Текст книги "Прекрасное пробуждение"

Автор книги: Пенни Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Но он ничего этого не сделал. Он просто открыл дверь и вышел, оставив ее праздновать победу. Но она не ощущала себя победительницей. Ей стало жалко себя от щемящего чувства одиночества и беззащитности, и, что хуже всего, у нее появилось ощущение какой-то очень серьезной потери чего-то. Или кого-то.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Удобно расположившись в одном из кресел, выставленных в тенистом саду, Криста наблюдала из своего укрытия за работой Дэниела. Он клал кирпичи, реставрируя почти осыпавшуюся стену, отделяющую сад от пастбищ. Сначала Криста очень удивилась и, если быть честной, даже посмеялась про себя, что такой интеллигентный человек, как Дэниел, настоящий профессионал-психолог высокой квалификации, находит удовольствие в столь прозаичном деле. Она даже высказала ему свои мысли вслух, но он покачал головой и спокойно ответил, что она ошибается. Эта работа требует большого мастерства и умения, которых он еще не достиг, поэтому он дилетант в этом деле. Дэниел уверял ее, что можно получать одинаково полное удовлетворение, как воздвигая своими руками стену, так и помогая людям раздвигать границы их представлений о полноте жизни, находить свои прелести в том, что далеко выходит за рамки профессиональной принадлежности, налагаемые общественной моралью на человека.

После ссоры в кабинете, когда он ушел, хлопнув дверью, и оставил ее наедине со своими мыслями, прошло три дня. Все эти дни он был с ней неизменно вежлив и учтив, постоянно сохраняя определенную дистанцию.

Руководитель, учитель, наставник, шарлатан – можешь присвоить мне любое имя, какое тебе нравится, словно говорил его безразличный вид. Его отношение к Кристе стало чисто профессиональным и безукоризненно строгим.

Сейчас Кристе казалось смешным, что ей могла прийти в голову нелепая мысль обвинить его в стремлении господствовать над беспомощными, одурманенными его сладкими речами ученицами. Теперь создавалось впечатление, что все попытки с ее стороны пробить брешь в профессиональной отчужденности, которую он напустил на себя, отгородившись от любых посягательств Кристы на что-то более личное, будут неизменно разбиваться вдребезги об учтивый, но решительный отказ, очень решительный отказ. Такой же, каким она отвергала все его попытки внести интимную нотку в их отношения, придав им более личный характер?

Она беспокойно заерзала в кресле, почувствовав приступ щемящей боли, эхом отозвавшейся во всем теле и жесткое деревянное сиденье или неудобное положение не имели к этому никакого отношения.

Наклонившись она недовольно поморщилась, заметив свежее пятно грязи на светлых брюках. Ее гардероб состоял исключительно из светлой одежды пастельных оттенков, что было вполне оправданно в ее обычной жизни, но в данных обстоятельствах выглядело совершенно неуместно!

Какое-то время она раздумывала, что тонкую блузку песочного цвета отстирать намного сложнее, чем темную клетчатую рубашку Дэниела, но считала, что не принадлежит к тому типу женщин, которые прекрасно выглядят в одежде, позаимствованной из мужского гардероба. Она была недостаточно высокой для подобного наряда, который к тому же требовал спортивного сложения, а в ее фигуре были ярко выражены мягкие женственные формы.

Это опасно, подумала Криста, когда тонкая блузка прилипла к телу под порывом ветра, подчеркивая выпуклости груди.

Но можно было не волноваться. Брошенный исподтишка осторожный взгляд в сторону Дэниела в очередной раз доказал, что тот полностью поглощен работой и не обращает на нее никакого внимания. Ветерок, разгладивший ее блузку, взъерошил его густые волосы, настолько густые, что Криста не заметила даже просвета кожи на затылке, где разметались темные пряди. Она, затаив дыхание, наблюдала за игрой его сильных мускулов под рубашкой, когда он протягивал руку за очередным кирпичом. Против своей воли она продолжала смотреть на него, не в силах отвести зачарованный взгляд от его мускулистой фигуры. От Дэниела исходили особое мужское обаяние и сила, превращающая Кристу в безвольное, трепещущее создание.

Странно, ей никогда не доставляло особого удовольствия смотреть на хваленую игру мускулов в бодибилдинге или тренажерных залах, тогда как наблюдать за работой Дэниела…

Что с ней происходит? Она и раньше видела привлекательных мужчин… например, в Милане, на ежегодных показах мод, или во время путешествия, где ей встречались греки, покрытые бронзовым загаром, темноглазые, похожие на языческих богов, близкие к совершенству.

Если смотреть с этих позиций, то Дэниел выглядел, не таким уж красавцем. Черты его лица были слишком резкими, нижняя челюсть немного тяжеловата, жестко очерчен рисунок губ… Глаза были другого цвета, нежели требует эталон красоты, но разве есть другие такие глаза, обладающие проницательным взглядом провидца, разбивающим вдребезги сердце любой женщины, осмеливающейся встретиться с ним глазами? Разве можно устоять перед этим долгим красноречивым взглядом, ласкающим каждый изгиб твоего тела, возбуждающим целую бурю томных ощущений? Нет… если ей действительно хочется испробовать подобное неуместное сексуальное влечение к сильному полу, то следует выбрать более подходящую кандидатуру на роль соблазнителя.

Она нахмурилась, стараясь сосредоточиться на книге, которую Дэниел дал ей почитать. Намерения и взгляды автора, может быть, и заслуживали восхищения, но Криста находила их слишком идеалистическими, о чем она не раз говорила Дэниелу.

– Ты знаешь, в чем твоя проблема? – возражал Дэниел. – Ты стараешься казаться циничной, потому что боишься впустить собеседника дальше, чем позволяют придуманные тобой рамки безопасности. Это стало для тебя своеобразной защитой. Ты не осмеливаешься позволить себе такую роскошь, как доверие, которое может повлечь за собой боль разочарования и утраты. Поэтому ты соорудила непробиваемую стену, отгородившись ею от окружающих тебя людей.

– Может быть, – соглашалась Криста. – Но, по крайней мере, таким образом я в безопасности…

– В безопасности от чего? – осторожно спросил Дэниел.

– В безопасности от того, что может произойти, если ты слишком наивен, – грубовато ответила Криста.

– А что может произойти? – быстро спросил Дэниел, но Криста замотала головой, не желая продолжать разговор на столь болезненную для нее тему.

Кажется, она никогда не избавится от чувства вины, что так же легко обманулась в Пирсе, как и Лаура. Если бы она не послушала его тогда. Не поверила, что Лаура впала в депрессию, а вместо этого обвинила бы его в неверности жене, признала бы тот факт, что он встречается с другой женщиной, что полностью соответствовало действительности… если бы она только поверила Лауре и помогла справиться с горем, может быть, ее подруга была бы жива. Но гораздо легче было поверить Пирсу, привлекательному, слащавому обманщику, чем прислушаться к тому, что говорила Лаура.

– Ты когда-то была слишком наивной, Криста? – легонько нажал на нее Дэниел.

– Я не желаю говорить на эту тему, – рассердилась Криста.

– Настолько наивной, что боль так никогда и не прошла, и ты твердо решила никому больше не доверять, – высказал догадку Дэниел.

И на этот раз интуиция его не подвела, с досадой подумала Криста, не в силах больше оставаться и вести этот разговор.

– Кто это? – тихо спросил Дэниел, пока она торопливо собирала бумаги. – Любовник? Твоя первая любовь?..

– Нет. Он не был моим любовником, – горячо возразила Криста. – Он был мужем моей лучшей подруги. Лжец и мошенник, разбивший ее сердце, послуживший причиной ее смерти. Он… – Она запнулась и покачала головой, испугавшись, что ему так легко удалось вызвать ее на откровенность и так много узнать о ее жизни. У него, без сомнения, есть немалый опыт в таких вещах, он очень ловко заставил ее раскрыться, вести себя совершенно несвойственным ей образом.

Проникнув в скрытые уголки ее души, он освободил ее от тяжелых оков, призывая Кристу быть такой, какая она есть. Но она и так такая, какая есть… такая, какой хочет быть…

При воспоминании об этом разговоре она судорожно вцепилась руками в подлокотники кресла и, отвернувшись от Дэниела, посмотрела в сторону дома. Это было довольно симпатичное, правильных пропорций здание. Что-то в нем напомнило ей дом, в котором она жила вместе с родителями.

Когда она была еще несмышленым подростком, то страстно мечтала вырасти и выйти замуж. Ей хотелось, чтобы у нее была большая семья, которая подарила бы ей любовь и чувство безопасности, безвозвратно утерянные со смертью родителей.

Только очень маленькая девочка может верить в эти сказки. Мужья не всегда продолжают любить своих жен, в отличие от детей, которые никогда не перестают любить своих родителей. Ей лучше уйти…

– Время обедать!

Погруженная в свои невеселые мысли, Криста не слышала, как подошел Дэниел. Ее тело отозвалось на его присутствие крупной дрожью, мышцы непроизвольно напряглись. Ей пришлось сжать зубы, чтобы они не стучали, выдавая ее волнение.

Дэниел стоял слишком близко, чтобы не заметить, что с ней происходит. Почувствовав, как кровь заливает краской шею, щеки, лоб, Криста поспешно отвернулась.

– Ты вся дрожишь. Тебе следует надеть, что-нибудь потеплее.

Он решил, что она замерзла. Криста закрыла глаза, с видимым облегчением, немного расслабившись.

– И более практичное.

Прежде чем она успела остановить его, он наклонился и дотронулся до темного пятна грязи на ее брюках.

Инстинктивно она дернулась, не в силах вынести ответную реакцию своего тела на прикосновение, и почувствовала, как бедро обожгло огнем там, где он провел пальцами. Это тепло медленно поползло по всему телу, бросая ее в жар. Где-то внутри кольнуло от невыносимого желания, которое полностью завладело ею, на глазах выступили горячие слезы.

Если Дэниел прикоснется к ней, обнимет ее…

Уголком глаза она увидела жесткие складки у его рта, и ей стало невыносимо тоскливо от охватившего ее безнадежного чувства ненужности и одиночества.

– Скоро мы приступим к прогулкам по горам. Прогноз обещает снег уже в конце следующей недели.

– Прогулки? – повторила Криста в замешательстве, все еще находясь в плену своих мыслей и чувств, которые были так далеки от его слов, что она не сразу поняла, о чем он говорит.

– Да, – нахмурившись, повторил он. – В брошюре и конспектах говорится, что очень важная часть нашей программы состоит из целого комплекса пеших прогулок по горам, выстроенных в определенном порядке. Эта серия завершается заключительным восхождением, когда обучающиеся, разбитые по парам, оказываются в суровых условиях гор, где могут положиться только на себя и своего партнера по связке.

На этот раз ему удалось привлечь внимание Кристы.

– Ты хочешь сказать, что вы оставляете их там совсем одних? Разве это не опасно?..

– Это довольно опасно, – сухо согласился Дэниел. – Но прежде чем отправить в горы, мы тщательно проверяем их подготовку, пока не убедимся, что они справятся с поставленной задачей с минимальным риском и с высоким профессионализмом. Цель этих упражнений в том, чтобы поселить в их сердцах доверие, заставить их понять, что человеку необходимо уметь доверять и полагаться на других, а не пугать их до полусмерти.

Криста содрогнулась.

– А что произойдет, если появятся непредвиденные обстоятельства, случится беда? Если один из них пострадает, сорвется в пропасть, и его жизнь полностью будет зависеть от него самого или его партнера по связке?

– Этого не случится. Но если это и произойдет, то благодаря отношениям, которые появились между ними во время учебы, – обоюдному доверию и чувству взаимовыручки – попавший в беду будет твердо уверен, что партнер, находящийся с ним в одной связке, придет к нему на помощь.

– Я никогда не смогу так доверять, кому бы то ни было. Никогда.

Она бросила тревожный взгляд на горы, думая о том, как ужасно будет себя чувствовать, если потеряется и окажется совсем одна в этих горах или, не дай Бог, сорвется в пропасть, и неподвижно будет лежать на дне ущелья, поранившись при падении, не в силах пошевелиться. Ничто на свете не заставит ее поверить, что кто-нибудь придет ей на помощь. Если такое случится, она лучше будет карабкаться, сбивая пальцы в кровь, ползти из последних сил, полагаясь только на себя, доверяя только себе, чем бездействовать в ожидании чьей-то сомнительной помощи.

– Тебе когда-нибудь приходило в голову, что твоя боязнь довериться кому-нибудь может иметь свои корни в смерти твоих родителей?

Откровенность этого вопроса, заданного тихим, вкрадчивым голосом, повергла Кристу в оцепенение. Оправившись от шока, она яростно набросилась на Дэниела. Ее кровь кипела от негодования, гулко отдаваясь в висках, гнев душил, мешая говорить.

– Что ты такое говоришь! Они не виноваты, что погибли. Кроме того, у меня осталась тетя. Она дала мне крышу над головой… окружила меня любовью…

– Но она не была твоей матерью, – тихо возразил Дэниел, – а дети не всегда размышляют, так же логично, как взрослые. Повзрослев, ты поняла, что смерть твоих родителей была результатом несчастного случая, предотвратить который они были не в силах, но ребенком, испытывая чувства одиночества и страха, ты безотчетно сердилась на них за то, что они тебя бросили.

– Нет, – поспешила она возразить. Как он догадался, как узнал о том темном чувстве горечи и негодования, которое мучило ее даже спустя месяцы, годы после смерти родителей, когда она почти ненавидела их за то, что они оставили ее одну? – А как насчет тебя? – с вызовом парировала Криста, стараясь подавить в себе непрошеные воспоминания. – Если следовать твоим рассуждениям, ты должен был чувствовать себя виноватым в смерти своего отца…

Даже в пылу гнева она не могла заставить себя произнести жестокое слово «самоубийство», осмелиться поднять на него глаза, нанося ответный удар.

Вначале ей показалось, что он не собирается отвечать, но, когда он наконец заговорил, Криста замерла в тягостном молчании.

– Да, – сказал он, – я чувствовал себя виноватым… иногда и сейчас чувствую. Мне было очень тяжело смириться с этим чувством, научиться жить с ним, вместо того, чтобы вести безрезультатную борьбу с самим собой. Это самая тяжелая задача, которую мне когда-либо приходилось решать в своей жизни, и самая путающая. Прекратить постоянно обвинять себя, изводить нелепыми наказаниями, перестать искать оправдания, своему бездействию было очень, очень тяжело. Отрицательные эмоции могут превратиться в пагубную привычку, не менее опасную, чем любой наркотик. Подумай об этом, – сказал он, повернув к дому.

Криста вскочила на ноги, разозлившись на его последнее замечание. Ей хотелось опровергнуть все то, что он сейчас сказал, но вместо этого она вскрикнула от внезапной боли: при очередном порыве ветра что-то попало ей в глаз. Она быстро заморгала и стала тереть слезящийся глаз рукой, стараясь избавиться от соринки.

Дэниел повернулся на ее крик и быстро вернулся обратно.

– Что случилось? – встревожено спросил он.

– Ничего… Что-то попало в глаз.

– Дай я посмотрю.

– Не надо.

Она инстинктивно отодвинулась от него. Но было уже поздно. Он быстро подошел, взял ее лицо в руки, немного развернув его к свету.

Криста почувствовала сухость его кожи и мозоли на пальцах. Даже сквозь боль, которую причинял ей слезящийся глаз, она ощущала горячие следы на коже там, где к ней прикасались его пальцы.

Она вздрогнула. Нежные соски ее грудей напряглись, проступая через тонкую ткань блузки.

Криста понимала, что холод здесь был нипричем.

Заметил ли Дэниел предательскую перемену, происходящую с ее телом при его прикосновениях?

– Посмотри наверх…

Естественно, она сделала все наоборот: еще сильнее заморгала ресницами и снова потерла рукою глаз, загоняя соринку глубже под веко. Ей стало нестерпимо больно.

Из глаз брызнули слезы. Она попыталась вырваться из сильных рук Дэниела, но он не позволил.

– Стой спокойно, – сказал он.

– Пусти меня, – потребовала Криста. – Я немного поплачу, и все будет в порядке…

– Я так не считаю, – невозмутимо возразил Дэниел. – Я уже заметил причину твоих слез: у тебя под нижним веком кусочек металлической стружки…

– Я знаю, – сварливо пробурчала она. – Это мой глаз, не забывай…

– Нужно добраться до дома, чтобы я смог промыть тебе глаз, – сказал Дэниел, не обращая внимания на ее детское замечание. – Постарайся не моргать слишком часто…

Как только Дэниел выпустил ее, Криста постаралась открыть глаза, чтобы посмотреть, куда идти, и тут же вскрикнула от резкой боли, так как стружка в глазу сдвинулась.

– Не дергайся…

На этот раз она беспрекословно повиновалась, но не потому, что ей так хотелось, а потому, что у нее не было другого выхода. Едва ли она могла двинуться с плотно зажмуренными глазами, слезящимися от боли.

– Обопрись на меня, – услышала Криста команду Дэниела, когда его рука взяла ее за талию, крепко прижимая к мускулистому телу, заставляя сердце гулко забиться в груди, где ему вдруг стало невыносимо тесно. – Держи глаза закрытыми, если тебе так лучше. Теперь пойдем потихоньку к дому…

– Я не могу… – испуганно запротестовала Криста, – я не могу идти с закрытыми глазами.

– Сможешь, если обопрешься на меня, – сказал Дэниел совсем близко над ухом. Криста чувствовала тяжесть его теплой руки на своей талии, слышала его шумное дыхание, вдыхала запах его кожи. – Тебе надо лишь довериться мне…

– Нет…

Уловил ли он панические нотки в ее голосе, которые так ясно услышала она сама? – испуганно подумала Криста, стараясь превозмочь боль и открыть слезящиеся глаза.

– Я сама справлюсь, – поспешно сказала она.

– Может быть, и справишься, – согласился он. – Но я тебе не позволю…

У Кристы перехватило дыхание, когда она с ужасом почувствовала, что он поднимает ее и берет на руки. Он собирается отнести ее в дом на руках… Невозможно. Он просто не сможет это сделать…

Но оказалось, что на самом деле смог, причем с гораздо меньшим усилием, чем могла предположить Криста.

Когда наконец он поставил ее на ноги в кухне, Криста не чувствовала больше боли в глазу. Она осторожно моргнула, потом еще.

– Ее больше нет, – с восторгом заявила она. – Соринка выскочила…

– Дай мне посмотреть…

Криста нарочито послушно повернула к нему лицо, задохнувшись от его неожиданной близости. Она судорожно глотнула воздух, почувствовав, что прикосновение его пальцев к лицу стало другим: в нем не было больше профессиональной беспристрастности, а было… Ей стало нечем дышать, в висках пульсировала кровь, мозг просто взрывался от царящего в нем хаоса. Инстинкт самосохранения требовал от нее отодвинуться, как можно быстрее, но ее жаждущее тело страстно шептало: останься и рискни вкусить запретного плода.

– Ты имеешь хоть малейшее представление о том, как, черт возьми, я сильно тебя хочу? – Этот хриплый голос изголодавшегося мужчины пронзил ее тело тягучей истомой. Большими пальцами, едва касаясь горящей кожи, Дэниел ласкал ее круговыми движениями, медленно двигаясь от скул к подбородку, а затем к мочкам уха, нежно поглаживал чувствительное место за ушами. Вызывая цепную реакцию взрывающихся ощущений по всему телу, побуждая ее еще ближе прильнуть к нему и закрыть глаза, чтобы полностью раствориться в блаженной неге его покалывающих прикосновений.

– Ты не можешь хотеть меня, – запротестовала Криста внезапно охрипшим голосом. Но в ее протесте не слышалось должной убедительности. Его слова воспламенили в ней ответную жажду близости, и эта жажда неудержимо росла, становясь все сильнее, угрожая стереть все условности, вычеркнуть все лишнее, оставив в ее разгоряченном мозгу только образ этого мужчины.

Она попробовала было бороться, призывая себя к благоразумию, но неожиданно почувствовала желание, охватившее тело Дэниела… его силу и неистовость.

– Ты тоже меня хочешь, – прохрипел он.

– Нет, – слабо возразила Криста, понимая, что лжет.

Видимо, Дэниел это тоже понял, потому, что проигнорировал, ее протест, глухо проговорив:

– Если я не буду сдерживаться, то ты прямо сейчас окажешься в моей постели, в моих объятиях. О мой Бог, не делай этого, – услышала Криста вырвавшийся из его груди протестующий стон, когда она инстинктивно подалась вперед, тесно прижавшись к его разгоряченному телу. Закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на ощущениях, которые породили его слова в ее вздрагивающем теле.

– Не делать что? – лукаво спросила Криста, наслаждаясь своей властью над ним с чисто женским упоением.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Пальцы Дэниела скользнули вверх, зарываясь в ее волосах, запрокидывая ее голову назад.

– Тебе рассказать, что ты делаешь со мной, Криста? – прошептал он ей в губы, вдыхая их тонкий аромат. – Рассказать, что ты заставляешь меня переживать… какую боль ты мне причиняешь?

Его пальцы скользнули вниз, переплетаясь с ее пальцами. Он поднес ее руку к губам, медленно поцеловав каждый пальчик, потом еще медленнее втянул их в рот в обратном порядке.

Чувственный шок пронзил ее тело. Она была не в силах сдержать ни приглушенный стон, вырвавшийся из груди, ни трепет во всем теле от испытываемого наслаждения.

– Тебе нравится, – прошептал Дэниел. – Так же, как и мне. Мне нравится вкус твоей кожи, Криста… ее запах. Мне нравится каждая черточка твоего лица. Мне нравится то, как ты отзываешься на мои ласки: этот сдавленный стон, эти возбуждающие движения. Я хочу попробовать на вкус каждый дюйм твоего тела, вот так, – сказал он, понижая голос до прерывающегося шепота. – Каждый дюйм, начиная отсюда… – он нежно прикоснулся губами к ее лбу, – потом здесь… – он поцеловал ее в приоткрытые губы, – и здесь… – Криста задрожала, почувствовав его влажный рот на изгибе шеи, – и здесь…

Она застонала, когда кончики его пальцев описали дугу вокруг набухшего соска.

– Но больше всего… больше всего я хочу прикоснуться и изведать вкус самого заветного, – сказал он охрипшим голосом.

Было совершенно бесполезно пытаться скрыть от него свои чувства, реакцию своего тела, возбуждение, которое охватывает каждую ее клеточку, когда он так говорит.

Я тоже хочу тебя, хотелось ей сказать, но она не могла заставить себя произнести, ни слова. Вместо этого она протянула руку и дотронулась до его щеки. Его губы задрожали в ответ на прикосновение пальцев к жесткой щетине на скулах. Обведя его упрямый подбородок, она медленно двинулась дальше, легко касаясь кончиками пальцев маленькой ямочки на подбородке, повторяя рисунок его губ, стараясь запомнить каждую черточку лица. Эти мужественные черты сводили ее с ума, заставляя сердце, бешено колотиться в груди.

– Знаешь ли ты, что я почти оставил всякую надежду встретить тебя? – сказал Дэниел, снова целуя кончики ее пальцев. – Женщину, которая заставит меня чувствовать…

– Что чувствовать? – срывающимся голосом спросила Криста, испытывая сладостное удовлетворение оттого, что может быть столь желанной.

– Что я хочу знать каждый изгиб, каждую клеточку твоего тела. Разделять твои мысли, чувства… чтобы в твоей жизни не било ни одной секунды, в которой не было бы меня.

– Но ты не можешь испытывать ко мне такие чувства, – запротестовала Криста.

– Не могу? – Он опять целовал ее пальцы, но его взгляд не отрывался от губ. Ее охватило пьянящее возбуждение в предчувствии того, что должно было последовать. Она затаила дыхание, ощутив, как томительное ожидание пульсирует во всем теле, инстинктивно закрыв глаза, когда он бережно взял ее лицо в руки. – Не закрывай глаза, – попросил он. – Не пытайся спрятаться, скрыть от меня свои чувства, Криста. Я хочу разделить их с тобой.

Неужели такой, казалось бы, пустяк, как держать глаза открытыми, всматриваться в глаза другого человека во время поцелуя, имеет магический смысл интимной близости? Близости, которая намного глубже, чем этот жадный, страстный поцелуй, нетерпеливая, ищущая ласка языка, напряженные в первобытной страсти мышцы тела?

Взгляд глаза в глаза в момент всепоглощающего вожделения, когда ты наиболее уязвима, вызывает ощущение большей близости с мужчиной, чем, если ты стоишь обнаженной перед ним. Это требует такого же обоюдного доверия, как сам акт соития. В этот момент ты погружаешься в такое же небытие, как и при самом оргазме.

Эмоции переполняли ее, готовые вырваться наружу. Она закрыла глаза и вся, дрожа прильнула к его груди, тихо пробормотав:

– Нет… Я не могу… Я…

Казалось, он все понял без лишних слов. Нежно обняв, он ласково поглаживал ее по спине, успокаивая, убаюкивая, как маленького испуганного ребенка, словно чувствовал, что ей сейчас необходимы покой и утешение, а не страстные ласки.

Если ему удалось пробудить в ней столь сильные чувства простым поцелуем, то, что же случится с ней, когда… Что она будет испытывать?..

– Я боюсь, – прошептала она. Нахлынувшие на нее эмоции разрушили барьеры непонимания и недоверия, с ее приоткрывшихся губ готово было сорваться признание.

– Я знаю. Я тоже боюсь. – Он горько улыбнулся ей, когда она подняла голову от его груди и недоуменно посмотрела на него. Но улыбка, тут же исчезла, когда он тихо спросил: – Чего ты боишься сильнее, Криста? Того, что я хочу только переспать с тобой, или того, что я хочу намного больше, чем просто секс?

Выражение лица выдало ее с головой.

– Я не хочу любить тебя, – горячо сказала Криста. – Я не хочу так рисковать… – Она беспомощно покачала головой и почти прокричала: – Я не готова к этому…

– Ты думаешь, я готов? – мрачно спросил Дэниел. – Ты думаешь, кто-нибудь когда-нибудь бывает готов?

– Я не могу заниматься с тобой любовью, – прошептала она. – Я не… у меня нет… я… мы должны подумать о безопасном сексе, – закончила Криста с несчастным видом.

– Я не прошу тебя заниматься со мной любовью, – спокойно сказал Дэниел. – Впереди еще целых три недели обучения, и я просто хочу, чтобы между нами не было никаких недоразумений. Я хочу, чтобы мы беспрепятственно могли сосредоточиться на своих чувствах, на ощущениях друг друга. А что касается безопасного секса…

Взгляд, которым он окинул Кристу, вызвал спазм в желудке.

– Безопасный секс, – последняя вещь, которой я хотел бы заняться с тобой, – решительно сказал он. – В том, что я чувствую к тебе, как я хочу тебя, нет ничего безопасного, а что касается секса… Я думаю не о сексе. Секс – не единственная вещь, которую я хочу получить от тебя… То, что я мечтаю дать тебе, разделить с тобой, так далеко от безопасного секса, как это только возможно. Я хочу обнять тебя и заставить кричать от радости и наслаждения, любоваться тобой в тот момент, когда ты станешь частью меня самого, и между нами появится близость, которая возможна только между мужчиной и женщиной, которая превращает их в одно неразделимое целое. Мне хочется лелеять и защищать тебя. При виде нежности твоей кожи, хрупкости твоего тела у меня захватывает дух, и я почти с благоговейным ужасом прикасаюсь к тебе, но в то же, время я испытываю непреодолимое желание овладеть тобой со всей страстью, на которую способна моя изголодавшаяся плоть, чтобы каждый мускул твоего тела навсегда запомнил эти мгновения. Мне хочется просыпаться каждое утро рядом с тобой и видеть доказательства моей любви на бледной матовости твоей кожи. Мои мысли, потребности, желания можно назвать как угодно, но только не безопасным сексом…

– Да, наверно, – согласилась, Криста, порывисто вздохнув.

Ни один мужчина не говорил ей раньше ничего подобного, возбуждая одним звуком своего голоса, откровенностью жарких слов.

Она чувствовала острое желание, вскипающее в жилах, пульсирующее во всем теле. Ей захотелось прижать его руку к низу живота – там, где зарождался беспокойный огонь, неудержимо разгораясь по мере того, как Дэниел все более откровенно описывал ей, как он сильно ее хочет.

– Что до остального, – продолжал Дэниел, уже лучше владея собой, – я обещаю, что тебе не о чем волноваться. Только одно… – Он, сделав паузу, серьезно посмотрел на нее. – Мне даже стыдно признаться, но когда я последний раз, спал с женщиной, то занимался с ней любовью скорее из сострадания, чем из-за страсти. Она была моим старым другом, мы учились вместе, и пришла ко мне… в поисках утешения, когда муж бросил ее. – Дэниел отвернулся. Его голос стал резким. – Она чувствовала себя ужасно несчастной. Ее постоянно преследовала мысль, что девушка, ради которой он ее оставил, много лет была ее подругой, и она боялась, что как женщина, больше не представляет интереса для мужчин. Чтобы убедить ее в обратном…

Криста с трудом проглотила слюну. Она поняла то, что Дэниел недоговаривал: это не он спровоцировал их близость. Выступившие слезы обожгли глаза. Какая женщина может отказаться от любви к такому мужчине? Конечно же, не она.

– Теперь она встретила кого-то, и они очень счастливы вместе, – продолжал Дэниел.

Но Криста почти не слушала. Она любит его! Это открытие грянуло, как гром среди ясного неба.

– А до этого… до этого я вел образ жизни убежденного холостяка и уже решил, что…

– Как я, – услышала Криста свой дрожащий голос. – На самом деле, если быть честной, был только один… ну, просто школьный товарищ… скорее из любопытства, чем из серьезных побуждений. Считается, что девушке после определенного возраста стыдно оставаться девственницей. У нас были довольно непродолжительные отношения, которые сразу же прекратились, когда моя подруга… заболела…

Голос Кристы дрогнул, и она отвела взгляд. Они с Крисом собирались стать любовниками как раз в тот момент, когда Лаура позвонила в дверь. Она была в панике и с вытаращенными глазами объявила, что муж никогда не любил ее и женился на ней только из-за денег.

Крис очень обижался, что ей приходится много времени проводить с Лаурой, говорил, что подруга значит для нее больше, чем он. В конце концов, их отношения закончились, так и не начавшись, без каких-либо сожалений с обеих сторон.

– Я не… у меня нет опыта, – тихо сказала она. – Секс никогда не был для меня чем-то важным в жизни.

Криста чувствовала на себе пристальный взгляд Дэниела. Интересно, о чем он сейчас думает? Может быть, его неприятно поразил тот факт, что у нее нет сексуального опыта? Она знала, что некоторым мужчинам было бы…

– Я не думаю, что позволил бы себе какие-нибудь вольности, – тихо сказал он, – особенно сегодня… но в женщине, явно не искушенной в интимных делах, которая признается мужчине, что не пользуется противозачаточными средствами, есть какое-то скрытое эротическое очарование… которое заставляет мужчину чувствовать себя как-то особенно… по-мужски. Или, по крайней мере, так чувствую я.

В выражении его глаз было что-то, от чего сердце Кристы радостно забилось.

Теперь Дэниел улыбался. Его глаза весело блеснули, искрясь дразнящей насмешкой.

– Почему-то мне кажется, что даже если ты постоянно носишь с собой пакетик резиновых штучек, то не можешь похвастаться умением надевать их.