Текст книги "Казино "Палм-Бич""
Автор книги: Пьер Рей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Да – ответил Ален, разрываемый желанием быстрее прекратить этот изматывающий его разговор и воспользоваться неожиданно вспыхнувшей искрой надежды.
– Итак, вы говорите «да»?
Ален в замешательстве покусывал губы.
– Прекрасно, мистер Пайп! А теперь открываем карты! Сегодня утром я перевел на ваш счет два миллиона долларов.
Значит, Баннистер, сказал правду.
– Надеюсь, вы понимаете, что я вас обкладываю со всех сторон…
– Для чего эти деньги?– пробормотал Ален.
– Вы – в заднице, мистер Пайп, и я пытаюсь вас вытащить… Кроме того, я не хочу иметь официальные дела с человеком, у которого в кармане нет ни цента.
– Какие дела?
– Небольшое дельце, которое вас позабавит.
– Что вы хотите от меня?
– Я хочу, чтобы вы выкупили фирму «Хакетт».
Ален вскочил со стула.
– Что вы сказали?
– В скором времени вы выкупите «Хакетт Кэмикл Инвест»,– ровным голосом повторил Прэнс-Линч.
– Вы сошли с ума!
– Вам лучше знать.
– «Хакетт» стоит по меньшей мере двести миллионов долларов.
– У вас будет эта сумма.
– Никто не поверит, что простой служащий, уволенный несколько дней тому назад, смог купить…
Смех Гамильтона, прервавший слова Алена, напоминал скрежет заржавевших шестеренок.
– С того момента, когда вы сможете платить, вопрос «верить или не верить» перестанет для всех существовать, мистер Пайп. Все забудут ваше прошлое, и никто не будет копаться в поисках происхождения ваших денег.
– Чем вам досадил Хакетт?
– Проблема Хакетта – не ваша!
– То, что вы задумали,– это реально? Ваша операция осуществима?
– Это не «моя операция», а ваша, мистер Пайп. Ничего сложного в ней нет. Предполагаю, что вы хорошо знаете, что представляет собой «организация». Завтра от своего имени вы публично заявите о желании купить «Хакетт».
– Но, мистер Прэнс-Линч, даже в том случае, если все мелкие держатели уступят свои акции, вы ровным счетом ничего не добьетесь. Все знают, что Арнольд Хакетт владеет контрольным пакетом акций. Шестьдесят процентов капитала принадлежат ему.
– Мистер Пайп,– резко прервал его Прэнс-Линч,– если бы вы так же хорошо, как и я, знали, что почем и кто чем обладает, вы были бы сегодня на моем месте – во главе «Бурже»! А я был бы на вашем – в дерьме. Будьте любезны делать то, что я вам говорю, и, ради Бога, не пытайтесь думать за меня. В качестве вознаграждения, по окончании операции, вы получите двадцать тысяч долларов. Вы сами снимете их со своего счета, на котором у вас находится миллион сто семьдесят тысяч четыреста долларов… Остальные возвратите.
Лицо Алена побледнело.
– Маленькая неприятность, мистер Прэнс-Линч. Этих денег больше нет.
– Что-о-о?
– А чем, по-вашему, я играл вчера вечером?
– Но вы же выиграли?
– У вас, да! А принцу Хададу все проиграл.
– Вы играли против Хадада?
– Не я, моя партнерша. Надя Фишлер. Она-то все и проиграла.
– Вы думаете, я вам поверю?
– Я говорю вам правду. В казино все об этом знают. Можете поинтересоваться.
– Вор! Подонок! Вы лжете? Я хочу получить свои деньги! Вы принимаете меня за идиота?
Сжав кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев, он стоял перед Аленом и смотрел на него вылезшими из орбит глазами.
– Я сдам вас в полицию! Я сделаю так, что вас на десять лет упрячут за решетку! Даю вам время до десяти утра, чтобы достать и возвратить всю сумму. До десяти утра! Вы меня поняли? Выкручивайтесь со своей проституткой как хотите! И маленький вам совет… Не пытайтесь скрыться! С этой минуты вы – под наблюдением! Вы меня поняли?
Он бросил на пол стакан, из которого пил, и, пошатываясь, направился к двери.
Чувствуя себя на грани нервного срыва, Ален подождал, пока успокоится биение сердца. Собравшись с мыслями, он попытался проанализировать только что закончившийся разговор. Прэнс-Линч сказал ему слишком многое. Ален чувствовал, что совершенно случайно прикоснулся к тайне, смысла которой пока не понимал. Стоит ли предупреждать Хакетта? Он вспоминал слова Прэнс-Линча: «С этой минуты вы – под наблюдением». Лучший способ проверить реальность угрозы – это спровоцировать ее. Он положил в сумку джинсы, несколько рубашек и необходимые предметы туалета. Было три часа ночи. Часам к семи утра он, пожалуй, доберется до дома, где живет Тьерри. Главное, перед тем как оказаться в тюрьме,– увидеться с ней, а там хоть потоп…
В дверь постучали.
***
Граф с беспокойством и нетерпением ждал жену. Во время погрома в казино она куда-то исчезла, и теперь, сидя перед телефоном, он думал, стоит ли звонить в полицию.
Неожиданно в замочной скважине заскрежетал ключ, и в комнату вошла графиня.
– Мэнди! Что с вами случилось? Я умираю от беспокойства…
Черное муслиновое платье висело на графине лохмотьями, на одной из туфель не было каблука, спутавшиеся волосы на голове были испачканы грязью.
– Мэнди!
Жестом руки она попросила его замолчать. Опершись спиной о стену и закрыв глаза, она прерывисто дышала. Ее грудь судорожно поднималась и опускалась.
Он подошел к ней.
От нее исходил запах бензина и отработанного масла.
– Мэнди, что с вами сделали?
– Дайте отдышаться, Хюберт.
Он внимательно ее рассматривал: ее шея была покрыта подозрительными, напоминающими кровоподтеки, пятнами. Она заметила его взгляд.
– Это мелочи,– сказала она странным голосом.– Посмотрите сюда…
Она задрала подол вечернего платья, и граф увидел фиолетового цвета полосы на ее теле. Его лицо стало мертвенно-бледным.
– Они меня отстегали ремнями, Хюберт.
– Они изнасиловали вас?– дрожа всем телом, спросил он. Она молча кивнула головой.
– Они делали это на своих мотоциклах…
– Сколько их было?
– Не знаю.
– Я вызову полицию.
– Не надо, Хюберт,– устало запротестовала она и в каком-то животном экстазе почти крикнула:– Это было восхитительно, Хюберт!.. Восхитительно!..
***
В дверях стоял Ларсен. Увидев сумку в руках Алена, он удивленно спросил:
– Вы уезжаете?
– Не совсем так…
На Ларсене был смокинг, а его свежий, безукоризненный вид в такой час вызывал восхищение.
– Я понимаю, время не располагает к разговору, но дело не терпит отлагательства.
Он жадным взглядом посмотрел на бутылку виски.
– Со льдом?– спросил Ален.
– Без! Лед портит алкоголь.
Ален нервничал. Каждая истекшая минута уменьшает его шанс сбежать. Он бросил на Ларсена нетерпеливый вопросительный взгляд.
– Мистер Пайп,– начал гигант,– я хочу сделать вам предложение. Но прежде чем я изложу суть дела, позвольте задать вам несколько вопросов. У вас американское гражданство?
– Да.
– Где вы живете?
– В Нью-Йорке.
– У вас есть фирма?
– Нет.
На лице Ларсена появилось недоуменное выражение.
– Я думал, что вы в бизнесе.
– Сегодня исполнилось ровно три дня, как я безработный.
– Великолепно!
Ален с удивлением посмотрел на него.
– Что вы хотите этим сказать, мистер Ларсен?
Ларсен колебался не более секунды.
– Не хотели бы вы выступить в качестве посредника, мистер Пайп? За приличные комиссионные, разумеется.
– А если поточнее, мистер Ларсен? За что комиссионные?
– За организацию некоей сделки…
– Какой сделки?
– Вы прекрасно знаете, чем я торгую, мистер Пайп.
– Самолетами?
– Совершенно верно.
– Вы предлагаете мне купить у вас самолеты?– делая от удивления круглые глаза, спросил Ален.
Онор утвердительно кивнул.
– Что же от меня требуется?
– Прикрыть сделку своим именем.
В течение последних тридцати минут ему во второй раз предлагали стать подставным лицом.
– Почему вы обратились ко мне, мистер Ларсен?
– Потому что у моего постоянного посредника возникли непреодолимые препятствия, а сделка должна завершиться в течение сорока восьми часов. К большому сожалению, замены на данный момент у меня нет. Вы согласны?
– Сколько самолетов?
– Сто.
Неужели виновата в этом усталость? Ален отчетливо ощутил, как ноги подогнулись в коленках, и вынужден был сесть в кресло.
– Ваша миссия заключается в том, чтобы своим именем подписать соответствующие документы, мистер Пайп. Аппараты будут поставлены в определенную страну, где их заберет покупатель. Вам ни о чем не придется беспокоиться, а за свои труды вы получите 0,5 процента от суммы сделки.
– Которая равняется?..– поникшим голосом машинально произнес Ален.
– Восьмистам миллионам долларам,– ответил Ларсен, нервно хихикнув.– Эту цифру вы сможете проверить по документам, которые будут подписывать.
– Интересно,– выдохнул Ален, стараясь не выдать охватившего его волнения.
Мозги в его голове кипели. Четыре миллиона долларов. Появлялась возможность рассчитаться с «Бурже» и покончить со всем этим кошмаром. Гамильтон дал ему время возвратить деньги.
– Когда вы намереваетесь провести эту операцию, мистер Ларсен?
– Как можно быстрее. Сегодня!
– Я согласен, мистер Ларсен. Можете ли вы перевести в мой банк в Нью-Йорке какую-то предварительную сумму?
От переполнившего его чувства облегчения Ларсену захотелось увеличить процент. Но это была мимолетная слабость.
– Безусловно! Вас устроит половина суммы комиссионных?
– Эти деньги вы переведете в момент подписания контракта. А когда я получу оставшуюся часть?
– Как только товар будет принят заказчиком. Скажем, через две недели. Вы первым узнаете об этом, потому что без вашей второй подписи сделка не может быть завершена.
– Когда подписываем документы?
– Вас устроит в восемь утра?
– Через четыре часа… Отлично! Но сделаем это, если вы не возражаете, за пределами стен «Мажестик».
Ларсен поморщился.
– Где вы предлагаете?
– На моей яхте,– ответил Ален.– Она стоит у причала в старом порту. «Виктория II».
Глава 22
– А торговый центр на Манхеттене вы можете купить?– улыбнулась Марина.
– Он уже мой,– совершенно серьезно ответил Хадад.
– Правда?
– Вру. Что вы прикажете мне с ним делать?
– А если вы…
Марина захихикала. Она находилась в том пограничном состоянии, когда алкоголь активизирует мозг и обычные вещи, сохраняя свою реальность, начинают приобретать необычные очертания. Давно она не попадала в такую восхитительную заварушку, которую устроили в «Бич» ворвавшиеся мотоциклисты. Ее платье из белого китайского крепа не выдержало «праздничного» напряжения. Оно лежало на полу порванное, все в винных пятнах, рядом с туфлями на высоких каблуках, которые она сбросила, едва перешагнув порог апартаментов принца.
– А я-то думала, что арабы не употребляют алкоголь!
Хадад поднял свой бокал.
– На людях – никогда.
Он смотрел на нее с искренним восхищением. Вся ее одежда состояла из крошечных трусиков и кружевного бюстгальтера. Казалось, она совершенно забыла о своем теле и не отдавала себе отчета о силе его воздействия на принца. Он очень расстроился, когда, возвратившись в отель, она отдала ему все драгоценности.
– Они мне больше не нужны. Я ничего не хочу носить на себе. Возьмите их.
Такое очаровательное безразличие к бриллиантам взволновало принца. Странно, но у него не возникло плотоядных мыслей обнять это прекрасное тело. Он наслаждался ею, созерцая, что совершенно противоречило его правилам. Он увидел, как она налила себе шампанского, облизала розовым кончиком языка края бокала и опустила туда палец.
– Прохладное,– сказала она.– Окунуться бы туда!
Хадад снял телефонную трубку.
– Обслуживание? Принесите в мой номер десять ящиков «Дома Периньон». Немедленно!
Он прикрыл ладонью микрофон и наклонился к Марине.
– Какого года выдержки вы предпочитаете?
– Выдержанное или нет, шампанское имеет тот же вкус.
– Как вам будет угодно…
Убрав ладонь, принц сказал: – Лучшее! Я жду.
– До чего же вы забавный!– сказала Марина.– О, уже светает! Я совсем забыла о своей любимой гимнастике! Вы подождете меня?
– Куда вы собираетесь пойти?
– Спущусь к себе, возьму все необходимое для спорта и вернусь.
Хададу это не понравилось.
– Я пошлю своего секретаря, и он все принесет.
– Ни в коем случае!– запротестовала Марина и, с большим трудом встав на ноги, пошатываясь направилась к двери.
– Марина, неужели вы пойдете в таком виде? Набросьте на себя что-нибудь.
– Это недалеко, этажом ниже. И вообще, кому какое дело, в чем я отдыхаю?
Посвистывая, она вышла из комнаты. Через двадцать секунд после ухода Марины в номер зашла группа официантов с ящиками шампанского в руках.
– Вылейте все в ванну,– приказал принц.
Официанты устроили легкую канонаду пробками, и шипучая жидкость пролилась в емкость из розового мрамора. Когда была опустошена последняя бутылка, ванна оказалась заполненной на три четверти. В дверях официанты столкнулись с Мариной, закутанной в белый махровый халат. Она прошла мимо Хадада, села на кровать, достала из кармана старую мятую соломенную шляпку, украшенную вишенками, и надела ее себе на голову.
– Вы должны повторять за мной все движения,– сказала она, натягивая перчатки из черного шевро.– Хорошо?
– Согласен,– ответил Хадад, и на его губах появилась озорная улыбка.
Она сняла халат, и от вида ее обнаженного тела у Хадада перехватило дыхание.
– Чего вы ждете?– спросила Марина.
– Вначале объясните, что я должен делать.
– Будете отжиматься… Раздевайтесь!
Он не знал, что означает «отжиматься», но дважды повторять «раздевайтесь» ему не требовалось. Она положила ступни ног на край кровати, подалась вперед и оперлась руками о пол.
– Начинайте!
Принц попытался принять положение, в котором находилась Марина, но тут же рухнул на пол: он забыл, когда в последний раз делал физические упражнения. Марина рассмеялась и начала отжиматься. На счете сорок она распласталась на полу.
– А теперь в душ,– сказал Хадад.
Он не скрывал волнения, которое вызвала в нем Марина своими гибкими спусками-подъемами… Он взял ее за руку и повел в ванную комнату. Зачерпнув ладонью из ванны пахучую жидкость, он вылил ее себе в рот.
– Попробуйте.
Марина наклонилась, не сгибая ног в коленках, и осторожно сунула кончик языка в ванну.
– Шампанское!– воскликнула она, захлопав в ладоши.
Она переступила через край ванны и, погрузившись по шею, принялась быстрыми движениями языка лакать шампанское.
***
– Который час?
Это были первые слова, которые произнес Ален, едва успев открыть глаза. Приятный запах сваренного кофе нежно щекотал его ноздри.
– Половина восьмого, мистер.
У кровати стоял молодой парень в светло-голубой форме.
– Кто вы?
– Коста, мистер. Ваш камердинер.
Ален сел в кровати, потер указательными пальцами глаза и осмотрелся. Он находился в огромном, роскошно обставленном помещении.
Он все вспомнил: «Виктория II»… И если это был не сон, в восемь часов здесь должен появиться Онор Ларсен. Добравшись до яхты среди ночи, он с трудом убедил дежурного, что является ее хозяином.
– На всякий случай я заказал шеф-повару приготовить для вас яичницу с беконом. Вы не возражаете?
– Прекрасно!– ответил Ален.
В 7 часов 55 минут Ален вошел в кают-компанию.
Ровно в восемь, в сопровождении одного из членов экипажа появился Ларсен.
– У вас великолепная яхта, мистер Пайп. Она принадлежит вам?
– Документы с вами?– спросил Ален, не ответив на его вопрос.
Ларсен положил на стол тяжелый портфель и извлек из него папку голубого цвета.
– Внимательно изучите и поставьте свою подпись…
Ален углубился в чтение.
Согласно документам, он становился владельцем 100 военных самолетов типа «Кобра», 40 «Викингов», 25 «105» и 35 «Викторов». Транспортировка осуществлялась морем до Дакара.
– Дальше?– спросил он у Ларсена.
– Ваши представители проверят товар, и он будет отправлен к месту назначения.
– Кто эти люди?
Ларсен добродушным тоном сказал:
– Мистер Пайп, вас это не касается. Ваши полномочия ограничены операцией «купил-продал».
– Но я настаиваю. Кто эти люди?
– Могу я у вас спросить, для чего это вам нужно?– лицо Ларсена внезапно потемнело.
– Когда товар дойдет до получателя, я буду иметь право еще на два миллиона долларов, не так ли?
– Вы их получите.
– Где гарантия? Я не знаю, когда, где и кто будет получать товар.
– Гарантией для вас является мое честное слово. Не требуйте слишком многого.
Ален еще раз перечитал бумаги и взял ручку, протянутую Ларсеном.
– Мистер Ларсен, сегодня ночью мы договорились, что в момент подписания я получу первые два миллиона долларов. Я готов подписать… У вас есть два миллиона?
Ларсен расхохотался. – Я предвидел ваш вопрос, мистер Пайп. Он достал из кармана смятый лист бумаги и протянул его Алену.
– Вот телекс из «Фирст Нэйшнл» в Нью-Йорке. Мне только что его доставили.
Ален прочел текст и чуть не закричал от восторга: на его счете в «Фирст Нэйшнл» было два миллиона долларов.
– Я мог бы перевести их в Швейцарию или на Багамы, но так как вы предпочли Соединенные Штаты… С этого момента вы можете свободно ими распоряжаться.
Ален откашлялся и задал вопрос, который все это время не давал ему покоя:
– Почему вы доверяете мне, мистер Ларсен?
Швед хитровато улыбнулся.
– Я, конечно, не могу определить стоимость человеческой жизни, мистер Пайп, но ни одна жизнь, в том числе и ваша, не стоит восьмисот миллионов долларов.
Ален наклонился над столом и поставил свою подпись.
***
Уснуть было невозможно. Гамильтон тихо встал и посмотрел на спящую Эмилию: теперь ее не разбудить и пушками. Может, он перестарался со снотворным? Он прошел в салон, надел брюки и повязал галстук. От страха Гамильтона знобило. Напрасно он так глупо повел себя с Пайпом. Теперь он в ловушке! Ньютон не согласился, чтобы банк продолжал и дальше держать деньги, принадлежащие «организации». Он с отвращением посмотрел на себя в старинное, потемневшее от времени зеркало: лицо было отвратительным. Из-за своей идиотской несдержанности он может потерять все: положение, семью, а главное, 70 миллионов долларов. Искать и найти кого-нибудь другого было задачей невозможной и неразрешимой. Надо обязательно встретиться с Пайпом и убедить его сотрудничать, какие бы деньги он ни запросил. Впрочем, у служащего Хакетта тоже не было выбора.
Деньги он проиграл в карты, и у него нет никакой возможности вернуть их банку. Таким образом, рыбка плавает уже в садке. Но, с другой стороны, Пайп тоже держит его на крючке: достаточно, чтобы об их разговоре стало известно, и ему – крышка. Эрвин Брокер прогиб, потому что решил его шантажировать. Но и Пайп может пойти по этой дорожке! Он надел пиджак и, осторожно закрыв за собой дверь, вышел в коридор седьмого этажа. Ему надо было спуститься двумя этажами ниже.
Было восемь часов утра. Он постучал в дверь номера, где жил Джон-Джон Ньютон. Несмотря на бушевавшую в его душе панику, он постарался принять вид человека, пришедшего с хорошими новостями. Ньютон встретил его широкой улыбкой.
– Как дела? Все в порядке?
– Все!– выдохнул Гамильтон.– Понадобится еще день-другой, чтобы отшлифовать кое-какие детали…
Холодный взгляд Ньютона не дал ему договорить.
– Мистер Прэнс-Линч, я прекрасно обходился и буду обходиться, не обладая фирмой «Хакетт»! У меня создается впечатление, что вы столкнулись с непреодолимыми трудностями. Если это действительно так, объясните их суть, и я умываю руки.
– Помилуйте… дорогой друг, о каких трудностях вы говорите?
– Уже неделю вы водите меня за нос. Я хочу наконец услышать имя посредника. Должен ли я напомнить вам о наличных деньгах, которые вы получили?
Гамильтон изобразил сладчайшую улыбку.
– Понимаю вашу нервозность, но поставьте себя на мое место! Даже здесь, в Каннах, я постоянно нахожусь рядом с Арнольдом Хакеттом! Я – его банкир. Положение, в котором я нахожусь, не позволяет мне проигрывать! Перед тем как мы нанесем окончательный удар, я должен тщательно выверить каждый шаг. Вы понимаете это?
– Эта задержка не предусмотрена нашим контрактом. Я вынужден требовать от вас выполнения договора до тех пор, пока деньги не пойдут по назначению. Я отношусь с подозрением к тем людям, которые не могут сдвинуть дело с мертвой точки! Если через сорок часов я не обнаружу в финансовых газетах следов денег «организации», я прекращаю сделку.
– Джон-Джон…– залепетал Гамильтон, приторно улыбаясь,– все будет закончено задолго до указанного вами срока.
– Я хочу вам этого пожелать,– сказал Ньютон.
Гамильтон вышел от Ньютона белый как полотно.
Он поднялся по служебной лестнице на седьмой этаж и несколько раз нажал на кнопку звонка номера 751: Алена Пайпа там не было.
***
В прекрасном расположении духа, кокетливо сдвинув на глаза фирменную фуражку, гладко выбритый, Серж подошел к Арнольду Хакетту.
– Вам вызвать машину, мистер Хакетт?
– Нет, не надо. Спасибо. Я вышел немного прогуляться. Хочу посидеть в баре на террасе.
– Посыльный,– крикнул Серж,– столик на террасе для мистера Хакетта!
День выдался великолепный. В бассейне, под строгим оком нянек и телохранителей, уже вовсю плескались дети.
За долгие годы у Хакетта выработалась привычка вставать в шесть часов утра, даже если ложился, как в данном случае, в четыре. Он развернул «Геральд трибюн», от которой исходил свежий запах типографской краски, и задержал взгляд на высокой девушке, направлявшейся к бассейну. На ней был белый махровый халат и темные очки. Виктория долго не могла уснуть от головной боли и теперь проснется не раньше полудня. Он повернул голову в сторону западного фасада отеля и вычислил окно Марины. Оно было широко распахнуто. Ее появление с Хададом вызвало у него сильнейший шок.
С ним ли провела она остаток ночи? Если так, тогда пусть он оплачивает ее пребывание в отеле. Он вспомнил о Пэппи, которой было грустно и одиноко без него в Нью-Йорке. Сотни раз она повторяла ему, что умирает от тоски, когда его нет рядом… Марина, наоборот, совершенно не нуждалась в его присутствии. Он заказал томатный сок и, воспользовавшись отсутствием Виктории, рюмку водки.
За соседним столиком несколько англичанок пили свой первый утренний чай. Одна из них, кивнув на газету, спросила:
– Какие новости?
– Плохие,– ответил он,– плохие…
Женщины, которым было за тридцать, его не интересовали.
***
Когда Ларсен покинул яхту, до Алена дошел смысл происшедшего: он стал богатым и всем его неприятностям наступил конец. Теперь он сможет не только возвратить деньги «Бурже», но на его счете в «Фирст Нэйшнл» останется 800 тысяч долларов! А впереди его ждут еще два миллиона, которые, как пообещал Ларсен, он получит через две недели. Ален стремительно поднялся на палубу, пулей промчался мимо удивленных матросов команды, сбежав по трапу на набережную, пустился по улице… Как только он получил возможность рассчитаться с Гамильтоном, ему больше некого было опасаться в «Мажестик».
– В отеле есть телекс?– спросил он у швейцара.
– Разумеется, мистер.
Еще не успев отдышаться, Ален написал текст и протянул его оператору. «Нью-Йорк. Банк «Фирст Нэйшнл». Перевести в банк «Бурже Транс Лимитед» 1 170 400 долларов. Ален Пайп. Отель «Мажестик». Канны. Франция».
Ален ворвался в свой номер. Схватил телефонную трубку и набрал номер апартаментов Прэнс-Линча. Там мгновенно подняли трубку.
– Говорит Ален Пайп.
– Где вы? Мне необходимо с вами встретиться.
– Мне тоже. Я у себя.
– Иду.
Через тридцать секунд Гамильтон был уже у Алена. Ален не успел открыть рот, а Гамильтон уже горячо тряс его руку.
– Приношу вам искренние извинения за свою невыдержанность прошлой ночью, самые искренние… Усталость, агрессивность этих подонков… Не выдержали нервы… Я сожалею, что так глупо вел себя.
Изумленный Ален пожал ему руку.
– У меня для вас, мистер Прэнс-Линч, есть хорошая новость! Я только что возместил вам всю сумму, которую по ошибке ваш банк перевел на мой счет.
– Повторите…
– Мы в расчете. В этот момент «Фирст Нэйшнл» переводит вам миллион сто семьдесят тысяч четыреста долларов.
Лицо Прэнс-Линча побледнело.
– Но это невозможно! Вы же сказали, что проиграли все в казино!
– Совершенно верно! Я нашел источник, который… Все, я вам больше ничего не должен! Сейчас девять тридцать, ваши условия я выполнил. Забудем эту историю!
– Минутку, мистер Пайп. Я восхищен вашим сообщением… Но ничего не мешает нам обсудить мое предложение.
– «Хакетт»?
– «Хакетт».
– Сожалею, мистер Прэнс-Линч, но меня это совершенно не интересует.
– Постойте, постойте…– запротестовал Гамильтон, притворно улыбаясь.– Сегодня ночью я говорил жесткие, грубые, даже обидные слова… Я был не прав. Но вознаграждение остается в силе… Двадцать тысяч долларов!
К десяти часам Ален должен был быть у Тьерри. Горячая волна залила его лицо.
– Нет и нет! Я не намерен менять решение…
– Мистер Пайп… Ситуация изменилась. Еще вчера вы были должны мне больше миллиона. Вы говорите, что сегодня возместили…
– Пожалуйста, проверьте.
Прэнс-Линч поднял руки, словно подтверждая, что не сомневается в этом.
– Верю, верю… Я уверен, что вы это сделали. Поэтому я предлагаю вам не двадцать тысяч долларов, а тридцать!
Ален украдкой посмотрел на часы. Если он попадет даже в небольшую пробку, он опоздает.
– Благодарю вас, мистер Прэнс-Линч, но я не соглашусь даже за сто тысяч!
– Я согласен на сто тысяч! Они – ваши!– спокойным голосом сказал Гамильтон, с ужасом видя, что Ален не блефует. Он понимал, что все его слова неубедительны и смешны, но более сильных доводов найти не смог. А Ален знал слишком много…
– Сто тысяч долларов у вас в кармане и плюс реванш над Хакеттом!
Он заметил, что Ален пристально смотрит на него и едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.
– Ночью вы сказали, что согласны. Вы помните?
– Послушайте, мистер Прэнс-Линч, меня ждут.
– Поймите, мне трудно отказаться от ваших услуг после нашего конфиденциального разговора. Такие дела требуют строжайшей тайны.
– Даю вам слово, что…
– Но вы уже не сдержали его, согласившись вчера и отказавшись сегодня. Почему я должен верить вам еще раз?– тихо произнес Гамильтон.
– Плевал я на Хакетта и «организацию», которую вы можете направить против него. Прошу извинить меня, но я очень тороплюсь.
Лицо Прэнс-Линча окаменело.
– Назовите вашу сумму!
Ален с удивлением посмотрел на него.
– Повторяю…
– Ваша сумма! Каждый человек имеет свою цену. Я хочу знать, сколько стоите вы!
– Неужели вы не понимаете, что я отказываюсь от вашего предложения?
– Вы уже не можете это сделать, мистер Пайп! Слишком поздно.
– Слишком поздно? Что вы хотите этим сказать?
– Я не могу рисковать существованием моего банка из-за каприза человека, который не держит свое слово.
– Пусть провалятся в тартарары ваш банк и фирма «Хакетт»! Я уже забыл вашу трепотню! А теперь, убирайтесь!
– Спрашиваю в последний раз… Сколько?
Ален оттолкнул его в сторону, прошел в ванную, взял купальные принадлежности и вышел из номера, оставив там стоявшего как столб Гамильтона.
– Мистер Пайп,– придя в себя, закричал Прэнс-Линч…
Он выбежал в коридор, но Алена там уже не было. Этот мальчишка не только завалил операцию, но и подписал ему смертный приговор.
***
Устав лежать в темноте с открытыми глазами, Баннистер зажег лампу. Он чувствовал себя виноватым перед всем миром, начиная с Кристель и Алена. Он перевернулся на другой бок, сожалея, что еще только три часа ночи, но решил больше не спать. Его самолет улетал в семь утра. Он встал, босиком прошел на кухню и выпил стакан молока. Затем на цыпочках, чтобы не разбудить Кристель, возвратился в комнату, достал из шкафа чемодан и начал складывать вещи. Закончив, он сел на край кровати, свесив руки… Он сожалел о вчерашней ссоре с Кристель, но в чем-то убедить ее было невозможно. Он с трудом переносил ее присутствие и в то же время чувствовал, как сжимается его сердце при мысли, что несколько дней он проведет без нее. Двадцать лет совместной жизни породили необъяснимые привычки…
Ему не давало покоя новое поступление на счет Алена. Не является ли оно очередной ошибкой компьютера? Если да, то сколько еще времени будет сыпаться эта манна небесная?
Он прошел в ванную, побрился, принял душ, затем оделся и еще раз проверил паспорта и билеты в кармане. Не в силах больше находиться в этой давящей тишине, он взял чемодан, вышел на лестничную площадку и осторожно закрыл за собой дверь. Кристель он позвонит из аэропорта и попрощается. Раздираемый необъяснимыми угрызениями совести, он нажал на кнопку лифта.
***
– Можно быстрее? Я опаздываю.
Шофер безразличным взглядом посмотрел на него через плечо.
– Стоит ли торопиться? Если вы ей не нужны, она уже ушла, если дорожит вами, заявитесь хоть через год, она будет на месте.
Зная отношение Тьерри к «роллсу», Ален решил заехать за ней на такси.
– В каком месте на Хуан?
– Едем вдоль моря, а там я подскажу… Вы можете обождать меня пять минут?
– И куда дальше?…
Вопрос шофера поставил Алена в затруднительное положение.
– Еще не знаю, посмотрим.
С тех пор как они расстались, Ален не переставал думать о Тьерри: как они проведут время, каким прекрасным будет для них этот день. Но где? Об этом он не подумал.
***
Цезарь ди Согно открыл глаза и с удивлением посмотрел на женщину, лежавшую рядом с ним в его кровати. Он впервые ее видел. Это была блондинка, и, чтобы убедиться в ее подлинности, он приподнял край простыни и посмотрел вниз: да – настоящая. По обрывкам воспоминаний он попытался восстановить события: когда эти ублюдочные хиппи ворвались на мотоциклах в «Бич», он решил не искушать судьбу и незаметно улизнул.
Возвращаться туда позже не имело смысла, и он предпринял небольшое путешествие по барам, которых в Каннах было великое множество и где всегда найдется желающий выпить за чужой счет и расплатиться за это болтовней. В тот вечер он пил со всеми подряд, приобрел массу друзей, но набрался, как последний докер.
Как она оказалась здесь? Он осторожно потряс ее за плечо.
– Э-эй!
Она издала что-то наподобие мычания, повернулась к нему спиной и натянула на голову простыню. Цезарь легонько похлопал ее по попке.
– Пора вставать, милочка…
Из-под простыни донесся достаточно приятный голос:
– Пора что?
– Меня зовут Цезарь.
– А мне какое дело!
Это несколько озадачило его.
– Я хочу кофе, апельсиновый сок и яичницу с беконом,– продолжил голос.
– Как вас зовут?
– Патриция…
– Мы знакомы?
– Не знаю. Я вас еще не видела.
– Хочу сообщить вам, что вы находитесь в моей постели.
– Я хочу кофе, а потом… еще поспать.
Он подошел к окну, раздвинул шторы, и солнечньй свет ворвался в комнату.
– Патриция, мне нужна моя комната. Я жду гостей. Патриция!..
Резким движением он сдернул с нее простыню. Обнаженное тело незнакомки не разочаровало его, наоборот… Он подумал, что с ней ему было не скучно, если, конечно, он ею воспользовался.
– Скажите, Патриция… Вы и я…
Он взял пальцами ее за подбородок и повернул лицом к себе.
Сомневаться не приходилось, он видел ее впервые и ничего не мог вспомнить…
– Не мешайте спать, я совсем без сил.
– Только один вопрос: мы трахались?
Неожиданно затрезвонил телефон.
– Да?
– Цезарь?
– Да.
– Узнаете меня?
– Гамильтон Прэнс-Линч?
– Да. Я хочу попросить вас об одном одолжении.
– Слушаю.
– То же, что и в прошлый раз… Припоминаете?
Цезарь колебался всего лишь секунду.
– Да.
– Вчера вечером он сидел за нашим столом. Любитель живописи. Понимаете, о ком я…
