Текст книги "Тебя не заменит никто"

Автор книги: Павел Шорников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

15

Самолет Нью-Йорк – Санкт-Петербург набирал высоту.

– ЕБЖ, пара-тройка часов, и мы дома, – сказал по-русски сосед слева от Кирилла, – а там вовсю весна, время картошку сажать…

ЕБЖ? Если будем живы, вспомнил Кирилл. Он внимательно оглядел крепкого старичка, своего соседа, и узнал его. Это с ним Кирилл летел из России в Америку.

– Здорово, отец, – обрадовался Кирилл. – Что, назад, на историческую Родину? Не сошлись характерами с зятем-негром?

– К дочери лечу, – поделился старик, – она у меня замужем в Питере за “новым русским”. Вот, переманила к себе. Я у них, когда в Америку-то улетал, три денька погостил – ничего живут. Сам-то я из-под Омска. Поживу в Питере, огляжусь, а потом, может, в Австралию подамся – к другой дочери.

– Сколько же у тебя дочерей, отец?

– По паспорту – пять. Но я думаю, их раза в три больше… Сыновей я не считаю. Я молодой был – охочий до этого дела… Но захомутать себя никому не давал. Колесил туда-сюда, пока в Красный Яр не попал. А там отец моей Алевтины навел на меня двустволку, и тут я понял, что семья – это тоже неплохо. Алевтина мне пять девок и родила. Но зато все как на подбор – красавицы! Вот такие же, как твоя! – И он кивнул на Дженни, сидевшую справа от Кирилла.

Старик улыбнулся Дженни, и та улыбнулась в ответ.

Кирилл пояснил Дженни, при каких обстоятельствах встретил старика в первый раз. Она оценила такое совпадение и прибавила:

– Кстати, Алан узнал, что я лечу в Россию вместе с тобой… Он сказал, что, вероятно, будет в Санкт-Петербурге в то же время.

– Этого нам только не хватало, – встревожился Кирилл.

Старику-соседу он на всякий случай растолковал, что миссис Томпсон не кто-нибудь, а его деловой партнер.

Старик кивнул, но по его глазам Кирилл понял, что тот ему не поверил.

А между тем Кирилл сказал чистую правду.

В тот вечер, когда неожиданно выяснилось, что у Кирилла оказался стилет, который безуспешно искала миссис Томпсон – стилет с рукояткой в виде тела змеи с головой льва, они перестали быть просто любовниками. Между ними вдруг выросла стена из тугих долларовых пачек, и сделать вид, что стены этой нет, оказалось невозможным.

– Раз ты в курсе моих дел, дорогой, – сказала Дженни, вернув фотографию Кириллу, – так и говорить будем по-деловому.

Но прежде она сделала себе и ему виски со льдом и только после этого спросила:

– Сколько ты хочешь?

Кирилл, скрывая удивление, разглядывал Дженни. Такой он еще никогда ее не видел: жесткий взгляд, строгое лицо… Пожалуй, видел – тогда, на аукционе, когда с ней торговался Марк Шварц, заставив ее переплатить за какой-то клинок несколько тысяч долларов.

– Дженн, я совершенно не готов говорить на эту тему. Я шел к тебе с другим…

– Дорогой, глупо увиливать от вопросов, к которым все равно придется вернуться. Давай решим все сразу, чтобы не было недомолвок и подозрений. Я ждала этой минуты семь лет! Бог послал мне тебя, и я готова поделиться с тобой деньгами, которые оставил мне дед. Видишь? Я с тобой откровенна. Скажи мне, сколько ты хочешь?

– Я даже не знаю… Ну, чтобы не обидеть тебя… Пятьдесят процентов.

– Что?! – одновременно возмутилась и удивилась Дженни. – Ты знаешь, сколько это?

– Сколько?

– Пять миллионов долларов!

“Пять миллионов! Мать честная! – воскликнул про себя Кирилл, с трудом сгоняя со своих губ довольную улыбку. – Значит, всего – десять!”

– Хорошо, – сказал он Дженни, – твое слово.

– Я даю тебе сто тысяч, и мы остаемся хорошими друзьями.

– Друзьями? Вчера в машине ты сто раз повторила, что любишь меня.

Дженни смутилась.

– Ты не понимаешь, Кирилл. Мне надоело постоянно от кого-то зависеть. Я хочу свободы! Полной свободы! А для этого нужны деньги. Я не могу раздаривать деньги моей семьи направо и налево.

– Между прочим, до денег еще нужно добраться.

– Это шантаж? И ты смеешь… Нет! Стоп, стоп, стоп… Нам только не хватало перегрызть друг другу глотки. Хорошо, я даю тебе… Я даю тебе… миллион. Дед на все деньги, вырученные от продажи акций, купил бриллианты. Тогда они стоили девять миллионов. Сегодня их можно продать за десять. Этот лишний миллион – по праву твой.

Торговаться дальше было бессмысленно и противно.

– На этом и остановимся, – сказал Кирилл.

В знак примирения он хотел поцеловать Дженни в щеку, но она не позволила.

– Знаешь, Дженн, как говорят у нас в России? Деньги портят отношения!

Дженни пожала плечами.

– Зачем такие отношения, которые могут испортить деньги?

На первый взгляд все казалось простым. Они (непременно вместе) прилетают в Петербург, Кирилл отдает Дженни стилет, тайну которого она ему так и не раскрыла.

А дальше… Дальше – держи карман шире.

Так оно чуть было и не получилось.

Перед отлетом Кирилл позвонил в Питер.

– А ты не мог бы прилететь на день… или, лучше, на два дня позже? – выслушав его, спросила Влада.

– Ласточка моя, это невозможно! Если бы ты знала, чего мне стоило все бросить и прилететь! А, собственно, в чем дело?

– Я в это время буду в Москве. Очень важные переговоры. В нашу фирму и еще в одно московское агентство хотят вложить деньги французы… Я обязательно должна присутствовать.

– Тогда вместо трех дней нам остается только один, – подытожил Кирилл.

– Если я успею, – поставила окончательную точку Влада.

В Пулково-2 их встречали Людмила Васильевна и колдун Егорий.

Людмила Васильевна со слезами на глазах бросилась обнимать сына. И заодно, от избытка чувств, обняла и расцеловала Дженни.

– Мой деловой партнер, миссис Томпсон-Напье, – представил Кирилл Дженни.

По дороге к машине Дженни тихо спросила:

– Кто этот Егорий? Он так странно смотрел на тебя… и на меня тоже.

– Егор Сильвестрович у нас колдун и маг. Он людей насквозь видит. Будь уверена, он уже обо всем догадался.

Они сели в машину Егория и поехали в гостиницу, где на имя Дженни был заказан номер.

– Я заеду к тебе через два часа, – пообещал Кирилл. – Не волнуйся, все будет хорошо.

Однако по дороге из аэропорта их ждал сюрприз. На рекламных щитах, расставленных чуть ли не на каждом километре и рекламирующих новые сигареты, красовался их стилет: рукоятка в виде тела змеи с головой льва…

Зрелище было шоковое. Дженни вопросительно глядела на Кирилла, Кирилл, ничего не понимая, глядел на Дженни, и оба они не могли произнести ни слова.

– Вот что, Егорий Сильвестрович, – сказал Кирилл, когда к нему вернулась способность соображать, – давайте сначала к нам! Гостиница подождет.

Егорий кивнул и, не сбавляя скорости, развернул машину.

– Да что случилось? – не выдержала Людмила Васильевна, когда Кирилл не вошел, а ворвался в квартиру.

Он распахнул дверь в свою комнату и замер на пороге.

– Ты объяснишь, что случилось? Или как?

Кирилл обернулся. За его спиной сгрудились Егорий, маман и Дженни. Они с тревогой заглядывали через плечо Кирилла в комнату, не зная, что и думать. Пожалуй, только Дженни начала догадываться, в чем дело.

Кирилл опять посмотрел на то место, где всегда висел стилет.

Стилета не было.

– Дался тебе этот кинжал, – вздыхала Людмила Васильевна, – подумаешь, железяка. Эта львиная рожа мне всегда была несимпатична.

– Мама, – внушал Кирилл, – стилет уже не мой! Вот его хозяйка – миссис Томпсон. Если она его не получит, я ей буду должен такую кучу денег, что… Мать, давай начнем все с начала. Когда ты видела стилет последний раз?

Все сидели за столом в гостиной, ждали звонка Влады, которая обещала позвонить в день приезда Кирилла. Чтобы время не пропадало даром, Кирилл начал потихоньку маленький допрос.

Людмила Васильевна сварила кофе и отдала на съедение испеченный накануне торт.

– Не помню, когда я видела его последний раз, – с готовностью ответила она. – Может быть, вчера. Может быть, месяц назад. Он всегда там висел. Я смотрю, и мне кажется, что он и сейчас там.

Дженни сидела рядом с Кириллом. Он вынужден был переводить ей все, что говорилось за столом. И с английского на русский все, что говорила она. Но пока это были только два слова: “Очень вкусно!” – ответ на вопрос маман: “Как вам торт, дорогая миссис Томпсон?”

– А не могла Владочка его с собой в Москву взять? – предположила Людмила Васильевна.

– Зачем, мама?

– Ну-у-у, для самообороны – под подушку. Мало ли что? Или решила его там презентовать французам. Она говорила, что у них один француз кинжалы очень уважает.

Кирилл помрачнел.

– Этот вариант трогать пока не будем… Егорий Сильвестрович, вы-то можете сказать хоть что-нибудь? – взмолился он.

Егорий скромно пожал плечами.

– Может быть, никакого стилета и не было?

Эту реплику Кирилл переводить на английский не стал.

– Кто приходил к нам за последние несколько недель?

– Миша заходил, – ответила Людмила Васильевна.

Кирилл задумался.

– Нет, – наконец сказал он, – Майкл, конечно, здесь ни при чем. Кто еще?

– Твой Шекловитов заходил, приносил деньги от тебя.

– Шекловитов? – Кирилл опять задумался. – Ладно, оставим как версию, хотя тоже чушь. Еще?

– Еще Марина… Дядя нашей Влады со своей Оксаной… Ты думаешь, кто-нибудь из них мог?.. Тогда уж и нас с Евстратиковым возьми на заметку!

– Ничего я не думаю, – примирительно сказал Кирилл. – Но где стилет? Хорошо, пойдем другим путем, – сказал он, допив кофе и доев кусок торта. – Стилет попал на рекламный щит. Так? Значит, его исчезновение как-то связано с рекламой. Так? Реклама… Рекламное агентство… Есть! Нужно звонить в офис, где работает Влада! Я уверен, стилет там. Ты знаешь ее рабочий телефон?

– Знаю! – воскликнула Людмила Васильевна и продиктовала номер, который в свое время дала ей Влада.

По первым трем цифрам Кирилл сразу понял, что это номер сотового телефона.

– Ты ничего не перепутала?

– Что значит “перепугала”? Я по этому телефону чуть ли не каждый день звонила, когда Влада нашла себе работу. Это сейчас она вошла во все тонкости. А поначалу задерживалась допоздна. Я, естественно, как на иголках, волнуюсь, не случилось ли чего, и звоню. Услышу ее голос – и успокоюсь.

– Ладно, разберемся.

Кирилл встал из-за стола, обдумывая, что сказать тому, кто ответит на его звонок, как вдруг зазвонил телефон в прихожей: заливистые беспорядочные звонки – междугородный.

– Здравствуй, мой медовый! – Это была Влада.

– Слушай, подруга, где стилет? – спросил Кирилл после короткого обмена ласковыми приветствиями. – У меня здесь покупатель сидит. Я попал в очень неловкое положение.

– Ой, извини! Совсем замоталась. Он в офисе, в моем столе, в верхнем ящике. Позвони по телефону… – Влада продиктовала номер, Кирилл схватил ручку, записал. Это был другой, не сотовый телефон. – Позови Бондарева Костю. Объясни ему, в чем дело, он все устроит.

– Знаешь… – Кирилл сделал паузу. – Дай еще один телефон, на всякий случай.

– Еще одного нет. Как долетел, дорогой?

– Нормально, – холодно ответил Кирилл.

– Ой, больше не могу говорить. – Влада почувствовала по его голосу, что сделала что-то не то. – Кончился перерыв… Я тебе вечером позвоню.

Кирилл положил трубку и задумался.

Свекрови она дает один телефон – мобильный, мужу – другой. Что это значит? Пока ничего, ответил Кирилл сам себе.

Он набрал номер телефона, который дала ему Влада, и позвал Бондарева.

Кирилл не объяснил, зачем звонит (нечего делать стилет центром внимания), просто сказал, что хочет поговорить с Костей. Костя продиктовал адрес офиса и добавил, что будет рад познакомиться с мужем Владиславы, но… В голосе его Кирилл уловил нервозность.

Он положил трубку и опять задумался.

– Сынок, ну где ты там? – позвала Людмила Васильевна. – Что ж ты нас бросил?

– Сейчас, мать! Только сделаю еще один звонок.

Он набрал номер Шекловитова.

– Успенский, ты?! – раздалось на другом конце провода в ответ на приветствие. – Ты в Питере? Как? Зачем? Ничего не понимаю! Бросай все, дуй ко мне!

– Подожди, подожди… Все потом. Сейчас проверь по своим каналам, чей это номер телефона. Ты меня обяжешь.

Кирилл продиктовал номер.

Меньше чем через минуту он получил ответ. Сотовый телефон принадлежал Бондареву Константину Сергеевичу: год рождения… место работы… домашний адрес…

– Подожди меня здесь, – обратился Кирилл к Дженни, – минут через сорок я привезу стилет.

– Я с тобой, – заявила она, – хоть городом полюбуюсь из окна машины. Я никогда не была в Петербурге.

– Хорошо, – согласился Кирилл, – будешь сдерживающим фактором.

Он попросил ключи от машины у колдуна Егория, чтобы не тратить время на возню со своей, поцеловал Людмилу Васильевну в щеку.

– Мы скоро, мать. Постарайся к нашему возвращению удивить нас обедом.

Всю дорогу Кирилл не мог выбрать последовательность действий: сначала вытряхнуть из Кости, что у него было с Владой, а потом повести разговор о стилете, или сначала разобраться со стилетом, а уж опосля…

Благоразумие взяло верх: сначала – дела, удовольствия – в последнюю очередь.

Константин Бондарев встретил их с широкой улыбкой на устах.

– Вы – Кирилл! Муж нашей Влады Успенской, – сказал он утвердительно. – Давно из Америки?

Кирилл представил, как наносит Косте сокрушительный удар в челюсть, но этим пока и ограничился. Он счел нужным представить Дженни, которую Костя нескромно разглядывал с ног до головы, и уже безо всяких дипломатических ходов сказал, что они пришли за стилетом.

– Стилет?! Да-да. – Кириллу показалось, что Костя даже обрадовался такому повороту разговора. – Отличная рекламка получилась.

Костя провел их в комнату, где стояли стол, на столе – компьютер, вдоль стены – несколько стульев, полки и журнальный столик, заваленный видеокассетами.

Костя выдвинул верхний ящик стола, несколько секунд стоял неподвижно, наконец поднял на Кирилла удивленные глаза.

– Стилета нет, – виновато сказал он.

Кирилл почувствовал, как пол уплывает у него из-под ног, а из рук уплывает один миллион долларов. Деревянными губами он перевел Дженни Костины слова.

В этот момент в комнате появилась миловидная, но очень худенькая девушка в черной юбке и белой блузке с планкой из кружев.

– Светлана, – строго спросил Костя, – были у нас сегодня посторонние?

– Заходил какой-то американец задрипанный, – ответила та.

– Это Алан! – воскликнула Дженни, когда Кирилл перевел ей слова девушки.

Костя недоуменно посмотрел на нее.

– Я сейчас, – сказал он.

Костя и Светлана покинули комнату, а Кирилл быстро подошел к столу, рывком открыл верхний ящик – толчком задвинул, хотел открыть следующий, но тут увидел фотографию, лежащую на столе под стеклом: он и Дженни в очень откровенной позе.

Кирилл достал фотографию и на обороте прочитал: “Ваш муж вам изменяет”.

“Чудеса, – подумал он, – как она сюда попала? А у тебя назревает семейный скандал, дорогой”.

Фотографию Кирилл аккуратно положил на место. Через десять минут вернулся Костя. В руках он держал стилет.

– Наш звукооператор Боря играл им в ножички, – пояснил он. – Метал в стенку. Я ему уже объяснил, что брать чужое нехорошо. Он больше не будет. Держите свое сокровище!

В машине Кирилл передал стилет Дженни.

– Не боишься, что я сейчас всажу его тебе в сердце по самую рукоятку? – спросила она.

“А ведь может! – подумал Кирилл. – Гены”.

– Это шутка, – сказала Дженни и тут же посерьезнела. – Вот и все, – продолжила она, – но я никак не могу понять: это начало или это конец? И отчего мне так грустно, Кирилл? Отчего мне так грустно?..

И с этими словами Дженни стала осторожно отвинчивать голову льва.

16

В саду под яблонями накрывали столы, вытянувшиеся в один ряд. Пахло свежестругаными досками и влажной землей.

– Сюда еще две бутылки водки, – распоряжалась Людмила Васильевна, размахивая сигаретой, и толстая Оксана послушно ставила водку туда, куда ей показали, – а туда – шампанское…

– Нет, не пойдет, – махнул папироской дядя Влады, Борис Степанович, – тут сяду я! Сюда водку, туда – шампанское и всякое амаретто!

Людмила Васильевна, вздохнув, согласно кивнула.

Кирилл и Шекловитов, издали наблюдавшие эту сцену, понимающе переглянулись.

– Активный тебе родственничек достался, – сказал Шекловитов, – и в напитках разбирается.

– Да он мужик ничего. И пьянеет быстро. Пара стаканов – и его уже из пушки не разбудишь… На чем я остановился?

– Она сказала, что ни за что не отпустит тебя одного в Питер.

– Вот-вот… Не потому, что не доверяет, а потому, что у меня могут возникнуть трудности при вывозе стилета за границу…

– Но я же видел! Он висит у тебя там, где висел!

– В том-то и дело! Весь фокус заключался в рукоятке. Нужно было всего лишь отвинтить голову льва и…

– Хозяин! – послышался крик со стороны дома, – принимай работу!

– Камин готов, – пояснил Кирилл. – Да! Я же тебе ничего не сказал про этот дом! Мой свадебный подарок жене! Здесь жили ее дед с бабкой. Правда, ремонтировать тут… выше крыши… Фактически все пришлось строить заново. Но ты бы видел, как блестели глаза Влады! Вот когда я почувствовал по-настоящему, что делать подарки приятно!

– Ты сказал своей благоверной, сколько тебе это стоило?

– Зачем? Пусть привыкает жить, не считая денег. Я же еще затеял подземный гараж и новую баньку…

Они прошли в дом и сразу попали в просторную пустую комнату.

– Чадить не будет? – Кирилл деловито рассматривал камин, облицованный изразцами.

– Обижаешь, хозяин, – ответил старший из рабочих.

– Протопить бы…

– Нет, путь денька два постоит – схватится. Ну, а если чего… или работа там какая… Так телефон известный.

Кирилл расплатился наличными, и рабочие ушли.

– Здесь будет гостиная, – обвел Кирилл рукой комнату, – здесь должно быть очень уютно. Я уже заказал мебель и наборный паркет…

Наверху раздавался стук топора, визжала электродрель, и были слышны крики:

– Заноси! Заноси, чтоб тебя!..

– А это еще что там у вас? – кивнул на потолок Шекловитов.

– Балкон на втором этаже строю, – пояснил Кирилл, – вид прямо на реку. Будем там по утрам чай пить и природой любоваться. Местных мужиков нанял – толковые ребята.

Шекловитов кивнул.

– Ты что-то про голову льва начал… – напомнил он.

– Ах да, – вспомнил Кирилл, – так вот… Весь фокус заключался в том, что нужно было ее отвинтить…

– Кирилл! Где ты там? – послышался голос Егория, и в следующую секунду появился он сам.

– На хорошем месте дом стоит, – сказал Егорий, – здесь жить и жить. А хоромы ты себе, Киря, отгрохал царские! Мне понравилось, что все из дерева. Дерево, оно жизнь продлевает. А камень – укорачивает… И от города недалеко – полчаса по трассе…

– Гости едут! – крикнул с улицы соседский мальчишка.

Втроем они вышли на крыльцо.

Кирилл заслонился рукой от солнца, яркого и жадного, посмотрел на дорогу.

По дороге пылили несколько иномарок. Вот они подъехали к воротам, остановились. Хлопая дверцами, из машин стали появляться друзья Кирилла.

– Ну вот – полный комплект, как в день проводов в Штаты, – сказал он и пошел навстречу гостям.

Последовали горячие приветствия, поздравления, рукопожатия.

– Далеко не разбегайтесь, – предупредил всех Кирилл, – через полчаса надо выходить.

– Что-то брата твоего, Михаила, не видно, – заметил Шекловитов.

Кирилл посмотрел на часы.

– Елы-палы! – воскликнул он. – Совсем забыл! Пойдем в дом.

И повел Шекловитова за собой.

На этот раз они вошли в пахнущую стружкой и смолой комнату, забитую досками, ящиками с гвоздями, банками с краской и прочим.

– С этим ремонтом, – посетовал Кирилл, – не вляпаться бы. Костюмчик-то от Кардена, вчера прямо из Парижа. Я туда Владу возил на Эйфелеву башню посмотреть. Говорит, понравилось.

Он подошел к телевизору, стоявшему на тумбочке, включил.

– …шестой раунд, – произнес комментатор, – пока трудно отдать кому-либо предпочтение…

На экране появился спортивный зал, ярко освещенный ринг.

– Вот он, Мишка, – сказал Кирилл, – первый профессиональный бой. Прямая трансляция. Смотри, как левую зарядил! Она у него, как катапульта…

В этот момент Михаил на экране провел молниеносный удар левой – и его соперник повалился на бок.

– Вот так! – сделал победный жест Шекловитов.

Неожиданно зазвонил телефон.

– Это у тебя или у меня? – Шекловитов достал из кармана свой радиотелефон. – У тебя.

Кирилл достал свой, нажал кнопку.

– Да, понятно… Сумма? Это смешно! Передай ему, что меньше, чем за сто тысяч долларов, я не уступлю! Это последнее слово!.. Я босс, а не ты! Все!

– Дело, как вижу, у тебя пошло, – сказал Шекловитов.

– Понемногу пошло… Тьфу, тьфу, тьфу – чтоб не сглазить.

Кирилл не успел убрать телефон, как тот зазвонил опять.

– Да, – сказал Кирилл и прикрыл микрофон рукой. – Дженни! Из Нью-Йорка! – сообщил он.

– Привет от меня, – шепнул Шекловитов.

– Спасибо за поздравления. Но как ты узнала?.. – Кирилл перешел на английский. – Да, тут тебе мистер Шекловитов привет передает. Говорит, рвется в Америку… Пусть приезжает? Так и передам. – Кирилл убрал телефон. – Слышал?

– Слышал!

– Так что дерзайте, мистер. Америка ждет вас. И кто знает…

Но Кирилл не успел договорить – он обернулся на голос Влады.

– Я готова! Можно идти!

Влада в длинном подвенечном платье, в длинной фате, стояла в дверях, улыбающаяся, счастливая.

– Тогда двинули, – разрешил Кирилл.

– Подожди, – остановил его Шекловитов. – Пока не скажешь, что там в голове льва было, никуда не отпущу! – Он крепко держал Кирилла за руку.

Кирилл широко улыбнулся:

– Ключ от сейфа, где деньги лежат, – сказал он то ли в шутку, то ли всерьез.

Кирилл подошел к жене, нежно поцеловал.

– Прямо “Алые паруса” какие-то, – сказал он, – я сам себя не узнаю…

– Что это у тебя на рукаве? – Влада показала пальчиком.

– Черт! Все-таки измазался, – огорчился Кирилл. – Растворитель есть у нас?

– Есть. В спальне. – Влада по-хозяйски взяла мужа за руку и повела за собой.

Кирилл поймал на себе сочувствующе-насмешливый взгляд Шекловитова.

– За такой женщиной любой будет счастлив ходить на коротком поводке, – беззаботно прокомментировал тот. Но, почувствовав во фразе двусмысленность, быстро добавил: – Это комплимент.

От Кирилла ничего не ускользнуло.

– Что ты на меня так смотришь? – спросила Влада, когда от пятна краски не осталось и следа.

– А ведь мы так и не поговорили с тобой, жена.

– О чем?

– Мы оба знаем, о чем!

– Ты находишь, что сейчас самое время говорить?

– Я много думал о нас… О тебе… О себе… Я видел фотографию на твоем столе в агентстве – я и Дженни…

Влада отошла от Кирилла, села на кровать.

– Я прошу… не надо, – тихо сказала она.

– Почему ты не спросишь, было ли у нас с ней что-нибудь?

– К чему этот разговор, Кирилл? Настроение ты мне уже испортил. Хочешь довести меня до слез?

– Может, ты такая нелюбопытная оттого, что сама не без греха? Что у тебя было с этим… Бондаревым?!

– Ты не смеешь! Слышишь! Не смеешь подозревать меня! Ни в чем!

Она сидела прямо, положив сжатые в кулачки руки на колени, смотрела на Кирилла в упор, и глаза ее блестели то ли от возмущения, то ли от наворачивающихся слез.

Кирилл устало сел рядом, коснувшись плечом плеча жены.

– Пожалуй, ты права, – извиняющимся тоном сказал он, – не стоило затевать этот разговор. Но как подумаю, что… Не знаю, смог бы я пережить такое…

– Дурачок! – Влада погладила Кирилла по щеке, – я люблю только тебя. Понимаешь?! Люблю!

Она поцеловала мужа в губы, потом еще раз, еще…

Кирилл мягко опрокинул жену на кровать, рука его скользнула по ее горячему бедру, а губы ответили на поцелуи, страстно, нетерпеливо.

Влада задрожала в объятиях Кирилла и крепко прижала его к себе.

– Нас ждут, – еле слышно прошептала она, – пока не поздно… нужно остановиться…

Кирилл перестал ласкать жену, поднялся сам и помог встать Владе.

– Ты опять права, – улыбнулся он, – у нас впереди целая жизнь. Мы все успеем!

* * *

Они вошли в церковь, освещенную множеством свечей, сопровождаемые родными и друзьями, и сельский батюшка степенно начал таинство венчания.

Его голос, мерный, убаюкивающий, уносился под церковные своды и дальше – к Богу…

– Венчается раба Божья Владислава, рабу Божьему Кириллу…

– Венчается раб Божий Кирилл, рабе Божьей Владиславе…

Над их головами парили золотые венцы, и запах ладана кружил головы… И жизнь впереди казалась долгой и счастливой…

– Пред лицом Господа нашего Иисуса Христа, – торжественно произнес батюшка, – объявляю вас мужем и женой… Аминь!