским трудом и что видишь? Молодежь уже в генералах! Не правильно мы живем, Красавчик, совсем не правильно… При Союзе этот бы еще в капитанах похаживал, а? Поди, в свое время гэбэшным опером трудился, на территории, а?

Твое благородие, это ж другая профессия! А смертушка любителей ох как любит, берет живенько, на раз!

Он передохнул, спросил спокойно:

– Исповедоваться сам будешь или препарат вводить? Только не спрашивай, убью ли я тебя: это совсем уже непрофессионально и сильно меня раздражает. Назвался грузом – а дальше свои правила. Итак, играем? Я задаю вопросы, ты отвечаешь, ага?

Раненый разлепил губы:

– Вас найдут…

– Слушай, генерал, не будь козлом до такой степени! Если мы играем, то уж точно знаем, в какую игру! Усек? Вопрос первый: кто нас нашел? Отвечать!

– Степаныч, – обреченно выдохнул пленный.

– Кто такой Степаныч?

– Подполковник.

– Вашей службы?

– Да.

– Отдел?.. Пленный молчал.

– Отдел! Быстро!

– Он – «глубокая внедренка».

– Куда?

– Криминальные круги.

– Имена, фамилии, клички…

– Я не знаю.

– Крас, препарат, живо!

Крас ловко проткнул «стручком» брючину, ввел наркотик. Маэстро молча курил, ожидая, пока секундная стрелка пробежит круг.

– Видишь, как тебе хорошо сразу стало, генерал?

– Ребята, – счастливо улыбнулся пленный, – мы же все свои!

– Во-о-от! Славно, что ты это понял. Итак, от кого получен приказ нас брать?

– У меня такое положение, что я сам отдаю приказы! Любые приказы! Но вы, я вижу, свои… Все надоело! Поехали к девкам! У меня такие девки есть…

– Это ты потом расскажешь. Степанычу зачем это надо?

– О, Степаныч – голова…

– Мы знаем, он «внедрилка». Куда?

– А черт его разберет! Это еще тот волк! Да и когда у нас кто чем делился, кроме денег?

– Деньги?

– Ребята, без обид, я же не знал, что вы свои в доску! Мне за вас заплатили…

Сто тысяч баксов… Хорошенькая сумма… А вы, вы… – пленный давился смехом, – за-мо-чи-ли… всех! Это класс! Поехали к девкам! У меня уже стоит, я точно говорю! Кайф!

– Кто тебе заплатил?

– Бабки? Степаныч принес. Он всегда приносит, но не столько.

– Полные данные на Степаныча! Живо! – прикрикнул Маэстро. Глаза раненого «поплыли», чего доброго, кувыркнется в летаргию, вытаскивать его оттуда – морока…

– Алексей Степанович Кудрин. Подполковник службы безопасности. – Пленный улыбнулся счастливо. – Редчайшая сволочь.

– Он был с вами?

– Не-е-е… Степаныч на такие штуки не ходок. Он мозговитый… Мозговитый…

Ядовитый… Глаза раненого слипались.

– Ты ввел ему всю дозу? – спросил Маэстро.

– Половину.

– Давай бодри! Он еще нужен!

Крас опорожнил очередной шприц-стручок.

Раненый открыл глаза:

– Ка-а-айф…

– Вы взяли наркотики?

– Наркотики… кайф…

– Белый порошок. Героин. В рюкзачке.

– Ничего не знаю… И знать не хочу… Да и…

– Он действительно ничего не знает. Этого придурка даже не посвящали ни во что, – резюмировал Крас.

– Грамотно, – скривил губы Маэстро.

– Подыхает, – равнодушно сообщил Крас.

– Жаль…

– В смысле?

– Что это не Кудрин. Ладушки, зацепка есть. Вываливай этот кусок дерьма из салона – и двигаемся.

Тело выпало в раскрытую дверцу. Маэстро ловко блеснул ножом-бабочкой, плавно полоснул лезвием по горлу, почти отделив голову от туловища…

– Зачем? – искренне удивился Крас. – И так подох бы…

– Для верности.

– Что теперь?

– Ищем. Кто ищет, тот всегда найдет.

– Кого?

– Гончара. Поедем-ка, в райотдел, со служивыми потолкуем. Участкового выдернем: толковый участковый о своем клиенте знает даже больше, чем он сам… Где-то этот барсик залег с девчонкой, чую…

– А Степаныч?

– Вот Степаныча-то искать как раз и не надо. Он сам нас найдет. Его ждет сюрприз. Неприятный.

– Сюрприз?

– А как же! Узнать, что ты не охотник, а дичь – как думаешь, это его огорчит?

То-то.

Маэстро тронул машину, съехал с пригорка… Неожиданно откинулся на спинку сиденья и захохотал:

– Нет, ты понял, Крас, ты понял?.. – Маэстро смотрел на клинок ножа, любуясь переливом стали.

– Что – понял?

В глубине глаз Маэстро словно плескалась мутная, стылая вода…

– Ты… Ты найдешь свою девчонку. А я – своего Моцарта. Потому что сегодня смертью в этом городе распоряжаюсь я. Я!