Текст книги "Тебя не заменит никто"

Автор книги: Павел Шорников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Ответом ей была тишина.

Влада стремительно прошла на кухню – никого. Она кинулась в комнату, которую занимали дядя и его сожительница, там тоже никого не было.

Ее заперли! Оксана просто заперла ее! Ушла, унесла ключи Влады. Нарочно… Сподличала… А потом будет делать круглые глаза и добродушно поругивать себя: ах, ах, какая я…

Но в эту догадку поверить до конца Влада все же не могла.

Может быть, она сама засунула куда-нибудь ключи и забыла. Влада перевернула весь дом. Потом еще раз. Ключей нигде не было.

Она достала записную книжку, нашла номер Кирилла.

– Слушаю, – ответил женский голос.

Подумав, Влада положила трубку.

Да что она, в самом деле, паникует? Закрыта дверь, но открыто окно! А почему бы и нет? Третий этаж – не так уж высоко.

Влада прошла в свою комнату, выглянула наружу. За окном рос тополь. Высокий, с мощными ветвями, которые упирались в кирпичную стену.

И нужно-то всего: взобраться на подоконник, прыгнуть, уцепиться за ту толстую ветку, а дальше – сущие пустяки.

Самое сложное, конечно, прыжок. Но для бывшей гимнастки – это раз плюнуть.

Она легко вскочила на подоконник, посмотрела вниз – нет, все-таки высоко. А вдруг она промахнется? Ну и пусть! Вот еще одно испытание. Если судьбе угодно, чтобы они были вместе, с ней ничего плохого не произойдет. Если нет…

Влада бросила сумочку на траву у дома.

– Упражнение на брусьях исполняет Владислава Кирси – общество «Буревестник»! – сказала она вслух и прыгнула.

Нет, не зря все же она занималась спортивной гимнастикой!

Ветка согнулась под тяжестью ее тела, и Влада запрыгала в воздухе, словно золотая рыбка, попавшаяся на крючок: получилось! Перебирая руками, Влада добралась до ствола и осторожно, стараясь не поцарапать голые коленки, спустилась на землю.

Вот и все.

Окна выходили на пустырь. К тому же место действия прикрывали другие деревья. Так что ни аплодисментов, ни недовольного свиста в свой адрес Влада не услышала.

Она одернула юбку, белизну которой сумела сохранить. Смазала слюной несколько царапин на ногах, подобрала сумочку и, счастливая, побежала к метро.

7

На следующий день после регистрации Кирилл повел молодую жену по магазинам – делать ей подарки. Перед этим он с интересом осмотрел Владу со всех сторон, словно видел первый раз в жизни.

– Ты обворожительная женщина, – с удивлением сказал Кирилл. – У тебя шикарные волосы, которым не нужна никакая прическа. Нежная, вызывающе нежная шея… Не шея, а мечта вампира! Чувственные губы… Нескромные! Они у тебя постоянно просят поцелуя… Требуют! У тебя правильный нос… Носик… Трогательный овал лица… А грудь! А руки! А ноги! Да ты у меня просто богиня! Бьюсь об заклад, твои размеры: девяносто – шестьдесят – девяносто. Угадал?

– Почти, – ответила разомлевшая от комплиментов Влада.

– Кажется, мы никуда не едем, – сказал Кирилл.

Не спуская глаз с жены, он задернул занавески, ласково заключил Владу в объятия и стал медленно покрывать поцелуями все те места, которыми минуту назад восхищался. Он поймал губами мочку ее правого уха и стал щекотать языком. Рука его скользнула под шелковую блузку. Он провел ладонью по ее голой спине, по талии, потом по животу и двумя пальцами нежно ухватил сосок, который тут же сделался упругим.

Влада тихонечко застонала. В этот момент в кухне раздался грохот, послышались причитания Людмилы Васильевны. Судя по звуку, она уронила пустую кастрюлю.

Влада резко отстранилась, быстрым движением поправила волосы и с упреком посмотрела на мужа.

Кирилл хотел возобновить любовную прелюдию, но Влада оттолкнула его.

– Ты что, из-за маман? Какая ерунда! Подумаешь, пошумела немножко.

Он опять потянулся к Владе.

– Я не хочу сейчас! – упрямо произнесла она.

Кирилл, сжав зубы, с минуту молчал.

Что значит «не хочу», когда хочет он! Бросить ее на кровать, сорвать одежду… И пусть себе кричит и плачет. Она – его жена!

– Кажется, мы все-таки едем, – взяв себя в руки, сказал он. Но обида осталась.

– Оказывается, ты не носишь сережек, – поворачивая ключ зажигания, сказал он, – а я сразу этого и не заметил… Может, проколем тебе уши? Твоя эротическая шея и золотые сережки с брюликами – атомное сочетание!

Кирилл старался выглядеть беззаботным, потому что все еще не мог до конца прийти в себя после маленькой стычки с женой. Однако, как он ни старался, в его голосе можно было уловить нотки раздражения.

Но Влада не уловила. Слова «золото» и «брюлики» подействовали на нее гипнотически. Она не нашлась, что ответить, и это ее разозлило.

– Прокалывай сам себе, – сказала она после короткого замешательства. – Я не дочь вождя племени мумба-юмба и не цыганка.

– Гордая ты, – заключил Кирилл, – а Господь противится гордым. Кажется, я знаю, куда мы поедем.

* * *

Кирилл привез Владу в ювелирный магазин, находившийся неподалеку от офиса.

Они прошли мимо охранника, дверь с мелодичным звоном открылась, пропуская их внутрь. Мягкий отраженный свет, тихая музыка, приглушенные бордовые и темно-серые тона интерьера, роскошь витрин с драгоценностями… Владе стало немножечко не по себе, но Кирилл чувствовал себя нормально, как будто был здесь не в первый раз.

К ним вышла молодая женщина в синем костюме: длинный приталенный жакет, короткая прямая юбка и белая блузка с кружевным воротником. К лацкану жакета была прикреплена визитка: «Марина Люшакова. Продавец-консультант».

Влада с удивлением заметила, как вспыхнули щеки продавца-консультанта и как та на мгновение смутилась. Но, когда она заговорила, голос ее звучал ровно, и нельзя было определить, действительно ее взволновало что-то или Владе все показалось.

– Здравствуйте, господин Успенский, – с улыбкой сказала она Кириллу и, оценивающе взглянув на Владу, улыбнулась и ей. – Мы рады видеть вас в нашем магазине. Что бы вы хотели?

– Вот, – сказал Кирилл, – хочу сделать жене свадебный подарок – кольцо с бриллиантом. Очень надеюсь на вас.

Он оставил Владу на Марину, а сам поудобнее уселся в кресло, взял со столика проспект новинок на рынке ювелирных украшений, но смотреть не стал, а украдкой наблюдал за двумя женщинами, выбирающими из сотни колец самое-самое. Одна из женщин была его женой, другая – его любовницей, бывшей любовницей. Мысль, что они рядом, что они общаются между собой, пьянила.

Влада остановилась на колечке с бриллиантом и сапфиром и кивнула Кириллу.

– Сколько эта музыка стоит? – спросил он.

– Тысяча девятьсот девяносто долларов, – ответила Марина. – Как будете расплачиваться, господин Успенский?

– Кредитка.

– Закрываешь счет, Кирилл, – улыбнулась Марина.

В машине Влада наконец-то задала вопрос, который все это время мучил ее:

– Эта продавец… Кто она?

– Хорошая знакомая. Раньше там был книжный магазинчик, очень неплохой. Я туда часто заглядывал – офис-то рядом. Кстати, хочешь зайдем? Посмотришь, в каких условиях работает твой муж.

– Я видела, как она смотрит на тебя, как ты смотришь на нее… Люшакова… Где-то я уже слышала… И вообще, что у тебя на уме?

– Сцена ревности? Не потерплю!

Влада отвернулась и сказала:

– Кирилл, а ведь я совсем не знаю тебя… Кто твои друзья? Что ты любишь? Что ты ненавидишь? И вообще, что у тебя на уме?

– Только не говори мне, что мы поторопились со свадьбой, – перебил ее Кирилл, – это будет слишком мелодраматично.

Упали первые крупные капли, и вдруг хлынул проливной дождь.

– Проклятье! – выругался Кирилл по поводу ливня и, как бы между прочим, добавил: – На следующей неделе я улетаю в Штаты. На год. А ты остаешься здесь. Так получилось. Прости.

Последние слова Кирилл вколачивал, как гвозди. Смысл их не сразу дошел до Влады, а когда дошел, она почувствовала себя так, словно ее спихнули в сточную канаву.

«Только бы не натворить глупостей», – подумала Влада, а вслух произнесла:

– Кажется, дождь не очень сильный… Поехали.

* * *

Проводы Кирилла продолжались два дня. Первый день – в ресторане, куда пришли все, кто хотел пожелать ему счастливого пути. Во второй день – домашний ужин для родных и друзей.

Народу набралось немного. Все – молодые люди, моложе тридцати пяти. Среди гостей оказалась Алла, которую Влада и не думала приглашать, ее привел с собой Михаил. Был Егор Сильвестрович…

Влада увидела колдуна Егория первый раз в тот день, когда они расписались с Кириллом, и сразу окрестила Егора Сильвестровича «капитаном Сильвером». Не за его отчество, созвучное имени стивенсоновского пирата, а за его устрашающий вид – косматый, бородатый – и властный взгляд, который Влада выдержала совершенно спокойно.

– В тебе есть сила, – неожиданно похвалил ее Егорий.

Были еще несколько «деловых». Больше всех запомнился Шекловитов. Высокий, с шельмоватым, но приятным лицом, губастый. Он напомнил Владе Давида Мозештама – мальчика с полными пунцовыми губами, с которым в первом классе она сидела за одной партой.

Шекловитов привез ящик французского шампанского «Дом Периньон», Людмила Васильевна организовала скромный стол: икра паюсная, икра зернистая, салаты – мясной, овощной и рыбный, фаршированные яйца, осетрина с хреном, жареная форель, котлеты по-киевски, паровые цыплята…

Под крики «ура!» была открыта первая бутылка шампанского, и понеслось!

За здоровье Кирилла и его молодой жены!

За здоровье всех присутствующих!

Отдельно – за здоровье присутствующих здесь дам!

За дружбу, за любовь!

За врагов, ибо они делают нашу жизнь не такой постной!

За Америку, чтоб им там пусто было!

За тех, кто в море!

За все хорошее!..

После каждого тоста Шекловитов лез к Кириллу целоваться.

– Ты меня обманул! – говорил он заплетающимся языком. – А то подожди?.. Полетим вместе!..

– Я узнала твоего мужа, – сообщила Алла, когда они с Владой вышли на пять минут из-за стола. – Все мучилась: откуда я его знаю? Слушай, просто невероятно. Только держи себя в руках. Твой Кирилл – этот тот мужик, за которого чуть не выскочила Люшакова… Ну, помнишь, я говорила? Из ювелирного магазина. Вчера заходила ко мне. Такая вся из себя, а колготки-то драные.

– Ну и что? – спокойно спросила Влада. В комнате гремела музыка. Они стояли в тесной прихожей, у зеркала, и казалось, что в разговоре участвуют не двое, а четверо.

– Как «ну и что»? Ты не понимаешь? – И Алла принялась втолковывать Владе, как маленькой. – Он предлагал ей фиктивный брак. Ему в Америку лететь, а без штампа в паспорте не впускают. А Люшакова отказалась, потому что гордая и дура. Вот теперь и соображай! Не Люшакова, так ты! Какая ему разница?! Все мужики одинаковые! А твой новый родственничек, Миша? Руками под столом так и шарит, так и шарит. А ручонки шаловливые, шаловливые… Да ты не обижайся! – Алла наклонилась к зеркалу, подправила помадой губы. – Я ведь правду говорю. Твой Кирилл – штучка еще та. Он в Америке, а ты здесь не теряйся… И будете квиты.

Потом была ночь.

Влада не помнила, как оказалась в объятиях Кирилла, не помнила, как он раздел ее. Сначала она задыхалась от чувства острой обиды, а потом все переменилось. Она по-прежнему задыхалась, но теперь от чувства острого наслаждения.

Она вдыхала запах его разгоряченного тела, ласкала его сильные плечи, покрывала поцелуями руки и грудь. Она нежно терлась щекой о его живот, неистово сжимала его ягодицы. Она просто обезумела от страсти и все повторяла про себя: последний раз, последний раз…

– Вот и все, – сказала она, когда остыла и осталось только легкое приятное гудение во всем теле. – Провожать я тебя не поеду.

– И не надо.

Влада неожиданно вскочила и села Кириллу на грудь.

– Я накладываю на тебя заклятье! – сказала она загробным голосом, делая пассы руками над головой Кирилла, и стала произносить какую-то абракадабру.

Скользнув по телу Кирилла, она легла рядом и произнесла:

– Теперь можешь заглядываться на своих американок сколько хочешь… Теперь ты – мой…

В аэропорту Кирилла провожали Людмила Васильевна, колдун Егорий и Михаил.

Последние минуты перед отлетом тянулись невыносимо медленно, словно со временем что-то произошло, его разбил паралич и оно еле ползет.

Людмила Васильевна ужасно нервничала и страдала без сигареты. Михаил был спокоен, не расставался с эспандером, заглядывался на мелькавших мимо девиц.

– У меня к тебе задание, Майкл, – отвел Кирилл в сторону Михаила. – Ты присмотри за Владой. Боюсь, маман даст ей прикурить.

Получилась двусмысленность, и они оба рассмеялись.

– Звони, навещай ее, – продолжал Кирилл, – если будет время – развлекай. Без мужского общества женщина закисает. Но… – Кирилл жестко посмотрел брату в глаза. – Если что… Ты мне больше не брат.

Михаил ничего не ответил, только примирительно положил руку Кириллу на плечо.

Время все так же еле ползло. Кирилла не покидала надежда, что Влада одумается, поймает в последнюю минуту такси и примчится запечатлеть на его губах последний поцелуй.

Он, как и Михаил, вглядывался в лица молодых женщин, но, поняв, что это не Влада, тут же терял к ним всякий интерес. В какой-то момент ему показалось – она! Сердце его заколотилось от радости быстро-быстро, но он опять ошибся.

– Кир, она не придет, – заметил Михаил. – Такие, как она, что говорят, то и делают. Из таких получаются верные жены.

Кирилл расцеловался с маман. Она пыталась сдержать слезы, запрокидывая голову, не хотела, чтобы тушь размазалась по щекам, но все-таки две крупные черные слезинки скатились в уголки рта.

– Ты прямо как Джульетта Мазина, – сделал Егорий комплимент Людмиле Васильевне.

Уже были пожаты все руки и розданы самые последние поцелуи, когда Кирилл заметил… нет, не Владу – Марину. Их взгляды встретились, умоляющий, но не лишенный достоинства взгляд Марины и строгий, но снисходительный взгляд Кирилла.

Он кивнул ей, и она, улыбающаяся, подошла к нему.

– Ты зачем здесь? – спросил Кирилл.

– Я Мариночке сказала, что тебе будет приятно ее увидеть, – вступилась за Марину Людмила Васильевна.

Кирилл отвел Марину в сторону.

– Я только пришла взглянуть на тебя…

– Взглянула?

Марина кивнула. И опять этот молчаливый ответ… Вот так отвечает на вопросы Влада.

Кирилл наклонился и поцеловал Марину так, как он поцеловал бы Владу, если бы она была сейчас здесь.

– Я буду вспоминать тебя.

И вот действительно последние короткие прощания, таможенный контроль, регистрация билета…

– Вы курите? – спросила его миловидная женщина в аэрофлотовской форме.

Кирилл получил посадочный талон для некурящих. Еще один, последний контроль, штамп в паспорте и вдруг – иллюминатор, в котором расплавлено июльское небо, крыло самолета… Он летит…

Сколько раз Кирилл представлял себя сидящим в самолете, который улетает в Америку. И каждый раз у него сладко ныло сердце… И вот этот миг настал. А ему грустно. Можно даже сказать – пакостно.

– ЕБЖ, то ужинать уже будем в Нью-Йорке, – сказал сосед, мужчина лет шестидесяти.

– Что ЕБЖ? – не понял Кирилл.

– Если будем живы… Я к дочери лечу. Насовсем. Она там замужем за негром.

– За черным, – вспомнил Кирилл Марка Шварца.

– А то за каким же, за голубым, что ли, – рассмеялся сосед.

Кирилл не стал поддерживать разговор, он попросил у стюардессы плейер. Вставил первую попавшуюся кассету – по барабанным перепонкам ударил барабан, часто-часто.

Что же я слушаю, вспомнил Кирилл, вот что надо!

Он достал из кармана свою кассету, поменял.

– Ты что делаешь? – послышался в наушниках голос Влады.

Кирилл закрыл глаза и оказался в своей комнате. Увидел себя, Владу…

– Ничего не делаю. Просто запишу нас на видео и возьму кассету с собой. – Кирилл закрепил видеокамеру на штативе.

Он подошел к Владе вплотную и с ужасным чмоканьем поцеловал.

– Ненормальный! – воскликнула Влада. – Зачем же так громко!

– Мадам, месье! – дурашливым голосом объявил он, глядя в камеру. – Вы только что слышали звук поцелуя в правую щеку! А теперь послушайте то же самое, но в левую!

Кирилл чуть приобнял Владу – раздалось чмоканье еще более ужасное, потом ее смех.

– А теперь поцелуй в пикантные губки!

Кирилл, заключив Владу в объятия, припал к ее губам и с жадностью стал целовать. Влада пыталась вырваться, но он не отпускал ее. Наконец ей удалось освободиться.

– Ты что, действительно все записываешь? – не поверила она.

– Видишь красный огонек? Все по-честному. Хеей, – помахал он в камеру. – Кири-и-илл! Это я, твой российский двойник. – Помаши, помаши ему! – подтолкнул он Владу. – Ему будет приятно.

Влада, смущенно улыбаясь, помахала.

– Что-то не очень у нас загружена звуковая дорожка, – вздохнул он. – Сделаем так.

Кирилл включил магнитофон. Полилась медленная, обволакивающая музыка.

– Потанцуем, – протянул он руку Владе.

Она скользнула в его объятия, и они медленно закружились. Влада размякла, голова ее опустилась на плечо Кирилла, глаза закрылись.

– Кирилл, я так не могу… – прошептала она, – выключи эту штуку.

– Не обращай внимания. Видеокамера – это я.

– Ты соображаешь, что ты делаешь?

– Еще как!

– Тебя повяжут за попытку провезти порнуху. И ни в какую Америку ты не улетишь!

– Я знаю… Может быть, я этого и хочу…

Он стал целовать ее, и она отвечала, вначале робко, потом все более страстно, а потом уже забыв обо всем на свете…

Нет, видеокассету с записью их последней ночи он с собой не взял. Хотел, но не взял. Испугался осложнений на таможне. Но вот аудиокассету сделал.

И еще сделал фотографию. Очень живописную.

Кирилл завернул голенькую Владу в белое махровое полотенце, которое, словно булавкой, заколол на груди стилетом с рукояткой в виде тела змеи с головой льва. Он посадил жену в кресло в позу египетской царицы. Влада вздернула носик, напустила на себя надменный вид – и снимок был готов.

Теперь в его руках только четыре нити, которые будут связывать его с Питером, с женой: кассета, фотография, телефонные звонки и письма.

А музыка в наушниках играла и играла, медленная, обволакивающая…

Кирилл открыл глаза, посмотрел в иллюминатор. Под крылом – облака… Где-то там впереди – Америка.

8

Влада с удивлением узнала, что в свое время Нью-Йорк был столицей США. А поскольку он севернее Вашингтона, то и выходило, что Нью-Йорк – северная столица, то есть почти Санкт-Петербург. Это была счастливая мысль, которой она с радостью поделилась с мужем в одном из писем.

Звонил он редко. Телефонная связь в основном работала в направлении С.-Петербург – Нью-Йорк. Людмила Васильевна названивала сыну, не считаясь с затратами, была в курсе всех его дел и делилась информацией с Владой, по десять раз повторяя одно и то же.

Его редкие звонки Влада не любила. Иногда даже не подходила к телефону. А вот письма…

Письма всегда были праздником.

Однажды с одним из писем вышла странная история. Влада только вынула его из почтового ящика, поднялась домой и сразу нарвалась на телефонный звонок Михаила.

Она говорила с Майклом полчаса. Точнее, Михаил говорил с ней. А когда положила трубку, письма не нашла. Письмо исчезло. Вдвоем со свекровью они перевернули всю квартиру – никаких результатов. Влада уже в открытую плакала, и тогда Людмила Васильевна вызвала Егория.

Колдун Егорий приехал, походил по комнатам, потом снял с полки туристический справочник по Нью-Йорку, в котором и оказалось письмо. Как оно туда попало – осталось загадкой. Осталось загадкой и то, как Егорий смог найти его.

В своих письмах к Владе с большим количеством скобок – двойных и даже тройных – Кирилл вел себя как очаровательный пошляк.

“…Тебе нужно было организовать в Питере фирму по оказанию сексуальных услуг по почте, – отвечала ему Влада, – ты заработал бы больше денег, чем в своей дурацкой Америке…”

Когда она уже стала терять интерес к бумажной эротике и Кирилл по ответным письмам почувствовал это, он придумал “игру”, которую (сыграв раз), Влада приняла на “ура”…

“Жена! – писал он. – (Извиняюсь за жесткость обращения. Не хочу распускать слюни. Мужчину суровость украшает! [Не верь! Каждую ночь я рыдаю в подушку и засыпаю с наушниками на ушах (слушаю нашу кассету), на которых (на тех и на других) я натер уже огромные мозоли.] Я внемлю звукам, порожденным нашей страстью (кассету, как и обещал, берегу, привязал к ней гранату и в случае чего подорву ее вместе с собой), и душа моя выпрыгивает из тела и бежит к тебе по тонким астральным слоям, трепеща от любви. [По-моему, написано красиво. Перечитал и получил истинное наслаждение.] (Кокетничаю.)

Находясь вдали от тебя и проникнувшись твоими настроениями, я пришел к выводу, что я тебе нужен. Здесь и (одновременно) – там. Не имея возможности физически находиться сразу в двух местах, я обнаружил (смотри выше), что способен достигать тебя душой. Открытие это подвигает меня [кстати, пока не забыл – позвони Шекловитову, он передаст тебе деньги (не хочу, чтобы ты нуждалась еще хоть в чем-то, кроме меня] на эксперимент…

А сейчас серьезно. Я назначаю тебе свидание. Приходи в первый четверг октября в Эрмитаж. Ровно в двенадцать часов встань перед картиной Рубенса “Союз Земли и Воды” и смотри на нее внимательно. Очень внимательно. (Спокойно!) Я буду там! Я подойду и встану за твоей спиной. Ты почувствуешь это. Смотри на картину. У нас будет всего несколько минут. Только, умоляю, не оборачивайся! Если обернешься – все испортишь. Итак: первый четверг октября. Я обязательно буду.

И немного нескромностей…”

Влада подошла к музею за полчаса до открытия. Кириллу удалось самое главное – смутить ее. Она нисколько не сомневалась, что это шутка. Точнее, не шутка, а неправда. Неправда, что он будет там. Но он хорошо знает ее. Знает, какая она впечатлительная. Он заронил в ее душу веру. Он загипнотизировал ее конкретностью: время, место, картина… Он разбудил ее фантазию… Вот и все его присутствие…

Но… Но чем черт не шутит… А может быть, Кирилл – “боец невидимого фронта” и начальство устроило ему свидание с женой. Как Штирлицу… Или… мало ли что…

Влада купила билет, сдала плащ в гардероб и пошла осматривать экспозицию.

Ровно в двенадцать она стояла у картины Рубенса “Союз Земли и Воды”.

Она с удивлением разглядывала картину: замкнутое пространство, обнаженные тела, неиссякающий источник, льющийся из кувшина… Пряность и вожделение. Влада почувствовала себя внутри картины. Она слышала журчание воды, шорох листьев, песню вдалеке…

К картине подошла экскурсия – школьники. Серьезная экскурсоводша построила их в полукруг и хорошо поставленным голосом начала рассказывать:

– Искусство великого фламандского художника Питера Пауля Рубенса относится к драгоценному классическому наследию мировой художественной культуры…

Влада, счастливая, с миром в душе, вышла на улицу. Светило солнце, отдавая последние крохи своего тепла. Воздух был по-особенному прозрачен, и необыкновенно легко дышалось.

Что ж, думала она, придется назначить ему ответное свидание где-нибудь в Нью-Йорке.

Влада свернула на Дворцовую, потом на Миллионную. Она подержалась за палец атланта, тот самый, за который они уже держались с Кириллом.

Боже, как давно это было!

Она хотела выйти на Марсово поле, но дорогу ей перебежала черная кошка, и Влада свернула в Аптекарский проезд. У моста, ведущего к Спасу-на-Крови, ее остановили.

– Костя! – послышался голос, усиленный мегафоном, – не пускай никого. Сейчас будем снимать!

– Девушка, – деловито обратился к ней молодой человек, – если вы не торопитесь, подождите немножко. А если торопитесь, в-о-о-о-н туда, пожалуйста…

Только сказав это, молодой человек внимательно посмотрел на Владу.

– Ба! Знакомые все лица! – воскликнул он. – А я вас вспоминал. Не знаю почему, но вспоминал.

И Влада узнала ассистента Костю, которого она видела летом возле станции метро “Горьковская”.

Вместе с Владой остановили еще несколько человек. Кто-то, возмутившись, пошел на другой мост, а кто-то остался и наблюдал за съемками.

Снимали простенький эпизод. Главный герой – все тот же немолодой седой трубач – задумчиво идет по мосту…

– Мотор! – крикнул режиссер.

– Дубль двадцать девять, – крикнула девушка с хлопушкой, и трубач в двадцать девятый раз пошел.

– Изволите здесь жить? – попытался завязать разговор Константин.

– Изволю здесь гулять. Люблю, знаете ли, – в тон ему ответила Влада.

– Мне странна ваша холодность, – наигранным тоном продолжил Костя, – обычно девушки от меня без ума.

В этот момент раздался голос режиссера:

– Стоп! Съемка окончена! Всем спасибо!

Влада, тут же забыв о Константине, пошла на мост.

– Подождите, девушка, – окликнул ее ассистент режиссера, – кроме шуток… Нам нужна дублерша для постельных сцен. У главной героини, пардон, кривые ноги. А у вас, не глядя вижу, то, что надо. Возьмите телефончик.

Влада отрицательно покачала головой.

– Зря вы так, – искренне огорчился Костя.

Влада опять собралась идти, но Константин вновь удержал ее.

– Не могу отпустить вас, вот такую… ничего не потерявшую и не обретшую… Дайте тогда ваш телефон.

– Костя, где ты там?! – послышался голос режиссера.

Влада, грустно улыбнувшись, вновь покачала головой, развернулась, но уже более решительно, и пошла через мост.

Она шла и чувствовала, как Костя смотрит ей в спину…

В вагоне метро пожилая женщина, сидевшая рядом, достала из сумочки апельсин и стала снимать с него кожуру.

Запах апельсина! Влада вспомнила Кирилла, вспомнила их первую ночь и… завтрак.

Завтрак, который пришелся на время ужина. Они ели апельсины как яблоки. Кухня пропиталась их запахом. Они целовались, и поцелуи тоже пахли апельсинами…

Влада вспомнила Кирилла и… пожалела, что не оставила нагловатому ассистенту свой телефон. Ничего в этом нахале нет, попыталась убедить она себя, но уже чувствовала: история с Костей еще не закончилась.

Выйдя из метро, Влада купила себе один апельсин, вдохнула его запах и спрятала апельсин в сумочку.

Подходя к дому, она увидела машину Михаила.

Михаил сидел с закрытыми глазами, слушал музыку и не заметил, как Влада подошла совсем близко.

Она постучала по лобовому стеклу – он, еще не открыв глаза, улыбнулся.

– Сколько можно ждать? Да еще под дверьми! – полушутя-полусерьезно возмутился Михаил. – Мы на сколько договаривались?! Поехали!

– Нет, – возразила Влада, – я должна выпить чашечку кофе, или я не человек.

У дверей квартиры, перебирая лапками, сидел котенок – серый с белым.

– Ой, какой хорошенький! – обрадовалась Влада и взяла его на руки. – Я беру его себе, – тут же решила она. – Раз он выбрал меня, я выбираю его.

– А как тетя Люда обрадуется! – съязвил Михаил.

– Я в этом не сомневаюсь. А назову я его… Я буду звать тебя Мейсон.

Котенок мяукнул.

– Смотри-ка, откликается.

Они вошли в квартиру. Михаил помог Владе снять плащ. Делал он это не торопясь, получая удовольствие от того, что невольно касается ее.

– Ой, – засуетилась Влада, – нужно проверить, здоровенький ли он.

Она внимательно осмотрела котенка.

– Мальчик, – поставила диагноз Влада, – но блохасты-ы-ый… А так все нормально. Ушки, носик, глазки… Надо хорошенько вымыть его с дегтярным мылом. Подержи…

Влада передала котенка Михаилу.

– Челюсть у него, как у боксера, – заметил Михаил. – Нам ехать, – напомнил он.

– Ерунда! Шуба может подождать. Мейсон, слушайся дядю! – погрозила она котенку. – Дядя хороший. Дядя никого не обидит.

Они, точно, никуда бы не поехали, завозившись с котенком, но, к счастью, вернулась Людмила Васильевна.

Сопротивлялась она недолго, приняла Мейсона в свои руки со словами:

– Вот тебе и неожиданное приобретение, которое Евстратиков обещал. Что Кирилл скажет, когда вернется?

Михаил повез Владу по магазинам – “бомбить” деньги, которые Кирилл передал ей через Шекловитова.

Первым в списке значился салон меховых изделий.

Влада, крутясь перед зеркалом, примерила все, что там было. Михаил терпеливо ждал в сторонке, с интересом наблюдая, как менялась Влада, когда надевала очередную шубу. То она становилась похожа на школьницу – в коротком полушубке из нутрии, то на холодную супермодель – в манто из норки. Наконец она выбрала шубу из песца, в которой выглядела сама собой.

Продавец, подносивший Владе шубу за шубой, выписывая чек, облегченно вздохнул. Михаил расплатился наличными, и они поехали в “Пассаж”.

Там повторилась та же история.

Влада мерила одно платье за другим, получая от этого удовольствие. Ей шло решительно все, и она никак не могла сделать выбор.

– Придется покупать весь отдел, – заметил Михаил.

Влада купила несколько юбок, к ним пару блузок и три платья.

– В этом я буду ходить в пир, в этом – в мир, а в этом – в добрые люди, – заявила она. – Майкл, пригласи меня в ресторан, – неожиданно попросила Влада, – я умру, если сегодня не выберусь куда-нибудь!

– Кажется, есть вариант, – ответил Михаил. – Как раз сегодня открывается новое казино: шампанское, халявные фишки… Меня там ждут. Что скажешь?

Влада ничего не сказала. Она просто чмокнула Михаила в щеку.

Казино разместилось в одном из бывших павильонов “Ленфильма”. Влада надела свое новое черное платье, нитку жемчуга и колечко, которое подарил ей Кирилл.

Обещанное “халявное” шампанское было в изобилии, и обещанные “халявные” фишки – десять штук – тоже выдали.

Народу было много, но Влада не увидела ни одного знакомого лица. Правда, в какой-то момент ей показалось, что она заметила ассистента Костю, но человек, которого она приняла за него, смешался с толпой, и она решила про себя: показалось.

Михаил представил ей нескольких своих друзей: гладких широкоплечих молодых людей, коротко стриженых, по виду явно бывших спортсменов.

Влада сыграла в “Блэк-Джек”. Проигралась в пять минут и, оставив Михаила, которому вдруг пошла карта, отправилась в бар.

Она села на высокий стул и кивнула бармену.

– Что будете пить? – спросил тот.

Ответить Влада не успела.

– Рок-н-рай, два раза, – раздалось за спиной.

Это был Костя, с которым она виделась всего несколько часов назад. И вот – опять!

– Как вы сказали? – переспросил бармен.

– Рок-н-рай, – повторил Костя, усаживаясь рядом с Владой, – пятидесятиградусное ржаное виски, смешанное с леденцовой карамелью и фруктовым соком. Я предпочитаю сок манго. А вы, Влада? Извините, подслушал ваше имя.

– Мне все едино, – ответила она.

Бармен быстро приготовил коктейль, нанизав на края стаканов по дольке апельсина.

– Вы верите в судьбу? – спросил Костя, попробовав коктейль и удовлетворенно кивнув.

– Скорее в случайность.

– Неплохо выглядите… выглядишь, – перешел Костя на “ты”. – Мое приглашение сняться в кино остается в силе… Ведь он не твой муж?! – Костя кивнул в сторону карточных столов. – Это бросается в глаза.

– У него есть имя – Михаил. И он мне не кто-нибудь, а брат мужа, – ответила Влада. Несколько глотков рок-н-рая привели ее в веселое расположение духа.

– А муж? Что же он жену на брата бросил?

– Муж? Объелся груш! – Влада засмеялась. – Он сейчас в Америке. Работает акулой Уолл-стрита.

– То есть брокером.

– А ты что здесь делаешь, между прочим? – спохватилась она. – Ты что, следил за мной? – И вновь короткий смешок.