Текст книги "Петрович, Повелитель Вселенной"

Автор книги: Петр Ирисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Кроме того, поскольку он не принадлежал ни к одному из кланов, то и возможность служебного роста была для него крайне сомнительной. В лучшем случае – командир полка наемников. Но это не столько военная, сколько административная должность. Ну и как водится во все времена без исключения, именно наемники предназначены для затыкания многочисленных и разнообразных дыр.

Особой тяги к воинскому ремеслу Петрович не испытывал и адреналиновым наркоманом не был. На службу его толкало отсутствие изящных решений своего появления в Византии. Надо сказать, что Византия в эти времена была на редкость бюрократическим и полицейским государством. Законы в отношении иностранцев написаны были жестко и выполнялись неукоснительно. Однако существовала лазейка: если знатный мусульманин принимал христианство и переезжал в Империю, он тут же получал гражданство, виллу и неслабый соцпакет. Именно таким образом и собирался обустроиться в Византии Петрович.

К сожалению, в отношении купцов этот трюк не срабатывал. Купцов и своих в Византии хватало. А вот переманить к себе высокопоставленного офицера... И даже не столько переманить, сколько забрать его у противника – за это империя готова была платить.

Была и еще одна причина, заставлявшая Петровича выбрать для своего второго воплощения карьеру военного. Причина грустная – накопившаяся усталость. В момент похищения ему уже было под полтинник, еще четверть века он прожил в Кордове.

Прожил скучно, без волнений, без событий. Ну не считать же событиями интриги на кафедре? В каком ВУЗе нет интриг на кафедре?

Но самое главное, практически в полном одиночестве. Петрович осознанно не стал заводить ни близких друзей, ни, тем более, близких подруг. Тайна, лежащая на нем тяжким грузом, давила и высасывала жизненные силы. Хотя, казалось бы...

Хорошо быть молодым. Мозгов нет, опыта нет, расчет времени сделать практически невозможно. Кажется, что мир можно изменить за месяц щелчком пальца.

Планшет, кстати, подобрал Петровичу почти полторы тысячи произведений про попаданцев в разные исторические времена, на другие планеты и просто в мир меча и магии.

Пять лет – поплыли пароходы. Десять лет – полетели самолеты. Деревенские кузнецы только что ядерную бомбу не делали у себя в кузнях. Сильно Петрович позабавился, читая о действиях своих вымышленных коллег.

Он очень хорошо представлял себе, что такое социальная инерция, консерватизм и косность мышления. Не хотят люди жить по-новому. Часто предпочитают хорошо известное плохое старое неизвестному и от этого опасному новому. Потому и не торопился Петрович с внедрением разного рода технических новинок, а потихонечку работал над своим проектом "Правильного Православия".

14. Гражданская война. Сардиния. 944 г.

Торговый дом "Гарибальди и Сыновья" – именно такое название Петрович выбрал для кампании в Амальфи – имел солеварни на Сардинии.

А вообще амальфитянские купцы были прекрасной иллюстрацией тезиса "деньги не знают границ". Проникнув на Восток намного раньше остальных конкурентов, амальфитяне чувствовали себя как дома и в Александрии, и в Дамаске, не говоря уже про Константинополь, так как формально Амальфи числилось вассалом Византийской империи, и они вывозили византийские товары беспошлинно.

И сам Гарибальди, и его многочисленные сыночки были людьми не ленивыми. Из Константинополя они везли шелк, благовония, пряности и драгоценности в Италию. Причем шел контрабандой, он вообще был запрещен к вывозу из Византии. Византийская торговля требовала огромных наличных средств. А Европа была бедна и золотом, и серебром.

Кстати, проблема отсутствия налички сильно мешала развитию торговли в России до XIX века, пока не начались разрабатываться золотые месторождения Сибири и не получили большее распространение бумажные ассигнации.

Византийские товары менялись на лес. А вот лес уже уходил арабам. В Сахаре с лесом последние несколько веков было напряженно.

Поэтому арабы, захватив Сицилию, устраивая массовые нападения на Сардинию и Южную Италию, старательно обходили владения Амальфи стороной. А те, кстати, в будущем отплатили арабам добром за добро. В реальной истории амальфитяне до того, как были завоеваны норманнами, не приняли участия ни в одном крестовом походе.

Но это были явные и прозрачные операции гарибальдийцев. Тайные же – с солью – были одним из главных секретов Гарибальди и соответственно Петровича. Соль – золото – пряности. Пряности – золото – соль. Абиссинцы из соли деньги штамповали.

Хороший доход давал экспорт в Египет сардинского и сицилийского меда.

Петрович уже давно обдумывал один проект, в котором мед был приятным, но побочным дополнением. А сам проект представлял собой экономическую и экологическую диверсию.

Заключался он в выращивании вайды, растения, из которого добывали синюю краску. А еще вайда была неплохим медоносом. В Х веке синий цвет не был популярен в Западной Европе, однако жители Северной Африки и Сахары с удовольствием щеголяли в синих одеждах. Спровоцировав спрос на вайду, вполне можно было бы предположить дальнейшее развитие событий. Все пахотные земли немедленно были бы ей засеяны. Быстрая прибыль гарантирована. Но при этом резко снижаются запасы хлеба. Голод, хлебные спекуляции и все такое. Но даже незначительное насыщение Европы золотом не соответствовало замыслам Петровича, поэтому план "Индиго" пока не получил его внутреннего одобрения.

Сардиния в настоящее время была разделена на пять королевств, носивших забавное название "юдикаты". (ДЛ 8) Арборея, Торрес и Галлура тяготели к Пизе, Кальяри – к Генуе. А Ольястра пока определялась, была аннексирована Кальяри.

Гарибальдийцы арендовали участки побережья у благородного Аррафиели в Кальяри, в провинции Нора. Аррафиели был сторонником союза с Генуей. Его сосед, Илиану из провинции Децимо, напротив, поддерживал пизанцев. Постепенно от взаимных угроз и оскорблений дело стало доходить и до прямых враждебных действий. Налеты на деревни, угон скота, уничтожение оливковых рощ и виноградников – ничем соседи не брезговали.

Сардинские Иван Никифорович и Иван Иванович. И плевать, что завтра налетят бедуины и отправят всех на галеры.

Этим конфликтом и решил воспользоваться Петрович для начала своей военной карьеры.

Амальфитяне охотно сотрудничали с мусульманами, в частности с берберами и Фатимидским Египтом. Так что присутствие арабского наемного отряда вряд ли бы вызвало дополнительные вопросы.

Петрович с огромным удовольствием бросил свою преподавательскую деятельность.

Не то чтобы она ему не нравилась. Но немного надоело. Школа она школа и есть, а как известно, любого преподавателя через пять лет можно смело ставить на учет в ПНД. И еще вопрос, кто в этом повинен больше, ученички или коллеги.

На Азорах, где по-прежнему базировался "Флеш-Рояль", Петрович уже без всякого страха прошел вторую процедуру омоложения. А потом целый месяц наслаждался забытым ощущением молодого тела. В этот раз, с учетом будущих военных действий, Петрович немного читернул, повысив себе показатели силы, ловкости и выносливости. И еще добавив хит-пойнтов.

Но без фанатизма.

До чего все-таки приятно быть молодым, когда ни один сустав не скрипит, глаза зоркие, мышцы сильные, а пульс ровный. Петрович в охотку бегал, плавал, лазал по горам и тренировался в рукопашке и с холодняком, вспоминая некогда приобретенные навыки и умения. Полиморфы же в это время шерстили базу на предмет оружия.

Оружия на базе было много, и на самые разные исторические периоды. Но как-то бессистемно. И если для полусотни полиморфов оружее и броньку (даже близкие к аутентичным) удалось подобрать без труда, то со своим комплектом Петрович повозился в лабораториях.

Более всего он боялся попадания чего-нибудь метательного в лицо. Особенно если стрела исхитрится задеть мозг. Переносная версия "Айболита", стилизованная под походный сундук, гарантировала оживление даже в таком случае, но не позднее чем через час. А кто его знает как оно сложится в бою, за час можно и не успеть.

Петрович понимал, что в первую очередь в нем говорит паранойя. Но не переживал по этому поводу, потому что был твердо убежден – от паранойи еще никто не умер. А от ее отсутствия многие. И часто.

Так что пришлось модернизировать бурнус, сделав его "стрелостойким", на манер кевларовых рубашек и крахмальных бронежилетов.

Пока он развлекался на Азорах, имитирующий его в Кордове полиморф продал дом и якобы отправился в путешествие, в Багдад. Теперь уже ничто не препятствовало вхождению в мир Петровича Третьего.

И вскорости отряд Петровича высаживался на северном берегу Салернского залива, в красивом, богатом и веслом городе Амальфи. Прибытие его ажиотажа не вызвало, потому что ежедневно туда приплывала и приезжала такая масса народу, что отряд Петровича просто потерялся в ней. И индусы, и норманны, не говоря уже о соседях – множестве разновидностей мусульман, а также жители Италии, еще не определившихся с самоназванием, франки, византийцы и прочие граждане неопределенной национальности, иногда и не знающих, кто они и откуда.

Руководство компании, встревоженное опасной обстановкой на Сардинии, наняло его с отрядом для охран солеварен.

Естественно, кроме самого высшего руководства компании никто не знал, кем на самом деле является Петрович. Так что, фактически, на Сардинию он отправил себя сам.

А к этому моменту Петрович, был, пожалуй, самым богатым человеком от Бретани и до Урала. В Индии правда, могли раджи и побогаче быть, если тупо количество золота и драгоценных камней сравнивать. Ну и византийский император, несмотря на сильно похудевшую империю, все еще оставался человеком весьма не бедным.

Ну и всё. Остальные Петровичу никак были не ровня.

А так конечно, театр абсурда получается. Все равно как олигарх какой-нибудь, Билл Гейтс или там Ротшильд, инкогнито на вторую чеченскую отправится, причем не за чеченов.

Конечно, было бы лучше строить морскую карьеру, чем участвовать в глупых сухопутных стычках. Однако к карьере "крокодила морей" следовало тщательно подготовиться. Смешно сказать, но вопрос, как и тысячу лет до того, упирался в кадры. На местном аналоге "Яматы" было сто восемьдесят гребцов и сто пятьдесят морских пехотинцев. И даже всем комплектом полиморфов Петрович не обеспечивал и один экипаж. Поэтому он решил сделать себе какое-никакое имя, под это имя набрать башибузуков и через месяцев через шесть устроить в средиземноморье "вырванные годы", припомнив всем своим конкурентам и перехваченные контракты, и организацию провокаций со стороны властей. Никто, как водится, не забыт, и ничто не забыто. А для лучшей памяти все в блокнот записано.

Во время передачи очередной арендной платы управляющий солеварнями намекнул Аррафиели, что, как говорится, фирма за разумные деньги выполнит любую работу. То есть Петрович со своей командой готов помочь Аррафиели в решении его проблем. Тонкий намек не остался незамеченным. И уже через несколько дней Петрович был приглашен на тайную встречу, где они долго торговались с Аррафиели по поводу того, что считать разумным вознаграждением, а что – адекватным выполнением задания.

Естественно, наперекосяк все пошло тут же. Не успел отряд Петровича приступить к грабежу первой же деревеньки, как туда заявился со свитой Иллиану.

И начал качать права. Это была очень плохая и очень несвоевременная идея. Полиморфы вырезали его вместе со свитой за считанные минуты.

Все-таки омоложение кроме массы плюсов имело и минусы: повышенная доза адреналина, накладываясь на гормональную бурю молодого организма, иногда блокировала возможность совершать адекватные поступки. А с другой стороны, кто такой Иллиану, чтобы так нагло наезжать на Петровича, обзываясь при этом всякими нехорошими словами? По имени так вообще румын. К румынам у Петровича был счет за оккупацию Одессы.

За базар, как твердо помнил Петрович, надо отвечать.

История имела продолжение. Сторонники союза с Пизой стали объединяться, чтобы отомстить продажным генуэзским прихлебателям.

В реальной истории никакой гражданской войны на Сардинии не было. И перед Петровичем встала дилемма: либо он всячески демпфирует предвоенное состояние, не допуская пока значительных отклонений от известной ему истории, либо избирает другой вариант. Например, устраивая войну таким образом, чтобы не допустить ее выплеска за пределы Сардинии. А заодно и посмотреть, насколько он в самом деле способен влиять на ход исторических процессов не только инициируя их, но и управляя ими. Петрович выбрал второй вариант.

Некрофетишисты, как водится, сделали из дохлого румына символ пизанской партии, этакого Хорста Весселя на сардинский манер. Хорошо хоть Иллиану стишат не писал.

И начали метелиться. Прям фанаты "Галатасарая" и "Фенербахче" (ДЛ 9). Горячие южные парни.

Но довольно быстро Петрович в темпераменте сардинцев разочаровался.

Местные тиффози по накалу страстей в подметки не годились современникам Петровича.

Однако, когда он вспомнил название одного из двух генуэзских клубов, "Сампдория", и подумал о возможно пропущенной буковке, футбольные ассоциации ему разонравились.

Воевать сардинцы не стремились. Точнее, их представление о ходе и характере войны кардинально отличались от представлений Петровича. Ну вот например, тема выкупа. Сражаться, взять в плен, получить выкуп, отпустить и снова сражаться. Самому попасть в плен, отдать полученный выкуп уже за себя, быть отпущенным и снова сражаться. Наша песня хороша, начинай сначала.

Одно боестолкновение в квартал считалось безумным напряжением сил. Да и столкновения эти были по оценке Петровича комедийными. Фарс, а не война.

Хотя, он не воевал, и собственно его видение правильной войны базировалось в основном на Второй Мировой и Великой Отечественной.

Отсутствие единого командования, амбиции, отсутствие стратегического плана, четко определенных задач компании. Короче, весь букет в наличии. Медиевал тотал вар в натуре.

Впрочем, Петровичу на все это было плевать. Пиза победит, или Генуя отличится, какая разница? Фактически обе стороны финансировались из его кармана. В таком случае кто бы ни победил, Петрович не проиграет.

Пожалуй, самым сложным в этой войне для Петровича было не воевать так, как он считал правильным. Строго по заветам – "Если враг не сдается, его уничтожают". Не выбиваться из общей массы полевых командиров.

А как не выбиваться?

Вот чего Петрович не любил, так это терять юниты. Даже в стратегиях. Даже безымянные, у которых не растет опыт. Поэтому поступивших в его отряд он вооружал и снаряжал, и очень неплохим оружием и доспехами. Уже одно это выделяло его из общей массы.

Ну и по тамошним меркам Петрович был очень удачливым командиром.

Но быть неудачливым с таким техническим превосходством, это еще надо постараться.

Эпоха строительства замков на Сардинии только начиналась, и по-настоящему мощных укреплений на острове еще не было. А всякие донжоны недостроенные брались на счет "раз" благодаря прекрасной альпинистской подготовке полиморфов. Ночные действия тогда, как, впрочем, и много веков спустя, практиковались крайне редко ввиду сложности управления войсками. Но полиморфы и днем, и ночью отлично управлялись, да еще и обладали бонусом к инициативе, не считая постоянно действующего колдунства "ночной глаз". Так что десятку полиморфов бесшумно вскарабкаться на стены, вырезать охрану и открыть ворота большого труда не составляло.

Для благородного итальянца, а сардинцы их во многом копировали, служба в армии была в то время предпоследним шагом на пути к окончательному падению. Последний шаг, это когда он начинал торговать. Поэтому в отряд к Петровичу шло по большому счету всякое отребье. Но шло активно, конкурс на место доходил до двух десятков претендентов.

Условия Петрович ставил очень жесткие. Дисциплина, общий котел, как в плане еды, так и в отношении дувана, тренировки. Гигиена. Сухой закон на время БД. Это было весьма необычно по тем временам. Но шли, соглашались и терпели. Потому как добыча по сравнению с другими отрядами была королевской.

Собственно, свою войну на Сардинии Петрович организовал так же четко, как сбор урожая на даче. Максимум эффективности. И глубокая многослойная переработка. Огурцы солить, капусту квасить, из ягод варить варенье.

Так что взятые донжоны вычищались под метелку. Мог бы Петрович сами строения разбирать на камешки – разбирал бы и загонял как стройматериалы б/у.

И доли своей банде, себе-то Петрович не лгал, реально он был атаманом сухопутных пиратов, не зажимались. Более того, Петрович предложил доли не пропивать тут же, а организовать закрытое общество акционерного типа. И вложить деньги в торговлю.

А чего бы не вложить, если прибыль составляла 100% и средства оборачивались раз в квартал? Отребье отребьем, но не дебилы же они. Поначалу, конечно, побузили, но полиморфы, которые в отряде были и на офицерских должностях, и в качестве рядовых, Петровича однозначно поддержали. А к ним уже и остальные присоединились.

Плюс лечение, и не только ампутация с молитвой, а настоящее хорошее лечение. Антибиотики и все такое. Плюс пенсии по увечью и помощь семье в случае гибели кормильца.

Так что через несколько месяцев под командой Петровича было пять сотен придирчиво отобранных удальцов, которые своего командира просто боготворили. Ну и полсотни полиморфов.

Вот уж полиморфы показали себя во всей красе. Как Петрович жалел, что их не несколько тысяч. Все будущие проблемы с татарами, турками и прочими вражинами решались бы по щелчку пальцев.

15. Начало славных дел. 944 г. и далее.

Внезапно оказалось, что дел у Петровича в текущем году – вагон и маленькая тележка. Для начала он организовал в Александрии Суворовское училище. Конечно, называлось оно не так помпезно.

Юг Италии представлял собой странный конгломерат вероисповеданий. Поскольку герцогство Амальфи тяготело к Византии, то и христиане условно православного толка там были не редкость. Раскол христианства на католиков и православных еще не случился, но противоречия нарастали. А следовательно, множились формальные отличия. Так вот, парочка православных итальянских купцов, обеспокоенные судьбой своих братьев по вере, организовала в Александрии странно-приютный дом. И финансировала выкуп малолетних православных, волею судьбы попавших в рабство и проданных на чужбину. Поначалу число их было незначительным, но вскоре в детдоме было под сотню мальчишек от пяти до семи лет.

Параллельно с детским домом заработал дом призрения пиратов-ветеранов. Там же, в Александрии. Увечные бойцы из отряда Петровича в случае, если им некуда было идти (а таких было одиннадцать на дюжину) направлялись в Александрию. А там им предоставлялся выбор: либо воспитателем в детском доме, либо в гильдию нищих. Спаянные железной дисциплиной пираты, руководимые и направляемые мудрым Петровичем, довольно быстро подмяли под себя организованную преступность в Александрии. И уже вплотную присматривались к порту.

Петрович был уверен, что профсоюз, и в первую очередь профсоюз докеров – это именно то, в чем нуждалось государство Фатимидов вообще и порт Александрии в частности. Это сколько грузов проходит неучтенных, неконтролируемых и никаким образом не приносящих пользу. Конечно, такое золотое дно как порт и без Петровича пользовался пристальным вниманием преступных группировок. Однако, сопротивляться вымуштрованным пиратам, вооруженных самым передовым марксистско-ленинским учением, местные не могли.

Из спасенных от рабства детей Петрович планировал подготовить будущих агитаторов и пропагандистов. Как раз на них и началась практическая отработка концепции "Правильного Православия".

Понятно, что не все юные падаваны справлялись с учебной нагрузкой. Такие попадали на факультет силовой поддержки. Петрович уже сейчас планировал будущие конфликты христиан и мусульман. Поэтому агитаторы и пропагандисты изучали и Библию, и Коран.

На удивление, пиратам нравилось быть воспитателями. Сержанты и старшины продолжили заниматься привычной работой. Петрович в который раз поразился своим специфическим подходом к воспитанию подрастающего поколения. Для него слова "патриотическое воспитание" и "военно-патриотическое воспитание" представлялись тождественными.

Он в самом деле искренне считал, что армейские порядки в том случае, если исключена армейская дедовщина, прекрасная база для сеяния "разумного, доброго, вечного" в головы и сердца юных падаванов.

Как Петрович ни берёг своих людей, но война есть война. И избежать потерь целиком ему не удавалось. Его отряд превратился в грозную и значимую силу на Сардинии. Однако, добившись неустойчивого равновесия путем присоединения Арбореи к Генуэзскому союзу, и, соответственно, получив конфигурацию 2х2, Петрович постарался свести свое участие в боевых действиях к минимуму по принципу "Fleet in being". Но это касалось сухопутных действий. На море как раз отряд Петровича начал свирепствовать вовсю. Было создано несколько однотипных боевых групп. Три – условно говоря – крейсера, корабль снабжения и вместительное грузовое судно. Скоростные крейсеры легко догоняли неповоротливые купеческие лоханки. Сопротивляться обученным абордажникам Петровича – значило всего лишь доставить им кровавое удовольствие. Тем, кто сдавался без боя, оставляли от четверти до трети груза. Тех же, кто оказывал сопротивление либо безжалостно топили, либо брали в плен и продавали в рабство.

За годы существования торговых компаний им созданных, была налажена очень неплохая сеть шпионов и осведомителей практически в каждом крупном порту. Поэтому операции поддавались планированию и отличались высокой эффективностью.

Особо жестокую кампанию Петрович развернул против радхонитов. И в силу того, что они были его естественными конкурентами, и марсельские события он им не забыл.

Если, благодаря принципу одной трети, средиземноморскую торговлю Петрович не подорвал, то радхонитские общины, раз за разом теряя людей, корабли и товары, все ближе подходили к опасной черте финансового краха.

Безусловно, поначалу они пытались бороться. И наемные убийцы, и корабли-ловушки, и конвои, и суда россыпью... И даже попытка посредством высокой дипломатии поссорить его с сардинцами, а позже и с конторой "Гарибальди и сыновья". Но не вышло. Сардинцы Петровича откровенно боялись.

До него тоже не сразу дошло, что по тамошним меркам и временам его отряд представляет собой грозную и могучую силу. Не каждый крупный феодал может позволить себе содержать такое войско на постоянной основе. А благодаря значительной добыче (причем свою долю получал каждый – от командира до последнего обозника в срок и без всякого обмана), благодаря совершенно невиданному уровню медицины и заботе о раненых и увечных, пираты просто боготворили Петровича.

Ну и само собой, полиморфы-контрразведчики тоже не дремали.

В целях поддержания авторитета и создания имиджа несколько раз в год Петрович самолично принимал участие в боевых стычках, в полевых учениях или абордажах. Все согласно рекомендациям искина о повышении уровня адреналина в организме.

Правильно Цой пел: война – дело молодых. Петровичу война представлялась исключительно бессмысленным занятием. А свое участие в ней – так и полностью идиотским. Но никуда не денешься "nobles oblige".

Народ в это время воевал много и с удовольствием по самым ничтожным и пустяковым поводам. Азия выплескивала одну за одной волны кочевников. Только в десятом веке как минимум две – болгаров и венгров. Да и европейцы не отставали, резали друг друга в охотку. То корону не поделят, то с какого конца яйцо разбивать.

Несмотря на свое отношение, воевал Петрович хорошо. Регулярные тренировки с полиморфами сделали из него очень приличного фехтовальщика. Модифицированные доспехи разрубить или проколоть можно было только чудом.

При тогдашнем уровне управления войсками командующий армией мог отдать только один приказ – вперед. А там уже как бог даст. Естественно, Петровича такой вариант не устраивал. Он отыграл на планшете без преувеличения тысячи крупных битв и маленьких стычек. А планшет позволял моделировать поведение участников сражения с невероятной точностью.

Поначалу Петрович робел командовать настоящим боем и полагался на полиморфов. Но постепенно механика боя делалась ему все более понятной. Дисциплина, воинская выучка и управляемость его отряда росла, и все чаще Петрович брал командование на себя. Но, повторимся, удовольствия от этого он не получал, несмотря на хорошие результаты.

Но главным для себя проектом Петрович полагал создание ордена пилигримов. Как изначально предполагалось, папа Мартин второй идею создания такого ордена целиком и полностью поддержал, сразу передав в орденское хозяйство примерно два десятка монастырей в разных землях. Понятно, что монастыри отбирались по принципу "на тебе боже, что нам негоже", но сам факт такой передачи много значил для престижа и статуса ордена. Еще перед тем, как идти к папе, а предложение о создании ордена исходило от пизанских и марсельских торговцев, а также герцога Салерно, человека набожного и благочестивого, агенты Петровича провели огромную подготовительную работу. Буквально в течение полугода после образования ордена в него вступили на правах ассоциированных членов сам герцог Салерно Гвемар II, швабский дюк, двоюродный брат короля Конрада Герман I фон Веттерау и герцог нормандский Вильгельм Длинный меч

Несмотря на то, что Петрович уже много лет жил в средневековом, а, следовательно, религиозном по определению обществе, неподдельность веры в бога и постоянная потребность в ней иногда его здорово поражали. Вступившие, как водится, получали очевидные и неочевидные бонусы. В качестве очевидных для столь знатных феодалов были организованы и проведены великолепные туры по местам религиозной славы. Сервис, само собой, был на высшем уровне, феодалам понравилось. Пошли слухи. И контора заработала.

Неочевидный бонус напрямую вытекал из разрешения папы на кредитные операции, связанные с организацией. Здесь Петрович не выдумывал ничего нового, а просто копировал деятельность ордена тамплиеров. Конечно, это все делалось очень небыстро, но народ отправлялся в паломничество с большим энтузиазмом. Имения паломников отдавались под управление Ордена, а орден вел дела исключительно честно.

Довольно значительное число бедных паломников путешествовало за счет ордена и имидж его был максимально позитивным, что приводило к большому количеству земельных пожертвований, а также прочих бенефиций в виде разнообразных прав. Например, на добычу камня или вырубку леса.

Мало-помалу Европа покрывалась сетью канторий и прецепторий ордена.

Специально акцент не делался, но при каждом орденском отделении создавался отряд братьев-защитников, которые охраняли паломников от разбойников, а заодно составляли значительный военный контингент для решения всяких сложных и неоднозначных вопросов. С одной стороны, начнись к этому моменту крестовые походы, работать ордену было бы значительно легче и проще. С другой – подсознательно – Петрович хотел избежать ситуации с крестовыми походами. Причин для крестовых походов, по большому счету, было две. Проблема пряностей и огромный социальный перегрев в западной Европе. Вопрос с пряностями Петрович полагал решенным. Его торговые компании легко могли бы удвоить объемы поставок, был бы только спрос. А вот с социальным напряжением он планировал справиться и без крестовых походов. И для этого ему пришлось решать неожиданную проблему со слухами. Фактически, механизмов быстрой манипуляции массовым сознанием в десятом веке не было как класса. С двадцать первым веком просто не сравнить: ни телевидения, ни интернета, ни газет. Поэтому Петровичу пришлось делать специальный вояж на Азорские острова и организовывать там мини-типографию, печатая пропагандистскую литературу чудовищными тиражами по пятьдесят – сто экземпляров. Да еще не забывая про имитацию рукописного текста, пергамента и бумаги, идентичных натуральным. И одним из первых его творений была конспирологическая книга о Меровингах и Каролингах, а также постыдной роли Ватикана в свержении законной династии наследников Иисуса.

К счастью для Петровича, королевская власть во Франции была достаточно слаба, чтобы реально препятствовать распространению этого бреда. Тридцать книг на всю Францию – вроде бы и немного. И даже если учесть, что часть из них будет выкуплена, конфискована (или иным образом уничтожена) людьми папы и короля, разговоры пойдут, а большего пока и не нужно. Петрович даже не стал решать вопрос, кто формально будет назначен наследником Иисуса и Дагаберта. Пока династия герцогов Булонских его вполне устраивала, будучи не лучше и не хуже других династий.

Даже больше того, с детских лет он испытывал своеобразную симпатию к герцогу Бульонскому. Еще маленьким мальчиком, читая книгу о крестоносцах, он наткнулся на фамилию герцога в такой забавной форме. Долго искал город Бульон на карте Франции и думал о том, как дразнили герцога в школе, когда он был маленьким. Переживал, одним словом.

А вообще, даже без учета конспирологических теорий назначение герцога иерусалимским королем выглядело немножечко странным. Потому что в первом крестовом походе принимали участие люди и познатнее.

16. Перечитывая Альфреда Мэхэна. 945 г.

Публичному человеку все завидуют. Каждому колет глаза чужой успех. Каждый норовит подкрасться и заехать тортом в самую рожу. И хорошо еще, если только тортом, а не из снайперки шмальнуть или, что может быть даже хуже, в газетах всякую мерзость прописать.

Правда, в нынешние времена ни тортов, ни снайперов, ни газет не было. И завистники поступали иначе. По крайней мере, в отношении Петровича.

Устроив террор радхонитам, Петрович, безусловно, ожидал противодействия. Но недооценил коварство и изворотливость иудейского ума. Радхониты потрясли кубышками, вымели сусеки, выпотрошили закрома и проплатили испанским арабам налет на базу Петровича. Точнее, на одну из баз, местоположение которой стало им известно. Арабов, кроме гонорара, в немалой степени соблазнил рассказ о несметных, буквально неисчислимых богатствах, хранящихся на базе.

Исполчившись в великих силах, арабы безукоризненно провели налет. Обещанных богатств они там не нашли, и не иначе как со зла инфраструктуру базы уничтожили полностью, да еще и прихватили один из боевых отрядов Петровича. Людей – кого убили, кого в плен взяли, но оба полиморфа, к счастью, спаслись. Правда, им пришлось вплавь преодолевать половину Средиземного моря, однако ценнейший ресурс потерян не был. Хотя, конечно, утешение очень слабое.