Текст книги "Дан приказ..."

Автор книги: Петр Пляченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

– Товарищ Маршал Советского Союза! Специалисты фотослужбы ВВС девятой армии занимаются обработкой материалов последнего воздушного фотографирования войск противника.

Семен Михайлович тепло поздоровался, смерил взглядом молодого лейтенанта, как бы оценивая его. Среднего роста, коренастый, живое, энергичное лицо, молодцеватая выправка. Настоящий кадровый командир. [20]

– Когда самолеты возвратились с разведки? – спросил Буденный.

– Два часа тому назад, товарищ маршал.

– Сможете сказать, какие данные они привезли?

– Смогу. Аэрофотоснимки уже отдешифрированы.

– Тогда показывайте. – И Буденный направился к стоявшему неподалеку специальному автобусу – походной автофотолаборатории. Вплотную прижатый к машине, с теневой стороны стоял огромный стол, предназначенный для фотограмметрических работ. На столе лежали отдешифрированные фотосхемы с составленными легендами.

– Доложите, что там заснято, – приказал Буденный и сел на поданный ему раскладной стул.

– Из районов Шепетовка, Тернополь, Проскуров, – начал Петр, – по дорогам на Бердичев, Белую Церковь и Винницу, Умань в общем направлении на Кировоград движутся колонны танков, автомашин с пехотой, артиллерия – свыше тысячи единиц. Авангарды колонн сегодня к десяти часам утра достигли рубежа Белая Церковь – Умань…

Буденный подошел к фотосхеме и внимательно стал рассматривать мелкие квадратики, точечки заснятых танков и автомашин противника.

– Быстро нанесите все эти данные на свою карту и срочно сообщите в Москву, – повернувшись к стоявшему рядом полковнику, сказал маршал.

– Слушаюсь, – ответил тот и принялся за дело.

К походным фотолабораториям с шумом подъехала машина командующего войсками 9-й армии. Из нее вышел генерал-полковник Я. Т. Черевиченко и направился к С. М. Буденному. Они крепко пожали друг другу руки. Буденный, Черевиченко и прибывший вместе с командармом командующий ВВС 9-й армии генерал-майор авиации Ф. Н. Мичугин подошли к столу с фотосхемами и стали обмениваться мнениями.

Полковник, нанеся данные аэрофоторазведки на свою карту, взял лейтенанта Павленко под руку:

– А теперь пойдемте к вам в машину писать донесение в Москву.

Они проворно зашли в автобус, в котором стоял огромный стол, тоже заваленный фотосхемами, Быстро составили нужный документ в Ставку Верховного Главнокомандования. [21]

Полковник легко, спортивно сбежал со ступенек автобуса и, остановившись, спросил:

– А где у вас поблизости узел связи?

– Не так далеко, в Жовтневе. Там находится штаб армии, там и узел связи, – ответил Петр.

Полковник уехал, а Павленко вернулся в фотолабораторию. Генералы и старшие командиры находились у стола с фотосхемами и развернутой на нем огромной крупномасштабной картой с нанесенной обстановкой. Они жарко обсуждали что-то.

Маршал Буденный и генерал-полковник Черевиченко присели в сторонке прямо на траву, развернули карту и, глядя на нее, оживленно заговорили. Буденный длинной сухой травинкой все время водил по карте, а Черевиченко, несколько насупившись, молча слушал главкома.

Тогда лейтенант Павленко не мог знать, о чем вели речь военачальники. Только спустя многие годы ему стало известно, что в тот день они обсуждали вопрос возможного отвода войск 9-й армии и ее соседа слева за Южный Буг и далее – за Днепр во избежание окружения гитлеровскими войсками. На следующий день штабу 9-й армии было разрешено передислоцироваться в Николаев.

К этому времени обстановка резко изменилась, В начале августа 1941 года немецко-фашистские войска вышли к Днепру в полосе Юго-Западного фронта. В создавшихся условиях гитлеровское командование получило возможность повернуть значительные силы на юг для удара во фланг и тыл Южному фронту. В короткое время противник одновременно нанес несколько ударов в стык войск 9-й и Отдельной Приморской армий. В упорных боях ему удалось вынудить 9-ю армию отойти на восток и переправиться через Южный Буг в районе Николаева. Отдельная Приморская армия отступила к Одессе. В исключительно тяжелых условиях оказались войска 9-й армии. С фронта она вынуждена была отражать удары трех армейских корпусов 11-й немецкой армии, а с севера сдерживать бешеный натиск 48-го немецкого моторизованного и венгерского корпусов, которые стремились любой ценой отрезать ей пути отхода. И все же 13 августа основные силы 9-й армии оказались окруженными в районе Николаева. Начались тяжелые бои. [22]

Разведотдел штаба ВВС армии временно расположился на одной из центральных улиц Николаева в небольшом кирпичном доме. В соседних зданиях разместились другие отделы, Мирных жителей в городе почти не было, большинство эвакуировалось вместе с предприятиями. Зато здесь скопилось несколько крупных штабов, много специальных подразделений и частей армейского и фронтового подчинения с техникой. Находились тут и моряки из Николаевской военно-морской базы, курсанты военно-морского училища. В городе было тревожно. Издалека доносились отзвуки артиллерийской стрельбы. Гитлеровцы рвались к Николаеву.

К домику разведотдела бойцы-связисты подтянули провода, но связь пока не работала. Петр помог связистам наладить ее.

– Товарищ лейтенант, разрешите обратиться, – услышал он. – Вот пленного приказано доставить вам.

Павленко обернулся и увидел перед собой огромного гитлеровца-парашютиста. Его сопровождал невысокий красноармеец.

– Проводите пленного в дом, – приказал лейтенант бойцу.

Вскоре в разведотделе начался допрос. Пленный оказался командиром небольшого воздушного десанта, выброшенного на рассвете в районе населенного пункта Сливны. Фашисты имели задачу захватить аэродром Водопой (восточнее Николаева) и удерживать его до подхода своих танков. Сам собой напрашивался вывод: противник вот-вот развернет наступление на Николаев. Лейтенант Павленко и присутствовавший на допросе капитан Яминский поспешили обо всем доложить начальнику штаба ВВС армии. Генерал Устинов тут же приказал выехать на аэродром Водопой и передать распоряжение штабу 20-й смешанной авиационной дивизии без промедления перебазировать свои части за Днепр.

– Пусть сейчас же организует воздушную разведку дорог севернее и западнее Николаева, а также переправ на Южном Буге, – добавил генерал. – А теперь отправляйтесь.

Машина быстро катила по гладкой дороге. До аэродрома оставалось еще несколько километров, и тут [23] Петр увидел, как в воздух поднимаются одно за другим звенья истребителей и берут курс на восток. «Что бы это значило?» – подумал он. Когда машина подъехала к КП, на летном поле не осталось уже ни одного самолета. Около штаба дивизии стояли несколько груженных штабным имуществом автомашин, вокруг суетились шоферы. Павленко остановил шагавшего навстречу капитана.

– Где командир и начальник штаба дивизии?

– А вы кто такси и что вам нужно? – ответил тот вопросом на вопрос.

Петр предъявил свой документ, сказал, кто и зачем его сюда прислал. Капитан недоуменно посмотрел на лейтенанта и спросил:

– А разве штаб ВВС армии до сих пор в Николаеве?

– Да, там, а где же ему быть?

– Разве вы не знаете, что к городу подходят немецкие танки? – почти крикнул капитан.

Он сообщил, что сегодня в шестнадцать ноль-ноль воздушные разведчики 55-го истребительного авиаполка обнаружили в полуста километрах к северу от аэродрома Водопой большую колонну фашистских танков, движущихся на Николаев. Разведчикам вначале не поверили. Командир дивизии послал на разведку еще один экипаж. Данные подтвердились. Тогда он поднял полки по тревоге и улетел с ними на аэродром Чернобаевка. Начальник штаба дивизии на связном самолете вылетел для доклада в штаб ВВС армии.

– Но к нам он не прилетел. Где же он? – спросил Петр.

– По-видимому, в Херсоне. Ведь ваши машины еще вчера уехали туда, мы их заправляли горючим на своем аэродроме и решили, что командование ВВС уже там.

– Так то же были только радио-, метеостанции и походные автофотолаборатории! – сокрушенно произнес Павленко. – Основное осталось в Николаеве.

Капитан досадливо почесал затылок. Надо что-то срочно предпринять. Но что?

Лейтенант быстро вытащил из планшета свою карту и попросил показать, в каком месте обнаружены танки.

– Вот тут, – сказал капитан, – двигались двумя колоннами свыше восьмидесяти машин.

– А кто летал на воздушную разведку? – поинтересовался Петр, чтобы обо всем доложить в штабе. [24]

– Старший лейтенант Покрышкин в паре с Лукашевичем. Третий экипаж не помню. Западнее Николаева наши самолеты были атакованы истребителями противника. Машина Лукашевича подбита, но он сел на свой аэродром.

Теперь Петру все стало ясно, надо немедленно возвращаться в штаб.

Генерала Устинова он разыскал в самом центре Николаева, в городском сквере. Там возле памятника Павшим борцам стояла группа генералов и старших офицеров во главе с командующим 9-й армией генерал-полковником Черевиченко. Обсуждалось что-то очень важное, лица присутствующих были суровы и сосредоточенны. Подойдя к группе, Павленко попросил у командующего разрешения обратиться к начальнику штаба ВВС. Черевиченко молча кивнул в знак согласия. Лейтенант коротко доложил генералу Устинову данные воздушной разведки, сообщил о перебазировании полков 20-й смешанной авиадивизии. Устинов тут же все передал Черевиченко. Генерал-полковник на минуту задумался, потом спокойно, но твердо стал отдавать необходимые распоряжения. Они сводились к следующему. Поскольку в десятках километров от Николаева обнаружены вражеские танки, удар по городу следует ожидать на рассвете, вероятнее всего – со стороны аэродрома Водопой. Необходимо срочно подготовить оборонительные рубежи на этих направлениях и установить на них зенитную артиллерию для стрельбы по танкам прямой наводкой. Зенитные орудия немедленно снять с судостроительного завода и Варваринской переправы. Срочно создать группы истребителей танков и направить их на огневые рубежи. Всю тяжелую технику и штабы подготовить к эвакуации из Николаева в Херсон и далее – за Днепр. Подразделениям морской пехоты обеспечить эвакуацию людей и техники на восток. Подготовить к взрыву Варваринскую переправу и доки судостроительного завода, время взрыва – особым распоряжением.

В сжатые сроки пришли в движение войска вокруг Николаева. По улицам города моряки потянули длинноствольные зенитные орудия. Тут и там создавались боевые группы истребителей танков из политработников, штабных командиров, работников особых отделов и милиции. Их вооружали бутылками с зажигательной [25] смесью и направляли на восточную окраину. В одну из таких групп включили лейтенанта Павленко и его боевых товарищей – воентехников К. Кащеева, М. Тихомирова, И. Комова и переводчика В. Корхова; Петра назначили командиром. Группа насчитывала тридцать человек. Все как на подбор – рослые, физически крепкие, выносливые. Получили по две бутылки с зажигательной смесью и двинулись строем в указанное место. На полпути услышали взрыв: на воздух взлетела Варваринская переправа. Петр с горечью сказал шагавшему рядом политруку:

– Все ясно, фашисты подошли вплотную к Южному Бугу.

В ответ политрук только кивнул.

Обгоняя истребителей танков, на отведенные позиции спешили машины с расчетами. У поворота зенитчики притормозили.

– Кто такие? – спросил Павленко.

– А тебе зачем знать? – полюбопытствовал лейтенант-зенитчик.

– Как так зачем? Вместе будем фашистские танки жечь. А когда знаешь, кто рядом дерется, увереннее себя чувствуешь.

– Пожалуй, верно. Нашим дивизионом командует капитан Белан, следом идет капитан Шевелев. Народ у нас боевой.

– В бою увидим, у кого какой.

– Тоже верно.

Выходя из города на дорогу, протянувшуюся вдоль восточной окраины Николаева, группа истребителей вновь встретилась с зенитчиками. Молодой, крепкого сложения артиллерист со шпалой в петлицах вел разговор с командиром в морской форме. Павленко подошел к ним, представился.

– Вот вы-то мне и нужны, – сказал коренастый моряк. – Моя фамилия Беканов. Ваша группа поступает в мое распоряжение. Позицию займете вон там. – Он указал, где именно. – Постарайтесь получше оборудовать ее. Бой, по всему видно, будет жаркий.

Лейтенант повел группу на указанный рубеж. Солнце уже скрылось за горизонтом, начало быстро темнеть. Петр огляделся. В зарослях кукурузы виднелись длинные стволы зенитных орудий, наведенных горизонтально для стрельбы прямой наводкой. Расчеты старательно [26] рыли окопы для орудий, щели для личного состава. Это были морские зенитные батареи, которыми командовал Баканов. Севернее занимали огневые позиции отдельные дивизионы зенитной артиллерии капитанов Г. И. Белана и В. А. Шевелева. Между подразделениями зенитчиков и расположилась группа истребителей танков. Павленко приказал немедленно приступить к оборудованию позиции. Потом группа помогла зенитчикам расчистить поле перед орудиями, выломать стебли кукурузы, мешающие обзору и обстрелу. В эту ночь об отдыхе и не помышляли…

Рассвет наступал медленно, словно нехотя. Едва прояснилось вокруг – появились вражеские танки. Несколькими волнами они двигались по кукурузному полю. Сначала слышался только гул моторов, а вскоре над стеблями показались и башни танков.

Зенитчики терпеливо ждали врага. Расстояние до него быстро сокращалось – девятьсот, восемьсот, семьсот метров…

– Огонь! Огонь! Огонь! – одновременно раздались команды на батареях.

Разом грохнули выстрелы нескольких десятков орудий. Темп стрельбы с каждой секундой нарастал. Наткнувшись на плотный огонь, танки противника замедлили ход, начали маневрировать. Запылала одна машина, вторая… Гитлеровцы повели ответную стрельбу. Огневая дуэль разгоралась. Снаряды рвались на огневых позициях зениток, обдавая расчеты осколками, комьями земли. Появились первые раненые и убитые. От частых выстрелов и взрывов все вокруг дрожало и стонало. Во многих местах горела сухая кукуруза. Над полем боя висело облако дыма и пыли, закрывая солнце. Стало темно, будто сумерки спустились на землю.

Бой длился несколько часов. Вражеские танки не смогли прорваться сквозь огневой заслон зенитчиков. Оставив на поле боя десятки сожженных машин, противник к исходу дня прекратил атаки и временно перешел к обороне, укрыв танки в складках местности и хорошо замаскировавшись.

Настал черед действовать группе истребителей танков. С наступлением темноты ее разделили на шесть подгрупп по пять человек. Каждой поставлена задача – скрытно подобраться к танкам врага и забросать их бутылками с зажигательной смесью. [27]

Тщательно маскируясь, советские воины, где при гнувшись, а где ползком по-пластунски, устремились к вражеским машинам. Одну пятерку возглавил лейтенант Павленко. Он почти вплотную приблизился к танку и проворно бросил одну, затем вторую бутылку. Танк загорелся. Для верности воентехник Кащеев метнул в нее еще одну бутылку. Огромное зарево осветило местность, обнаруживая смельчаков. Фашисты ударили из пулемета по не успевшим отползти советским воинам, длинные очереди трассирующих пуль вспахали землю. Послышались крики. Петр дал команду отходить, но на месте недвижимыми остались моряк О. Котенкин и воентехник К. Кащеев. Вражеские пули настигли их.

Противник недосчитался нескольких танков. Однако и группа потеряла половину своего состава.

В ту же ночь морские и сухопутные зенитчики получили приказ отбросить врага с занятой позиции и очистить дорогу на Херсон. На помощь им пришли курсанты Николаевского военно-морского училища.

Под покровом темноты зенитные батареи выдвинулись вперед, изготовились к бою. Морские пехотинцы залегли цепью неподалеку от артиллерийских позиций. Вместе с ними заняла позицию группа истребителей танков.

В полночь по условленному сигналу зенитные батареи открыли мощный огонь. Гитлеровцы не ожидали такой дерзости. Ошеломленные внезапным огневым налетом, они долго не могли предпринять ответных действий. Этим и воспользовались морские пехотинцы. В едином порыве они поднялись и ринулись на врага. Стреляли орудия, взрывались гранаты, гремело многоголосое «ура». Вскоре разметавшееся зарево скрыло атакующие цепи. Советские воины стремительно ворвались в плохо оборудованную оборону противника и вступили в рукопашную схватку. Не выдержав удара, гитлеровцы попятились.

К утру моряки пробили широкую брешь в боевых порядках вражеской обороны. Дорога Николаев – Херсон, которую гитлеровцы оседлали в нескольких местах, была наконец свободна. Теперь эту жизненно важную магистраль с обеих сторон надежно прикрывали николаевские моряки. [28]

На восток двинулись колонны советских войск, техники, местного населения. По приказу генерал-полковника Я. Т. Черевиченко последними оставили свои рубежи зенитчики, морские пехотинцы, истребители танков.

К 16 августа наши войска вырвались из окружения и отошли за реку Ингулец, к 19 августа армии Южного фронта отступили за Днепр и заняли оборону от Никополя до Херсона.

Спустя много лет автор этих строк работал с архивами и другими материалами, из которых узнал, что Гитлер придавал особое значение захвату Николаева. На город были брошены войска 11-й армии и 1-й танковой группы. Противник намеревался окружить его и ликвидировать оказавшиеся в кольце части. В дневнике бывшего начальника генерального штаба сухопутных войск фашистской Германии генерал-полковника Гальдера есть такая запись: «Успехи нашего наступления на фронте группы армий «Юг» поведут к тому, что у Николаева будут отрезаны 2-3 дивизии противника». И далее: «…16-я танковая дивизия завершила окружение группировки противника у Николаева».

Однако планам гитлеровцев не суждено было осуществиться. Совершив прорыв, советские войска вышли из-под удара врага. Не будет преувеличением сказать, что в срыве коварного замысла командования группы армий «Юг» большая заслуга принадлежит нашим воздушным разведчикам, которые заблаговременно предупредили командование 9-й армии о приближении с севера к Николаеву колонн фашистских танков. [29]

Связной на поле боя

За Днепром, в Каланчаке, лейтенант Павленко разыскал свой штаб и приступил к прежней работе в разведотделе. Дел было по горло. Бои не утихали ни на день. Командованию непрерывно требовались данные о противнике, действиях своих войск. А связь работала с перебоями. Из некоторых частей и соединений порой подолгу не поступали сведения. Думали, как улучшить связь с войсками, и вот однажды Павленко вызвал начальник штаба ВВС армии генерал-майор А. З. Устинов. Разговор был короткий.

– Есть решение назначить вас офицером связи, – сказал он.

Петр недоуменно посмотрел на начальника штаба, не сразу поняв, что это значит.

– Да, да, все правильно, есть теперь такая должность, – продолжал генерал, – не удивляйтесь. Только что получена директива. Во всей действующей армии, там, где это необходимо, вводятся офицеры связи для более тесного общения штабов с войсками. На эту должность рекомендовано назначать хорошо подготовленных и смелых командиров, способных быстро разбираться в обстановке, правильно и четко докладывать командованию сведения. Вот мы и решили назначить вас офицером связи нашего штаба. Надеюсь, согласны?

– Дело новое, разрешите подумать.

– Думать некогда, приступайте к делу, это приказ. – И генерал поздравил лейтенанта с новым назначением.

В тот же день Петр получил самолет связи По-2 (прозванный в войсках кукурузником за способность садиться в любом месте) и принялся за новое дело. Пилотировал самолет старшина И. Шевченко. По заданию [30] командования в первый же день они облетели местность севернее и южнее Днепра, от Херсона до Никополя, где сражались части и соединения 9-й армии.

– Вот теперь другое дело, – удовлетворенно сказал начальник разведотдела, выслушав вечером очередной доклад Павленко. – Почти все необходимые сведения есть. Каждый бы день так. Ну, удачи тебе, Петр. Летай, да будь осторожным.

Осторожность, а еще более мастерство были очень нужны при сложнейшей наземной и воздушной обстановке. Офицеру связи приходилось разыскивать свои войска, сражавшиеся нередко в окружении, садиться чуть ли не перед носом у противника. Передав тому или иному командиру приказ, боевое распоряжение и получив информацию о положении на участке фронта, требовалось как можно скорее доставить все сведения в свой штаб. Такие задачи пришлось выполнять лейтенанту Павленко со своим верным другом старшиной Шевченко в августе и сентябре 1941 года над Херсоном, Бориславом, Никополем, Каховкой и другими населенными пунктами. Во время этих полетов их безоружному По-2 приходилось тяжело, не раз он мог стать добычей вражеских самолетов.

В конце августа фашистские войска начали переправляться через Днепр и скапливаться близ Каховки. Для 296-й стрелковой дивизии, дислоцировавшейся в селе Любимовка, срочно потребовалось разведать переправу и район сосредоточения гитлеровцев на левом берегу реки. Дивизия имела задачу разгромить противника и восстановить положение в районе Каховки.

У штаба ВВС не оказалось никаких средств, кроме По-2. Вот и пришлось Павленко лететь на задание. Экипаж знал, что ему грозит немалая опасность, поэтому старался подойти к району предполагаемой переправы как можно незаметнее. На первых порах удалось обмануть противника и разведать переправу: вражеские пехотинцы двигались по узкому мосту, по колено в воде. С большой высоты мост не просматривался, зато с бреющего полета был как на ладони.

Установил экипаж и общее очертание района, занятого противником на левом берегу Днепра.

Теперь требовалось лететь в район Любимовки к командиру 296-й стрелковой дивизии. Вот тут-то и началось. Близ Любимовки самолет внезапно атаковали [31] два Ме-109, С первого же захода «мессеры» подожгли По-2. Петр и старшина Шевченко получили легкие ранения. С трудом они посадили машину и уже пешком добрались до штаба 296-й стрелковой дивизии.

* * *

В начале сентября 1941 года лейтенанта Павленко вызвали в штаб 9-й армии. В комнате, куда его пригласили, за столом, накрытым огромной картой с нанесенной обстановкой, сидело несколько человек. Кое-кого Петр знал. Некоторых видел впервые.

– Офицер связи девятой армии лейтенант Павленко, – представился Петр.

– Ну мы еще посмотрим, что за офицер связи. Подойдите к карте и доложите обстановку, – сказал недавно назначенный командующим 9-й армии генерал-майор Ф. М. Харитонов.

– Слушаюсь! – Павленко твердым шагом подошел к столу.

Внимательно посмотрел на карту и начал четко докладывать:

– Товарищ командующий! К исходу вчерашнего дня противник в районе Каховки расширил плацдарм на восток и юг и вышел на рубеж этих рощ и полей. – Петр показал на карте. – На других участках линия фронта проходит по Днепру.

– Думаю, что можно послать его в Одессу. Справится с заданием. – Член Военного совета Южного фронта армейский комиссар А. И. Запорожец пристально посмотрел на лейтенанта.

– Постараюсь оправдать доверие! – громко произнес Павленко.

В тот же день ему приказали лететь в окруженную Одессу и установить связь со штабом Одесского оборонительного района (ООР), доложить там подробную обстановку в полосе 9-й армии и всего Южного фронта, вручить Военному совету ООР специальную почту из Москвы. В дальнейшем действовать по обстановке.

– Скрывать от вас не станем: в почтовом мешке – ордена для воинов ООР, – сказал А. И. Запорожец.

К полету в Одессу экипаж готовился тщательно. Заправили баки горючим, взяли с собой бензин для дозаправки. Захватили автоматы и гранаты, две надутые камеры автопокрышек на случай посадки на воду, [32] бортпаек. К мешку с почтой привязали надутую камеру. Маршрут полета делился на две части: сухопутную (от Каланчака до рыбацкого хутора Покровка) и морскую (от Покровки до Одессы).

До Одессы долетели благополучно. Сели на городском аэродроме. Старшина Шевченко остался у самолета, а Петр, взвалив мешок с почтой на спину, отправился в город. С помощью патрульных добрался до комендатуры, оттуда – на тихую узкую улицу Дидрихсона в штаб обороны Одессы.

Представление командующему ООР контр-адмиралу Г. В. Жукову и вручение почты бригадному комиссару И. И. Азарову заняло немного времени. Павленко пригласили в оперативный отдел. Петр доложил обстановку в полосе обороны 9-й армии и левого фланга Южного фронта. Руководство обороной Одессы особо интересовалось направлением наступления 17-й немецкой армии. Павленко рассказал все, что знал.

– Спасибо за информацию, – поблагодарил лейтенанта начальник отдела. – Мне велено передать вам, что остаетесь в штабе ООР до особого распоряжения. Будете работать в разведывательном отделе. Самолет связи посадите на аэродром шестьдесят девятого истребительного полка. Все ясно?

– Все.

Павленко проработал в разведотделе всего два дня. Вскоре его перевели в штаб ВВС ООР. Командующим авиацией тогда был комбриг В. А. Катров, а начальником штаба – полковник М. В. Шанин. Оба они хорошо знали Павленко. Еще до войны он служил в штабе ВВС Одесского военного округа. Теперь Петру поручили планировать и организовывать воздушную разведку во всех секторах обороны Одессы, на дальних и ближних подступах к городу; анализировать разведданные и составлять оперативную документацию. Работу эту он знал, дела шли неплохо. Вот только разведданных поступало мало. Порой самим приходилось добывать их.

Однажды при докладе очередного итогового разведдонесения полковнику Шанину лейтенант предложил:

– А что, если для воздушной разведки использовать наш самолет По-два? Разрешите мне самому слетать и хорошенько осмотреть район Восточного сектора перед нашим передним краем. Постараюсь найти огневые [33] позиции артиллерии, которая обстреливает порт и город.

Начальник штаба чуть помолчал, потом сказал: – Ваше предложение дельное, но его надо обдумать. Во-первых, на вашем самолете уже три дня летает начальник инженерных войск генерал Хренов, лично руководит инженерными работами на внутреннем оборонительном поясе; во-вторых, лететь на По-два в этот район опасно. Словом, я сегодня вечером посоветуюсь с командующим, а там решим, что и как.

Вскоре Петр получил новое задание – разведать действующие артиллерийские позиции противника в Восточном секторе. Он сразу выехал в 69-й истребительный авиаполк, где находился его самолет. Вместе с пилотом Иваном Шевченко обдумали, как лучше выполнить поставленную задачу, проложили маршрут полета с учетом местности и нахождения огневых средств противника. Ценные советы дал опытный летчик полка Алексей Алелюхин, впоследствии генерал, дважды Герой Советского Союза, с которым Петр был знаком еще до войны. Теперь они встретились случайно за ужином в столовой. Алексей много раз летал в район предстоящей разведки, знал там все до мельчайших подробностей. 69-й полк, включавший менее тридцати исправных истребителей, прикрывал наземные войска и попутно вел наблюдение за тылами врага.

И вот экипаж в воздухе, летит к береговой черте. Шевченко максимально прижимается к воде, сворачивает на берег и ведет самолет вдоль низин, балок и оврагов, стараясь слиться с зеленым фоном виноградников. Мотор приглушен. По времени цель должна быть рядом. Летчик делает горку, Петр отчетливо различает артиллерийские позиции, окутанные дымом. Считает орудия, хорошо видимые по задульным конусам. «Всего тридцать шесть», – говорит себе. Лейтенант дает сигнал пилоту на снижение и уход.

Разведка длилась недолго, По-2 исчез так же внезапно, как и появился. Задачу выполнили успешно.

Почти ежедневно отправлялся экипаж Павленко на воздушную разведку. Каждый вылет По-2 сопряжен с огромным риском, смертельной опасностью. Как-то экипаж возвращался из разведки в район Старой Дофиновки и Чебанки. Вот уже остался позади свой передний край. И вдруг забарахлил мотор, самолет потянуло [34] к земле. Высота метров пятьдесят, не больше. Лейтенант показал пилоту на небольшую длинную лысину среди виноградника, прямо перед ними. Старшина понимающе кивнул, а затем, мастерски спланировав, посадил самолет. Мотор заглох.

– В чем дело, Ваня? – забеспокоился Петр.

– Сейчас узнаем, тяги, наверное, выскочили.

– Опять тяги?! Сколько раз я вам говорил, чтобы тщательно готовили машину к полету, – не сдержался лейтенант.

Шевченко, не ожидавший такого упрека, стоял молча, переминаясь с ноги на ногу.

Павленко знал, что их самолет никто из механиков 69-го истребительного авиационного полка не обслуживал. Всю подготовку к полету проводил сам пилот. Вот и показалось Петру, что Шевченко сделал свое дело недобросовестно. Но лейтенант ошибся. Регулировка тяг пяти цилиндров мотора По-2 – дело тонкое и сложное. Не всякому это под силу. Если тяги отрегулированы неверно, они просто выпадают в воздухе, а цилиндры выходят из строя; мотор теряет мощность и перестает тянуть самолет. Теперь это случилось с По-2: тяги вылетели сразу у трех цилиндров.

– А запасные у нас есть? – уже мягче спросил Павленко.

– Хватает, – ответил пилот. – Сейчас посмотрим в технической сумке, она в горгроте.

Пока Шевченко доставал тяги и устанавливал их в моторе, к самолету подбежали два бойца. По внешнему виду полуморяки-полупехотинцы: в тельняшках, защитного цвета брюках и кирзовых сапогах; на голове – бескозырки с лентами и якорями. Один из них, видимо старший, обращаясь к лейтенанту, сказал:

– Наш командир спрашивает, кто вы такие и зачем прилетели к нам.

– А вы кто такие, кто ваш командир? – в свою очередь спросил Павленко.

– Мы морские пехотинцы, из части полковника Осипова, слышали о таком?

– Слышали. А мы летали на разведку, да вот у самолета мотор отказал, пришлось сесть тут.

– Что передать нашему командиру? Может, помощь нужна? [35]

– Пока ничего не надо. Устраним неисправность и полетим.

– Трудно отсюда взлететь, товарищ лейтенант. Площадка коротка для разбега, – вмешался в разговор пилот.

– И что же вы предлагаете?

– В конце площадки нужно выломать немного виноградника, хотя бы метров двадцать – тридцать.

– Ну как, ребята, поможете? – обратился Павленко к бойцам.

– Конечно, какой разговор.

Не прошло и получаса, как все было готово: тяги установлены и отрегулированы, взлетная полоса очищена, самолет развернут на сто восемьдесят градусов. Экипаж занял место в кабине, взревел мотор. И вдруг загремело, затряслось. Противник начал артиллерийскую подготовку.

Петр с Иваном выскочили из машины и вместе с бойцами залегли в небольшой канаве. С визгом летели осколки. Один крупнокалиберный снаряд разорвался в центре площадки, образовав в мягком грунте огромную воронку.

– Все, товарищ лейтенант! – сокрушенно проговорил старшина. – Застряли теперь здесь. Взлететь не сможем, пока не присыпем воронку.

– Вы пока думайте о другом: как остаться живым, – сказал Павленко. – Потом решим, что делать.