Текст книги "Хребет Индиго (ЛП)"

Автор книги: Перри Девни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

6. ГРИФФИН

Она говорит со мной?

Эти темно-синие глаза сузились, но не в мою сторону.

Мистер-костюм выпрямился.

– Привет.

– Ответь на мой вопрос, Скайлер, – Уинн поднялась по ступенькам крыльца, руки по-прежнему скрещены. – Что ты здесь делаешь?

– Я пытался дозвониться до тебя.

– То, что я не отвечаю, должно было быть первым признаком того, что я не хочу с тобой разговаривать.

Или это потому, что она потеряла свой телефон? Я держу рот на замке, наблюдая, как этот парень увядает под ее пристальным взглядом.

Уинн довела смертельный взгляд до совершенства. Было чертовски сексуально видеть такую свирепую женщину, особенно зная, что она может все бросить и потерять бдительность, чтобы пофлиртовать и посмеяться, как это было у Вилли. А под всем этим был еще один слой – профессиональная, остроумная женщина, которая пришла ко мне домой с блокнотом и ручкой.

Сложная. Уверенная. Сострадательная. Каждая из граней Уинслоу Ковингтона была привлекательной.

Я боролся с ухмылкой, пока она стояла неподвижно, ожидая, пока костюм заговорит.

– Я волновался за тебя, Уинни.

Она похлопала по «Глоку», пристегнутому к поясу рядом со сверкающим значком.

– Нет необходимости.

Он посмотрел в мою сторону, его рот сжался. Скайлер смотрел на меня с того момента, как я припарковался на улице и подошел к крыльцу Уинни.

Прежде чем я успел постучать в дверь или спросить, кто он такой, он сообщил мне, что ее здесь нет. Наверное, он думал, что я уйду. Почему я не ушел? Может быть, потому что мне сразу же разонравился этот парень и высокомерие, исходящее от его сшитого на заказ пиджака.

– Кто этот парень? – спросил он, ткнув в меня большим пальцем.

Она проигнорировала его вопрос.

– Как ты нашел мой адрес?

Он снова посмотрел на меня, приближаясь к ней.

– Мы можем поговорить наедине? Это касается дома.

– А что насчёт дома? Я тебе десять раз говорила, что он мне не нужен. Если хочешь, то можешь выкупить его у меня. В противном случае, перестань тянуть время и выстави его на продажу.

– Уинни.

– Скайлер.

Она разжала руки и щелкнула запястьем, словно он был мухой, от которой она отмахивалась. Затем она повернулась ко мне, и на мгновение я ожидал такого же взгляда и отстранения. Но затем выражение ее лица стало светлым так внезапно, что я дважды моргнул.

Исчез испепеляющий взгляд. Исчезли напряженная челюсть и нахмуренные брови. Ошеломляющая улыбка преображала ее лицо, демонстрируя ее красоту, и, черт возьми, я хотел поцеловать ее снова.

– Привет, малыш.

Малыш? Прежде чем я успел это понять, она сократила расстояние между нами, встала на носочки и прижалась губами к уголку моего рта.

Опустившись на пятки, она сдвинулась, предоставив Скайлеру свою спину. Ее глаза расширились, и она пробормотала: «Пожалуйста».

Притворись парнем.

Меня это устраивало, пока она знала, что я никогда не буду ее парнем.

– Привет, малышка.

– Как прошел твой день?

Я наклонился, не удержавшись, и прикоснулся губами к ее губам.

– Уже лучше.

И, черт возьми, это не было ложью. Каждый раз, когда я видел ее, она была еще прекраснее.

– Ты останешься на ночь? – спросила она.

– Я так и планировал.

– Хорошо, – она прошла мимо меня и вставила ключ в замок. Не взглянув на Скайлера, она скрылась в доме.

– Уинни, – позвал он.

Она уже ушла.

Я усмехнулся и последовал за ней в дом, закрыв за собой дверь. Пройдя через лабиринт коробок, я обнаружил на кухне Уинн, стоящую у стойки и молча кипящую.

– Твой друг?

– Мой бывший.

– А. Теперь игра в подставного парня имеет смысл.

– Спасибо, что согласился.

– Не за что, – я прислонился к стене.

– Подожди, – она бросила на меня настороженный взгляд. – Почему ты согласился на это?

Я пожал плечами.

– Он меня раздражал.

– Он меня тоже раздражает, – пробормотала она.

– Хочешь, я побуду здесь, пока он не исчезнет?

– Если ты не возражаешь.

– Есть что-то, что я должен знать? – потому что, если бы этот ублюдок приставал к ней, я бы вышел на улицу и проследил, чтобы он понял, что правила только что изменились.

– Нет, – она покачала головой. – Он безобидный, если не считать, что он королевская заноза в моей заднице.

– Что там за история?

Она пожала плечами.

– Мы были вместе восемь лет. Обручены шесть. Мы расстались четыре месяца назад, и он съехал из нашего дома. Который он отказывается продавать.

Восемь лет – чертовски долгие отношения. Шесть лет – чертовски долгая помолвка. Почему они до сих пор не поженились?

– Поэтому ты переехала сюда? Из-за разрыва?

– Часть причины. Пришло время перемен. Когда дедушка упомянул, что бывший шеф уходит на пенсию, я решила хотя бы подать заявление. Честно говоря, я не думала, что меня будут рассматривать.

– Даже с Кови в качестве мэра?

– Дедушка любит меня, но он любит и этот город. Он не стал бы ставить на должность шефа того, кто не способен выполнять эту работу. А я способна, Гриффин.

Чем больше я узнавал о ней, тем больше подозревал, что так оно и есть.

– Я слышал, что вчера ты ходила навестить Мелину Грин.

– Откуда ты это знаешь?

– Конор. Он пошел к ней. Видимо, он просто скучал по ней.

– Это было мило с его стороны.

– Это было мило с твоей стороны.

Она опустила взгляд на пол.

– Самое меньшее, что я могу сделать, это показать ей, что она не одна.

Этот поступок сам по себе отличал ее от бывшего шефа. Он всегда держался на расстоянии от общества. Возможно, это было намеренно. Должно быть, нелегко преследовать друзей или членов семьи. Скорее всего, было проще держаться в стороне, чем наказывать приятеля за нарушение закона.

А может, он был просто холодным ублюдком. Таково было впечатление отца.

Уинслоу была какой угодно, только не холодной.

Я изучал ее, пока она стояла там, а тишина в доме становилась все громче. На ее плечах лежала тяжесть. В ее глазах читалась усталость.

– Адская неделя, да?

– Можно и так выразиться, – она посмотрела на коробку, стоящую на прилавке, затем подошла к ней и со вздохом открыла верхнюю часть. – Как видишь, распаковка не была приоритетом.

Она отложила свою жизнь, чтобы задать вопросы о Лили Грин и навестить скорбящую мать.

– Это хорошее место. Хороший район. Один из моих школьных приятелей жил в зеленом доме через три дома.

– Так вот как ты узнал, где я живу?

– Нет, я спросил у мамы. Одна из ее лучших подруг была твоим риэлтором.

– Вот тебе и уединение, – пробормотала она.

– Маленький город. Конфиденциальность относительна.

– Наверное, это правда, – она достала стакан из коробки и поставила его прямо в посудомоечную машину.

– Хочешь, помогу?

– Нет, но спасибо.

Она закончила со стаканами, и поскольку не в моем характере стоять без дела, когда есть работа, я забрал у нее пустую коробку и сложил упаковочную бумагу, затем разломал коробку.

– Куда это отнести?

– Возле моей спальни по коридору стоит стопка пустых банок.

– Понял, – я пошел в ту сторону, прихватив с собой коробку и бумагу.

Мои ботинки казались вдвое громче, чем обычно, на ее деревянных полах. В узком коридоре было две комнаты. Справа была ее спальня. Матрас лежал на полу, одеяла были разостланы. Три чемодана стояли у дальней стены, открытые и переполненные.

Уинслоу выглядела такой собранной. Это беспокоило ее, когда она жила в беспорядке? Потому что меня бы это точно беспокоило.

Напротив ее комнаты была другая, заваленная коробками. Я добавил свою коробку к короткой стопке сплющенного картона, а затем вернулся на кухню.

Посудомоечная машина работала. Уинн удалилась в гостиную. Рядом с ней, на центральной подушке кожаного дивана, лежала сумочка, которую она принесла раньше, и стопка папок.

Диван был единственным предметом мебели в комнате, а может быть, и во всем доме. Он стоял под странным углом под центральным светильником. Рядом с диваном лежала нераспечатанная коробка, которую Уинн засунула за подлокотник, чтобы использовать в качестве импровизированного тумбочки.

Забрал ли ее бывший другую мебель? Ее все еще перевозят? Я уже собирался спросить, когда из-под ее сумочки мне на глаза попалась папка с файлами. Подойдя ближе, я прочитал имя на закладке.

Хармони Хардт.

Девушка, которую я нашел у основания хребта Индиго.

Скорее всего, в той папке были фотографии. Фотографии образов, навсегда запечатленных в моем мозгу. Темные волосы, испачканные кровью. Искаженные конечности. Кровь. Смерть.

– Ты расследуешь самоубийства, – сказал я.

– Да.

– Почему?

– Потому что мне это нужно.

– Это самоубийства, Уинн.

Она молчала, не соглашаясь и не возражая.

– Это печально, – сказал я. – Ужасно. Я понимаю, почему ты хочешь найти другое объяснение. Большинство посторонних так и делают.

– Знаешь, ты постоянно напоминаешь мне, что я новенькая в городе. Но я не такая уж и новенькая. Я провела здесь много времени, особенно когда была ребенком. Это был родной город моего отца.

– Есть разница между посещением Куинси и жизнью в Куинси.

– Ну, я теперь здесь живу.

– Да, это так, – и это делало неутолимое влечение к ней экспоненциально более сложным.

Уинн поднялась и откинулась на спинку дивана, посмотрев в сторону окна, выходящего на крыльцо. Бывший все еще был там, его лицо было приковано к телефону, а пальцы летали по его экрану.

– Он все еще здесь, – ворчала она, закатив глаза. – Что ты вообще здесь делал?

Я достал ее телефон из заднего кармана джинсов.

– Это было у меня дома.

– Блин, – она встала и пересекла комнату, взяв его из моей руки. Затем она швырнула его в общем направлении своей сумочки, как будто ей было все равно, исчезнет ли он снова. – Должно быть, он выпал из моего кармана. Я сейчас немного рассеяна, но, в конце концов, я бы его разыскала.

– Тебе он не нужен?

– Не совсем. Это мой личный телефон, на который звонил Скайлер, – она подошла к дивану и села на прежнее место. – Ты можешь присесть. Но если тебе нужно уйти, все в порядке.

Единственное, что ждало меня дома, – это стопка счетов, которые нужно оплатить. Эта женщина была гораздо более интересной, чем часы, проведенные в моем офисе, поэтому я занял место рядом с ней, оставив достаточно места, чтобы мой член не успел ничего сообразить.

– Так по какой причине вы отказались от всего? От вашей помолвки?

Это было не мое дело, но я все равно спросил. Может быть, если бы я лучше ее понимал, то смог бы выбросить ее из головы. Это, и еще несколько лет не целовать ее.

Прошло несколько дней, а искушение ее губ было таким же сильным, как и прежде.

Она была столь же пленительна, сколь и опасна.

– Он не тот человек, за которого я его принимала, – сказала она.

Этот придурок, наверное, трахал кого-то другого. Идиот.

– Мне жаль.

– Сейчас это лучше, чем, если бы мы действительно поженились.

– Правда.

Как только Скайлер понял, что мы говорим о нем, раздался звонок в дверь.

Ноздри Уинслоу раздувались.

– Он упрямый.

– Почему он здесь?

– Твои догадки так же хороши, как и мои. Он не разговаривал со мной после переезда. Потом он узнал через общих друзей, что я переезжаю в Куинси, и у него появились опасения. Он может утверждать, что он здесь из-за нашего дома, но в той ситуации всё зависит от него. И наш риелтор знает, что лучший способ связаться со мной – это электронная почта.

– Что его беспокоило?

– Скайлер привык получать то, что хочет. Я думаю, он ожидал, что я буду тосковать по нему. Может быть, он думал, что я прощу его. Может быть, буду умолять его вернуться. Черт его знает. Возможно, ему не нравится, что я больше не хочу уделять ему время. У него было восемь лет. И я не буду умолять ни одного мужчину.

Это была не совсем правда. Она умоляла на заднем сиденье моего грузовика, когда я держал палец на ее клиторе, и она хотела кончить.

Мой член дернулся.

– Хочешь немного поиздеваться над ним? – спросил я.

– Что у тебя на уме?

Я усмехнулся.

– Сейчас вернусь.

Лицо Скайлера метнулось к моему, когда я открыл входную дверь. Он снова разговаривал по телефону.

Я вздернул подбородок, прошел мимо него к лестнице и пошел к своему грузовику. Ранее сегодня я зашел в продуктовый магазин, чтобы купить несколько вещей. Когда я проходила мимо презервативов, Уинслоу не выходила у меня из головы, и я по собственной прихоти взял коробку.

Или, может быть, из-за желания.

С презервативами в руке я закрыл дверь грузовика и вернулся в дом.

Скайлер заметил их мгновенно. Его челюсть сжалась.

– Все ещё здесь? Спокойной ночи, – я ухмыльнулся, затем вошел в дверь и задвинул засов.

Уинн села прямее, когда я вернулся к ней на диван, и мы оба слушали.

Шаги спустились по ступенькам крыльца. Мгновением позже завелся двигатель грузовика.

– Это было слишком приятно, – она засмеялась. – Спасибо.

– Не за что.

Это был момент, когда я явно хотел уйти, но вместо этого я еще глубже расслабился на диване, закинув руку на спинку.

Глаза Уинн упали на коробку презервативов в моей руке.

– Могу я тебя кое о чем спросить?

– Если я скажу нет, ты все равно спросишь меня?

– Да.

Я хихикнул.

– Валяй.

– Ты думал, что я турист у Вилли. Это твоя фишка? Туристы?

– Мой конек – красивые женщины. Но да, это менее сложно, если они не живут здесь. Меньше ожиданий.

Она хмыкнула.

– Почему ты поцеловал меня у себя дома?

– Почему ты поцеловал меня в ответ?

Уголок ее рта приподнялся.

– Для кого эти презервативы?

– Для тебя, – не было смысла лгать. Она застряла в моей голове.

Уинслоу была отличительной женщиной. В красоте. В уме. В сексуальной привлекательности.

Ее уверенность была такой же манящей, как и веснушки на ее носу.

Одним изящным движением она приподнялась и сократила расстояние между нами. Ее нога перекинулась через мои колени, ее колени оказались рядом с моими бедрами. Ее руки, изящные, но сильные, скользнули вверх по гладкому хлопку моей угольной футболки. Затем она прижалась своим центром к моему возбужденному члену, потираясь о пряжку моего ремня.

– Ближе, – приказал я.

Она наклонилась, её губы коснулись моих.

Я обхватил рукой ее голову, прижимая ее к себе, когда я входил в нее, мой язык проскользнул между ее зубами.

Уинн вздохнула, ее бедра упирались в мои.

Всякая надежда на то, что я выйду отсюда до наступления темноты, испарилась.

7. УИНСЛОУ

Крик застрял у меня в горле, когда я резко проснулась. На висках выступили бисеринки пота.

Я зажмурила глаза, втягивая воздух, чтобы успокоить колотящееся сердце, используя все остатки душевной стойкости, чтобы выкинуть кошмар из головы.

Мои родители говорили: – Это просто плохой сон, Уинни.

Это был не сон.

Кровь, увечья были настоящими. Безжизненные глаза. Крик, мой собственный, который все еще звучит в моих ушах пять лет спустя.

Эти кошмары когда-нибудь прекратятся? После переезда сюда они стали еще хуже. Они преследовали меня почти каждую ночь.

Рядом со мной Гриффин сдвинулся. Простыня, которую он натянул на нас после последнего кувырка, опустилась ниже, открывая скульптурные очертания его мускулистой спины. Широкие плечи. Ямочки над его задницей.

Я выскользнула из-под простыни и встала с матраса, который все еще лежал на полу. На цыпочках я вышла из комнаты, легко закрыв за собой дверь.

Моя одежда с работы валялась рядом с одеждой Гриффина в гостиной. Я взяла его футболку и прижала ее к носу. Она пахла хозяйственным мылом и мужественной, натуральной пряностью мужчины, который заставил меня увидеть звезды прошлой ночью. Я вдохнула его снова, черпая комфорт в этом запахе, а затем натянула футболку через голову. Рубашка врезалась мне в верхнюю часть бедер и спускалась ниже попы, но, по крайней мере, я была прикрыта на случай, если кто-то из моих соседей тоже проснулся.

Любимой частью этого дома был эркер в гостиной. Рядом со стеклом стояла узкая скамейка, недостаточно широкая для отдыха, но достаточная для того, чтобы сидеть и смотреть в ночь. В спокойствии этой улицы был уют. Покой в тишине сонных домов и светящихся фонарей на крыльце.

Кошмар стучал у моего виска, умоляя обратить на него внимание. Я отогнала его и вместо этого изучала грузовик Гриффина, прослеживая взглядом клеймо ранчо "Иден" на пассажирской двери. Затем я закрыла глаза и представила его на своем диване. Голый. Его накачанный пресс. Его бедра напряжены. Его член, похожий на бархат и сталь.

Сосредоточение на сексе, вероятно, не было правильным способом справиться со своим прошлым, но для сегодняшнего вечера мне было все равно. Я просто хотела, чтобы этот кошмар ушел. Поэтому я представила себе лицо Гриффина, когда он кончает, стиснутую челюсть и выпуклость бицепсов, когда его тело содрогается от разрядки.

Мы жестко трахались на диване. После этого я ожидала, что он уйдет, но он отнес меня в спальню, и если раньше я думала, что секс был хорош, то теперь, имея немного пространства для движения, он показал мне силу своего большого тела.

Оргазм за оргазмом, я практически потеряла сознание после последнего раунда.

Улыбка натянула уголок моего рта.

Переспать с ним было, несомненно, глупым решением. Глупое решение, вызывающее привыкание, загибающее пальцы ног. Самоконтроль обычно был моей особенностью, но когда дело касалось его, правила, казалось, не действовали.

Гриффин Иден был манящим. Магнитным. Суровым и дерзким.

И голым в моей постели.

Я подтянула колени, натянув его рубашку на свои икры. Три зевка были способом моего тела напомнить мне, насколько оно устало, но я не хотела спать. Сон мог вернуться. Он был слишком близко к поверхности. Поэтому, прижавшись виском к окну, я вглядывалась в темноту. Одна.

Кошмар – воспоминание – всегда оставлял меня в одиночестве.

Мое дыхание затуманило стекло, а от прохлады дома по предплечьям побежали мурашки. Я уже собиралась сдаться, пробраться в спальню, чтобы принять горячий душ, когда комнату наполнило шарканье босых ног.

Гриффин вышел из прихожей, простыня была обернута вокруг его узкой талии. Его шаги замедлились, когда он заметил меня в окне в своей рубашке.

– Ты в порядке?

– Просто не могла заснуть, – соврала я.

Никто не знал о моих кошмарах. Даже Скайлер. Он никогда не спрашивал, почему я просыпаюсь посреди ночи, а лишь просил не включать свет. Это могло разбудить его, а у него работа.

Гриффин кивнул и подошел к своим джинсам, сбросив простыню, чтобы натянуть брюки на одну толстую, сильную ногу за раз. Он оставил верхнюю пуговицу расстегнутой, а пояс висел расстегнутым, пока он шел ко мне, проводя рукой по своим взъерошенным шоколадным волосам.

Я сама накручивала его раньше, держась за него, когда он втягивал мои соски в свой талантливый рот.

– Я лучше пойду, – его глубокий голос был затуманен сном, и его грохот послал дрожь по моему позвоночнику.

– Хорошо, – я кивнула, рассматривая его обнаженную грудь.

Волосы на его груди были слишком соблазнительны, и я подняла руку и провела пальцами по ней. Его сердцебиение было таким твердым и сильным, как и все остальное в этом мужчине.

– Ты отдашь мне мою рубашку?

– Ты заберёшь её у меня?

Его руки взялись за подол, поднимая ее над моей головой. Затем он ухмыльнулся, надевая ее на свое тело, прикрывая твердый живот и скульптурную букву V на бедрах.

Этот мужчина был лучше любой фантазии. Лучше, чем любой герой романа или кинозвезда. Лучше, чем любой любовник, который когда-либо брал меня в постель. Не то чтобы у меня их было много.

Холодный воздух из окна скользил по моей обнаженной коже, но я не двигалась со скамейки. Я ждала, пока Гриффин возьмет простыню и принесет ее, обернув вокруг моих плеч, а затем нашла его ботинки среди коробок.

В комнате воцарилась неловкая тишина. Случайные связи были мне совершенно не свойственны. Даже в двадцать с небольшим лет единственными мужчинами, с которыми я встречалась, были бойфренды. Потом Скайлер.

Я не знала, что сказать. Я не знала, что делать. Поэтому я осталась на месте, слушая, как Гриффин застегивает ремень. В баре было проще просто сесть в машину и уехать.

Мама как-то сказала мне, что я не из тех, кого устраивают одноразовые перепихоны. Я, как и она, была женщиной, которая любила. Разве мама была не права, что мне нравилась эта интрижка с Гриффином? Между нами не было любви, только похоть.

Я не хотела, чтобы мама в чем-то ошибалась. Я хотела, чтобы она осталась в памяти, прекрасная женщина, которая любила меня до этого кошмара.

– Эй, – рука Гриффина легла на мое плечо, его большой палец нарисовал круг поверх простыни. – Ты в порядке?

– Да, – я проглотила комок в горле. – Устала.

– Ты уверена?

Я кивнула и соскользнула с выступа скамейки.

– Спасибо, что остался. Когда Скайлер был здесь.

– Он будет проблемой?

– Я не знаю.

Но после того, как Гриффин показал презервативы, я сомневалась, что увижу Скайлер снова.

– Итак, эм... это, – он жестом показал между нами. – Наверное, не очень хорошая идея, если это станет регулярным. Я занят.

Занят. Этот термин действовал мне на нервы, но это не имело значения. Я тоже была занята.

– Согласна.

Оргазмы были неземными, но я была слишком сырой для любых отношений, даже если это был только секс.

– Хорошо, – он вздохнул, как будто ожидал, что я буду спорить. – Запри за мной.

Я была начальницей полиции, у меня был черный пояс по карате, и я знала, как обращаться с пистолетом, но этот человек хотел заявить о своей защите.

Я ненавидела то, что мне нравилось.

– Увидимся, Гриффин.

– Пока, Уинн, – он помахал рукой, а затем направился к двери.

Я ждала у окна, наблюдая, пока его грузовик не исчезнет в квартале, потом заперла дверь и пошла в спальню. В воздухе пахло Гриффином и сексом.

Простыня на матрасе была смята, а мой плед отброшен к изножью кровати. Черный будильник на полу рядом с выброшенной подушкой показывал, что уже три тридцать. Я никак не могла заснуть, не сейчас, поэтому я сбросила простыню и пошла в ванную, чтобы принять обжигающий душ.

Одетая в джинсы и черную рубашку на пуговицах, которую носил каждый офицер как часть своей униформы, я направилась в участок.

Ночная смена состояла всего из одного человека, поэтому было тихо, когда я припарковалась на зарезервированном месте. Диспетчер за стойкой удивленно дернулся, когда я вошла в дверь.

– О, э, привет, шеф.

– Доброе утро, – я улыбнулась. – Надеюсь, у вас есть кофе.

– Только что поставил свежий чайник, – он кивнул, затем пригласил меня войти, чтобы я не использовала свой ключ.

С кружкой пара в руках я вернулась в свой кабинет, где меня ждали стопки вчерашних файлов, и не теряя времени я погрузилась в работу. Смена смены в шесть часов была очень оживленной, и не один офицер посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, когда я вышла из своего кабинета, чтобы присоединиться к ним в коридоре.

Разговор был вялым. Смех был ограниченным. Я выслушала, как ночная смена представила свой краткий отчет, а затем вернулась в уединение своего кабинета, чтобы у них было несколько минут без подслушивания босса.

Может быть, однажды они примут меня в свои объятия.

Может быть, однажды меня не будет беспокоить то, что они этого не делают.

– Тук-тук, – Дженис просунула голову в мой кабинет. – Доброе утро.

– Привет, – я улыбнулась и помахала ей рукой.

– Ты в порядке? – спросила она, изучая мое лицо.

Я открыла рот, чтобы солгать, но вместо этого вырвался вопрос.

– Могу я кое в чем признаться?

– Конечно, – она заняла место напротив моего стола, папка, которую она принесла с собой, лежала у нее на коленях.

– Это моя первая работа в качестве начальника. Вы, наверное, уже знаете об этом.

Она кивнула.

– Да.

– Неужели так очевидно, что я не делала этого раньше?

– Нет, но мы все читаем газету.

Я скривила губы. Репортер полностью опустил мое резюме, создав впечатление, что моя единственная квалификация – это фамилия Ковингтон.

– Я привыкла быть в загоне, а не в офисе. Я привыкла участвовать в разговорах, а не получать официальные отчеты. Я привыкла быть включенной в процесс. Я не ожидала, что это будет так велико – разница между офицером и шефом.

– Это понятно, – Дженис мягко улыбнулась мне, но не предложила никакого совета.

Предлагать было нечего. Я не была офицером. Я была начальником.

Граница между ними была необходима, даже если это ставило меня по одну сторону, в одиночестве.

– В любом случае, – я отмахнулась от нее и указала на папку. – Что у тебя есть для меня?

– Пришло вскрытие от судмедэксперта по делу Лили Грин. Я подумала, что вы захотите увидеть его, прежде чем я положу его на стол Аллена.

– Да, пожалуйста.

Аллен был офицером, официально назначенным для расследования смерти Лили Грин, хотя он, казалось, не возражал против моего вмешательства. В каком-то смысле он даже почувствовал облегчение, когда я сказала ему, что собираюсь принять активное участие. А когда я предложила сообщить Мелине Грин о смерти ее дочери, он сразу же согласился.

Дженис передала отчет, а затем просмотрела короткий список пунктов, на которые необходимо обратить внимание. После этого она оставила меня разбираться со вскрытием.

Все было почти так, как я и предполагала. Причиной смерти была тяжелая телесная травма в результате падения. В ее крови не было никаких веществ. Никаких следов или ран, кроме тех, что появились в результате удара.

Единственным интересным моментом была сексуальная активность Лили. Эксперт отметил, что, скорее всего, она занималась сексом в течение двадцати четырех часов до смерти, поскольку на ее коже были обнаружены следы смазки, хотя спермы не было.

– Хм, – я достала свой блокнот для этого дела, пролистывая свои записи.

Мелина сказала мне, что у Лили не было парня, когда я спросила. Может быть, она не знала? Если Лили с кем-то встречалась, мог ли ее парень иметь представление о ее психическом состоянии? Был ли он с ней до ее смерти, водил ли ее машину? Привез ли он ее на те пустынные гравийные дороги вдоль ранчо «Иден»?

Как бы мне ни хотелось найти ответы на эти вопросы, они должны были подождать. Мой день был заполнен встречами и телефонными звонками. Еще один неожиданный побочный эффект от того, что я стала шефом. Я не ожидала встреч, и переход от расследований к управлению потребует некоторого привыкания.

Вся благодать, которую сотрудники и общество оказали мне в течение первой недели, исчезла, потому что административная работа хлынула потоком.

Наконец, около четырех часов дня наступило первое затишье за день. Мой календарь был свободен до завтрашнего дня, и, хотя оставались письма, которые нужно было вернуть, мне нужно было уйти от этого стола. Поэтому я схватила свою сумку и сбежала с вокзала.

Маршрут к дому Мелины Грин был хорошо знаком, и когда я припарковалась перед ее белым забором, она стояла на коленях на траве возле цветочной клумбы.

– Добрый день, – позвала я.

Она оглянулась через плечо, ее светлые волосы были заплетены в косу под соломенной шляпой. Она одарила меня дрожащей улыбкой и встала, подойдя, когда я открывала ее ворота.

– Привет, Уинни.

– Как вы? – я раскрыла объятия, и она вошла прямо в них.

– Минута за минутой. Это то, что вы мне сказали, верно?

– Минута за минутой.

Об этом мне рассказала Поппи после смерти моих родителей. Я спросила ее, как справиться с болью, которая разрывает каждое биение сердца.

– Над чем вы работаете? – спросила я, отпуская ее.

– Прополка. У меня был соблазн остаться в пижаме на весь день, но... – непролитые слезы блестели в ее глазах. – Мне нужно что-то делать, что угодно, только не плакать.

– Я могу это понять. Почему бы вам не взять меня на работу?

Следующие тридцать минут мы потратили на уборку двух клумб. Послеполуденное солнце нагревало мою черную рубашку, но я сидела рядом с Мелиной, отщипывая побеги травы и чертополоха, и пот увлажнял мой лоб.

– Мне нужно задать вам вопрос о Лили. Вы не против?

– Нет, – она покачала головой, ее взгляд был сосредоточен на совке в ее руке и сорняках, которые она рубила под корень. Лезвие погрузилось в землю с хрустом. Она переживет эту потерю, если будет занята. Я делала то же самое. Потому что, когда ты занят, меньше времени на размышления. Меньше времени на боль.

До ночи, когда воспоминания прокрадываются в ваш сон.

– Вы сказали, что у нее нет парня. Но могла ли она встречаться с кем-то новым? Может быть, первое или второе свидание с парнем?

– Нет, насколько я знаю. Почему?

– Я просто пытаюсь выяснить, с кем она проводила время.

Обычно, я верила в полную открытость, но пока у меня не было ответов на вопросы о Лили. И о том, с кем она была до своей смерти. Я не хотела оставлять Мелину без ответа.

– Лили любила отправляться в центр города в пятницу и субботу вечером со своими друзьями. Обычно они встречались в одном из баров. Я всегда чувствовала, что иду по тонкой грани. Она жила здесь, и мне нравилось, что она здесь живет. Но она была взрослой, поэтому я старалась держать рот на замке по поводу вечеринок.

Если Лили была похожа на большинство двадцатиоднолетних женщин, она наверняка познакомилась с парнем в баре. Черт, мне было тридцать, и я сделала то же самое с Гриффином.

– Я не задавала слишком много вопросов, – продолжала Мелина. – Я старалась не приставать к ней по поводу возвращения домой раньше двух. Возможно, это было моей ошибкой. Но она была молода, и когда-то, давным-давно, я тоже была молода.

Слезы начали падать, и Мелина изо всех сил старалась вытереть их садовыми перчатками, оставляя на щеках полоски грязи.

– Я... – она сняла свои перчатки. – Я лучше помоюсь.

– Конечно.

Когда она ушла в дом, я увидела себя во дворе. Все остальные вопросы подождут, но Мелина дала мне возможность начать.

Я разговаривала со многими друзьями Лили, но не спрашивала о ней в местных барах. Они будут моей следующей остановкой. Но сначала, до захода солнца, я хотела нанести еще один визит к хребту Индиго.

Покинув дом Мелины, я поехала в сторону гор, ориентируясь по гравийной дорожке к хребту Индиго. Моя обувь была не лучшей для походов, но я все равно припарковалась у основания тропы и начала подъем. Шаг за шагом я поднималась по грунтовой тропе. Когда я добралась до вершины, я запыхалась и была липкой. Ветерок, гулявший по камням, охлаждал пот между лопатками.

Подойдя к краю тропы, я наклонилась вперед, чтобы посмотреть на обрыв. Ее тело не лежало на неровных камнях внизу, но я все еще могла представить его там. Ее светлые волосы. Пропитанное кровью платье.

Один прыжок. Один шаг. Это было все, что нужно. Одна поездка. Одно падение.

И разбитая жизнь.

– Какого хрена ты делаешь? – рука обхватила мой локоть и потащила меня прочь от края.

Я крутанулась на месте, мое сердце забилось в горле, когда я бросила кулак в сторону носа Гриффина. Мне удалось остановить удар до того, как он приземлился, но едва-едва. Мои костяшки пальцев задели его кожу, и его глаза расширились от того, что я двигалась так быстро.

– Господи, Уинн, – он отпустил мой локоть. – Что, блядь, с тобой не так?

– Со мной? Да что с тобой такое? Ты напугал меня до смерти. Я могла упасть.