Текст книги "Любовь бесценна"

Автор книги: Пегги (Пэгги) Гедис (Гэддис)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 14

Все смешалось в ее голове. Беспорядок ощущений и мыслей невозможно было передать словами. Эйлин лежала в грязной воде придорожной канавы. В ночи слышался вой сирен. Потом она почувствовала, как ее положили на носилки. Затем как ей делают укол в руку, и снова ее окутала душная и мягкая тьма. В следующий раз Эйлин пришла в себя уже на больничной койке. Солнце озаряло ее палату. Она зашевелилась, и медсестра, женщина средних лет, с добрым, приятным лицом, склонилась над ней.

– Вам лучше? – спросила она.

Пошевелив пальцами рук и ног, Эйлин догадалась, что, невзирая на ушибы и ссадины, пострадала она не сильно.

– Ссадины, шок и легкие ушибы, – чуть раздраженно сообщила сестра. – Если вам станет от этого легче, могу сказать, что вам здорово повезло. Вы можете уйти домой, как только вас осмотрит доктор.

Эйлин дрожащим голосом спросила:

– А мистер Кеннеди?

– Вашему приятелю повезло чуть меньше, но надеемся, все обойдется, – проинформировала ее медсестра. – Он еще состариться успеет, но, чтобы встать на ноги, потребуется время. Не расстраивайтесь. Будь все иначе, и людям, путающим автомобили с самолетами, стало бы целесообразнее жить в больнице. – И она с негодованием удалилась.

Позже подошел врач, осмотрел девушку, отступив назад, кивнул.

– Если желаете, можете идти домой. – Он был сама любезность. – Не хочу читать вам лекций, юная леди, но не погибли вы лишь чудом. Я бы поостерегся садиться в машину с человеком, который гоняет на скорости семьдесят пять миль в час.

– Спасибо, доктор, я приму это к сведению.

Он улыбнулся и вышел.

Все та же медсестра вернулась в палату, неся то, что осталось от шикарного зеленого платья. Оно превратилось в рваную, грязную, мокрую тряпку. Предметом одежды его нельзя было назвать. Эйлин смогла убедиться в этом, когда отжала его и, надев на себя при помощи сестры, встала перед зеркалом. Девушка ужаснулась.

– Как же я средь бела дня пойду в нем по улице? – ахнула она, глядя на медсестру.

Та задумчиво оценивала ее внешний вид.

– Я закажу такси. Машина заберет вас у выхода и довезет прямо до дома, – уже чуть мягче пообещала сестра и вышла.

Эйлин поднималась по лестнице в свою квартирку, и ей казалось, будто за ночь она состарилась на много лет. Перед тем как покинуть госпиталь, она попросила разрешения повидать Дэйла, но ей объяснили, что он еще под наркозом и посетители не будут иметь к нему доступа еще пару дней. Однако ее еще раз заверили, что он поправится.

Она вышла из такси и пошла к дому. Ее обрадовало, что Луиза уже ушла; так у нее будет время прийти в себя. Но в спальне Эйлин обнаружила прикрепленную к зеркалу записку:

«Позвонили из больницы и сказали, что ты в шоке, но не пострадала, – за что я трижды поднимаю бокал! Посмела взять на себя выгул твоей оравы сегодня утром и снова сделаю это вечером. Отдыхай, подружка, и до встречи».

Эйлин прослезилась, прочитав заботливые слова Луизы. Девушка приняла горячий душ, забралась в постель и заснула, слишком усталая и вымотанная, чтобы думать. Но отдых в больнице не прошел зря. В начале пятого она встала, надела слаксы и футболку. Ее руки, ноги и даже бедра были покрыты ссадинами. Эйлин подумала, что на некоторое время придется сменить шорты и футболку на более неприглядную и незамысловатую экипировку.

Она оставила записку для Луизы, что собак прогуляет сама, а на обратном пути купит что-нибудь на ужин. Лишь Хендерсон из особняка Каррузерс прокомментировал тот факт, что собаку утром забирала не она.

– Олаф был очень разочарован, что вы не пришли утром, – усмехнулся Хендерсон. – Конечно, прочитав дневную газету, я понял, почему вы не появились, но Олаф-то читать не умеет.

Эйлин широко раскрыла глаза и уставилась на Хендерсона, в то время как собаки, в нетерпении скуля и лая, призывали ее продолжить прогулку.

– Вы сказали – дневную газету?

– Насчет ночной аварии, мисс. Разумеется, упомянули, что с мистером Кеннеди были вы, – продолжал Хендерсон. – Он-то довольно сильно расшибся, а вот вы сумели выпрыгнуть. Хорошая реакция, мисс.

Речь его казалась приветливой. Но его скользкий, омерзительный взгляд, тонкая линия противного рта заставили Эйлин внутренне съежиться. Она ничего не ответила, а просто повернулась и ушла вместе с собаками. Ей следовало сообразить, что об аварии напишут в газетах. Об авариях всегда сообщают, а уж о таком человеке, как Дэйл Кеннеди… Случившееся с ним не могло не привлечь внимания прессы. У Эйлин же не было причин скрывать, что она была с ним. Ни к какому скандалу это не приведет. Оба они люди свободные, не связанные какими-либо обязательствами. И все же, когда она, прогуляв всех собак, отправилась в пентхаус за Чери, на душе было неспокойно. И, выйдя из лифта, Эйлин поняла, что дурные предчувствия ее не обманули.

– А, добрый вечер, мисс. – Джеффрис был напыщен как никогда. – Думаю, что вечерним воздухом маленькое чудовище уже надышалось, но мисс Коуплэнд ждет вас у себя. Сюда, пожалуйста.

Он провел ее по коридору, постучал в дверь и отошел в сторону, пропуская Эйлин. Комната оказалась будуаром Пэйдж. Пэйдж возлежала в шезлонге в шелковом домашнем халате и курила. Здесь же была и одна из служанок.

– Можешь идти, Дженни, – сказала Пэйдж, враждебно глянув на Эйлин. – Зайдите, мисс Дугган, и закройте дверь.

Джейн вышла, с сочувствием взглянув на Эйлин, а Пэйдж затушила окурок в стоящей на маленьком столике серебряной пепельнице.

– Очевидно, вы пострадали в аварии куда меньше, чем бедняга Дэйл, – заметила Пэйдж. Она заговорила не сразу, оценивающе глядя на Эйлин. По всему было видно, что она подыскивала слова, чтобы выразить ярость.

– Он велел мне прыгать, когда понял, что не справится с управлением, – тихо ответила Эйлин. – Поэтому я отделалась ушибами и царапинами. Мне очень жаль, что Дэйл так пострадал. Однако он будет жить, и это прекрасно, не так ли?

– Во-первых, чем это вы вместе занимались? – бесцеремонно осведомилась Пэйдж. – Или, может, я слишком наивна, раз задаю такие вопросы? Я и не знала, что он крутит интрижки с моими подчиненными.

Эйлин сжала кулаки. Пэйдж не предлагала присесть, и, хотя по спине Эйлин пробегала мелкая дрожь, взгляд ее был спокоен и непоколебим.

– «Интрижки», как вы изволили выразиться, не было и в помине. Полагаю, вы знаете это не хуже меня, – спокойно ответила девушка. – Впервые мы встретились здесь, у вас, когда я приходила за Чери. Пару раз Дэйл отвозил меня домой, а однажды пригласил на ужин в пляжный клуб.

– Где вы познакомились с этой старой ведьмой, миссис Каррузерс, и так сумели втереться к ней в доверие, что она тут же предложила вам работу? Все это мне известно. И почему вы отказались?

Эйлин вызывающе подняла голову:

– Потому что не хотела оставлять Джонни.

На губах Пэйдж заиграла широкая, полная презрения улыбка.

– Бедная, несчастная маленькая дурочка! Джонни о вашем существовании и знает-то понаслышке, – рассмеялась она.

Эйлин побледнела, но голову не опустила.

– Мне это известно. Но однажды он вам наскучит, и вы его бросите. А я буду рядом, и он заметит меня. И возможно, будет мне рад.

Взгляд Пэйдж изменился. То не было удивлением, нет – она была просто поражена.

– Даже на таких условиях вы от него не откажетесь?

– Я не откажусь от него ни при каких условиях, – заверила ее Эйлин. – Потому что люблю его.

Лицо Пэйдж вытянулось.

– У вас совсем нет гордости?

– Когда любишь, – тихо и с болью произнесла Эйлин, – гордость становится непозволительной роскошью.

У Пэйдж не было слов.

Эйлин попыталась объяснить:

– Видите ли, Джонни так ослеплен вами, что у него просто не было времени как следует разглядеть меня, вот я о чем говорю. Но я ему нравлюсь, и, когда его бросите вы, ему станет больно, он растеряется. В этот момент ему и понадоблюсь я. И я буду рядом, буду ждать.

Буравя Эйлин ненавидящим взглядом, тяжело дыша, но все же сохраняя самоконтроль, Пэйдж холодно предположила:

– Возможно, я решу выйти за Джонни.

Эйлин слабо улыбнулась.

– А я, возможно, решу выйти за Дэйла, – ответила она не менее сдержанно.

Пэйдж выпрямилась, шокированая до глубины души.

– Вы выйдете за Дэйла? Это даже не смешно! – взорвалась она.

Эйлин невозмутимо взирала на начальницу.

– Вчера вечером он сделал мне предложение, – с прекрасно разыгранной невинностью заверила Эйлин.

– Я не верю ни одному вашему слову! – бушевала Пэйдж. – Дэйл принадлежит мне!

Эйлин широко улыбнулась:

– Принадлежит вам? Вы, может, забыли, но Линкольн отменил рабство. Никто никому не принадлежит. Конечно, Дэйл любит вас – я не могла не заметить. Однако смею предположить, что он, похоже, устал. Устал быть вашей игрушкой. Устал смотреть на других ваших привлекательных кавалеров вроде Джонни.

Пэйдж была на ногах задолго до того, как Эйлин закончила. Глаза ее сверкали, как у разъяренной кошки.

– Глупая, дерзкая девчонка!

Но Эйлин лишь покачала головой:

– Я не дерзкая, мисс Коуплэнд, я откровенная. В офисе вы мой босс. И пока речь идет о бизнесе и деньгах, вы начальница, я подчиненная. Но сейчас, мисс Коуплэнд, мы обе – любящие женщины, и социальный статус роли не играет. Я могу забрать у вас Дэйла, если захочу. Могу хоть сейчас поехать в больницу, сказать ему, что согласна выйти за него замуж, и он устроит церемонию прямо в больничной палате.

– В жизни не слышала более дерзких, тщеславных и лживых слов! – прорычала Пэйдж.

– Откровенно говоря, я не хочу выходить за Дэйла. Мне нужен Джонни. Но если его заберете вы, если сделаете его несчастным, отняв у такой девушки, как я, которая только и может, что безумно любить его до конца своих дней, я выйду за Дэйла. Формула проста.

– Я не знаю, почему я стою здесь и слушаю весь этот бред, – возмутилась Пэйдж, но голос ее дрожал. – Вы, разумеется, уволены. В офис можете больше не приходить, а для Чери я найму другого инструктора. Теперь убирайтесь.

Эйлин направилась к двери, потом вдруг остановилась, повернулась и взглянула на Пэйдж.

– Хорошо. В таком случае я сообщаю Дэйлу о своем решении, и мы женимся как можно скорее, – тихо произнесла она.

– Это чистой воды шантаж, и вы это знаете, – сквозь зубы проскрежетала Пэйдж.

– Может, и так, – не стала возражать Эйлин. – Но вы ведь сами знаете: в любви, как на войне, все средства хороши.

Пэйдж стояла неподвижно, выпрямившись как струна и сверля Эйлин недоверчивым взглядом. Затем, словно обессилев, опустилась в шезлонг и потянулась за новой сигаретой. Не без удовольствия Эйлин отметила, что рука Пэйдж дрожит, поднося зажигалку ко рту.

– Я едва не допустила ошибку, которую ни разу не допускала в своей деловой карьере, чем и гордилась, – нарушила тишину Пэйдж. Ее голос был тихим, почти хриплым. – Я недооценила своего врага. Ничего опаснее быть не может.

Эйлин молча ждала, внимательно вслушиваясь в слова Пэйдж. Та смерила ее ненавидящим взглядом.

– Не обольщайтесь, девочка моя, – теперь вы мой враг.

Эйлин кивнула:

– Боюсь, что да, мисс Коуплэнд.

Глаза Пэйдж подозрительно заблестели. Она бросила взгляд на сигарету, что держала в своих длинных и тонких пальцах.

– Но у меня есть методы борьбы с моими врагами, – мягко произнесла Пэйдж.

– Не сомневаюсь, мисс Коуплэнд, – ответила Эйлин с такой мягкостью, что в жестком взгляде Пэйдж появился оттенок подозрительности.

Несколько секунд в комнате царила полная тишина, затем Пэйдж в нетерпении встала.

– Ладно, вон отсюда, – грубо велела она.

– Так я могу продолжать работать, мисс Коуплэнд?

Пэйдж в удивлении воскликнула:

– Ваша гордость позволит вам продолжать работать на меня после нашего разговора?

Эйлин поджала губы:

– Мне нужно на что-то жить, мисс Коуплэнд. Сейчас середина сезона, и работу найти трудно. Кроме того, разумеется, в офисе я время от времени смогу видеть Джонни.

Брови Пэйдж как будто застыли посредине лба.

– Он так вам дорог? Вы готовы забыть о собственном достоинстве и продолжать работать на меня, невзирая на мое отношение к вам и зная, что видеть его вы будете лишь изредка? Неужели вы не понимаете, что теперь я и пяти минут не позволю вам провести вместе?

– Тогда я выйду за Дэйла, – не шутя пообещала Эйлин.

– Вы глупейшее создание в мире! – яростно выкрикнула Пэйдж. – Когда я расскажу об этом Дэйлу, он и слушать вас не захочет.

– Когда вы расскажете Дэйлу, это его только подхлестнет, и он больше прежнего захочет стать моим мужем, – холодно ответила Эйлин. – Видите ли, он и жениться-то на мне хочет только потому, что знает, как это вас разозлит.

Пэйдж не переставала изумляться: возмутительная наглость этой девчонки переходила все границы.

– Согласна, – спокойно продолжала Эйлин. – Это слабое основание для брака. Но я не думаю, что Дэйл смотрит на брак как на долгосрочный супружеский союз. Нет, речь идет о краткосрочном договоре с одной-единственной целью – отомстить вам. Брак с целью мести, как вам это нравится?

– Никогда! – вырвалось у Пэйдж. Она тут же попыталась совладать с собой. – Никогда я еще не встречала настолько бесстыдную особу.

Пэйдж стала мерить комнату шагами. Шелковый халат развевался от скорости. В конце концов она повернулась к Эйлин и сказала:

– Ладно, пусть будет так. С этого момента мы заклятые враги. Иного выхода я не вижу. Но я сражаюсь честно – не люблю грязных тактик. Если я не смогу выиграть моего мужчину по всем правилам, значит, проиграю, не запятнав собственной чести. Но разумеется, я выиграю, причем обоих.

Эйлин кивнула.

– На том и порешим, – подытожила девушка и покинула Пэйдж, прикрыв дверь с почти демонстративной осторожностью.

К счастью, ее внутренняя реакция на происходящее последовала, когда, оказавшись на тротуаре перед отелем, она вдохнула свежий вечерний воздух. Холодная злость начала подтаивать, уступая место стыдливому анализу слов, что она бросила Пэйдж в лицо. Как она могла забыть о гордости и самоуважении? Как могла стоять перед Пэйдж и хвастаться – а ведь она именно хвасталась, – что Дэйл сделал ей предложение?! То есть он его, конечно, сделал, но Эйлин отнеслась к данному факту без всякого энтузиазма. Ни одна уважающая себя девушка не станет хвастать направо и налево тем, что мужчина сделал ей предложение, особенно если она это предложение отвергла. А как она говорила о любви к Джонни! Теперь оставалось только выступить по радио! Он-то наверняка о ней и думать забыл! Пэйдж была права, назвав ее девушкой без гордости. Она сама втоптала свое достоинство в грязь. Выставила себя на посмешище. Возвращаясь домой, Эйлин думала о том, что никогда больше не сможет взглянуть в холодные, словно стальные глаза Пэйдж Коуплэнд и что никто никогда не сможет презирать Эйлин больше, чем сама она презирала себя сейчас.

Глава 15

Подойдя к большой мрачной вилле, Эйлин неожиданно осознала, что ее квартирка находится прямо за этим строением и что она уже дома. До этого девушка шла словно робот, автоматически выбирая нужную дорогу. Сначала она уперлась в перекресток, затем повернула за угол и пошла вниз по улице к своим скромным апартаментам. Эйлин поднялась по лестнице, цепляясь за ступени, словно старуха, и, достигнув нужной площадки, застыла в полной уверенности, что ее уши играют с ней дурную шутку.

Дверь квартиры была распахнута настежь, и лишь прозрачная перегородка отделяла Эйлин от ее жилища. Сквозь нее на площадку лился желтый свет из комнаты и слышались голоса. Два голоса. Один из них был голосом Луизы, но второй – второй принадлежал Джонни!

Девушка прикусила нижнюю губу. Сначала она готова была взлететь от счастья, но предстать перед Джонни с милой улыбкой на лице не смела. Не теперь, после того, как высказала Пэйдж все эти ужасные вещи, как хвастала, открыто заявив о любви к нему, к Джонни.

А потом она услышала смех Джонни. Искренний, идущий от самого сердца. Подозрения закрались в душу. Подозрения, что ее любовь к Джонни угасла. Что теперь она его ненавидит. Довольно нелогично, но, чувствуя на собственном челе пятно унижения и позора, она не могла равнодушно слушать этот смех. Как мог он смеяться в момент, когда ее обуревала боль и горечь? Никогда еще Эйлин не знала, как тонка грань, отделяющая любовь от ненависти. Секунду назад она могла во всеуслышание объявить о своей любви к Джонни. Теперь так же громко она могла сказать, что ненавидит его. Горечь, ненависть, унижение, которые она несла на своих плечах, дали ей силы сделать последний шаг и войти в квартиру.

Джонни накрывал небольшой складной столик, а Луиза хлопотала на кухне, заканчивая приготовление ужина. Джонни как раз ставил на стол третью тарелку, когда дверь-перегородка открылась и в комнате появилась Эйлин. Джонни обернулся и увидел ее. Улыбка продолжала играть на его лице.

– Привет, – бросил он. – Мы решили организовать небольшую вечеринку. Уже начали гадать, где ты пропадаешь.

Луиза встала в дверях кухни, но, что бы она там ни намеревалась сказать, слова застыли на ее губах, когда она увидела мертвенную бледность на неподвижном лице Эйлин и горечь в ее глазах. Эйлин смотрела прямо на Джонни, будто Луизы и не было рядом.

– Ты немного опоздал, не так ли? – уточнила Эйлин с холодной и нескрываемой дерзостью. – Если сказать точнее, приблизительно на двадцать четыре часа.

Веселое выражение исчезло с лица Джонни. Он стиснул зубы.

– Я пришел, чтобы все объяснить.

– Ах, право, это лишнее. Ведь твой посыльный, если я могу так выразиться, сделал это еще вчера, – с пониманием ответила Эйлин. – И вполне доходчиво.

Луиза жестко спросила:

– Эйлин, что с тобой?

– Со мной все в порядке, – вспыхнула Эйлин. – Никаких поводов для волнения.

Джонни изучающе смотрел прямо ей в глаза. Было ясно, что с каждой секундой он злится все больше и больше. Затем он кивнул:

– Отлично! Рад был узнать, что ты такая живучая. Я правда волновался, узнав об аварии.

– О, не стоило. Ты как чувствовал, что Дэйл окажется достойной заменой, – он и оказался. Очень достойной.

– Хорошо. – Джонни двинулся к двери. – Спасибо за приглашение, Луиза, но отложим ужин до другого раза. Если он будет.

И пока Луиза, словно окаменев, стояла, изумленно глядя на Эйлин, Джонни исчез за перегородкой, и какое-то время они слышали, как он спускается вниз по ступеням. Подруги стояли, не вымолвив ни слова до тех пор, пока шаги его не стихли. Эйлин не двигалась. Ее лицо было бледным как полотно, в глазах отражались страдание и боль.

Луиза прислонилась к дверному косяку, праздно поигрывая длинной кухонной ложкой, и глядела на Эйлин злобно и растерянно.

– Конечно, – произнесла она наконец задумчиво и язвительно. – Будет довольно дорого, но другого выхода я не вижу.

Эйлин едва начала возвращаться к реальности и расслышала не все.

– Что ты сказала?

– Сказала, что помощь психиатра – удовольствие не из дешевых, но больше мне ничего в голову не приходит, – повторила Луиза.

Эйлин добралась до кресла и, обессилев, опустилась в него, закрыв лицо руками.

– О, Луиза, я была такой дурой! – простонала она.

– Не смею тебе возражать, – кивнула Луиза.

– Но ты еще даже не знаешь, что я наделала! – воскликнула Эйлин.

Луиза недоверчиво посмотрела на нее:

– Ты хочешь сказать, что натворила что-то еще более глупое, чем вышвырнула Джонни, по которому совсем недавно сходила с ума? И что же, позволь спросить?

Эйлин выложила ей от начала до конца всю историю отвратительной сцены с Пэйдж. Луиза слушала внимательно. И когда слабеющий голос Эйлин окончательно стих, она присвистнула:

– Да, невесело. Уж когда ты срываешься с цепи, тогда срываешься, верно?

– Я, конечно, увольняюсь, – запинаясь, произнесла Эйлин. – Не смогу больше смотреть ей в лицо.

– Это я могу понять, – согласилась Луиза, но при виде отчаявшейся девушки в душе ее проснулась жалость. – Проблема в том, что им не следовало так скоро выпускать тебя из больницы. А раз уж выпустили, то ты должна была как следует отлежаться здесь. У тебя не прошли последствия шока. Но они не так велики, чтобы оправдать твое поведение с Джонни. Ведь он пришел помириться, а ты чуть не вцепилась ему когтями в лицо. Плохой способ добиться парня, которого ты любишь.

Эйлин подняла заплаканное лицо и слабым, дрожащим голосом ответила:

– Я больше его не люблю.

Луиза надменно фыркнула:

– Перестань молоть чушь, подруга. Ты просто расстроена, растеряна и в смятении. Да уж, в смятении, это точно. Учитывая, как ты любишь своего Джонни, ты не могла взять и возненавидеть его. Так не бывает. – Она в раздумье нахмурилась, а потом спросила, будто задавая вопрос себе: – Или все-таки бывает?

– Поднимаясь сюда, я была такой несчастной… Мне было так стыдно, что хотелось умереть, – всхлипывала Эйлин. – А потом я услышала его смех, и мне показалось, что я готова сделать что-то страшное.

– И сделала, подруга. Кое-что ты сделала. Если он еще хоть раз на тебя посмотрит, то разве что попросит убраться с его дороги.

– Но я больше не увижу его, – сдавленным шепотом произнесла Эйлин. – Я теперь близко не подойду к офису. Это единственное место, где мы можем пересечься. А сам он сюда тоже не вернется.

– Да, на это рассчитывать не стоит, – согласилась Луиза. – Видишь ли, у него есть гордость.

– А у меня ее нет, что я и успела доказать.

Они помолчали. Потом Луиза, вздохнув, спросила:

– Ну и что дальше?

– Пока не знаю. Может, миссис Каррузерс все-таки возьмет меня с собой.

– Не хочу огорчать тебя еще больше, но миссис Каррузерс отбыла в Южную Америку сегодня утром. Об этом сообщалось в утренних газетах. Отбыла в сопровождении верной служанки и секретаря-компаньона, мисс Тингумбоб, имя которой я вспомнить не в состоянии. – Она еще немного помолчала, затем покачала головой: – Бедная Пэйдж.

Эйлин не верила своим ушам:

– Бедная Пэйдж?!

– Да, бедная Пэйдж, – ответила Луиза. – Я не шучу. У нее был жуткий день, а стычка с тобой, должно быть, окончательно выбила ее из колеи. Сегодня в офисе были странные люди. Они проверяли записи в бухгалтерских книгах. Видимо, это необходимо для получения кредита. А потом ей пришлось уволить Джонеси.

– Уволить Джонеси? – В голосе Эйлин прозвучала беспомощная нотка протеста.

Луиза кивнула:

– Позорная процедура, но она вынуждена была на это пойти. И как ни отвратительно, все мы признали ее правоту. Казалось, что лицо Пэйдж посерело, когда она уходила из офиса полчаса спустя, – продолжала Луиза. – Бедняга Джонеси сделал ошибку. На первый взгляд незначительную. Проблема в том, что именно в тот участок, что он прорабатывал, Коуплэнды вложили кругленькую сумму денег и рассчитывают на прибыль.

Эйлин была потрясена.

– Ну а чего она ожидала от человека вроде Джонеси? Стоимость домов, с которыми он имел дело, никогда не опускалась ниже двадцати пяти тысяч долларов. Немудрено ошибиться, будучи на старости лет переброшенным на участок, застроенный неустойчивыми бунгало, реальная стоимость которых пять тысяч, а цена для клиентов колеблется от десяти до двенадцати. Ты сама называла их развалюхами, а проект бредовым.

– Называла, – согласно кивнула Луиза. – Но человек, продающий такие дома голодной до жилья молодежи, не должен рекламировать подобные постройки как «дома вашей мечты». А именно этим занимался Джонеси.

Эйлин вздохнула:

– Полагаю, теперь и лесные угодья перейдут к Джонни.

Луиза хмуро глянула в ее сторону:

– Лесные угодья были переданы Меррил Лоуренс, а поскольку Меррил сама молодая, голодная до жилья девушка, думаю, ей это будет ближе.

Эйлин помолчала.

– Что же станет с бедным Джонеси?

– Мы все задавали себе этот вопрос, глядя, как старый прохиндей собирает свои вещи и покидает офис с достоинством короля, – ответила Луиза.

Девушки еще немного посидели в полной тишине, затем Луиза встала и оживленно заметила:

– Что ж, думаю, ужин отменяется. Я могу выбросить его в мусорное ведро, но могу и очистить пару яиц, если ты хочешь.

– Не думаю, что смогу сейчас что-либо съесть, ответила Эйлин. – Наверное, мне лучше пойти прилечь.

– Мудрое решение, – активно поддержала Луиза. И все же она смотрела вслед уходящей в спальню Эйлин тревожно и обеспокоенно. – У тебя шок еще не прошел.

Эйлин издала короткий, неприятный смешок.