Текст книги "Человек — одинокая звезда"
Автор книги: Пегги Морленд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
Правая нога ее ударила в бок Купидона, колесико шпоры вонзилось в кожу лошади, и та, встав на дыбы, помчалась во весь опор, хотя Рэгги еще как следует не села в седло. Даже не поняв, что произошло, она оказалась на земле, а вокруг нее клубами вздымалась пыль. Коуди подскочил к ней прежде, чем она успела сообразить, в чем дело.
– Ты в порядке? – Он опустился рядом с ней на корточки.
На лице его читалась искренняя обеспокоенность и забота, но гордость Рэгги была слишком задета, чтобы это заметить. Да уж, не самый блестящий момент в ее жизни. Она нетерпеливо отмахнулась и пробурчала:
– Да-да, все в порядке. – Рэгги попыталась встать на ноги.
Лошадь стояла менее чем в десяти футах и смотрела на нее огромными, черными, невинными глазами, как бы спрашивая: «Что это ты? Что с тобой?» Рэгги сердито проковыляла к лошади и нагнулась поднять поводья.
– Так мы поедем, тетя Рэгги? – неуверенно спросила Стеффи.
Рэгги храбро выпрямилась, изобразив на лице улыбку и думая в то же время; какой здоровенный у нее завтра будет синяк на боку.
– Конечно, поедем.
Пока она снова садилась на лошадь, Коуди вывел из конюшни коня Харли. Неужели он собирается ехать с ними? Рэгги поспешно направила Купидона в сторону пастбища.
– Быстрее, ребята! – позвала она через плечо. – Вперед!
Стеффи и Джимми поравнялись с ней, явно испытывая облегчение – они уж было испугались, что обещанная прогулка не состоится. Поехали все вместе, гарцуя, смеясь, поддразнивая друг друга и обсуждая, что именно испытала Рэгги, когда ее сбросила лошадь.
Через несколько минут Рэгги услышала у себя за спиной топот копыт и, обернувшись, увидела Коуди, скачущего по направлению к ним. Внутренне застонав, она наблюдала, как он вот-вот поравняется с ними.
– Не возражаете, что я с вами?
Рэгги, нахмурившись, пожала плечами и отвернулась.
– Как хочешь. – И, сдавив ногами бока Купидона, пустила его рысью. Стеффи и Джимми поравнялись с ней, оставив Коуди позади.
Вскоре Рэгги удалось приноровиться к аллюру лошади и несколько расслабиться: Коуди, к счастью, держался от них на приличном расстоянии. К тому же он взял на себя обязанности привратника – соскочил с коня, открыл ворота, разделяющие пастбища, и снова закрыл, когда все проехали. Рэгги всем своим существом ощущала каждое его движение, но ни разу не взглянула в его сторону.
Стеффи и Джимми оживленно болтали, время от времени вскрикивая – это очередной заяц, испуганный приближением лошадей, выскакивал из кустов и нырял в высокую траву прямо перед ними. Коуди бдительно всех охранял: отделялся иногда от компании и пробивал дорогу сквозь пасущиеся стада; потом опять безмолвно приближался. Проскакав минут пятнадцать, всадники достигли северного пастбища: новое стадо коров спокойно паслось – животные лениво жевали траву или дремали в тени виргинских раскидистых дубов, отгоняя хвостами мух. Когда проезжали через стадо, Коуди, державшийся впереди кавалькады, вдруг резко остановился и предупреждающе поднял руку. Рэгги огляделась, пытаясь понять причину внезапной остановки, и раздраженно спросила:
– В чем дело?
Коуди указал вперед – туда, где низко в небе кружили грифы:
– Кто-то умер или умирает! – Несколько мгновений он неотрывно следил за птицами. – Там, впереди, овраг. Я проверю. А ты с детьми побудь здесь.
Рэгги, нахмурившись, смотрела ему вслед – не привыкла она получать приказания от кого бы то ни было, а уж тем более от Коуди.
– Оставайтесь здесь, ребята, – распорядилась она. – А я поеду с Коуди. – И, пустив лошадь рысью, последовала за ним.
Коуди внезапно остановился, встал в стременах и прислушался. Рэгги подъехала к нему. Из высокой травы до них донеслось тихое мычание – корова… Тревожно взглянув друг на друга, они пустили лошадей галопом, быстро покрыв расстояние, отделяющее их от оврага. Приблизившись к краю оврага, остановились и посмотрели вниз. Там, на дне, лежала на траве корова и с отчаянием смотрела на двух людей, глядящих на нее сверху.
– Что это с ней? – Рэгги тоже почувствовала неладное.
– Кажется, она телится.
– А разве коровы телятся не весной? – удивилась Рэгги.
– В календарь, видно, забыла посмотреть, – сухо проговорил Коуди, соскочил с коня и передал ей поводья. – Спущусь, посмотрю поближе.
Она наблюдала сверху, как Коуди заскользил по крутому склону оврага. Оказавшись на дне, он замедлил шаг и легкой поступью приблизился к корове; футах в десяти от нее присел на корточки и с первого взгляда понял – да, телится. Кончики крошечных копыт уже торчали из-под хвоста коровы; даже не подходя ближе, он мог бы утверждать, что теленок идет ножками и пробивается наружу трудно – без посторонней помощи и корова и теленок погибнут. Коуди, вздохнув, поднялся и, заслонив рукой глаза, посмотрел вверх, на Рэгги.
– В чем дело? – спросила она, увидев озабоченное выражение его лица.
– Теленок идет трудно. Придется его потянуть.
Рэгги судорожно глотнула и уставилась на страдающую роженицу. Она раньше видела, как вытягивают телят, и была вовсе не уверена, что жаждет стать свидетельницей этого процесса еще раз.
– Хочешь, чтобы я тебе помогла?
Несмотря на несомненный трагизм ситуации, Коуди невольно фыркнул смешливо: Рэгги не горит желанием стать акушеркой, это уж точно. Она всегда трусила, когда ей приходилось присутствовать при отеле.
– Нет. Мне нужен только грузовик Харли: там у него в кузове шнур и ветеринарная сумка. – Он поежился, посмотрел на корову, потом снова на Рэгги. – Может, ты отвезешь детей домой и приведешь мне грузовик? А я пока останусь с коровой, постараюсь помочь.
Рэгги уже поворачивала, ведя рядом с собой коня Коуди.
– Не волнуйся! – заверила она. – Постараюсь вернуться как можно быстрее. – И, засунув в рот два пальца, звонко свистнула. – Эй, ребята!
Дети резвились вовсю – играли верхом в пятнашки, – но, услышав зов Рэгги, моментально остановились.
– Хотите наперегонки – к дому? – озорно бросила она и, не дав им ответить, пустила свою лошадь вскачь, тем же путем, каким приехали сюда; рядом скакал конь Коуди.
Глава третья
Приложив руку к шее коровы, Коуди прощупал пульс: с каждой минутой слабеет. Надо как можно скорее вынимать теленка, а то он останется без матери. Он посмотрел на часы: десять минут, как уехала Рэгги; обратный путь займет у нее не менее пятнадцати. Коуди поднял лицо к солнцу: грифы все кружат – ждут лакомого куска…
– Если я ей не помогу… – пробормотал он.
Снял рубашку, обернул ею руки, чтобы защитить себя от острых копыт теленка; ободряя и утешая корову, сел возле нее на землю. Поставив ноги по бокам коровы, он руками взял копыта теленка и стал ждать – сейчас корова натужится… вот, сжалась – он потянул… Напрягся так, что лоб залило потом, а мускулы рук натянулись, как шнуры, и горели. Коуди глубже вонзил каблуки в плотную землю – точка опоры нужна – и потянул еще сильнее, аж вены на шее ясно обозначились. Увы, теленок упорно не хотел вылезать наружу… Ослабив хватку, когда потуги прекратились, подождал мгновение, опустил голову на плечо, вытер пот со лба.
Слава Богу, звук мотора над головой… Коуди с трудом поднялся на ноги – Рэгги вернулась! Он быстро поднялся по крутому склону: да, к нему мчится по пастбищу грузовик Харли. Рэгги резко затормозила, выскочила из машины и, увидев на руках Коуди пятна крови, побледнела и устремила на него полные ужаса глаза.
– Ну как, она все еще… – У нее не хватило сил договорить.
– Жива, жива, – успокоил ее Коуди. – Просто я пытался сам вытащить теленка. – Он вскочил в кузов и схватил шнур. – Где дети?
– Я их оставила в конюшне, расседлать лошадей, а как справятся – велела идти в дом и ждать меня там.
– Умница, – кивнул он одобрительно, переложил шнур в другую руку и достал ветеринарную сумку. – Стой здесь! – приказал он, спускаясь в овраг. – Зрелище не из приятных.
Да уж – Рэгги прикусила нижнюю губу, наблюдая, как Коуди скользит по склону, – на этот раз она охотно выполнит его приказание. Честно говоря, даже нормальные роды у животных, а ей доводилось при сем присутствовать, «зрелище не из приятных», и это еще слабо сказано. А тут – осложненные; но ей отлично известно, что, когда надо вытащить теленка, две пары рук лучше, чем одна. Кроме того, это корова Харли, и она просто обязана сделать все возможное, чтобы спасти ее.
– Не-ет! – крикнула она вдогонку Коуди и побежала за ним. – Я тебе помогу-у!
– Что ж… – Коуди удивился, поколебался, но размышлять некогда, – тогда принимайся за дело!
Остаток пути по склону они проделали вместе. Коуди быстро взялся за работу: протянул шнур вокруг бедер коровы, сделал петлю; обернув ножки теленка рубашкой, обмотал цепью и привязал к петле.
Взглянул на Рэгги и медленно потянул за петлю.
– А ты… поговори с ней, утешь, – попросил он.
Рэгги не слишком владела собой – руки у нее тряслись, и она ничего не могла с этим поделать. Но храбро подошла к голове коровы, опустилась на колени. Раз уж корова позволила незнакомому человеку так близко подойти к себе, значит, совсем ослабела.
– Все в порядке, мамочка, не бойся… – лепетала Рэгги, положив руку на коровий бок. – Да-да, не трусь, мы поможем тебе, родишь ты своего детеныша.
Солнце жгло немилосердно, и Рэгги, ожидая вместе с Коуди следующих потуг, чувствовала, как по спине ее течет тоненькая струйка пота. Приближение коровьих потуг она ощущала с затаенным страхом и надеждой каждым нервом. В конце концов, уговаривала она себя, что она так волнуется? Сколько раз сидела вот так же на всяких там конференциях, рядом с мужчинами всякого рода, но никогда ее это так не стесняло, не смущало. Конечно, стол для деловых встреч пошире спины коровы. Но почему сейчас такое затрудненное дыхание, внезапное, такое острое напряжение нервов?
Ей всегда нравилось сражаться с противниками-мужчинами: вечно они добиваются для себя выгодных условий в запутанных делах о недвижимости, все силы напрягают. Но их усилия не имеют ничего общего с тем, что происходит в эти минуты. Коуди борется с самой природой и во имя природы – в этом есть нечто первобытное, могущественное… В лице его непреклонная решительность, глаза сосредоточенно прищурены, все тело напряжено в ожидании.
Ей бы ненавидеть его за то, что он ей сказал, как с ней обошелся прошлой ночью… или по крайней мере не гасить в себе ярость. Но эмоции, переполняющие ее, не имеют ничего общего с ненавистью или яростью, это скорее… ну да, непреодолимая тяга к нему, желание…
Когда наступили следующие потуги, Коуди просунул руку за свой самодельный рычаг и трудился вместе с коровой в стремлении дать жизнь теленку. Он и не замечал, что Рэгги неотрывно следит за каждым движением его мощных рук. А Рэгги как загипнотизированная наблюдала за ним. Мускулы его рук резко обозначились, он обливался потом. Соленые струйки стекали по густым волосам, покрывающим грудь, по плоскому животу, достигали джинсов… Рэгги учащенно дышала.
Она любила Коуди, когда еще была подростком, и даже тогда страстно хотела его. Но те полудетские чувства не шли ни в какое сравнение с тем жаром, что сжигал ее тело теперь. Безумие, абсурд! Разве время сейчас и место для таких плотских мыслей! Но, не в силах от него отвернуться, она все смотрела…
– Бедра… в правильном положении… – Коуди прерывисто дышал. – Положи-ка ей руки на бока, подтолкни…
Рэгги, словно пойманная на месте преступления, виновато оторвала взгляд от груди Коуди, положила ладони на раздувшиеся бока коровы и, пустив в ход всю силу рук, толкнула.
– Уфф!.. Выходит! – услышала она голос Коуди. – Еще немножко… еще потянуть – и вытащим…
Рэгги, сжав зубы, дрожащими от волнения и усилий руками толкнула еще раз. Краем глаза она увидела: появилось туловище теленка… потом головка… передние ножки… Рэгги упала на пятки, пытаясь отдышаться. Коуди ловкими движениями освободил задние ножки теленка от цепи, схватил рубашку и принялся вытирать слизь новорожденного.
– Ну же, ну, паренек! – подбадривал он, похлопывая руками по ребрам теленка. – Дыши-ка! Дыши!
Рэгги затаив дыхание наблюдала, как Коуди возится с теленком: ох, что-то пока тот не проявляет никаких признаков жизни. Но вот ножка дернулась, еще раз, а потом выпрямилась и звучно пнула Коуди в колено. Со вздохом облегчения ткнувшись подбородком себе в грудь, Рэгги возносила благодарственные молитвы и вдруг взглянула на мать: корова лежит безжизненно… Ей стало жутко и как-то холодно.
– Ох, Коуди, да она… – Рэгги с усилием сглотнула, чтобы не позволить слезам вырваться наружу.
Коуди стоял и, горестно сжав губы, смотрел на корову. За многие годы он видел подобное много раз, но чувство безысходности, которое при этом всегда испытываешь, не ослабевает.
– Да! – Он с ощущением безнадежности швырнул на землю свою загубленную рубашку. – Теленка надо скорее везти в коровник.
Рэгги, чуть живая, поднялась, не в силах оторвать взгляд от безжизненно лежащей коровы.
– А с ней… что ты будешь делать?
Коуди услышал, как дрожит ее голос, и чуть не застонал, безмолвно проклиная себя за то, что позволил ей остаться. Он ведь знает – сердце у Рэгги такое доброе, мягкое, а тут шансы спасти и корову и теленка были ничтожны. Как он допустил, чтобы ей пришлось увидеть и пережить это зрелище!
– Принесу домкрат, лопату и вырою ей могилу.
Не в силах больше выносить вида убитой горем Рэгги, он отвернулся, завернул теленка в рубашку и стал подниматься по насыпи. Устроил малыша в кузове грузовика, взял с пола бачок с водой, полил себе на руки и грудь и энергично растерся, словно пытаясь изгладить из своей памяти все воспоминания об этих родах. Когда он через несколько минут вернулся в овраг, Рэгги стояла в той же позе, в какой он ее покинул, и пристально смотрела на мертвую корову.
– Рэгги, – пробормотал он, с глубоким вздохом подойдя к ней; не дождался ответа и обхватил руками ее плечи, намереваясь притянуть к себе. – Ладно, уйдем отсюда.
Со сдавленными рыданиями она повернулась и спрятала лицо у него на груди. Изумленный, Коуди осторожно обнял ее за плечи, от звука этих рыданий сердце его рвалось на части.
– Шшш, – успокаивал он ее, гладя по спине. – Ну полно, полно… Мы сделали все, что могли.
Но она, прижавшись к нему, продолжала плакать, и слезы текли по его груди. Коуди обнял ее крепче; он держал ее в объятиях, как много раз в прошлом, когда давал ей утешение и плечо, на котором можно выплакаться. Но теперь он испытывал боль и его мучили противоречивые чувства. Он закрыл глаза, пытаясь совладать с собой, но как не ответить на порыв тесно прижавшегося к нему тела – он терял всякий контроль над собой. Не в состоянии противиться искушению, он прикоснулся губами к ее волосам, вдыхая ее чистый, женственный аромат… Но он не обманывал себя – это не утолит его жажду. Удалиться от нее, пока не сделал того, о чем потом пожалеет! И он слегка отодвинулся и обхватил руками ее щеки.
– Рэгги, я…
Но слова, готовые уже сорваться с губ, повисли в воздухе, когда взгляды их встретились. В ее затуманенном слезами взоре читалось такое доверие, такое желание быть рядом с ним, – Коуди чувствовал, как эти чары берут в плен его сознание. С прерывистым стоном он снова притянул ее к себе и легонько прижался губами к ее губам. Почувствовал, как она напряглась, – теперь он просто обязан отпустить ее… Но губы ее, прижатые к его губам, смягчились, тело постепенно расслабилось, она подняла руки и обняла его за шею.
Прошедших лет словно не было – они снова стали подростками, которые поддаются искушению, украдкой целуясь в сарае, где их никто не может увидеть, – первый в жизни сексуальный опыт. Но их и тогда и сейчас неодолимо тянуло друг к другу, только теперь у них за плечами был опыт прожитых лет.
Горячее солнце обжигало их, как и огонь, неистово горящий в их телах и душах. Остановиться, пока у него хватает сил и решимости…
Коуди неохотно отодвинулся, нежно касаясь кончиками пальцев ее лица. Взгляды их встретились – и они не могли оторваться друг от друга. Он всего лишь положил руки ей на плечи, желая успокоить, утешить и ее и себя, – и земля, казалось, зашевелилась у них под ногами… Секунды превратились в вечность, глаза тонули в глазах. Оба твердили про себя горькие вопросы, которые ни он, ни она не смели высказать вслух.
«Почему ты покинул меня, Коуди?» – «Почему ты не дождалась меня, Рэгги?» – «Почему ты не вернулся за мной, Коуди?» – «Как ты могла выйти замуж за другого, ведь говорила, что любишь меня?»
– Коуди… нам пора… – пролепетала она, опустив наконец глаза.
Да, Рэгги права – он дышал часто и неровно, – надо позаботиться о теленке, да и дети их ждут.
– Пора, Рэгги, пора, – согласился он, убрал руки с ее плеч и повернулся, проклиная себя: ну и дурак же он – никогда они не смогут стать только друзьями.
А Рэгги, приложив пальцы к губам, все еще чувствовала его поцелуй и спрашивала себя: как это все произошло? Бросаться в его объятия вовсе не входило в ее планы, но стоило ему к ней прикоснуться, стоило ей почувствовать на своих плечах силу и надежность его рук – и она мгновенно поддалась. Он ей нужен и теперь, как был нужен всегда. С ним хотелось ей делить и радость, и горе, и разочарование; он ее защита и опора – так говорит ей сама ее природа, ее безошибочный женский инстинкт. Как только губы его коснулись ее губ, горячий поток воспоминаний захлестнул ее. Последний раз он целовал ее в ту ночь – ее единственную счастливую ночь – одиннадцать лет назад, когда он сделал ее женщиной и она поняла, что только он – ее судьба.
Вздохнув, она оперлась руками о верхнюю перекладину стойки, а подбородком прижалась к рукам и засмотрелась на осиротевшего теленка. Что ж, какое бы будущее ни ждало их с Коуди, она никогда не пожалеет об этом утреннем поцелуе, как никогда не жалела о том, что произошло между ними в ту далекую последнюю встречу.
– Тетя Рэгги?
– Ммм? – откликнулась Рэгги, вся еще во власти своих воспоминаний.
– Как мы будем его кормить? – забеспокоилась Стеффи.
Что это она, в самом деле? Пришло время сосредоточиться на насущных задачах: ей доверены дети, а теперь и теленок.
– Придется из бутылочки с соской.
– У нас в холодильнике есть молоко, принести?
Какое милое, серьезное у девочки личико. Рэгги нежно улыбнулась ей.
– Нет, боюсь, оно не годится. – Она взъерошила Стеффи волосы. – Давай-ка посмотрим, не найдется ли для него что-нибудь в лаборатории.
Стеффи спрыгнула с ворот стойла и последовала за ней.
– Но ведь в холодильнике коровье молоко, то самое, которым корова кормит своих детенышей.
– Не совсем, дорогая. Когда мы его покупаем, оно уже прошло химическую обработку. А теленку нужны всякие специальные элементы, они есть только в материнском молоке.
Она вошла в лабораторию – и ей показалось, что одиннадцати лет не было: все точно так, как ей запомнилось. Чистота, безукоризненный порядок, стальной блеск и сверкание, жужжание холодильника у дальней стены… По обеим сторонам – полки с разным оборудованием, необходимым для работы на ранчо. Сколько раз входила она в эту дверь с бродячей кошкой или собакой, умоляя отчима перевязать лапу, зашить рану… Как бы он ни был занят, всегда бросал свое дело и старался помочь. Иногда ему удавалось спасти животных, которых она приносила, иногда нет. Но он делал все возможное, как и Коуди сегодня, прилагая самоотверженные усилия, чтобы спасти корову и теленка. Опять Коуди! О теленке надо думать, а не о Коуди! Она стала искать на полках: вот, кажется, то, что нужно.
А Стеффи семенит рядом с ней – надо занять девочку. Рэгги показала ей на шкаф возле раковины:
– Посмотри здесь, нет ли бутылочки с длинной соской.
Ужасно довольная, что получила задание, Стеффи отправилась на поиски и вернулась с заветной бутылочкой. Рэгги с отсутствующим видом взяла ее, внимательно изучая этикетку на обнаруженной коробке.
– Та-ак… А еще нам понадобятся мерная чашка и вода.
Стеффи нагнулась, вынула из-под раковины большую мерную чашку и застыла, серьезно глядя на Рэгги. Та наполнила чашку порошком из коробочки и жестом показала Стеффи: мол, пересыпай содержимое чашки в бутылочку. Затем добавила теплой кипяченой воды, поболтала, чтобы порошок растворился, и понесла бутылочку к стойлу. Ласково разговаривая с шатающимся на тонких ножках теленком, Рэгги опустилась на колени.
– Ну-ну, давай, малыш! – подбадривала она, выдавливая из соски липкую желтоватую жидкость.
Теленок потянул соску, но тут же выплюнул ее и отвернулся, помотал головой, словно говоря: «Ну и гадость!»
Стеффи стало смешно, но она понимала всю важность момента и прижала руку ко рту, чтобы не засмеяться.
– По-моему, ему не нравится… – прошептала она.
– Да и можно ли его винить? – сморщила нос Рэгги. – Пахнет отвратительно!
Но ведь нужно же что-то придумать, пока не удастся найти для него кормилицу! Подвинувшись ближе, она смочила в жидкости пальцы и поднесла их к мордочке теленка. Тот вытянул шейку, фыркнул, осторожно лизнул – и засосал в рот пальцы Рэгги.
Она вздрогнула, но руки не отдернула – шершавый язычок жадно сосал ее пальцы…
– Он думает, что ты его мама, – прошептала Стеффи у нее за спиной.
У Рэгги комок застыл в горле, когда теленок отпустил ее пальцы и уставился на нее блестящими глазами, отчаянно замычав. Она быстро обмазала жидкостью соску и протянула теленку. Тот фыркнул, полизал, вцепился в соску и шумно засосал. Рэгги с облегчением вздохнула и опустила руки.
– Ну как он тут у вас? – послышался голос.
Рэгги обернулась: Коуди, стоит у противоположной стены стойла, ухватившись руками за ограду; шляпа откинута назад, волосы мокрые от пота.
Взгляды их встретились – и вновь повели безмолвный нежный разговор о том, что произошло между ними менее часа назад. Щеки у Рэгги горели, а сердце билось с бешеной скоростью.
– Он в полном порядке! – Она прилагала все усилия, чтобы голос не дрожал. – Пьет из соски – вот какой молодец. А ты…
– Тоже времени зря не терял. – Он вздохнул и потер затылок – заметно было даже по голосу, что он очень устал.
– А где Джимми?
– На пастбище – палки собирает, чтобы гонять собак.
Рэгги встала и передала Стеффи полупустую бутылочку:
– Держи. Не докормишь ли теленка?
С блестящими от возбуждения глазами Стеффи радостно ухватила бутылочку. Рэгги понаблюдала за ней – все делает правильно, можно ненадолго отлучиться.
– Ох, Коуди, – пробормотала она, сочувственно оглядывая его с головы до ног. – Ну и хорош же ты…
Он склонил голову и состроил безнадежную гримаску: да уж, весь в пыли, в грязи, джинсы перепачканы.
– Поеду-ка я, пожалуй, в город – почиститься и переодеться.
Он хочет уехать? Опять будет где-то вдали от нее. Рэгги почувствовала что-то вроде паники. Нельзя, чтобы он сейчас уезжал, – пока нельзя. Ей кажется, они сделали первый крошечный шаг к разрушению образовавшейся между ними стены.
– А ты и здесь можешь принять душ и все сделать, – поспешно предложила она, стараясь, чтобы это прозвучало как можно непринужденнее. – В шкафу у Харли мы найдем для тебя что-нибудь надеть, а одежду твою я постираю.
Коуди поднял голову и как-то странно взглянул на нее.
– Ты… так думаешь?
Рэгги, вовсе не уверенная, что разумно поступает, приглашая его остаться после того, что между ними произошло, тем не менее и думать боялась о его отъезде в город.
– Ну конечно! А кроме того, – добавила она, пытаясь пошутить, – Мэри Клэр расстреляет меня, если я отпущу тебя, не накормив, особенно после того, что ты для них сегодня сделал!
Шутка ее удалась – Коуди широко улыбнулся: да, она права – во всяком случае, насчет Мэри Клэр.
Рэгги искала для Коуди одежду в шкафу Харли, прислушиваясь к шуму воды в душе. С рубашкой проблемы не возникло – она просто вытащила одну из кипы хлопчатобумажных рабочих рубах, сложенных на полке. А вот джинсы… да, это задача! Харли тяжелее Коуди на добрых двадцать фунтов и выше по крайней мере на три дюйма. Она критически оглядела пару джинсов – и застонала: ну и талия… Придется здорово прихватить вот этим ремнем. «Вот так, мистер Коуди, посмотрим, как вам это покажется!» – усмехнулась она и закрыла шкаф.
Вроде вода уже не шумит… На мгновение Рэгги остановилась, прижав одежду к груди. Коуди вдруг предстал ее мысленному взору: мокрое, скользкое от воды тело, растрепанные, влажные волосы… Она закрыла глаза: вот он энергичными движениями растирается – большим пушистым желтым полотенцем, которое она ему приготовила… Заросшая волосами грудь, плоский живот, крепкие длинные мускулистые ноги… Уголок полотенца в одной руке, перебрасывает его через спину, ухватывает другой конец и массирует свое сильное стройное тело…
Сполна насладившись этим зрелищем, она вздохнула и еще крепче прижала одежду к груди. «Смотри, Рэгги! – предостерегла она себя. – Не доведут тебя эти мысли до добра!» И усиленно замотала головой, отгоняя видения. Скорее положить одежду на постель, пока Коуди не вытерся и не вышел из душа.
Но сбежать она не успела – дверь ванной комнаты открылась, и появился Коуди, с плотно обвязанным вокруг талии полотенцем. При виде его обнаженного тела – не в воображении, а наяву – сердце ее сперва остановилось, а потом забилось с бешеной скоростью. А тут еще это полотенце… одежда вдруг выпала у нее из рук.
– Прости, – застенчиво пробормотал Коуди, переминаясь с одной босой ноги на другую. – Не знал, что ты здесь.
Рэгги оторвала взор от белой полоски на полотенце – и взгляды их встретились. У нее пылали щеки.
– А я тут, я просто хотела положить для тебя кое-что из одежды, это из шкафа Харли. – Рэгги наклонилась поднять вещи с пола. – Вот рубашка и джинсы. – Она положила их на постель. – И еще ремень, а то джинсы, сам понимаешь… Если тебе еще что-нибудь нужно… – Она повернулась и осеклась, увидев, что он по-прежнему стоит в дверях и смотрит на нее.
А Коуди спрашивал себя: интересно, сознает ли она сама, как хороша сейчас – с этими полными неуверенности, блестящими глазами, с волосами, все еще растрепанными от ветра, и даже с соломой, прилипшей к джинсам и рубашке… Он видел, как дрожат ее сцепленные пальцы, слышал в ее голосе хрипловатые нотки и понимал ее: у него самого нервы натянуты до предела.
Тот поцелуй, на пастбище, ничуть не утолил его желание, его тоску по ней, а только усилил. Он сделал шаг по направлению к ней – она мгновенно отступила. Коуди нахмурился: так что же, ошибся он, когда несколько мгновений назад прочел и в ее взгляде непреодолимое желание?
– Могу я помочь тебе чем-нибудь еще? – осведомилась Рэгги, ясно слыша, как неуверенно звучит ее голос.
– Только одним, – пробормотал он и приблизился еще на шаг.
Рэгги заставила себя остаться на месте, не поддаться ни одному из двух импульсов: бежать от него или броситься в его объятия…
– Чем же? – Она невольно облизывала сухие, горячие губы.
Удерживая ее на месте лишь силой своего взгляда, он приложил палец к ее губам и нежно повторил движения языка, которым она их облизывала. Жар заливал ее тело, когда он наклонился к ней, а когда губы его встретились с ее губами, горячее желание пронзило ее. С глубоким вздохом она уютно устроилась у него на груди и обняла его за талию.
– Тетя Рэгги! – раздался звонкий, пронзительный голосок Стеффи.
Оба как ошпаренные отскочили друг от друга, а их испуганные, еще полные желания глаза никак не могли разлучиться. Громкий звук хлопнувшей кухонной двери эхом отозвался по всему дому.
– Иду-у, Стеффи! – крикнула Рэгги и повернулась к двери.
Коуди поймал ее за руку и снова вернул в свои объятия. Взгляд его обжигал ее словно огнем.
– Позже, – пообещал он, снова склоняя к ней голову.
Поцелуй был недолгим, но таким страстным, что у Рэгги закружилась голова и все поплыло перед глазами. Как сомнамбула она тихо высвободилась из его рук, но взгляд ее был прикован к нему. Слегка кивнув в знак согласия, она быстро вышла.
– Вымой-ка руки, Джимми.
Джимми уже подошел к кухонному столу; недовольный, он остановился, медленно повернулся и мрачно уставился на Рэгги.
– Да ведь только что мыл.
– А потом играл с собаками. Давай-ка еще разок!
Что-то протестующе бурча себе под нос, Джимми все же направился к раковине.
Рэгги, подавляя улыбку, поставила на стол блюдо с только что приготовленными бутербродами. Стеффи заулыбалась – она уже восседала за столом.
– А мне можно? Я вымыла руки.
– Нет, надо подождать гостя, Стеффи. – Рэгги потрепала ее по волосам.
– Гостя? Какого гостя?
Подняв глаза, Рэгги увидела Коуди: он стоял в дверях, руки на бедрах, волосы еще не просохли после душа.
– С каких это пор я гость в доме Кэрров? – Он подошел к Рэгги и обнял ее за талию.
Такой естественный жест… но сердце ее учащенно забилось.
– Не гость, не гость, – запинаясь, поправилась она, чувствуя сухость во рту при воспоминании об этом «позже». – Просто так выразилась – нужно же Стеффи усваивать хорошие манеры.
– Понятно, – кивнул Коуди, наклонился к столу, взял бутерброд и, подмигнув Стеффи, отправил его в рот.
Рэгги это не понравилось, и она, нахмурившись, легонько стукнула его по рукам.
– А твои манеры, я вижу, все те же, никакого прогресса.
Стеффи приложила пальцы к губам – ни в коем случае нельзя захихикать, – а Джимми, усаживаясь, страшно округлил глаза.
Коуди пожал плечами, тоже сел и притянул к себе Рэгги.
– Очень уж есть хочется. А вам, ребята? – Он подвинул к ним блюдо с бутербродами. – Уж, верно, вы сегодня нагуляли аппетит!
– Еще бы! – Ободренный тем, что рядом родственная душа, Джимми стремительно заграбастал несколько бутербродов и переправил себе на тарелку. – Я так голоден, что… лошадь бы съел!
Рэгги предусмотрительно отодвинула от него блюдо, когда он снова протянул к нему свою ручонку.
– Слава Богу, на ланч приготовлена целая гора бутербродов – как раз впору лошадкам в конюшне. Но ты ведь здесь не один, Джимми.
Джимми, однако, никогда не упускал удобного случая и потому ловко схватил с блюда еще один бутерброд и сразу надкусил его.
– А после ланча что будем делать?
Рэгги и Коуди взглянули друг на друга. «Позже…» – эхом отдалось в их головах. А пока Коуди основательно принялся за бутерброды, ответив Джимми:
– Не знаю, парень. А у тебя какие планы?
