Текст книги "Девушка с обложки"
Автор книги: Павел Шорников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
5
Кусок пирога Кузьмин все же проглотить сумел, но вкуса его уже не почувствовал.
– Какой Веронике?.. С чего вы взяли? – со слезами на глазах, прочистив горло, спросил он.
– Не притворяйтесь. Лера мне призналась, что выдала наш маленький секрет.
– Ах, маленький, – ухмыльнулся Сергей. – Вот так, значит… вы тоже видели кассету?
– Как заказчик, я обязана была проверить качество работы.
– А если бы… – Кузьмин осекся.
Любовь Аркадьевна улыбнулась.
– Они профессионалы и знают, где остановиться. А если бы вы попытались позволить себе лишнее… В соседней комнате находился человек. Вы бы ничего не успели сделать.
– Вот даже как. Не понимаю, зачем вы связались с агентством. Наняли бы какую-нибудь… Она бы написала заявление, и я бы уже давно сидел за изнасилование. Проще не придумаешь.
– Вы же знаете Леру, Сереженька. Она от вас все равно не отстала бы. Я бы не вас посадила, а ее – свою дочь. Она потащилась бы за вами как жена декабриста. Зачем мне это надо?
– Что-то не видно, чтобы вы шибко расстроились, – еле сдерживаясь, сказал Кузьмин. – Провокация-то не удалась! Лера попросила у меня прощения. Или вы еще что-то придумали?
Любовь Аркадьевна посмотрела на него долгим взглядом, который невозможно было выдержать.
– Ничего-то вы, Сереженька, не поняли.
– А чего тут понимать! Вы не хотели этой свадьбы… И вот что я вам скажу, – вдруг понесло Кузьмина, и от сознания того, что сейчас произойдет, от слов, которые он решился произнести, предательски закружилась голова, – вы своего добились… – выпалил он. – Радуйтесь… свадьбы не будет!
Любовь Аркадьевна этой новости, вопреки разрешению Кузьмина, не обрадовалась, только бросила:
– Странники просто так не снятся, – и добавила: – Хорошо, я уговорила нашего папочку не торопиться с приглашениями…
Сам Кузьмин, выдав роковое «свадьбы не будет», вдруг понял: все – обратной дороги нет, и для него с этой минуты началась новая жизнь. Сразу стало как-то не по себе, все члены размякли. Захотелось взять свои слова обратно, все до последнего. И он мог взять их. Распустить слюни, попросить прощения, попросить никому (ни Лере, ни Назару Тимофеевичу) ничего не говорить, а потом… а потом жалеть, что смалодушничал. Ведь он же уже все давно решил. Лера хорошая, милая, устраивающая его во всех отношениях. Ее безумно жалко. Но его судьба – Вероника.
Молчание за кухонным столом длилось целую вечность.
– Мне очень жаль, – наконец проговорил Сергей.
– А мне нет, – отозвалась Любовь Аркадьевна.
– А раз нет… – Кузьмин замялся, но все же преодолел себя, – вы должны ответить на один мой вопрос.
– Где вам, Сереженька, найти Веронику? Угадала?
Сергей дернул бровью и кивнул.
– Нет, Сереженька, помогать в этом деле я вам не буду. Скорее даже наоборот. Я сделаю все, чтобы вы ее не нашли.
– Почему? – искренне удивился он. – Вам-то теперь что!
– А то… – с каким-то скрытым подтекстом ответила она.
– Я ведь могу и передумать, и свадьба состоится! – пошел Кузьмин на шантаж.
– Мне назло?! Не смешите, Сереженька. Нет, свадьба не состоится. Плотину прорвало. Убежавшую воду назад не загонишь. Вы уже внутренне свободны, и обратной дороги нет.
Последняя фраза поразила. Это была его фраза.
Уходил Сергей от Любови Аркадьевны полный решимости как можно скорее – сегодня же – переговорить с Лерой. Конечно, она расстроится, выслушав приговор: все кончено. Но это правда – все действительно кончено! И чем быстрее произойдет разрыв, тем будет лучше для них обоих. С Леры мысль Кузьмина перепрыгивала на Веронику.
«Как ее искать? Наверное, придется обойти все агентства… Тупо обойти… Адреса можно узнать элементарно, по телефонному справочнику… Черт! Как быть с работой? Опять вешать боссу, что отправился по клиентам?.. Ну, один разок можно. А если поиски затянутся на неделю, месяц… Придется взять отпуск, пусть даже за свой счет… Босс должен меня понять, как мужчина мужчину… Я бы его понял…»
С Вероники мысль перескочила на Любовь Аркадьевну.
«Странная она сегодня была. Очень странная. Как такая эффектная женщина вышла за такого невзрачного мужика? Загадка… Хорошо, что Лера в нее… А пирог – просто фантастика… Эх, зря недоел кусок… Мне его теперь всю жизнь будет не хватать…»
Из вчерашнего разговора с Лерой Сергей знал, что она собиралась «погонять» рабочих, которые делали ремонт в квартире на Каменноостровском проспекте. Квартире, купленной молодым отцом Валерии в подарок.
«Ничего, – успокаивал себя Кузьмин. – Квартиру можно продать, да еще и сверху получить… Район престижный…»
В эту квартиру Сергей заглядывал только однажды, когда она еще была коммуналкой. На этот раз он ее не узнал. Все перегородки были снесены, остались только капитальные стены. Свет, который десятилетиями не проникал в извилистый коммунальный коридор, теперь свободно достигал всех некогда темных уголков. Пахло краской, замазкой и стружкой – знакомый, волнующий запах чего-то грядущего, нового, непременно хорошего.
«А здесь очень заряженное место», – оценил Кузьмин и глубоко вздохнул. Все это было теперь не про него.
Потолки уже побелили. Все комнаты, их осталось четыре, но зато каких, дружно оклеивали обоями. Леру Сергей нашел в ванной. Валерия Назаровна мягко напрягала плиточника заменить две плитки, которые тот уложил узором набок. Плиточник пытался возражать, но быстро сдался, поняв, что дешевле будет сделать то, что просят.
Только закончив с плиточником, Лера, конечно же, обратившая внимание на неожиданное появление Сергея, подошла к нему с таким выражением лица, будто и Кузьмину придется сейчас где-то подкрасить или что-нибудь в этом роде.
– Извини за паузу, – поздоровавшись, сказала она. – Я как чувствовала, что без меня здесь черти что происходит… А ты… Что-нибудь случилось?
Мимо прошел рабочий в заляпанном краской комбинезоне, таща на себе стремянку. Из комнат доносились громкие голоса, из ванной на них поглядывал плиточник, уже начавший сбивать молотком злосчастные плитки. И вот в этой обстановке нужно было сказать: извини, дорогая, между нами все кончено, – и превратить недостроенные стены семейного гнездышка в монументальные руины.
– Знаешь что, пойдем на кухню. Там поспокойнее, – сказала Лера, не дождавшись от Сергея ни слова.
Они закрыли за собой дверь и остались стоять на пороге. Кухня была завалена стройматериалами – здесь было что-то вроде склада.
– Так что случилось? – спросила Лера. – У тебя такое лицо, будто ты хочешь и не решаешься сказать: извини, дорогая, между нами все кончено.
Она прочитала его мысли! Кузьмин собрал остатки мужества, с которым в последнее время у него был дефицит, и произнес:
– Именно это я и хотел сказать… Извини…
Лера молчала, словно не слышала его слов. Сергею показалось, что она действительно не слышала их – громче надо было. Он уже хотел было повторить риторическую фразу «свадьбы не будет», но Лера его опередила.
– Знаешь что… Тут неподалеку есть приличная кафешка, – сказала она. – Я с утра на ногах, голодная…
Кузьмин ожидал любой реакции: слезы, брань, угрозы, уговоры… – но не ее отсутствия. Он был сбит с толку. Неужели она и в самом деле не слышала, что он сказал? Нужно тут же, не покидая кухни, прояснить ситуацию, но лимит решительности был к этой минуте, увы, израсходован.
Пришлось послушно идти в кафе. Лера сделала заказ. Кузьмин сразу предупредил, что есть не будет. Он находился еще под впечатлением страсбургского пирога и согласился только на стакан сока.
Не давая Сергею вставить ни слова, Лера с неестественным увлечением рассказывала ему, как обстоят дела с ремонтом, какую шикарную мебель она присмотрела для гостиной, сокрушалась, что ни один спальный гарнитур ни в одном из бесчисленных мебельных салонов и магазинов ее не удовлетворил, посекретничала, что папа обещал уступить мужу любимой дочери любимое кабинет-бюро.
Кузьмин, так и не дотронувшийся до сока, молчал, с ужасом осознавая, что если сейчас же не прекратит этот словесный поток и не скажет роковые для Леры и для себя слова, то сказать их позже уже не сможет. И свадьба будет!!! А, собственно, почему бы и нет?.. Где еще он найдет себе такую женщину, которая, чтобы только сделать ему приятное, отбирает у родного отца бюро (Англия! XIX век! дуб! резьба! лак!), горячо, беззаветно им любимое. Где еще он найдет женщину, готовую всю свою жизнь посвятить ему, как жрица языческому богу, и считать это не жертвой, но счастьем. Где… Где… Где… А Вероника… Может быть, она совсем не такая, какой ему представляется. Даже наверняка не такая, привыкшая, наверное, чтобы поклонялись ей. И он ищет ее именно для того, чтобы поклоняться? Стоит ли искать?
– Вот что, – сказал он, не отводя взгляда, – твоя мама права – плотина прорвана. Свадьбы не будет… Если… в общем… – Сергей хотел упомянуть о деньгах, но не осмелился. – Я люблю ее – Веронику. Она встала между нами. Если не разорвать сейчас, дальше будет еще хуже. Ты не виновата. Никто не виноват. Так получилось.
– Нет, Сереженька, – спокойно, неожиданно спокойно, сказала Лера, – все не так. Никто между нами не становился. Просто ты себя неважно чувствуешь. Неделя, ну две – и все пройдет. Я тебя не брошу. Я буду рядом с тобой. Я помогу тебе справиться с этой напастью. Ты мой. И никому я тебя не отдам. Можешь быть в этом уверен.
Что было делать? Встать и уйти, роняя по дороге стулья, расталкивая посетителей и официантов с подносами? Накричать? Оскорбить?.. Он остался сидеть на месте. А Лера спокойно, храня молчание, закончила свой ленч, расплатилась за них двоих и только после этого спросила:
– Ты сейчас куда?
И это означало: ты свободен, делай что хочешь, но, что бы ты ни делал, ты все равно мой.
– Пойду пройдусь… – сказал Сергей.
Выйдя из кафе, они отправились в разные стороны. Кузьмин повернул к Троицкому мосту. Он решил сделать круг, пройтись вокруг Петропавловской крепости, подумать. Правда, погода прогулке не совсем благоприятствовала. На небе ни облачка, солнце, жара.
От того, что произошло в кафе, ему было до сих пор не по себе. Две женщины держали его мертвой хваткой. Одна с помощью своих, иначе не скажешь, колдовских чар, другая своей, лучше не скажешь, железной воли. Одна была неизвестно где, другая все время рядом. Вопрос: с кем останется мужчина, который оказался между двух этих женщин?
«Я должен найти ее, – сказал себе Сергей. – Найти, поговорить… Или в следующий раз я увижу ее где-нибудь на крыше, куда она меня поманит, а с крыши она потащит меня вниз… кратчайшим путем…»
На пляже Петропавловки его окликнули. Это был Оглоблин.
– Выполз погреть свои кости, – пояснил он.
– А если честно, изучаешь игру света на воде. Есть мысль завязать с мистикой и податься в маринисты? Посмотри, посмотри, как дразнятся… Это невозможно схватить.
– Если уж совсем честно, я с живописью уже полгода как завязал.
– Ага! Вот, значит, на что ты тогда намекал. А сам меня упрекал: мог бы выписаться, мог бы выписаться!
– В отличие от тебя я остался в искусстве. Только не спрашивай, на что я переключился. Я даже псевдоним взял. Не хочу, чтобы меня одновременно чистили и художники, и… Конечно, шила в мешке не утаишь. Но к тому времени я надеюсь твердо встать на ноги. А пока успехи более чем скромные. Вот если удастся одно мероприятие… Эх, ладно, не будем…
Сергей не стал выпытывать, куда переметнулся Оглоблин. Но для себя сразу решил, что тот ударился в литературу.
Они помолчали, оба внимательно, серьезно глядя на то, как ежится под солнцем Нева.
– Я думал увидеть тебя вчера, – нарушил молчание Оглоблин.
– А что вчера? А, выставили Ляпина… Я был на прошлой неделе в его мастерской, видел его работы… А тусовки… Ты же знаешь – не люблю. Да и времени нет.
– А праздно шататься время есть? Присоединяйся. Погреем кости на пару, – неожиданно предложил Оглоблин.
– У меня плавок нет, – возразил, но вяло Сергей.
– Да кому ты здесь нужен. Раздевайся.
Кузьмин разделся до трусов, которые мало чем отличались от плавок, и лег на подстилку рядом с Данилой. Вокруг копошились полуголые тела: тучные, стройные, костлявые, белые (еще), красные (уже), черные (ну, это от рождения). Взгляд Сергея выделил парочку смелых девчонок, которые загорали без топа. Вид обнаженной женской груди, смело выставленной на всеобщее обозрение (сколько он их перевидал в студенческие годы, но так и не насытился этим зрелищем), неожиданно успокоил. Данила что-то бухтел в самое ухо, солнце жаркой рукой гладило кожу до мурашек, до щекотки, глаза слипались, и вдруг пляж исчез, исчезло все, остался только чей-то голос, который ласково звал его: Сергей, Сергей, Сергей…
– Сергей, ты чего, спишь? – толкнул его в бок Оглоблин.
Кузьмин открыл глаза. Он отключился всего на несколько секунд. Девушка в красном открытом купальнике, выходящая из воды, все еще не достигла берега. Но у него осталось такое ощущение, что прошла целая жизнь.
– Знаешь, – сказал он, – а ведь ты оказался прав. Свадьбы не будет.
Домой Сергей вернулся только к вечеру. Его не очень волновало, что он не заглянул в «Монплезир». Завтра специально для босса он придумает какую-нибудь историю… Или ничего не будет придумывать – не хочется врать. Скажет, что заехал к Лере – поссорились, и работник из него вчера был бы никакой. И все это – правда.
Но босса, Назара Тимофеевича, он увидел не завтра, а сегодня. Отец Леры ждал его в своем «БМВ» возле дома. Был Назар Тимофеевич серьезен, говорить на улице отказался, так что пришлось пригласить его к себе.
– Хотите чего-нибудь? Сок, минералка? – спросил Сергей, когда босс тяжело опустился в любимое кресло хозяина квартиры.
– Знаешь, как я познакомился с матерью Лерки, – неожиданно спросил Назар Тимофеевич. Повисла короткая пауза, после которой босс продолжил: – Я достал ее с пятиметровой глубины. Она утонула. Да… Вода была холодная – начало лета. Это ее и спасло. Она пробыла под водой минуты три… Я ведь в молодости плаванием занимался. И она пожертвовала собой за то, что я спас ей жизнь… Была благодарна… Вышла за меня, родила Лерку. Вот такая история.
Назар Тимофеевич замолчал, ожидая от Сергея вопроса, но тот не издал ни звука. Вопрос пришлось задавать самому:
– Что ты не спросишь, к чему я это рассказываю?
– Я думаю, вы этим хотите мне что-то сказать.
– Вот именно… Мы слишком коротки на память. У нас страсть такая: забывать прописные истины. Я это к тому, что из двух любящих на самом деле всегда любит кто-то один, а второй лишь позволяет себя любить. Думаешь, я никогда в зеркало не смотрел? Думаешь, я не знаю, что Любаша мне не пара? Думаешь, я не корил себя за то, что принял ее жертву. Но я люблю ее… Люблю с той самой секунды, когда коснулся ее посиневших губ, чтобы сделать искусственное дыхание. Никогда потом у меня не тряслись так руки. Никогда не билось так сердце… А когда она открыла глаза… я заплакал.
Сергей сам чуть не заплакал, представив себе эту на полном серьезе душераздирающую картину: пляж, плотное кольцо из любопытных, жадными глазами следящих за происходящим, мертвая молодая, красивая Любовь Аркадьевна – Любаша на песке и молодой отталкивающего вида человек – Назар, один из последних сил борющийся за ее жизнь.
– Лера любит тебя, – помолчав, сказал Назар Тимофеевич. – Только не подумай, что это она меня подослала. Она – гордая. Мне Любаша все рассказала. Конечно, Лерка не доставала тебя с пятиметровой глубины… Конечно, тебе не за что быть ей благодарным по гроб жизни. Я тебя не принуждаю. Но она без тебя погибнет… Хотя – не погибнет, потому что все равно от тебя не отстанет. Если ты не смиришься с тем, что ей суждено быть рядом с тобой, если не примешь это как неизбежность, угодную Ему, – Назар Тимофеевич поднял глаза к потолку, – то очень скоро ты ее возненавидишь. Ты сделаешь ее несчастной. И себя… Разве она заслужила такой участи, моя Лерка? А ты? А, Серега?.. Стерпится – слюбится… А? Ну, глупость они сотворили с тобой. Так прости их. Прости ее.
– Назар Тимофеевич, – тяжело вздохнул Сергей, – поймите… Я люблю другую.
– Ах, вон оно что… Понятно…
Босс посуровел. Вновь воцарилось молчание, которое никто не решался нарушить.
– Вот что, – сказал наконец Назар Тимофеевич, – у тебя ночь. Подумай крепко. Надумаешь – выходи завтра на работу. Все забудется, все будет без обид и даже наоборот. А не надумаешь… считай себя с завтрашнего дня безработным.
6
Всю ночь Кузьмин проворочался с боку на бок. То ли он действительно в муках решал, считать ли себя с завтрашнего дня безработным, то ли это была расплата за приятно проведенные часы на пляже Петропавловской крепости – обгорел.
«Понятно, Лера вцепилась, – чувствуя легкий озноб, думал он. – Но чтоб Назар Тимофеевич напрягал… Просто натуральный абсурд. А может быть, они оба правы: я сейчас немножечко не в себе, под гипнозом… – стерпится – слюбится… Не хочется вылетать из фирмы… Если босс начнет делать пакости… Устроиться в другую фирму он мне не даст – это точно. У него все схвачено, никто не захочет портить с ним отношения…»
Перспективы, как не кинь, были неутешительные. Денег хватит ну на год скромной жизни. А дальше что? Опять выходить на панель на Невском? Можно было, конечно, продать коллекцию. Покупатель у Кузьмина был – владелец частной картинной галереи из Бельгии. Стоит только позвонить, и он примчится если не в тот же день, то на следующий точно. Но цена, которую предлагал бельгиец, Сергея не совсем устраивала. Картины нужно было продавать с аукциона и не здесь, а в центре Европы. По этому поводу Кузьмин тоже уже забрасывал удочку, в парочке мест его вместе с коллекцией были бы рады видеть. Но, чтобы оказаться в одном из этих мест, действовать нужно было прямо сейчас, пока есть чем заплатить непомерную стопроцентную таможенную пошлину за вывозимые «культурные ценности». Но куда он сейчас поедет? Вероника, Лера, работа… Не до чего…
Уснуть удалось только под утро.
Пробуждение было мгновенным. Сергей открыл глаза, как от тычка, и сразу же взглянул на часы – одиннадцать! Он проспал! Кузьмин вскочил с постели… бросился к платяному шкафу с рубашками и костюмами, но вдруг остановился.
Это была судьба. Босс наверняка уже подумал, что Сергей принял решение… Волевое… Может, где-то даже зауважал своего бывшего сотрудника. А он вдруг заявится с опозданием, словно струсил и решил переиграть, придумав жалкую отговорку: извините, проспал. Хорошенький сюжетик.
От сознания того, что все решилось само собой, стало вдруг легко и дико весело. Кузьмин умылся, приготовил себе завтрак и, оставив грязную посуду на потом, взялся за изучение телефонного справочника, который, к счастью, у него был.
Частных детективных агентств оказалось всего восемь.
«Отлично! Да я их за один час перещелкаю!»
В этот момент зазвонил телефон.
– Сергей? – услышал он голос секретарши Ярцева. – Назар хочет с тобой поговорить. Что ты натворил? Он тут мечет в твою сторону такие громы и молнии. Все стараются не попадаться ему на глаза, чтобы случайно не задело… Ладно, переключаю.
– Скажи мне, что ты проспал! – с ходу потребовал босс.
Сергей молчал. Оказывается, ничего еще не решилось. И выбирать нужно сейчас, вот в эту самую минуту.
– В общем, считаем, что ты проспал. Но к обеду чтобы был как штык!
– Я не проспал, Назар Тимофеевич, – на удивление твердым голосом сказал Кузьмин.
– Характер показываешь?! В последний раз: едешь?!
– Нет, – пьянея от собственной решимости, ответил Сергей.
– Хорошо, – прошипел Ярцев. – Еще приползешь! Умолять будешь! И я тебя возьму! Так что приползай! До встречи!
«Ну вот, – подумал Кузьмин. – Без работы я не останусь. Стоит только приползти…»
Он отключил телефон и, стараясь не думать о разговоре с боссом, вернулся к детективным агентствам. Аккуратно переписав все адреса и телефоны, Сергей задумался. Легко сказать «перещелкаю»! Они просто так своих сотрудников не сдадут. Откуда они знают, кто ими интересуется. Наверняка все эти частники ходят по тонкой линии: по одну сторону – законные действия, по другую – криминал, легкий и не очень.
Сергей посмотрел на телефон. Нет, ясное дело, по телефону на эту тему с ним даже разговаривать не будут. Нужно являться лично и либо говорить правду (мужики, вы меня подставили с помощью одной из ваших сотрудниц, из-за которой сорвался ну очень выгодный брак; приведите мне, в натуре, эту девушку; не бойтесь, убивать ее никто не будет, просто я шибко в нее влюбленный и хочу познакомиться – бред, белая горячка, и реакция будет соответствующей), либо на самом деле что-то придумать правдиво-душещипательное…
Почесывая в затылке и не замечая этого, Кузьмин сочинил легенду, с которой можно было явиться во все восемь агентств и все восемь незаметно прощупать. На сочинение ушел целый час.
С кого начать, Сергей гадать не стал – по алфавиту.
В первом агентстве, расположившемся на первом этаже обычного жилого дома, место секретарши занимал явно бывший (а может, и действующий) штангист-супертяжеловес. Он так и просился на лист бумаги – колорит редчайший. Сергей даже пожалел, что не взял с собой альбом, но в уме все равно перевел штангиста в формат рисунка. Несмотря на необъятные габариты, супертяж легко поднялся навстречу клиенту, предложил сесть. Кузьмин поспешно подчинился.
– Кофе?.. – неожиданно предложил штангист.
От такого сервиса Сергей даже немножечко прибалдел. Если к кофе прилагается еще и рогалик, то можно на еде экономить приличные деньги, обходя все агентства (не важно какие, только бы кормили) в городе. От кофе он отказался.
– Чем мы можем быть вам полезны? – вежливо спросил штангист, вновь усевшись на место секретарши перед включенным компьютером, за стол, заваленный деловыми бумагами.
– У меня очень деликатное дело, – начал Сергей, глядя по сторонам – пошарпанная, наверняка с распродажи, офисная мебель и обилие комнатных растений. – Видите ли…
– Можете говорить смело. Все останется в этих стенах.
«Очень двусмысленно… Что, если разговор записывается?»
– Хорошо… Понимаете, мне нравится девушка. Можно даже сказать… Короче. Она выходит замуж за другого. Он не любит ее – уж я-то знаю. Но голову девушке задурил. Девушка-то из богатой семьи. Я пытался говорить с ней, пытался доказать, что она ошиблась, что потом будет жалеть, но она слушать ничего не хочет. Говорит, что слухам не верит, а верит только своим глазам… Вот я и подумал… А что, если ей предоставить доказательства? Чтоб она своими глазами… Он же изменяет ей и сейчас. Нет, за каждой юбкой он не бегает… У него очень тонкий вкус… Короче. Нельзя ли… как это… – Сергей сделал паузу, как бы прося штангиста помочь ему. Расчет оказался верным.
– Ситуация штатная. Хотите, чтобы мы уложили его в постель с другой?
– Вот, вот… И чтоб все это было зафиксировано…
В этот момент в комнату, где происходил разговор, вошла средних лет женщина. Оказалось, что это и есть секретарша. Штангист и Кузьмин перебрались в другую комнату, где были еще два человека, которые тоже приняли участие в беседе. Все трое вели себя так подкупающе вежливо, что Кузьмин испытал пару уколов совести: они такие честные, открытые ребята, готовые услужить, а он, такой гад, дурит их как мальчишек…
Уже были названы цены, описана стандартная схема, по которой будет «разработан» объект, уже было произнесено слово «договор» и другое слово «предоплата».
– Вопрос! – вовремя остановил всех Сергей. – А если он устоит, я все равно плачу по счетам? Цены у вас кусаются.
– Бывало, что и устаивали, – ответил за всех штангист. – Жены обычно остаются очень довольны.
– Но мне-то надо, чтобы наверняка!.. Пожалуй, – как бы над чем-то размышляя, произнес Сергей, – здесь нужна особая приманка. В его вкусе.
Кузьмин замолчал. По идее, сейчас опять должен был заговорить штангист и сказать что-то наподобие: «Послушайте, вы говорили, что знаете его вкус. Мы покажем вам фотки наших сотрудниц, а вы выберете ту, на которую он западет. А не западет, сами будете виноваты». Но этого не произошло. Все трое детективов молчали, словно сговорились.
Самому просить фотографии было бесполезно. Такое любопытство сразу вызвало бы подозрение. Да и есть ли они?
– Девушки хоть у вас на уровне? – попытался Сергей спасти положение.
– Девушек как таковых у нас нет, – опять за всех ответил штангист. – Есть внештатные сотрудницы. Мы привлекаем их время от времени, когда поступает заказ подобного рода.
– Привлекаете? Дилетанток?
Но на этот завуалированный вопрос: кто ваши девушки по профессии, то есть в фирмах какого профиля нужно их (Веронику!) искать, ответа не последовало.
Это был полный провал. В других агентствах наверняка работали по той же схеме. Действительно, зачем держать в штате сотрудницу, работа для которой находится раз в полгода, а то и реже.
– Без гарантии все теряет смысл, – поднимаясь со стула, сказал Сергей. Удерживать его не стали.
Сев в машину, Сергей не погнал по следующему адресу, а стал анализировать ситуацию.
– Идиот! – вдруг крикнул он и шлепнул себя по лбу.
«Они же помнят меня в лицо! Я же у них проходил как «объект»! Может быть, даже у этих самых ребят! Так глупо проколоться!»
Мысль, что его разрабатывало именно это детективное агентство, не была такой уж невероятной. Подчеркнутая вежливость штангиста и остальных (кофе предложили!), дружное молчание по кадровому вопросу, легкость, с которой отпустили выгодного клиента…
«Зачем тогда было так долго морочить мне голову? Хотели выяснить, что мне от них на самом деле надо?.. И выяснили – девушку. Если со мной работали именно они, Вероники мне теперь точно не найти… Ее предупредят и прикроют… Идиот…»
Посидев и подумав еще немного, Кузьмин пришел к выводу, что совсем не обязательно он попал сразу на ту контору, которой маман Леры заказала непыльную работу. Но соваться в другие агентства, среди которых было и то, где его еще хорошо помнили, напрасная трата времени. Его, конечно, сразу расколют. Менять внешность? Наклеить усы, бороду, побриться наголо… – конечно, можно было для смеха проделать над собой такое. Но смысла в этом мало. Один раз он уже наступил на грабли – ничего конкретного ему не сказали. Почему ему что-то должны сказать в другом месте?
«И все-таки этот штангист и иже с ним пытались уложить меня в постель с Вероникой, – решил в конце концов Сергей. – Точно – они. Но теперь это не имеет никакого значения… Жаль, что не удалось разглядеть того мужика на скамейке – далеко было и зонтом прикрывался, гад. Наверняка кто-то из этих двоих – он. Можно было его как-нибудь поприжать. Хотя как? Чем?»
Никаких идей у Кузьмина на этот час не было. Только ощущение пустоты в желудке. Было глупо торчать здесь, возле офиса детективного агентства, привлекать внимание. Но он все же просидел в машине еще час, реагируя на каждую приближающуюся девушку: вдруг – Вероника?! Пришла в офис по какому-нибудь делу, еще не предупрежденная. Но Вероника, конечно, не появилась. Это было бы уже сверхвезение: сначала встреча на скамейке, а через несколько дней, лишь только он решил ее найти, как по заказу, – новая встреча.
«Нет, судьба теперь так просто ее не отдаст. Надо вновь зарабатывать ее благосклонность… Куда теперь? Домой. Закину пару котлет в желудок – бастует. А там – поглядим», – решил Сергей и стал выбираться из тисков, в которые его зажали красный «жигуленок» и черный «мерседес».
* * *
Дома Кузьмина ждал сюрприз – Лера. У нее были свои ключи, так что удивляться было нечему. Но Сергей удивился. И еще как. Лера принимала ванну – какая наглость! Еще открывая входную дверь, Кузьмин услышал шум воды. «Прорвало!» – запаниковал он, ворвался в квартиру, рванул на себя дверь в ванную комнату и… увидел бывшую невесту по шею в пушистой пене, в которую врезалась тугая струя воды из крана – пена набухала радужными пузырями, отбрасывая призрачные краски на красивое женское личико.
– Приветик! – сказала Лера. – Слушай, я полотенце забыла. Принеси, пожалуйста.
«Это еще не все», – сказал себе Сергей и, закрыв входную дверь, пошел за полотенцем.
Он как в воду глядел. Она неслышно вошла на кухню, где Кузьмин разогревал остатки обеда, приготовленного еще самой Валерией Назаровной. Голодным наверняка был он один, но ему пришлось (посчитал себя обязанным) поставить на стол два прибора. Разрыв разрывом, а нормальные отношения нормальными отношениями. Лера кашлянула – Сергей обернулся. Она стояла, уперевшись высоко поднятой рукой в стену, другая, согнутая в локте, упиралась в круто выставленное бедро. На голове – то самое полотенце и… больше на Валерии ничего не было.
– Никто не снимал трубку, – пояснила Валерия. – Я подумала, что-то случилось. М-м-м, как аппетитно пахнет. Ах да… Узнаю свою стряпню… Ой, очень есть хочется…
Лера села за стол, держа спину прямо, положив на столешницу только ладони.
– Может быть, хватит? – спросил Сергей. Он тоже сел, стараясь смотреть мимо обнаженного тела, но оно как магнит притягивало его взгляд.
– У тебя кипит, – сказала Лера, поднялась со стула и подошла к плите. Взгляд Кузьмина, отказываясь ему подчиняться, пробежался по спине с трогательно торчащими лопатками, ягодицам, которые она уже успела отсидеть – появились два розовых пятна, ногам, стройным, как у фотомодели.
Валерия, все так же продолжая демонстрировать себя со всех сторон и ничуть не стесняясь своей наготы, разлила по тарелкам суп, нарезала хлеб и как ни в чем не бывало стала есть.
Сергей невольно бросил взгляд в окно, хотя знал, что от любопытных взглядов соседей их (ее!) надежно закрывают тополя.
– Как хочешь, – сказал Кузьмин и тоже стал есть. Такого с ним ни Лера, ни другие его женщины еще не проделывали.
– Отец вчера был у тебя? – отламывая от хлеба маленький кусочек, спросила Лера. Сергей промолчал. – Можешь не отвечать. Когда он сказал, что уволил тебя, я все поняла – между вами произошел крутой разговор.
Сергей отправлял суп ложка за ложкой в рот, но вкуса не чувствовал. Как он ни старался, все его мысли в этот момент крутились вокруг обнаженного тела Леры: плавной линии плечи, небольшие, упругие мячики грудей с коричневыми как бы с подпалиной сосками и… все остальное, что стыдливо укрыл собой кухонный стол. Этого тела, на которое у него всегда была одна и та же реакция, Кузьмин не касался вот уже скоро… даже не сосчитать, сколько дней. Ведь не монах же он, в самом деле! Наверняка у Вероники кто-то есть. И может быть, в эту самую минуту она тает в объятиях своего любовника, как таял страсбургский пирог в его рту. Так почему в его руках не может таять…
– Ты меня слышишь? – прорвался к нему голос Леры. – Я говорю, что попросила папу восстановить тебя. Наши с тобой заморочки не должны иметь к бизнесу никакого отношения. Но видимо, ты его здорово достал. Я впервые не смогла его прогнуть.
