Текст книги "Александр Македонский"

Автор книги: Пьер Бриан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

V. Покорение Индии и возвращение через Персидский залив

Походы в Индию и через Персидский залив явились составной частью завоеваний, получившей у историков самую разную оценку: привлекательность неизвестного, стремление идентифицировать себя с Гераклом и Дионисом, pothos, увлечение географическими открытиями, а значит и расширение торговли – все это наиболее распространенные объяснения. Однако проблема в том – чтобы точно установить, что же явилось основным мотивом. Кроме того, следует задаться вопросом: до какого места Александр намерен был вести свои войска и в какой момент у него стали зарождаться планы завоевания Индии?

Было бы неправильно видеть в Александре прежде всего своего рода Колумба. Царь не открывал никаких неведомых земель. Пенджаб и долина Инда были покорены еще Дарием I и присоединены к империи Ахеменидов, в которую они номинально до сих пор входили. Таким образом, Александр не двигался к неизвестному. Впрочем, царь также получал информацию от индийских князей, находившихся с ним в союзе, а позднее пользовался услугами местных проводников [13]13
  Об информаторах Александра см.: А.В. Bosworth. Alexander and the East. Oxford, 1996. P. 66-97.


[Закрыть]. Также не стоит сомневаться в том, что

46

изначальной целью царя было установить на всей территории империи Дария I свою власть и извлечь из этого всю политическую и финансовую выгоду, которую до этого получали Великие цари.

Таким образом, все лучше прорисовываются реальные территориальные амбиции Александра, и можно считать, что в 334 г. до н. э. он видел одновременно четко в целом и неопределенно в деталях границы территорий, которые собирался завоевывать. Не основывались ли его намерения на том факте, что однажды эти территории уже были покорены Ахеменидами?

Собирался ли царь после падения Пороса выйти за границы государства Ахеменидов и достичь Ганга и «Внешнего океана», как это утверждает ряд античных источников, или же, напротив, единственной целью Александра было тогда спуститься по Инду и вернуться через Персидский залив? Поскольку нельзя быть уверенным в достоверности документальных свидетельств, сегодня трудно спорить на эту тему. Однако стоит признать, что рассказы о том, что воины отказывались идти за Гифасис, дают в первом приближении пищу для определенных выводов [14]14
  T.R. Robinson. АНВ, 7/3, 1993. Р. 84-99 и А.В. Bosworth, op. cit. P. 67-80, 186-200.


[Закрыть].

47

VI. «Второстепенные» проблемы

И наконец, многие античные авторы утверждают, что в 323 г. до н. э. Александр вынашивал планы завоевания западного бассейна Средиземноморья. Диодор (XVIII, 4, 1-6) сообщает, что после смерти царя у него были обнаружены бумаги с проектами hypomnemata – записки, памятки (греч.). – Примеч. ред.), с которыми Пердикка, человек предельно пунктуальный, ознакомил армию (отказавшуюся их осуществлять):

«Там он предложил построить 1000 военных судов, более крупных, чем триера, в Финикии, Сирии, Киликии и на Кипре – для кампании против карфагенян и других народов, населяющих побережье Ливии и Иберии и прилегающие прибрежные области – вплоть до Сицилии, построить дорогу вдоль берега Ливии вплоть до Геркулесовых столпов, а для обеспечения столь крупного похода создать порты и арсеналы в разумно выбранных местах, соорудить шесть чудесных и роскошных храмов из расчета 1 500 талантов каждый и, наконец, основать полисы и организовать переселение азиатского населения в Европу, а европейского в Азию, с тем чтобы от смешанных браков возникли единство духовных интересов (homonoia – единомыслие, согласие (греч.). – Примеч. ред.) и дружественные отно-

48

шения, основанные, таким образом, на семейных связях».

Небольшое количество текстов дало множество взаимоисключающих комментариев, поскольку реализация того, что изложено в этой легенде, трудновыполнима. Видимая взаимозависимость планов, приписываемых Александру, возможно, сама по себе искусственна. Ведь она преимущественно основывается на убеждении в существовании связи между морской экспедицией от Аравийского полуострова до Египта и намерением продолжать войну до Западного Средиземноморья. Но сомнительна уже первая часть плана: об этом, хоть и достаточно сдержанно, говорит Арриан. Не вызывает ни малейшего сомнения, что в 324 г. до н. э. Александр поручал своим военачальникам совершить упомянутое плавание. Но в то же время следует заметить, что никто из них не преуспел в этом, что легко объяснимо немыслимыми техническими трудностями, с которыми они столкнулись. Ничто не дает повода утверждать, что Александр мог просто перенять традиции Ахеменидов. Вопреки оставленному на одной из стел канала, соединявшего Нил с Красным морем, заявления Дария I, что он его вновь открыл (приблизительно в 90-х гг. V в. до н. э.), во времена персидского господства никогда не существовало постоянного сообщения между Красным

49

морем и Персидским заливом [15]15
  См:. J.F. Salles. ТМО, 16. Lyon, 1988. P. 75-102; P.Briant. AchHist. 1991. VI. P. 76-79; Ch. Tuplin. Там же. P. 270-278; S. Amigues. Topoi, 6/2. 1996. P. 671-683.


[Закрыть]. В 324-323 гг. до н. э. первоочередная задача Александра состояла скорее в том, чтобы наложить руку на арабское побережье Персидского залива, как это сделал Неарх в отношении персидского побережья (с. 101-103). Разумеется, у него не было ни малейшего желания рисковать всеми своими силами в безнадежном предприятии. Даже если эти замечания не сводят совершенно к нулю возможность существования у Александра западных планов, они по меньшей мере напоминают, что состояние документов предполагает предельную осторожность при их использовании.

50

ГЛАВА III
СОПРОТИВЛЕНИЕ ЗАВОЕВАТЕЛЮ

Упорство Александра в продвижении вперед и его конечный успех не означают, что на пути его экспедиции не встречалось помех. Как раз напротив, он столкнулся с продолжительным противостоянием возглавляемых Дарием войск (334-330 гг. до н. э.). Оно было очень опасным еще и потому, что могло воссоединиться с бунтарями европейской Греции (333-331 гг. до н. э.). За три года, последовавших за смертью Дария (330-327 гг. до н. э.), возникла угроза поражения македонской армии в Бактрии и Согдиане. Одновременно в войсках созревала внутренняя оппозиция, которая вынудила Александра прервать свое предприятие на Гифасисе (летом 326 г. до н. э.).

I. Сопротивление Дария (334-330 гг. до н. э.)

1. Существующие силы.

Для предстоящих рассуждений было бы большой ошибкой не учиты-

51

вать потенциальную возможность сопротивления империи Ахеменидов и достоинства ее правителя. В 334 г. до н. э. у персов был серьезный численный перевес над противником. Против 30 000 пеших воинов и 5000 конных воинов, которыми командовал Александр, империя Ахеменидов могла выставить мощную армию, если, конечно, верны дошедшие цифры. Столь же безграничными были и финансовые возможности Великого царя, располагавшего сокровищами, находившимися в Сузах, Экбатане, Персеполе и Вавилоне. Вопреки распространенному мнению, империя Ахеменидов IV столетия еще не вступила в фазу быстрого упадка. Нет признаков ни экономического кризиса, ни общего недовольства. Великий царь мог рассчитывать на преданность персидской аристократии, а также на сотрудничество с высшими слоями общества на местах. Да и различные этапы македонского завоевания показывают, что в походе Александр встречал не только сопротивление царского войска, но порой и целых народов, и отдельных городов [16]16
  О ситуации в империи Ахеменидов ср.: P. Briant. «Histoire de l’Empire perse». Paris, 1996. P. 712-823.


[Закрыть].

С другой стороны, верно и то, что возглавляемая Александром македонская армия превосходила противника технически и, несомненно, обладала большей маневренностью. Александр по-

52

лучил от Филиппа в наследство армию, обученную искусству сражения в сомкнутых боевых порядках. Александр, со своей стороны, был непревзойденным тактиком, которому в первую очередь был присущ талант очень быстро находить наилучшее решение в конкретной ситуации. Если сравнивать с царским войском Дария, которое мобилизовалось только в чрезвычайных обстоятельствах, македонская армия приобрела качества армии почти профессионального уровня. Тем не менее в армию Ахеменидов входил и значительно лучше подготовленный контингент, а Дарию удалось привнести в нее технические новшества [17]17
  См., например: P. Briant., Note d'histoire militaire achéménide. По поводу слонов Дария III см.: P. Brule и J.Oulhen (éd.), «Esclavage, guerre, écpnomie en Gréce ancienne. Hommages a Y.Garlars». Kennes, 1997. P. 177-190.


[Закрыть]. Кроме того, он обладал превосходящим флотом, который в 334 г. до н. э., в сущности, обеспечивал ему контроль над Эгейским морем.

2. Неустойчивость стратегического положения Александра.

Но сравнение численности войск сражающихся сторон и методов ведения боя еще не дают представления о ходе операций. В стратегическом плане следует особо отметить, что в мае 334 г. до н. э. позиции Александра не были столь надежными, как это может показаться. Если

53

вопреки взгляду, принятому в античные времена, он не располагал достаточными финансовыми ресурсами [18]18
  См.: G. Lе Rider. «Annuaire du Collége de Frances». 96 (1995-1996). P. 834-838.


[Закрыть], он не должен был допустить ни одного промаха. Он ясно осознавал, что любой провал вдохновит «реваншистов» в греческих полисах. А это значит, что Александр был приговорен к победе.

Еще одно объективное преимущество Дария: по мере того как Александр углублялся в территорию империи, не справившись предварительно с ахеменидской оппозицией, он видел, что стратегическое положение становится все более критическим. Македонскую армию, «остров, продвигающийся по вражеской территории» (Э. Бадиан), чуть было не отбросили назад контрнаступления персов, которые те предпринимали на тылы после боя при Гранике (май 334 г. до н. а) и после боя при Иссе (ноябрь 333 г. до н. э.).

Сколь бы значительными ни были результаты битвы при Гранике (Александр не был отброшен к морю), она, все же не дала македонянам надежды на беспрепятственное покорение Малой Азии. Большой части персидской армии удалось покинуть поле битвы и собраться у стен Милета, где Мемнон ее возглавил, а затем, после па-

54

дения Милета, – у Галикарваса, Все эти войска объединяла большая воля к сопротивлению. В частности, жестокое обращение Александра после битвы с захваченными греческими наемниками отбило у них всякую охоту покидать ряды войск Дария.

Мемнон и Оронтобат осадили Галикарнас. Первому Дарий поручил отвоевать острова и побережье. Для Александра, потерпевшего поражение от защитников Галикарнаса (лето 334 г. до н. э), это представляло значительную опасность. Он сам выбрал место боя спиной к морю. В Милете (июль-август) он и впрямь решил расформировать флот, состоявший из греческого контингента. Он считал, что у этого флота нет ни единого шанса на победу против финикийского флота, имевшего большое численное и качественное превосходство. С другой стороны, царь боялся восстания греческих экипажей. И наконец, он не располагал необходимыми финансовыми ресурсами, чтобы содержать эти военно-морские силы. Так по крайней мере Арриан объясняет решение Александра, в связи с которым до сих пор существует ряди вопросов. Как бы то ни было, царь решил воевать на суше и противостоять персидскому превосходству на море, установив господство над всеми территориями, с которых Дарий увел свой флот с экипажами, то есть над ликий-

55

ско-памфилийским, киликийским и сирийско-финикийскими побережьями.

Но такая стратегия таила в себе серьезную опасность. Он оказывался между двух огней: между Дарием, проведшим массовую мобилизацию, и Мемноном, который добился значительного успеха в отвоевании анатолийского побережья и действия которого вселяли огромные надежды (которые, впрочем, оказались иллюзорными) в европейских греческих полисах. Несмотря на то особое значение, которое ряд античных авторов придает гибели Мемнона под Метиленом, на Лесбосе (летом 333 г. до н. э.), она не привела к резкому изменению ситуации. Пришедшие ему на смену Фарнабаз и Автофрадат не ослабили сопротивления. Их стратегия стала еще более наступательной: они захватили ряд островов, на которых восстановили персидское господство на тех принципах, которые были предложены в 386 г. до н. э. Артаксерксом II.[19]19
  Относительно морских операций Мемнона и сменивших его военачальников см.: P. Briant. «Histoire de l’Empire perse». P. 843-848.


[Закрыть]

Так что когда примерно в июле 333 г. до н. э. Александр отплывал из фригийского Гордиона, его положение еще нельзя было назвать надежным. Незадолго до сражения при Иссе чуть было

56

не произошло объединение врагов: царь Спарты Агис III уже готов был идти на соединение с войсками Автофрадата и Фарнабаза на острове Сифнос. Победа под Иссом спасла Александра от грозившего ему поражения и позволила перенести свое внимание на финикийские города, особенно Тир, которые к этому времени стали его главной целью. Тем не менее в утверждении Р. Коэна, что «никогда победитель не был столь свободен в своих действиях, как Александр после битвы при Иссе», кроется серьезное противоречие. Как раз наоборот, именно тогда начался один из самых трудных этапов похода (осень 333 – весна 332 гг. до н. э.).

Ведь после поражения под Иссом тысячи персидских всадников двинулись на север под предводительством выдающихся полководцев. Отступая стройными рядами, они двинулись по Царскому пути и обосновались на территориях, де-факто остававшихся за пределами македонской власти, в частности, в Каппадокии и Пафлагонии. Здесь персидские военачальники провели вербовку в войска, и вскоре под их началом оказались значительные силы (конец 333 – начало 332 г. до н. э.). Чеканка в Синопе монет с именами Мифропаста, Оронтобата и Гидарна, несомненно, связана с деятельностью персов. Они стремились отвоевать всю Малую Азию выше Галиса.

357

Итак, в тот момент Дарий начал собирать новые войска в Месопотамии, Финикийский флот постоянно контролировал море. В Европе, хотя и в одиночку, Агис III вел подготовительную деятельность. Александр на несколько месяцев застрял под Тиром. Жители Тира были намерены сопротивляться так долго, как это возможно, чтобы предоставить Великому царю возможность завершить свою подготовительную деятельность. С другой стороны, Александр не мог снять осаду, так как это могло нарушить его план завоевания финикийского побережья, от которого серьезно зависел ход всей кампании. Так что положение было непростое и существовала опасность попасть в клещи.

В этой напряженной ситуации Александр назначил Антигона Одноглазого» сатрапа Великой Фригии, главнокомандующим всеми объединенными армиями Малой Азии. Выдающийся военачальник, Антигон при поддержке других сатрапов (Каласа, Неарха, Балакроса) сумел весной 332 г. до н. э. отразить персидские контрнаступления. Конечно, эти победы заметно улучшили положение Александра в тот самый момент, когда финикийские, кипрские и киликийские эскадры встали под его знамена. Падение Тира (летом 332 г. до н. э.) позволило ему теперь реализовать программу, намеченную еще на лето 333 г. до н. э.:

58

уничтожить береговые базы ахеменидского флота. Но эту часть плана осуществить не удалось: оправившись от шокирующих вестей из Исса и будучи ослабленным, Фарнабаз продолжал действовать до осени 332 г. до н. э. Александр с трудом захватил укрепленный город Газа, защитой которого превосходно руководил его правитель Батис. Тем временем Дарий собирал и готовил новое войско.

3. Дарий и персы против Александра.

После всего вышесказанного можно ли объяснить разгром войска Ахеменидов невысоким уровнем профессионализма персидских военачальников? Однако многие современные историки возлагают вину на Дария, утверждая, что он трусил на поле боя и не был способен к дипломатическим переговорам. Это мнение идет от древнегреческих источников, питавшихся поразительным комплексом превосходства, и взявших за привычку употреблять в отношении Персии некоторые слова: «слабость», «роскошь», «сладострастие», «пьянство», «трусость». Греки находили во всем этом удобное объяснение победам. Неприятно, но нужно признать, что с течением времени европейская историография восприняла подобные взгляды, и в результате появился образ Александра – «солдата цивилизаций».

59

Недостаточность и противоречивость античных источников, хотя они и вдохновили создателей war-games, оставили почти непреодолимые проблемы при попытках восстановить истинную картину древних сражений. Тем не менее последние исследования ясно показывают, что Дарий вовсе не был дурным стратегом, каковым пытались изобразить его историки. И тем более он не был «трусливым царем», каким его систематически выводят как античные, так и современные авторы.[20]20
  См.: P. Briant. «Darius III». Paris, Fayard, В ней можно найти соответствующие документы и библиографию.


[Закрыть]

Приходится отметить, что Дарий, как это ни удивительно, не использовал свое подавляющее превосходство на море, чтобы предотвратить переправу через Геллеспонт, и не торопился, возглавив царское войско, сбросить Александра в море. Такое бездействие кажется еще более удивительным, если учесть, что он не мог не знать о подготовительных действиях Александра. В сущности, приходится признать, что ввиду отсутствия документов это странное бездействие флота остается необъяснимым или по крайней мере ни одно из традиционно выдвигаемых предположений нельзя признать удовлетворительным. Что касается случаев мобилизации царского вой-

60

ска, следует подчеркнуть, что для истории империи Ахеменидов это скорее исключение, чем правило. Судя по всему, Дарий и его окружение рассматривали высадку 334 г. до н. э. как новую попытку, обреченную на провал. Фатальная ошибка в оценке? Это совершенно неверно и только подталкивает к удобной формуле post eventum [21]21
  После события (лат.). – Примеч. пер.


[Закрыть] которая очевидным образом постулирует, что в 334 г. до н. э. персидского военного штаба просто не существовало.

На самом же деле перед лицом армии Александра Дарий принимает обычные меры: он приказывает сатрапу Фригии Геллеспонтской Арситу возглавить войска, предоставленные ему различными малоазиатскими сатрапами, и выстроить их против македонской армии для сражения во Фригии в сомкнутых боевых порядках. Античные авторы описывают военный совет, проведенный Арситом. Согласно Арриану и Диодору, в тот момент у двух стратегов были разные точки зрения. Диодор по своему обычаю уделяет очень большое внимание Мемнону, который, похоже, предложил стратегию выжженной земли. Арриан писал (I, 12, 10): «Арсит же, говорят, сказал на совете персов, что он не допустит, чтобы у его подданных сгорел хотя бы один дом. Персы ста-

61

ли на строну Арсита; они подозревали, что Мемнон сознательно хочет затянуть войну, стремясь к почестям от царя».

Принимая сторону Мемнона, Диодор утверждает, что Арсит и другие персидские военачальники отказались от этих предложений «под тем предлогом, что действия, которые он предлагает, не соответствуют «благородству» (megalopsychia) персов». Так, начиная с Диодора, появился персидский миф, согласно которому, ослепленные своим «рыцарским духом», они якобы приняли план, который с легкой руки Диодора характеризуется как провальный. В действительности у военного совета не было возможности выбирать ту или иную стратегию. Арсит и его соратники просто получили приказ от Дария: противостоять войскам Александра в сражении в сомкнутых боевых порядках. В действительности предполагаемое превосходство персидской кавалерии и вообще численное превосходство армии давало Арситу надежду на победу.

Что касается паники, в которую якобы ударился Дарий после первых успехов македонцев, о ней античные историки говорят в основном в связи с «оставлением территорий». Биографы Александра, в сущности, утверждают, что с третьей (или со второй) попытки после Иссы Дарий делал дипломатические предложения, что-

62

бы спасти членов своей семьи, захваченных в плен после битвы, и этим фактом нельзя пренебрегать. Но они также сообщают, что сначала в Тире (332 г. до н. э.), потом, когда Александр форсировал Евфрат (лето 331 г. до н. э.), Великий царь предложил Александру руку одной из своих дочерей и часть царских территорий сначала до Галиса (посольство в Тире), затем – до Евфрата. Кроме того, Квинт Курций утверждает, что указанные территории предлагались в качестве приданого царевны, обещанной македонянину. Но этот традиционный взгляд кажется чрезвычайно подозрительным. Он ни в чем не соответствует стратегическим решениям и военным действиям, которые совершал Дарий между Иссой и Гавгамелами. Да, собственно, и сам Диодор знает, что, посовещавшись со своими приближенными, Александр сфальсифицировал письмо Дария. Эти «отказы земли» на самом деле можно рассматривать лишь как пропагандистский прием македонян. До самого конца Дарий готов к сражению, даже после Гавгамел, по крайней мере в течение того периода, когда положение армии становилось все более и более зыбким, а перевес противника рос. [22]22
  Более подробную информацию по затронутым вопросам можно найти в кн: P. Briant. «Histoire de l’Empire perse» (1996). P. 848-859.


[Закрыть]

63

II. Подпольное сопротивление и открытые восстания в Греции

В то же время Греция не оставалась пассивной. Завоевав Малую Азию в мае 334 г. до н. э., Александр превосходно осознавал эту опасность. Он поставил Антипатра наблюдать за греческими полисами и для этого оставил под его началом армию в 15 000 пехотинцев и 1500 всадников. Открытый бунт исходил из Спарты, не входящей в Коринфский союз, а следовательно – не предоставлявшей Александру своего контингента. Другими словами, у Агиса III, который стал царем в 338 г. до н. э., были развязаны руки Для подготовки спартанского войска. Он собирался действовать в союзе с Великим царем. В 333 г. до н. э. он окончательно решает выступить на стороне персов и отправляется на Сифнос, чтобы присоединиться к флотоводцам Автофрадату и Фарнабазу. К его несчастью, в тот момент пришло известие о разгроме Дария под Иссой, что разрушило его надежду вести согласованные действия в Азии и в Европе.

В 331 г. до н. э. вспыхнуло восстание во Фракии. Судя по всему, наместник Александра во Фракии Мемнон вознамерился стать независимым. Было ли это восстание связано с восстанием Агиса, нельзя сказать точно. И опять же, одновременно ли начались наступательные действия

64

Агиса? Отвлеченный на фракийский фронт, Антипатр послал стратега Коррага на Пелопоннес. Корраг был разбит и пал в этом сражении. Читая речь Эсхина «Против Ктесифонта» (165), можно представить, какими последствиями грозило это первое поражение македонской армии: «Лакедемоняне и наемные войска выиграли битву и уничтожили армию Коррага. К ним присоединились и элейцы, и ахейцы, за исключением представителей Мегалополиса. Но и он был осажден, и со дня на день ожидалось, что он падет. Александр одолел полюс и находился почти у границы мира. Антипатр медленно собирал свою армию, а будущее было неопределенно».

Александр с тревогой следил за событиями на Пелопоннесе и готовился к борьбе с Агисом. Весной 331 г. до н. э., будучи в Тире, желая поздравить Афины и поощрить их за невмешательство, он согласился, наконец, дать свободу афинским наемникам, захваченным в бою при Гранике. Вскоре наварх Амфотер был послан «на помощь тем пелопоннесцам, которые с начала Персидской войны проявляли независимость и не подчинились лакедемонянам» (Арриан. III, 6, 3). И наконец, прежде чем направиться к Евфрату, он приказывает Антипатру заключить (на короткое время) перемирие с Мемноном и направить свои действия против Агиса. Антипатр провел вербовку контингента от Коринфского союза.

65

Битва состоялась в октябре 331 г. до н. э. у стен Мегалополиса. Спартанцы были побеждены, царь Агис пал в сражении. И все же Александр не избавился от беспокойства: мы видим, что в течение нескольких месяцев (конец 331 – начало 330 гг. до н. э.) он делает великодушные жесты в отношении европейских греков. Не играя определяющей роли в исходе военной кампании, восстание Агиса, несомненно, вызвало у Александра тревогу по поводу надежности европейских баз.[23]23
  По этой проблеме, связанной с хронологией восстания Агиса, и проведенным ранее исследованиям Бадиана см.: ст.: Е. Bloedow в кн.: «Festchrift fur Н.Schmitt». Stuttgart, 1995. P. 23-41.


[Закрыть]