Текст книги "Долг по наследству (ЛП)"
Автор книги: Пэппер Винтерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
Глава 12
Нила
Иголочка с ниточкой: Я возбуждённа и лежу в постели. На удивление, я спала намного лучше, чем предполагала. Ты хорошо провёл ночь? Лежал в своей кровати и представлял, как я удовлетворяю тебя? Что я делала с тобой? Расскажи, Кайт. Я хочу, чтобы ты перенёс меня из реальности в свою фантазию, более приятную, чем моя нудная жизнь.
Кайт007: Ты возбуждена этим утром? Ты так отчаялась, что решила поговорить о моём члене? Не то чтобы я против этого, я скорее впечатлён твоей развязностью. Расскажи мне больше... Умоляй меня...
Иголочка с ниточкой: Умолять? Как можно умолять, о том, в чём нуждаются оба, больше чем хотят? Ты бы предпочёл, если бы я стояла на коленях? Или, возможно, на спине, готовая ко всему, что ты сможешь мне дать?
Кайт007: Чёрт. Что на тебя нашло? Умоляй. Вообрази, что я навис над тобою, схватившись рукой за свой член. Я поглаживаю его, мой кулак двигается так чертовски быстро при мысли о тебе с разведёнными ногами и ласкающей себя. Опиши мне себя. Сейчас же. Тогда, я, возможно, вознагражу тебя.
Иголочка с ниточкой: Я делаю то, что ты сказал. Умоляю, всхлипываю, лаская себя, пока не начинаю учащённо дышать, а мои мольбы не превращаются в стоны. Я влажная для тебя. Я возбуждена для тебя. Пожалуйста, Кайт. Подари мне фантазию. Дай мне что-то приятное, за что я могу удержаться.
Кайт007: Что это за хрень? Как я кончу, когда ты пишешь такие странные сообщения?
Иголочка с ниточкой: Странные? Нет. Я даю тебе то, что ты хочешь, взамен на то, в чём нуждаюсь я.
Кайт007: Как предполагается, в этом должен быть какой-то смысл, поскольку я не понимаю этого дерьмового кода. Бл*дь, ты, правда, заставляешь меня делать это.
Иголочка с ниточкой: Делать что?
Кайт007: Спрашивать тебя! Ладно, хорошо. Что заставило твои трусики так намокнуть, что ты так сильно захотела меня? Почему, мне кажется, что ты изменилась?
Я уставилась в свой телефон, моё сердце бешено заколотилось. Я пыталась обыграть всё скромно и смело. Я думала, что обманула его, что я всё ещё та Нила, и всё ещё живу той довольной, но скучной жизнью.
Очевидно, нет.
Я перечитала свои прошлые ответы, и так и не смогла увидеть разницу. Неужели я так сильно изменилась?
В Кайте не было ничего ласкового. Не было никаких оснований для меня, пытаться заполучить его, поскольку в моей жизни было достаточно ублюдков, один из них ― Джетро. Не было никакого смысла в том, чтобы позволить ему использовать себя, но это всё было странно. В то же время это имело смысл, потому что я охотно передала ему контроль над собой, это было то, в чём я нуждалась, поскольку моя жизнь постоянно выходила за рамки контроля. В то время как Джетро был готов разрушить, выбросить и управлять каждым дюймом контроля, который у меня был, Кайт восполнял всё это каким-то странным, изумительным способом.
Он монстр, я знаю. Он не ласковый и милый, но он – мой, потому что я выбрала его. Открытое неповиновение было ещё одним глупым очком не в пользу чудовища Джетро Хоука.
Выпрямив спину, я пыталась найти способ, как смягчить Кайта, тогда всё это было бы намного легче принять.
Кайт007: Расскажи мне, затем, заставь кончить. Тебе нужно сделать два дела. Вперёд.
Глубоко вздохнув, я начала печатать сообщение.
Иголочка с ниточкой: Скажи мне, если это выходит за пределы дозволенного, но ответ на твой вопрос: «Почему тебе кажется, что я изменилась?» Отвечу, это потому, что я чувствую себя по-другому. Всё стало другим. Думаю, я всегда боролась против перемен. Мне нравилась обыденность. Я любила рутину. Думала, что перемены разрушат меня. Но... потом... я просто изменилась.
Кайт007: Изменилась? Ты правда хочешь втянуть меня в это? Мой член нереально твёрд, а яйца напряглись от желания кончить. Выкладывай всё, чтобы мы могли добраться до второго пункта в твоём списке.
Иголочка с ниточкой: Изменилась только я. Будто всё, с чем я столкнулась, стало неважным. Просто исчезло...
Кайт007: Исчезло?
Иголочка с ниточкой: Да. Высвободилось, напугало до чёртиков и смутило. Но что-то изменилось внутри и, кажется, будто я выросла.
Я вздохнула. Он пришлёт в ответ что-нибудь ужасное, мой ответ был слишком откровенным. Я знала это. Но всё равно отправила.
Кайт007: Ты вышла за пределы наших рамок. Вернёмся к нашей теме. Давай попробуем то, что ты хочешь. Я рад, что ты выросла, и от этого я чувствую себя намного лучше, осознавая, что не дрочу на извращённую четырнадцатилетнюю девочку. И теперь я кое-что хочу: слишком плохо для тебя, поскольку я не уйду и даже не планирую, прежде чем ты закончишь то, что начала. Давай покончим с этим таинственным дерьмом. Обрати все своё внимание на то, что я запихиваю свой член тебе в рот. Ты пытаешься говорить, но давишься членом, твой голос отдаётся в моих яйцах. Перестань болтать и вернись к делу. Соси.
Я вздохнула. Внутри меня кружились две эмоции: раздражение и признательность. Он ответил на моё признание. Он не заткнул меня и не был идиотом, как обычно. Прогресс.
Временной мягкости было достаточно, для того, чтобы заполучить меня, на следующую пару часов.
Разве ты не хочешь большего?
Моё сердце бешено забилось.
Кайт с одобрением ответил на мои скрытые намёки, но я надеялась...
А неважно на что я надеялась...
Казалось всё, чего я хотела в этом мире – было мне недоступно, включая доброе слово от Кайта. Мы были так близки к нормальному разговору. Изучали друг друга, делились, несмотря на сложность сообщений.
Он позволил мне приблизиться на микросекунду, затем резко отстранился и использовал секс, как инструмент, чтобы удержать меня на месте, и напомнить, что я не играю никакой роли в его жизни, я не его друг и никак не связана с ним. Я была невидимой шлюхой. Бесплатной проституткой, жившей в его телефоне.
Я не могла позволить ему причинить мне боль. Я не могла позволить ему ослабить меня.
Он сделал то, в чём я так нуждалась – напомнил, что я была достаточно сильна. Ничего не оставалось, кроме как закончить разговор, покинуть сексуальную фантазию и вернуться к трагедиям моего нового мира.
Кайт007: Ты не отсосала. Так уж и быть, я немного воодушевлю тебя. Если ты отсосёшь, я верну услугу. Я положу тебя на спину, раздвину твои ноги и зароюсь своим лицом между ними. Я буду кусать тебя, трахать своим языком, пока ты не забудешь всё на свете и не кончишь.
Мой желудок скрутило. Это было не романтично, но в действительности дарило крошечный кусочек тепла, в котором я так нуждалась.
До того, как я успела ответить, пришло ещё одно сообщение.
Кайт007: Расскажи мне, где ты сейчас находишься. Ты обнажена? Поласкай себя пальчиками. Пришли мне фото, если хватит смелости.
Я рассмеялась. Звук раздался в пространстве, которое Джетро любезно предоставил мне на ночь. Рассмеяться было единственным, что я могла сделать. Фото? Чего? Раны на моих ладонях, из-за того, что я вчера ползла до псарни? Или лучше порезы на коленях?
Возможно, он хотел получить фотку моей уютной спальни и прекрасных товарищей по кровати.
Впервые осмотревшись, после того как я проснулась, я позволила всей безнадёжности в этой ситуации взять верх.
Храбрость, за которую я хваталась, как утопающий за спасательный круг, куда-то улетучилась. Болезненное отчаяние заполняло моё сердце и тянуло вниз, словно якоря, за которые я так отчаянно держалась.
По всем стандартам, псарня была роскошной. Крыша была водонепроницаемой. Пол чистый и гигиеничный. Даже было свободное место.
Но оно было не только моим. Мне приходилось делиться.
Сквирл, мой любимец из одиннадцати собак, с которым я провела ночь, толкнул меня в руку. Я назвала его в честь лазающего по деревьям зверька, из-за густой шерсти на хвосте. С собачьей улыбкой, он облизывал мою руку, опираясь на мой торс.
В детстве у меня не было животных. Мы были слишком заняты семьёй, работая и путешествуя по экзотическим местам, чтобы найти поставщиков ткани и разных товаров. До вчерашнего вечера я наивно боялась собак. Что превратилось в ужас, когда Джетро бросил меня сюда.
Я вздрогнула, прижимая Сквирела ближе к себе, воруя его нежное тепло. Прошлой ночью Джетро пытался сломить меня. Без помощи кулаков, изнасилования или грубых слов. Нет, он пытался сломить меня, отобрав права, которые я имела, будучи человеком. Заставляя чувствовать себя не лучше собак, которых он здесь держал.
Он бы преуспел, если бы мой ужас не смягчился замешательством, затем благодарностью. Он сделал мне одолжение, я предпочитала компанию собак. Они не только вытерпели моё вторжение, но и приняли в стаю.
Сквирл облизал мою поцарапанную камешками ладонь, давая знать, что он понял мою боль. Я всё ещё страдала из-за того, что ползала по поместью, мимо безупречных цветников, по идеально скошенной траве, пробираясь сквозь тени отброшенные внушительной оградой.
Всё саднило, когда я проползала последний метр и сидела, ожидая его около огромной двери. Моё платье разорвалось, колени кровоточили, но его это не заботило.
Поместье было больше, чем я могла предположить, но даже в темноте, я рассмотрела здания, окружающие нас. Конюшни находились через дорожку из булыжника. Аромат зерен из хранилища пропитывал воздух. Тихое сопение лошадей и сопение собак разрушало тишину.
Джетро оставил меня сидеть на коленях возле двери, пока сам исчез, как я предполагала, в каптёрке. Он вернулся с большим одеялом и ведром, затем отодвинул дверь и позвал меня внутрь.
Закинув эти предметы в тёмное пространство, он поклонился:
– Ваш будуар, моя леди, – наклонившись, он шлёпнул меня по спине. – Ложись спать, как хорошая зверушка. Завтра тебя ждёт долгий день.
Когда я не сдвинулась с места, он пихнул меня ногой в попу, подталкивая вперёд, не давая мне выбора, кроме как заползти в темноту.
В тот момент, когда я лишилась даже света звёзд, я запаниковала.
Джетро отправился домой, закрыв меня в комнате, заполненной движущимися тельцами, скрежетом когтей по булыжникам и тихим рычанием.
Тихий крик вырвался из меня, когда первый мокрый нос ткнулся в мою щёку. Я свернулась в комок, обнимая колени, зажмурив глаза, опасаясь быть съеденной заживо.
Я ожидала острых зубов. Ожидала, что меня укусят.
Но они не съели меня.
Вместо этого, меня облизали и обнюхали, и радушно приняли в стаю неизвестных собак.
Я была чужаком на их территории, но когда я, наконец, преодолела свой страх и посмотрела им в глаза, я увидела, что в них светилось не желание охранять свою территорию, а любопытство.
Остальную часть ночи я потратила на обустройство удобной кровати из сена и отдыхала, завернувшись в колючее одеяло. Я хотела спать одна, пока мои новые друзья расположились бы на своих местах, но у них были другие мысли на этот счёт.
Как только я устроилась, они столпились вокруг меня, сжимая между собой, скрутились рядом друг с другом, пока я не стала эпицентром в гнезде из собак.
С момента, как они утихли, я достала свой телефон.
Кусая губы, чтобы сохранить остатки самообладания, я прочитала сообщение от моего отца.
АрчТекстиль: Нила, я знаю, у тебя есть вопросы. Я знаю, ты ненавидишь меня. Но пожалуйста, моя милая девочка, знай, что я не хотел этого. Я был глуп, что не учёл предупреждения твоей матери. Я думал... ну, это не имеет значение, что я думал. Я надеюсь, мы сможем поговорить, когда ты будешь готова. Я пойму, если ты никогда не сможешь меня простить. Не знаю, сколько они увидят, но я никогда не перестану искать, надеяться. Пожалуйста, не думай, что я так легко сдамся. У них есть... разные способы. Ты есть у них, и они будут поддерживать тебя в здравии. У нас есть время. Люблю тебя, дорогая.
Я не хотела сосредотачиваться на том, о каком именно времени он говорит. Время тянулось медленно, переплетаясь с быстрыми ударами моего сердцебиения.
Мои пальцы зависли над кнопкой «ответить». Но я не смогла. Пока нет.
Вместо этого, я открыла сообщения от брата.
Вэтмэн: Ниточка, ответь на свой проклятый телефон.
Вэтмэн: Ниточка. Я беспокоюсь. Ты несчастлива. Я чувствую это. Я очень сильно переживаю, а Текс – скрытный придурок. Немедленно позвони мне, сестрёнка. Или я превращу твою жизнь в ад.
Вэтмэн: Пожалуйста, Нила. Поговори со мной. Вытяни меня из моих страданий. Я скучаю по тебе. Чертовски сильно люблю тебя.
Мои всхлипы привлекли внимание нескольких собак. Я так сильно хотела ответить. Но я не посмела. Я не доверяла себе, что не буду молить его забрать меня отсюда. Я находилась здесь по своему желанию, чтобы защитить его. Я не смогу этого сделать, если буду слабой.
Завтра. Я больше не хотела слушать о долгах и минувших веках. Я хотела фактов. Почему они могут делать это. И я не остановлюсь, пока не узнаю всё.
Закрыв сообщения, я открыла фотографию, на которой мы с Воном прямо перед открытием показа. Крошечная часть силы, которая оставалась, покинула меня, и я перестала контролировать свои эмоции.
Я заплакала.
Моё сердце выпустило печаль через глаза, смочив мои щёки и пятная последнюю фотографию брата, которая у меня была – счастливого, нервничающего, одетого в костюм – водопадом слез. Я плакала, пока от обезвоживания не начала болеть голова, а моя шея стала липкая от солёных слез.
Просигналило напоминание о том, что телефон скоро разрядится. Закрыть фотографию Ви было самое сложное, что я когда-либо делала.
Ещё больше слез градом полились из моих глаз, и пес приподнял голову, понимающе смотря на меня. Он медленно прополз вперёд по сену и оказался на моем одеяле.
От собачьего беспокойства ещё больше слез собралось в моих глазах, но я открыла свои руки ему навстречу и, махая хвостом, он заполз на меня, как живой щит. Его собачье сердце колотилось напротив моего, пока я обнимала его гладкую шкурку.
Я прошла путь от дорогого Милана, с уколотыми иглами пальчиками, и оказалась на полу с компанией охотничьих собак.
Мокрый язык лизнул мою щёку, стирая бесконечный поток слёз. И вот тогда ― это произошло. Изменение, о котором я сказала Кайту. Окончание. Начало. Свобода, просто отпустив все.
Всю мою жизнь я переживала, желая сделать себе имя, построить карьеру, любить брата, быть достойной дочерью. Счета. Крайние сроки. Репутация. Ожидания. Все это балансировало на моих плечах, формируя из меня молчаливого трудоголика.
Но в четыре утра, в псарне с мужчинами, которые собирались меня убить, я перестала сдерживаться и дала волю чувствам.
С каждой слезинкой, которую я роняла, прощаясь с контролем. Я прощалась со всем, что существовало в моей жизни, и это душило меня. У меня больше нет фотосессий, о которых нужно переживать. Больше не было проблем: что одеть, где быть, как себя вести.
Все это было украдено. И не было никакого смысла кричать и бороться за это.
В тот момент, как я ощутила свободу, я перестала плакать. Головная боль ушла, и я уснула, обёрнутая четырьмя лапами нового друга.
Сквирл толкнул меня в руку, возвращая в настоящее, и к ожидающему сообщению от Кайта. Прошлое отпустило меня, и я моргнула, рассеивая мою безнадёжность.
– Он хочет знать, где я нахожусь. Что мне сказать ему? – спросила я окружающих меня собак.
Фоксхаундов[3]3
Фоксхаунд – охотничья порода собак.
[Закрыть], чтобы быть точной. Их черные, коричневые и белые шкурки стали видны, поскольку солнце поднялось, осветив их блестящие здоровые шкурки. Их гладкие ушки хлопали по головам, когда они собрались вокруг ограждения, проснувшись от яркого солнца.
Они не ответили мне.
Иголочка с ниточкой: Где я нахожусь сейчас совершенно неважно, поскольку я в фантазии вместе с тобой. На твоей кровати. Обнажённая. Ожидающая.
Это было намного лучше правды: я спала на сене с одиннадцатью собаками, закрытая на гигантский замок.
Я сосредоточилась на огромной раздвижной двери. Прошлой ночью я проверила, можно ли выйти, но естественно, она была закрыта.
Кайт007: Ты долго не отвечала. Ты доставляла себе удовольствие?
Вернувшись обратно в мир сексуальных фантазий Кайта, я ответила.
Иголочка с ниточкой: Я уже кончаю. Обе руки между моими ногами, потирают клитор, ощущают насколько я влажная. Я вновь и вновь выкрикиваю твоё имя. Так громко, что его могут слышать соседи.
Погладив Сквирл по голове, я улыбнулась:
– Не рассказывай ему, что я сняла напряжение, выплакавшись и уснув с тобой в объятиях, – понизив голос, добавила: – И не рассказывай ему, что я ни разу не испытывала оргазма.
Собака подняла голову, с выражением замешательства на морде.
Кайт007: Мне нравится, когда ты пишешь пошлые словечки. Продолжай. Я вожу по своему члену рукой и хочу, чтобы ты помогла мне кончить.
Сердце учащённо забилось. Я прикусила губу, откинувшись на сено. Я никогда не заставляла никого кончать. Та ночь, когда я потеряла девственность не в счёт, мы оба были, очень пьяны, и это было практически чудо, что он нашёл правильное место, куда засунуть член. После нескольких нерешительных толчков, он скатился с меня, чтобы блевануть, а я надела обратно свои трусики. Я очень боялась крови на простынях.
Большое количество алкоголя забрало боль, которую я должна была испытать, когда он проник в меня. А ещё украло пик зрелости, заменяя старым сожалением.
Ночь определено не имела успеха. И следующий день. Потому что как бы не пытался Ви скрыть моё похмелье от Текса, он не смог уберечь меня от того, что меня вывернуло прямо на папины ботинки, когда он поднял меня с кровати и повёл к доктору.
Я застонала, вспомнив своё смятение.
– Представляешь, он узнал, – я почесала Сквирела за ухом. – Доктор сказал ему, что меня использовали. Мы пользовались защитой, но это не остановило бесконечные тесты на ЗППП и беременность – ещё одна собака подползла и легла, чтоб ее почесали. – Это был последний раз, когда я оставалась наедине с мужчиной, за исключением моего брата и отца. Печально, да?
Другая собака запыхтела, будто я сказала самую забавную в мире шутку.
Возможно, Текс запрещал тебе встречаться с кем-то, потому что, когда они пришли бы за тобой, ты бы разбила только его сердце, а не сердца мужа и детей.
От этой ужасной мысли все поплыло перед глазами.
Такая защита, чтобы уберечь других? Он удерживал меня запертой, как принцессу в башне, чтобы я не стала матерью?
Он влюбился в мою маму.
Они рано завели детей.
Они пришли за ней.
Я потёрла грудь, неспособная остановить прозрение, заставляющее увидеть отца в новом свете. Действительно, это было эгоистично с его стороны, не давать мне жить, осознавая, что я рано или поздно отправлюсь в могилу? Или я единственное несчастье, от которого он старался уберечь остальных, если бы кто-то полюбил меня.
Вон.
Он бы почувствовал тот момент, когда моя жизнь закончилась. Мы были связаны больше, чем духовно, мы были соединены душами и связаны дыханием. Я знала, когда он сломал ключицу, занимаясь каякингом[4]4
Каякинг – один из видов водного туризма, спорта или активного отдыха на воде с использованием судна, которое называется каяк.
[Закрыть]. Он знал, когда я уронила тяжелейшую швейную машинку «Зингер» на ногу.
Связанны.
Не думай об этом. От этого слишком больно. Слёзы начали жечь глаза, но я сморгнула их, пытаясь остаться в моем воображаемом пузыре сексэмэсок. Это всё, что у меня было. Я могла свободно флиртовать с Кайтом, зная, что никогда не разобью его сердце, когда придёт время.
В каком-то смысле, его привередливая просьба о соблюдении границ, защитила его. И за это я была странно благодарна.
Проводя рукой по волосам, я вздохнула и немного передвинулась. Я мило улыбнулась Сквирелу.
– Если, напившись «Маргариты» была моя единственная попытка заставить кого-то кончить, то как, чёрт побери, я должна сделать это по безликому сообщению?
Будь той, кем ты не являешься. Играй. Притворись.
– Прекрасно.
Ударив по смеси грязного сена, собачей шерсти и пыли от одеяла, которое Джетро дал мне, я приготовилась вытянуть своего внутреннего секс-котёнка наружу.
Иголочка с ниточкой: Представь себе, что твоя рука – это моя рука. Я крепко держу тебя. Я встаю на колени около твоих ног, пока ты сидишь на большом кресле. На троне. Твои руки пробрались в мои волосы, притягивая меня ближе. Я подчиняюсь, потому что знаю, о чём ты просишь. Твои глаза не просят, а приказывают, и я опускаю голову к твоим коленям. Мой рот наполнился слюной, желая попробовать тебя. Ты большой. Гладкий. Молишь о моем рте.
Моё дыхание ускорилось, мой разум обыграл фантазию детально. Тепло распространилось по всему моему телу прямиком от лона, как нерешительный восход солнца.
Кайт007: Да чтоб меня, женщина! Почему ты не общалась так со мной все время? Что это была за застенчивая хренотень? Чёрт, продолжай. Я так чертовски твёрд. Я так сильно хочу твой ротик. Дай его мне.
По моей коже пробежали мурашки. Власть. Одобрение. Кайт был идиотом, мудаком, и самым настоящим придурком, но он одобрил мои действия. Он хотел меня.
Иголочка с ниточкой: Ты держишь свой член, пока я облизываю его с самого кончика. Ты хочешь, чтобы я заглотила его, но не заставляешь меня. Поскольку знаешь, что я собираюсь вобрать в себя каждую каплю.
Кайт007: Ты пробуешь меня?
Я нахмурилась.
Кайт007: Мои яйца гудят. Бл*, я так близко. Я в твоём ротике. Я трахаю твои губки. Держу тебя за волосы, пока проталкиваюсь как можно глубже в твоё горло. Какой я на вкус?
Иголочка с ниточкой: На вкус ты...
Чёрт, я не знаю, смотря на группу собак, которые наблюдают за мной, будто понимают, что происходит, я хлопаю рукой по лицу.
– Ну и какой он, мать вашу, на вкус?
Иголочка с ниточкой: На вкус ты как дорогой ликёр, опьяняешь меня, когда кончаешь. Вытекая из моих губ, капаешь на подбородок. Ты не хочешь, чтобы я пропустила хоть каплю, поэтому стираешь жидкость своим большим пальцем и проталкиваешь мне в рот.
В тот момент, как я отправила это, моя кровь застыла в венах.
Большой палец. Рот. Посасывания.
Он.
Мои вкусовые рецепторы воссоздали вкус Джетро. Как он крепко держал меня за подбородок, пока я облизывала его палец. На самом деле у него не было вкуса. Только холодная чёткость камня. Но позволив ему доминировать, я разрешила себе почувствовать трепет в киске, не смущаясь желать большего. Не смущаясь влажности между ног.
Кайт007: Охренеть. Я давно так не кончал. Сперма везде на мне, на мой груди, прилипла, как чёртов клей. Такой ты мне нравишься, непослушная монашка. Ты более... расслабленная.
Я тихо пробормотала:
– Вот, что происходит, когда ты больше не владеешь своей жизнью и не можешь контролировать своё будущее.
Сквирл тявкнул, соглашаясь.
– Ты делаешь всё, чтобы выжить. Ты преображаешься. Меняешься.
Насколько бы сильно я не ненавидела Хоуков, они дали мне то, что я искала всю жизнь.
Мои маленькие кошачьи коготки подросли, стали острее. Всё ещё слишком новые, чтобы царапаться... но они есть.
Моя батарея вновь мигнула, и я знала, что остался последний шанс использовать телефон, прежде чем Джетро позволит мне зарядить его.
Игнорируя пустоту внутри и острую боль из-за того, что позволила Кайту использовать себя, я отправила последнее сообщение.
Иголочка с ниточкой: Я рада. Я вылизываю тебя дочиста. Я впитываю всё, что ты даёшь мне. Я буду здесь для тебя, когда тебе вновь захочется кончить, но, пожалуйста... не называй меня больше непослушной монахиней. Зови меня Иголочкой.
***
Джетро пришёл за мной в одиннадцать утра.
Лошади через дорожку исчезли, не знаю даже куда. Я провела примерно около часа, слушая, как конюх подготавливает их, а затем утешительное постукивание металлических подков, потихоньку отдаляющиеся по каменной дорожке.
Я представила, как краду одну лошадь и скачу на ней подальше отсюда. Не то, чтобы я умела ездить верхом. У меня не было времени. Шить было моей страстью.
Сквирл со стаей собак покинули меня сразу после того, как я закончила переписываться с Кайтом. Кто-то свистнул, и они все собрались около маленького собачьего выхода. Я тоже попыталась пролезть, но выход открывался после того как считывал код с ошейника собаки. Пароль был запрограммирован в ошейнике каждой собаки, позволяя им выйти.
Итак, я провела остаток своего утра наедине с собой. С мыслями, которые я категорически игнорировала.
Было странно сидеть и ничего не делать. Мне никуда не надо было спешить. Не было электронных писем, на которые мне нужно ответить. Никакого списка дел. Я была в состоянии неопределённости, ожидая, когда за мной придёт ненавистный мне мужчина.
В животе свернулся комок нервов, желая, чтобы он быстрее со всем покончил, а сердце бешено колотилось, мечтая, чтобы он не приходил никогда. Я никогда не испытывала настолько смешанных чувств, особенно в животе.
К рассвету он перестал бурчать от голода, но боль от пустоты стала только хуже.
Джетро распахнул верхнюю часть двери питомника, оставив нижнюю часть закрытой. Положив руки на дверь, он кивнул.
– Мисс Уивер.
Солнце взяло смелость заскочить в тёмный питомник, распространяя яркий свет и вырисовывая силуэт Джетро. Его лицо осталось в тени, но его густые волосы были влажными и взлохмаченными после душа.
Он сменил свой тёмно-серый костюм на повседневную рубашку, с алмазной булавкой, приколотой на отвороте. Я поняла, что эта булавка была связана с организацией, которой управляет его отец.
Действительно ли они – банда? Они грабят, обманывают и убивают?
Это была не моя проблема. Мне было плевать. Я не потакала их деяниям. Я была невинной жертвой – их заложницей.
Я не ответила на его приветствие, решила остаться сидеть завёрнутой в одеяле и сердито смотреть на него.
Джетро нетерпеливо фыркнул, убрав руку с двери. Он открыл нижнюю часть, широко распахнув.
Больше света проникло внутрь, осветив нижнюю часть его одежды. Черные джинсы. Джинсы, которые хорошо на нем сидят. Эти джинсы делали его молодым, доступным и нормальным.
Я сжала руки в кулаки. Не покупайся на этот вид. В этом мужчине нет ничего нормального. Ничего разумного и доброго. Я убедилась в этом вчера вечером много раз. Больше он не услышит мольбы от меня. Никаких просьб. Всё это не нашло отклика, и я покончила с этим.
Джетро щёлкнул пальцами, будто ожидая, что я подскачу на ноги.
– Вставай. Пришло время начинать, – угрожающе сделав шаг в питомник, он скривил губы. – Черт, что ты делала во сне? Крутилась вокруг себя как собака?
Я держала губы крепко сжатыми, наблюдая за ним в тишине, казалось, он наслаждался этим. Когда я не сдвинулась с места. Он скривил лицо, рассматривая мои волосы, в которые попало сено и грязное одеяло.
– Я не буду повторять. Вставай.
Я пожала плечами. Это свобода помогала больше не заботиться ни о чём. Я больше не была пленена потребностью повиноваться, боясь возмездия. Я имела в виду именно то, что и сказала Кайту. Все внутри меня будто исчезло. Я заперлась внутри, готовая ко всему, что приготовит мне жизнь.
Медленно поднявшись, я положила разряженный телефон в карман пиджака. Позволив одеялу соскользнуть с моих колен, я стряхнула пыль со своей одежды.
Джетро вновь щёлкнул пальцами, и я охотно двинулась вперёд к нему, как он и хотел.
Он нахмурился и уставился на меня взглядом, заполненным подозрениями.
Я безжизненно улыбнулась ему. Я нашла своё спасение в отсутствии переживаний. Это не значит, что я должна была притворяться, будто он нравится мне. Он не узнал бы, что пытаясь вчера сломить меня, он только дал мне новый путь к силе.
Я готова.
Чтобы там он не припас для меня.
Я выживу.
Пока мне не потребуется больше пытаться.
Проводя рукой по волосам, я быстро сдалась распутывать их и попыталась сосредоточиться на подрумянивании щёк, пощипывая их.
– Думаешь, это спасёт тебя? Если ты будешь выглядеть презентабельно? – его голос был ледяным.
Я не проронила ни слова.
Джетро стиснул челюсть. Его руки сжались в кулак около его длинных ног.
Мои мышцы подготовились к наказанию. Воздух заполнился запахом насилия.
Молниеносно Джетро вытянул руку и схватил меня за горло. Молча, он повернул меня и засунул обратно в собачник. Солнце, которое ласкало кожу, разожгло тепло, за которое я так сильно пыталась держаться с момента разговора с Кайтом. Я сжала это крепко внутри себя, не позволяя льду Джетро разрезать меня на кусочки.
Его пальцы напряглись на моей шее, но я отказалась вцепиться в его руку. Я возмещу ему всё. Чтобы я не сделала, защищаясь, я возвращу ему всё в десяток раз хуже. Больше ничего не имело значения, потому что я знала, как выжить.
Будучи выше их. Оставаясь неприкасаемой внутри, хоть даже они сломают мою внешнюю часть.
– Думаешь, ты догадалась обо всем? – он поставил меня на носочки. Дышать стало трудно, невозможно было не бороться, но я отпустила всё это. Всё, что я сделала, так это уставилась в его золотистые глаза.
– Я знаю, что ты делаешь, – улыбнулся он. – Попомни мои слова. Ты не выиграешь.
Встряхнув меня, он убрал свою руку от меня и обтёр ее об джинсы. Солнце сверкало на его золотистой пряжке от ремня из крокодиловой кожи.
Мои внутренности сжались, но я стояла на своём. Подняв подбородок, я прошептала:
– Попомни мои слова. Я выиграю. Потому что я права, а ты – нет.
Джетро закипал от сметающей все на своём пути ярости, тишина толстой стеной отделяла нас.
– Ты такая уверенная в себе и высокомерная, не так ли, мисс Уивер? Ты полагаешь, что только твоё мнение может быть верным. А если я скажу, что твои предки были ублюдками? Если я покажу тебе доказательства их продажности и властолюбия, стремления навредить другим во имя достижения одного лишь богатства?
Ложь! Всё это ложь!
Моя родословная была безупречной. Я вышла из честной и рабочей семьи. Ведь так?
Я пыталась игнорировать своё бешеное сердцебиение.
Джетро подошёл ближе, немного тесня меня назад.
– Вещи, которые ваша мерзкая семейка сотворила с моими предками, меня просто уничтожают изнутри. Ну, что ж вперёд, продолжай верить, что ты чиста и невинна, потому что через несколько часов ты узнаешь истинную правду, и наконец-то поймёшь своими мозгами, что роль плохих парней на протяжении всех веков исполняли именно вы.
Моё горло стянуло, я не могла вздохнуть. Я не думала, что он может сказать или сделать что-то, что разрушит мой защитный барьер, но каждое его слово было тщательно спланированным ударом, которое пробивало брешь в моей защите, обрушивая всё новые и новые удары до того момента, пока я просто не рухну на землю.
Я впилась в него взглядом, в попытке узнать истину.
Были ли мои предки запятнаны в преступлениях, о которых я не могла знать? Мой отец точно не желал полностью открывать завесу тайны, покрывавшей нашу семейную историю, кроме рассказов о том, что мы всегда были задействованы в швейной и текстильной отрасли. Именно так, мы и получили свои фамилию Уивер. Так же, как и Батлеры, Бейкеры, фамилия давалась в соответствии с родом деятельности семьи.
Джетро усмехнулся.
– Ты мне не веришь?
Он положил руки на мои плечи, толкая меня назад, по направлению к конуре. Я запнулась и сильно ударилась спиной об кирпичную кладку конуры.
– Ты не веришь, что твои предки были приговорены к казни через повешение за то, что они сделали с моей семьёй?
