Текст книги "Медальон с бирюзой"

Автор книги: Пэнси Вейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Оцепенение сковало Бетти, она завороженно смотрела на летевшего на нее человека. Так и есть, это самоубийца, причем сумасшедший самоубийца, который решил захватить с собой кого-нибудь еще!

Все эти мысли за секунду пронеслись в голове Бетти, и тут ее охватило безумное желание спастись, и в последний миг она бросилась вправо, вверх на сугробы, по склону, упала лицом в снег и уцепилась руками за кустарник, нависший над лыжней, а ее палки полетели вниз с обрыва. Безумный лыжник пронесся мимо, едва не задев ее, и, совершив на глазах потрясенной Бетти головокружительный вираж, вылетел на горку, на ту сторону, где спуск вниз был не такой отвесный, и устремился вверх. Ошарашенная Бетти, лежа в снегу, смотрела, как он мелькает между деревьями, пока он не скрылся из виду.

По ее спине бежали струйки холодного пота, ее всю трясло. Она поняла, что была на волосок от гибели. Но если бы этот человек не появился, она уже лежала бы внизу, под обрывом, с переломанными костями.

Бетти не могла пошевелиться, боялась встать. Она деревянными пальцами открепила от ботинок лыжи и высвободила ноги из креплений. Ноги так дрожали, что она не в силах была стоять на лыжах. Она поднялась, испытывая только одно желание – оказаться подальше от этого места.

Неужели ей захотелось жить? Она прислушалась к себе. Нет. Просто этот способ – падение в ущелье – явно не для нее. Есть и другие способы уйти, для людей с робкой душой...

– Я все видела, милочка!

Сильно вздрогнув, Бетти обернулась. Сзади стояла вчерашняя дама. На ней, как и вчера, была белая куртка, белые брюки и шапочка, из-под которой выбивались белоснежные пряди. Лыжи и даже лыжные ботинки у нее были белые. Она смотрела на Бетти ласково и понимающе, и этот ласковый взгляд был страшнее всего.

– Я знаю, что вы испытали, – произнесла она глуховатым голосом. – Этот леденящий душу ужас, когда вся жизнь проносится перед глазами. Так бывает с человеком перед неминуемым концом. Какое это непередаваемое переживание! Только в такие моменты мы живем полной жизнью, не так ли?

Она, улыбаясь, смотрела на Бетти пронзительными черными глазами. Девушка увидела, что смотрит она не на нее, а куда-то внутрь нее. Улыбка застыла на неподвижном лице.

Еще одна сумасшедшая, пронеслось в голове Бетти.

– Еще одна секунда, и все было бы кончено для вас, – продолжала дама. – Но этот жалкий инстинкт взял над вами верх, деточка. Иначе вы уже испытали бы непередаваемое чувство освобождения. Вечного освобождения.

Бетти показалась, что дама сделала движение по направлению к ней. Она хочет столкнуть меня! – пронеслось в ее голове. В ужасе Бетти отпрянула назад и начала карабкаться верх по склону, хватаясь за редкие кустики, торчавшие из-под снега. Ни на мгновение не останавливаясь, чтобы отдышаться, она добралась до вершины склона, перелезла через ограду и бросилась бежать к гостинице.

3

Бетти пришла в себя только в номере. Дверь не была заперта на ключ, она забыла запереть ее, когда выскользнула утром в коридор украдкой. Сердце ее бешено стучало. В отчаянии она поняла, что больше не посмеет приблизиться к обрыву, который теперь внушал ей беспросветный ужас. Она не испытывала никакого желания жить дальше, но боялась и умереть. Значит, просто надо найти другой путь.

Она прошла по номеру, машинально включила телевизор, потерла ладонями лоб. Ей вдруг вспомнился шекспировский монолог Клеопатры перед смертью, который она учила в школе:

Так велик ли грех

Ворвавшись в тайное жилище смерти

Самой предупредить ее приход?..

Он заканчивался так:

Как должно, со свободною душою

Без трепета, по-римски, горделиво

На зависть всем сумеем умереть!

Вот таким должно быть ее настроение. Будем брать пример с античных героев.

В этот момент по телевизору начались новости, и фраза, сказанная ведущим, неожиданно заронила в голову Бетти новую идею. Ну конечно, как это раньше не пришло ей в голову. Этот способ как раз для нее, жалкой трусихи, испугавшейся высоты. Это не больно и не страшно и идеально подходит в качестве «несчастного случая». Так она и поступит.

Завтрашний день станет для нее последним. А сегодняшний она проведет с удовольствием...

Бетти приготовила ванну и, лежа в теплой воде, стала вспоминать счастливые моменты детства...

Восемь лет назад дедушка уговорил ее родителей разрешить ему отвезти Бетти в Альпы на рождественские каникулы. Отец и мать уже тогда постоянно ссорились, и каникулы Бетти обещали обернуться кошмаром. Но вместо этого дедушка устроил ей волшебный праздник.

Вдвоем с дедушкой они прилетели в Женеву, а потом поездом по горной железной дороге, проложенной сто лет тому назад, через перевалы и тоннели добрались до этого маленького городка неподалеку от итальянской границы. Именно благодаря дедушке Бетти научилась кататься на горных лыжах, увидела места потрясающей красоты, которые даже ее, двенадцатилетнюю девчонку, не могли оставить равнодушной.

В один из первых дней дедушка повез ее в знаменитый питомник монастыря Сен-Бернар, в котором были выведены собаки-спасатели, находившие людей, заблудившихся в горах. Бетти пришла в восторг от сенбернаров и решила, что когда вырастет, то непременно возьмет такую собаку.

С тех пор она выросла и стала самостоятельной, но мысль о собаке отступила на второй или даже более отдаленный план. Ведь в ее жизнь властно ворвалась любовь к мужчине...

Пусть Кевин ни единой минуты не любил ее по-настоящему, но она любила его. Так любила, что жертвовала своими желаниями, готова была раствориться в его личности...

Бетти вышла из ванны, закуталась в халатик и снова начала свое хождение по номеру. Сейчас она, пожалуй, готова взглянуть правде в глаза. В его отношении к ней не было нежности. Он утолил страсть и вернулся к привычному существованию, которое было у него таким благополучным и наполненным.

А действительно ли я любила его? – подумала вдруг Бетти, и эта мысль изумила ее. Не ухватилась ли она за Кевина, как хватается утопающий за спасательный круг? Больше ей просто не за кого было зацепиться. Не стали ли их отношения для нее смыслом жизни, в которой прежде она не находила никакого смысла?

Но теперь ее жизнь так же пуста и бессмысленна, какой была до встречи с Кевином. Ей некуда возвращаться, никто не ждет ее, ни одному человеку на свете она не нужна. До встречи с Кевином было то же самое, просто это стало непереносимо, после того, как она испытала чувство наполненности другим человеком, его интересами, мыслями, желаниями...

Очевидно, дело не в Кевине, точнее, не в одном только Кевине. Со смерти дедушки ее не любил ни один человек на свете, ни одному человеку она не была нужна. Если она вернется домой в Англию, она вернется в пустоту.

Бетти закусила губу и открыла чемодан. Он был практически пуст. Полагая, что несчастный случай с ней произойдет в ближайшие дни, она взяла с собой только смену белья, халатик, спортивный костюм, черные брюки и малиновый пуловер с золотой нитью. Его она сама купила себе в дорогом бутике на Оксфорд-стрит для поездки к отцу в Канаду.

Множество туалетов, которые они покупали вместе с Кевином в Париже, Бетти выбросила.

Бетти сбросила халат и надела пуловер и брюки. Сочный малиновый цвет подбадривал ее, придавал сил и решительности.

Интересно, этот Джек Моран со своей собакой еще здесь? – почему-то вдруг подумала Бетти. Наверное, она вчера изрядно выпила, раз так нахально подсела за столик к постороннему мужчине. Теперь столкнуться с ним будет неловко. С ней явно сыграло злую шутку ощущение, что они где-то встречались... Надо будет просто кивнуть в ответ на его приветствие и, не останавливаясь, пройти мимо. Пусть думает, что хочет!

Бетти медленно спустилась в холл. Там стояли ее знакомые и о чем-то оживленно беседовали. Вернее, разговаривали Пэт и Руби, а Сайлас молчал. Бетти хотела тихо проскользнуть мимо, но Руби заметила ее и помахала рукой. Бетти неохотно подошла.

– Привет. Побывали вчера в монастыре? – спросила она Пэт и Сайласа, изображая интерес.

– Побывали! В соборе на, вечерней службе божественно играл орган, – мечтательно проговорила Пэт, типичная ирландка с веснушчатым лицом и боевым взглядом карих глаз.

– А знаменитый питомник сенбернаров закрывают. Его содержание стало не по карману монахам, представь себе, – сказала Руби.

Она сегодня была очень оживлена. Интересно, как у нее вчера все прошло с Артуром, подумала вяло Бетти.

– Кажется, питомник собирается финансировать какой-то итальянский банк или фонд, – подумав, произнес Сайлас.

– Здесь есть один парень с собакой... Он как раз и представляет этот фонд, – улыбнулась Руби. – Твой знакомый, Бетти! Кстати, он только что садился в машину со своей собакой.

Но он же англичанин, как же он представляет итальянский фонд, недоуменно подумала Бетти и спросила:

– А не знаете, сегодня есть экскурсия в монастырь?

– Сегодня нет, сегодня понедельник и монахи заняты хозяйством, – ответила Пэт. – Мы идем кататься, ты с нами?

– Пожалуй, нет, я лучше просто погуляю, – сказала Бетти, которая не могла подумать о том, чтобы снова встать на лыжи.

– Как знаешь. Только странно – приехала на лыжный курорт и совсем не катаешься, – пожала плечами Пэт. – Пойдем переодеваться, Сайлас.

Парочка удалилась, и Бетти осталась наедине с Руби. Не дожидаясь вопросов, та оживленно зашептала:

– Огромное спасибо тебе, я твоя должница. Когда ты ушла, мы так славно посидели с Артуром. Сначала он, правда, спрашивал про тебя, но я мало что могла рассказать, особенно про твоего парня... – Она снова заговорщицки подмигнула. – А потом он заказал коктейли, мы болтали и танцевали. Он сейчас работает над новинками парфюмерии. Я пожаловалась, что обветрила лицо, и он предложил мне чудодейственный крем, качественно новый. Мы поднялись к нему в номер за кремом...

Руби замолчала.

– Ну и что? Вы целовались? – поинтересовалась Бетти.

Руби торжественно кивнула.

– Он поцеловал меня. Это было нечто. У меня подогнулись колени. Он мог бы воспользоваться ситуацией, ты меня понимаешь? Я не стала бы возражать, он это отлично понял. Но он этого не сделал. Просто проводил меня до номера. Где ты сейчас еще найдешь такое благородство?!

Она подняла затуманенные глаза к потолку. Слушая ее, Бетти испытывала жалость. Этот Артур, конечно же, привык, что женщины сами вешаются ему на шею. Но, возможно, Руби и не рассчитывает ни на что другое, как только на кратковременный роман?

– Сегодня вечером он снова будет здесь, – сообщила Руби. Ее глаза сияли. – Он спрашивал, ты придешь вечером в бар? – вспомнила она, и ее лицо омрачилось. – Только, чур, не отбивать.

– Можешь быть спокойна, – заверила ее Бетти. – Твой Артур меня не интересует.

Руби недоверчиво посмотрела на нее, она не могла представить, чтобы кого-то мог оставить равнодушным такой красавец. Но Бетти никогда не нравились мужчины с приторной внешностью. В Кевине ее привлекла его незаурядность... а может быть, его внешний блеск, несокрушимая уверенность, победительная манера? Какое теперь это имеет значение...

– Хочу съездить в город, пройтись по магазинам, – сказала Руби. – Поедешь со мной?

– Нет, спасибо. Мне нездоровится, – отказалась Бетти, которой вдруг вспомнился летящий прямо на нее лыжник в шлеме, закрывавшем лицо. По ее спине пробежал озноб.

Руби побежала наверх одеться, а Бетти села в углу холла на диван. Никто не обращал на нее внимания, люди входили и уходили, жили своей жизнью, занимались своими проблемами.

Вот в вестибюль вошла большая компания, должно быть, вернулся автобус с туристами, и все взволнованно обсуждали аварию, которая случилась на шоссе. Как поняла Бетти, какой-то человек ехал на машине и, не вписавшись в поворот, сорвался с обрыва. По-видимому, он ехал из этой самой гостиницы.

– Машина разбилась вдребезги, – взволнованно говорила женщина в зеленой куртке, отороченной мехом куницы. – Мы проезжали мимо, когда полицейские пытались достать тело. Зрелище было ужасное.

На самом деле это быстрая и не самая страшная смерть, подумала Бетти. И вдруг замерла. Руби сказала, что Джек Моран утром поехал куда-то на машине. Что, если речь сейчас идет о нем? Что, если эта авария случилось с ним?

Она впилась глазами в женщину, рассказывавшую о несчастье, стремясь услышать новые подробности. Может быть, человек остался жив?

А была с ним собака? – едва не вырвалось у Бетти. Ей вдруг страстно захотелось, чтобы беда приключилась не с этим мрачным и не слишком любезным Джеком Мораном, спасшим от злого хозяина сенбернариху Лотту, а с кем-то другим.

Она стиснула руки, превратившись в слух, и даже не заметила, как рядом с ней сел какой-то человек. Только когда ей в колени ткнулся холодный нос, она очнулась и вздрогнула. И тут же ее сердце радостно затрепетало. Перед ней стояла целая и невредимая Лотта и смотрела на нее своим ласковым и печальным взглядом. А рядом на диване сидел ее хозяин.

Бетти испытала мгновенное облегчение, которое сменилось возмущением. Этот человек заставил ее понервничать!

– Доброе утро, Бетти, – сказал он. – Вы, кажется, чем-то взволнованы?

– Тут говорили о том, как кто-то разбился на автомобиле, – ответила она. – Видимо, человек ехал из нашей гостиницы.

Ей показалось, что он посмотрел на нее как-то странно. Сегодня Джек Моран был одет по-другому, но его одежда снова не отличалась элегантностью. На вязаном кардигане табачного цвета одна пуговица висела на нитке, грозя вот-вот оторваться. Разве можно представить, чтобы у Кевина болталась пуговица? Его костюмы отличались свежестью и аккуратностью... Интересно, когда Кевин убегал от нее, то бросал их в чемодан как попало или же действовал неторопливо и методично, расправляя каждую складочку?

– Это так, – ответил Джек Моран. – Погибший останавливался здесь на ночь. Его фамилия Соретти. Может быть, вы его знаете?

Соретти? Внутри у Бетти все похолодело.

– Я его не знаю, но... мы разговаривали вчера. Он специально приехал сюда, чтобы передать через меня подарок для одной знакомой в Лондон, – пробормотала она.

– Вчера? В котором часу это было? – спросил Джек.

– Примерно... часов в семь. Но почему вы спрашиваете?

– Просто так. Но, может быть, кроме встречи с вами у него были еще какие-то дела здесь? Вы не обратили внимания, встречался ли он с кем-то еще? Может быть, здесь остановился кто-то из его знакомых? Тогда надо сообщить им о случившемся.

Бетти покачала головой. Она ничего больше не могла сообщить об этом человеке... Хотя кое-что ей вспомнилось.

– Утром Соретти разговаривал с кем-то у входа в отель, – сказала она. – Мне показалось, что его собеседником был Артур Зоннер, он тоже здесь живет, но, может быть, я и ошибаюсь.

Джек задумался над ее словами. Бетти в свою очередь подумала, что если Соретти – друг матери Бена, то, может быть, ей следует позвонить Мойре? Впрочем, можно написать об этом в письме, а письмо приложить к посылке, и печальное известие дойдет до них, когда им перешлют подарок Соретти. А заодно с этим Мойра узнает и о гибели своей подруги...

Бетти сжалась, горло сдавил спазм. Ей стало так страшно, словно врач только что сообщил ей о неизлечимой болезни. Завтра ее ждет неминуемое, но почему мысль о нем не приносит ей облегчения, а пугает? Стоп-стоп, в этом надо разобраться...

Джек что-то спрашивал ее, и Бетти встряхнула головой.

– Простите, я вас не расслышала.

– Я спросил вас, не хотите ли прокатиться в город? Я еду во Фрибург после обеда и могу вас захватить.

– Н-нет, я никуда не собираюсь, – слишком поспешно произнесла Бетти и добавила неожиданно для себя: – Если вам надо ехать по делам, вы могли бы оставить Лотту со мной...

Если с ней будет собака, она, возможно, решится выйти погулять.

– Спасибо, но я не хочу пока оставлять ее. Она только начала привыкать ко мне. Но все равно большое спасибо, – повторил Джек. Сегодня он был сама вежливость.

Бетти пожала плечами, а Лотта, которая явно прислушивалась к их разговору, внезапно встала, положила лапы на плечи Бетти и лизнула ее в лицо. Девушку обдало горячим дыханием. Она машинально отстранилась, но тут же невольный испуг сменился чувством тепла, которое разлилось в груди. Как приятно сознавать, что тебе сочувствуют, тебя жалеют. Пусть это лишь собака! Такое чувство, словно Лотта поняла ее мысли.

Бетти снова подумала, что будь рядом с ней человек, которому она могла бы открыть душу, тогда «несчастный случай» отдалился бы на неопределенное время... или необходимость в нем отпала бы совсем.

– Хорошая собака, – сказала она и благодарно погладила Лотту по голове.

Собака опустила лапы на пол, при этом она зацепила когтем пуловер Бетти и вытянула длинную малиновую нить. Теперь спереди, на груди, на самом видном месте зияли несколько спущенных подряд петель.

– Простите, ради бога! – воскликнул Джек Моран. – Фу, Лотта, лежать!

– Не ругайте ее, – вступилась Бетти. – Она хотела меня утешить. – Она тут же испугалась, вдруг Джек спросит, отчего это она нуждается в утешении? Опустив голову, она попыталась втянуть нитку на место, но вместо этого только растянула нежную фактуру дорогого пуловера.

– Не трогайте, дайте лучше я попробую! – Джек нагнулся к ней и принялся осторожно расправлять стянутые нити. Едва его руки коснулись груди Бетти под тонким кашемиром, как она сильно вздрогнула, по спине пробежал трепет. Бетти замерла, затем решительно отодвинулась.

– Нет. Я сама.

– Вы только сделаете хуже.

– Все равно. Это абсолютно неважно.

– Позвольте мне все-таки попытаться поправить дело, – настойчиво сказал он. – Все же виновата моя собака. Вещь дорогая. Вы снимите его и дайте мне, я все исправлю. Я сумею.

Бетти встала.

– Спасибо, но это ни к чему. Я пойду переоденусь.

– Вы действительно не расстроились? – Он тоже поднялся и заглянул ей в лицо карими внимательными глазами. Отчего-то от его взгляда по спине Бетти снова пробежал легкий трепет.

– Честное слово, – усмехнулась она.

– А я вот хотел обратиться к вам с просьбой, а теперь не решаюсь, – сказал он без тени улыбки, вглядываясь в ее лицо, словно желая прочесть на нем ответ на какой-то свой вопрос.

– А вы решитесь, – ободрила его Бетти. В ней даже шевельнулось любопытство.

Он замялся.

– Ну, в общем... я здесь по делам, но решил заодно получиться кататься на лыжах. Вы не могли бы мне помочь?

– Не надежнее ли воспользоваться услугами инструктора? – проговорила удивленная Бетти.

– Э... инструктору придется платить, а у меня сейчас каждый франк на счету. Предстоит много непредвиденных расходов, связанных с собакой. – Он кивнул на Лотту и снова заглянул в лицо Бетти. Его темные, кофейного цвета глаза, несмотря на просящие интонации, смотрели прямо и твердо. Ей почему-то подумалось, что этому человеку редко приходится просить, и он не особенно это любит.

Что-то промелькнуло в темных глубинах его глаз, и словно какое-то важное, но еще нерасшифрованное сообщение достигло сознания Бетти. Она почувствовала, что не может отвести взгляд, его глаза странно притягивали, просто вынуждали согласиться.

– Хорошо, только сначала я должна переодеться. Вам тоже следует это сделать. У вас, кстати, есть костюм?

– Есть, есть, – обрадовался он. – Вот увидите, я буду послушным учеником.

Может, он искусно притворялся, но в его голосе Бетти не уловила ни малейшего намека на заигрывание.

– Ладно, ждите меня здесь. Но учите, что саму меня учили довольно давно, и тоже не профессиональный инструктор.

Она побежала вверх по ступенькам. Дверь снова не была закрыта, как странно...

Куртка валялась на полу в ванной. Бетти взяла ее в руки и увидела, что молния спереди разошлась. Видимо, когда она раздевалась, то в нетерпении слишком резко дернула замочек. Она некоторое время стояла в растерянности, держа в руках куртку, потом швырнула ее снова на пол, вбежала в комнату и бросилась ничком на кровать.

Зачем, зачем ей переодеваться, зачем чинить этот пуловер, зачем спускаться вниз и общаться с этим Джеком Мораном, учить его кататься на лыжах? Все решено для нее, все кончено.

И почему она только согласилась? Он словно загипнотизировал ее и вырвал согласие вопреки ее воле. Или нет, ей вдруг самой захотелось продолжить их знакомство. Чем-то этот человек сумел ее заинтересовать. Неужели кто-то еще может ее заинтересовать? Да полно, это всего лишь наваждение.

Она встала и включила телевизор. Передавали новости, за которыми последовала сводка погоды. Синоптики подтверждали утренний прогноз: завтра с утра ожидался сильный снегопад с порывистым ветром. Всем альпинистам предписывалось отложить восхождения, отдыхающих на горнолыжных курортах призывали воздержаться от экскурсий и лыжных прогулок.

Бетти позвонила в бар.

– Принесите, пожалуйста, в пятнадцатый номер спагетти и кофе.

Когда официантка ушла, она нехотя поела и снова легла поверх одеяла, ожидая, что ее увлечет водоворот парижских воспоминаний. Но вместо этого ей вдруг представилось лицо Джека Морана. Что-то странное было в его взгляде. Мужчины не так смотрят и не так разговаривают, если хотят познакомиться с женщиной. Интонации были не те. И взгляд – настойчивый, без улыбки, подозрительный даже...

Она отчетливо вспомнила, как он коснулся ее груди, и снова ее охватило удивление, граничившее с растерянностью. После всего, что ей пришлось пережить, казалось бы, она должна стать совершенно бесчувственной. Но как же быть с непроизвольной реакцией тела? В ее груди вдруг растеклась теплая волна, она не испытала ни неловкости, ни неприязни.

А вот когда ее касались руки Кевина, она ощущала холодок, словно никогда не знала точно, что именно должно было произойти – хорошее или плохое. И от этой неизвестности становилось страшно, и страх этот все время держал ее в напряжении. С Кевином она никогда не могла расслабиться. Ее желанием было одно – угодить ему, доставить ему удовольствие, но она никогда не была уверена до конца, что ей это удается.

В дверь постучали. Бетти вздрогнула от неожиданности. Неужели это Джек Моран? Ну что же, она скажет, что неважно себя чувствует, что передумала, что ей нечего надеть, в конце концов.

– Войдите! – крикнула она, приподнимаясь на локте.

В дверь заглянула горничная. Лицо ее было смущенным.

– Простите, но во время уборки я где-то потеряла ключи от бельевой. Вы не видели?

– Нет, не видела, – пожала плечами Бетти.

– Я уверена, что они где-то здесь, в вашем номере. Вы позволите взглянуть?

– Конечно, смотрите, – пробормотала Бетти.

Горничная обошла комнату кругом, заглянула в ванную и, пробормотав извинения, выскользнула за дверь. Бетти встала и еще раз осмотрела пол вокруг кровати. Никаких ключей не было.

Горничная отвлекла ее от размышлений. Бетти потеряла нить, и теперь ей казалось, что она была близка к какой-то важной мысли. Но та безвозвратно ускользнула. Бетти снова легла и через некоторое время сама не заметила, как заснула.

Разбудил ее звонок телефона. В комнате было темно. Бетти встрепенулась и схватила трубку аппарата, стоявшего на тумбочке у кровати. В голове промелькнула безумная мысль, что это звонит Кевин. Он разыскал ее и хочет оправдаться.

– Алло! – воскликнула Бетти. – Слушаю!

В трубке молчали, слышно было тихое дыхание. Затем раздались гудки. Кто-то, должно быть, ошибся номером. Но почему-то Бетти сделалось не по себе. Она зажгла свет, подошла к двери и заперла ее на ключ. Потом приготовила себе чай – в каждом номере к услугам отдыхающих имелся чайник и пакетики чая и сахара. Жадно выпив две чашки, она занялась молнией куртки и долго провозилась с ней, но так и не смогла починить. В досаде отбросив ее прочь, она забралась под одеяло и лежала без всяких мыслей до тех пор, пока снова не заснула.

Проснулась Бетти, когда за окном светало, но свет был сумрачный. Как и обещали синоптики, небо заволокло тучами. Снег, должно быть, шел уже некоторое время. Бетти подошла к окну и увидела, что горная панорама скрылась из виду, все застилает белесая дымка. В воздухе плясали крохотные белые хлопья. Иногда налетал порыв ветра, и вершины высоченных елей у гостиницы раскачивались из стороны в сторону.

Бетти быстро оделась. Она торопилась, словно ей предстояло сделать что-то неприятное, с чем хотелось побыстрее разделаться, чтобы потом перейти к более приятным занятиям. Запахнув куртку, она надела шапочку и вышла из номера.

В холле у телевизора, где диктор местной станции снова и снова повторял сводку погоды, сидело в креслах несколько человек, в том числе Пэт и Сайлас. Им-то почему утром не спится? Бетти, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо прошла за их спинами и вышла на улицу. К ее облегчению, никто ее не заметил и не окликнул. Ее лыжи стояли на прежнем месте в стойке. Бетти надела их и двинулась по накатанной лыжне, которую еще не успело запорошить, в сторону леса.

После того, как горничная вышла из номера Бетти и сказала Джеку, что девушка просто лежит на кровати и с ней, кажется, все в порядке, он, поблагодарив, сунул ей в кармашек халата еще одну купюру и некоторое время задумчиво стоял в коридоре, прислушиваясь. В комнате Бетти было тихо. Он спустился вниз и сел в холле, напряженно сдвинув брови. Когда после того столкновения в дверях он снова увидел Бетти в баре, то разглядел ее очень хорошо. Красивые женщины не оставляли Джека равнодушным, но он любовался ими, как любовался картинами в галерее. С Бетти было иначе. Когда он смотрел на нее, его не оставляло чувство, что они давно знакомы. Может быть, она училась в его школе?

Сначала он просто любовался ее белой нежной кожей, естественной грацией движений, потом отметил, что у нее припухшие глаза, она не накрашена, небрежно причесана, а главное – у нее пустой взгляд. Вернее, обращенный в себя. Да, она разговаривала, пила коктейль, даже улыбалась кончиками губ и при этом оставалась глубоко равнодушной к происходящему. И с ним она разговаривала точно так же, только губами, а глаза, кажется, вовсе его не замечали.

Утром он увидел в окно, как она направилась на лыжах в сторону обрыва. У него в груди шевельнулось тревожное чувство, он решил дождаться ее возвращения, и дождался. Она вбежала в гостиницу и бросилась вверх по лестнице.

Позднее Джек увидел ее в вестибюле. Она сидела в углу, все в том же малиновом свитере, в котором ходила уже третий день. Ей как будто больше нечего было надеть. Но когда Лотта зацепила его лапой, даже не огорчилась.

Она пообещала покататься с ним на лыжах, но так и не спустилась вниз. Он ждал ее долго. Еще раз поднялся наверх и постоял около ее двери. Было слышно, как в номере передают по телевизору сводку погоды. Джек спустился вниз и позвонил из бара в ее номер. Бетти долго не брала трубку, потом ответила...

Джек повесил трубку. В самом деле, что он мог ей сказать?

Ночью он почти не спал, перед ним стояло лицо этой девушки со светлой кожей, широко расставленными голубыми глазами, коротким носиком, большим, созданным для веселого смеха ртом. Сейчас он вспомнил, что кончики этих губ были печально опущены вниз.

Утром, еще не решив, что собирается делать, он занял наблюдательный пост у окна. Лотта вопросительно смотрела на него, пытаясь угадать мысли хозяина.

Джек ругал себя за то, что не может ничего придумать лучше, чем просто дежурить у окна. Но его подозрения были настолько зыбкими, неопределенными, что предпринимать какие-то решительные действия было странно.

И все-таки он проглядел ее. Зазвонил телефон, и пока Джек разговаривал, она, должно быть, вышла. Некоторое время спустя к нему в дверь постучали. Это была вчерашняя горничная.

– Месье Моран, она минут пять назад вышла из гостиницы. Я ее видела. Она взяла лыжи и поехала в сторону леса!

Пожилая швейцарка смотрела на него в надежде, что эта информация его заинтересует. Он не поручал ей следить за Бетти. Джек торопливо вынул деньги.

– Благодарю вас. Что на ней надето?

– Светло-желтый костюм.

Джек схватил с вешалки свою куртку и, на ходу натягивая ее, быстро пошел по коридору к лестнице. Лотта следовала за ним, счастливая, что новый хозяин, к которому она еще продолжала присматриваться, но все больше и больше привязывалась, не оставил ее на этот раз в номере.

Джек выбежал на крыльцо, и в лицо ему полетели снежные хлопья. Снег валил так сильно, что окружающие предметы застилало белой завесой. Сумасшедшая девчонка! Что она задумала? Неужели он окажется прав? Нельзя терять ни минуты.

– Кажется, у тебя сегодня будет работа, – сказал он Лотте.

Снег пошел так сильно, что в нескольких шагах невозможно стало различить предметы. Холод усиливался, целые облака пушистого снега крутились в воздухе и не только ослепляли, но и мешали дышать. Бетти поняла, что теряет ориентацию в пространстве. Она уже не могла с уверенностью сказать, в какой стороне находится гостиница.

Она прошла еще немного вперед, неловкими от холода пальцами отстегнула крепления лыж и, проваливаясь в быстро нараставших сугробах, дошла до высокой ели и прислонилась к ней спиной.

Теперь оставалось только ждать. Ветер пронизывал насквозь, и она в невольном поиске укрытия отошла подальше в лесок. Но даже деревья уже не сдерживали ветер. Вязаные белые перчатки не спасали руки от холода. Бетти присела на корточки, сжалась в комок и закрыла глаза. Сейчас ее начнет клонить в сон, в ушах зазвенят колокольчики и перед глазами замелькают чудесные видения. Именно так описывают впечатления замерзающих в книгах. Она уснет и больше не проснется.

Ей стало жаль себя. Бедная одинокая девочка, которую не любил никто на свете. Кроме одного дедушки. Дедушка, встречай меня!

Впрочем, дедушка вряд ли будет доволен ее поступком. Она представила его строгое нахмуренное лицо. Когда он сердился, его прокуренные желтые усы смешно топорщились, но Бетти его ничуть не боялась. Впрочем, он не умел на нее сердиться по-настоящему. Она забиралась к нему на колени, обнимала за шею, и дедушкино, сердце таяло.

Но то, что она делает теперь... Простил бы он ее, понял бы? А если нет? Бедная Бетти, какую нелепую и никому не нужную жизнь она прожила. А может быть, все можно еще поправить?..

Ей вдруг привиделось, как будто она собиралась ехать к дедушке в гости. Вот она нажимает звонок, и дверь тихо приотворяется. На пороге стоит дедушка, вид у него бодрый, глаза веселые, в руке любимая трубка. Он смотрит на нее удивленно и хочет что-то сказать, но Бетти его опережает:

– Дедушка, меня предали, мне стало так тяжело и больно, что я сама устроила себе несчастный случай. Но ты ведь понимаешь меня, правда?

– Тому, что ты делаешь, нет оправдания, – отвечает дедушка с несвойственной ему суровостью. – Прости, дорогая, но я не могу тебя принять. Ты должна вернуться назад.

И закрывает перед ней дверь, из-за которой уже начал было изливаться золотисто-голубой восхитительный свет, и Бетти остается в полной темноте, совсем одна, и это уже НАВСЕГДА...