Текст книги "Дан приказ..."

Фронтовым наставникам посвящается.

Автор

Между Прутом и Южным Бугом

– Стой! Кто идет! Пароль!… – послышался за окном окрик часового, В ответ – приглушенные выстрелы, похожие на удар кнута. Через секунду-другую еще один винтовочный выстрел, и почти тут же звеняще посыпались стекла разбитого окна.

«Что это? Нападение на пост?» – подумал дежурный по разведотделу штаба ВВС армии лейтенант Петр Павленко. Он порывисто выскочил из-за стола, мигом убрал карту в сейф и, выхватив пистолет, опрометью выбежал во двор. При тусклом свете луны его взору открылась жуткая картина: около дома, свалившись на бок, неуклюже лежал убитый часовой, а поодаль, возле колодца, – сраженный насмерть неизвестный человек. Лейтенант повернулся в сторону Днестра и увидел силуэты удаляющихся людей. Их было четверо.

Теперь все стало ясно: совершено нападение на пост. Нужно действовать не мешкая, любой ценой задержать или уничтожить диверсантов. А в том, что это диверсанты, сомнений не было. Петр бросился к колодцу, укрывшись за каменной надстройкой, громко крикнул:

– Стой! Стрелять буду!

Нарушители ответили несколькими выстрелами и, пригнувшись, что есть духу устремились к высокому [6] обрывистому берегу Днестра. Павленко открыл по убегавшим огонь из пистолета. Однако его пули не достигали цели. Диверсанты уходили.

Лейтенант подскочил к убитому часовому, схватил винтовку и, перезарядив ее, выбежал на дорогу. На помощь к нему поспешили встревоженные внезапной стрельбой бойцы из охраны комендатуры штаба 9-й армии. Диверсанты к этому времени скрылись за крутым берегом. «Уйдут, гады, за реку, а там лес! – тревожился Петр. – Нельзя такого допустить».

Распластавшись на глинистом краю кручи, Павленко тщательно прицелился в спину диверсанта. На фоне белопесчаного наноса поймы Днестра цель выделялась отчетливо, и взять ее «на мушку» хорошо натренированному стрелку не составляло большого труда. А Павленко отменно владел оружием, недаром имел значок «Ворошиловский стрелок». Прогремел выстрел. Нарушитель, взмахнув руками, упал на песок. Еще выстрел – и второй диверсант рухнул, словно подкошенный…

Не удалось уйти и остальным двум лазутчикам. Их уничтожили патрульные из охраны комендатуры.

Павленко спустился к реке. Возле убитых стояло несколько бойцов во главе с капитаном – дежурным по штабу 9-й армии. Увидев на убитых красноармейскую форму, капитан, не разобравшись как следует в случившемся, начал сердито отчитывать патрульных:

– Зачем стреляли без предупреждения?

– Предупреждали, товарищ капитан, трижды стреляли вверх, а они еще быстрее побежали, – ответил за всех белокурый сержант.

– Надо было взять живыми, понимаете, живыми. А теперь поди узнай, кто они, куда и зачем шли.

– Не получилось, – оправдывался сержант.

– Не получилось… – Капитан хотел сказать еще что-то, но в это время к нему подошел лейтенант Павленко и пояснил, что произошло.

– Эти гады убили нашего часового, охранявшего разведотдел. По всему видно, специально подготовленные лазутчики шли с определенным заданием. Такие живыми не даются.

Капитан молча посмотрел на лейтенанта, вздохнул и коротко приказал патрульным:

– Убитых – в комендатуру! [7]

– Одного гитлеровца наш часовой уложил во дворе разведотдела, – сказал Петр.

– И того в комендатуру. Может, что прояснится. А о подвиге часового доложим по команде.

На следующий день, 28 июня 1941 года, о случившемся знали почти все в штабе 9-й армии Южного фронта, дислоцировавшегося тогда в селе Красная Горка, что в тринадцати километрах к северу от Тирасполя. Расследованием нападения на часового занялись работники контрразведки. Заинтересовалось происшедшим и командование армии.

Лейтенанта Павленко вызвал к себе член Военного совета корпусной комиссар А. Ф. Колобяков и попросил рассказать все как было.

Петр доложил о нападении на пост и о том, как ликвидировали диверсионную группу. Комиссар внимательно выслушал его, задал несколько вопросов, а в заключение сказал:

– Действовали вы, товарищ лейтенант, совершенно правильно. Лазутчиков никак нельзя было упускать. Случай серьезный, и мы сделаем из него надлежащий вывод. Вам за бдительное несение дежурства, за проявленную инициативу и смелость спасибо.

– Служу Советскому Союзу! – ответил взволнованно Павленко.

Это было первое поощрение Петра в начавшейся кровопролитной войне. И какое поощрение! От самого члена Военного совета армии!

Так началась служба лейтенанта Павленко в разведотделе штаба ВВС 9-й армии, куда он всего несколько дней назад получил назначение. Новые товарищи по службе В. Корхов, М. Тихомиров, И. Комов шутя говорили после той памятной ночи:

– Если бы не случай с диверсантами, о тебе, Петр, в нашем штабе, наверное, не узнали бы до самого конца войны. А теперь ты известный человек.

А случай действительно был не простой. Как вскоре выяснилось, группа вражеских лазутчиков, переодетых а красноармейскую форму, проникла в армейский тыл с целью диверсионных акций. У всех убитых обнаружили значительный запас сильных ядовитых веществ, предназначавшихся для отравления питьевой воды в колодцах, овощей и фруктов на огородах и в садах, продовольствия на кухнях, складах и в других местах. Фашисты [8] имели бесшумное стрелковое оружие и специальные ножи. Много бы они натворили, если бы не были так быстро обезврежены.

Дел в разведотделе штаба всегда невпроворот. Все задания считались важными и срочными. Но первейшей заботой являлось получение свежих данных о противнике. Для этого приходилось на связном самолете или на автомашине мчаться в части или на аэродромы – к авиаторам, летавшим на разведку. Такой способ получения информации в тех условиях был самым быстрым и надежным, поскольку проводная связь нередко выходила из строя, а радио имели далеко не все. К тому же вражеская агентура буквально с первого дня войны широко применяла подслушивание, дезинформацию, распространяла разного рода ложные сведения.

Лейтенант Павленко целиком отдавался работе, вкладывал в нее душу. В этом деле он был не новичок. Еще до войны Петр окончил в Москве авиационное училище по специальности аэрофоторазведки. Затем участвовал в войне с белофиннами в качестве начальника штаба отдельной армейской разведывательной эскадрильи, где освоил весь комплекс работ по организации, ведению воздушной разведки и обработке ее данных. Тогда же приобрел немалый опыт ведения оперативной карты воздушной разведки, дешифрирования аэрофотоснимков объектов противника, составления отчетно-информационной документации. К началу Великой Отечественной войны Петр уже сносно владел немецким языком, поэтому допрос пленных летчиков поручали в отделе не только переводчику Владимиру Корхову, но и ему. Словом, молодой лейтенант пришелся ко двору.

На участке 9-й армии развернулись жестокие воздушные бои. Фашисты имели значительное численное превосходство, летали на более совершенных самолетах. Однако это не испугало советских летчиков. Они смело вступали в схватку с врагом, искусно били его. Летчик 67-го истребительного авиационного полка лейтенант Н. Ермак дежурил со своим звеном на аэродроме подскока в нескольких километрах к востоку от реки Прут. Утром 22 июня 1941 года услышал прерывистый гул неизвестного самолета, приближавшегося с запада. Быстро запустив мотор своего истребителя, Ермак пошел на взлет. Набрав нужную высоту, осмотрелся [9] и обнаружил фашистский самолет Ю-88, летевший курсом на Одессу. Гитлеровец первым открыл огонь из бортовых пулеметов по нашему истребителю, но промахнулся. Лейтенант Ермак выбрал удачную позицию для атаки и меткой очередью сразил немецкий самолет.

В тот же день Ермак сбил еще один «Мессершмитт-110».

За мужество и мастерство лейтенант Ермак одним из первых в 9-й армии удостоен ордена Ленина.

С каждым днем сбивали все больше вражеских самолетов. Буквально в первых же схватках над Кишиневом открыли счет отважные летчики 21-го истребительного авиаполка капитаны А. Карманов и В. Морозов. А в районе западнее города Бельцы отличились летчики 55-го истребительного авиаполка младший лейтенант К. Миронов и командир эскадрильи капитан Ф. Атрашкевич.

Лейтенант Павленко скрупулезно обрабатывал данные, поступавшие в разведотдел штаба ВВС армии. Информация о противнике, сбитых вражеских самолетах поступала из разных источников. И все же ее порой не хватало. В этой сложной обстановке особенно трудно было вести воздушную разведку. Между Прутом и Серетом противник плотным огнем зениток прикрыл свои войска, аэродромы и переправы через реки. В небе постоянно барражировали истребители Ме-109 и Ме-110 И все же наши отважные летчики прорывались сквозь плотный воздушный заслон врага и добывали нужные сведения. Высоким мастерством, мужеством и отвагой выделялся заместитель командира эскадрильи 55-го истребительного авиационного полка старший лейтенант Александр Покрышкин. В штабе ВВС 9-й армии долго вспоминали его первый боевой вылет на разведку аэродромов противника. Вместе с ним ведомыми шли лейтенанты Довбня и Дьяченко. На малой высоте звено скрытно проникло к базовому аэродрому 4-го воздушного флота врага – Роман и обнаружило более двухсот боевых самолетов. Получив эти данные, лейтенант Павленко стремглав побежал на узел связи и срочно по аппарату «Бодо» передал их в штаб Южного фронта. Вскоре по этому аэродрому был нанесен мощный сосредоточенный авиационный удар. [10]

Воздушную разведку летчикам, как правило, приходилось вести одновременно с напряженными воздушными боями. Старший лейтенант Покрышкин в паре с лейтенантом Семеновым получил задачу разведать переправы через Прут на участке Унгены – Стефанешти. Летчики благополучно достигли заданного района, относительно спокойно прошли над рекой и обнаружили несколько действующих переправ, по которым шли на восточный берег фашистские войска. Разведчики уже собирались возвращаться на свой аэродром, как вдруг на них из-за облака напали пять вражеских истребителей. В ожесточенной схватке Покрышкин сбил один «мессер», остальные поспешно удалились.

Так открыл боевой счет сбитых фашистских самолетов в Великой Отечественной войне Александр Покрышкин, впоследствии – прославленный ас, лучший летчик-истребитель советских ВВС. Его имя стало известно во всем мире. Ну а тогда, в первые дни и недели войны, в авиационных частях 9-й армии Покрышкин считался одним из лучших воздушных следопытов. Он никогда не возвращался из разведки с пустым, добывал наиболее ценные сведения о противнике. Его хорошо знали командующий 9-й армией генерал-полковник Я. Т. Черевиченко и командующий войсками Южного фронта генерал армии И. В. Тюленев.

Однажды, в середине июля 1941 года, штаб ВВС 9-й армии получил приказ командования фронта провести тщательную воздушную разведку в районе города Яссы. В разведотделе думали, прикидывали, кто может наиболее успешно выполнить эту задачу. Выбор пал на 55-й истребительный полк. Его командир майор В. Иванов послал на разведку старшего лейтенанта А. Покрышкина с двумя летчиками.

Для контроля за выполнением задания фронта рано утром того же дня в 55-й полк вылетел на связном самолете начальник разведотдела штаба ВВС армии майор П. Гужов.

В разведотделе с нетерпением ждали сведений. И вот в одиннадцать часов по телефону поступило первое донесение. Воздушные разведчики Покрышкин и его ведомые Дьяченко и Довбня обнаружили в лесах южнее и восточнее Ясс большое скопление войск: сотни танков, пятьсот автомашин с пехотой, множество орудий, повозок. Небольшие колонны гитлеровцев двигались в направлении [11] на Кишинев. Нанеся на карту данные, лейтенант Павленко побежал на армейский узел связи, чтобы передать их в разведотдел штаба фронта.

Войдя в аппаратную, Петр увидел командующего 9-й армией генерал-полковника Я. Т. Черевиченко и командующего ВВС 9-й армии генерал-майора авиации Ф. Н. Мичугина. Они стояли у аппарата «Бодо», читали ленту. Лейтенант на миг растерялся; справившись с волнением, попросил разрешения доложить о цели своего прихода. Генерал Мичугин жестом остановил его.

Павленко молча стоял и смотрел на генералов. Потом его взор упал на сидевшую на высоком стуле по ту сторону аппарат пухленькую, с косичками, уложенными на голове «калачиком», аппаратчицу-бодистку сержанта Марусю Лакомову. Девушка, увидев Петра, незаметно улыбнулась. Они были знакомы. Петр кивком головы поздоровался с Марусей. В аппарате раздался резкий звон – сигнал о начале новой передачи абонента. «Бодо» работал на прием. Генералы продолжали читать ленту, принятую раньше. Девушка, положив пальцы рук на клавиши аппарата, чем-то напоминавшие клавиши рояля, глазами следила за лентой. Дочитав последний отрывок ленты, Черевиченко и Мичугин взяли новый. Командарм стал читать ленту вслух, Мичугин молча слушал его. Командующий фронтом генерал Тюленев запрашивал обстановку на участке армии, просил передать новые данные наземной и воздушной разведки. На миг наступила тишина. Нарушил ее генерал Мичугин.

– Товарищ лейтенант, подойдите сюда. Докладывайте, с чем пришли.

Петр сделал несколько шагов, остановился и громко произнес:

– Я принес свежие данные о противнике в районе Ясс. – И вручил генералу донесение и карту с нанесенными данными разведки.

– Вот это как нельзя лучше! – Мичугин взял материал и, быстро просмотрев его, тут же передал командарму.

Тот внимательно стал читать.

– Серьезные сведения. – И бодистке: – Передайте.

Генерал Черевиченко вначале доложил генералу Тюленеву обстановку перед правым флангом и центром оперативного построения 9-й армии. Особо отметил, откуда в ближайшие сутки или двое следует ожидать [12] ударов противника. Черевиченко говорил спокойно, взвешивал каждое слово. Чувствовалось, что он твердо держит нити руководства войсками в своих руках.

– Только что получены свежие данные воздушной разведки, – продолжал передачу командарм. – В период с восьми двадцати пяти до девяти часов сегодня в городе Яссы и его окрестностях обнаружены скопления войск противника общим количеством до двух пехотных дивизий и одной танковой, начавших выдвижение в направлении на Кишинев…

Лейтенант молча стоял в сторонке и не сводил глаз с генералов. Черевиченко, несмотря на солидный возраст, выглядел молодцевато. Служба в кавалерии, многолетние занятия джигитовкой и спортом сделали его фигуру стройной и подтянутой. Генеральская форма сидела на нем безукоризненно. Сапоги с высокими голенищами и со шпорами, фуражка, посаженная на голову по-кавалерийски, придавали ему лихость. Однако на лице Якова Тимофеевича проглядывала усталость – следствие многих бессонных ночей.

Генерала Черевиченко Петру доводилось видеть и раньше, еще до войны, когда тот командовал войсками Одесского военного округа. Павленко служил в Одессе и бывал на парадах войск, которые неизменно принимал командующий. Многое слышал о Черевиченко – герое гражданской войны, видном военачальнике. Под его руководством войска Одесского военного округа в короткие сроки добились больших успехов в боевой и политической подготовке, и когда враг внезапно напал и на наши южные границы, дали ему надлежащий отпор. Теперь Черевиченко возглавил созданную из войск Одесского военного округа 9-ю армию. Она вела упорные бои на рубеже реки Прут, не позволяя противнику повсеместно форсировать ее.

Стоявший рядом с генералом Черевиченко командующий авиацией генерал Мичугин привлекал к себе внимание могучей плотной фигурой. От всей его внешности веяло силой, спокойствием. Говорил Мичугин не спеша густым басом. Генерал не любил суетливых, неуравновешенных людей. Разговаривая с ними, всегда просил «Спокойно, точнее, обдумайте все хорошенько». [13]

Черевиченко закончил доклад Тюленеву. Небольшая пауза – и аппарат «Бодо» возобновил передачу. Генералы глядели на ленту. Последовал вопрос:

– Кто летал на воздушную разведку района Ясс?

Командарм обернулся к лейтенанту Павленко.

– Старший лейтенант Покрышкин с ведомыми, – ответил Петр.

Генерал Черевиченко сообщил это командующему фронтом.

– Передайте летчикам мою благодарность за отличное выполнение боевого задания, – отстучал аппарат «Бодо».

А вскоре бомбардировщики и штурмовики ВВС 9-й армии нанесли сосредоточенный удар по скоплению фашистских войск в районе Ясс. Вела их к цели и осуществляла прикрытие группа истребителей, возглавляемая Покрышкиным.

Советские самолеты внезапно обрушились на противника, сокрушая его танки и живую силу. Кругом ухало, рвалось, горело. Фашисты метались в панике, но повсюду их настигала смерть. Этим ударом врагу был нанесен огромный урон, наступление его на кишиневском направлении приостановилось.

Почти до конца июля 1941 года войска 9-й армии вели ожесточенные бои на реке Прут, не позволяя противнику расширять плацдармы, захваченные на восточном берегу. Наземные войска надежно прикрывались самолетами ВВС армии.

Вот к переправе в районе станции Унгены устремилась большая вражеская колонна: автомашины с пехотой, артиллерия, танки… Казалось, стрелковым частям не удержать переправу. Но тут на врага налетела группа самолетов, ведомая командиром эскадрильи капитаном Ф. Атрашкевичем. В строю авиаторов – его заместитель старший лейтенант А. Покрышкин. Гитлеровцы встретили советских летчиков ураганным зенитным огнем. Но истребители не отвернули, дружно спикировали на колонну врага и сбросили на нее десятки бомб. К небу взметнулись столбы огня, загорелись автомашины, орудия, танки. Разбегавшиеся в панике гитлеровцы падали, сраженные осколками. Советские летчики, развернувшись, сделали второй заход, поливая колонну пулеметным огнем. Вдруг [14] самолет ведущего загорелся: видимо, в него попел зенитный снаряд. Боевые друзья с болью смотрели, как машина комэска окутывается пламенем. Помочь бы! Но сделать этого никто не в силах. Безвыходность своего положения понял и капитан Атрашкевич. И тогда он решил направить горящий самолет во вражеские танки и автомашины, скопившиеся у переправы. Секунды – и взрыв огромной силы потряс воздух. А следом душераздирающие крики фашистов. Вспыхнувшее пламя пожирало гитлеровцев, их технику.

Так командир эскадрильи 55-го истребительного авиационного полка капитан Ф. Атрашкевич совершил бессмертный подвиг. В боевой истории советских ВВС его имя значится рядом с героическими именами Гастелло, Кривцова, Синякова, Шамшурина и многих других летчиков, отдавших жизнь за честь, свободу и независимость Родины.

Погибшего в бою командира эскадрильи заменил старший лейтенант А. Покрышкин.

А фашисты, не считаясь ни с какими потерями, рвались вперед.

Под натиском превосходящих сил войска 9-й армии оставили занимаемые рубежи. По дорогам Бессарабии враг устремился к Днестру и далее – на Одессу и Николаев. Обстановка с каждым днем становилась все более тяжелой и запутанной. Связь с частями и соединениями то и дело нарушалась, поддерживалась она в основном подвижными средствами. Сведения о противнике в разведотдел штаба ВВС поступали с перебоями. Зачастую его командиры сами выезжали на легковых машинах или на броневичках на разведку противника. Но после того как два командира штаба попали в руки фашистских мотоциклистов, от такого примитивного способа пришлось отказаться.

Источниками получения разведданных нередко служили и показания пленных.

Однажды в разведотдел доставили двух немецких летчиков: пилота и штурмана пикирующего бомбардировщика Ю-87, прозванного нашими солдатами лаптежником за его неубирающееся шасси с обтекателями, похожими на лапти. Пленные на допросе сообщили ценные сведения о базировании частей и подразделений 3-й бомбардировочной эскадры врага, назвали боевой и [15] численный состав, рассказали о технических и боевых характеристиках самолета Ю-87, бомбах для него.

– А может быть, нам и самим посмотреть сбитый бомбардировщик? – предложил лейтенант Павленко. – Ведь, говорят, лучше один раз увидеть…

– Это мысль, – поддержал начальник разведотдела майор Гужов. – Вот вы и поедете. Возьмите с собой воентехника Комова и фотографа старшину Шаробудько. Да и пленных летчиков прихватите. Они кое-что объяснят.

Ю– 87 находился на кукурузном поле, что в пяти километрах к юго-западу от Бендер. Группа обошла «юнкерс» со всех сторон, залезла внутрь. Затем сфотографировали самолет в целом и отдельные его узлы с разных положений. Пленный летчик назвал тактико-технические данные машины. Все это позволило собрать очень важные и нужные сведения о Ю-87. В разведотделе подготовили материал, размножили и разослали в авиационные и артиллерийские части армии. Бить фашистские бомбардировщики стало легче.

Не прошло и двух недель, как произошел почти такой же случай. Только на этот раз пара советских истребителей И-16 сбила немецкий разведчик Ю-88, который сел вынужденно на кукурузное поле в трех километрах от Жовтнева. К самолету на грузовике устремилась группа бойцов из роты охраны штаба армии, в которую вошли лейтенант Павленко и работник отдела контрразведки. Перед ними стояла задача взять живым экипаж сбитого самолета, захватить документы, аэрофотоаппараты, а машину поставить под охрану. Когда до самолета осталось метров четыреста, над группой появилось звено истребителей Ме-109. Огнем из пулеметов фашистские летчики прижали наших к земле, мешая им подойти и давая возможность экипажу сбитого самолета скрыться.

Наконец истребители улетели. Группа подъехала к самолету и увидела необычную картину. На земле под крылом как ни в чем не бывало сидел экипаж – три мужчины и одна женщина. Осмотрели самолет и пленных. Оружие, аэрофотоаппараты, документы и личные вещи сложили в машину. Экипажу приказали залезть в кузов. И тут выяснилось: командир экипажа – фашистский подполковник – сам не может забраться в машину. У него нет ног до колен, он на протезах. Подчиненные подполковника, рослые парни, подхватили его на руки и ловко посадили в кузов. Все это показалось странным. [16]

– Что это за экипаж, в котором и женщина, и безногий летчик? – тихо спросил лейтенанта Павленко работник контрразведки.

– Сам удивляюсь, первый раз вижу такое. Приедем в отдел, там разберемся, – ответил Петр.

По приезде в штаб пленных отвели в маленький сад за домиком разведотдела. Павленко доложил начальнику штаба о необычном экипаже немецкого самолета-разведчика. Генерал А. З. Устинов приказал лейтенанту вместе с переводчиком немедленно произвести допрос.

Пленные охотно отвечали на вопросы. Выяснилось, что тридцатитрехлетняя немка (назовем ее Берта) – летчик. Она пилотировала самолет. Ее безногий муж, подполковник, – штурман самолета. В недалеком прошлом он был летчиком-истребителем, награжден тремя Железными крестами. Оба ефрейтора – стрелки-радисты.

Дав показания, летчица сама начала задавать вопросы. Все они сводились к одному: что с ними будет, накормят ли, не запретят ли ей ухаживать за безногим мужем. Она говорила торопливо, словно боясь, что ее прервут. Вот немка замолкла, но не надолго. Уже более спокойно спросила:

– Герр лейтенант! Скажите, можем ли мы надеяться на сохранение жизни?

– Мы не расстреливаем безоружных пленных. Но виновных в преступлениях судим по всей строгости законов.

– Мы не душегубы и ни в чем не виноваты, – за всех ответила Берта. – Мы не сбросили ни одной бомбы на вашу землю, не сделали ни единого выстрела по русским самолетам. Зато ваши зенитки изрешетили наш самолет. Мы еле-еле тянули на одном моторе, потом два ваших истребителя вывели из строя и его. Мы с трудом сели, сдались вам добровольно, не причинили вам зла… Мы лишь вели разведку…

– Ну и ну! – вырвалось у переводчика Корхова. – С такой логикой впору выступать хоть в Лиге наций.

Петр и Владимир улыбнулись.

Допрос продолжался. Пленные подробно рассказали, кто и какие задачи ставил им на разведку, с какого аэродрома взлетали, по какому маршруту следовали, где и что фотографировали. Не утаили и того, что [17] успели передать в эфир координаты вынужденной посадки своего самолета.

– А для чего вы это сделали? На что надеялись? – спросил Павленко.

Ответа на вопрос не последовало.

– За что награжден? – поинтересовался Корхов.

Берта охотно рассказала о себе и своем муже. По ее словам, подполковник храбро сражался во Франции летом 1940 года. Там ему ампутировали обе ноги после вынужденной посадки истребителя на вырубленный лес. Там же в одном из госпиталей Геринг вручил ему Железный крест…

– Ну, кажется, мы рассказали все, что вам хотелось услышать, – проговорила немка, и довольная улыбка скользнула по ее лицу.

– Нет, далеко не все. Ответьте вот еще на это. – Петр положил перед пленными лист бумаги, на котором были написаны вопросы, касающиеся боевой характеристики бомбардировщика Ю-88. – И как можно подробнее. Мы через час-полтора вернемся…

Корхов и Павленко ушли на обед. Возвратившись, увидели мелко исписанные листы. Переводчик быстро пробежал их и остался доволен.

Пока, по непонятным Петру и Владимиру причинам, Берта и ее муж без всякого нажима выполняли все требования. Теперь осталось побывать на немецком самолете и по возможности детально изучить его материальную часть. В качестве инструктора выбрали пилота самолета. Остальных пленных задержали пока в разведотделе.

В машину сели десять человек: начальники служб штаба ВВС армии, главный штурман, инженер, Павленко, Корхов и Берта.

Вот и Ю– 88. Группа забралась в огромный фюзеляж и осмотрела все по порядку. Особенно интересовались приборами, специальным оборудованием, моторами. Летчица давала пояснения через переводчика. Когда группа собралась в обратный путь, Берта спросила:

– Скажите, а мне будет награда за те сведения, которые я вам сообщила?

Вот, оказывается, почему так словоохотлива была немка. Поняв, что ее жизни не угрожает опасность, она выторговывала себе награду. Чего тут больше [18] было: нахальства, деляческой предприимчивости или ограниченности, – трудно сказать.

Немку пришлось разочаровать.

– О награде подумаем после войны, – сказал Петр и насмешливо посмотрел на сконфуженную летчицу.

Вечером того же дня весь материал допроса пленного экипажа самолета-разведчика Ю-88 доложили начальнику штаба ВВС армии генералу А. З. Устинову.

– Молодцы, – поблагодарил он лейтенанта Павленко и переводчика. – Новые данные по этому самолету немедленно размножить и разослать в авиационные части и соединения. Учтите, что и вам, разведчикам, знание Ю-восемьдесят восьмого очень пригодится. Мы наверняка еще столкнемся с ним.

Александр Захарович оказался прав. Петр потом не раз вспоминал его слова.

…В конце июля – начале августа 1941 года штаб 9-й армии дислоцировался в населенном пункте Жовтнево (на старых картах это – Петро-Веровка). Недалеко от Жовтнева находился большой полевой аэродром Цебриково, на котором базировалось несколько частей истребительной и штурмовой авиации ВВС армии, а также отдельная разведывательная эскадрилья майора И. Иванова. Летчикам не было покоя ни днем, ни ночью.

Войска армии, ведя ожесточенные бои, с трудом сдерживали натиск гитлеровских полчищ на реке Днестр. Оборонявшиеся севернее начали отходить в общем направлении на Кировоград, Днепропетровск. Положение резко осложнилось. В штабе 9-й армии не знали точного направления движения врага, его численности. Генерал-полковник Я. Т. Черевиченко приказал эскадрилье майора Иванова вести непрерывную воздушную разведку дорог, идущих с запада на восток.

Для быстрейшей обработки заснятой пленки и срочного составления разведдонесений на аэродроме Цебриково сосредоточили всю фотослужбу ВВС 9-й армии, которую возглавил лейтенант Павленко. Как только возвращались после задания самолеты-разведчики, группа фотоспециалистов во главе с воентехником 2 ранга И. Комовым быстро перезаряжала аэрофотоаппараты на самолетах, и кассеты с заснятой пленкой тут же доставлялись в походную фотолабораторию, которой руководил воентехник 2 ранга М. Тихомиров. Здесь пленка обрабатывалась, печатались снимки и монтировались [19] фотосхемы. Лейтенант Павленко с подчиненными составлял разведдонесения. Затем разведданные рассылались в части.

На аэродром то и дело садились самолеты разных типов. Однажды приземлилась не совсем обычная машина и зарулила на стоянку рядом с походными автофотолабораториями. По трапу не спеша сошел среднего роста стройный военный в сопровождении нескольких человек.

– Товарищ лейтенант! Кажется, к нам высокое начальство идет! – крикнул шофер-лаборант ефрейтор Р. Ромазанов, первым заметивший группу.

Лейтенант Павленко быстро подтянул ремень, одернул гимнастерку и опрометью выскочил из машины. Петр взглянул на идущего впереди. Давно знакомые черты. Да это же Маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный! Сомнений быть не могло. Павленко видел его в Москве во время парадов на Красной площади и на репетициях на Центральном аэродроме. Военная форма ладно сидела на Буденном, в петлицах кителя большие звезды, обрамленные лавровыми ветвями, – знаки различия маршала; грудь украшали многие боевые ордена. Смуглое живое лицо Семена Михайловича с черными сверкающими глазами и пышными усами выражало волю, решимость.

Буденный шел легкой походкой в сопровождении семи-восьми генералов и полковников. В голове Петра промелькнула догадка, что это и есть та самая оперативная группа главнокомандующего войсками Юго-Западного направления, которая должна прибыть в 9-ю армию. О том, что маршал Буденный назначен главкомом, он слышал по радио еще 10 июля, да и в штабе об этом много говорили.

Павленко поспешил навстречу главкому. Остановившись в нескольких шагах, громко и четко отрапортовал: