355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Пэт Ходжилл » Затмение луны » Текст книги (страница 9)
Затмение луны
  • Текст добавлен: 9 сентября 2016, 23:09

Текст книги "Затмение луны"


Автор книги: Пэт Ходжилл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

– Мой дорогой мальчик, как чудесно вновь тебя увидеть.

– И тебя, милорд.

И это действительно было приятно, несмотря ни на что, а давние скрытые обиды придавали даже некоторую пикантность. Потом Торисен увидел, что книга в руках лорда – его собственный дневник. Ардет заметил, как изменилось его лицо.

– Память надежнее, – безмятежно сказал он. – Никогда не понимал стремления все записывать.

Торисен положил сумку на стол и вытянул книгу из рук Ардета.

– Не так уж и все.

– Да ладно. После стольких лет у нас с тобой наверняка нет никаких секретов друг от друга.

«По крайней мере нет того, что бы ты не попытался разнюхать, старая ищейка», – подумал Торисен.

– Не жадничай, оставь мне хоть пару крошек личной жизни, – спокойно проговорил он.

– Мой милый мальчик, разве я когда-нибудь что-нибудь жалел для тебя?

Торисен вздрогнул от смеха:

– Я только сейчас понял, где Каинрон достал свои столь… э-э-э-э… примечательные манеры, – ответил он на вопросительный взгляд Ардета. – Это попытка подражать тебе.

Гримаса отвращения перекосила лицо старого лорда.

– Ох ты! Каинрон… – Он задумался. – С этим человеком могут быть проблемы.

– Но ты-то согласен, что Войско должно выступить?

– Ну конечно. Ты забыл, что я тоже служил в Южном Войске еще тогда, когда прадед Кротена нанимал воинов, и мой сын Переден командует им сейчас. Мы видели Рой. Жаль, что Каинрон не был там и что ты дал ему такое дурацкое обещание. Я еще тогда говорил, что это ошибка.

– Возможно. Но если бы я этого не сделал, то Харна-Удава не было бы сейчас здесь и он не стал бы моим помощником, заместителем командующего.

– Ты восстановил связь с ним? Но он же берсерк, он же не отвечает за себя в бою.

– Я, в нем уверен.

– Что ж, тебе лучше знать. Может, он перережет горло Каинрону, если никто больше не постарается. Он однажды уже продал свое согласие за твое обещание; может, если назначить правильную цену…

Молодой лорд фыркнул:

– И что я могу предложить ему на этот раз, уж не само ли место Верховного Лорда?

– Внука.

Торисен нетерпеливо отмахнулся:

– Мы уже обсуждали это раньше. По твоему совету я взял дочку Каинрона временной женой, что спасло мою спину от ее отца примерно на год. Калистина была уверена, что я продлю контракт и включу в него детей. Она и сейчас так думает. Но если у Каинрона в руках будет законный внук от Норфа, я могу запросто сам перерезать себе глотку, чтобы у него не было лишней мороки. Видят Трое, после ночи с Калистиной я частенько подумывал об этом.

– А я все еще утверждаю, что она очень красива.

– Как скользящая по песку гадюка.

– И тем не менее ты должен заключать более долговременные соглашения. Взгляни на Каинрона. У него дети и внуки от матерей почти из каждого дома Кенцирата.

Торисен еще раз прыснул:

– Как будто я не знаю. Он плодовит, как жеребец, да производит все больше мулов.

– Не спорю. Калдан любит воображать о себе. Я мог бы порассказать тебе о его подвигах в Каркинароте двадцать лет назад, но… не важно. Суть в том, что кровь его законных детей создает мощную сеть, которой Калдан когда-нибудь может опутать и уничтожить тебя. А вот если бы ты заключил контракт с одной из моих правнучек и у меня было бы право мстить за тебя при необходимости, то он заколебался бы.

– Может быть, – сухо ответил Торисен, – но это не заставит его согласиться с тем, чтобы Войско выступило послезавтра.

– Да, – кивнул Ардет.

Он сплел свои тонкие холеные пальцы и задумчиво уставился на них. Огонь в камине высекал искры из глубин сапфира в его перстне-печати и полуприкрытых голубых глаз, все еще острых, несмотря на пятнадцать десятилетий хозяина.

– Я и сам бы выдернул несколько нитей из его сети. Что ж, если Каинрон завтра намерен единственным высказаться против, ему придется тяжеловато. Его заботит, что думают о нем люди, – до тех пор, пока это будет уже неважно. С Рандиром будет труднее всего. Они с Каинроном командуют третьей частью Войска Заречья. Даниор и Яран за тебя, я, конечно, тоже. У близнецов Эдирр все зависит от настроения, а у Брендана – от чувства ответственности. А что до Комана, то с ним проблем не будет, как только ты провозгласишь Демота лордом.

– Я еще не решил, – ответил Торисен.

Ардет недоуменно взглянул на него:

– Несомненно, ты утвердишь Демота. Его мать – моя правнучка.

– И за это я должен отдать Коман полному идиоту?

– Он, может, и идиот, но поддерживает тебя, и в нем моя кровь. А коли ты забыл, то альтернатива лишь Кори, а у него мать из Каинронов. Это же совершенно неприемлемо. Но оставим эти бесполезные споры, – добавил он, поднимаясь. – Дело решенное. Завтра на Совете ты провозгласишь Демота.

– Нет, – ответил Торисен.

Впервые с тех пор, как он стал Верховным Лордом, Торисен отказал Ардету в более чем серьезной «просьбе» – он чувствовал, что так будет правильнее. Лорд ожидал, что сейчас в нем закипит старое негодование, но вместо этого ощутил лишь изнеможение и тупую боль в ноге. Он нагнулся над каминной решеткой, вглядываясь в огонь, ловя на себе холод острых глаз Ардета.

– Я сейчас Верховный Лорд, Адрик, а не один из твоих младших полевых офицеров, – сказал он, не отрываясь от языков пламени. – Я делаю то, что считаю нужным для блага Кенцирата, вне зависимости от твоих или моих личных желаний. Большее, что я могу, – это пообещать защищать твои интересы всегда, когда смогу. Я обязан тебе многим, если не всем. А что до Комана, я просто не слишком хорошо знаю Демота и Кори, чтобы выбирать между ними.

– Ты молодой дурак. Как думаешь, сколько у тебя осталось времени?

Шаги на винтовой лестнице заставили обоих мужчин резко обернуться. В комнату, держа прикрытый поднос, вошел Бур.

– Ужин, милорд.

– О черт. – Голос Ардета изменился, и он тяжело рухнул в кресло, прижав ладони к лицу.

– Адрик? – Торисен склонился над ним. – С тобой все в порядке?

– Вот на что у нас и правда нет времени, – глухо сказал Ардет, – так это на глупые перебранки. – Он позволил рукам упасть. Все сто сорок девять лет жизни глубоко отпечатались на его лице и сейчас были как никогда заметны. – Особенно тогда, когда Южное Войско уже в пути. Ты правда думаешь, что Переден готов взять на себя командование?

– Надеюсь, – осторожно ответил Торисен. – У него был почти год тренировки в качестве моего заместителя, а всю настоящую работу делал Харн.

Ардет откинулся на спинку, прикрыв глаза.

– Он поздний ребенок, последний мой сын. Остальные погибли в Белых Холмах, сражаясь за твоего отца. Иногда я жалею, что не остался там с ними. – Он снова встал, на этот раз куда медленнее. – Подумай о Комане. А впрочем, кого бы ты ни выбрал, другой всегда может подкрасться к тебе сзади с ножом, и ты в конце концов обнаружишь, что я был прав, как всегда.

Он взглянул на дальнюю стену и моргнул, по лицу пробежала тень испуга.

– Адрик?

– Ничего, ничего… – Ардет тряхнул седой головой, словно пытаясь очистить разум. – Поешь что-нибудь и поспи. По тебе не скажешь, что прогулка на север была таким уж отдыхом. – Он задержался на лестнице. – Переден, знаешь ли, очень высокого мнения о тебе, а я тем более.

– Угу, высокого, как мой левый башмак, – проворчал Бур, когда высокорожденный скрылся. – Этот избалованный сосунок плевал бы на твою тень, если бы осмелился.

Торисен вздохнул:

– Знаю. Проследи, чтобы Ардет благополучно добрался до своих покоев, хорошо?

– Да, лорд… Ты не рассказывал ему о Тентире?

– Трое! Нет, ни слова. Бур хмыкнул:

– Он скоро все равно услышит об этом предостаточно. – Он направился к лестнице и вышел, прикрыв за собой дверь.

Почему же он ничего не сказал о Тентире? Это вовсе не было сознательным решением, а какой-то инстинктивной неохотой рассказывать Ардету больше, чем требуется. Торисен поднял дневник и перелистал его. Имена, даты, события… Анар, старый учитель, завел такую книгу, когда почувствовал, что разум начинает покидать его. Анар, замок, Ганс… Ардет верил, что Серый Лорд умер до ухода сына.

То, что это было не так, – секрет, о существовании которого лорд из Омирота никогда не должен заподозрить.

– Память надежнее, – пробормотал Торисен и кинул дневник в огонь.

Когда страницы охватило пламя, он отвернулся и увидел детскую тень на стене – она будто сидела на столе и качала ножками. Так вот что напугало Ардета. Кстати, а что он собирается делать с ней? Что сделать в первую очередь? Ответ лежал где-то на поверхности, но он отмахнулся от простейшего. Хоть один раз он может поступить так, как ему хочется, не задавая себе вопросов? Он подхватил сумку и уселся у камина, крепко обхватив ее.

– А как же быть с Каинроном? – спросил он пустоту. Нет ответа. Он слишком устал и не может думать ни о чем, кроме внука. Да, его можно пообещать Калдану – как последнее средство спасения. Войско отправится на бой, и – кто знает? – он ведь может и погибнуть, сражаясь с Роем. А если нет, и Калистина понесет, Каинрон наверняка двинется против него во имя его же ребенка. Он еще сможет контролировать происходящее, а если нет, то хотя бы предотвратить гражданскую войну, убив себя. Тогда Каинрон станет Верховным Лордом во всем, кроме звания, а уж за этим-то дело не постоит.

«Его заботит, что думают о нем люди, – до тех пор, пока это будет уже неважно».

Торисен вспомнил крики Киндри. Какой же запас жестокости скопился у Трех Народов? Неужели этого хочет от них холодное, загадочное божество Кенцирата?

Торисен сидел, глядя на огонь, вновь и вновь прокручивая в голове одни и те же мысли, пока далекий звук рога не разорвал цепочку. Он очнулся у потухшего камина, с удивлением обнаружив, что уснул. Кто, во имя Порога, может трубить вызов в столь поздний час? Он вскочил и толчком распахнул ставни. С этой высоты внешний двор казался звездным небом – столько костров пылало на нем, но они не шли ни в какое сравнение с рекой факелов, стекающей с севера, – воины шли в боевом порядке. Повелительный рог зазвучал снова.

– Рестомир! – раздался вопль стража с башни. – Рестомир!

Итак, Каинрон прибыл и привел за собой двадцать тысяч готовых к битве людей. Как его, должно быть, поразили незапертые внешние ворота и голые стены. Может ли он быть столь глуп, чтобы напасть на спящий лагерь? Торисену хотелось бы, чтобы это было так, тогда месть остальных лордов пала бы на Калдана.

Факелы приблизились к воротам: два, шесть, двенадцать – к Готрегору направлялась делегация.

Торисен накинул камзол. Держа седельную сумку, он открыл южную дверь и шагнул на узкую платформу – мостик, соединяющий две башни замка, качающийся под ногами при дуновении ветра.

Внизу Каинрон въезжал во внутренний двор. С ним были три его законных сына и маленькая, жалкая фигурка – это мог быть только Донкерри. Герольд протрубил еще раз, пробудив нескончаемое эхо, заметавшееся между каменных стен.

– Потише! – прокричал им Торисен сверху. – Здесь люди спать пытаются!

Каинрон задрал голову и вздрогнул. Торисен вдруг вспомнил и тайком позлорадствовал – лорда из Рестомира так же тошнило от высоты, как и Бура. Он незаметно переместил свой вес так, чтобы узкий мостик зашатался еще сильнее.

– Верховный Лорд! – провопил ему Каинрон. – На твоих руках кровь моего сына. Я требую правосудия!

– Я тоже! – Торисен тоже не жаловался на голосовые связки. – Но утром.

Лесенка качалась взад-вперед, в двадцати футах над плоской крышей замка, в семидесяти над мощеным двором.

– Звание не защитит тебя от последствий грязного деяния! – ревел Каинрон, отчаянно бросаясь формулами официального вызова, который он не предполагал совершать на повышенных тонах, да еще и обращаясь к движущейся цели. – Если ты отречешься и не признаешь вину, я скажу, что ты лжец, и… и… да остановишь ты это когда-нибудь?!

– Остановить что? – закричал Торисен. Мостик превратился в качели, возносящие его к звездам и опускающие обратно, ветер разметал черные волосы, пряди упали на лицо. – Калдан, иди в постель! Твои покои готовы, я назначил сбор Совета на девять утра. А если ты слишком возбужден, чтобы спать, пожалей хоть нас. Спокойной ночи!

Каинрон, казалось, был расположен поспорить, но, насколько мог разглядеть Торисен, ему уже определенно становилось нехорошо. Он позволил сыновьям уговорить себя зайти внутрь дома.

Торисен подождал, пока мостик успокоится, и вернулся в юго-западную башенку, где размещалась его спальня. Прекрасно. Кто-то, наверное Бур, развел большой огонь в камине. Он разделся при мерцающем свете пламени и прилег рядом. Завтрашний день больше не тревожил лорда. Каинрон раньше уже не раз спотыкался, стремясь к убийству, и уж как-нибудь это случится опять. Их бог, может, и любит жестоких, но не дураков. Он уснул почти сразу и во сне видел себя вновь ребенком, толкающим качели, стоящие на краю пропасти, на которых сидела его сестра.

Звук трубы, высокий и ясный. Еще одна процессия направляется к воротам. Утренний свет сверкнул на малиновом бархате и белых мехах, на стали и кости. Пламенный стяг Брендана трепетал над его головой, и пляшущая тень, падая на его лицо, обостряла и без того резкие черты. Свиты меньших домов – Данира, Эдирр, Комана, Ярана – ожидали во внутреннем дворе, выкликая воинственные приветствия, и люди Брендана отвечали им. За Бренданом следовали Рандир, Ардет и Каинрон – в нарастающем порядке значимости лордов.

– А я говорю, что тебе нужно было как-то заявить о себе, – ворчал Бур, наводя блеск на сапоги Торисена, прежде чем подать их лорду.

– Ты имеешь в виду, тайком выбраться на рассвете через заднюю дверь и возвратиться через главную, стуча в 6арабаны? Нет уж, спасибо. Пусть они идут ко мне. – Он натянул сапоги, стараясь не морщиться, когда голенище правого соприкоснулось с икрой.

– Все еще болит, да?

Торисен устало взглянул на кендара:

– Ерунда, не о чем говорить. – И правда, сегодня укус червяка выглядел как расплывчатое кольцо синяков, не больше.

Бур держал на вытянутых руках черный камзол с длинными рукавами, пока Торисен влезал в него. Высокий воротник ощущался непривычно без заткнутых за него метательных ножей, но если бы они даже и пережили битву с перевратом, в данной ситуации все равно не стоило брать их. Жаль, оружейник наверняка не успеет сделать новые до выступления на юг, а вернуть старые не получится – особенно учитывая то, где засел один. Вот так, все готово, за исключением одного пункта.

– Надеюсь, ты не забыл о Кентиаре, – сказал он Буру. Тот засопел:

– Я надеялся, что ты не вспомнишь. Здесь он.

Он открыл железный футлярчик. Внутри лежал – узкий серебряный ошейник, причудливо расписанный рунами, значение которых забылось в веках, усыпанный драгоценными камнями, меняющими цвет. Его нашли в незаконченном храме в Котифире, когда Кенцират впервые пришел в Ратиллен. Одни считали, что это подарок загадочных Строителей, другие – что его просто случайно забыли там. В любом случае, во времена сомнений после падения Мастера, Кентиар стал и эмблемой, и проверкой законности власти – предположительно, лишь истинный Верховный Лорд мог спокойно носить его. Многие ставили эту веру под сомнение, но у того, кто пожелал бы надеть эту вещь, должен был иметь крепкие нервы.

Бур мрачно извлек ошейник из футляра. Те, кто неосторожно касались внутренней поверхности украшения, рисковали остаться без пальцев или того хуже. После того как Ганс снял с себя Кентиар и титул, ошейник двадцать лет лежал в кресле – вызов и насмешка над претендентами. Однажды подвыпивший высокорожденный в шутку надел его во время обеда. В следующую секунду аккуратно отрезанная голова упала на стол и, подпрыгнув, шлепнулась в супницу. После этого никто больше не осмеливался прикасаться к вещице, пока еще через десять лет не явился сын Ганса.

Сам Торисен совершенно не доверял Кентиару. За его долгую историю ошейник обезглавил трех Верховных Лордов, чьи претензии на власть, насколько всем казалось, были вполне обоснованными и законными. Неудивительно, что за прошедшие столетия немногие решались так рисковать. Если Каинрон захватит господство, он наверняка отвертится и никогда не наденет Кентиар; но Торисен, пришедший на место отца без Кольца и Меча, чувствовал, что должен сделать широкий жест, чтобы доказать, кто он такой. Теперь придется начинать почти сначала.

– Все готово, лорд.

– Ты уверен, что хочешь подвергнуть опасности еще один хороший камзол? Ладно, ладно… начинай.

Бур поднес серебряный ошейник к горлу своего лорда. Петельки по обеим сторонам обруча выпрямились и со зловещим щелчком сомкнулись. Торисен замер, не дыша. Ничего.

– Полный порядок, – улыбнулся он Буру. – Никакой приправы к супу сегодня не будет. Вот и славно.

Поднявшись из Зала Совета, беспорядочный гомон достиг ушей Верховного Лорда.

Лорды Кенцирата обернулись и замолкли при его появлении. Они сгрудились в дальнем конце комнаты под картой Ратиллена, залитой сейчас утренним светом. Промелькнула мысль, что все они сторонятся его, но тут он почувствовал гнилостный запашок поблизости. Куча мехов в кресле слева от его собственного подняла голову. Это был Ядрак, лорд Яран. Зеленый свет от витража падал пятнышками на его лысую голову так, что она казалась покрытой плесенью. Его беззубый рот растянулся в кривой, но приветливой улыбке.

– Ганс!

Торисен поспешил вперед и подхватил тонкую руку, больше похожую на птичью лапку, протянутую ему старым лордом. Кто-то на той стороне комнаты сдавленно закашлялся.

– Нет, не Ганс, – мягко сказал он. – Торисен. Помнишь?

В мутных глазах Ярана проскользнуло смущение и ужас.

– Торисен? – Он что-то вспомнил и расслабился. – Тори! Ну да, конечно. Как глупо с моей стороны. А это мой праправнук, Кирен.

Аккуратно одетый юноша, которого Торисен до сих пор не замечал, выступил вперед и чуть склонился перед Верховным Лордом. Черты его лица были необычайно правильны и тонки, а их выражение – непроницаемо. Торисен поклонился в ответ и повернулся к остальным. Итак, начинается.

– Полагаю, вы все уже знаете, что прошлой ночью в Тентире был убит Нусар и что милорд Каинрон думает, что это сделал я.

Каинрон негромко фыркнул:

– «Думает»!

– Вероятно, он также довел до вашего сведения, что я окончательно сдался безумию, бегущему в крови Норфов.

Ардет тихонько простонал. Сумасшествие, как и дряхление, считалось не только наследственным, но и заразном, о нем даже упоминать было небезопасно.

– Очевидно, этот вопрос надо урегулировать до того, как мы перейдем к решению более важных проблем. Дабы сберечь время, будем считать, что вызов уже оглашен. Ответ таков – нет, я не убивал Нусара. Решение за тобой, милорд Каинрон: назови меня лжецом, если можешь.

Он уселся во главе стола, сложил руки и стал ждать.

Долгую секунду собравшиеся лорды молча взирали на него. К этому времени все они наверняка уже знали о том, что случилось в Тентире, но никто, и меньше всех – Каинрон, не ожидал, что Верховный Лорд вот так прямо возьмет быка за рога. Ардет занял место по правую руку от Торисена, метнув через стол полный неприкрытого ужаса взгляд на Ярана. С невозмутимым видом сел Даниор, суетливо пристроился на стуле Демот из Комана, поспешил и Брендан, нашедший это наиболее приличным. Близнецы Эдирр обменялись вопросительными взглядами и усмехнулись. Один сел, другой стоял – они уравновешивали друг друга. Каинрон, элегантный Рандир и Кори из Комана сердито глядели из угла.

– Итак, милорд? – поторопил Торисен.

Каинрон кисло посмотрел на него. Он действительно убедил себя в том, что Верховный Лорд уже переступил грань, и был оскорблен, видя его таким хладнокровным, таким… разумным. Но даже безумцы могут быть хитры и коварны – вот и лорд таков. Он принялся ходить взад-вперед, быстро выкладывая свои доводы:

– Это убийство стало кульминацией давнишней вражды и не было столь уж неожиданным. Лорд Норф никогда не любил моего сына.

– А кто любил? – пробормотал Даниор, и Ардет шикнул на него.

– Он намекал, что Нусар пытался покушаться на него, один раз посредством змеи, а один раз (да уберегут нас предки) – обрушив стену.

– Так вот что случилось в Тиглоне, – с глубокомысленным видом сказал Эссен, сидящий близнец, не скрывая насмешки.

– А мы-то всегда удивлялись, – подхватил стоящий Эссир в том же тоне.

Каинрон одарил их обоих яростным взором. Но, усилием воли взяв себя в руки, он принялся описывать спор в Тентире, последующее обнаружение обнаженного обезображенного тела Нусара и золотую монету, зажатую у него во рту.

– Да, все это выглядит как работа сумасшедшего, – задумчиво сказал Брендан, – или как если бы кто-то симулировал безумие, чтобы бросить тень на Верховного Лорда, – извини, Торисен, – но сами по себе факты еще ничего не доказывают – ни вины, ни невиновности.

– Что ж, гиблое твое дело, милорд, – рассмеялся Даниор.

– Не совсем, не совсем. Есть у меня еще одно, последнее, неопровержимое доказательство. Не стоило тебе так спешить клясться честью, дорогой Норф, потому что теперь ты обесчещенный клятвопреступник. Ты не только лишил жизни моего сына – тебя видели за этим делом! Ха! Я все-таки встряхнул тебя под конец, а?

– Да, я в замешательстве, другого слова не нахожу. Как мог кто-то видеть то, чего я никогда не совершал?

– Кто видел, Калдан? – вмешался Рандир. – Если не ты, то можешь только повторить сказанное – не ручаясь за достоверность. Лучше тебе привести своего свидетеля.

Каинрон сперва будто заколебался, а потом позволил себя уговорить. Наблюдая за ним, Торисен подумал: «Они с Рандиром отрепетировали сцену. Каким бы грязным не был сюрприз Каинрона, вряд ли он стал бы ждать, чтобы бросить его мне в лицо».

– Ну что ж, – сказал наконец лорд из Рестомира с притворной неохотой. – Хотелось бы, конечно, пощадить мальчика, но, к сожалению, сейчас это уже невозможно. Иди сюда, Донкерри!

Донкерри выскользнул из тени, выглядя чрезвычайно несчастным.

– Норф, полагаю, ты не ставишь под сомнение правдивость моего внука?

– У меня не было для этого повода – до сих пор.

– Прекрасно, прекрасно. Говори, мальчик, расскажи им все, что ты видел.

Донкерри сглотнул:

– Я… я в-видел…

– Громче, дитя, громче.

– Я в-видел, как Торисен, лорд Норф, убил моего отца.

Даже Ардет выглядел обескураженным. Все они инстинктивно чуяли правду, и мальчик, казалось, произнес ее. Торисен наклонился вперед:

– Донкерри, как я его убил?

– Н-ножом в спину…

Каинрон недоуменно поднял глаза.

– А комендант Харн оторвал ему руку, и-и п-потом я упал в-в обморок.

– Это очень странно, – сказал Брендан. – Сегодня утром Калдан показал мне тело Нусара. Я не видел его спину, но у бедного юноши обе руки были целы, это точно.

Торисен поборол рвущийся из него смех:

– Каинрон, а не кажется ли тебе, что глупо посылать мальчика шпионить за мной и даже не выслушать потом его полный отчет?

Калдан затряс головой, словно пытаясь отогнать надоедливое, зудящее насекомое:

– Чушь. Наверняка тот чертов берсерк не имеет привычки расчленять Каинронов.

– Нет.

Голос раздался из-за спины Торисена. В тени винтовой лестницы стоял Киндри, в руках у него был длинный тонкий сверток.

– Что ты здесь делаешь? – гаркнул на него Каинрон. – Я приказал тебе оставаться в Тентире!

– Связь между нами разорвалась позапрошлой ночью, – выговорил молодой шанир тусклым голосом. – Ты это знаешь.

Он шагнул вперед, под разноцветные лучи, падающие от окна, двигаясь так, словно ни одна часть его тела не желала сгибаться. Когда он, покачнувшись, положил на стол свою ношу, и Ардет, и Торисен заметили на его спине проступившие сквозь белую рубаху кровавые полосы. Ардет развернул полотно.

– Ты видел, как отрывали эту конечность? – спросил он Донкерри.

– Да! – выдохнул мальчик. На его лицо набежала тревога. – Да…

Любопытный Эссен приподнял руку за запястье. Она, лишенная кости, изогнулась, как мертвая змея. Лорд поспешно выпустил ее:

– О боже! Что это?

– Это, милорды, рука переврата, – произнес Торисен. – Вещица пореальнее выдумок из песен, а, Калдан? Полагаю, именно эта рука убила твоего сына. Против нее я дрался в огненной комнате Тентира, куда потустороннее создание заманило меня, приняв облик Нусара, и именно ее оторвал Харн. Этому бою и был свидетелем твой внук. Больше я ни в чем не принимал участия.

– Я не верю… – Каинрон выплеснул гнев, но заставил себя остановиться – еще миг, и он нанес бы Верховному Лорду смертельное оскорбление. – Проклятие, почему ты ничего не рассказал мне раньше?

– А ты дал кому-нибудь из нас такую возможность? – Ответ Киндри прозвучал так же бесцветно.

– Переврат, – изумленно выговорил Даниор. – После стольких лет. Но почему? Зачем он пришел?

Торисен встал из-за стола, отступив от живого шанира и мертвой руки.

– Он намеревался убить меня, – сказал он, – а если не получится – втянуть в кровную вражду с Каинроном как предполагаемого убийцу его сына.

– Опять же – почему? – выкрикнул Брендан. – И почему сейчас?

– Мне на ум приходит только одно: чтобы не позволить Войску выступить. Смейся, если хочешь, Каинрон, но учти: впервые за многие века Рой двинулся на север; одновременно с этим переврат пытается убить или дискредитировать того, кто может повести Войско на юг. Может, это и вправду всего лишь случайное стечение обстоятельств. Может, кто-то еще замышляет что-то, о чем мы не знаем… – Он вспомнил, как переврат сплюнул при имени Мастера. – … Но можем ли мы полагаться на случай? Калдан, в Тентире ты спрашивал, есть ли у меня веские основания бояться. Что ж, теперь я их получил. – И он указал на руку.

– И мы не должны забывать о Южном Войске, – произнес Ардет, настойчивость звенела в его голосе. – Со стороны короля Кротена было бы безумием приказать броситься в бой, но он на это способен. Мы должны поддержать наших людей, пусть далее – да простят меня праотцы – это и означает лишь собрать их останки для погребального костра.

– К тому же, – сказал Рандир, изучая свои ногти, – я так понял, что принц Одалиан из Каркинарота просил о помощи.

Торисен, удивленный, вскинул на него глаза:

– Не через меня, Калдан?

– Да, да, – бросил Каинрон, угрожающе взглянув на своего временного союзника. – Гонец прибыл поздно ночью. Одалиан просил меня, как отца своей жены, вынести его вопрос на Высший Совет. Он говорит, что созовет всех своих боеспособных людей и желает присоединиться к Войску у Каскада, прямо перед Водопадами.

– Конечно, это можно устроить, – сказал Ардет. – Ты же не откажешь собственному зятю.

– Захочу и откажу, – упрямился Каинрон. – В брачном контракте нет пункта о взаимозащите. Я сказал ему, что это не обязательно.

– О имена бога, – с отвращением простонал Торисен. – С помощью словесных уловок выторговывать лучшие условия сделки – и это теперь называется честью?

Каинрон резко вскочил, его губы презрительно искривились.

– Еще одна нотация, мой юный лорд? Ты всегда любил твердить, в чем заключаются мои обязанности, ты, который еще не родился, когда я возглавил свой дом, тогда как твой отец довел свой до полного унижения, до бестолковой бойни в Белых Холмах. Не беспокойся, я сам позабочусь о своей чести…

– И расплатишься со слугами – с опозданием, но сполна. Каинрон вздрогнул при звуках безучастного голоса

Киндри.

– Что ты тут изображаешь из себя привидение! – рявкнул он. – Ты когда-нибудь уберешься отсюда?

– Возможно, тебе и правда стоит уйти, Киндри, – мягко сказал Ардет. – Милорда Каинрона, кажется, тревожит твое присутствие… почему-то. – Острый взгляд его голубых глаз встретился с блеклыми глазами шанира. Киндри едва заметно поклонился и начал поворачиваться, первый раз мельком показав Каинрону спину.

– Ладно, ладно, не будем так спешить, – заторопился тот. – Оставайся, оставайся. Разорванная связь еще не означает рухнувшей дружбы.

«А как насчет рассеченной кожи», – подумал Торисен. Если бы остальные увидели эту кровавую рубаху, Каинрону пришлось бы объяснять свою достойную уважения систему «платы с опозданием» всю дорогу до Тир-Ридана.

– Милорды, – обратился он к Совету, – кажется, у вас три причины разрешить Войску выступить. Во-первых, поддержать Южное Войско. Как сказал лорд Ардет, там наши люди, и мы не можем просто так их бросить. Во-вторых, оказать помощь принцу Одалиану, нашему ближайшему союзнику в Ратиллене. И, в-третьих, успокоить вашего бедного, помешанного Верховного Лорда, который до сих пор считает, что Рой движется перегрызть нашу общую глотку. Подумайте, лорды, и сделайте выбор, но, ради всех имен бога, не медлите. Итак, мы выступаем или нет? Ардет?

– Да.

– Рандир?

– Да, как ни прискорбно.

– Брендан? Эдирр? Даниор?

– Да.

– Да.

– Да.

– Коман… Проклятие, совсем забыл. Демот, Коман твой, по крайней мере на ближайшее время. Я вынесу окончательное решение позже.

– Да, лорд, – угрюмо сказал Демот. Он ожидал полного утверждения.

– Яран? – Ответом был скрежещущий храп. – Ядрак? Праправнук старого лорда осторожно потряс его за плечо – безрезультатно.

– Извини, милорд. Когда он вот так впадает в спячку, это может продолжаться долгие часы, если не дни.

Каинрон рассмеялся, как каркнул.

– Однако, – бесстрастно продолжал юноша, не обращая внимания на то, как грубо его перебили, – я уполномочен говорить от его имени.

– И?

– Я говорю «да». Что же еще?

– Итак, Калдан, – произнес Ардет, – кажется, от твоего слова зависит решение – твой голос против восьми наших. Так что ты скажешь?

Каинрон сверкнул на него глазами. Все его планы рухнули, и он выглядел так, словно готов сейчас бросить вызов всем эдакой дурной шуткой. В этот момент в зал вошел Бур. Каинрон, рыча, обернулся к нему, но выражение лица кендара заставило его стихнуть.

– Что такое, Бур? – требовательно спросил Торисен.

– Вести, милорд. Южное Войско вступило в бой с авангардом Роя.

– О мой бог. И каков результат?

– Был не ясен, когда посылали гонца. Но он сказал, что все обстоит плохо, очень плохо.

– Переден, – выдохнул, почти простонал Ардет. – Будь ты проклят, Кротен, бог проклянет тебя и осудит на вечные муки… – В следующую секунду он уже был на ногах, вплотную подступив к Каинрону, – яростный старик, несгибаемый, как обнаженный клинок. – Ты проголосуешь сейчас, милорд, и ты скажешь «да», или и вправду начнется война, мой дом против твоего. Договорились?

– Да, – выдавил Каинрон, пятясь. – Да, конечно. Эти новости изменили все. Но, милостивые Трое, нас же здесь пятьдесят тысяч, готовых к походу. Даже если Одалиан пошлет солдат, как обещал, что мы сможем сделать с вражескими тремя миллионами?

– Есть одно место, где мы можем поймать их. – Торисен прошел в дальний конец комнаты, к стене, на которой зеленым, синим и золотым стеклом сверкала и переливалась карта Ратиллена. Он провел пальцем линию от Серебряной через Заречье к матовому пятнышку – мастер здесь специально замутил стекло, чтобы обозначить вздымающееся облако брызг. – Здесь. Водопады. У Одалиана возникла дельная мысль. Если Рой будет придерживаться прежнего курса, он должен пройти тут, по узким Менделевым Лестницам к вершине, откуда сбегают потоки. Мы либо остановим его здесь, либо не остановим вовсе.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю